Текст книги "Наследие да Винчи"

Автор книги: Льюис Пэрдью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

У Вэнса снова скрутило в животе. Он читал, и напряжение возрастало.

Мисс Анна Сандро сорока семи лет, горничная миланского отеля «Хилтон», погибла в понедельник вечером от бомбы, которая взорвалась, когда женщина открыла дверь номера, чтобы поменять полотенца. Полиция Милана сообщает, что бомба была соединена проводом с дверной ручкой, и, скорее всего, предназначалась для постояльца номера. Полиция Милана отказалась назвать имя этого человека, но сообщила, что это работник американской нефтяной компании, приехавший в Италию на конференцию.

– Черт! – тихо буркнул Вэнс. Ему вдруг стало страшно так, как никогда раньше не было. Страшнее, чем в Ираке, страшнее, чем… сердце бешено колотилось, пока Эриксон пытался вспомнить, знакомо ли ему такое чувство абсолютного ужаса. Кто-то – и он никак не мог выяснить, кто – хотел его убить, но вместо него погибли невинные люди. Они умерли из-за того, что оказались рядом в неподходящее время. Потом Вэнс вспомнил смерти в Вене и Страсбурге, исчезновение Тоси, жестокое убийство Мартини. Он поморщился и обхватил голову руками. Смерть косила широко и, похоже, намеревалась срезать и его. Эриксон покачал головой и поднялся; решение принято.

Он должен разобраться, что произошло с Мартини, и он в долгу перед теми жителями Милана, которые оказались рядом, когда за ним приходила смерть. Вэнс понимал, что ответ кроется в дневнике де Беатиса. Полиция подняла бы его на смех. Кто поверит, что дневник, которому пятьсот лет, может стать причиной стольких смертей? Он сам бы рассмеялся, если бы уже не погибло столько народу. Вэнс мог бы посмеяться над подобной мыслью, но при виде трупов он смеяться не мог.

– Чего вы пытаетесь добиться? – кричал Эллиотт Кимболл; в висках у него стучала кровь. – Вы хотите сорвать дело? Разрушить все, ради чего мы так долго старались? – Он метался по терракотовому полу, дыша тяжело, со свистом, как перегретый котел, извергающий пар. – Черт побери, как вы можете просто так сидеть? – Кимболл возвышался над простеньким столом и смотрел в упор на сидящего за ним мужчину. В промежутках между тяжелыми вдохами и выдохами Кимболла было слышно, как мягко плещутся волны между опорными столбами.

Брат Грегори снисходительно смотрел вверх на Эллиотта Кимболла, изо всех сил старающегося не дать выхода ярости. Высокий блондин сжимал и разжимал кулаки, мышцы его лица напрягались и подергивались.

– Конечно, нет, – вымолвил брат Грегори настолько тихо, что его собеседнику пришлось затаить дыхание, чтобы расслышать. – Вы забываете, что мы шли к этому больше половины тысячелетия, а ваша организация – меньше века.

– Слушайте, Грегори, – резко сказал Кимболл, – мне надоело это ваше дерьмо из серии «мы сделали больше». Проблема в том, что вы долго были кучкой сраных неудачников, и вот вам наконец дали шанс исправить положение, но вы опять близки к тому, чтобы все проебать, и видит Бог, – Кимболл заметил, что монах содрогнулся, когда Эллиотт упомянул имя всуе, – я не позволю вам испоганить дело Легации.

Только стиснутые челюсти выдавали фальшивость безмятежного облика брата Грегори. Он часто повторял послушникам, что проявить гнев – значит потерять контроль.

– Полагаю, вы слегка переутомлены, мистер Кимболл. Я не думаю, что произошло что-то страшное.

– Но не благодаря вашим мелким выходкам, – брызгал слюной Кимболл. Он отвернулся от стола и прошел через слабо освещенную комнату к деревянному кресту, висевшему на голой каменной стене. Эллиотт закрыл глаза и неровно, но глубоко вдохнул, задержал дыхание, стараясь изгнать гнев. – Во-первых, – продолжил Кимболл уже спокойнее и сдержаннее, – вам не следовало приближаться к Эриксону, не уведомив нас. Вы знаете, насколько он дорог Кингзбери, и вы прекрасно понимаете, что Кингзбери может оказаться опасным врагом, если захочет. А в понедельник… как вам, черт возьми, – Кимболл оборвал фразу, снова пытаясь сдержать нарастающий гнев. – Чего бы вы достигли этим нападением, даже если бы оно прошло успешно?

– Я не собираюсь оправдывать свои действия ни перед вами, ни перед кем-либо еще, мистер Кимболл, – заявил брат Грегори голосом тихим и холодным. – Много столетий самим королям и прелатам приходилось оправдывать свои поступки перед нами. Я не потерплю, чтобы вы или кто-либо еще оспаривали мотивы или полномочия Господней воли.

Кимболл открыл было рот, чтобы сказать что-то, но быстро закрыл. Бесполезно спорить с истинным верующим, невозможно найти компромисс с теми, кто убивает во имя Иисуса, Аллаха или Иеговы.

– Да, – плавно выговорил Кимболл; проглоченная желчь жгла горло. – Вы правы. – Уголки жестоких тонких губ брата Грегори поползли вверх. Нажимай на нужные кнопки, со злобой думал Кимболл. Просто нажимай нужные кнопки.

– Я вас прощаю, – медоточиво произнес брат Грегори. – И выслушав ваше покаяние, я отпускаю вам грехи и богохульство.

Эллиотт еле сдержался, чтобы не закатить презрительно глаза.

– Благодарю, – произнес он, изображая покаяние, как только сумел. – Как вы сами мне часто говорили, вы верите, что Бременская Легация – божественный инструмент, который вы используете для осуществления намерения Господа по отношению к вам и Избранным Братьям. – Брат Грегори легонько кивал. Боже, подумал Кимболл, как он может относиться к этому всерьез? – Бременская Легация, – продолжал он, – хочет лишь помочь вам в выполнении заданий Господа и с этой целью, пока вы работаете с нами, мы будем давать вам советы. Поэтому я, при всем своем уважении, настаиваю на том, что не надо враждовать с Вэнсом Эриксоном – по крайней мере, пока сделка не будет заключена. Я…

– Я не вижу причин принимать этот совет, мистер Кимболл, – прервал его брат Грегори. – В том, чтобы сделка совершилась, – воля Господа. Никто – ни вы, ни я, ни мистер Эриксон или его влиятельный союзник Харрисон Кингзбери – не сможет помешать исполнению воли Божьей.

Кимболл в ярости раскрыл рот, затем быстро перевел глаза на потолок и перекрестился. Ну, Аве Мария, черт бы тебя подрал! – думал он. Вот тебе, это всегда срабатывало; и сейчас Иисус меня не подведет. Вслух же он сказал:

– Да, да, вы правы. Но мы – инструменты Господа, и мы должны выяснить, как Бог прикажет обращаться с мистером Эриксоном, как относиться к нему, чтобы не поколебать волю Божью к успешному завершению нашей сделки. – Брат Грегори нахмурился. – С этой целью я прошу, чтобы ваше святейшество помолилось и порекомендовало, что нам делать дальше.

В комнате воцарилась тишина ожидания. Сработает ли этот прием и сейчас? – нервно гадал Кимболл. Наконец монах в черной рясе заговорил:

– Для неверующего мирянина вы часто меня удивляете. Возможно, я молился об этом слишком мало; настолько сосредоточиваешься на конечной цели, что забываешь уделять внимание маленьким шажкам, которые тебя к ней приводят. – Кимболл сдержал вздох облегчения. – Разумеется, вы должны понимать, что прямо сейчас я не могу принять никакого решения, следуя вашему совету. – Кимболл почтительно склонил голову. – Я должен дождаться божественного знака, – он перекрестился, – дождаться его проявления.

Победа! Небольшое продвижение Бременской Легации, молча ликовал Кимболл; затем еще гигантский скачок, и мы избавимся от тебя и твоей бесовской империи, брат Грегори.

Своим привычным кивком брат Грегори дал знак, что встреча подошла к концу. Один из братьев проводил Эллиотта в его комнату, а сам остался снаружи – следить за тем, чтобы Кимболл не выходил, пока не стемнеет и не придет время уезжать в Комо.

Вэнс Эриксон шел через фойе отеля «Метрополь» – голова опущена, руки в карманах. Номер «Иль Джорно» крепко держится между поясом и локтем. Погруженный в размышления, он не заметил, как, увидев его, с кресла вскочила молодая женщина и быстро и грациозно направилась к нему Она быстро сократила расстояние между ними, и подошла к Вэнсу, когда он ступил на лестницу. Женщина протянула ухоженную руку и похлопала его по плечу.

– Вэнс. – Он вынул руки из карманов и повернулся; газета выпала. Его лицо побелело. – Вэнс, это всего лишь я, – ободряюще улыбнулась Сюзанна.

Они стояли лицом к лицу, Вэнс сглотнул.

– Господи, вы меня страшно перепугали, – сказал он, извиняясь.

– Выпьем кофе? – Не дожидаясь ответа, она взяла его за локоть и снова потянула к кафе. – Я только приехала и очень хочу есть. – Я получила вашу записку с извинениями, – сообщила она после того, как они сели и Сюзанна заказала легкий завтрак. – Большое спасибо.

– Я думаю, теперь ваша очередь. Извиняться.

Сюзанна поморщилась.

– За что?

– Да вы до смерти меня напугали! – Вэнс широко улыбнулся, и оба рассмеялись. Сюзанна улыбнулась ему в ответ – ей все же нравились его крепкое красивое лицо, обаятельная улыбка и неувядающее чувство юмора; особенно если учесть, через что он прошел за последние несколько дней. Бриз ерошил листву куста, и сквозь крону лилось солнце, лучи играли на лице Вэнса, а глаза его стали густого синего цвета, как океан на большой глубине.

– Хорошо, – спокойно сказала женщина, – я приношу свои извинения.

– Принято.

Где вся его осторожность? – гадала Сюзанна. Может, он перестал видеть во мне угрозу – по крайней мере, если сравнивать с теми людьми, что охотились на него?

– Как вы меня нашли? – спросил Вэнс.

– Помните во время ужина, до нашей ссоры, вы сказали, что, наверное, поедете на Комо, посетите дворец этих швейцарцев, у которых Кингзбери купил Кодекс?

– Такое ощущение, что это было миллион лет назад, – сказал Эриксон, стараясь припомнить. Картина складывалась не очень четкая, но все воспоминания того дня были разрушены последующими происшествиями. – Да, – солгал он, – помню. Но все же это не ответ на вопрос, как вы нашли меня здесь.

– Вы когда-нибудь считали, сколько отелей в Комо? – спросила она. – Двадцать пять, поданным местного туристического центра. Я пошла по списку, который они мне дали, – сказала Сюзанна, доставая листок из изящной сумочки красновато-коричневой кожи ручной выделки. – Я начала сверху. – Вэнс взял листок. Список шел в алфавитном порядке по классам. В Комо было лишь три отеля первого класса, «Метрополь» значился вторым. Его напугала та легкость, с которой она его нашла. Если Сюзанна смогла, то и другие смогут.

– Умно, – честно признал он. – Но вам повезло, что у меня нет пристрастия к отелям четвертого класса. – Она рассмеялась. – Но приезжать сюда было не очень хорошей идеей. Вы могли заметить, что вокруг меня в последнее время происходит много неприятных событий.

– Я знаю, – согласилась Сюзанна. – Именно поэтому я и приехала.

– Поэтому?

– Именно, – бодро подтвердила женщина. – Чертовская история. Неужели вы считаете, что я поеду домой и позволю кому-нибудь другому писать об этом?

Несколько минут они молча смотрели друг на друга – каждый старался разгадать мысли другого. Два персонажа наконец встречают человека, которого не за что ухватить.

Подали завтрак. Оба молчали, пока женщина утоляла голод.

Сюзанна ела, а Вэнс молча пил кофе и смотрел на нее. Через минуту он спросил:

– Так когда вы приехали? Утренним поездом?

Она дожевала и отхлебнула кофе.

– Вчера вечером, – ответила она, сделав еще глоток и аккуратно, с еле слышным звуком, поставив фарфоровую чашку на блюдце. – Я ехала с Эллиоттом Кимболлом.

– С кем? – переспросил Вэнс. Имя показалось ему знакомым.

– Вы его знаете, – ответила Сюзанна как бы между прочим. – Богат, изучал право в Гарварде. Кажется, вы однажды играли в регби с его командой.

Вэнс начал ворошить воспоминания. Представил себе высокого блондина, с которым Сюзанна встречалась после приема на конференции.

– Светлые волосы, высокий? – спросил Эриксон. Она кивнула, кусая бриошь. – Да, – протянул Вэнс с отсутствующим видом, все еще думая о прошлом. – Смутно припоминаю.

– Ну, он-то вас точно хорошо помнит, – заявила она.

– Как вы с ним познакомились?

– В колледже.

– Он здесь? – осторожно спросил Вэнс.

– Не знаю, – ответила Сюзанна. – Он высадил меня у турбюро и уехал. Сказал, что оставит мне сообщение. А я выбрала себе виллу д'Эсте в Черноббьо.

– Вилла д'Эсте, – присвистнул Вэнс, – роскошное место. По сравнению с ним «Метрополь» выглядит мотелем шестого класса.

– Служебные расходы, не забывайте. Журнал оплачивает.

Вэнс покачал головой. Пожалуй, эта вилла – самое фешенебельное и дорогое место на озере Комо. Раньше она была в частных руках, там останавливались члены королевских семей нескольких государств, и до сих пор она славилась безупречной роскошью и великолепием.

– Ну, несмотря на ваш королевский вкус, подозреваю, что вам нужен материал. Кажется, мне тяжелее будет от вас отделаться, нежели оставить с собой, – с улыбкой сказал Вэнс.

– Вы очень проницательны, – ответила журналистка. – Я могу создать много проблем, если захочу.

– Знаю, – сказал Вэнс, вспоминая последние два года. – Не впервой.

– Да, однако, насколько я могу судить, у вас полно проблем и посерьезнее тех, что учиняла я.

Эриксон мрачно кивнул, живо вспомнив, сколько человек погибло за последние несколько дней. Жертвы, убийцы, что целили в него и во всех, кто оказывался рядом. Настоящее бедствие, за которое недостаточно будет просто извиниться.

Глава 11

– Я все равно не понимаю, почему вы это делаете, – Сюзанна Сторм повысила голос, чтобы перекричать рокот мощных моторов катера на подводных крыльях. Вэнс кивком дал ей понять, что услышал, когда катер стремительно пронесся мимо изящной виллы Карлотта цвета янтаря, что в прибрежной деревеньке Тремеццо. – Вы ведь возмущены, что такое случилось в благородном мире да Винчи? – спросила она.

Вэнс посмотрел в умные зеленые глаза Сюзанны, не спеша признавать ее правоту.

– Разумеется, я права, – продолжала она. – Не забывайте, я изучала вас несколько лет. Вы хоть и эксцентричный человек, но у вас сильно развито чувство правильного. Своих священных коров вы рьяно защищаете. Люди, которые, по вашему мнению,не принадлежат к миру Леонардо, крадут рукописи, убивают ученых и преследуют вас.

– Ну, да… а кому такое понравится, – защищаясь, сказал Вэнс. – К тому же преступные сговоры и козни были частью жизни и во времена Леонардо. Вспомните, они часто работали вместе с Макиавелли.

– Знаю, знаю, – сказала Сюзанна, подаваясь вперед. – Но вы считаете, что сейчас в мире все должно быть иначе. – Она замолчала и пристально посмотрела ему в глаза. – По сути, я считаю, что вы больше оскорблены тем, что кто-то осмелился нарушить ваши стандарты, а не тем, что погибли отдельные личности.

Вэнс тоже посмотрел ей в глаза – его взгляд был тяжел.

– Это не так, – сказал он. – Она затронула личную тему, и это его разозлило. Внутри у Вэнса все кипело, но он не подал вида. – На самом деле это не имеет значения, – сказал он. – Я все равно буду продолжать.

– Думаю, вы не понимаете, что может случиться, – прервала его Сюзанна. – Почему вы считаете, что сможете сделать то, чего не сможет полиция?

– Не знаю, черт возьми, – признал Вэнс. – Вы правы, я не коп. Я…

– Вы тщеславный человек, – снова прервала его собеседница. – Какое огромноедолжно быть эго, чтобы верить, будто у вас есть шанс выжить в подобной переделке, уж не говоря о том, чтобы добиться своего.

– Вы говорите так, словно пытаетесь меня переубедить.

– Я считаю, что вы должны предоставить дело тем, кто в этом разбирается. Похоже, вы не подумали, что может с вами произойти в обратном случае.

– Без толку выдумывать, что может произойти в какой-либо ситуации, – сказал Вэнс. – Если бы вы представили, что может случиться с вами на шоссе, вы никогда бы не сели в машину. Если как следует вообразить, что может произойти в жизни, единственным разумным решением было бы прострелить себе голову.

Она сочувственно покачала головой. Маловероятно, но он умен и талантлив. У этого человека может получиться то, что не удастся профессионалу, – хотя бы потому, что он не знает, куда лезть нельзя.

Катер снизил обороты. Они приближались к пирсу Белладжио, дело шло к обеду, и черепичные крыши старинных зданий горели на солнце ярко-розовым светом. Над деревней возвышалась башня церкви с синевато-зеленым медным полукруглым куполом, похожим на ермолку. Капитан дал задний ход и аккуратно поставил катер кормой к пирсу. Справа, в уличном кафе под навесом, оплетенным бугенвиллией, официанты собирали со столиков пустую посуду. На другом конце причала три священника привязывали свою двадцатипятифутовую лодку, накренив ее так, чтобы подвесной мотор вышел из воды.

Когда Сюзанна и Вэнс сошли с катера, был уже почти полдень, и они оказались в толпе туристов; рядом роились детишки.

Белладжио когда-то был престижным курортом, излюбленным местом отдыха богатых англичан. Но ему не была дарована красивая старость, и теперь он напоминал обрюзгшую, безвкусно одетую матрону. Отличные ristorantesстали мрачными забегаловками. Причудливые улицы, некогда блестевшие алмазами и драгоценными камнями, теперь были уставлены ларьками с дешевыми безделушками. Изысканность сохранилась лишь в богатых частных поместьях. Белладжио стал «ловушкой для туристов» и удобным торговым складом для людей, которые жили или отдыхали на своих виллах.

Вэнс взял Сюзанну за локоть, и они, свернув от рядов уличных торговцев итальянской бижутерией и сувенирами, сделанными в Китае, направились к узкой крутой лестнице на вершину холма. Лестница, изгибаясь, проходила по старой части Белладжио, мимо маленьких магазинов и ресторанов, а также мимо ворот частных резиденций, на нижних этажах которых располагались конторы.

Они поднимались выше, и гомон туристского роя угасал. Вэнс начал рассказывать Сюзанне о том, как был куплен Кодекс Каицци.

– Бернард Саутворт – поверенный семьи Каицци, – объяснял он. – Все переговоры по продаже Кодекса проходили через него. Граф Каицци появился только во время передачи Кодекса – это произошло в библиотеке замка Каицци, на самой вершине холма, за городом.

– Тот огромный белый палаццо, который мы видели по пути?

– Да. Оттуда открывается вид на все три части озера. Выглядит восхитительно. Просто невероятно.

– Не похоже, что Саутворт – итальянская фамилия, – заметила Сюзанна.

Вдруг появился рассыльный, груженный коробами с оплетенными бутылями «кьянти», укрытыми сеном, – он медленно спускался по лестнице. Чтобы дать ему пройти, Сюзанна с Вэнсом зашли в крохотную мастерскую, где, по всей видимости, чинили электрические приборы. Там Вэнс краем глаза заметил двух священников, объяснявших, насколько важно починить их устройство побыстрее, в тот же день. Казалось, что хозяин лавки в ужасе.

Доставщик «кьянти» быстро обошел их, и Вэнс с Сюзанной двинулись дальше. Журналистка мягко спросила:

– Слышали, как говорил этот бедняга? Он был ужасно перепуган.

– Иногда верующие ведут себя так при священниках.

– Нет, – покачала головой женщина, – ему было по-настоящему страшно. Это не просто уважение или что-то еще.

– Наверное, они из монастыря, – сказал Вэнс. – Он тут неподалеку. Люди верят, что они поедают младенцев или еще что. Кажется, это пережиток инквизиции. Не стоит об этом думать.

Они дошли до маленькой аккуратной двери с начищенной до блеска гравированной медной табличкой: «Бернард Саутворт II, эсквайр».

– Ах да, – сказал Эриксон, вспомнив предыдущий вопрос Сюзанны. – Саутворт – англичанин, приехал сюда очень давно, полюбил Белладжио и остался. – Вэнс протянул руку к блестящему медному молотку и резко постучал четыре раза. Дверь темного красного дерева распахнулась, и перед ними появилась пышная женщина, судя по униформе – домработница.

– Синьора Саутворта, per favore, – попросил Вэнс.

– Momento. – Женщина закрыла дверь и через минуту вернулась. – В данный момент синьор Саутворт крайне занят. Вы можете прийти завтра?

Вэнс и Сюзанна переглянулись.

– Но я звонил сегодня утром, – возмутился Вэнс. – Он сказал, что примет меня.

– У него появилось очень, очень много дел, – упрямо ответила женщина..

– Я должен его увидеть. Это очень важно.

– А я говорю, что прямо сейчас он очень занят. – В голосе женщины уже звучала злость. Она было начала закрывать дверь, но Вэнс быстро шагнул вперед и сунул в щель ногу.

– Я буду стоять здесь, – сказал Вэнс, – если мистер Саутворт настолько занят, что сможет принять меня только завтра, я постою до завтра. – Женщина сердито посмотрела на него. – Давайте, – продолжал он, – вызовите полицию.

– Вэнс! – резко сказала Сюзанна. – Вы опять устраиваете скандал.

– Я рад, что вы обратили внимание, – улыбнулся тот. – Надеюсь, что Саутворт тоже это заметит. Как и все хорошо воспитанные англичане, он терпеть не может скандалов. – Рядом остановились две итальянки с корзинами белья и уставились на них. – Я хочу знать, почему он передумал, – сказал Вэнс Сюзанне. – С тех пор, как мы ему позвонили, прошло лишь два часа. Что могло случиться?

– Я не знаю. Но это неудобно.

– Понимаю, – опять улыбнулся он. – Так и задумано.

– Signore, signore! – Вернулась служанка. Из-за ее спины раздался глубокий бас с округленными гласными.

– Пусть войдут, – устало произнес Саутворт, – впустите их, иначе не будет мне покоя. – Женщина пронзила Вэнса убийственным взглядом и широко распахнула дверь. Вэнс и Сюзанна вошли. Комната была слабо освещена и наполнена мягкой мебелью и темным деревом, будто в английском частном клубе. Пахло дорогим трубочным табаком.

– Доброе утро, мистер Эриксон, – произнес Саутворт холодно и сдержанно. Худой, можно сказать, тощий мужчина был одет в серый костюм-тройку в тонкую полоску, между карманами жилета тянулась золотая цепочка. Серебристые волосы аккуратно, волосок к волоску, причесаны, а ровно подстриженные серебристые усы еле заметно подергивались от раздражения.

– Не стоило устраивать нам такой теплый прием, – с сарказмом сказал Вэнс. – Мистер Саутворт, это моя… коллега, мисс Сюзанна Сторм.

Саутворт кивнул:

– Приятно познакомиться. А теперь, мистер Эриксон, расскажите, по какой такой важной причине вы врываетесь в мой кабинет, когда я общаюсь с клиентом?

– Я хочу посетить синьора Каицци, – сказал Вэнс, – мне хотелось бы…

– Это невозможно, – прервал его Саутворт.

– Вы можете ему позвонить от моего имени? – спросил Вэнс.

– Это даже не обсуждается, – ответил Саутворт. – Мистер Каицци строго распорядился, чтобы его не беспокоили. Последние две недели были чрезвычайно тяжелы для него, а потом еще вчерашние события… Это шок.

– Вчерашние события?

– Его единственный выживший брат скончался вчера от сердечного приступа.

– Единственный выживший брат? – Спросил Вэнс недоверчиво. – А что случилось с другими?

– Как раз об этом я пытаюсь вам рассказать, – ответил Саутворт.

– Мне показалось, вы стараетесь ничего мне не рассказывать, – пробормотал Вэнс.

– Две недели назад Энрико и Америго погибли: самолет, который пилотировал Энрико, упал.

– А кто погиб вчера?

– Пьетро, – ответил Саутворт.

– Получается, остался только Гульельмо, – произнес Эриксон. Поверенный молча кивнул. – Боже, – сказал Вэнс, задумавшись. Очередной сердечный приступ, очередная связь с да Винчи разорвана. Энрико был отличным пилотом, он очень внимательно следил за техническим состоянием самолета. – Известно, почему самолет потерпел аварию?

– У него не хватило топлива, – ответил Саутворт.

– Думаю, я обязан посетить Гульельмо, – заявил Вэнс.

– Нет! – быстро и очень громко сказал Саутворт. Адвокат откашлялся. – Нет, вы не должны этого делать.

Вэнс рассмотрел его лицо. Воинственность сменилась страхом. Чего он боится?

Внезапно в дверях кабинета появился человек.

– Вы же не хотите отягощать свою совесть тем, что расстроите несчастного еще больше? – спросил высокий широкоплечий священник, заполнивший собой, казалось, всю прихожую. В правой руке он держал револьвер. Служанка Саутворта, стоявшая сзади, еле слышно вскрикнула. О ней совершенно забыли.

– Это входит в новое таинство? – поинтересовался Вэнс. Священник сделал выверенный шаг вперед и встал рядом с Саутвортом. Поверенный заметил пистолет и побледнел.

– Не думаю, что это необходимо, – сказал он священнику. – Не здесь. Не в моем кабинете.

Священник почти не моргал.

– Заткнитесь, – велел он.

Вэнс уставился на дуло револьвера.

– У меня дежа вю, – объявил он. – Но, похоже, я никак не привыкну, что в меня целятся служители культа. – Краем глаза он видел Сюзанну – та не теряла самообладания.

– Вы жутко упрямый зануда, мистер Эриксон, – сказал священник, взводя курок. Гулко загремели выстрелы, Вэнс и Сюзанна бросились ничком на пол. Вэнс на четвереньках пополз вслед за журналисткой за обитый парчой диван.

– О боже, боже, боже! – верещала служанка Саутворта. Первая пуля попала в нее.

Комнату вновь раскололи выстрелы; одна пуля пробила спинку дивана и проделала короткую борозду в паркете.

– Черт побери! – заорал Саутворт. – Отдайте револьвер! Вы не имеете права! – Сюзанна с Вэнсом жались за диваном и прислушивались к потасовке.

– Отпусти, англичанин сумасшедший! – вопил священник.

Вэнс вскочил на ноги, поскользнулся на вощеном паркете и тоже кинулся в драку. Саутворт обеими руками держал револьвер; священник старался вырвать его и лупил адвоката свободной рукой. Первый удар Вэнса попал церковнику по виску, мужчина зашатался; второй удар пришелся точно по носу. С громким треском сломался хрящ.

– Ублюдок! – заорал священник.

Саутворт изо всех сил тянул оружие к себе, но священник пришел в себя и, продемонстрировав недюжинную силу, повернул револьвер и нацелил его адвокату в лицо. И спустил курок.

Крик Саутворта на долю секунды сотряс воздух; его заглушил гром выстрела. Адвокат непроизвольно выпустил револьвер из рук, и, дернувшись, упал на пол.

Вэнс бросился к оружию. Он почти схватил его, но священник неожиданно ударил Вэнса наотмашь в подбородок так, что у Эриксона запрокинулась голова. Сквозь туманность остроконечных разноцветных звездочек, вспыхнувших перед глазами, Вэнс увидел, что священник целится в него. Громыхнул выстрел, но Эриксон быстро откатился. Огонек, вырвавшийся из дула, опалил волосы у него на затылке. Вэнс смутно слышал плач раненой служанки и приглушенные крики людей за дверью. Кто-то отчаянно стучал дверным молотком.

Священник резко повернулся, и Вэнс потянулся к латунной лампе. Когда он ее схватил, священник зловеще ухмыльнулся и поднял револьвер. Вэнс выдернул шнур из розетки; и стук вилки, упавшей на пол, слился со щелчком барабана. У Вэнса все тело зудело от страха. Раздался глухой выстрел – звук был резкий, не такой гулкий, как у револьвера священника. За ним последовал еще один, еще и еще, без остановки. Вэнс удивленно смотрел: сначала под правым глазом священника появилась маленькая красная дырочка, потом в виске, и две на шее. Револьвер соскользнул с его указательного пальца и со стуком упал на пол; пуля попала в плинтус. У священника подогнулись ноги, и он словно провалился в пол. С глухим хрипом он упал сначала на колени, а затем повалился лицом вниз. Вэнс выронил лампу и медленно повернулся. Рядом с диваном на коленях стояла Сюзанна Сторм. Двумя руками она, как профессионал, держала крошечный пистолет с коротким стволом. Вэнс перевел взгляд с нее на неподвижную служанку у двери, на самого Саутворта – тот распростерся лицом вверх, раскинув руки, только вместо лица зияла дыра, – потом на священника, и снова на Сюзанну.

– В неудобное положение мы попали, – запинаясь, сказал Эриксон.

Сюзанна поднялась на ноги и медленно подошла к нему. Когда женщина приблизилась, Вэнс почувствовал у себя на щеке ее частое испуганное дыхание.

– Откуда это у вас? – спросил Вэнс, показывая на пистолет.

Сюзанна не ответила.

– Идем, надо убираться отсюда, – резко сказала она. Схватив сумочку, она засунула туда пистолет. Толпа на улице шумела сильнее, кто-то дергал ручку закрытой двери. – Они скоро ворвутся, – быстро добавила Сюзанна, – возможно, вместе с полицейскими…

– Тут вы правы, – мрачно ответил Вэнс, засовывая револьвер священника себе за пояс. – Нам сюда.

Он провел Сюзанну через первый этаж дома Саутворта, через кухню в задней части дома, потом они выскочили в переулок, который вился вверх и вниз по холму; дорожка была ступенчатая, как и та, по которой они пришли. Они расслабленно двинулись вверх, словно два мирных туриста, решивших прогуляться не самой известной тропой.

Беги! – велело Сюзанне ее тело. Иди спокойно, подсказывал разум. Беги! – приказывала интуиция. Иди спокойно, – говорила ей выучка. Она взяла Вэнса за руку, чтобы он тоже не побежал, но сразу же ощутила успокаивающее тепло; упругость его мышц вселяла уверенность.

Еще пять минут они взбирались по лестнице, затем вышли на вершину. Сюзанна обернулась к нему.

– Ну а теперь что? – сухо спросила она.

– Не знаю. – Вэнс вяло улыбнулся. – Я решаю по ходу. Лучше налево. Можно к «Гранд-Отелю», он тут недалеко. Затеряемся в толпе. А потом… возьмем машину напрокат и поедем во дворец Каицци. У меня такое ощущение, что Гульельмо Каицци может нам сильно обрадоваться.

Эриксон повернулся и направился на север быстрыми и длинными шагами.

– Именно этого решения я и боялась, – устало сказала Сюзанна и тоже прибавила шагу.

– Нет, синьор, мы не сдаем автомобилей а аренду, – сообщил им консьерж «Гранд-Отеля». – Только постояльцам. Простите.

Они вышли из роскошного фойе и по мраморной лестнице спустились на тротуар, направляясь к центру Белладжио.

– Идти долго, – сказал Вэнс.

– Я все еще думаю, что вы должны оставить это полиции.

Вдалеке раздался сердитый гудок автомобиля.

– Что мы им скажем? Что трое братьев Каицци убиты и я считаю, что Гульельмо будет следующим? Если он еще жив. Кто в это поверит?

Сюзанна кивнула:

– Все же… Я не думаю, что нам стоит туда соваться.

– Можете вернуться в Комо, если хотите, – сказал Вэнс, – или подождите меня в кафе. А я намерен посетить Гульельмо Каицци.

Черный «мерседес 450-эс-эл», визжа покрышками, на бешеной скорости описал дугу. Вэнс и Сюзанна в ужасе смотрели, как машину занесло в сторону пожилого рабочего, и тот соскочил со своего старого красного велосипеда с толстыми колесами и ржавой проволочной корзиной, в которой вез яйца и молоко. Бампер «мерседеса» с грохотом задел корзину и толкнул велосипед. Тот упал на бордюр, сетка с яйцами вылетела, и они растеклись по тротуару, а два пакета молока взорвались на стене, облив штукатурку белой пеной.

Ошеломленный старичок с трудом сел, а водитель «мерседеса» дал по тормозам.

– Не лезь под колеса, беззубый мешок дерьма! Еще повезло, что жив остался.

Водитель нажал на газ и быстро уехал, оставив на асфальте черные полосы и серный запах паленой резины.

Вэнс уставился ему вслед, трясясь от гнева, а «мерседес» подъехал к парковочной площадке «Гранд-Отеля» и свернул на нее.