Текст книги "Наследие да Винчи"

Автор книги: Льюис Пэрдью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Книга вторая

Глава 19

Но Папа был еще жив. И Хашеми Рафикдуст. И Вэнс Эриксон. А у Эллиотта Кимболла одно яйцо распухло до размера мяча для гольфа; он бы предпочел умереть.

Кимболл, кривясь от боли, поднялся с дивана и дохромал до стола, чтобы взять еще одну семидюймовую катушку магнитной пленки шириной в четверть дюйма. Затем остановился, выглянул в окно, на Арно, которая, извиваясь, текла через Пизу, донес пленку до дивана и аккуратно сел. Осторожно наклонился и продел пленку через головки переносного магнитофона, стоявшего на журнальном столике. Через миг в убогой комнатке зазвучал голос Мерриама Ларсена, начавшего фразу с середины.

– … единственный выбор – использовать его в качестве примера, – гудел голос. Когда заговорил второй собеседник, Кимболл быстро настроил громкость.

– Нельзя этого делать. Он очень ценный член Бременской Легации. Он знает больше, чем все остальные вместе взятые, – говорила Дениз Карозерс, председатель Бременской Легации, в свое время – любовница Кимболла.

– Как раз в этом и вопрос, – продолжал Ларсен. Кимболл откинулся и закрыл глаза, представив комнату, в которой происходила запись, и лица собеседников. Ларсен наверняка сидел, развалившись в кресле в библиотеке особняка в Болонье; а Карозерс ходила туда-сюда, как обычно нервно и театрально жестикулируя.

– Вопрос в том, – повторил Ларсен с нажимом, – что мы сейчас слишком полагаемся на знания и способности Эллиотта Кимболла, мы зависим от него. И за счет нашей зависимости он сохраняет власть, управляет нами этим рычагом, и его достижения и успехи становятся нашими достижениями и успехами. – Последовала пауза; Кимболл представил, что Карозерс остановилась и пристально смотрит на собеседника. Потом из динамиков снова зазвучал голос Ларсена, тихо и зловеще. Разбирать слова стало сложнее; должно быть, он отошел от микрофона.

– Его неудачи тоже становятся нашими, Дениз, – тихо, однако настойчиво, сказал он. – А неудач мы себе позволить не можем. Его долги уже не оплатить.

– Давай не будем относиться к этому так серьезно, – возмутилась Карозерс.

– Дениз, незаменимых людей нет. Ни ты, ни я, ни твой Кимболл! Наша сила в том, что мы можем сменить кого угодно, а мистер Кимболл скомпрометировал себя, и с этим надо разобраться. – При очередной паузе на пленке Кимболл расслышал, что Ларсен сел в кресло и выпил глоток коньяка.

– Дениз, ты же знаешь, – продолжал Ларсен, – как мне жаль, что вы с Кимболлом, по всей видимости, не усвоили маленького урока, преподанного в Пизе. И все-таки с тех пор дела Легации шли достаточно хорошо – даже после того, как ее казначея, задушив, насадили на крест.

– Но это другое дело, – не соглашалась Карозерс. – Он был предателем! Он…

– Да, да, Дениз, это так. Но я – то есть мы – еще и хотели преподать урок, на который должны были обратить внимание все члены Легации, все, кто работает на нас. Мне действительно жаль, что ты не уловила сути, Дениз. Мне будет не хватать Кимболла, но еще сильнее я буду сожалеть о том, что ты больше не будешь работать в правлении.

– Не буду? – Карозерс внезапно повысила голос. – Что это значит?

– Дениз, ты ведь не думаешь, что тебе разрешат продолжать работать после того, как затея с убийством с треском провалилась?

– Не смеши, Мерриам. – От растущей тревоги ее голос зазвучал пронзительно. – Я глава Легации. Дело подобного рода надо обсуждать с правлением… провести голосование.

– Мы это уже сделали; решение было принято единогласно.

В магнитофоне зазвучали какие-то приглушенные звуки – шаги? Кимболл открыл глаза и наклонился ближе к динамику – он не хотел пропустить ни звука. Раздался металлический лязг дверной ручки.

– Ты запер дверь!

– Да, Дениз, запер. – Голос Ларсена был спокоен. – Да, я ее запер.

– Нет! Нет! Нет! – вопила Карозерс в ухо Кимболлу, а пленка бесстрастно продолжала крутиться.

– Да, – просто сказал Ларсен. Раздался плевок – это выстрелили из пистолета с глушителем.

– Ублюдок!

– Да, – повторил Ларсен. Из динамиков послышалось еще три приглушенных звука, потом громкий тяжелый удар. – Да, дорогая, ты совершенно права.

Кимболл скривился и выключил магнитофон, потом откинулся на мягкие подушки дивана. Пожалуй, через день-другой он снова сможет нормально ходить. Я-то поправлюсь, мрачно думал Кимболл, а вот второго такого ножа, как «сесчепита», не найти. Он закрыл глаза и вспомнил, как она выскользнула и упала на мостовую. Вспомнил, как его били разъяренные итальянцы, видевшие, как он ударил старуху… и вспомнил Сюзанну Сторм. Он вспомнил, что дрался тоже, вспомнил приятные крики боли от его мощных ударов. Иначе оттуда ему было не выбраться. А сейчас Эллиотт понимал, что его основная задача – выжить.

Заявление Ларсена о том, что его надо убить, не удивило Кимболла – он давно продумывал планы выживания. Эта пленка была лишь частью экстренного плана.

Основные идеи тщательно разрабатывались более десятка лет. План строился вокруг Главного разведывательного управления. Его аббревиатура, ГРУ, была известна лучше – штаб-квартира военной разведки России. Немногие знали, что даже до распада Советского Союза в ГРУ работало в шесть раз больше агентов, чем в более известном КГБ. И в то время, как остальная Россия блуждала в технологическом хаосе, у ГРУ имелись разведывательные спутники и технологии перехвата данных не хуже – а иногда даже лучше – чем у США. В основном это произошло благодаря участию Кимболла, который тайно передавал информацию и технологии, полученные от компаний, сотрудничающих с Бременской Легацией.

Это позволило Кимболлу от имени Бременской Легации наладить хорошие отношения с ГРУ – отчасти ради информации, отчасти для укрепления экономических связей и деловых контактов. Помимо этого он тайно налаживал личные отношения, даже если они Легации на пользу не шли.

Благодаря этим контактом Кимболл узнал, что ГРУ сильно нуждается в новых боевых технологиях. Отчасти это желание проистекало из потребности войск в лучшем, более новом и мощном оружии, но преобладающей причиной была экономическая. Проще говоря, продажа оружия была важным источником доходов России. Государственная компания, торгующая оружием, «Рособоронэкспорт», продавала другим компаниям оружия примерно на 20 миллиардов долларов в год, но она терпела убытки, поскольку ее оружие отставало от разработок Соединенных Штатов. Никто не хотел покупать вооружения у страны с отсталой технологией. Во времена Советского Союза их оружие было средством управления миром, а для новой России – это бизнес и вес на рынке.

Кимболл, мучаясь от боли, поднял ноги на диван и растянулся, устраиваясь поудобнее; потом закрыл глаза и вернулся к остальным деталям своего плана по выживанию.

У ГРУ издавна имелся небольшой, но значительный центр в Пизе, где обрабатывалась и передавалась информация. Заместитель командира этого центра управления задолжал Кимболлу множество разнообразных услуг, не самой маленькой из которых была та пленка с записью убийства в особняке Легации в Болонье. Запись была сделана с жучков, которые он помог установить ГРУ несколько лет назад.

Кимболл лежал, закрыв глаза и размышляя; он понимал, что сейчас важно только перехватить у Братьев Кодекс да Винчи и продать его ГРУ. Тогда он до конца жизни сможет жить в роскоши и убивать. Преданность – это не важно, думал он, засыпая, важны убийства. Эллиотт заснул с улыбкой на лице.

Нигде больше в Италии не делают такой лазаньи,как в Болонье. Кое-где некоторые блюда готовят так жехорошо, как это делают повара в Болонье, но лучшене готовит никто. Вэнс задумался над прозвищем, которое городу дали довольные гурманы со всего света: Болонья la Grassa– «жирная Болонья», – признавая неизбежные последствия такого количества вкусной еды. Сейчас он чувствовал себя grassa.Вэнс медленно положил вилку на тарелку – глаза и язык были все еще голодны, а желудок просил о помиловании.

Вэнс посмотрела на Сюзанну, которая медленно общипывала край тортеллини,благоразумно сдерживаясь и не набрасываясь на еду так, как сделал Вэнс, не успели им подать основное блюдо.

Болонья la Grassa,думал Вэнс. Она также была известна как Болонья la Dotta– «ученая Болонья»: это название подчеркивало, что Университет Болоньи – старейший в Европе.

La Dotta, la Grassa.Именно эти слова привели Вэнса и Сюзанну в город. Вэнс отхватил зубами еще один кусок от лазаньии запил его глотком местного «Санджовезе».

Он взглянул на часы. Им удалось скрыться с площади вместе с остальными перепуганными людьми почти ровно сорок восемь часов назад. На деньги, которые Сюзанне дал Тони, они купили приличную одежду и поселились в небольшом аккуратном пансионе на виа Националь, рядом с вокзалом. Даже не поев, они заснули, обнявшись, и проспали до полудня следующего дня.

Сон разогнал усталость, а также ощущение той безнадежности, что преследовало их после покушения на Папу. Врачи говорили, что первосвященник будет жить. Они также отметили, что более слабый человек не перенес бы подобных мучений.

Тони Фэрфэксу тоже пришлось тяжко. После обеда Сюзанна позвонила их общему другу и узнала, что у Тони случился удар в легкой форме, и он сейчас в больнице.

Но самые важные новости они услышали по телефону, когда Вэнс позвонил в правление компании «Континентал Пасифик Ойл» в Санта-Монике. Он звонил по протоколу SIP [51]51
  Протокол SIP (протокол инициации сессии [сеанса]) – протокол сигнализации, используемый в IP-телефонии. Разработан в середине 1990-х годов для пересылки речи по Интернет).


[Закрыть]в Риме на виа Фоссальта, рядом с пьяцца Нептун. Пришлось ждать, ибо Вэнсу сказали, что соединить с Харрисоном Кингзбери не могут – придется дождаться ответного звонка.

Меньше чем через десять минут SIP-оператор направил Вэнса в одну из застекленных звукоизолированных кабинок. К удивлению Вэнса, в трубке раздался резкий спокойный голос Мерриама Ларсена.

– Сейчас Харрисон Кингзбери находится у нас под опекой, – объяснил Ларсен Вэнсу. – Если вы вздумаете вмешиваться в дела Бременской Легации, Кингзбери погибнет. Понятно?

– Конечно. – Вэнс проглотил вздымающуюся ярость и в награду через несколько секунд услышал голос Кингзбери.

– Вэнс… у тебя все в порядке?

– Все отлично, сэр, – ответил Вэнс, – а вы? Где вы?

– Я в порядке. И я… – неожиданно Харрисона прервали. Трубку накрыли рукой, но Вэнс расслышал, что Кингзбери кто-то отчитывает. Через пару секунд он снова заговорил: – Вэнс? – позвал он тихо и устало.

– Да, я еще здесь.

– Как ты мог догадаться, мое местонахождение должно остаться в тайне. Мне строго наказали не говорить тебе. Очевидно, ты их сильно взволновал. Но перейдем к другому: достаточно сказать, что я все еще жирный и ученый. Да, сэр, жирный и ученый; обо мне весьма хорошо заботятся.

Разговор вскоре завершился.

Жирный и ученый.

Кингзбери был очень строен. Он никогда не был жирным. Формальное образование этого нефтепромышленника закончилось на средней школе, и он обычно это подчеркивал. Кингзбери пытался ему что-то сказать, и Вэнс моментально разгадал послание: Болонья! Харрисону было известно, что Вэнс хорошо знает Италию, и намек будет очевиден. Поэтому тем же вечером Вэнс и Сюзанна отправились на поезде в Болонью.

Они поселились в отеле «Милан Эксцельсиор» – он был удобным и располагался рядом с вокзалом. Там они медленно занялись любовью, благодаря судьбу, – это ощущение известно лишь тем, кто обманул смерть и знал, что вскоре должен встретиться с нею опять.

– О чем ты думаешь? – спросила Сюзанна Вэнса.

Он с трудом заставил себя вернуться к настоящему.

– О Кингзбери, о Тоси, – ответил он. – И о нас. О тебе.

– Ну, – сказала Сюзанна, протягивая через столик руку к Вэнсу, – мне известно, что ты думаешь о Кингзбери и Тоси; а обо мне?

– Да всякое, – ответил Вэнс, сжимая ее руку.

– Какое всякое?

– Например, почему я некоторые вещи в тебе заметил не сразу.

– Давай, – рассердилась она, – не увиливай. Помнишь, мы пообещали больше не играть в игры.

– Ну… мне интересно, почему я раньше не заметил всех мелочей, которые говорили о том, что ты…

– Разведчица? – прервала она Вэнса и рассмеялась. – Конечно, ты мог бы заметить, если бы мы не подверглись такой опасности. Но, с другой стороны, если бы не эта опасность, замечать было бы нечего.

Вэнс печально кивнул и добавил:

– Но ты так и не сказала, почему ты это сделала.

– А почему ты послал на хер весь мир и стал играть в «блэк-джек»?

– Во-первых, я не играл, – сказал Вэнс, защищаясь, – поэтому-то мне и запретили. Моя система была отнюдь не игрой.

– Ладно, ты знаешь, о чем я. – Сюзанна стояла на своем. – Зачем ты это делал?

– Потому что мне пришлось. Мне были нужны деньги.

– Ага, – не соглашалась Сюзанна, – деньги ты мог заработать и по-другому. Для этого не обязательно играть в казино. У тебя были другие причины.

– Ну да… – Под взглядом Сюзанны Вэнс чувствовал себя обнаженным. – Я делал это забавы ради. – Ему не очень хотелось, чтобы кто-нибудь, особенно женщина, в которую он влюблен, знала его настолько хорошо. – Ради забавы – ну и ради вызова.

– И ради приключений. Это мои причины.

– И ради приключений, – согласился Вэнс. – Ты хочешь сказать, что пошла в ЦРУ ради приключений? – В голосе Эриксона слышался скептицизм. – Вступить в ЦРУ, летать в далекие страны, встречаться с интересными людьми и убивать их? Не могу поверить, что человек, которому очень важно «поступать правильно», может этим заинтересоваться.

– Ты ошибаешься, потому что я на самом делепоступала правильно, – не сдавалась Сюзанна. – Не забывай, что в ЦРУ всегда шло много людей из «Лиги плюща» – по крайней мере, в правление. Во время Второй мировой войны мой отец служил в Управлении стратегических служб, [52]52
  Управление стратегических служб – федеральное ведомство США, существовавшее в 1942–1945 гг. и занимавшееся сбором и анализом стратегической разведывательной информации в период Второй мировой войны.


[Закрыть]которое было предшественником ЦРУ. И если бы я ему сообщила о своем намерении, он мог бы даже согласиться на это. Но я не сказала – и не только потому, что если бы отцу не понравилась эта идея, он бы воспользовался своим положением и помешал мне, но еще и потому, что если бы он ее одобрил, то мог бы попытаться мне помочь, а этого я тоже не хотела.

Вэнс улыбнулся ей, медленно качая головой:

– Ты выдающаяся женщина, Сюз. Выдающаяся.

– Спасибо.

Официант принес два блюда с пассерованной телятиной.

– Знаешь, – сказал Вэнс, оторвавшись на секунду от еды, – мне почему-то кажется, что тебе мои мотивы известны лучше, чем мне твои.

Сюзанна лишь хитро улыбнулась.

В восемь часов они наконец вышли из ресторана под темнеющее чернильно-синее небо. На ходу Сюзанна взяла его под руку.

– Как ты думаешь, мы сегодня чего-нибудь достигли? – спросила она.

– Конечно, – ответил Вэнс. – Даже когда буришь скважину и она оказывается пустой, то уже знаешь, где нечего искать.

– В данной ситуации звучит весьма оптимистично.

Они вышли из тени на виа Тестони и свернули направо, слившись с потоком пешеходов, текшим вдоль длинных сводчатых галерей на Виа делль Индипенденца к Собору.

– Приходится быть оптимистом, – сказал Эриксон, когда они смешались с вечерней праздной публикой. – Мы с самого начала сделали максимальную ставку, и надо продолжать играть, пока мы либо не выиграем, либо не проиграем.

– Я думала, ты не играешь.

– Я лгал.

Какое-то время они шли молча, наслаждаясь спокойной прогулкой. Перед этим они ходили из церкви в церковь, расспрашивая священников и администрацию об Избранных Братьях святого Петра. К вечеру они обошли все крупные церкви и церковные административные офисы, в том числе – факультет религиоведения Университета Болоньи. По настоянию Сюзанны они сняли еще один номер на юге, на другой от вокзала стороне города – чтобы давать его адрес. У Избранных Братьев есть свои люди в Болонье; они не могут не заметить, что кто-то ходит и расспрашивает о них, особенно если это те двое, которых они пару дней назад пытались убить. Все сообщения, которые придут на тот адрес, они выслушают по телефону, а заплатят через курьера. Сюзанна и Вэнс не собирались больше заходить в тот отель, боясь, что их могут выследить.

– А что будем делать, если никакого сообщения нам не оставят? – спросил Вэнс через некоторое время.

– Ну, – деловым тоном ответила Сюзанна, – это значит, что они решили следить за отелем и ждать, пока мы не объявимся. Если ничего не получим, попробуем либо вычислить людей, которых они подошлют, либо кому-то придется пойти в отель и выманить их.

– Не слишком веселый вариант, – заметил Вэнс.

– Да. Смешного тут мало. Будем надеяться, что этого делать не придется.

Инстинктивно Вэнсу хотелось спрятать Сюзанну куда-нибудь, защитить ее. Он никак не мог привыкнуть к тому, что это она здесь профессионал и наверняка справилась бы с такой ситуацией в одиночку лучше, чем он. И он не знал, что означает это его недоумение.

– Хочешь, попробуем сделать сейчас второй ход? – спросила Сюзанна, и мысли Вэнса вернулись к их цели.

– Сейчас? – спросил он смущенно. – Сегодня? Но я думал, что мы решили…

– Решили. Но я подумала, что если мы закрутим все по максимуму. Братья могут среагировать быстрее.

– Не знаю, – сказал Вэнс, – думаю, можно. Я думал, может, еще…

– Немного развлечься? – Она кокетливо посмотрела ему в лицо, читая ответ в глазах. Вэнс широко улыбнулся. Какой еще мальчик, подумала Сюзанна. Как только ему удавалось не выдавать себя взглядом, когда он играл в «блэк-джек»? Она покачала головой и улыбнулась в ответ. – Попозже, – сказала она и остановилась, чтобы поцеловать его в щеку.

Неподалеку официант уличного кафе, подававший эспрессо пожилому мужчине, посмотрел на них и улыбнулся. Старик тоже улыбнулся; никто не любит влюбленных так, как итальянцы.

– Попозже, – прошептала Сюзанна, когда они двинулись дальше. Если это попозже наступит, внезапно подумала она.

Они сошли с тротуара и Сюзанна повела Вэнса через виа Уго Баси к ряду такси, лениво ожидающих у статуи Нептуна. Водитель первой машины перестал болтать с четырьмя остальными и вытянулся в свои полные пять с лишним футов, широко улыбаясь красивой женщине и ее спутнику. Через десять минут он высадил их рядом со спортивной ареной, на тихой улице со скромными жилыми домами.

– Они остановились не здесь, – с горечью сказал брат Грегори своему помощнику. – Это всего лишь прикрытие, возможно, для того, чтобы им туда передавали сообщения.

Следовало этого ожидать, сказал себе Грегори. Эриксон и эта женщина ходили по религиозным организациям слишком открыто и усердно. Очевидно, их действия были призывом к Избранным Братьям Святого Петра и вызовом ему, главе ордена. К шести часам Грегори получил три телефонных звонка от священников, которых Братья попросили высматривать Эриксона. Эриксон им всем оставил один и тот же номер.

Разозленный брат Грегори подошел к окну и, широко раздвинув шторы, посмотрел вниз, на улицу. Вэнс Эриксон, ты там? Как тебе удалось сделать так много? Грегори с трудом подавлял завистливое восхищение этим талантливым дилетантом.

Под окном по улице, треща и громыхая, ехал побитый «фиат» без глушителя, но брат Грегори его почти не слышал. Вэнс Эриксон был на площади Святого Петра; на сделанном туристом снимке, который попал в газеты, Вэнс как раз прыгал на иранца. Как Эриксону удалось его найти в десятитысячной толпе, собравшейся в тот день на площади? Жалко, думал Грегори, качая головой, что этого американца придется убить. Хоть это и большая утрата, они себе не могут позволить оставлять его в живых. У тебя был шанс, сын мой, думал Грегори, отворачиваясь от окна к двум высоким крепким мужчинам, почтительно молчавшим, стоя в центре комнаты. Уничтожить проворный гибкий ум этого американца – все равно что уничтожить произведение искусства, но Бог бросает вызовы, и их необходимо принимать.

– Так. – Мужчины подобрались. Им обоим было за двадцать – такой мускулатуры можно добиться только регулярными суровыми тренировками. – Кто-то должен остаться здесь, а также нужно достаточное количество людей, которые будут наблюдать за входами. Хотя скорее всего это будет бесполезно – я сомневаюсь, что Вэнс Эриксон сюда вернется. Винсент. – Брат Грегори повернулся к мужчине повыше. Он был чуть выше шести футов, одет в обычную одежду, тугие мускулы натягивали ткань рубашки на груди и руках.

– Да, сэр.

– Винсент, я хочу, чтобы ты связался с человеком из мэрии. – Грегори подал ему клочок писчей бумаги, на котором поспешно нацарапал имя. – Он работает на мэра, но нам он тоже кое-что должен. Как и все остальные люди из администрации Болоньи, он член Коммунистической партии. Сообщи ему, что Вэнс Эриксон – разведчик американского ЦРУ, который находится здесь в роли провокатора, и он должен встретиться с фашистами и попытаться дестабилизировать здешнее коммунистическое правительство. Попроси его передать фотографию Эриксона во все отделения полиции, чтобы они проверили отели и пансионы Болоньи, и скажи, что работать нужно тихо. Возьми фотографию с обложки «Иль Джорно». Как следует объясни им, что поднимать тревогу нельзя.

– Со всем должным уважением, отец Грегори, – нерешительно начал монах по имени Винсент, – но нельзя ли просто попросить у владельцев отелей списки с номерами паспортов постояльцев и поискать номер паспорта этого человека?

– Хорошо соображаешь, Винсент, – благосклонно ответил Грегори. Монах заметно успокоился. Брат Грегори был непредсказуем; он мог расценить такой совет как сомнение в правильности его решения. – Действительно, для регистрации в отеле требуется паспорт, но я не сомневаюсь, что наш сообразительный оппонент сумел достать другой документ и зарегистрироваться под вымышленным именем.

– Как мудр Святой Отец, – смиренно заметил Винсент. – Простите меня за дерзость.

– Прощаю, сын мой. А теперь ступай.

Тот молча повернулся на пятках и вышел из комнаты; его прямая спина и походка выдавали военного. Монастырь направил его на военную подготовку в итальянскую армию, и, как и его напарник, он дорос до элитных войск, а потом ушел в самоволку и вернулся в монастырь.

– А ты, Петр, останешься со мной. Вернемся в штаб-квартиру и будем ждать, пока нас не известят о местонахождении нашей неуловимой жертвы. Затем, – брат Грегори блаженно улыбнулся, – начнется настоящая работа.

Грегори написал записку на листке с эмблемой отеля, аккуратно свернул ее и заклеил в конверт, на котором написал имя Вэнса Эриксона. При выходе он оставит его на стойке. Во второй он вложил 250 евро и, заклеив, написал на нем имя помощника управляющего. Этот ключ дорого обошелся. Но, подумал священник, Вэнсу Эриксону он будет стоить еще больше.

К тому времени как Вэнс и Сюзанна вышли из такси, ночь уже опустилась, но тоненький серп луны давал достаточно света, чтобы не спотыкаться на длинных темных участках между фонарями. Горбатый бетонный тротуар, извиваясь, поднимался на холм вдоль узкой и такой же неровной асфальтированной дороги. Голоса играющих детей мешались с более низкими и тихими голосами взрослых, в основном – мужчин, которые группами сошли с тротуаров на почти пустынную улицу и болботали между собой по-итальянски. Сюзанна с Вэнсом, проходя, приветствовали соседей по-итальянски – говорил в основном Вэнс, он лучше знал язык. Мужчины на улице не смолкали, а в кухнях смеялись женщины, гремели сковородками, источавшими ароматы, которые струились из желтых освещенных окон на улицу.

Дойдя по левой стороне примерно до середины улицы, они оказались у скромного трехэтажного здания. Как и большинство остальных домов среднего класса на этой улице, его окружал высокий забор с двумя воротами – одни для автомобилей, другие для людей – и небольшой газон с цветочными клумбами. Но, в отличие от остальных резиденций, в окнах не горел теплый свет, не доносились звуки веселья, из закрытых кухонных окон не чувствовалось ароматов готовящегося ужина.

– Его не было уже несколько дней, – произнес у них за спинами приятный голос. Вэнс и Сюзанна испуганно обернулись, но никого не увидели. Потом, опустив взгляд, в слабом свете уличных фонарей разглядели низенького старичка в белой рубашке и темных брюках на подтяжках: его макушку, светящуюся в темноте, обрамлял ежик седых волос, а из морщин на лице, похожих на многочисленные речные русла, сияла заразительная улыбка. – Простите, – сказал старичок, – я не хотел вас напугать.

– Все нормально, – сказал Вэнс, – мы его студенты, хотели зайти к профессору.

– Да, – сказал старик и всмотрелся в лицо Вэнса. – А вас, молодой человек, я, кажется, уже видел. Вы живете неподалеку? По-моему, я припоминаю ваше лицо.

– Нет, я…

– Фокусы старого разума, – сказал старик. – Профессор Тоси часто уезжает. Отпускает экономку и потом появляется через несколько недель. Этот Тоси отличный человек, – добавил он гордо. – Здешний старожил. Мы будем скучать по нему.

– Не понимаю, – поинтересовался Вэнс, – вы вроде бы сказали, что он часто уезжает.

– Да, да, я так сказал. Но я не хотел сбить вас с толку. То есть я не пытался нарочно вас запутать, потому что он уехал, как всегда, но… – Старик понизил голос и таинст венно склонился к Вэнсу. – Его экономка, Анжела, она мне доверяет. Видите ли, с тех пор, как я вышел на пенсию, я помногу сижу у себя на крыльце, вон там, – он показал на другую сторону улицы, – или много гуляю. А гуляю я много для того, чтобы повидаться с Анжелой. У нее есть на что посмотреть. Она… – Он бросил взгляд на Сюзанну, потом схватил Вэнса за руку и отвел на несколько шагов. – Она весьма хорошо сложена, молодая, красивые ноги и большие… – Он вытянул руки в области груди. Старик ухмыльнулся, как мужчина мужчине. Вэнс не мог не рассмеяться. – Но Анжела говорит, что всего два дня назад она получила от профессора письмо с зарплатой за полгода вперед – полгода, можете себе вообразить? – и он ей сообщил, что ему больше не потребуются ее услуги. Представляю, какие услуги ему могли требоваться. – Старик улыбнулся очередной мужской шутке.

– Понимаю, тогда…

– Нет-нет, это еще не все, – продолжал итальянец. – С тех пор как профессор уехал, в дом каждый день наведывается священник. У него есть ключ и от ворот, и от дома. Он входит в ворота, забирает почту и уходит. А вчера приезжает грузовик, и у этого грузовика какие-то миланские номерные знаки, и увозит ящики. Никакой мебели, только ящики.

Наверное, архив Тоси, подумал Вэнс.

– Когда обычно приходит священник? – спросил он.

– По-разному. То днем, то ночью. Но это плохой священник; служитель дьявола, если хотите знать. – Старик перекрестился. – Никогда не останавливается поговорить со мной, а однажды я подошел к нему поздороваться, а он выругался! – Голос его вскипел от негодования.

Значит, Братья завладели домом Тоси, лихорадочно подумал Вэнс. Чего еще ожидать?

Он старался связать все это вместе, в то же время притворяясь, что слушает старика, который просто тараторил, выбалтывая местные слухи, словно прачка. За домом не смотрели, но каждый день появлялся священник и забирал почту. Если проследить за ним, можно снова попасть к Братьям. А в таком случае – сердце Вэнса заколотилось в предвкушении – может появиться шанс захватить бумаги да Винчи. Вэнс был уверен, что с этими документами на руках можно будет начать переговоры об освобождении Кингзбери. Либо это, либо он уничтожит рукописи: редкие чертежи, нарисованные рукой человека, которого Вэнс изучал и которому поклонялся всю жизнь.

Понадобится машина, но у них нет прав, и никто не даст им автомобиль в аренду. Вэнс, мальчик мой, придется угнать еще одну. Ты уже влип по самые уши.

Ждать на тротуаре долго нельзя, как и наблюдать, сидя в машине: незнакомый автомобиль на узкой улочке привлечет внимание не только простого пенсионера. На тихой улочке, где нет ничего, кроме жилых домов, заборов и ворот, укрыться негде. Оставалось только одно: проникнуть в дом и дожидаться священника там. Вэнс Эриксон, типичный преступник: убийца, вор, взломщик. Отличное резюме. Сюзанна шагнула к Вэнсу после того, как старик неохотно кивнул, разрешая ей подойти.

– Этот человек, священник, о котором я вам рассказал, – я сказал, что сильно на него разозлился и записал номер его машины. Сын Пьетро – пекаря, который живет со мной по соседству, – его сын Ренато – полицейский, и я попросил его оказать услугу старику: понимаете, я знал Ренато, когда он был еще бамбино,и я попросил его услужить старику, и рассказал про священника и про то, что хочу написать письмо, пожаловаться на его поведение, поэтому я попросил Ренато… я сказал вам, что знаю его с тех пор… конечно, сказал, – старик хихикнул. Вэнс, стараясь сдерживать растущее нетерпение, понимающе улыбнулся и кивнул. – Ох, батюшки, на чем я остановился?

Старик смущенно заозирался.

– Ренато? – добродушно подсказала Сюзанна.

– Точно, спасибо. Вы – чудесная женщина, – сказал он и широко улыбнулся журналистке. – Точно, Ренато помог старику и проверил по списку номер машины, и только вчера он дал мне адрес. И я написал пастору письмо, да! Теперь этот священник, кем бы он ни был, попался.

– Пастору? – спросил Вэнс, стараясь не выдавать своего интереса.

– Да. Пастор «Сантуарио ди Сан Лука». Он будет очень суров, скажу я вам, когда узнает, что один из его священников ведет себя так с преданными прихожанами. И подумать только, это Святилище находится всего в паре миль отсюда. Да если бы я не был таким стариком, я пошел бы туда и сам поговорил с пастором с глазу на глаз. Да я…

– Синьор, – прервал его Вэнс как можно вежливее. – С вами очень приятно поболтать. Вы даже не представляете себе, насколько приятно. – От похвалы старик засветился. – Но нам действительно пора идти. Мы хотели всего лишь на пару минут зайти к профессору, а задержались уже намного больше. Мы…

– Не волнуйтесь. – Старичок снова взял Вэнса за руку и тихонько продолжил: – Если бы я был с такой великолепной женщиной, как она, я тоже не стал бы тратить время на разговоры со стариком, вроде меня. – Он подмигнул.

– Я не хотел… – попытался возразить Вэнс.

Итальянец протянул руку:

– Конечно, хотели. Но все в порядке. Я ценю и то время, которое вы потратили, чтобы послушать меня. Ступайте с богом, молодой человек. – Он снова подмигнул и отвернулся.

Они смотрели ему вслед, когда он скрылся за воротами дома напротив.

Сюзанна подошла к Вэнсу.

– Похоже, нам улыбнулась удача, – сказала она, обнимая его за талию.

Вэнс прижал ее к себе.

– Пора бы уже.

– Да, – мягко сказала она, – пора.