Текст книги "Наследие да Винчи"

Автор книги: Льюис Пэрдью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Да, Эллиотт как-то неочевидно пугал ее, с ним было беспокойно; Сюзанна списала это на нервы. (Он дал ей свой рабочий номер в Бремене – если что, можно оставить сообщение.) Сюзанна достала его визитку, которую сунула между страниц своего рабочего блокнота, и посмотрела на нее еще раз. Может, он поможет, подумала она. Может, стоит ему позвонить? Но уже не первый раз в этот день Сюзанна засомневалась и положила карточку на место.

В разговор полицейских вступил новый голос – он-то и выдернул Сюзанну из грез. Голос был знаком, где-то она его слышала… И вдруг Сюзанна окаменела, на языке появился медный привкус страха. Подошедший человек описывал, женщину, участвовавшую в происшествии в Белладжио. Сюзанна пыталась проглотить липкий ком ужаса, застрявший в горле. Это он: пожилой низкий священник в очках, который загнал их в винный погреб.

Человек, пытавшийся их убить, – всего в одном футе за ней! Надо как-то выбираться. Естественно, если он ее узнает, то снова попытается ее убить. Бежать не поможет – так он ее заметит. Придется просто ждать, пока он не уйдет. Сюзанна развернула газету и подняла ее перед собой.

От страха зудела кожа; Сюзанна прислушивалась к бесцеремонному разговору священника с полицейским. Они знакомы.Копы помогают священнику в поиске? Журналистка надеялась, что он скоро уйдет, но разговор длился уже целую вечность. Может, полицейский ее не узнает. Надо вернуться к Вэнсу – ей хотелось снова оказаться с ним.

Полицейский со священником громко попрощались. Надо идти, машинально подумала Сюзанна, надо убираться отсюда. Свернув «Иль Джорно», она немного помедлила, дрожа, как парашютист перед первым прыжком. Давайте, ноги, поднимайтесь и идите! Сюзанна заставила себя подняться со стула. Спокойно, спокойно, приказывала она издерганным нервам.

Она пересекла фойе и дошла до выхода, как вдруг услышала сзади голос:

– Синьорина! – Это был детектив, с которым разговаривал священник. – Пожалуйста, остановитесь! – крикнул он по-итальянски. Она не останавливалась, слыша сзади поспешные шаги бегущих по ковру людей. Сюзанна тоже бросилась бежать. Темный короткий коридор выходил к стойке ресторана. Слева – закрытые створчатые стеклянные двери. Еще один путь вел к небольшому уличному кафе, где они с Вэнсом тогда завтракали. Сюзанна толкнула дверь, но та оказалась заперта. Сзади слышались шаги детективов. – Синьорина!

Она отчаянно задергала дверную ручку, и ей удалось повернуть защелку. Дверь подалась, женщина вырвалась на улицу и сбежала по ступенькам. Вход в кафе перегораживали стулья, Сюзанна разбросала их и выбежала на пьяццу Кавур. Обернулась ко входу в «Метрополь», затем повернулась и побежала к озеру.

– Добрый день, синьорина! – окликнул ее священник. За ним спешили детективы в штатском и два офицера в форме.

– Не советую вам бежать, – сказал детектив, наводя на нее пистолет.

Сюзанна задрожала, но собралась с духом.

– Я американская гражданка, – сухо заявила она. – Я требую, чтобы мне разрешили связаться с ближайшим посольством.

– В этом нет необходимости, моя дорогая, – заявил священник.

– Если меня арестовывают, вы обязаны это сделать, – возразила Сюзанна.

– Никто вас не арестовывает, – ответил священник.

Женщина повернулась и вопросительно посмотрела на детектива и двух офицеров, стоявших рядом.

– Это действительно так, – нарушил неловкую тишину детектив в штатском.

– Но… что тогда?

– Мы немного прокатимся, – ответил священник.

– Нет! – с ужасом воскликнула Сюзанна. С арестом разобраться она еще бы могла. – Нет, нет! – Но полицейские передают ее священнику. – Вы не имеете права так поступать, – заявила она детективу, – не отпускайте меня с этим человеком, он убийца; он сумасшедший. Арестуйте меня и отведите в тюрьму. – Взгляд ее неисто во скакал с одного полицейского на другого, но ни в одном лице понимания она не увидела.

– Как вы можете обвинять брата Грегори, божьего избранника, в том, что он убийца? – скептически произнес детектив.

Крик Сюзанны пронзил спокойствие пьяццы Кавур. Отдыхающие на лавочках резко повернули головы – посмотреть, что происходит. Полицейские тут же набросились на нее, закрыли руками рот, сковали сзади холодными наручниками, защемив запястья. Сюзанна неистово отбивалась; ненадолго ее обрадовал вскрик одного из полицейских, когда она попала ему ногой по яйцам. Но на его месте тут же возник другой и сжал ей ноги; все вместе они сунули ее на заднее сиденье подъехавшей сине-белой полицейской машины.

Какой-то резкий аромат подобрался ко рту и носу Сюзанны; страшной решеткой опустилась темнота и окутала голову сном.

Глава 15

Мрачная ночь была под стать его настроению. Не стоило отпускать Сюзанну. Эриксон свернул с пустынной проселочной дороги и направился на юг к озеру, по террасам оливковых рощ. Но Сюзанна не тот человек, которому что-то можно не позволить; она делает то, что захочет. Одежду ему доставили сразу после разговора с Харрисоном Кингзбери. Вэнс никогда не слышал, чтобы голос этого человека был так слаб, а сам он – так подавлен.

– Брось, – вяло сказал Кингзбери, – ты ничего не добьешься.

Шаги Вэнса тихонько шуршали в высокой траве. Он осторожно шел при свете звезд, носком правой ноги ощупывая неровную землю. Оливковая роща поднималась по склону громадными ступенями высотой в шесть, семь, восемь футов. У него есть дело. Разбиться, упав с обрыва, поросшего оливковыми деревьями, ему совсем не хотелось.

Вэнс не желал рисковать и включать тонкий фонарик, купленный на блошином рынке в Черноббьо, поэтому на ощупь нашел край, свесил ноги, опустился, насколько смог, а потом прыгнул. Заныло колено, подвернутое ночью во дворце Каицци.

Эриксон повторял этот маневр ступень за ступенью, потихоньку приближаясь к монастырю с самого сложного направления. Он надеялся, что там меньше всего охранников.

Перед этим он на пароме добрался до Варенны, откуда пешком пошел на север, мимо единственных ворот в стене монастыря, и дальше вдоль двадцатифутовой стены, пока дорога не повернула, а стена не пошла через лес. Еще одна ступень, и еще одна. Вэнс прошел десять футов, двадцать. Края не было. Наконец он понял, что вышел из оливковой рощи. Теперь он стоял на узком свежевспаханном поле и с облегчением различал впереди такие же высокие деревья, какие росли у края дороги. Светящийся циферблат в темноте показывал десять. Вглядевшись во тьму пристальнее, Вэнс наконец увидел верхний край стены – ярдах в тридцати. Эриксон шагнул вперед и почему-то посмотрел на свои туфли. Потом вернулся к вспаханному полю, и, набрав пригоршнями влажной земли, втер ее в белые ботинки, чтобы они слились по цвету с остальной одеждой.

Вэнс украдкой пробрался через узкую лесополосу. Дойдя до стены, он ощутил прохладу шершавого камня. Стену строили предусмотрительно, ногу поставить было некуда.

Осмотревшись, Вэнс обратил внимание на тонкий тополь совсем рядом со стеной. Плохо, подумал он, что здесь нет огромных дубов, ветви которых тянутся над стеной. Нет, решил Эриксон, братья не глупы, они бы этого не допустили.

Он оценил крепость одного ствола и полез вверх, медленно и тихо. То был обычный пирамидальный тополь, высотой футов сорок, тонкий, как карандаш. Вэнс поравнялся с верхней частью стены, но не увидел с другой стороны ничего, кроме таких же тополей. Они хорошо защищали от ветра и любопытных глаз. Вэнс наклонился к стене, чтобы рассмотреть получше. По самому верху проходила спираль острой колючей проволоки. Он подумал, что должен быть еще какой-то потаенный детектор, реагирующий на давление, инфракрасное излучение или что-нибудь еще. Ни в коем случае нельзя наступать на край стены.

Вэнс сидел на дереве около получаса, руки и ноги уже устали. Ничего не было видно, и он уже приготовился что-нибудь предпринять, когда почувствовал запах. Посмотрев в ту сторону, откуда дул ветер, Вэнс заметил маленький красный огонек – точку в темноте. Кто-то курил. Сначала он учуял запах дыма. Огонек увеличился, потом скрылся из глаз. Вскоре Вэнс услышал шелест сухих листьев под сапогами.

Сначала звук становился громче, затем удалился. Вэнс подождал еще десять минут. Давай! – решил он. Взобравшись по тополю как можно выше, Эриксон начал раскачиваться. Тонкий ствол молодого дерева скрипел и трещал от напряжения, а потом резко наклонился к стене, перегнулся над ней, перебросив Вэнса так, что можно было ухватиться за ветви тополя, растущего с другой стороны. Вэнс вцепился в ветки и прижался к стволу. Его тополь был тоньше – словно прут, он гнулся так, что вот-вот сломается. Вэнс потянулся, держась за ветку, в надежде ухватиться за другое дерево, прежде чем это треснет и он упадет на землю, а сам тополь – на сигнализацию. Еще несколько дюймов, думал он, протягивая руку. И вот Вэнс ухватился за дерево с внутренней стороны стены, перенес вес тела на него. Дерево качнулось и вновь обрело равновесие. Никакой сирены Вэнс не услышал.

Он смотрел вниз, сквозь листья и чернильную темноту – и разглядел под собой еле заметную серую дорожку. На озере мягко шептал свежий ночной ветерок, принося прохладу с альпийских ледников в нескольких милях к северу. Бриз остудил пот на коже Вэнса, и он задрожал от ледяной влаги.

Внизу, примерно в полумиле, между берегом и стеной, через которую он только что перелез, стояло полдюжины зданий. У самого края воды четырехэтажная вилла величественно озирала темноту множеством высоких освещенных окон. Осью круглой подъездной дороги возвышался подсвеченный фонтан. У подножия громадной лестницы, ведущей на виллу, стояли две маленькие и незаметные легковые машины. Вэнс отметил, что дорога вела и к воротам в стене монастыря, которые он прошел ранее, и к большому лодочному ангару у озера.

Слева, примерно в ста ярдах, находилось вытянутое каменное строение, похожее на общежитие, с рядом обычных окон на равном расстоянии друг от друга. За ним виднелось здание поменьше – похожее по архитектуре, но на его освещенных окнах были решетки. В середине участка стояла часовня, освещаемая наружными прожекторами. Несколько одиноких фигур прогуливались по слабо освещенным дорожкам, переходя из одного бледного пятна света в другое.

Вилла, подумал Вэнс, должно быть, – основное здание; дом, похожий на общежитие, – скорее всего, просто жилой блок для братьев. Он спустился и направился к вилле.

Идти по ровной дорожке, окаймленной с обеих сторон декоративным кустарником и клумбами, было легко. Вэнс поднимал и опускал ноги очень осторожно и настолько тихо, что почти не слышал собственных шагов. Вдыхал смешанные ароматы цветов, которых не мог узнать, а потом, когда вошел в рощу с хвойными деревьями, пахнущими смолой, аромат цветов исчез.

Вдруг Вэнс резко остановился. Вдалеке он услышал слабый шорох шагов скучающего караульного. Постепенно звуки становились громче. Вэнс быстро перешагнул через низкие перила, шедшие с той стороны дорожки, что была выше по склону, и ступил на влажную землю узкой клумбы. Оттуда пробрался между двумя кустами азалии, высотой ему до плеч. Эриксон присел на корточки и дождался, когда шаги станут еще громче.

Человек подходил все ближе; Вэнс выбрался из своего укрытия и принялся искать какое-нибудь оружие. Он отчаянно шарил по земле руками, водя ими по мягкой вскопанной земле и цветам. Обрадовался, нашупав пальцами кирпичи, окаймляющие клумбу. Толкнул один; кирпич подался. Вэнс уже слышал, как охранник что-то тихо насвистывает. Кирпич он раскачивал, пока тот не вылез из бордюра, и тогда Вэнс поднял его правой рукой. Затем поспешно вернулся к двум азалиям.

Через несколько секунд из-за поворота появилась темная бесформенная фигура охранника.

Вэнс застыл, мышцы напряглись. Всего один звук, один выкрик – и все кончено.

Из мрака вышел низенький мужчина: в ночной темноте его лицо и руки казались белыми. Вэнс услышал, как какое-то оружие, висящее через плечо, хлопает по поясу Пора! Вэнс кинулся на охранника, замахнувшись кирпичом, словно каменным кулаком.

Кирпич ударил охраннику по затылку с глухим звуком – с таким тыква падает на асфальт. Мужчина безмолвно рухнул на мелкий гравий, а Вэнс остановился над ним, тяжело дыша и широко расставив ноги, все еще держа кирпич в руке. Язык прилипал к нёбу. Пока он стоял, уставившись на темную фигуру на светлой дорожке, прошло несколько долгих мгновений.

Бросив кирпич в кусты, Вэнс сел на колени и перевернул охранника на спину. Рядом с его головой по гальке расползлось темное пятно. Вэнс снял оружие с плеча охранника и стал стягивать с этого крепкого коротышки нечто похожее на рясу из грубой ткани. Монах с пулеметом, подумал Вэнс. Новая разновидность Брата Тука. [39]39
  Брат Тук – монах-расстрига, герой английских легенд и сказаний о Робине Гуде.


[Закрыть]

Через несколько мгновений – хотя, казалось, прошел целый час – Вэнс спрятал тело караульного в кустах, натянул рясу поверх одежды и двинулся по дорожке. Ряса охранника мешковато висела на плечах. Оружие оказалось каким-то «узи» – Вэнс узнал его, вспомнив картинки, которые видел во время армейской подготовки.

Вооружившись и переодевшись, Вэнс чувствовал себя увереннее даже несмотря на то, что руки и ноги торчали из-под короткого наряда. Скоро ли они заметят, что караульный исчез?

Дорожка вывела его на большую открытую площадку, но костюм придал Вэнсу смелости, и он двинулся дальше по самой середине участка. Он добрался почти до самого центра, прежде чем обратил внимание, что идет по кладбищу. Ничего странного, подумал Вэнс, особенно для монастыря. Но пройдя немного дальше, в дальнем углу кладбища он заметил громадный белый мавзолей со свастикой наверху. Возможно, в этом тоже нет ничего странного – принимая во внимание, как долго католическая церковь хранила молчание, пока нацисты уничтожали евреев. Все же… Эриксону стало любопытно, и он свернул, чтобы получше рассмотреть белый монумент, словно привидение, белевший в темноте.

Но несмотря на весь свой жизненный опыт, Вэнс оказался не готов к тому, что увидел, дойдя до мавзолея. Едва не утыкаясь носом в стенку, он перечитывал немецкие слова снова и снова. В изумлении проводил пальцем по буквам, словно, дотронувшись до имени, мог бы его изменить. Если бы Вэнс поверил в надпись (а он не верил), пришлось бы принять, что в этой могиле покоится тело Адольфа Гитлера. А также то, что Гитлер прожил много лет после окончания Второй мировой войны и умер в 1957 году. Проводились исследования, вроде бы подтверждавшие, что фюрер погиб в своем бункере. Хотя, как полагал Вэнс, они могли быть сфальсифицированы, все равно – он не был готов принять это на веру.

Он ошарашенно продолжал ходить по кладбищу, изучая могильные камни. Через полчаса Вэнс понял, что это либо жестокая извращенная шутка какого-то сумасшедшего, либо часть грандиозного обмана, имеющего огромное значение для истории современной цивилизации. Помимо мавзолея, претендовавшего зваться могилой Адольфа Гитлера, там были и могильные плиты, под которыми, судя по надписям, покоились тела множества людей, живших в последние шестьсот лет; в их политических и моральных воззрениях не было ничего общего, а объединяло их лишь то, что каждый достиг известности и выдающихся результатов в какой-либо области – и погиб при таинственных обстоятельствах. Вэнс обнаружил могилы Амелии Эрхарт, Мартина Бормана, писателя Амброза Бирса, Дага Хаммаршельда и Гленна Миллера, [40]40
  Амелия Мэри Эрхарт (1898–1937?) – первая женщина, которой удалось пересечь на самолете Атлантику, в 1937 г. пропала без вести в центральной части Тихого океана при попытке совершить кругосветный перелет. Мартин Борман (1900–1945?) – немецкий нацистский политик, один из ведущих деятелей НСДАП, военный преступник, после 1 мая 1945 пропал без вести. Амброз Бирс (1842–1914?) – американский писатель, в 1913 г., не удовлетворенный жизнью в США, отправился в Мексику, по одной из версий – чтобы присоединиться к повстанцам Панчо Вильи; предполагается, что он погиб там в начале 1914 г. Даг Яльмар Хаммаршельд (1905–1961) – шведский политик, с 1953 г. генеральный секретарь ООН, погиб в авиационной катастрофе. Элтон Гленн Миллер (1904–1944) – американский тромбонист, аранжировщик, композитор, руководитель джаз-оркестра, в 1944 г. погиб при перелете из Англии в Париж.


[Закрыть]руководителя оркестра. Имен было много – одни Вэнс узнавал, другие не вызывали никаких ассоциаций. Что тут, черт побери, происходит?

Но прежде чем ему удалось как следует обдумать этот вопрос, Вэнс услышал вдалеке голоса, поспешно вернулся на тропинку и продолжил обход.

Гравиевая дорожка свернула с кладбища и пошла по небольшому откосу. Вэнс остановился у металлического ограждения и заглянул за него. Внизу он увидел двух мужчин – они выходили из толстых деревянных дверей, вделанных прямо в склон холма. Светила лишь одна голубоватая ртутная лампа.

Вэнс вернулся на дорожку, чтобы те двое внизу его не заметили. Голоса становились громче, и, когда они совсем приблизились, Вэнс понял, что говорят по-английски. Он обошел гребень крутого холма и приготовился к встрече. Узнают ли его?

– … уйдет всего лишь около месяца, – произнес голос с итальянским акцентом.

Отвечавший бесспорно был американцем:

– Звучит разумно. Но мне хотелось бы узнать обо всех подробностях сделки.

– Извините, но у брата Грегори есть свои аргументы, и мы будем руководствоваться ими.

– Я думаю… buona sera. – Американец оборвал начатую фразу и поприветствовал Вэнса по-итальянски, очевидно, приняв его за караульного. Вэнс тоже поздоровался и прошел, не останавливаясь. Только после того как те двое продолжили своей путь, стук сердца начал утихать.

Вэнс шел дальше, но мысли бешено крутились. Итальянца он не узнал, но вот второго… Вэнс затряс головой, словно пытаясь отогнать страшный сон. Не может быть Трент Барбур, конгрессмен США, влиятельный председатель сенатского Комитета по делам вооруженных сил, погибший одиннадцать лет назад в одном из самолетов 11 сентября, что врезались во Всемирный торговый центр.

Хотя – Вэнс припомнил кое-какие подробности – сообщали,что он погиб в результате этой катастрофы, его тело не нашли, как и тела многих других. Еще одна таинственная смерть, вроде смертей других людей, похороненных на кладбище. Только вот Трент Барбур определенно жив. Если человек, которого видел Вэнс, действительно Барбур.

Эриксон дошел до лестницы, ведущей вниз ко входу в холм. В задумчивости он сделал первый шаг. Надо припомнить что-то такое, что бы связывало их всех. Гленн Миллер исчез в 1944 году и так и не был найден. Амелию Эрхарт никто не видел после того, как она вылетела из Бербанка. Примерно то же произошло и с Амброзом Бирсом в 1914 году. Но у Хаммаршельда другая история.

Вэнс спускался медленно, припоминая подробности. Генеральный секретарь Организации объединенных наций Даг Хаммаршельд погиб в Африке в авиакатастрофе 1961 года. Или так же погиб, как и Барбур? Но ведь тело Хаммаршельда обнаружили? У Вэнса появилась новая мысль, и она его шокировала. Предположим, Хаммаршельд не погиб – значит, это тело какого-то другого человека? После авиакатастрофы тело может оказаться нелегко опознать; хватит одного продажного врача.

Мысли неслись галопом. Священники пытаются его убить. Они убили лучших знатоков да Винчи всего мира. В этом Вэнс уже не сомневается. И эти же безумные священники коллекционируют людей, живых и мертвых. В этом не было никакого смысла.

Сдерживая порыв вернуться на кладбище и посмотреть, кто там еще похоронен, Вэнс спустился в самый низ лестницы, прошел мимо входа и двинулся дальше, к небольшому зданию с решетками на окнах. Эриксон так соразмерял шаг, чтобы идти целенаправленно, однако не спеша, чтобы не привлекать внимания на открытом участке, где он чувствовал себя особенно неуверенно. Он шагал вперед, опустив взгляд, словно по какому-то важному заданию.

Приближаясь к небольшому каменному строению с зарешеченными окнами, он украдкой посмотрел на вход – его охраняли два монаха с такими же «узи», как и у него. Есть ли у них пароль? Вэнс не поднимал глаз, чтобы не встречаться ни с кем взглядом. Лучше сделать вид, что ты занят и забыл, чем сказать что-то не то.

Он прошел мимо входа без происшествий и скрылся за углом, а там остановился и прислушался. Молчат. Его появление не вызвало тревоги. Вэнс быстро скользнул в кусты у здания, сел в темноте на корточки и стал ждать… Он не знал, чего.

Через несколько минут, затянувшихся очень надолго, Вэнс встал, но высокие кусты по-прежнему скрывали его. Продолговатое подвальное окно у его ног было темным, но из окон в семи футах над землей щедро лился свет. Любопытство победило осторожность, и Вэнс протянул руку к поперечине, на которой крепилась оконная решетка. Теперь его можно легко заметить, если сюда посмотреть. Но следовало разузнать, что внутри.

Вэнс аккуратно опробовал решетку – не загремит ли, когда он перенесет на нее весь свой вес. Затем медленно подтянулся, и, когда глаза его поравнялись с подоконником, чуть не рухнул вниз. В комнате, на кровати, накрытой стеганым одеялом, сидел с голой грудью профессор Тоси. Вэнс от удивления распахнул глаза: профессор протянул руку, чтобы медбрат в белом халате сделал ему укол. Под самой грудиной профессора виднелся разрез с наложенными швами дюйма три длиной – все еще красный и раздраженный: операцию сделали, видимо, недавно.

Хватит, решил Вэнс, спускаясь на землю. Надо попасть в здание. Не выходя из кустов, он медленно подобрался ко входу в здание, где стояли два охранника. Как и у большинства строений той эпохи, к главному входу надо было подниматься по лестнице и идти через портик фойе. Под лестницей имелся еще один вход – в подвал. Вэнс тихонько скользнул к нижним ступеням. У самой двери он остановился: к сожалению, стекло в двери было забрано металлической решеткой, а сама она заперта многочисленными крепкими замками.

Внимательно осмотрев здание по периметру, других дверей Вэнс не нашел. Единственный способ попасть вовнутрь, миновав охранников, – по лестнице. Все окна зарешечены. Мысль с деловым видом пройти мимо стражей Вэнс отбросил. Черт, черт, черт! – выругался он про себя, и сел думать дальше.

Самое важное, старик, говорил он себе, – унести свою задницу из этого безумного места одним куском. При этом он понимал, что оставлять здесь Тоси нельзя. А что насчет этого странного кладбища; и Трента Барбура? А священники-убийцы? Вэнс снял «узи» и положил его на подоконник узкого подвального окна. При этом он коснулся пальцами бетона, в который были вделаны металлические прутья. Бетон крошился.

Вэнс схватил кусочек отколовшегося цемента и поднес к глазам. Цемент оказался старым, и близость к влажной земле не пошла ему на пользу. Вэнс на четвереньках возбужденно подскочил к окну и принялся расковыривать бетон. Очевидно, решетки поставили позднее – вверху окна они крепились в отверстиях в камне, а внизу их держал бетон, густым слоем положенный на подоконник. Когда температура менялась, вероятно, камень и бетон расширялись и сужались в разных пропорциях, и за долгие годы бетон ослаб. На то, чтобы вынуть все прутья, ушло меньше двадцати минут.

Грязное окно, потерявшее прозрачность за многие годы забвения, с легкостью открылось внутрь – его металлическая рама держалась двумя штырями в нижних углах. Вэнс осторожно повернул створки и прижал их к стене. Внутри он ничего разглядеть не смог: там было темнее, чем в безлунную ночь. Но Эриксон, не раздумывая, снял широкую рясу охранника, пролез в окно ногами вперед и спрыгнул с глухим ударом на деревянный ящик. Затем осторожно дотянулся до «узи» и рясы и протащил их через окно, после чего постарался вправить прутья решетки назад, сколько получится. При осмотре окно его выдаст, хотя, подумал Вэнс, маловероятно, что сегодня его будут пристально осматривать.

Через мгновение теннисные туфли Вэнса уже скрипели по бетонному полу. Он на секунду остановился, чтобы привыкнуть к темноте, вдыхая затхлую вонь безжизненного воздуха – в помещение, судя по всему, подолгу никто не заходил. Это хорошо, подумал Эриксон. В заброшенной кладовой куда безопаснее.

Вэнс обнаружил, что со всех сторон до уровня выше человеческого роста громоздятся деревянные ящики; он осторожно пробирался между ними. Завернув за угол, он заметил под дверью тонкую серебристую полоску света, и комната наконец обрела объем и форму, хотя при таком слабом освещении цветов было не различить.

Теперь, когда стало хоть что-то видно, Вэнс пошел немного увереннее. Он приблизился к двери, осмотрел ручку и засов – в засове имелся барашковый винт. Вэнс ощупал стену сначала с правой стороны двери, затем с левой, и наконец отыскал выключатель – старый, с двумя кнопками. Надавил на ту, которая выступала дальше, и слабая пыльная лампочка залила комнату тусклым желтым светом. Предметы начали отбрасывать бездонные тени.

Вэнс огляделся: при миндальном свете стало видно, что дерево грубых ящиков совсем не обработано. И тут – очередной невероятный шок; перенапряженные нервы уже отказывались реагировать. Все ящики были отмечены свастикой и крыльями гитлеровского СС. Вэнс остановился, чтобы рассмотреть грязную потрескавшуюся грузовую маркировку. Читать выцветшие надписи при слабом свете было сложно, но Вэнсу удалось разобрать имя «Геринг». [41]41
  Герман Геринг (1893–1946) – министр авиации в фашистской Германии.


[Закрыть]

Что же творится на этом белом и немного ебнутом свете? Мысли о Тоси на некоторое время отошли на второй план. Вэнс взобрался на штабель ящиков и потянул доски верхнего. Ссохшееся дерево быстро поддалось. Нахмурившись, он заглянул внутрь и понял, что видит раму картины. Вытащив ее, Вэнс тихонько присвистнул – зрелище захватывало. Он держал в руках полотно Тициана [42]42
  Тициан (Тициано Вечеллио, ок. 1489/90–1576) – итальянский живописец, глава венецианской школы Высокого и Позднего Возрождения.


[Закрыть]– одно из тысяч бесценных сокровищ, похищенных нацистами во время Второй мировой войны, впоследствии так и не найденных. Геринг был известным собирателем произведений искусства различных народов, ограбленных нацистами, и перед Вэнсом был один из самых ценных экземпляров его коллекции.

Эриксон почтительно положил Тициана в ящик и вернул на место доски. Он с трепетом оглянулся: в хранилище стояло бесчисленное множество ящиков – во всех ли такое потрясающее содержимое? Вэнс снова надел рясу, рассчитывая, что никто не заметит его теннисных туфель, торчащих снизу, и запястий, высовывающихся из коротких рукавов; надеясь, что замечать вообще будет некому.

Выключив свет, Вэнс почувствовал себя спокойно; он отодвинул засов на двери и повернул ручку. Проверил «узи», подготовив его к стрельбе, и вышел в коридор.

Коридор простирался по всей длине здания и был пуст.

Вэнс повернулся спиной ко входу с двумя монахами и быстро добрался до другого конца коридора, где увидел темную лестницу, ведущую вверх. Он стремительно взбежал по ней. На следующем этаже должен быть Тоси.

Лестница привела к задней части большой кухни – там было уже темно и убрано, а вращающиеся двери пропускали рассеянный свет.

Вэнс осторожно вошел и оказался в обеденном зале; толстый ковер заглушал его шаги. Он стоял в коридоре, который вел прямо ко входу. Охранников снаружи за двойными деревянными дверями видно не было. В коридоре тоже никого. Неужели кроме тех двоих здесь больше никого нет? Как просто, подумал Вэнс. Тут в охране больше дырок, чем в стукаче мафии, найденном в бильярдной Перт-Амбоя. [43]43
  Перт-Амбой – городе восточной части штата Нью-Джерси, на берегу бухты Раритан, напротив Стейтен-Айленда, юго-западный пригород Нью-Йорка.


[Закрыть]Наверное.

Вэнс посчитал двери. Тоси должен быть в предпоследней комнате. Вэнс тихо подошел к двери. Замков не было, только ручка и засов с барашковым винтом. Он отодвинул засов и дернул ручку; она повернулась легко.

Металлическая дверь открывалась наружу. Разобрать петли изнутри невозможно. Вэнс скользнул в темную комнату и увидел Тоси, свернувшегося под простынями. Прежде чем закрыть дверь, Вэнс провел рукой по ее внутренней стороне. Как он и предполагал, внутри ручки не было, и к засову подобраться невозможно. Если тебя закроют внутри, остается только ждать, когда выпустят. Вэнс прикрыл дверь так, чтобы защелка не закрылась.

– Тоси! – прошептал Вэнс. Человек на кровати пошевелился. Вэнс сказал чуть громче: – Профессор Тоси, проснитесь!

– Кто? – спросил сонный голос. – Кто вы? Что надо? – Зашелестели простыни.

– Я получил вашу записку слишком поздно, – сказал по-итальянски Вэнс. Шуршание прекратилось.

– Вэнс? – неуверенно спросил Тоси. – Вэнс Эриксон?

– Да, профессор, – ответил Вэнс. – Одевайтесь, и я выведу вас отсюда.

Повисла тишина, в которой слышалось лишь дыхание двух человек. Наконец Тоси заговорил.

– Я не могу, – печально сказал он.

– Что значит – не можете? Вам надо лишь идти за мной. Давайте, вместе мы справимся.

– Это вы сможете, мой юный друг, – устало произнес Тоси. – Даже если бы они меня не подлечили, я бы за вами не угнался. Спасайте лучше свою молодую подругу.

– Сюзанну? – выдохнул Вэнс. В волнении он чуть не закрыл дверь до конца. – Она здесь? Сюзанна Сторм?

Откуда вы знаете? Когда…

– Успокойтесь немного, Вэнс, – мягко сказал Тоси. – И послушайте. – Снова зашелестели простыни, и Эриксон увидел силуэт профессора – он выбрался из постели, пошарил по туалетному столику, затем подошел к Вэнсу. – Возьмите, – сказал он. Вэнс обнаружил у себя в руке кусок изоляционной ленты. – Я отодрал ее от провода радиоточки в тот день, когда они меня сюда привезли. Думал, понадобится, а потом они меня подлечили. Теперь она мне не нужна. А вам пригодится. – Вэнс не пошевелился, и Тоси сделал шаг к двери. Приоткрыл ее, задвинул защелку вовнутрь и заклеил ее.

– Вот, – сказал старик, – сможете выйти. – И он закрыл дверь до конца. – Тоси почувствовал, что Вэнс напрягся. – Все нормально, после того, как нас запирают на ночь, все уходят, кроме тех двоих, что стоят у двери. Видите ли, после того, как нас подлечили, уходить смысла нет. Теперь садитесь и поговорите со мной немного. А потом вам надо будет уйти.

Подлечили? – подумал Вэнс. Сюзанна здесь; ее тоже «подлечили»? И что это значит? Водоворот вопросов кружился в голове.

Эриксон сел на стул с прямой спинкой, предложенный Тоси, а сам ученый вернулся на кровать и сел с краю. Они обменялись в темноте взглядами, и Вэнс спросил:

– Сюзанна здесь? Вы в этом уверены?

– Да, – ответил Тоси. – Ее привезли сегодня вечером. Достаточно много шума было. Похоже, вы вдвоем за короткое время много чего натворили. Убили несколько их человек, да? Я тоже бы хотел. Да, солдаты это много обсуждали – вот как мы все узнали про нее и про вас. Я ее, разумеется, не видел – новеньких помещают отдельно, пока их не подлечат.

– Подлечат? Что это значит, черт побери?

– Ах да, – печально произнес Тоси. – Вот это. – Он сделал мучительную паузу. – Ну… подлечат – значит, сделают так, чтобы уходить было бесполезно. Вот… – И профессор расстегнул пижаму. – Подойдите, попробуйте разглядеть. – Тоси показал на разрез, который Вэнс заметил раньше. – Вообще-то достаточно изобретательно, – сказал профессор. – Во внутреннюю полость имплантируется синтетическая мембрана с каким-то веществом. Так говорит брат Грегори.

– Брат Грегори?

– Глава монастыря – вы с ним вчера встречались и чуть не убили. Низенький мужчина в очках.

– Да, – с горечью сказал Вэнс, припомнив священника, которого он встречал в миланской церкви Санта Мария делла Грация и во дворце Каицци. – Я хорошо его помню. Он здесь главный?

Тоси кивнул. Вэнс попробовал откинуться на спинку неудобного стула.

– У Грегори, – продолжал Тоси, – мания величия. Похоже, он хочет стать Папой Римским. Вэнс поднял голову. – Это правда, – сказал Тоси, – и страшнее всего то, что у него есть для этого средства.

– Сложно в такое поверить, – скептически заметил Вэнс. Ему не хотелось слушать сказки про низкопробного набожного наполеона. – Расскажите лучше про Сюзанну.