Текст книги "Наследие да Винчи"

Автор книги: Льюис Пэрдью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Секунду Эриксон не двигался. Но потом огромным усилием воли выпрямился и столкнул с себя неподвижное тело, одновременно открывая ногой дверную защелку. Пинком раскрыл дверь, выкатился из машины и пополз на четвереньках, словно краб. За ним летели ряды пуль, поднимая маленькие фонтаны пыли. Вот он прыгнул впереди покатился. Фонтанчики следовали за ним, но с большим разбросом.

Сзади раздавались крики, где-то вдалеке уже завывала полицейская сирена. Они все равно не успеют, с отчаянием подумал Вэнс, прижимаясь лицом к тротуару. Как будто оказался лицом к лицу с вооруженным грабителем в собственном доме, а полицейские говорят по телефону: «Ждите ответа».

Тяжело дыша, Вэнс вскочил на ноги и бросился к повороту в переулок ярдах в двадцати впереди. Всего лишь в нескольких дюймах от его головы одиночный выстрел из револьвера разбил кирпич. Очередь из автомата пробила неровный узор запятых в кирпичной стене прямо перед Вэнсом, затем последовала еще одна попытка. Отрывисто дыша, Эриксон снова упал на колени, и новая очередь яростно прорезала воздух в том самом месте, где только что была его грудь. Десять ярдов. Пули летели вслед. Вэнс хотел укрыться за мусорным контейнером, но когда добежал до него, он уже танцевал под напором огня.

Вэнс метнулся к другой стене, перепрыгнув вонючую сточную канаву, затем побежал за плавный угол прямо по середине переулка.

– Вон он! – крикнул мужчина по-итальянски. В узком проходе раздался одинокий выстрел, и Вэнс попытался укрыться за стеной. Раздались и другие голоса. Эриксон во весь дух мчался дальше, повороты спасали его от преследователей – те палили вслепую. Опасаясь, что его могут перехватить на другом конце, Вэнс при первой же возможности свернул направо, поскользнулся и немного проехал по булыжнику. Сзади слышались шаги.

Пока он бежал, липкий паралич, сковавший мозг, постепенно рассеивался. Придумай что-нибудь, соберись и придумай. Эриксон добежал до главной улицы и заметил ярко-красный знак метро. Дорога по-прежнему была забита транспортом. Тяжело дыша, Вэнс втиснулся в толпу возвращающихся домой рабочих с разнообразными пакетами, портфелями и сумками. На безликой и плохо освещенной станции висел гул тысячи бормочущих голосов. Вэнс купил билет и просочился через турникет, оглядываясь и ища глазами преследователей. Но понял, что от этого не будет толку: он их как следует даже не рассмотрел.

В голове множились параноидальные мысли. Кто пытается его убить? Старуха на скамейке – с родинкой на щеке, большой и темной, как изюмина? Или бизнесмен, внимательно изучающий сегодняшний выпуск «Уолл-Стрит Джорнал»? Вэнс покачал головой, пытаясь разогнать лишние мысли. Нет, скорее всего, не они. Будь серьезнее, думал он. Ищи человека, который спешит. Человека, который выглядит, как я. Может, он их стряхнул. Возможно, ему удалось скрыться из виду, прежде чем спуститься в метро. Здесь Вэнс чувствовал себя в большей безопасности, тут его окружает слишком много людей. Он с благодарностью посмотрел на двух полицейских, которые расслабленно болтали у клепаного ограждения.

Вдруг Вэнс понял, что не может просить у них помощи. Его опять отведут в участок и рано или поздно снова придется столкнуться с тем же детективом, который обвинял его утром и намекал на то, что беспредел, с которым столкнулся Вэнс, – дело наркоторговцев или террористов. И придется объяснить ту смерть, и будет еще много вопросов, на которые Вэнс не сможет ответить. И уж совсем тошнотворная мысль: им может прийти в голову арестовать его как подозреваемого.

Он отвернулся от полицейских и направился к платформе. Ему все равно было, на какой поезд садиться и в какую сторону ехать. Вэнс хотел лишь одного – убраться подальше от людей с улицы, которые за ним охотились.

– Эй, потише! – услышал он сердитый голос сзади. Повернувшись, Эриксон увидел ярдах в тридцати хорошо одетого мужчину – тот расталкивал людей, столпившихся у турникета. Они сошлись взглядами. Охотник и жертва – насчет своей роли Вэнс не сомневался. Мужчина попытался пролезть через турникет, но купить билет он не удосужился. К нему подбежал контролер. Вэнс не стал медлить и пробрался ближе к краю платформы.

С одной стороны подул прохладный ветерок, затем усилился. Приближался поезд. Вэнс стоял во втором ряду; между ним и краем платформы была лишь широкобедрая женщина в ситцевом платье. Вэнс оглянулся. Мужчина уже купил билет и преодолел разрыв – между ними теперь оставалось ярдов двадцать. Они пристально смотрели друг на друга поверх голов. Мужчина был примерно на дюйм выше Вэнса, футов шести ростом, может, чуть больше.

Послышалось громыхание тяжелого состава, звук креп. Ветер с запахами пыли, масла, озона от электрических разрядов, раздавленных окурков и других следов жизнедеятельности человека становился сильнее, он давил на веки, звал своим голосом. Мужчина – в десяти ярдах. Вэнс уже четко видел его лицо: человек лет сорока пяти, серебристые волосы, очки в золотой проволочной оправе. Лицо вытянутое и печальное, как у гончей. Сходство с собакой усиливалось продольными морщинами, что тянулись от высоких скул едва ли не до самого конца заостренного подбородка. Темные глаза преследователя злобно горели.

Со скрипом металла, трущегося о металл, поезд затормозил и медленно остановился. Открылись двери, и толпа ринулась вперед. Несмотря на возмущение женщины впереди, Вэнс протиснулся к красно-белому вагону. Сзади народ возмущался неистовыми маневрами похожего на гончую мужчины. Повернувшись спиной к поезду, Вэнс стал пробираться между толпой и вагоном, стараясь увеличить дистанцию, пока преследователь расталкивает толпу. Когда двери поезда раскрылись и извергли поток пассажиров, между ними было уже ярдов пятнадцать. Стремительный поток людей оттеснил мужчину, а Вэнс продолжал двигаться вдоль вагона, пока и его едва не смело у следующей двери.

Но когда Вэнс добрался до нее, поток выходящих пассажиров спал, потом течение развернулось: люди с платформы спешили занять свободные места. Но человек с собачьим лицом тоже поплыл по течению человеческой реки. Он вклинился в толпу и почти дошел до другой двери того же вагона, когда Вэнс потерял его из виду. Эриксон отчаянно заозирался и наконец заметил его. Убийце удалось втиснуться в вагон с последней волной измятых тел, стремящихся поскорее добраться домой. Двери закрылись, но тут же автоматически раскрылись, прищемив чей-то локоть или портфель. Собрав все силы, Вэнс наклонился, подобно фулбэку, готовому прорваться сквозь линию обороны, и ринулся к закрывающейся двери. Он проскользнул между двумя людьми, наткнулся на бизнесмена, стоявшего лицом к выходу, вместе с ним вылетел из вагона и рухнул в озадаченную толпу на краю платформы.

Эриксон пробормотал что-то в свое оправдание и поднялся на ноги. Ему никогда не забыть ярость, которой горели глаза мужчины, похожего на гончую, когда тот смотрел на него из окна отправлявшегося поезда. Вэнс помог рассерженному бизнесмену встать, пробурчал что-то о том, как его толкнули, и сел на следующий поезд с этой станции.

Через полчаса после того, как Сюзанна Сторм ушла из ресторана «У Жюля», Вэнс Эриксон тоже целеустремленно вышел из него и направился вниз по улице. Кимболл не ожидал, что он так быстро пойдет пешком. Поспешно выбравшись из «ягуара» и оставив его у обочины, он пошел за Эриксоном.

Вскоре опытным взглядом он обнаружил, что преследует Эриксона не один. Пока американец шел по бульвару и высматривал такси, за ним не явно, однако пристально следили двое мужчин, шедших впереди, по одному с каждой стороны улицы. Эллиотт опередил их и взял следующее такси – после того, в которое сел Эриксон. Но, проезжая мимо, он заметил у них дуплексные рации с маленькими наушниками телесного цвета, а пиджаки у них оттопыривались от чего-то побольше толстых бумажников. Без сомнения, они были на связи с кем-то, кто сможет перехватить такси с пассажирами.

Предположение вскоре подтвердилось. Когда такси Эриксона подъезжало к виа Монте-Роза, на тротуаре появились трое мужчин, как братья похожие на первых двух громил, и открыли огонь по машине, в которой сидел Эриксон со своим телохранителем. Кимболл быстро велел водителю высадить его и стремглав бросился к месту действия. Его можно было заметить лишь потому, что он бежал навстречу потоку перепуганных прохожих.

Когда Эллиотт добрался до места – на это ушло всего полминуты, – бандиты убили водителя и телохранителя и осторожно приближались к разбитому и простреленному такси, врезавшемуся в ярко-оранжевый миланский трамвай.

Должно быть, они в отчаянии, думал Кимболл, подходя ближе и чуть сбавив шаг, чтобы не привлекать слишком много внимания. Никто не нападает так открыто, при таком скоплении свидетелей – только если очень напуганы. Братья бы так не поступили. Наверное, это… тут из дальней двери такси выкатился человек и быстро пополз к переулку на другой стороне улицы.

Плавным движением Кимболл достал «вальтер П-38» из кобуры ручной работы, висевшей слева под мышкой, и прижал пистолет к боку: вороненая сталь беспощадного оружия сливалась с пиджаком. Он быстро подбежал к колонне галереи напротив вооруженных мужчин и присел между ней и огромной урной. Когда убийцы переключились с машины на убегающую фигуру, Эллиотт поднял «вальтер». Тебя, Вэнс Эриксон, мне хотелось бы тебя, думал он. Но, быстро сменив цель, Кимболл выпустил два смертельных выстрела в висок первого бандита как раз в тот момент, когда тот открыл автоматный огонь по Эриксону. Пули проделали две маленькие красные дырочки в голове человека. Партнеры не заметили, что мужчина упал, – они бросились за Эриксоном. Смотря на убегающего Вэнса, Кимболл вернул «вальтер» на место. Теперь им его не поймать, подумал он с некоторым разочарованием.

Глава 10

Вторник, 10 августа

Зеленые воды озера Комо мягко плескались о каменное основание старинного монастыря Избранных Братьев Святого Петра. Местные фермеры, которые постоянно ходили по узкой извилистой дорожке вдоль восточного края огромного поместья, называли его просто «il Monastero»и произносили это слово шепотом – они даже думали его шепотом, если такое возможно, ибо никто из деревни ни разу не бывал за этими таинственными стенами. Монахи редко выбирались в деревню, лежавшую милях в пяти к северу, а когда все же приезжали, говорили только о цели своего визита: «Немного гвоздей, синьор, пожалуйста, пять килограммов». Или: «Партию топочного мазута… мы пришлем за покупками автомобиль».

С каждым поколением количество историй о монастыре росло – их подпитывала секретность, витавшая над этим местом. Эти монахи – священники, изгнанные Папой за ересь; на вилле их пытал ватиканский палач за то, что они отказались покаяться; монастырь – папское хранилище, полное золота и бриллиантов, в нем есть громадные подвалы, куда причаливают по ночам лодки и обделывают свои делишки. Деревенские предания населяли виллу и прилегающий лес площадью в пятьсот акров оборотнями, вампирами и разнообразнейшими антихристами, которые превращаются в мерзких рептилий из кошмарных снов.

Брат Грегори не возражал против подобных легенд. Благодаря им соседские жители считались с ним, говорили с ним трепеща. Слухи его тоже радовали, поскольку в них была доля правды, хоть и преувеличенная. Но больше всего брату Грегори, ректору монастыря и старшему из Избранных Братьев Святого Петра, слухи нравились потому, что страх, который они вселяли, отгонял любопытные взгляды и подростков лучше, нежели тысячелетние каменные стены высотой в двадцать футов со всеми их современными датчиками и колючей проволокой.

Брат Грегори стоял, задумчиво облокотившись на каменную балюстраду веранды с портиком, выступающей над озером на высоте примерно тридцати футов. Он поправил черную рясу, чтобы нигде не давило, и повернулся, окидывая взором озеро. Обычно здесь Грегори чувствовал себя в безопасности. Но события последних шести недель тревожили его.

А то, насколько неудачно складывались дела в последние трое суток, жгло еще сильнее. Это он виноват, он ошибся. Глупо было верить, что им удастся привести Вэнса Эриксона сюда. Но брату Грегори нужны были знания Вэнса, эти обширные данные о Леонардо. Он надвинул на нос массивные очки в черной оправе и с жадностью подумал о тысячах страниц рукописей Леонардо, хранящихся в богатых архивах il Monastero,о рукописях, к которым имел доступ только он. Откинув капюшон, священник провел пальцами по вьющимся коротко постриженным волосам с проседью. Эриксон мог бы раскрыть сокрытые давным-давно секреты гения Леонардо.

Тайны эти хранились с тех пор, как в середине XVI века Антонидес де Беатис передал их Избранным Братьям. О, как же старался секретарь кардинала, чтобы наложить лапу на все работы гения! Его тонко спланированный визит к умирающему Леонардо почти увенчался успехом; тогда он завладел многим. Но вмешался Мельци, друг Леонардо, и не дал вывезти все работы, даже когда де Беатис предъявил папский ордер на их изъятие.

Возможно ли, что Мельци знал о связи секретаря с Избранными Братьями? Он отказался выполнить требование Папы, ибо знал, что ордер выписал не сам Святой Отец, а избранная группа папских помощников, верная не ему, а Избранным Братьям Святого Петра? Брат Грегори был зол на этого антихриста и прочих безбожников, населяющих Ватикан. Он резко встал со стула, вытянувшись во весь свой пятифутовый рост, и направился к дорожке, ведущей в сады.

Избранным Братьям нужны были все изобретения Леонардо – особенно оружие – для того, чтобы свергнуть князя Тьмы, маскирующегося под первосвященника. И они уже собрали почти все. Много веков они похищали необходимые тетради Леонардо и убивали ради них, пользуясь дневником де Беатиса как каталогом. В рукописях и изобретениях Леонардо, которые ныне хранятся в музеях и у частных лиц – таких, как этот нефтепромышленник Кингзбери, – не было ничего значительного. В этих известных манускриптах в основном содержались безвредные и мирные идеи, эксцентрические и эзотерические. Единственными значительными документами, которые попали в руки общественности, были рисунки Леонардо с пушками; это благодаря им разбогател Альфред Крупп. Но даже они, размышлял Грегори, прогуливаясь по дорожке из мелкого гладкого гравия, – даже эти пушки выглядят бледно на фоне того, что скрыто в архивах монас тыря. А эти секреты, в свою очередь, казались незначительными по сравнению с тем, что будет раскрыто после предстоящей сделки.

Благодаря ей удастся вернуть недостающие страницы тетрадей Леонардо, похищенные двести лет назад предателем, затесавшимся к Избранным Братьям, и переданные Ватикану. Отсутствующие листы содержали все рисунки и примечания о самом мощном оружии, изобретенном Леонардо – точнее сказать, любым человеком любой эпохи.

Братья чудовищно обошлись с предателем, о чем в монастыре хорошо помнили и по сей день: от его тела отрезали маленькие куски плоти, поджаривали и скармливали их самому несчастному, пока он не умер. Эту пытку придумали в Ватикане и использовали во времена Инквизиции, поэтому было правильно, что прислужник Папы погибнет так, как придумали предыдущие Папы.

Ужас, покровом своим окутавший весь орден, призван был останавливать тех, кому могло прийти в голову сменить свою приверженность Избранным Братьям на верность Риму. С тех времен старинное наказание стало для предателей обычным.

Грегори остановился и нагнулся, чтобы вытряхнуть камешек, попавший в сандалию. Потом нахмурился.

Священник знал, что среди них есть предатель. Найти его будет нелегко. За время борьбы с Братьями, начавшейся в XVIII столетии, люди в Ватикане стали искусны и хитры. Церковь за это время разжирела и утратила ориентиры, заменила истинную веру иконами и ликами святых. Братья возглавили движение иконоборцев – и проиграли. За эту борьбу в 1378 году после Великого Раскола Братьев отлучили от церкви; именно тогда при финансовой поддержке мощных политических противников церкви они поселились на этой вилле около озера Комо, у подножия итальянских Альп. Им приходилось бороться и физически, и духовно.

Только дикие горы и озеро защищали Братьев от налетов дьявольских варваров из Ватикана. Но даже этот Сатана, Папа Римский, не смог их уничтожить. При дворах всех крупных королевств у Братьев были верные люди – даже дома у самого Папы. Это Братья свергли Сильвестра II [20]20
  Герберт Сильвестр II (ок. 940–1003) – монах-бенедиктинец, математик, философ, церковно-политический деятель; Папа Римский с 999 г.


[Закрыть]и ввели в должность Папу Григория, [21]21
  Григорий VII Гильдебранд (между 1015 и 1020–1085) – римский папа с 1073 г. Деятель Клюнийской реформы. Запретил симонию, ввел целибат. Добивался верховенства Пап над светскими государями, боролся с императором Генрихом IV за инвеституру.


[Закрыть]покровителя Братьев. Он был почти идеальным Папой, только нарушил данные Братьям обещания. Те на руках внесли его в Рим, а он потом от них отвернулся, поэтому они объединились с Генрихом IV [22]22
  Генрих IV (1050–1106) – германский король и император Священной Римской империи с 1056 г. Вел с Римскими Папами (Григорием VII и др.) борьбу за инвеституру.


[Закрыть]и свергли его, но за них был Климент III. [23]23
  Климент III – Антипапа, архиепископ Равенны, провозглашенный Папой Римским королем Генрихом IV в 1081 г., но не признанный официальной католической церковью.


[Закрыть]

Так все и шло, с горечью думал Грегори, продолжая путь по длинной дорожке. Папы карабкались наверх по плечам Братьев, а позже начинали их уничтожать, ибо власть Братьев была велика. Это именно так, признал он, подходя к дому для гостей. Своим влиянием они могли воздвигнуть Папу и могли свергнуть его. Но им никогда не удавалось продержаться у власти достаточно долго, чтобы сменить курс Церкви, вернуть ее на истинный путь. Положение дел, подумал Грегори с еле заметной улыбкой, переменится после заключения сделки. Тогда Великий Раскол станет лишь коротенькой фразой в книге истории.

У каменной лестницы, ведущей в гостевой дом, Грегори повернулся и посмотрел на яркое чистое небо над озером, на игру солнца и теней на крутых склонах, обточенных ледниками. Таких дней скоро станет немного. Лето перейдет в осень, и озеро подернется туманом.

Как только Грегори разберется с Вэнсом Эриксоном, из его жизни исчезнут все облака, ни один враг против него не выстоит. Нет, мистер Эриксон, подумал он, отыскивая ключи от железных ворот гостевого дома, я насчет тебя ошибся. Не стоило пытаться привозить тебя. Надо было убить на месте. Я тебя недооценил тогда, а мои братья недооценили тебя вчера. Но я о тебе позабочусь. Вот увидишь. Ты не можешь убегать от меня вечно.

Он нашел нужный ключ и вставил его в новый блестящий бронзовый засов, встроенный в древнюю железную решетку. Войдя в огромную деревянную дверь, он тихо постоял в проходе, прислушиваясь к звукам. Вверху пощелкивала клавиатура.

– Профессор Тоси! – позвал Грегори. Звуки стихли. – Можно я вас ненадолго отвлеку?

Вэнс прислонил голову к прохладному оконному стеклу купе первого класса; поезд поднимался из влажных низин, окружающих Милан, к более прохладным подножиям Альп. В это время года на Комо восхитительно – любимое место отдыха измученных жарой ломбардцев.

Когда поезд въехал в один из многочисленных тоннелей, Вэнс закрыл глаза. Хорошо бы просто ехать туда, чтобы расслабиться. Но приходится бежать от… он даже не знал, от кого. Вчера его пытались убить, и у ник почти получилось. Если бы не его профессиональный телохранитель, Вэнс бы, как и сам громила, погиб. На нем поставили метку – он был последним живым человеком, читавшим дневник де Беатиса.

Поезд снова вырвался на свет и Вэнс открыл глаза. Густая зеленая листва проносилась мимо окна, сливаясь на большой скорости в сплошные мазки. Если поезд не опоздает, они приедут в Комо через пятнадцать минут, в 15: 45. Путешествие из Милана длилось всего час, но у Вэнса было такое ощущение, будто он непрерывно ездит на поездах со вчерашнего дня. Ему не хотелось рисковать, возвращаясь в отель, поэтому он доехал на метро до главного вокзала Милана, где купил билет на ближайший поезд. На нем доехал до Рима. Там купил билет до Империи на лигурийском побережье. Оттуда – до Генуи и назад в Милан, несколько раз менял такси, чтобы понять, не преследуют ли его. Вэнс твердил себе, что в движущуюся мишень попасть сложнее. Пока эта мишень не устанет и не начнет ошибаться.

В Генуе Эриксон сделал четыре телефонных звонка. Во-первых, оставил сообщение для миланской полиции: сказал, что решил выехать из города на природу; затем позвонил в отель и сообщил, что комната ему понадобится дольше, чем он предполагал, и попросил убирать там каждый день. На третий звонок ушло больше времени. Он звонил Харрисону Кингзбери. Секретарь сообщила Вэнсу, что хозяин уехал из города в очередную длительную поездку, которая завершится в Турине через две недели: он должен подписать договор с итальянским нефтеперегонным заводом, купленным «КонПаКо». Передать ли ему что-нибудь? – спросила женщина. Вэнс разочарованно ответил, что не надо, он перезвонит. Четвертый звонок был в номер Сюзанны Сторм. Ее не было. Он оставил портье сообщение: «Пожалуйста, передайте мисс Сторм, что я прошу прощения».

Прощения? Эриксон вспомнил резкую сцену в ресторане. Да, подумал он. Возможно, я должен перед ней извиниться. Нет… Не возможно, а точно.

Конечно, Жюль, я неимоверно крут. Эриксон рассмеялся, закрыл глаза и запрокинул голову, пытаясь прогнать из головы усталость, избавиться от мрачного гложущего напряжения, сковавшего шею. Комо – единственный правильный выбор. Семейная вилла Каицци, где раньше хранился Кодекс Кингзбери, располагалась у озера, милях в трех от Белладжио. В одном непонятном абзаце дневника де Беатиса тоже упоминалось Комо, но мимоходом, и ничего нельзя было понять. Секретарь кардинала составил дневник за двести лет до того, как Каицци построили эту виллу, и за триста лет до того, как они приобрели Кодекс, связи здесь быть не могло. Вэнс жалел, что у него нет с собой копии дневника – его память на детали была не идеальна, – но он не хотел рисковать и возвращаться в отель, чтобы достать дневник из сейфа. Возможно, де Беатис приезжал на Комо отдыхать, подумал Вэнс, – как и многие другие, от Леонардо до Наполеона I, Браманте, Максимилиана [24]24
  Наполеон I (Наполеон Бонапарт, 1769–1821) – французский император в 1804–1814 гг. и в марте – июне 1815 г. Максимилиан I (1459–1519) – король Германии (1486–1519), император Священной Римской империи с 1493 г., основатель династии Габсбургов.


[Закрыть]и остальной европейской элиты. Отдыхать; других причин у них быть не могло. Абзац о Комо не был особенно длинным и значительным, и как Вэнс ни старался, вспомнить его не удавалось.

Когда поезд наконец подъехал к Комо, вместе с Вэнсом вышла горстка пассажиров: пожилая пара с охапками ярких коробок и пакетов, двое мужчин в чистых отглаженных костюмах – видимо, бизнесмены, – и пестрая группа всклокоченных студентов с огромными рюкзаками и спальными мешками. Бизнесмены сразу же напра вились к такси; пожилую пару встретили молодые мужчина и женщина; а юные туристы двинулись к информационной будке. Остановившись у автобусной остановки, Вэнс внимательно осмотрелся, разглядывая прохожих. Никто не обратил на него слишком пристального внимания? Там, под пиджаком, нет пистолета? А в той сумке? В какой-то мере он посмеивался над собственной осторожностью, но в основном уже принял роль жертвы, понимая, что это смертельная игра, и проигравшего жестоко наказывают.

Вэнс сел в оранжевый автобус и, купив билет в автомате, стоявшем в конце, сел на одно из задних сидений и стал внимательно рассматривать всех входящих. Как только двери начали закрываться, он выскочил. Вэнс вспомнил этот прием из «Французского связного»; [25]25
  «Французский связной» (1971) – фильм американского режиссера Уильяма Фридкина.


[Закрыть]может, сработает и тут. Быстро сев в такси, Эриксон велел водителю отвезти его в «Метрополь-э-Сюисс» на пьяцца Кавур. Этот старый роскошный отель располагался прямо на набережной в центре города. Обычно Вэнс останавливался в менее дорогом отеле третьего класса, подальше от побережья, но в «Метрополе» он мог поселиться анонимно. К тому же Эриксон понимал, что придется нарушить обычаи, чтобы скрыться от людей, которые хотят его убить.

Вэнс вышел из такси на лунго Ларио-Тренто, что примерно в квартале от отеля. Остальную часть пути он прошел вдоль берега, по разбитой каменной дорожке в тени деревьев, которые росли по обе стороны и элегантно свешивали ветви, образуя великолепный зеленый тоннель, через который ярко светило солнце. С озера дул вечерний бриз, закручивая в сточных канавах бумажки и обертки в маленькие пыльные смерчи. Усталые туристы с фотоаппаратами на шеях, катавшиеся по озеру на баркасах, сейчас довольно выходили на пирсы.

На деревянных зеленых лавочках сидели пары всех возрастов и смотрели на толпы катающихся, на экскурсионные лодки и водные такси, яхты на рейде; мягко плескались волны, люди кивали друг другу, подтверждая: да, мы хорошо провели время и это чудесное место.

Вэнс смотрел на них, завидуя, понимая, как просто им наслаждаться жизнью. Их ведь никто не пытается убить. Он прошел мимо «Метрополя», перешел через дорогу на углу виа Луини и направился в магазин кожаных изделий. Там по карточке «Американ Экспресс» купил небольшой чемодан. В огромном магазине рядом с виа Чинке-Джорнате приобрел туалетные принадлежности; в магазине мужской одежды, что в квартале от отеля, – рубашки, носки, белье и пару свитеров. Он выдумал историю, которую можно рассказать любому настырному служащему: авиакомпания потеряла его багаж, – но никто ни о чем его не спрашивал. Все покупки Вэнс сложил в новый чемодан.

Теперь, достаточно экипированный для встречи с клерком, которого мог бы удивить постоялец без багажа, Вэнс вошел в «Метрополь» и попросил номер, сунув портье банкноту в пятьдесят евро, поскольку приехал без предупреждения. В фойе Вэнс купил номер «Иль Джорно», и коридорный проводил его в номер. Комната располагалась на третьем этаже, окна выходили на озеро и потрясающе крутые холмистые склоны, поросшие лесом, а также на манящие заснеженные альпийские вершины, что блестели вдалеке. Зрелище, как обычно, заворожило Вэнса; возможно, поэтому сюда тянет богатых и знаменитых людей. На западе солнце начало опускаться за горы. От них налево медленно ползли густые оливково-черные тени, погружая эту часть пейзажа во мрак, но янтарный свет окрасил в теплые тона другую часть склонов, отчего здания и виллы засияли золотом.

Но сегодня эта красота не успокаивала Вэнса – она внушала лишь страх и печаль. Страх за жизнь; страх оттого, что он сделал ошибку, приехав сюда, а не отправился в отделение миланской полиции. И почему он выбрал именно это место? Последний раз он приезжал на Комо с Пэтти.

Как долго у человека болит душа? – размышлял Вэнс, отвернувшись от окна и распаковывая чемодан, который собрал лишь несколько минут назад. Сколько времени будет больно, прежде чем сердечная рана затянется? Тогда они с Пэтти катались под луной на старомодном водном такси; Вэнс вспомнил, как она прижималась к нему, а он согревал ее в объятиях, и она говорила, что любит его. Вэнс вспомнил, какое сонное лицо у нее бывало по утрам, когда она не хмурилась, а волосы, которые сами ложились очень красиво, блестели в первых лучах дня.

Механически раскладывая туалетные принадлежности в ванной и аккуратно засовывая в комод свернутую одежду, он вспомнил и шкафы, опустевшие после ухода Пэтти. Одинокие проволочные плечики, на которых когда-то висела ее одежда. Остались только воспоминания о любви. Вэнс медленно покачал головой и оделся к ужину.

Внизу, в официальном обеденном зале почти никого не было; всего половина восьмого, и желающие поужинать только начали собираться. Хозяин заведения посадил Вэнса за хорошо освещенный стол у окна, из которого через легкие занавески виднелось озеро. Ресторан в «Метрополе» считался одним из лучших в Комо, пусть и дорогим.

Но в этот вечер вино было на вкус как вода, ветчина казалась картонной. Тортеллиниоставляли на языке ощущение комковатого пластилина, телятины как будто не было вовсе. Еда приготовлена отлично; Вэнс понимал это умом. Но сейчас все потеряло значение, кроме мысли, как уничтожить эту боль в груди, чем заполнить ту пустоту, что могла засосать всю его жизнь. Эриксон равнодушно глотал пищу и пил вино, а потом угрюмо вернулся в номер. Спал он неспокойно, ему снилось, что Пэтти пытается его пристрелить.

Утром ему стало лучше. Ночной сон, как обычно, разогнал депрессию, и Вэнс легкими шагами вышел в раннее солнечное утро. Небольшая обеденная площадка ресторана «Метрополя» состояла из дюжины стеклянных столиков на чугунных ножках под зонтами – они размещались перед отелем в прямоугольнике, огражденном кустарником по плечо, который рос в бетонных клумбах. Вэнс сел в углу лицом к озеру и стал изучать меню.

Обычно, путешествуя, он предпочитал проводить время среди местных, но этим утром Вэнс был рад, что остановился в отеле, способном удовлетворить аппетит человека, которому на завтрак требовалось больше, чем булочка с джемом. Он заказал три среднеподжаренных яйца, булочку с сосиской и американский кофе, а потом откинулся на спинку, чтобы успокоить громкое урчание в животе. Кофе принесли в серебряном кофейнике. Вэнс налил чашечку и развернул «Иль Джорно», которую подали вместе с завтраком.

Он бегло просмотрел заголовки в поисках новостей о перестрелке, но ничего не обнаружил. Прочел о демонстрации против итальянского сотрудничества с вооруженными силами США на Среднем востоке; об очередном премьер-министре после очередного парламентского кризиса и выхода в отставку еще четырех итальянских членов правительства, поскольку выяснилось, что они – члены тайного общества; репортаж о созыве духовенства ради осмотра Туринской плащаницы, где в очередной раз выражалась почти полная уверенность в том, что она принадлежала Иисусу Христу; сообщение о том, что дешевый китайский импорт выталкивает с рынка местное шелковое производство и дизайнеров.

С озера подул легкий ветер и стал перелистывать газету. Вэнс подождал, когда он утихнет, затем сам перевернул несколько страниц. Вверху на четвертой полосе ему в глаза бросился заголовок: При атаке террористов в Милане погибло четверо.

Вэнс перегнул газету и прочел:

Среди четверых погибших во время перестрелки на северо-востоке Милана, которая произошла в понедельник после обеда, – член итальянской правительственной антитеррористической организации и отлученный от церкви монах…

Вэнс увидел список погибших: водитель такси, у которого были жена и четверо детей; случайный свидетель, ученик высшей школы, всего шестнадцать лет; вооруженный мужчина крупного телосложения, работавший в государственной охранной структуре; и священник. Священник!

Полицейские следователи сообщили, что монах-расстрига был освобожден от церковной службы и отлучен от церкви за участие в акции протеста. Во время нее он завел толпу демонстрантов в церковь Эмполи, и они принялись уничтожать статуи, иконы и другую священную символику. По заявлению полиции, у этого человека, который, по всей видимости, и напал на такси, других судимостей не было.

Это уже не просто странно, подумал Вэнс, дочитав статью. О нем самом ни слова – к облегчению и недоумению – и никаких комментариев от антитеррористической организации о том, почему там оказался телохранитель.

Успокоившись, Вэнс заметил, что к нему вернулся аппетит. День прояснялся. Он снова прочел заметку, чтобы убедиться, что ничего не пропустил. Вэнс уже собирался отложить газету, когда его внимание привлекло еще одно небольшое сообщение: В «Хилтоне» от взрыва бомбы погибла горничная.