Текст книги "Наследие да Винчи"

Автор книги: Льюис Пэрдью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 20

Помощник мэра не обрадовался тому, что прервали его ужин. Но от перспективы предотвратить фашистский замысел у него забурлила кровь настолько, что он пошел с этим просто одетым незнакомцем в главный полицейский участок Болоньи. Ассистент мэра вошел туда один, поговорил с помощником начальника, который дежурил той ночью, и отдал распоряжения. Потом мускулистый незнакомец отвез его домой, доедать ужин. Во время полуночной смены всем дежурным офицерам выдали копии фотографий Вэнса Эриксона.

Поиск беглецов, преступников и пропавших лиц в отелях было обычным заданием. Но сегодня его выполняли с особым рвением. Каждому полицейскому хотелось найти этого знаменитого убийцу.

Он осторожно придвинулся к спящей возлюбленной, нежно смахнув цветение дремы. Он целовал ее щеки, шею, грудь. Сюзанна пошевелилась, желая удержать невесомую негу сна, и в то же время с нетерпением ожидая того, что предвещали поцелуи. Она перекатилась на бок и, не открывая глаз, нашла губы Вэнса. Язык Сюзанны встретился с его языком, и, когда Вэнс обнял ее, Сюзанна томительно застонала.

Когда они перестали целоваться, он начал нежно ласкать чувствительную кожу за ухом, и Сюзанна открыла глаза. В комнате было еще темно.

– Что ты делаешь? – спросила она серьезно. – Ночь на дворе.

– Нет, – ответил Вэнс, отвлекаясь от мочки ее уха, – уже больше шести; я посмотрел. Утро уже почти кончилось.

– М-м-м, – промурлыкала Сюзанна, прижимаясь сосками к его твердой мускулистой груди, и оседлала его. – Давай же не будем тратить этот день зря. – Она заскользила вниз, поцеловала шею, провела языком по его твердому животу, опустилась ниже, и Вэнс замычал от удовольствия.

Энрико Кардуччи остановил сине-белую полицейскую «альфу» у тротуара напротив вокзала и посмотрел на часы. Уже 6: 11. Он зевнул. Его напарник, прислонясь к окну, храпел, будто оторванный глушитель тащился по гравию.

Ну и ладно, решил Кардуччи, подавляя очередной зевок. Он поправил синюю форменную фуражку и открыл дверь. Всю ночь они ездили по отелям своего участка в Болонье и показывали ночным портье фотографию скопированную из газеты. Не везло, совсем не везло. Фотография, переснятая на дешевую, тонкую бумагу, уже испачкалась и помялась, но изображение оставалось четким. Кардуччи вышел из «альфы», аккуратно закрыл дверь, чтобы не разбудить напарника, поправил пистолет в кожаной кобуре и направился в первый отель. Напротив вокзала их было три. Возможно, убийца в одном из них, с надеждой подумал он, толкая стеклянную дверь.

Почему я с ним? – спрашивала себя Сюзанна Сторм, растянувшись на кровати. В ее полузакрытых глазах еще горел огонь любви. Она смотрела на Вэнса, который стоял у комода и вытирал волосы. Сюзанна задумалась: как это раньше она не замечала его достоинств, – и на миг нахмурилась. Она поняла, что ни один мужчина, с которым у нее были отношения, не воспринимал ее настолько серьезно; не воспринимал ее по-настоящему, больше, чем… женщину.

Разумеется, ее воспринимали всерьез некоторые из работодателей; она отлично писала и считалась весьма компетентным агентом разведки – до Ливана. Но ни один из мужчин, с которым она встречалась, и ни один из любовников не воспринимал ее всерьез.

Ливан оказался настоящим кошмаром. Она поехала туда как журналист по заданию французского новостного фотожурнала, и должна была следить за штурмом, как сказало ей ее начальство из ЦРУ, особо агрессивной фракции группировки «Хезболла». Когда все закончилось, пораженная Сюзанна ходила между искалеченных и обезображенных тел детей – подростков. У них были автоматы Калашникова, выданные сирийцами и иранцами, они нажимали на курки и убивали, как взрослые. Эти юные солдаты действительно были повинны в ужасных преступлениях против беспомощных мирных граждан, женщин, детей и таких же подростков, как и они сами. Но ходя среди безжизненных останков, рассматривая спокойные детские лица, Сюзанна расплакалась и принялась размышлять о том, что это за мир, в котором детей посылают на смерть. Она злилась на родителей, отправляющих своих отпрысков на войну вместо себя; и, сильно расстроившись, подала в отставку, как только вернулась в Париж.

Сюзанна не была счастлива тем, что пришлось уйти в узкий мир искусства и стать журналисткой «Haute Culture»– как и непрекращающейся чередой скучных любовников.

Но теперь, лениво улыбаясь и глядя на Вэнса, вытирающего спину, она чувствовала себя по-настоящему хорошо; свободно. То был не просто адреналин, присущий опасной ситуации, который те, кто выживает, могут принять за любовь. Нет, решила она, дело здесь в том, как он смотрит на мир, не в том, что он делает, а в том, как он это делает. Ей нравилось, что Вэнс равнодушен к внешним авторитетам. Может, если повезет, это передастся и ей.

Ни один из ночных портье трех отелей, расположенных напротив вокзала, не узнал Вэнса Эриксона на снимке.

– Разумеется, возможно, что он въехал днем, – сказали все трое. По просьбе Кардуччи они еще и проверили номер паспорта Эриксона – безрезультатно. Кардуччи, не забывая о предупреждении начальника, что преступник мог использовать фальшивый паспорт, полагался в основном на фото. Он вернулся к напарнику и осторожно его разбудил.

– Отведи машину назад в участок, – сказал Кардуччи заспанному товарищу, – а я подожду, пока к семи утра не подойдут дневные менеджеры. Доеду домой на автобусе. – Партнер, недовольный тем, что ему не дали досмотреть эротический сон, мрачно согласился; и машина рывками отъехала от тротуара.

Не то чтобы Кардуччи действительно ожидал найти там Вэнса – он просто жил в десяти минутах езды на автобусе, который уходил как раз от остановки перед отелями. К тому же ему не нравился сержант, дежуривший в участке, – этот засранец увольняет всех направо и налево. Кардуччи с удовольствием избежит встречи, особенно если можно недолго подремать на удобном кресле в фойе. Он расположился у парадной двери «Милан Эксцельсиор» и без четверти семь погрузился в неспокойный сон.

Какой прекрасный отель, думал Вэнс, выходя из ванной комнаты с мраморным полом и нагибаясь к холодильнику, стоявшему в спальне под телевизором.

– Апельсинового сока? – предложил он Сюзанне, которая сидела на кровати и смотрела новости.

– Конечно, – согласилась она, – после небольшой зарядки мне всегда хочется пить. Слушай, Вэнс, уже больше семи и у нас…

Она резко замолчала: по телевизору начали показывать сюжет о состоянии Папы.

Он поправлялся. Диктор объявил, что Папа в сознании и уже прочитал молитвы, в первую очередь – о прощении убийцы.

Убийца, иранец по имени Хашеми Рафикдуст, арестован римской полицией и ожидает суда. Рафикдуст, – сообщил диктор с очевидным отвращением, – разыскивался в Германии по обвинениям в убийстве; там же подозревался в участии в расстреле иранских диссидентов, также есть мнение, что его деятельность финансировала «Хезболла», хотя сам человек утверждает, что работает один.

Показали Хашеми, когда его переводили из полицейской машины в городскую тюрьму Рима. Его дикие глаза зачаровывали.

– Я Меч Аллаха! – фанатично визжал он по-итальянски, по-английски и на фарси. – Аллах акбар! Я убил Папу!

Вэнс сидел на краю кровати рядом с Сюзанной и рассеянно пил апельсиновый сок, смотря новости. После отрывка с Рафикдустом показали свежий снимок убийцы и Папы, который прямо перед началом стрельбы сделал какой-то человек, стоявший прямо за Папой. На снимке был изображен Рафикдуст с поднятым пистолетом. Вэнс присмотрелся к фотографии и чуть не выронил стакан: слева было его хорошо узнаваемое лицо, искривленное от напряжения, когда он бросился к Рафикдусту, чтобы не дать ему выстрелить.

– О господи, – медленно произнесла Сюзанна. – О господи, Вэнс.

Назвали имя туриста, который сделал снимок. На экране обвели белыми кружочками сначала пистолет, готовый к выстрелу; потом Рафикдуста; а потом и голову Вэнса – словно накинули петлю.

– Властям не удалось связаться с этим человеком, – заявил диктор, – но они полагают, что именно он разыскивается в связи с совершенными недавно террористическими актами в Милане и окрестностях озера Комо. Власти также сообщили, что они не уверены, пытался этот мужчина помочь или же помешать убийце.

Программа новостей быстро перевела свое подвижное внимание на другие события – всенародное возмущение по поводу стрельбы, призывы к смертной казни, и так далее, и так далее. Но Вэнс этого уже не слышал. Я ухожу все глубже, глубже и глубже, мрачно размышлял он. Любимая Италия стала зыбучим песком у него под ногами.

– Что? А, да. Доброе утро! – Полицейский Энрико Кардуччи вскочил на ноги. Пришел дневной менеджер. Было шесть минут восьмого. Через несколько мгновений у Кардуччи в голове прояснилось, и он предъявил фотографию Вэнса Эриксона.

Дневной служащий уставился на снимок, посмотрел в потолок, задумчиво облизнул нижнюю губу, что-то пробормотал и, наконец, сказал:

– Да, я помню этого мужчину.

Кардуччи обрадовался. Это могло означать повышение, после которого ночных смен больше не будет. Он нашел нужного человека, сделав больше, чем требовали от него обязанности. Энрико представил, что скажет его мамочка.

– То есть, – продолжал служащий, – на самом деле я запомнил женщину, которая была с ним, – красавица, просто красавица, Я бы, возможно, и не запомнил его, если бы не эта исключительная женщины. Они зарегистрировались под именем… – Он сощурился, пытаясь вспомнить имя, а потом направился к стойке. Кардуччи последовал за ним, едва не паря над полированным мраморным полом фойе.

Пока служащий искал нужное имя в списке («Вчера вселилось только двенадцать человек», – сказал он, перелистывая журнал), Кардуччи усиленно пытался вспомнить, чему их обучали в полицейской академии. Это было нелегко – не потому, что он плохо учился: на самом деле, он был вторым по успеваемости в классе, – а потому, что ему трудно было сдерживать возникающие в голове картины: как он пинком раскрывает дверь и в одиночку арестовывает преступника. Энрико представлял и заголовки в газетах, может быть, даже с фотографиями.

Но он вспомнил и то, чему их учили, и сержанта, который после того, как спадет суматоха в прессе и народная благодарность, непременно его вздует, и будет ставить в пример как нарушителя правил. И Кардуччи с неохотой решил, что позвонит в штаб и вызовет подкрепление. Возьмет у служащего телефон, после того, как тот просмотрит список.

– Черт! – воскликнул Вэнс. – Почему все сразу? – Он уже был полностью одет в «ливайсы» и светлую голубую рубашку с короткими рукавами. Он ходил по комнате взад-вперед, пока одевалась Сюзанна – на ней тоже были джинсы и хлопчатобумажная рубашка с вышивкой и подвернутыми рукавами. – Наше огромное преимущество в том, что никто не знает, что мы здесь, – на ходу размышлял вслух Вэнс. – Никто, кроме Братьев, а с ними мы разберемся отдельно.

– Если только они и тут не сотрудничают с полицией – так же, как и в Комо, – напомнила Сюзанна.

Вэнс осекся.

– Ну, тогда я ставлю на то, что Болонья слишком далеко от монастыря. Не думаю, что их влияние здесь велико. Но необходимо опасаться людей, которые нас ищут… то есть меня. Это значит, что надо постараться не попадаться на глаза никому до вечера, пока не доберемся до «Сантуарио ди Сан Лука».

Можно было бы угнать машину и выехать в пригород; на дорогах, ведущих в холмы, движение небольшое. Можно купить хлеба, сыра, вина, минералки и устроить пикник. Только… машину тяжело будет спрятать. Тогда мотоцикл. Вэнс соскучился по своему мощному классическому байку, который спокойно отдыхал на своей специальной парковке подземного гаража в здании «КонПаКо» в Санта-Монике. Сейчас та жизнь казалась такой далекой.

Десять минут спустя они закрыли за собой дверь и направились к лифту. Они не слышали подъезжающего кортежа полицейских патрулей, мотоциклов и фургонов, поскольку те ехали беззвучно, с одними мигалками.

Дойдя до конца коридора, Вэнс нажал кнопку вызова лифта.

– М-м-м, я тут подумала, – сказала Сюзанна.

– Что?

– А если ночной портье узнал нас?

Вэнс покачал головой:

– Сомневаюсь. Ребята в отелях такого размера не обращают особого внимания на постояльцев. Их интересует только, заплатим ли мы по счету, а мы дали денег вперед, чтобы они не беспокоились.

– Все же… – волновалась Сюзанна.

Приехал лифт; открылись двери.

Нервно теребя крышку кобуры с револьвером, Энрико беспокойно расхаживал по фойе. Он знал, в каком номере подозреваемые. Но группа поддержки еще не приехала. Почему они задерживаются? Участок совсем рядом с пьяцца Маджоре, напрямую от виа делль Индипенденца. Сердце колотилось, хотя с того момента, как служащий назвал ему нужное имя, прошло меньше десяти минут. Кардуччи заметил, что указатель лифта дошел до третьего этажа и остановился. Может, это он, мечтал Кардуччи. Они попадутся прямо ко мне в руки, и меня наградят за то, что я справился с ними в одиночку.

– Ладно, – уступил Вэнс, глядя на закрывающиеся двери, в которые они так и не вошли. – Возможно, ты права.

– В любом случае, не повредит, – ответила Сюзанна. – По крайней мере, полезно для здоровья.

Вэнс пошел за ней к пожарной лестнице в другом конце коридора. Они неторопливо спустились на пять пролетов в цоколь здания; за ними летело эхо. Спустившись, они прошли половину короткого коридора, кишевшего обслугой отеля, снова поднялись на первый этаж и вышли на замусоренный участок, который Вэнс разглядел из номера.

Они шли по пыльной площадке, петляя между припаркованными вразнобой автомобилями и мотороллерами. С трех сторон участок был ограничен зданиями, с четвертой – высоким деревянным забором. Подойдя к воротам, они услышали рев моторов и визг шин.

Вот рев стал громче. Когда Вэнс и Сюзанна дошли до ворот, им навстречу въехал полицейский фургон, отчаянно мигая голубым огоньком, и поднял пелену пыли. За ним в это облако въехали два патрульных автомобиля и мотоцикл, запылив вообще весь участок.

– Пригнись! – крикнул Вэнс и потянул Сюзанну за собой вниз, чтобы укрыться за помятым красным «фиатом», крылья которого уже начали ржаветь.

Вэнс выглянул из-за багажника и увидел, как из фургона высыпала целая команда и побежала в здание, за ними – мотоциклист и люди, приехавшие на машине.

– На учения не похоже, – испуганно сказал Вэнс. – Бежим отсюда.

Он выпрямился и бросился к воротам, но тут въехала третья полицейская машина, водитель нажал на тормоза и преградил им дорогу.

– Стойте! – крикнул один из полицейских, выхватывая револьвер. – Вы арестованы!

– Как бы не так, – ответил Вэнс и, меняя направление, бросился в обратную сторону между хаотично стоящих машин, подталкивая перед собой Сюзанну.

Сзади раздался выстрел; ветровое стекло красного «фиата» разлетелось вдребезги. Взревел мотор патрульной машины; ее водитель рванул вперед, и было слышно, как из-под задних колес летит гравий. Чудесное итальянское утро прорезали еще несколько выстрелов.

– Не поднимай голову, – крикнул Вэнс.

Автоматная очередь прострочила землю прямо перед ними, но Вэнс успел схватить Сюзанну и рывком оттащить ее назад. Полицейская машина остановилась примерно посередине между воротами и задним входом в отель. Открылись двери, послышался топот и возбужденные крики.

– Пистолет Тони еще у тебя? – спросил Вэнс. Он опустил взгляд и увидел, что Сюзанна его уже достала. – Прикрой меня, – велел он, – я за мотоциклом.

Вэнс пробежал между двумя машинами; полицейский с автоматом остановился и открыл по нему огонь, а Сюзанна нажала на курок и попала в землю у ног копа; тот нырнул в укрытие. Она быстро скрылась за другой машиной, поближе к воротам, и тут же град пуль обрушился туда, где она только что стояла.

Эриксон перебегал от одной машины к другой, пока Сюзанна отвлекала основной огонь на себя.

Вылез один из трех полицейских, остававшихся в машине, и подбежал к упавшему товарищу, чтобы поднять его и перенести в безопасное место, а остальные двое занялись Сюзанной – палили так, чтобы не дать ей подняться.

Вэнс добрался до мотоцикла – это был мощный «мото-гуцци» – и довольно кивнул, увидев, что ключ остался в зажигании. Он прыгнул на мотоцикл и повернул ключ. Сзади слышался топот – еще один полицейский бежал по ступенькам из подвала отеля и что-то возбужденно кричал. Вэнс повернул дроссель, мотор завелся и мотоцикл рванул вперед.

Сюзанна, которую с двух сторон преследовали полицейские, бежала к воротам. Она услышала рев мотоцикла и, не останавливаясь, выстрелила еще раз.

Вэнс с визгом подъехал на второй скорости к выходу и начал притормаживать, чтобы подобрать ее. Полицейские, гнавшиеся за ней, развернулись и навели автоматы. Один ринулся за Вэнсом, целясь в мотоцикл, как охотник целится в голову убегающего оленя. Второй уперся локтями в крышу красного «фиата» и тщательно навел ствол на Сюзанну. Пуля попала в ветровое стекло мотоцикла, и по нему разбежалась паутина трещин. Изумленно Вэнс заметил, как Сюзанна нырнула в укрытие деревянной стены прямо перед тем, как раздался очередной выстрел. Сзади тоже слышалась стрельба.

Вэнс ехал, петляя, чтобы не попасть под пули полицейских за спиной, а затем, повернув, остановился. Сюзанна запрыгнула сзади даже раньше, чем мотоцикл полностью замер. Заднее колесо пробуксовало по гравию и взвыло, обретя опору на твердой земле.

Сзади гремели выстрелы, пули вслепую летели в каменную мостовую.

Они помчались на запад по виа Болдрини. Мотоцикл, накреняясь, несся сквозь толпу пешеходов, гулявших по садам у Порта-Галльера, потом на юг по виа делль Индипенденца.

Мотоцикл летел как стрела, и полицейские автомобили вскоре остались позади.

Но они понимали, что по радио информация быстро распространится по всей Болонье; и полицейские, желающие отомстить, бросятся преследовать угнанный мотоцикл. Если заденешь одного, пощады не жди.

Вэнс все разгонялся, обгоняя немногочисленные машины на утреннем шоссе. Когда впереди появились синие огни мигалок, Вэнс несся по белой разделительной полосе. Первая из машин, что преследовали их от отеля, начала заворачивать.

Если не можешь их побороть, присоединись к ним, подумал Вэнс, отпустил одну руку и начал крутить наугад многочисленные ручки на компактной приборной доске мотоцикла. Сначала замигали аварийные огни, потом завыла сирена. Справа и слева автомобили и грузовики выстроились по краю дороги, так что в центре наконец остались только мотоцикл и преследователи, к которым уже присоединилось и подкрепление из полицейского участка.

Вэнс даже рассмотрел выражения на лицах двух полицейских в приближающейся с ревом патрульной машине – и тут же, в самый последний момент, резко свернул налево и поехал наискосок через пьяцца делль Отто Агосто.

Сюзанна с ужасом смотрела на несущиеся машины, одной рукой схватившись за талию Вэнса, а другой – за свою сумочку, где лежали пистолет Тони и все деньги.

Две приближающиеся колонны полицейских машин чуть не столкнулись друг с другом, рьяно пытаясь одновременно въехать на пьяцца делль Отто Агосто.

Вэнс помчался к лабиринту извилистых узких улочек старого города; мотоцикл мог ехать быстро и в то же время хорошо маневрировать, и Вэнс понимал, что надо пользоваться всеми преимуществами.

Солнце едва поднялось и теперь заливало только верхние этажи домов вдоль виа Вентурини, когда мотоцикл влетел с ярко освещенной площади в глубокую утреннюю тень. Верхние этажи, выкрашенные в красный, благодаря теплым утренним лучам горели, а мотоцикл с ревом, отражающимся от стен, несся по прохладной тенистой улице, такой узкой, что там с трудом могли бы разминуться «фиат» и человек.

Мотоцикл пересек виа Риги и снова въехал в серый проулок. На перекрестке с виа Марсала Вэнс повернул налево и заметил справа полицейскую машину. Он подбавил газу Меньше чем в квартале от них показалась другая машина. Он снова свернул направо, и оказался на извилистой улочке, шедшей на юг. Вэнс припомнил, что несколько лет назад гулял по ней, и живот сжался в холодный кулак, когда он вспомнил, что свернуть с нее можно будет не раньше, чем через милю. Если с другой стороны тоже окажутся полицейские, это конец.

На ужасных поворотах шины «мото-гуцци» почти не касались неровной мостовой – Вэнс выжимал максимальную скорость. Они оказались на небольшой площади, выходящей на виа Замбони. Вэнс свернул налево, к Университету и, когда из-за угла со стороны участка вылетела очередная полицейская машина, резко дернул дроссель.

Эта «альфа» ехала быстрее, и, как ни разгонялся «мото-гуцци», патруль догонял. Когда один из полицейских открыл стрельбу, Вэнс начал вилять. Мотоцикл со своими перепуганными пассажирами с ревом несся мимо старинных зданий и бесконечных галерей, мимо пьяцца Верди, где широкая дорога с двусторонним движением превратилась в улицу с односторонним, и они ехали не в ту сторону. «Альфа» приближалась, и Вэнс заметил, как прямо у него перед лицом пуля врезалась в стену.

По бокам узкой улочки, как и на многих улицах Болоньи, с одной стороны шел длинный коридор-галерея, а с другой – каменные стены зданий. Казалось, что никого нет, но едва Вэнс нажал на газ, с виа дель Густо выехал «фольксваген» и полностью перекрыл проезд.

Сюзанна закрыла глаза и прижалась к Вэнсу. Ему тоже хотелось закрыть глаза, когда он понял, что остановиться негде. Он накренил мотоцикл влево, чуть не выпустив руль, когда подскочил на невысоком бордюре, и направил «мото-гуцци» между вертикальных блоков, поставленных для того, чтобы автомобили не заезжали в коридоры для пешеходов. Мотоцикл понесся по затененной галерее. Рядом со свистом пронеслись две колонны.

Сзади раздались неистовые гудки и визг шин, потом послышался звон стекла: полицейская машина врезалась в «фольксваген».

Вэнс притормозил, чтобы снова выехать на улицу. Оставив позади возмущенные крики и вой сирен, они промчались до конца виа Замбони, потом выехали через Порта Сан Донато и поехали по открытой местности.

До автострады Al 4 они доехали без хвоста. Вздохнув немного спокойнее, Вэнс выключил мигалки и сирену, открыл дроссель и понесся на запад. У аэропорта Вэнс повернул к югу, затем ушел с автострады на первом же выезде.

Они сделали полный оборот вокруг города и направились к юго-западным холмам.

Дорога, изгибаясь, поднималась все выше. Сверху и снизу на крутых склонах ровными рядами рос виноград. Сначала шли фермы одного типа, затем другого. Скот, овощи, но больше всего было полей с белыми резными цветками одуряющего бутня.

Дальше, после участка с американскими горками, Сюзанна увидела его – массивное округлое кирпичное здание с выцветшим зеленым куполом-луковицей и многочисленными башенками и шпилями. Оно стояло на вершине самого высокого холма в округе и очень напоминало корабль пришельцев, разведывающих рельеф местности.

Вэнс съехал на обочину.

– Что это такое? – спросила Сюзанна, еле дыша.

– «Сантуарио ди Сан Лука», – ответил Вэнс и жестом велел Сюзанне слезать. – Готов спорить, что где-нибудь там внутри – или, возможно, в пристройке у подножия – мы обнаружим Избранных Братьев Святого Петра и, если повезет, рисунки да Винчи. – Вэнс выключил зажигание. – Это либо наше спасение, либо…

– Это спасение, – сказала Сюзанна, слезая с мотоцикла и помогая Вэнсу откатить его от дороги и спрятать в зарослях робиний и мелкого кустарника.

Потом они прошли полмили вниз по дороге и скрылись в зарослях, чтобы дождаться наступления темноты.

А в Болонье Энрико Кардуччи все еще пытался объяснить сержанту, зачем он тоже бросился в погоню на «фольксвагене», а не остался в отеле. Защищаясь, Кардуччи твердил:

– Сержант, это же вы ехали не в ту сторону.