Текст книги "Сильвия и Бруно. Окончание истории"

Автор книги: Льюис Кэрролл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

 
«„Прощайтесь с дочерью, маман,
И собирайте чемодан.
Мы с вашей дочерью вдвоём
Без вас отлично проживём.
Чтоб ни ногой на наш порог!
Отныне станем жить по чину.
Не суньте палец в наш пирог!“ —
Кричал Прикол (имел причину)».
 

 Музыка стала замирать. Майн Герр вновь говорил своим обычным голосом.

 – Растолкуйте-ка мне ещё вот что. Прав ли я, когда думаю, что в ваших Университетах человек занимает должность иногда по тридцать или сорок лет, но экзаменуете вы его лишь единственный раз, в конце третьего или четвертого курса?

 – Да, это правда, – подтвердил я.

 – Но тогда получается, что вы экзаменуете человека в начале его карьеры! – сказал старик, обращаясь больше к себе, чем ко мне. – А какая у вас гарантия, что он сохраняет, так сказать, под рукой те знания, за которые он уже получил денежное вознаграждение, успешно сдав экзамены?

 – Никакой, – опять подтвердил я, немного озадаченный этим новым направлением его расспросов. – А вы как поступаете в таких случаях?

 – Мы экзаменуем его по прошествии тридцати или сорока лет, но только не в начале его карьеры, – спокойно ответил он. – Если брать в среднем, то выходит, что выявленные таким путём знания составляют одну пятую от первоначальных – процесс забывания идёт довольно ровным и однообразным темпом, и тот, кто забыл меньше, принимает большие почести, и вознаграждается крупнее.

 – То есть, вы платите ему деньги, когда он больше в них не нуждается? А меж тем всю свою жизнь ему по вашей милости жить не на что?

 – Это не так. Он оставляет своим поставщикам расписки, они хранят их по сорок, иногда по пятьдесят лет на собственный риск, затем он получает свою Стипендию, что в один год приносит ему столько, сколько ваши Стипендии приносят в пятьдесят лет – и тогда он легко расплачивается по счетам с процентами.

 – Но предположим, что ему не удалось получить Стипендию. Такое ведь тоже случается.

 – Такое тоже случается, – согласился он в свою очередь.

 – Что же тогда делать поставщикам?

 – А они загодя прикидывают. Если у них возникает опасение, что человек впал в невежество или тугодумие, то в один прекрасный день они отказываются его снабжать. Вы и не представляете, с каким рвением такой человек начинает освежать свои утраченные знания или забытые языки, когда мясник урезает ему порцию говядины и баранины!

 – А экзаменаторы-то кто?

 – Молодые юноши, только-только окончившие курс и переполненные знаниями. Вам бы это показалось курьёзным, – продолжал Майн Герр, – если бы вы увидели, как мальчишки экзаменуют старцев. Я знавал человека, который экзаменовал собственного деда. Обоим от этого было, должен сказать, немного стеснительно. Старый джентльмен был лыс как пробка!

 «По-моему, так не о лысых говорят», – с сомнением подумал я. Но точно не был уверен.

ГЛАВА XIV. Пикник Бруно

 – Ну, то есть совсем лысый, – пояснил старичок, словно почувствовал моё сомнение. – А теперь, Бруно, я расскажу тебе одну сказочку.

 – А я расскажу вам одну сказочку, – сказал Бруно и торопливо начал, опасаясь что Сильвия вмешается. – Жила-была однажды Мышка... маленькая-маленькая, вот такая малюсенькая! Вы ещё не встречали такой малюсенькой Мышки!

 – Так что с ней случилось, Бруно? – спросил я. – Тебе что, больше не о чем рассказывать, кроме как о том, какая она малюсенькая?

 – С ней ничего не случилось, – хмуро ответил Бруно.

 – А почему с ней ничего не случилось? – спросила Сильвия, которая сидела рядом с братом, положив головку ему на плечо и терпеливо дожидаясь своей очереди рассказывать.

 – Потому что она была очень маленькой, – объяснил Бруно.

 – Это – не причина! – сказал я. – Пусть она даже очень маленькая, с ней всегда может что-нибудь случиться.

 Бруно с жалостью взглянул на меня. Он словно бы посочувствовал моей простоте.

 – Она была слишком маленькой, – повторил он. – Если бы с ней что-то случилось, она бы сразу умерла, вот какой она была маленькой!

 – Ну, хватит про то, какая она была маленькая, – приказала Сильвия. – Ты что, больше ничего не придумал?

 – Ещё не успел.

 – Ну, так не надо было начинать. Сначала придумай! Теперь помолчи, мой хороший, и послушай мою сказку.

 И Бруно, который так спешил перехватить инициативу рассказывания сказок, что совершенно растерял весь свой дар сочинительства, не смог ничего на это возразить и приготовился слушать. Только попросил:

 – А ты расскажи о другом Бруно, ну пожалуйста!

 Сильвия обхватила его рукой за шею и начала:

 – Ветер шептался с листвой деревьев...

 – Это невежливо с его стороны, – перебил Бруно.

 – При чём тут вежливость! – возмутилась Сильвия и продолжала: – Был вечер, прекрасный лунный вечер; в лесу ухали Совы.

 – Ой, только не Совы! – заныл Бруно, всплеснув ручками. – Я их не люблю. У Сов такие большущие глаза! Пусть лучше это будут Курочки.

 – Ты что, боишься их большущих глаз, Бруно? – спросил я.

 – Ничего я не боюсь, – ответил Бруно, изо всех сил пытаясь выглядеть беспечно. – Но из-за таких глаз совы мне неприятны. Наверно, когда они плачут, то слёзы у них огромные как... огромные как луна! – И он сам рассмеялся. – А Совы плачут, господин сударь?

 – Нет, Совы не плачут, – убеждённо ответил я, пытаясь скопировать его собственную манеру. – Им же не с чего печалиться!

 – Как это не с чего! – возмутился Бруно. – Они печалятся, когда им доведётся убить бедненькую маленькую Мышку!

 – Но когда они голодны, им нипочём такие печали.

 – Вы совсем не разбираетесь в Совах! – со знанием дела объявил мне Бруно. – Когда они голодны, они сильно-сильно печалятся, если убьют маленькую Мышку, потому что если бы они её не убили, то у них осталось бы что-то на ужин, понятно?

 Очевидно, к этой минуте ум Бруно уже восстановил свои опасные придумывательные способности, так что Сильвия сочла за лучшее вмешаться.

 – Я продолжу, если позволите. И эти Совы... то есть Курочки, высматривали какую-нибудь славненькую пухленькую Мышку себе на ужин...

 – Пусть это лучше будет Кролик, – сказал Бруно.

 – Кролик? Хорошо, пускай будет Кролик, если хочешь. Только хватит меня перебивать, Бруно! И вообще, Курочка не может съесть Кролика.

 – А вдруг ей захочется проверить, может ли Курочка съесть Кролика!

 – Хорошо, ей захотелось узнать, сможет ли она... Слушай, Бруно, чепуха получается! Я лучше вернусь к Совам!

 – Ладно, только пусть у них не будет таких больших глаз.

 – Эти Совы увидали маленького Мальчика, – продолжала Сильвия, не захотев больше вносить в свой рассказ поправок. – Этот Мальчик попросил их рассказать ему сказку. Совы только заухали в ответ, а потом взяли и улетели.

 – Что они взяли? – шёпотом спросил Бруно, но Сильвия, скорее всего, не расслышала.

 – Потом этот Мальчик встретил Льва. Он попросил, чтобы Лев рассказал ему сказку. Лев сказал: «Хорошо». И пока Лев рассказывал ему сказку, то по кусочку откусывал от головы Мальчика. И когда от головы ничего не осталось, Мальчик ушел, не поблагодарив за рассказ.

 – Этот было невежливо, – сказал Бруно. – Раз он не мог говорить, то хоть бы кивнул на прощание. Нет, кивнуть он не мог... Тогда пусть пожмёт Льву лапу.

 – Да-да, я просто это пропустила, – заверила Сильвия. – Он и в самом деле пожал Льву лапу. А потом он снова вернулся и в благодарность тоже рассказал Льву сказку.

 – Так у него снова выросла голова? – спросил Бруно.

 – Да, конечно, выросла через две минуты. А Лев попросил у него прощения и сказал, что больше не будет откусывать мальчикам головы – ни за что и никогда.

 Казалось, Бруно очень понравился такой оборот.

 – Эта сказка очень хорошо кончается! – сказал он. – Правда, господин сударь?

 – Правда, – согласился я. – Мне бы хотелось услышать ещё какую-нибудь сказку про этого мальчика.

 – Это был я, – заявил Бруно. – Расскажи, Сильвия, про Пикник Бруно, только пусть там не будет кусачего Льва.

 – Не будет, если этот Лев пугает тебя, – сказала Сильвия.

 – Пугает меня! – с негодованием воскликнул Бруно. – Ещё чего! Просто слово «кусается» – это такое дурацкое слово, особенно если чья-то голова лежит у тебя на плече.

 Услышав это, Сильвия рассмеялась своим восхитительным музыкальным смехом и чмокнула братца в кучерявую макушку. Затем она продолжила свою сказку.

 – И вот этот Мальчик...

 – Только это не был ещё я, понимаете? – перебил Бруно. – Вы не должны сейчас думать на меня, господин сударь.

 Я почтительно обещал, что буду думать на другого.

 – Это был довольно хороший Мальчик...

 – Это был очень хороший Мальчик! – поправил её Бруно. – И он никогда не делал ничего такого, о чём его не просили.

 – От этого ещё не делаются хорошим Мальчиком! – возразила Сильвия.

 – Нет делаются! – настаивал Бруно.

 Сильвия решила не спорить.

 – Хорошо, он был очень хорошим Мальчиком и всегда крепко держал своё слово, и у него был большой шкаф...

 – Чтобы там держать свои слова крепко запертыми! – воскликнул Бруно.

 – А раз он крепко держал все свои слова, – продолжала Сильвия с хитринкой, – значит, он не был похож на одного из известных мне мальчиков, который не держит обещаний!

 – Он их, наверно, посыпал солью, – глубокомысленно сказал Бруно. – Обещания нельзя долго держать, если в них нет соли. А на другой полке он держал свой День рожденья [61]61
  Совершенно невозможное для перевода место. «To keep the birthday» означает по-английски ‘отмечать день рожденья’, тогда как сам по себе глагол «to keep» имеет основное значение ‘хранить, держать где-л.’.


[Закрыть].

 – И долго он там его держал? – спросил я. – Лично я ни за что бы не смог удержать свой День рожденья дольше двадцати четырёх часов.

 – Так ведь День рожденья сам по себе держится двадцать четыре часа! – воскликнул Бруно. – А как держать День рожденья дольше, вы просто не знаете! А этот Мальчик хранил его весь год!

 – А потом наступал следующий День рожденья, – добавила Сильвия. – Так что День рожденья был у него всегда.

 – Правильно, – подтвердил Бруно. – У вас на День рожденья бывают вкусности и игры?

 – Иногда, – сказал я.

 – Когда вы ведёте себя хорошо, верно?

 – Конечно. Это ведь и есть игра своего рода, когда ты хорошо себя ведёшь, не так ли?

 – Игра в свои ворота? – изумился Бруно. – Такая игра – неправильная!

 – Бруно! – с печалью в голосе произнесла Сильвия. – Ну как ты можешь!

 – Но мне так кажется! – не сдавался Бруно. – Посудите сами, господин сударь! Вот что значит хорошо себя вести! – Тут он сел совершенно прямо и сделал нелепо торжественную мину. – Сначала вы должны сесть прямо как Кочерёжка...

 – Как Кочерыжка, – поправила Сильвия.

 – Как Кочерёжка, – упрямо повторил Бруно. – Затем вы должны сложить руки – вот так. Затем – «Когда ты будешь расчёсывать волосы? Сейчас же иди и куратно их расчеши!» А затем – «Ох, Бруно, не загибай лепестки маргариток!» Господин сударь, вы тоже учились правописанию на маргаритках?

 – Я хотел бы услышать про День рожденья того Мальчика, – сказал я.

 Бруно моментально вернулся к сказке про День рожденья.

 – Этот Мальчик и говорит: «Сегодня мой День рожденья!» А потом... Я устал! – внезапно заявил он и склонился головкой на колени Сильвии. – Сильвия лучше знает, что было дальше. Сильвия больше меня. Рассказывай, Сильвия!

 Делать нечего, Сильвия подхватила нить рассказа.

 – И вот он говорит: «Сегодня мой День рожденья. Как бы мне получше его отметить?» Все хорошие маленькие мальчики... – Тут Сильвия отвернулась от Бруно и сделала вид, будто шепчет по секретумне, – все хорошие маленькие мальчики, которые учат уроки как положено, всегда весело отмечают свои дни рожденья. Поэтому этот маленький Мальчик тоже весело отмечал свои Дни рожденья.

 – Если хочешь, можешь называть его Бруно, – скромно отозвался её братец. – Это не был я, но так будет интереснее.

 – И этот Бруно сказал: «Лучше всего – устроить самому себе Пикник на вершине холма. Я возьму немного Молока и небольшую Булочку, а ещё немного Яблок. Но сначала – Молоко!» Тут Бруно взял молочный бидон...

 – И пошёл подоить Корову! – встрял Бруно.

 Сильвия продолжала:

 – Корова сказала: «Му! (Так всегда начинаются в сказках слова Коровы.) Что ты собираешься делать с этим Молоком?» Бруно ответил ей: «Оно мне нужно для Пикника». Корова спросила: «Му! Надеюсь, ты не станешь его кипятить?» Бруно ответил: «Нет, вовсе нет! Парное Молоко такое вкусное и такое тёплое, его не нужно кипятить!»

 – Его совершенно нужно кипятить, – предложил Бруно исправленный вариант.

 – Так что Бруно налил Молока в бидон. Затем он сказал: «Теперь мне нужна Булка!» Он отправился к Хлебнице, где хранилась ароматная Булка. А Хлебница...

 – Такая пышная и тёплая! – нетерпеливо перебил Бруно. – Ты всегда пропускаешь так много слов!

 Сильвия покорно поправилась:

 – Хранилась ароматная Булка, пышная и тёплая. А Хлебница говорит... – Тут Сильвия замолчала. Спустя полминуты она растерянно произнесла: – Я даже не знаю, с чего начинаются слова Хлебницы, когда она хочет заговорить.

 Брат и сестра вопросительно взглянули на меня, но я смог лишь беспомощно пробормотать:

 – Не имею ни малейшего понятия! Никогда не слыхал, чтобы Хлебница разговаривала!

 Минуту-другую мы сидели молча, затем Бруно очень тихо произнёс:

 – Слова «Хлебницы» начинаются с ха.

 – Молодец! – воскликнула Сильвия. – В чистописании у него уже успехи. Он умнее, чем сам думает! – добавила она специально для меня. – Значит, Хлебница говорит: «Ха! А что ты собираешься делать с этой Булкой?» И Бруно отвечает: «Она мне нужна для Пикника». Хлебница и говорит: «Ха! Надеюсь, тебе не придёт в голову ее поджаривать!» А Бруно отвечает: «Нет, вовсе нет! Свежая Булка такая тёплая и такая пышная, что её не нужно поджаривать!»

 – Её вовсе нужно как следует всегда поджаривать, – встрял Бруно. – Ты рассказываешь слишком коротко.

 – И Бруно положил Булку в корзину с крышкой. Затем он говорит: «Теперь мне нужны Яблоки!» Он взял свою корзину с крышкой и пошёл в огород. Там он подобрал парочку чудесных румяных Яблок. А Огород говорит...

 Здесь в рассказе снова последовала продолжительная пауза.

 Бруно применил свой любимый приём: он постучал себя по лбу. Сильвия уставилась вверх, словно ожидала подсказку от птичек, весело распевающих среди листвы. Ни то, ни другое не принесло результата.

 – С чего должны начинаться слова Огорода, когда он хочет заговорить? – в отчаянии пролепетала Сильвия бессовестным птичкам.

 Наконец я отважился высказать предположение, воспользовавшись примером из букваря Бруно.

 – По-моему, эти слова всегда начинаются с ого.

 – Ну конечно! Как здорово, что вы догадались! – радостно воскликнула Сильвия.

 Бруно вспрыгнул на скамью и погладил меня по голове. Я приложил все силы, чтобы подавить тщеславие.

 – Итак, Огород говорит: «Ого! Что ты собираешься делать с этими Яблоками?» А Бруно отвечает: «Они нужны мне для Пикника». Тогда Огород говорит: «Ого! Надеюсь, ты не будешь их печь?» А Бруно отвечает: «Нет, вовсе нет! Свежие Яблоки такие красивые и такие вкусные, их не нужно печь!»

 – Их вовсе нужно... – начал было Бруно, но Сильвия сама поправилась, не дав ему закончить:

 – Их вовсе нужно всегда ни за что не печь!.. В общем, Бруно положил Яблоки в корзину с крышкой рядом с Булкой и бидоном с Молоком и направился к месту Пикника – на вершину холма, совсем один...

 – Это не потому, что он был жадный, – вмешался Бруно, тыча мне пальцем в щёку, чтобы я повернул к нему голову. – Просто у него не было ни братика, ни сестрицы.

 – Это очень печально не иметь сестёр, правда? – спросил я.

 – Не знаю, – задумчиво проговорил Бруно. – Зато никто не заставлял его учить уроки. Так что он сильно не расстраивался.

 Сильвия продолжала:

 – И пока он шёл по дороге, он услышал позади такой необычный и странный звук – Тум! Тум! Тум! «Что это такое? – подумал Бруно. – А, знаю! Это же тикают мои Часы!»

 – И это тикали его Часы? – спросил у меня Бруно. Глаза его искрились озорным весельем.

 – Можешь не сомневаться, – ответил я. Бруно с ликованием рассмеялся.

 – Затем Бруно немного подумал. И тогда он сказал: «Нет! Не может быть, чтобы это тикали мои Часы. У меня ведь нет Часов!»

 Бруно с любопытством уставился на меня: как мне это по вкусу? Я понурил голову и сунул палец в рот. Малыш этому несказанно обрадовался.

 – Затем Бруно ещё немного прошёл вперёд по дороге. И вновь он услыхал этот необычный звук – Тум! Тум! Тум! «Да что это такое? – подумал Бруно. – А, знаю! Это же Плотник! Он чинит мою Тачку!»

 – И это был Плотник? Который чинил его Тачку? – спросил у меня Бруно.

 Я просиял. Я убеждённо ответил:

 – Кажется, это и впрямь был Плотник!

 Бруно бросился Сильвии на шею.

 – Сильвия! – громогласно зашептал он. – Господин сударь говорит, это и впрямь Плотник!

 – Но затем Бруно немного подумал. И он сказал: «Не может быть, чтобы это был Плотник, который чинит мою Тачку. У меня ведь нет Тачки!»

 На этот раз я горестно закрыл лицо руками, не в силах снести ликующий взгляд Бруно.

 – Затем Бруно ещё немного прошёл вперёд по дороге. И вновь он услышал этот необычный звук – Тум! Тум! Тум! На этот раз он решил, что лучше всё-таки обернуться и посмотреть. А это был не кто иной, как огромный Лев!

 – Огромный-преогромный, – добавил Бруно.

 – Огромный-преогромный Лев. Бруно очень перепугался и побежал...

 – Ну нет, он нисколечко не перепугался! – перебил Бруно. (Мальчик явно заботился о репутации своего тёзки.) – Он побежал, просто чтобы получше рассмотреть Льва издали, потому что он хотел узнать, не тот ли это Лев, который откусил тому Мальчику голову, и ещё ему хотелось посмотреть, насколько этот Лев большой!

 – Да-да, и он побежал, чтобы получше рассмотреть Льва издали. А Лев потихоньку потрусил за ним. И Лев позвал его очень-очень добрым голосом: «Мальчик, а Мальчик! Меня тебе нечего бояться. Я теперь очень добрый старый Лев. И я больше не откусываю мальчишкам головы, как раньше». Тогда Бруно сказал: «Правда ли это, сударь? Тогда чем же вы питаетесь?». А Лев ответил...

 – Вот видите: он его ничуточки не боялся! – спросил Бруно, снова ткнув мне пальцем в щёку. – Он даже не забыл сказать ему «сударь».

 Я согласился, что это самая верная проверка, испугался человек или нет.

 – А Лев говорит: «Я ем бутерброды, ем вишни, ем мармелад, ем кекс с изюмом...»

 – И яблоки! – добавил Бруно.

 – Да, «...и яблоки». Поэтому Бруно говорит: «Тогда пошли со мной на Пикник». Лев и отвечает: «Вот здорово! Я так люблю Пикники!» И Бруно со Львом пошли вместе. – Тут Сильвия внезапно остановилась.

 – И всё? – спросил я, когда потерял надежду, что она заговорит сама.

 – Не совсем всё, – лукаво ответила Сильвия. – Ещё одно или два предложения. Верно, Бруно?

 – Верно, – как можно беспечнее ответил Бруно. – Ещё одно или два предложения.

 – И пока они так шли вместе, они набрели на изгородь, а за изгородью был не кто иной как маленький чёрненький Ягнёнок! И этот Ягнёнок так их испугался, что сразу побежал...

 – Вот кто испугался так испугался! – вставил Бруно.

 – Он побежал. А Бруно побежал за ним. Он стал его звать: «Ягнёнок! Ягнёнок! не нужно бояться этого Льва! Он никого не загрызает! Он есть вишни и мармелад...»

 – И яблоки! – сказал Бруно. – Про них ты всегда забываешь.

 – Ещё Бруно сказал Ягнёнку: «Не хочешь ли пойти с нами на Пикник?» И они отправились втроём. Бруно шёл посередине, чтобы Ягнёнок не видел Льва.

 – Ягнёнок всё ещё боялся, – объяснил Бруно.

 – Да, и он всё ещё дрожал и становился всё бледнее и бледнее, и когда они пришли на вершину холма, это был уже не чёрный, а белый Ягнёнок – белый как снег!

 – Зато Бруно не боялся! – сказал тёзка героя рассказа. – Поэтому он остался чёрным!

 – Нет, он не остался чёрным. Он остался розовым, – рассмеялась Сильвия. – Я бы ни за что тебя не целовала, будь ты чёрным!

 – Ещё как бы поцеловала! – убеждённо произнёс Бруно. – И вообще, Бруно же не был Бруно... то есть, Бруно это был не я... то есть, не говори чепухи, Сильвия!

 – Ладно, – покорно произнесла Сильвия. – И вот, пока они шли, Лев и говорит: «Знаешь, что я обычно делал, когда ещё был молодым Львом? Я прятался за деревьями, чтобы подстеречь маленьких Мальчиков». – Тут Бруно теснее прижался к сестре. – И когда мимо проходил маленький худенький тощенький мальчик, я... В общем, я позволял ему идти дальше. Но если это был маленький пухленький сочненький...»

 Бруно не мог дальше слушать.

 – Не надо сочненьких! – едва не захныкал он.

 – Чепуха, Бруно! – отрезала Сильвия. – Сейчас уже конец. «...Если это был маленький пухленький сочненький мальчик, то я... В общем, я тогда выпрыгивал из-за деревьев и проглатывал его! Ты и не представляешь, какая это вкуснятина – маленький сочненький Мальчик!» А Бруно говорит: «Пожалуйста, сударь, не рассказывайте про то, как вы ели маленьких Мальчиков! От этого на меня дрожь нападает!»

 Настоящий Бруно тоже задрожал из солидарности.

 – Тогда Лев говорит: «Ну хорошо, не будем об этом. Лучше я расскажу, что случилось в день моей свадьбы...»

 – Эта часть мне больше нравится, – сказал Бруно и ткнул меня пальцем в щёку, чтобы я не дремал.

 – «У меня было такое замечательное свадебное угощение! На одном конце стола стоял огромный пудинг с изюмом, а на другом конце – чудный жареный ягнёнок! Ты и не представляешь, какая это вкуснятина – чудный жареный ягнёнок!» Тут Ягнёнок говорит: «Пожалуйста, сударь, не рассказывайте про то, как вы ели ягнёнка! От этого на меня дрожь нападает!» Тогда Лев говорит: «Ну хорошо, не будем об этом!»