Текст книги "Благословение проклятых дорог (СИ)"

Автор книги: Любовь Штаний

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

С другой стороны, Унар же просил о помощи… Фантазия ехидно хихикнула и выдала новую картинку в стиле 3D:

Я в длинной ночной сорочке на бретельках, волосы по плечам распущены… На тонкой шейке маняще пульсирует синеватая венка… Вся такая сексуальная и привлекательная, прямо как в фильмах. Слышится прерывистый вздох вампира, а я… стираю в тазике мужнин плащ.

По спине пот, сорочка к подмышкам липнет, подол, как и волосы, в тазик с грязной водой лезут. Полный нос соплей, а высморкаться никак – руки заняты, пальцы от холода уже посинели и скрючились, а сам кровопивец сидит себе в гробу, завернувшись в одеяло, и с одобрительной белоклыкастой улыбкой на это дело взирает!

Видение оборвалось приступом надсадного кашля у воображаемой меня. Нет, не хочу влюбляться в вампира! Ни за какие коврижки! А ведь, кроме плащей, всякие штаны-трусы стирать придётся, полы намывать, стены драить, мышей жрать, ибо другой человеческой еды в пустом замке наверняка не отыщется. Хотя… хм, а откуда в таком случае там мыши?

Додумать мысль я не успела, провалившись в сон.

Шаксус Джер

Сказать, что произошедшее выбило меня из колеи – не сказать ничего! Ощущение, будто я – ядовитый дикобраз, которого вывернули наизнанку и заставили в таком виде танцевать джигу. Рой диких пчёл в левую ноздрю этому Ирвину, а в правую – карамельку и чтоб пчёлы учуяли!

– Аль… – растерянно начал Габриэль, когда я, буквально кипящая от злости и досады, стремительно приблизилась к ожидающим меня искателям. – А что там произошло с Хартадом?

– Сам не видел? – нервно огрызнулась я и съязвила: – Всё, как всегда. Вы, мужчины, такие разные, непостоянные… То кобели, то козлы, а то и вовсе – свиньи.

– По секрету скажу, – совсем не благодушно протянул орк, – женщины тоже частенько… разные. Примеры приводить?

– Не стоит, – я тяжело вздохнула. – Простите. Нервы.

– Таша где? – включил старую пластинку Сератаниралиэль, проигнорировав как мой срыв на хамство, так и извинения. – Может, скажешь, наконец?

– Не знаю, – пришлось честно признаться, поскольку врать или изворачиваться не имело смысла. Тем более, самое плохое уже произошло. – Но уж точно не здесь. Пойдёмте, я расскажу по дороге обо всём по порядку.

Я мотнула головой сторону от замка.

– Но куда «пойдём»? – озадаченно дёрнул себя за косу Габи.

– Куда глаза глядят! Главное, чтобы подальше отсюда, – покосившись на медленно приближающегося инкуба, я не удержалась от глухого рыка. – И побыстрее! Иначе я одному неприлично привлекательному красавчику оторву его излишне длинный нос и чересчур загребущие руки!

Я ломанулась прочь от Ирвина с его страшной ношей, едва сдерживаясь от навязчивого желания высказать инкубу всё, что о нём думаю. Нет, честное слово – как так можно? Просто так, за здорово живёшь умыкнуть Хранительницу, да ещё и ждать, что она в тебя влюбится? А потом ещё демонстрировать тарухану мёртвое тело возлюбленной!

Псих шизанутый, дундук смазливый! Джигурду ему в жёны и Витаса в соседи! Уже совершенно ясно, Ташка чего-то напутала с Хартадом! Наверняка тот ни в чём не виноват. Ну, или почти ни в чём.

Я ж не со слов выводы делаю – эмоции тарухана на собственной шкуре прочувствовала. И вот быть мне сладкой тянучкой на помойке, если он намеренно обидел мою подопечную. Да ни за какие коврижки! Воспоминания подруги я втихаря просмотрела, но всё равно. Невеста? Держите меня семеро! Хартад на Ташку дышать боялся, от каждого её взгляда вспыхивал и забывал про всё на свете, а тут такие инсинуации!

Нет, я могу допустить наличие невесты. Всё же мы с Хранительницей на Шайдаре без года неделю, а мужику семьсот лет. Тут не только невестой – парочкой жён и десятком детей обзавестись можно.

Правда, без магии с детками в Харруте полный пшик, но уж заиметь любовницу или подружку никто не мешал. Слава Богу, тарухан далеко не урод, не придурок, да и со всем остальным полный порядок. Могу утверждать с чистой совестью!

В Харруте меня во время грозы знатно потрепало отголосками эмоций дорвавшихся друг до друга влюблённых, до сих пор, как вспомню – только и мыслей про огромную ванну со льдом. Как они там друг друга не расплавили нафиг, с таким-то накалом страстей и прочих… эм… ощущений.

В общем, в любви Хартада к Ташке я не сомневалась ни секунды ни тогда, ни сейчас. Невозможно подделать эмоции, которые идут изнутри.

Сегодня, когда тарухана накрыло осознанием при виде окровавленного трупа, я ожидала чего угодно. Знала ведь, как сильно магическое опьянение туманит разум. Я предполагала, что путеводной мыслью влюблённого станет жажда мести, желание разорвать инкуба в клочья, но произошедшее меня изумило до глубины души. Кто бы мог предположить такое?

Знать бы ещё, какая именно мысль затмила все прочие, раз уж тарухан стремглав бросился прочь от замка. И ведь ни на мгновенье в его эмоциях не мелькнуло страха, разве только ослепительно-яркая решимость… Но вот решимость сделать что?

– Хватит пыхтеть уже, – примирительно, но в то же время требовательно проговорил Варук, почти бегущий подле меня. – Сбавь скорость и рассказывай.

Я притормозила и оглянулась.

– Кажется, я знаю, как нам найти Ташку, – буркнула себе под нос. – Пока я не чувствую Хранительницу, можно идти по следу того, кто связан с ней неразрывно.

– Крепче, чем ты? – Недоверчиво изогнул бровь эльф. – Это возможно?

– Как оказалось, вполне. – Я оскалилась, подбирая слова. – Что касается инкуба, он заприметил Ташу ещё в Маргале…

Глава 15 Шайдарские горки

Таша

Новое утро пахло малиной и грушами. Свежий ветерок ласково касался щек и левого плеча, щекотал левую же пятку. Солнышко припекало. Хорош-о-о-о… Сладко потянувшись, я улыбнулась и открыла глаза. Ой!

– Унар, зараза ты энергичная! – возмущённо вскрикнула, подскочив на кровати. – То есть энергетическая…

Сон как рукой сняло, когда я огляделась по сторонам и оценила степень и глубину подставы. Этот… шутник переместил меня в Тёмные Земли прямо в постели! Мало того, что разбудить не удосужился, так ещё и кроватку расположил в тени, чтоб солнышко на неё спозаранку не попало. Видно, чтоб раньше времени не проснулась.

С восточной стороны возвышалась высоченная скала. Действительно высокая, огромная и абсолютно лысая. Ни намёка на растительность! Ни деревца, ни кустика – сплошной камень. Правда, камень весьма необычный.

Тёмно-красный, в тени почти чёрный, в лучах сверкающего над вершиной высоко в небе солнца он становился кроваво-красным, и, кажется, полупрозрачным, словно янтарь. Отражённые лучики рубиновыми бликами рассыпались по густому ковру серебристо-сиреневого мха у подножья скалы и множились в брызгах сбегающей откуда-то сверху быстрой речки.

Довольно далеко на севере высился фиолетово-чёрный лес. С южной стороны деревья подступали почти к подножью скалы, но сильно отличались от мощных северных собратьев. Здесь правили бал тонкие красноватые стволы с гладкой на вид корой, длинные гибкие ветви и бело-розовые ажурные кроны. И вокруг так светло и празднично, будто вот-вот перед носом появится тортик домашней выпечки. Аж сладко!

Из высокой бело-зелёной травы торчали мелкие красные метёлки каких-то цветочков, источающих аромат, напоминающий то ли спелую жёлтую грушу, истекающую липким соком, то ли душистую лесную малину, согретую в ладони. Сквозь пену розовой листвы косым дождём сыпались золотые солнечные нити. Ощущение, будто они шепчут о чём-то своём, радостном и непонятном для людей. Будто в доброй детской сказке оказалась! Вот только в таких сказках вампиров не бывает.

Я оглянулась. На западе… холмы и кое-где всё те же бело-розовые рощи, а далеко на горизонте высятся заснеженные вершины горного хребта. Угу, и посреди всего этого великолепия мы с кроватью! А я опять в пижаме! Ну, если быть точной, в голубой футболке и белых кружевных трусиках. Ещё неизвестно, что хуже.

Вот Унар… сосиска в керосине! Удружил, так удружил, зараза бессмертная… Ни тебе позавтракать, ни умыться, ни посидеть на дорожку! Сразу в бой и – баста, карапузики. А ещё Хранитель!

Ох… Тут я вспомнила, что и сама отнюдь не вахтёрша в общежитии. Нашкар же! Некогда я замечательно справлялась с задачей собственного обеспечения благодаря магии. В замке инкуба доступа к силам не было, вот и позабыла совсем про Несущий Надежду. А ведь, если Унар не солгал, каналы связи с истинным телом и его силами уже должны были восстановиться! Ну-ка, ну-ка…

Дух смерти не покривил душой, и спустя полчаса я радостно жевала бутерброд с сыром, разглядывая собственное отражение в большом зеркале, прислонённом к спинке кровати. Ничего так.

Несмотря на откровенно прохладный ветерок, солнце припекало всё сильней, и я предпочла шорты спортивным штанам или джинсам. Кстати, последние, аккуратно сложенные, покоились на дне вместительного рюкзачка. Там же нашли себе местечко зубная щётка и пара нужных мелочей, вроде расчёски и сменного белья.

Опыт приключений на Шайдаре показал: магия – штука переменчивая и ненадёжная. Прямо как мёд в мультике про Винни Пуха. Помните? «Мёд – это очень странный предмет! Если он есть, то его сразу нет!»7.Вот и магия также – то хоть попой ешь, а как припрёт – фиг воспользуешься. То перенапряжение, то провалы в памяти, а то и вовсе замки-вампиры всякие.

Вдохновлённая вновь обретёнными возможностями, я прибарахлилась по полной. Отсутствие нормального белья угнетало как в замке Ирвина, так и в гостях у духа Смерти, так что, кроме всего прочего, запасы шмоток пополнились парочкой неприлично кружевных бюстгальтеров. Один я надела сразу же, не снимая измятой футболки, которую после сменила на рубашку, завязанную узлом на животе.

Вообще, сегодня хотелось назло всем китайцам быть белой и пушистой. Потому шорты, рюкзачок, бельё, рубашка и даже тенниски – всё белоснежное, аж глаз режет. Даже резинку, которой собрала волосы в хвост, и то цвета сибирских сугробов наколдовала.

Тяга к экспериментам росла пропорционально количеству белых тряпочек на моей тушке. Зная свою удачу, и пары метров не пройду, как обязательно споткнусь на ровном месте и вляпаюсь всем сверкающим чистотой нарядом в лужу чего-нибудь особенно мерзкого. Ну и что с того, что поблизости ни одной лужи не наблюдается? Я найду.

Почесав репку, растворила зеркало и, подхватив с постели сумку, продела руки в лямки рюкзачка. Тэкс… Пора обзавестись приличным транспортом. А то что я всё пешком да пешком? Ну, ещё как вариант – верхом на Альке, или на руках у… не буду вспоминать.

Гордо вскинув подбородок, решительно заправила кровать белым покрывалом. Сняв обувь, завернула её в пакетик, засунула в рюкзачок и уселась на покрывало в позе лотоса.

– По щучьему велению, по моему хотению, вези меня, кровать, вампирское счастье искать! – продекламировала, направляя на мебель поток магии из Нашкара.

Несколько секунд ничего не происходило. Вот прямо совсем ничегошеньки! Солнышко светит, птички поют, ветер дует, вода, соответственно, течёт себе, куда текла. Угу, и я по-турецки восседаю посреди леса на аккуратно заправленной кровати.

– И как это называется? – минуты через две обиженно протянула я. – Чего не шевелимся, лапками не шебуршим? Развею ведь к едрене фене… Я вроде ясно сказала, вези меня кро… о-о-о-о-ва-а-а-ать! А-а-ай! Я не-е-е-е эт-то имела-а-а– ввиду-у-у-у!

Вероятно, впечатлившись до кончиков металлических ног перспективой быть развеянной, кровать рванулась к свету и лучшей жизни. Я только и успела вцепиться в спинку из гнутых прутьев! Мебелишка, оживлённая магией, карабкалась на дерево с такой скоростью, будто ей под хвост скипидара плеснули и спичку поднесли!

Мои собственные ноги, старательно сложенные в позу лотоса, расплетаться отказались напрочь, и теперь я бултыхалась, удерживаясь на одних руках и вопя от ужаса.

– Муху тебе в пирожок, зараза-а-а-а-а… Ты ж не бе-е-елочка-а-а!

Кровать, которая уже вынырнула на свет божий, миновав кроны, теперь покачивалась на макушке одного из деревьев и явно решила доказать мне обратное. В том смысле, что она – как раз-таки самая что ни на есть белочная белка! И ка-а-ак прыгнет!

Соседнее деревце приняло нас в ласковые объятья. От удара гибкой веткой по лицу меня спасла всё та же спинка из металлических прутьев, но по пальцам хлестнуло ощутимо. Я взвыла в голос!

Ко всему, стволы оказались тоненькие, как и ветки, и, естественно, под весом панцирной кровати дерево прогнулось чуть ли не до самой земли. И вот тут спрыгнуть бы мне, балбесине стоеросовой, но… я не успела. В отместку за надругательство бедное дерево в тот момент, когда его макушка почти коснулось земли, преисполнилось решимости и силы. Как думаете, что оно сделало? Угу, именно – со всей дури запустило нас с кроватью в полёт по высо-окой дуге.

От моего визга не только волосы распрямились – даже ноги распутались и вцепились всеми десятью пальчиками в белых носочках во вторую спинку.

И чем мне не нравилась неподвижная кровать? Ветерок свежий, тёплые лучики щёки ласкали. А теперь?! Кровать парит отнюдь не ласточкой. Ветер в харю, аж в ушах свистит. На глазах слёзы от солнца, ветра и воплей. Полный рот листьев, пальцы горят от хлёстких ударов прутиков, задница… ноет в предчувствии приземления и новой порции неприятностей.

Про руки вообще молчу! Их уже свело от усилий «держать и не пущать»! Берегут, родимые, тушку своей неразумной хозяйки. Дурная, но ведь своя же. Жалко им видно её, меня в смысле. И себя тоже. От нас же живого места не останется, если мы все…

– А-а-а-а-! – преодолев наивысшую точку дуги, мы полетели вниз.

Стремительно и неотвратимо приближалась земля. Задаваться вопросом, куда конкретно мы врежемся – в очередное дерево или прямо на каменистое дно ручейка, я и не подумала. На такой скорости и с этой высоты одна фигня. Разобьёмся и всего делов!

Оказалось, не совсем одна… Очередное дерево приняло наш вес, как следует прогнулось и повторило манёвр своего предшественника.

– О, да-а-а-а! – взлетая навстречу сиреневым небесам, возрадовалась я отдалению собственной кончины.

– Ой, не-е-ет! – возопила, когда мы снова начали падать.

Навсегда запомню взгляд крупногабаритного птеродактиля в перьях, мимо которого мы пронеслись! Бедный, такое косоглазие уже никакими силами не излечить!

– Меня сейчас стошни-и-и-ит… – завыла после четвёртого или пятого «пинка под пружины», выданного представителем местной флоры нам с оживлённой мебелью.

Не знаю, кровать ли утомилась сказать по макушкам деревьев, судьба ли, вздрогнув от моих воплей, оглянулась и распахнула свои объятья, повернувшись к лесу задом, а ко мне передом. Не знаю. Просто в какой-то момент исхлёстанные ветками в кровь руки решили, что смерть для такой, как я, будет благом, и… разжались.

Мы как раз преодолели высшую точку очередного прыжка и падали. Кровать была тяжелее и заметно обогнала меня на пути к земле, чтобы, оттолкнувшись от бело-розовой пены листьев, взмыть к небесам и с торжествующим скрипом отправиться в путешествие навстречу свободе, а я… Ну да, с визгом окунулась в ту самую пену, которая на деле оказалась скопищем веток.

Счастье ещё – судьба не успела отвернуться. Верещащий комок конечностей с рюкзаком на спине почти без травм миновал сучья и толстые ветки, отделавшись множеством болезненных, но не представляющих опасности ударов тонких прутьев.

В процессе цепляния за ветки я обломала ногти, исцарапалась, изобрела кучу новых ругательств, содрала кожу с ладоней и… уменьшила скорость падения! Правда, приземлись я на твёрдое, толку от этого – чуть. Ну, не лужицей стала бы, а кучкой переломанных костей. Ещё не известно, что хуже! Но мне повезло в третий раз – я шмякнулась на нечто большое, мягкое и очень скользкое.

– Ё-о-о-ошки-и-и-н ко-о-о-т, – вниз головой летя по зелёной горке, гладкой, как натёртый воском паркет, пожалела, что бобслеем не занималась. Судя по ощущениям, мировой рекорд на скоростном спуске я точно побила бы! Особенно если в боб не залезать. Ближе к земле осознала, что «горка» сужается и, кажется, это совсем не горка, а… хвост!

– Ма-а-а-а… о-о-о-о-о! – это неизвестному земной науке монстру не понравилось, когда по нему катаются, да ещё и орут от души. Лёгким движением огромного хвоста меня снова отправили в полёт, когда до вожделенной почвы, поросшей мягонькой травкой, оставалось не больше пары метров.

– Чтоб тебя-а-а-а-а!

Пролетая мимо всё того же птеродактиля (я его по косоглазости и распахнутому клюву узнала), радостно помахала несчастной жертве идиотизма и магии ручкой. Ну, может не совсем радостно, и не одной только ручкой, но помахала ведь! Даже погладила, кажется… По крайней мере пучок перьев в кулаке на это намекал весьма откровенно.

– Спасите-е-е-е! Я так не-е-е игра-айу-у-у-у-у…

Плюх!

Посадка вышла так себе, но зато я осталась жива. Увидев, куда лечу, я умудрилась перегруппироваться и войти в воду ногами вперёд. Несмотря на дурацкий каламбур, это спасло мне жизнь. Правда, пятки я отшибла знатно, но лучше их, чем голову! Даже пустую…

Выныривая на поверхность, ещё ничего не соображала. Видно, невеликая стайка моих извилин отстала в пути. Правильно, она – не я, ей бадминтонным воланчиком подрабатывать неохота. Мне тоже, но кто ж меня, безмозглую, спрашивать будет?

Отплёвываясь и чихая, я судорожно гребла к берегу. Слава Богу, он оказался недалеко.

Волей судьбы я плюхнулась в самую серёдку лесного пруда. Это плюс. Пруд оказался ямой среди торфяников – это минус. Если сверху водичка показалась блестящей голубой монеткой, при ближайшем рассмотрении, да после погружения до самого дна, характерная муть вместе со мной поднялась на поверхность. Хорошо ещё, после пережитого безумия это уже не трогало. Отдышаться бы!

До твёрдой земли пришлось минут десять продираться сквозь камыши по колено в иле, ежесекундно ожидая укуса какой-нибудь змеюки или другой твари в ногу. Но, Боже, зато я узнала, что такое настоящее счастье, не отягощённое сомнениями, страхами и комплексами! Вскарабкавшись на довольно высокий бережок и попутно измазавшись с ног до головы, я распласталась на травке мордой лица вниз. О, да-а-а! Земля… настоящая, твёрдая, вожделенная земля! Отныне и навеки, я люблю тебя!

С полчасика я изображала из себя пятиконечную звезду, попеременно то лобызая травинки и пытаясь их обнять, то попросту впадая в ступор. Извилины меня догнали, но никак не могли принять решение: стоит ли возвращаться в черепушку, скрытую колтуном грязных волос? Тем более, если эта черепушка присобачена к туловищу столь неосмотрительной особы, которая всё время норовит вляпаться в неприятности.

Боюсь, даже мои мозги умом не блещут, иначе наверняка отказались бы от прежнего жилища и вселились бы… ну, например, в кустик или камушек. Оно безопаснее и куда разумнее, но что есть – то есть. Извилины сделали неправильный выбор, и я начала осознавать произошедшее.

– Мдямс, – с трудом принимая сидячее положение, осмотрела себя. – Называется, побоялась ножки испачкать! Дура…Теперь вся в грязи по самые уши. Даже крохотные волоски на тыльной стороне рук оделись в торфяные «шубки». Так и знала, что долго щеголять в белом – не по Сеньке шапка.

Шмыгнув носом, чуть не разревелась. Во-первых, обидно. А во-вторых, всё тело – один сплошной синяк. Где не расцарапано, там разодрано. Где не разодрано, там ушиблено и отбито… И как я теперь? Ещё заражение крови заработаю или… Так у меня же магия есть! Вот дура… в квадрате. Или даже в кубе!

Конечно, если бы речь шла о переломах или чём-то серьёзном, магичить я бы не решилась. Откуда мне знать, как должна работать селезёнка или какие-нибудь почки? Я не медик, в анатомии не секу, но царапинки… я задумалась, сжав в ладони Нашкар. К моему ликованию, амулет, в отличии от некоторых, нужными знаниями обладал.

Меня окутало мягким коконом силы, кожу начало заметно покалывать, а в местах особо крупных ранок и ушибов заметно щипать. Больно, кстати… Но я терпела, тихонько шипя сквозь стиснутые зубы. Зато, когда магия рассеялась, от царапин и следа не осталось, а одежда приобрела первозданный вид. Обожаю Шайдар!

Наколдовав новую сумку, переложила в неё вещи и обулась. Благо, первый рюкзачок был из водоотталкивающей ткани, а сверху лежал пакет с теннисками, и воды, которая попала сквозь клапан, не хватило, чтобы основательно повредить бельё и остальные шмотки.

Завтракать придётся на ходу. До ночи следует вернуться к скале. Унар сказал, вампирюги где-то в том районе искать будут, а обманывать духа Смерти себе дороже. Убить не убьёт, но подшутить может, а чувство юмора у него весьма специфическое.

Рубиновая макушка каменного ориентира ярко сверкала на солнце даже сквозь листву, так что с направлением вопросов не возникло, и я потопала к месту пробуждения.

Прошла совсем немного, когда на теннисках развязались шнурки. Едва не растянувшись на травке, я успела ухватиться за тонкий ствол и чертыхнулась. Вот же! Из какого места у меня руки растут, если банальный бантик и тот завязать не могу нормально? Присев на корточки, как следует завязала шнурок. Вот теперь не развя… АЙ!

Едва начала поднимать голову, натолкнулась взглядом на чьи-то волосатые кривые ноги. Вернее – лапы, и не волосатые, а лохматые. Пока поднимала голову, на макушку что-то капнуло… Дважды.

Я машинально провела рукой по волосам и почувствовала липкую и чуть склизкую влагу. Противно. Когда же, брезгливо морщась, подняла взгляд… Большое, страшное, лохматое и явно страдающее повышенным слюноотделением существо утробно заворчало и предвкушающе облизнулось.

Я сглотнула. Нежно-розовая шёрстка, пушистый хвост и премилые кисточки на ушках ничуть не портили впечатления от длинной узкой пасти, полной острых до прозрачности клыков. Тоненьких таких, будто иголочки, но зато в количестве, достаточном, чтобы одним укусом понаделать во мне больше дырочек, чем ячеек в сите…

– Шах и мат, – прошептала я почему-то и нервно икнула. – Как жизнь молодая?

Тварь, напоминающая перекормленную анаболиками лисицу, в предках которой затесались пара слонов, акула, персидский кот и склонный к авангарду стилист, радостно улыбнулась и снова капнула на меня слюной. Круглые глазки масляно блеснули, будто меня уже глотают и вкус пушистому гурману весьма по вкусу, простите за словоблудие.

Чувствуя себя кроликом, застывшим перед удавом, я сжалась в ожидании собственной кончины. Наверное, это больно, когда тебя едят… Животный страх сковал язык – я даже заорать напоследок не могла. И так обидно! Столько всего пройти почти живой и невредимой, а тут…

Будто в замедленной съёмке увидела, как едва заметно припадает к земле моя розовая смерть перед броском и… со всем рвением вцепилась зубами в нос. Я вцепилась! В розовый нос чернобыльской гламурной лисицы. И да простят меня защитники животных, я не виновата! Просто с перепугу цапнула, а так я ни-ни! Кошек не ем, собакам банки к хвосту ни разу не привязывала, да и вообще…

А потом я оглохла. Просто эта громадина из-за какого-то малюсенького укусика такой визг подняла – у меня уши в трубочку свернулись, глазки из орбит повылазили, ручки-ножки сами собой обхватили узкую морду Ташконамордником, а зубки сильнее стиснули влажный нос хищника. Противно? Нисколько! Когда очень хочется жить и совсем не хочется обзавестись парой сотен дырочек в родной шкурке, и не так раскорячишься!

Дальше – больше. Лисица ломанулась, куда глаза глядят, на бегу мотая башкой и завывая на ультразвуке. Я сжала всё, что могла – челюсти, конечности, морду…

Ветки хлестали по голове, цеплялись за волосы и… В какой-то момент моя уже порядком растрепавшаяся коса попалась кое-кому под лапы и мы, вместе с лапами и волосами, кубарем покатились по земле. Пару раз меня основательно придавило нехилым тельцем, но думалось почему-то исключительно о вторично утраченной белизне костюмчика. Это несправедливо! Какое-то проклятье на мою голову!

Похоже, тесные объятья сделали своё дело, и проклятье мы с хищницей разделили напополам. В смысле, я оказалась верхом на её голове. Вцепившись изо всех сил в длинную шерсть руками, я прильнула к ней всем телом, судорожно стискивая ногами шею неудачливой охотницы. Лишь бы не свалиться к едрене-фене! Второй раз покусать себя эта громадина точно не даст – сожрёт за милую душу хранительницу Несущего Надежду! И не подавится ведь!

Подвывая от страха, я зарылась лицом в густую шерсть. Пахло от неё почему-то ванилью. Господи, спаси меня! Никогда больше ванильного крема в рот не возьму… Ну, пожалуйста-а-а-а!

Зверюга металась, бешеной… угу, лисицей. Я жалобно скулила, мышцы от напряжения начало сводить. Попытки обратиться к магии ни к чему не приводили. Попробуй сосредоточиться, когда зубы стучат от ужаса и поминутно швыряет то туда, то сюда! Скорее язык себе откусишь, чем что-то путное наколдуешь!

Сколько прошло времени, не скажу. Счастливые часов не наблюдают, а обезумевшие от страха и вовсе – не признают. Но постепенно метания осёдланной твари стали больше напоминать шатания, а визг перешёл в сиплый хрип.

Я сразу не поняла в чём дело, но когда лапы у скотинки подломились – допёрло. Похоже, на ниве сохранения собственной шеи, я слишком долго и сильно ногами сжимала шею чужую. По ходу, если мои сведённые судорогой конечности не уймутся, лисичке кирдык – пишите письма мелким почерком. Адрес: «подземное царство для животных». Интересно, Унару домашняя любимица не нужна случаем?

Минут через пять я почти отдышалась, а лисичка почти задохнулась. И не то чтобы мне очень жалко эту клыкастую гламурятину было, но и вот так сознательно убивать живое существо, да ещё собственнозубнопокусанное… Я ж не зверь, в конце-то концов! В смысле, не хочу уподобляться некоторым розовым, слюнявым и клыкастым.

Но, с другой стороны, если сейчас не добью, где гарантии, что, очухавшись, пушистая квазиморда не догонит меня, чтобы скушать и тем самым отомстить за поруганную честь хищницы? Я и так не особенно ловкая и шустрая, а коли из-за куста голову откусит – и не замечу. Нет уж… Альтруизм – это замечательно, но целостность организма куда лучше.

Здравый смысл удовлетворённо кивнул, с надменным высокомерием окинув взглядом понурое сочувствие, помятую жалость и забившуюся в уголок подсознания совесть. Лисичка дёрнула задней лапкой и начала заваливаться на бок. Совесть набралась наглости, и, расправив хилые плечики, швырнула под ноги свой сопливый платок.

Я нервно прикусила губу и шмыгнула носом. Всё-таки жалко скотинку. Она же не виновата, что на такой несговорчивый завтрак нарвалась?

Здравый смысл, гордясь заслуженной победой, на мир моими глазами смотрел, но я-то их зажмурила. Потому и не увидел разум, как к нему, затравлено скалясь, по-пластунски ползёт совесть. Почему посекундного шмыганья сопливым носом не заметил, не скажу. Наверное, гордостью уши заложило. А дальше – рывок совести, вопль беременного бегемота, которому дверью прищемили мужское достоинство, и смачный пинок скидывает здравый смысл с пьедестала.

– Жить хочешь? – сорванным голосом просипела я.

Скотинка вяло дёрнулась. Уж не знаю, поняла вопрос или просто агония началась.

– Тады ползи отсюда подобру-поздорову и больше на моём пути не попадайся. И не таких, как ты переваривала, – решила пригрозить я и кое-как разжала сначала руки, а потом, не без труда, и ноги. Последние пришлось разгибать вручную, поскольку занемевшие от напряжения мышцы отзываться на призывы мозга отказывались. Или мозгов у меня попросту не осталось? Все во время «скачки» растерялись?

Но, так или иначе, я сползла с розовой махины и растянулась рядом с ней на травке. Сил отползать или строить из себя крутую неваляшку не осталось. Нехай чавкает, если стыда нет! Я хоть отдохну, пирожных поем, чаю попью… Соли Унару в чашку подсыплю…

По щеке влажной тёркой прошёлся тёплый язык. Угу, лисичка меня на вкус пробует. Ну-ну, мечтай о деликатесе, наивная! Я ж сейчас противная – от страха пóтом просоленная, измотанная в корягу, и вообще, дохлая почти.

– Отстань, зараза! Не видишь, я с жизнью прощаюсь? Отстань, говорю… Не надо языком в ухо, щекотно же. Фу-у-у-у… До чего из пасти воняет…Хоть бы раз в неделю зубы чистила, и то хлеб. Ну хватит, уже! Отвали!!!

Я принялась вяло отбрыкиваться. Нет, это просто скотство! Жрать так жрать, но издеваться зачем?

К счастью, зверюга вняла молитвам и прекратила муслякать моё лицо. Я с облегчением вздохнула и провалилась в сон. Перенервничала, да и… Ой! Проснулась я рывком, даже сквозь полудрёму осознав, что меня до сих пор не едят, а должны бы уже переваривать где-нибудь под кустиком…

Солнышко радостно сыпало лучами сквозь пену светлой листвы. Пахло малиной и грушами, совсем рядом журчала вода… И никого. Эм?… Кажется, мной побрезговали и пошли искать кого поаппетитнее.

Ощущая себя буквально рождённой заново, я широко зевнула и потянулась. Ого! А лисичка-то меня почти к скале доставила! Как удачно! Прям страшно уже…

Окинув взглядом снова извараканный костюмчик, я рассмеялась. Ладно, Бог троицу любит. Попробую ещё раз не изгваздаться по самые уши.

Быстро очистив с помощью магии одежду, я прибрала волосы, поправила лямки рюкзака и поднялась на ноги. После такого утра никакой вечер не напугает.

– Ну, что, вампиры, где вы там? Я иду!

Многообещающе оскалившись для настроя, я бодро пошлёпала к странной скале. Собственно, где искать кровососов – было не ясно, потому направление прогулки я выбрала по принципу «гуляю, где хочу».

Сначала полюбуюсь на дивный минерал. После, если получится, умоюсь речной водичкой, а то после облизывания ощущение препротивное. Магия магией, а ополоснуться хочется.

В общем, сначала умыться, а после, если ничего любопытного не найду, вокруг скалы по рощице прогуляюсь. Уж больно красиво здесь. Для вампиров, правда, совсем не в тему, ну и чёрт с ними. Если что, сами отыщут, как стемнеет.

Глава 16 О бессмысленности поисков и предопределённости находок

Хартад

Лишь на рассвете я каким-то седьмым чувством понял, где искать Ташу. Сам не знаю, как. Это был не запах, не звук – острое, как удар кинжалом, осознание. Сердце радостно вскинулось и ветер засвистел в ушах. Прежде чем осознал направление, уже бежал к ней, к своему нежному чуду.

Бежал, буквально всей шкурой ощущая: «она всё ближе». Да – ещё далеко, да – не со мной, но с каждой минутой ближе.

С каждой оставленной позади милей ко мне возвращался разум. Сначала росчерком острого лезвия по коже – воспоминание о прошедшей ночи. Она была адом! Я не чувствовал Таши и, кажется, тоже бежал куда-то, метался, сходил с ума от тоски и ярости. И лишь одна мысль: найти её! Найти, чтобы защитить и никому не позволить обидеть. Никому и никогда!

Вчера, увидев изломанное хрупкое девичье тело в руках инкуба, я буквально обезумел. Понимал, что в действительности Хранительница жива, и нужно лишь отыскать её на бескрайних просторах Шайдара. Понимал, но не мог оторвать взгляда от измаранного бурыми пятнами голубого платья… тёмных, свисающих почти до самой земли прядей, слипшихся от крови… бледной безжизненной руки и пальчиков, которые…