Текст книги "Благословение проклятых дорог (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Хм… Сначала покажусь в простыне Ирвину, а уж потом порву. Ещё нужно выяснить, куда идти, когда из замка выберусь. Если простыня пропадёт сейчас, могут возникнуть лишние вопросы, и побег сорвётся. Или её в виде самопальной верёвки кто-то из слуг найдёт. Но всё-таки, где этот безответственный инкуб?
Не успела я пнуть дверь, как та открылась, являя взгляду хозяина замка в сопровождении кучки слуг. Упс! А чего это такое? Я посторонилась, пропуская в комнату народ и откровенно пялясь на жутковатого монстра, которого шесть дюжих мужиков едва удерживали на руках. Тяжёленькая тварюшка!
Существо пребывало в бессознательном состоянии, что радовало. Очень уж внушительные габариты и откровенно хищное строение организма… Гибкое жилистое туловище покрывала алая с сероватым отливом кожа. Длинные лапы заканчивались загнутыми когтями размером с пару моих ладоней каждый. Плоская, слегка крокодилья морда впечатляла набором выступающих из пасти кроваво-красных клыков. И хвост в наличии…
– Хм… Это что? – проблеяла, с недоумением глядя, как мужики укладывают монстра на ковёр возле кровати. – Если я вас так достала, не надо скармливать меня этому! Я и сама уйду. Честно-честно! Прямо в простынке, даже покормить на дорожку просить не буду!
– Не говори глупостей, – хмурый с утра пораньше, тяжело вздохнул Ирвин. – Сама просила найти твоих спутников.
– И? – непонимающе пискнула я, вытаращившись на него.
– Нашли, – сухо буркнул инкуб, кивнув в сторону алого монстра. – Радуйся.
– Эм… А… Вот это – мой спутник и друг? – выпала я в осадок.
Правда? Вот это большое, страшное и клыкастое – друг? Ой, бли-ин…
– Издеваешься, да? – протянула я скорее удивлённо, чем недоверчиво. – Говорил, со мной были эльфы, орк и таруханы… Я их как-то иначе представляла… Это – тарухан?
Несмотря на сомнения, всё же присела на пол рядом с бессознательной тушей. Даже если Ирвин лжёт, и это лишь местная разновидность косолапого мишки, всё равно жалко скотинку. Она же не виновата в странностях наших с инкубом отношений. Кто сказал, что он не может подсунуть мне в «друзья» крокодила или выхухоль в клеточку, лишь бы я не рвалась на поиски?
– Это – Шаксус Джер, – взмахом руки отпуская подчинённых, пояснил Ирвин. – Она твой телохранитель, насколько мне известно.
– Хм…
– Не веришь?
– Ну почему же, – вспомнив о необходимости усыплять бдительность некоторых озабоченных, улыбнулась через плечо. – Конечно, я тебе верю, как себе. Просто… очень странное существо. Не будешь же ты с этим спорить? Кстати, а где вы его нашли?
– Не буду, – задумчиво протянул Ирвин. – В лесу, к северу отсюда. Только не жди, что Шаксус Джер придёт в себя очень скоро. Голок сказал, животное спит. Вероятно, вдали от тебя истощился магический резерв.
– А вы уверены, что это мой зверь? Вдруг, когда очнётся, окажется вообще левым? Скушает меня и отправится на поиски хозяина?
– Твой. Таких больше на Шайдаре нет.
– Ни одного?
– Именно. Таш, ты лекарство выпила?
– Угу, – буркнула, наклоняясь поближе к алой шкуре. – Сам посмотри.
Посмотрел. Охнул и с некоторым ужасом даже выдохнул:
– Весь кувшин?!
– Пить очень хотелось, – прикладывая ухо к груди монстра небрежно отмахнулась я. – А что, это вредно? Ты не говорил.
– Нет, но… ты себя нормально чувствуешь?
Ага, значит всё-таки меня вчера из-за этой пакости колбасило! Вон как перепугался, аж голос срывается!
– Как тапок в клеточку, – серьёзным тоном ответила.
– В смысле? – не понял мужчина.
– В смысле, бывало и лучше, но жить можно, – скривилась обиженно и поднялась, отряхивая руки.
Шкура у зверя была покрыта сероватым налётом, напоминающим плесень, и я испачкалась, пока щупала. Если это и вправду мой спутник, то ситуация усложняется, но направление побега узнать всё равно нужно.
– Помнишь, ты обещал меня в библиотеку отвести? – забросила удочку. – Я бы почитала, пока гулять сил нет. Не беспокойся, прекрасно понимаю – у тебя дел по самую маковку. Поэтому пусть меня туда проводит кто-нибудь, а с книжкой и без компании прекрасно время летит.
– Тебе нельзя покидать комнату, – развёл он руками, почти натурально изобразив сожаление. – Шаксус Джер и так на грани. Не тащить же его в библиотеку через весь замок!
Мдямс… аргумент. И не возразишь особо. А буду на скуку напирать, ещё свою персону в виде развлечения подсунет. Эх, что ж мне так везёт-то?! Чувствую себя улиткой на автостраде в час пик…
– А хочешь, я сам тебе принесу книг? – озвучив мои опасения, ласково предложил Ирвин, обнимая за талию. – Дел действительно много, но ради твоего общества я готов всё бросить.
– Что ты! Не стоит из-за меня игнорировать свои обязанности. Потом тяжело нагонять будет, – заставив себя улыбнуться, я скромно потупила взгляд.
Господи, как бы этого маньяка спровадить? В обморок брякнуться, что ли… Нет, он тогда меня точно в постель потащит, а там и до поцелуев не далеко.
– А ты точно лекарство пила? – подозрительно протянул инкуб.
Ну не балбесина ли? Какая связь между… Хотя…
А я всё гадала, с чего это меня вчера так на него переклинило! К солнышку ревновала, кретинка патлатая! Это какая-то наркота! Или афродозиак. Не зря же всё как в тумане было! И колбасило потом потому же! Либо ломка, либо… чёрт знает! Главное – подразумевалось, что, выпив отвара с фиолетовой добавочкой, я кинусь этому маньяку-отравителю на шею!
И ведь кинулась. Если бы память вовремя не вернулась, наверняка отдалась бы совершенству во плоти добровольно и с радостью. На этой самой кровати! Вот он… йогурт просроченный! Яйцо протухшее! Банан, горчицей намазанный!
Поймав себя на том, что даже гневные мысли скатываются на еду, я сглотнула. Кушать хочется, хоть волком вой. Может, мне Ирвина покусать? И месть, и удовольствие. В смысле – наемся до отвала, вон сколько мышц нарастил! Хотя, не покатит, сожрать себя он не даст. Да и без соли, сырьём…Фу, гадость какая!
– Таш?
– А? Извини, задумалась. Ты о чём спрашивал?
– Отвар пила?
– Нет блин, за окно вылила! – отмахнулась не без ехидства.
Давно заметила: не умеешь врать – скажи правду, но издевательским тоном. Поверят стопудово! Вот только… если там приворотный эффект подразумевается, придётся доказывать свою… эм… влюблённость. Ладно, на что не пойдёшь ради призрачного шанса на свободу!
– Разве я могла не пить? – почти обиженно протянула и ласково погладила по щеке. – Ты же сказал – надо. Вот я и… выпила. Весь кувшин, лишь бы тебя порадовать…
А как хотелось врезать вместо приласкать! Коленка, вон, буквально зудит от желания встретиться с той самой частью организма инкуба, которой он думает! Желательно с размаха и пару раз! И я не про голову, если кто не понял.
Но я улыбнулась, чувствуя, как от усилия сводит челюсть.
Ирвин смотрел пристально и цепко. Не верит, кажется. Очень уж крепко обнимает и явно нацелился целовать. Блин, а вдруг поцелуй – некий закрепитель? Звучит безумно, но в бытность свою на Земле и не такое читала в фэнтезюшных сказках.
Мамочка… Ведь и вчера крышу снесло не сразу, а после… Блин! Не дай Бог сейчас снова…
Мысли испуганно заметались в черепушке, вереща и посыпая пеплом незримые головёнки. Нет, я помню, что отвара на это раз не пила, но вдруг вчерашнее ещё не до конца выветрилось? Вдруг я свихнусь и отдамся этому … маньяку?! А отвертеться никак нельзя – сразу поймёт, что вру.
Ирвин, за что ты так со мной?!
А дыхание мужчины уже касалось моих губ. Запах его туалетной воды щекотал ноздри…
– Таша, – прижавшись лбом ко лбу, прошептал тихо. – Милая моя… Я так боюсь тебя напугать! Поцелуй меня, любимая. Сама поцелуй… Обещаю, больше не буду ни на чём настаивать, но…
Я улыбнулась, чувствуя, как стонет от боли душа. Я должна это сделать! Должна, вот только… не смогу поцеловать Ирвина так, как он того желает. Просто не смогу. Но если на миг представить, что это не он, а тот, другой? Забытый, от голоса которого сердце билось в груди часто-часто…
Я закрыла глаза, вспоминая ту единственную сцену, которую вернула память. От прикосновения любимого внутри всё пело… Казалось, от близости тёплого тела мир переливался многоцветной радугой, а я… я задыхалась от безбрежной нежности, такой огромной и яркой…
И, подавшись вперёд, я обняла за шею не Ирвина, а того, чей голос обесценивал всё, кроме любви. Губы коснулись губ. Я целовала не инкуба, а позабытого любимого, но не чувствовала и тени той ослепляющей радости касания. Делала вид, а в груди растекалась желчь…
– Я пришлю к тебе кого-нибудь, – проговорил мужчина ласково, когда я отодвинулась и спрятала лицо на его плече. – Если что-то понадобится, только скажи.
– Хорошо… милый, – выдавила я из себя лживое.
– Я бы остался, но тогда не смогу сдержать слово насчёт «большего», – признался мужчина, целуя в макушку. – Пойду, займусь делами, успокоюсь. Но обедаем вместе!
Я лишь кивнула, из последних сил улыбаясь.
Когда дверь закрылась, звука ключа, проворачиваемого в замке, я не услышала, но даже обрадоваться не смогла. Слёзы душили. Ощущение, будто предала и себя, и того, кто был так дорог несмотря на выкрутасы памяти. Но нужно сдержаться. Если Ирвин вернётся и увидит меня рыдающей взахлёб, жертва будет напрасной.
Хотя… На деревянных ногах я подошла к Шаксус Джеру и упала рядом. Плакать над телом бессознательного друга – не преступление. Меня хватило лишь на это – придумать себе оправдание. А дальше…
Обхватив неподвижную тушу, я тихо заскулила. Что я натворила? Как могла поддаться обстоятельствам и… Где ты, любимый? Кто ты? Почему не со мной? Поймёшь ли меня когда-нибудь?! Простишь ли? Знаю, простишь. Но прощу ли себя я сама? И дело не в самом поцелуе. Но я… целовала другого, думая о тебе… Гадко, подло…
Стон сменился воем. Размазывая слёзы по алой шкуре, я ревела навзрыд. Что я делаю не так? Мечтала попасть в сказку, встретить друзей и найти принца? Друзей потеряла, принца тихо ненавижу, а сказка с каждым днём всё больше похожа на кошмар! Не хочу так! Больно, как же больно… Ненавижу себя!
Я цеплялась за Шаксус Джера, чувствуя, как колотит от рыданий. Почему-то с каждой минутой в комнате становилось холоднее. Кожа покрылась мурашками, слёзы застывали льдинками на щеках… Один лишь Нашкар согревал ровным теплом. Почему я такая слабая? Ни сбежать не могу, ни высказать инкубу всё, что думаю про его поползновения, подпаивания и…
– Мать, ты с дуба рухнула, что ли? – сквозь рыдания услышала вдруг безумно знакомое ворчание. – Задушить хочешь, или заморозить нафиг?
Вздрогнув, я испуганно огляделась. Никого.
Дожила! Уже глюки попёрли! Угу. Если такие истерики закатывать, и не до такого можно себя довести. Размазня сопливая! Я всхлипнула. Кому такая нюня нужна? Уж точно не тому, о ком сейчас рыдаю… Судорожно сглотнув, опять всхлипнула и набрала воздуха в грудь для очередного витка рыданий по поводу собственной дурости.
– Ты не дура, а самая настоящая истеричная садюга, – снова раздалось тихое, но на этот раз с явными нотками злости. – Нет, я не против помыться, но не твоими же соплями!
Я с трудом поднялась, с удивлением наблюдая, как падают на пол прозрачные льдинки. Оказывается, не просто так околела. И кожа, и волосы покрылись тонкой корочкой льда. Ой, мамочки…
– А насчёт Хартада, – продолжал издеваться невидимый собеседник, – даже если ты тут всё соплями перепачкаешь, этот влюблённый псих и бровью не поведёт. Его ж на почве любви к тебе клинит не меньше, чем некоторых!
– Эм… ты про Ирвина? – растерянно выдавила я. – Насчёт «клинит некоторых».
– Про тебя, сумасшедшая!
Я уставилась на открывшийся жёлтый глаз монстра.
– Эм… доброе утро, – поздоровалась я сипло.
– Оно и видно, – хмыкнуло, снова закрывая глаз, существо. – Я тебе дам «существо»! Думай, что думаешь!
– Из-из-вините…
– Тэкс… – только сейчас я поняла главное: ехидный голос раздавался прямо в голове. – Таш, ты опять за своё? Снова память отправила в кругосветку отдохнуть?
– Снова? Я… не помню.
– Тфу на тебя, склеротичка! А ещё Хранительница!
– Кто?
– Слушай, имей совесть! У меня ж сил нет даже подзатыльник тебе залепить! Дай хоть в себя прийти.
Я покосилась на мощную когтистую лапу. Ой-ой… После такого подзатыльника долго не живут! Пойду-ка я умоюсь, пожалуй. Заодно поищу, чего на голову напялить вместо каски…
– Угу, – протянула Шаксус Джер удовлетворённо. – Сразу расхотела нюни распускать! По нормальному не понимаешь, а как рявкнешь на тебя – мозги включаются. Эх, Ташка-Ташка…
– Простите, я…
– Укушу! – грянул в голове грозный рык.
– Теперь-то что не так? – вызверилась уже я, вытряхивая из уха оглушительный вопль монстра. – И вообще, прежде чем угрожать, лапки в кучку собери! Валяется тут на ковре дохлой мышкой, а выпендривается, как бодрая ехидна!
– Так-то лучше, – рассмеялось существо. – Боевая ты мне больше нравишься. Но больше на «вы» ко мне не обращайся и монстром не обзывай. Как назвала Алькой, так и зови.
– Дурная ты какая-то, – всё ещё злясь, пробормотала я.
– Угу, кто бы спорил. Но не тебе жаловаться, чудовище истерическое!
– Почему это? – плеснув водой в лицо, булькнула я и потянулась за полотенцем.
– А потому! – снова хохотнула… Алька. – Неча на зеркало пенять, коли рожа крива! Я – твое отражение, и только.
– Да счас! Размечталась, – вычёсывая из волос льдинки, фыркнула я. – У меня талия потоньше будет, да и зубки покороче.
– Эх, ты… я ж не тушку твою повторяю – нутро.
– Печень, почки и шлаки в кишечнике?
– Душу, – просто ответила Шаксус Джер.
От непритязательности ответа я ей… поверила. Просто поверила и всё.
– Можно задать вопрос?
– Вообще-то, я ещё в полудохлом состоянии, но давай, – проворчала эта язва. – И почему мне кажется, что вопрос будет не про важное-насущное, а про Хартада?
– Ну… – я покраснела, поскольку хотела спросить именно про него. – Я тут вспомнила одного человека и…
– Тарухана, – поправила Аля и, предваряя вопрос, скучающим тоном выдала: – Он не человек. Да, он тебя любит. Нет, я понятия не имею, где он. После того, как ты чуть мир не разрушила, убегая от своего принца, мы не разговаривали. Ты надорвалась, восстанавливая уничтоженное тобой же, и нагло свалила в обморок. Всё.
– Сбежала? Я? От него?! – ужаснулась.
– Занятно, – язвительно протянула собеседница. – А то, что ты мир чуть не уничтожила, тебя не зацепило? Конечно, Хартад важнее! Не устаю тебе удивляться.
– Я…
– Таш, подожди, – устало вздохнула она. – С таруханом всё сложно, сейчас лучше скажи, где мы. Последнее, что помню – как ты прямо на дороге в обморок шмякнулась. Серт едва успел поймать. Потом ребята развели костёр, тебя устроили и… всё. Дальше – темнота.
– Наверное, ты права. Сначала стоит разобраться с текучкой, тем более мы совсем не на курорте, – вспомнив о насущном, согласилась с доводами своего клыкастого отражения. – Мы в замке Ирвина.
– Инкуба?
– Ага. Ты его знаешь?
– Заочно, – буркнула та, – Рассказывай.
– Ну, он не просто инкуб. Он – озабоченный маньяк! Вчера опоил меня какой-то приворотной гадостью. Слава Богу, пронесло.
– В прямом смысле? – не удержалась от шпильки моя крупногабаритная язва.
– В переносном. Но радоваться тут особенно нечему. Я ни черта не помню. Второй день не жрамши – боюсь, опять чего-нибудь сыпанёт в еду. В Маргалу он меня не отпускает, зациклился на идее влюбить в себя. Вчера чуть не изнасиловал, урод долбанутый! Сегодня вот – тебя принесли, так сказал, ты долго не очнёшься.
– А я бы и не очнулась, – отстранённо пробормотала Аля. – Ты ж недавно надорвалась, сорвала канал силы. Откуда магии взяться? А ещё замок этот…
– Что замок?
– Силу тянет. Даже сейчас. Тебе не страшно – ты ж у нас не в своём теле, оно вообще без резерва. Нашкар – не источник, а только проводник. Активируется исключительно твоей волей… Здесь всё в порядке. С этой стороны тебе ничего не грозит.
– А тебе? – забеспокоилась я. – Болтаешь-то ты бодро, но почему не встаёшь?
– Со мной хуже, – не стала отнекиваться Алька. – Я тварь магическая, без тебя долго не протяну. И не встаю потому же. Силы берегу. Говоришь, меня сегодня принесли?
– Около часа назад. Может, чуть больше. Не знаю, сколько я ревела, когда Ирвин ушёл. Кстати, он обещал кого-нибудь из слуг прислать, а пока никого не было. Выходит, не очень долго.
– Если кто-то придёт, молчи обо мне, – предупредила Шаксус Джер. – Для всех я – полудохлая тушка, и точка. И вслух не говори, я и так прекрасно тебя слышу.
– Согласна. Сама об этом думала, – садясь рядом, я улыбнулась и погладила клыкастую морду. – Слава Богу, ты очнулась. Я одна тут чуть с ума не сошла.
– Относись ко всему позитивно. Если бы не твоя истерика, я не очнулась бы.
– Почему?
– Ты помощи просила? Наверняка, пусть даже не осознанно. Вот Нашкар и активировался, порцию силы подкинул, чтоб ты совсем не загнулась. Я ж твою замороженность застала. Мне магии Несущего Надежду хватило, чтоб очухаться, тебе – чтоб не загнуться. А Нашкар…
Тут открылась дверь, и Алька замолкла, изображая хладный труп. Ну, или теплый полутруп.
До обеда я гоняла туда-сюда присланную помогать девушку. Воды там принести, простынь свежую, тряпки – Альку мыть. Вот от книг я отказалась. Шаксус Джер сказала, направление для побега она сама определит. Да и нечего нам, как оказалось, было в Маргале ловить. Следовало отыскать эльфов и орка, а для этого книги ни к чему.
Про Хартада я старалась не думать, хотя получалось плохо. Почему я от него сбежала? Зачем? Но насущные проблемы были актуальнее сердечной боли.
Я вытребовала горячей воды и начисто отмыла шкуру Шаксус Джера от пепельного налёта. Угу, с одного бока-то ладно! Но потом пришлось вызывать народ, чтоб перевернуть тяжеленную тушу. Я чуть не лопнула от хохота, когда они её ворочали, а она в моей бащёновке возмущалась хилостью местных мужиков. Якобы такую стройняшку неаккуратно ворочают! И за лапки не ласково берут, и пузико щекотно трогают!
А мужики тем временем надрывались, откровенно побаиваясь разбудить нежное существо с зубами, которым любая акула позавидует! Как я сдержалась и не заржала – сама не знаю.
Всё бы ничего, только кушать хотелось – жуть. Но ничего не попишешь – завтрак отправился под кровать. Ещё не хватало снова травануться. Потом выкину куда-нибудь, а огрызки под окном – слишком очевидное «фи», чтоб так подставляться.
Но главное – Альку я отмыла, попутно узнав кучу всего интересного. Одежду мне принесли даже без напоминания. Правда, я её отложила в сторону. Ползать с мокрой тряпкой по Шаксус Джеру в шёлковом платье в пол? Нет уж! Его ж потом только на помойку.
Конечно, выпендриваться особенно не перед кем. Можно и в мятой тряпке походить. Нравиться Ирвину резона нет, но ведь он непременно спросит, отчего я так изгваздала подарок. Разозлится ещё, а мне как-то надо задобрить этого озабоченного…
Хочешь – не хочешь, ближе к обеду пришлось приводить себя в порядок. Скрепя сердце я причесалась, благо, вчера голову вымыла. Потом выгнала лишний народ и натянула предложенный наряд. Ох, ё-о-о-о…
– Мдя… – прогудело в голове саркастическое. – А этот твой Ирвин не мазохист, часом?
– Он не мой, – с досадой рассматривая отражение, открестилась я от инкуба. – Но насчёт мазохиста ты права. Присылать такое с его идеей фикс затащить меня в постель и моим недавним утверждением насчёт критических дней… А ты говорила, это я больная на всю голову!
– Я и сейчас от своих слов не отказываюсь. Просто он ещё больнее!
Платье цвета горького шоколада сидело на мне, как перчатка. Обтягивало буквально всё! Хорошо хоть корсет прилагался, а то бы соски были видны. Ещё лучше, что крючки на корсете спереди, и сам он из плотной эластичной ткани, а не с железяками, как в книжках про средневековье. Но вообще… убойная тряпочка! Разрез до бедра, вырез на полгруди… Инкубу хана. Или мне.
Глава 6 Превратности любви
Пока размышляла на тему скрытых мазохистских наклонностей некоторых, за мной пришли. Знакомая сухопарая дама сообщила, что Ирвин ждёт в столовой, и вызвалась проводить. Я уже шагнула к двери, но внезапно откуда-то снизу донёсся лязг металла и непонятный шум.
Я бросилась к окну, и, распахнув тяжёлую раму, высунулась наружу по пояс. К несчастью, что бы ни происходило во дворе, происходило оно за углом, а я видела лишь длинные тени охранников, мечущиеся по серебристому песку.
Кто там? Явно какой-то форсмажор! Нападение монстров? Мои позабытые друзья объявились?
Версии с умопомрачительной скоростью сменяли одна другую, а любопытство визжало от неудовлетворённости. Блин! Я должна это видеть!
Плюнув на приличия и все гласные и негласные запреты, я подхватила подол и рванула мимо проводницы из комнаты. Слава Богу, на память не жалуюсь – где выход во двор помню.
Бешеной козой я пронеслась мимо стражи, слетела вниз по лестнице. На поворотах заносило, но я учёная – за углы хваталась. В результате минут через десять (замок-то большой) толкнула мощную входную дверь и выскочила в холл.
Двери были распахнуты, а битва века переместилась со двора на крыльцо. Стражников, а это больше двух дюжин тренированных мужиков вообще-то, теснил один-единственный человек. Клинок в его руках мелькал так быстро, что я видела лишь размытое серебристое облако вокруг внушительной фигуры.
Силён, ничего не скажешь! Но, всё равно – сумасшедший: одному против толпы переть! Да ещё самому нарываться! Ладно бы на него нападали, а так… ненормальный какой-то.
Мдя… Как ни хорош незнакомец в бою, но один в холле – не воин. В смысле, едва переступив порог замка псих покачнулся, чем мгновенно воспользовались стражники. Я даже не успела рассмотреть толком, как, но чужака скрутили, связав руки за спиной…
Логично. Нечего было в чужой дом со своим уставом, то есть мечом переть. Кто ищет – тот нарвётся… Я грустно вздохнула. Всё-таки такой напор и сила вызывали симпатию. Женщина я, или выпь бесполая? Ох, а вот это уже скотство!
Когда один из охранников со злости со всей дури въехал связанному и обезоруженному мужику в живот, я аж подпрыгнула. Чужак, правда, даже не застонал, но:
– Ах, ты, кактус нещипаный! – взвыла я белугой, выбегая из-за колонны, где пряталась до сих пор. – Это не честно!
– Что ты тут делаешь? – вместо покаянных извинений охранника раздался голос Ирвина. Инкуб как раз выходил из-за угла, а тут я – вся такая оскорблённая несправедливостью мира.
– Ну, – я замялась, подбирая слова, – услышала шум и решила посмотреть, а тут…
– Как раз предотвратили очередную попытку тебя убить, – неожиданной информацией огорошил инкуб.
– В смысле, – выпала я в осадок, – очередную?
– Именно, – кивнул тот, разворачивая меня к лестнице и подталкивая в спину. – Тебе лучше сейчас вернуться в свою комнату. Здесь не безопасно. Я тут прослежу за всем, и сразу приду за тобой. Ты ведь проголодалась? Не так ли, милая?
– Эм… конечно, – растерянно пробормотала, пытаясь придумать, как бы выяснить, что произошло в действительности.
– Та… – слово оборвалось, так и не начавшись.
Вздрогнув, я обернулась и рванула назад, к пленнику.
– Не смейте его бить! Он же связан! Это скотство! Мужчины вы, или кто, в конце-то концо… – и онемела, едва уперлась взглядом в лицо потенциального убийцы безмозглых дурочек.
Ох…
Я смотрела в эти странные глаза и ничего не могла с собой поделать. Желание порвать бесчестных придурков взвилось до предела и отступило перед чем-то более сильным и не поддающимся логике. Смотрела, едва дыша, на пленника и…
Почему-то хотелось не просто сорвать верёвки – подойти, взять за руку этого большого незнакомого мужчину. Просто взять за руку и улыбнуться от души! И чтобы он осторожно сжал мои пальцы. Почему-то казалось, что никого, кроме нас двоих, здесь нет. И в горле комок, и в груди что-то радужное поднимает хрупкие крылья. И шорох дождя в ушах. Почему-то…
От чего, словно наваждение, преследует запах костра и ночного летнего ветра? Почему почти неосознанно жду, когда яркая зелень взгляда незнакомца вдруг сменится чёрным пламенем? Почему дыхание меняет ритм, и сердце бьётся часто-часто? И на губах привкус пронзительно-нежного счастья… Почему так невыносимо хочется побежать к чужому высокому нелюдю и прильнуть к нему, обнять крепко-крепко, так, чтобы слышать биение его жизни в широкой груди… Почему…
Магия? Но ведь она на меня не действует! Или действует? Ничего не понимаю…
Как завороженная, почти против воли, я шагнула навстречу незнакомцу. Нужно было хоть что-то сказать, и я сглотнула, пытаясь нашарить вслепую потерянный дар речи. Нельзя же вот так пожирать человека глазами!
Молчание становилось уже невежливым, но слова упорно рассыпались, ускользали от меня и падали в радужную пустоту.
– Ну же, Ташенька, – несколько напряжённо, но всё так же ласково, как и всегда, протянул Ирвин, крепко беря за локоть. – Иди к себе. Я скоро приду. Видишь, тебе уже ничего не угрожает.
Я кивнула, непроизвольно подаваясь вперёд к незнакомцу, кое-как собралась…. и:
– Люблю тебя, – выпалила вдруг и сама испугалась сказанного. Ирвин же его теперь вообще убьёт! Да и к чему я это ляпнула? – Эм… простите, я…
Инкуб зло зашипел и резко дёрнул за руку, привлекая к себе. Я, в шоке от выкрутасов собственного подсознания, лишь жалобно пискнула и попыталась объясниться:
– Я сама не знаю, почему так сказа…
Договорить он не дал. Схватил за плечи, встряхнул, низко склонился и выдохнул прямо в лицо, угрожающе чётко произнося каждое слово:
– Ты! Любишь! Меня! – изумрудные глаза так близко и так… далеко. – Таша, ты поняла? Меня ты любишь!
– Да, – булькнула едва слышно, совершенно не осознавая, что именно говорю.
Воображение рисовало странные картинки: грозовые всполохи и ливень, в котором едва дышу от восторга… ощущение шершавой коры под руками, надёжной твёрдости мощного ствола под лопатками… Яркие блики огня на мускулистом торсе неизвестного гостя… Лава, пульсирующая в венах… Красное вино, в котором плещутся блики пламени разожжённого камина… Сладкий запах цветов и яркий свет, льющийся окрест… Бесконечное, упоительное ощущения настоящего чуда и… эти глаза. Такие ласковые, добрые, жгучие, обжигающие чёрным пламенем… родные.
– Пожалуйста, – я едва не плакала, – Ирвин, пожалуйста, что бы он ни сделал, отпусти его!
Повинуясь жесту начальства, охранники в буквальном смысле слова заткнули рот пленнику. Тот сопротивлялся, но против дюжины тренированных мужиков со связанными руками не повоюешь. Его поволокли прочь, а я… ничего не могла сделать! Совсем! Хуже того – сама того не желая, подлила масла в огонь!
– Дорогая, этот тот самый тарухан, который едва не убил тебя и почти наверняка убил твоих спутников, – Ирвин жёстко стиснул мои плечи. – В лесу около Шаксус Джера мои люди видели кровь и… не важно. Я не хотел тебя расстраивать, надеялся найти хоть какие-то следы твоих друзей, доказательства, что им удалось уцелеть. Но думаю, они мертвы, милая.
– Ирвин, пожалуйста! Я…
– Ещё неизвестно, очнётся ли Шаксус Джер, – припечатал мужчина. – Этот тарухан опасен, я не могу оставить его на свободе. Ты просто не помнишь…
Он всё говорил и говорил, а я стояла и молча слушала, как с каждой фразой растёт нагромождение лжи. Слушала и не слышала. Смотрела в красивое лицо блондина, а видела зелёные глаза с вертикальным зрачком и упрямо сжатые губы… Хартада!
Это был он, тот самый мужчина из моего видения! Пусть не помню лица, но, даже не назови Ирвин его расу, всё равно. Могла бы ещё узнать по голосу, но говорить пленнику не дали. От мысли, каким образом ему помешали, руки сжались в кулаки сами собой. Как помочь, если самой попыткой защитить сделаю лишь хуже! Как?!
Прикосновение блондина жгло сквозь платье огнём, но я послушно шла рядом с мужчиной, который бережно обнимал за плечи и лгал. Бесконечно лгал, обвиняя Хартада во всех грехах.
– Не волнуйся, Таша, – почти у дверей моей комнаты улыбнулся он. – Теперь у тебя есть я. Пока мы рядом, я позабочусь, чтобы тарухан не смог больше навредить тебе. Ты ведь веришь мне, любимая? Этот предатель поплатится за все горести, которые тебе принёс.
Он потянулся ко мне, чтобы поцеловать, и я отшатнулась – не выдержала. Стыдно и глупо, но, как ни старалась держать себя в руках, банально сорвалась.
– Я тебе не любимая, и не смей меня так называть! Я Хранительница Несущего Надежду! А тарухан не предатель! Слышишь, скотина ты смазливая?! И если хоть один волосок упадёт с его головы, я не знаю, что сделаю!
– Вот, значит, как, – побелев от злости, Ирвин толкнул меня к стене, прижал всем телом к деревянным панелям и зашипел: – А любишь ли ты меня, милая?!
– Размечтался! После всего ненавижу тебя, гоблин ты стриженный! Мститель недопечённый! – почти завизжала, окончательно теряя контроль над собой. – Какое твоё собачье дело, предал нас Хартад, или нет? Даже если и так, это не тебе его судить! И не суй свой длинный нос в чужую лоханку!
– Значит, лишь раз увидев тарухана, ты меня отталкиваешь?! Из-за него?! – прохрипел инкуб, вдавливая меня в стену. – И это моё дело. Ты – моё дело.
– Из-за тебя, глухня озабоченная! – выкрикнула, изо всех сил вырываясь и уворачиваясь от его губ. – Это не Хартад, а ты всё время лгал! Это ты чуть не убил меня своей отравой! Ты едва не изнасиловал! Ты! Ты!! Ты!!!
Я колотила его по спине, плечам – везде, куда только могла дотянуться, но Ирвин словно обезумел и, ухватив за запястья, дёрнул мои руки вверх. Чего-чего, а силы ему не занимать. Что против него мои жалкие потуги? Я оказалась зажатой между двумя стенами: каменной и живой.
– Я же люблю тебя, – на миг прикрыв глаза, он прислонился виском к моему лбу. – Как ты не понимаешь?! У меня не было выбора!
– Был! – заорала я, дёргая недостающими до пола ногами. – Выбор есть всегда! Почему честно не рассказал всё с самого начала? Куда бы я делась?!
Откуда-то послышались глухие удары и треск.
– Куда? – инкуб вскинулся и, ухватив за подбородок, чтоб не мотала головой, прошипел инкуб прямо мне лицо: – Да куда угодно! Я же видел, как ты на своего обожаемого тарухана в Маргале смотрела, и что там происходило – тоже видел.
– Тогда зачем? – я всхлипнула. – Не говори, что влюбился с первого взгляда! Это – бред сивой кобылы! Ни за что не поверю!
Он промолчал, глядя с трагическим видом. Даже сердце на полсекунды сжалось.
– Так зачем, Ирвин? Только без чушни про внезапно нахлынувшую любовь.
– Шутишь? – скривился он. – Да никто в здравом уме не откажется от такого источника силы, как ты. Я бы в любом случае не отошёл в сторону. Твоя преданность даровала бы бессмертие, власть, мощь… да всё, что угодно!
– Ах ты, стрекозел парши…
– Нет уж, милая! Хотела правды? Слушай! – оглушительно рявкнул, зажимая мне рот ладонью. – Я бы в любом случае постарался перехватить вас и воздействовать на тебя! Но…
Инкуб втянул воздух сквозь стиснутые зубы и почти отпустил меня, позволяя встать на пол. Правда, рот зажимал всё также, но бешенство в его глазах сменилось злой решительностью, а взгляд стал как-то мягче.
