Текст книги "Благословение проклятых дорог (СИ)"
Автор книги: Любовь Штаний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Таша подошла, опустилась на колени. Я слышал её прерывистое дыхание. Не видел, но чувствовал её слёзы. Бедная моя! Нежная… Как же тебе тяжело, родная…
Она начала снимать путы, а я впитывал прикосновения тонких пальцев и беззвучно молил: не плачь, родная! Я не стою этого. Ничто в этом мире не стоит твоих слёз, чудо. Ты здесь, и этого довольно, чтобы верить Небу. Оно создало тебя, значит – счастье есть. Разве этого мало?! Не плачь, родная… А веревки… Что с ними, что без них – толку от меня сейчас, как от козла молока.
Но Хранительница развязала узлы и нежно коснулась моей неподвижной ладони. Её пальцы заметно дрожали, и всё внутри перевернулась в сотый, миллионный раз… Маленькая моя, светлая… Обнять бы тебя, да только… зачем тебе такой идиот? Кретин, который не смог защитить, да ещё и сам попался, как муха в паутину.
Мягкие губы коснулись моей кисти, целуя легко и так ласково, как могла только Таша. Напрягая все силы, я попытался скинуть оцепенение.
Глава 12 Все на взводе
Небо, позволь обнять эти хрупкие вздрагивающие плечи, прижать любимую к груди, успокоить, забрать её боль себе… Но тело не повиновалось, а Небо молчало. Видно, не заслужил… Но ведь и Таша не заслужила слёз.
– Хартад, я слышала ваш разговор с отцом в Маргале… – склонив голову и прижавшись щекой к моей руке, сипло прошептала Хранительница.
Как жаль, родная, что ты стала свидетельницей нашей ссоры. Но почему так дрожит твой голосок, милая? Откуда столько боли? Да, у отца тяжёлый характер, но ведь ты об этом и раньше знала. Почему же…
В золотистом счастье от близости Таши хватало горечи, но дальнейшего я не мог бы предположить в самом страшном сне.
– Знаю, ты любишь Нариду, – сказала, как булавой по голове.
Что? Что?! Я люблю Нариду? Нет!!! С чего ты взяла?!
– Тебе, наверное, неприятны мои прикосновения. Прости. Я всё понимаю. Нарида красивая и очень милая. Хорошая. К тому же сможет родить тебе сына, когда магия окончательно вернётся на Шайдар. И ты прав, не стоит ради выгоды отказываться от своего счастья…
Я слышал каждое слово, которое отдавалась в сердце кинжальной болью непонимания и не верил в реальность происходящего.
Ты – моя душа! Моя жизнь! Как можешь говорить такое?!
Думал, невозможность двигаться – пытка? Нет! Невозможность схватить Ташу в охапку и кричать ей о своей любви, целовать, убеждая в искренности – вот настоящая пытка! Тут не только разум погружается в безумие – душа.
Каждый твой всхлип, словно ядовитый шип, вонзается в сердце… родная…
– Ты передай ей, когда увидишь, – прошептало моё чудо, – что я желаю вам обоим всего самого лучшего. Понимаю, ты лгал мне ради своего мира, ради своей страны. Наверное, игра стоила свеч…
Она выпрямилась и направилась к двери, а я… Лежу бессильной чуркой! И в то же время мечусь, рвусь к ней. Нет! Не отпущу! Не смей так думать! Я люблю тебя!! Таша!!!
Любимая говорила, обрисовывая расклад сил, а я напрягал даже не мышцы – всё своё существо, лишь бы сбросить путы бессилия.
Шаксус Джер, инкуб, искатели – всё пустое, но не ты, чудо моё! Не твоя боль, твоя тоска! Я всё сделаю, только услышь меня! Я же, срывая голос, кричу тебе – люблю! Кричу, хотя ни звука не срывается с моих похолодевших губ. Таша!
– Меня не ищите. Если всё получится, как надо, я буду мертва.
Мертва?! Нет!!! Что это мир без тебя? Что я без тебя?!
Ужас наполнил всё моё существо. Оказывается, может быть и такое: когда вместо крови по венам растекается острый, невыносимый ужас. И даже чары инкуба не выдержали той кислотной режущей жути, которая наполнила моё тело. Незримые оковы не спали, нет, но я рваными толчками, по чуть-чуть сползал с лежанки. Не уходи! Подожди!
И она услышала, обернулась. Надежда придала мне сил, когда тонкие руки обняли, а дыхание любимой коснулось лица. Но надежда рано подняла голову.
– Всё будет хорошо. Шайдар уцелеет, я не допущу его гибели, – снова неправильно поняла меня Таша. – Честно-честно! И вы обязательно меня отыщете. Или я вас. Дух вы не увидите, но я буду рядом. Тебе, наверное, неприятно это слышать, но…
Влажные от слёз глаза посмотрели в мои, и я захлебнулся их, уже не своей болью. Нет, милая… Нет!
– Прости, но я хочу, чтобы ты это знал. Нарида, и всё такое, понимаю и не жду ничего в ответ. И всё равно, я люблю тебя. Бесконечно люблю…
– Спас-ай-ся, – выдавил мой запредельный ужас, ломая чары, сводя судорогой тело. – Бе-ги са-м-ма…
Но Таша приложила холодную ладошку к моим губам.
– Молчи, – отрицательно покачала она головой. – Скоро тебе понадобятся все силы, не трать их попусту. Твоя жизнь важнее свободы или меня самой. Главное, обязательно выживи и стань счастливым.
Любимая! Что ты говоришь? Неужели не понимаешь…
Нежная улыбка на искусанных в кровь губах опять ударила наотмашь. Таша, нет!
– Ты самый лучший. Так хочется тебя поцеловать… Но не тревожься. Понимаю, тебе это будет неприятно, а я не хочу тебя мучать. Всё, я побежала ломать щит! А ты не кисни, скоро будешь бегать, как новенький!
Таша! НЕТ!
Но Хранительница поднялась и птичкой выпорхнула из комнаты, где я исходил криком и неверием. Что же ты творишь, любимая моя… Не умирай! Тьма с этим прóклятым Небом замком, нами всеми, щитом, инкубом! Пусть хоть весь мир летит за грань, только не умирай!
Сложно сказать, сколько времени ушло на то, чтобы выползти из комнаты. Пот заливал глаза, сердце колотилось, как бешеное. Ногти сорвал, когда цеплялся за мельчайшие неровности пола, подтягивая непослушное тело. Небо, никогда не думал, что я настолько тяжёлый! Шаксус Джер и то легче, наверное.
Где-то в коридоре имелось открытое окно, и свежий воздух придал сил, но едва я поверил в вероятность спасения Таши, как по ушам резанул отчаянный мужской вопль, а пару мгновений спустя магия почти оглушила. Она хлынула отовсюду мощным потоком, сотрясая стены, наполняя живительной силой каждую каплю крови, заставляя каждую жилу звенеть натянутой струной.
Опустошённый резерв стремительно наполнялся магией, а душа – отчаянием. Чудо моё… Нет, я не верю! Если бы тебя не стало, моё сердце разорвалось бы, но оно бьётся. Значит, ты жива!
Я выпрямился и стиснул зубы. Теперь, когда было уже слишком поздно, мышцам вернулась былая покорность. Даже последствий многочасового лежания не ощущалось – клокочущая внутри магия наполняла каждую клеточку жизнью.
– Садись! – рявкнула неожиданно вылетевшая из-за поворота Алька, останавливаясь подле меня.
Алые когти прочертили в полу глубокие борозды, но присматриваться и раздумывать было некогда. Я взлетел на гладкую спину, а меньше минуты спустя мы уже были подле камер, указанных телохранительнице Ташей.
– Каргах матгур! Хартад, что происходит? – взвыл Варук, когда ошмётки древесины брызнули под ударом лапы Шаксус Джера. – Где мы? Таша где?!
– После! – рявкнул я. – Сейчас не время объяснять.
– И не место, – поддакнула Алька.
Слава Небу, орк всегда отличался понятливостью. Сжав кулаки, он покосился на Шаксус Джера, глянул на моё заледеневшее лицо и коротко кивнул. Освободить эльфов, которые были заперты в соседней камере, мы попросту не успели. Едва шагнули в ту сторону, когда раздался грохот, и тяжёлая дубовая дверь взорвалась, явив в облаке дыма и щепы злого, как демон, эльфа.
– Где Таша? – Прошипел остроухий, на холёном лице которого наряду с пятнами копоти и крови, сочащейся из глубокой царапины над левой бровью, проступала холодная решимость.
Невозмутимо растирая между ладоней кончики дымящихся волос, из камеры вышел Габриэль.
– Ну ты и псих! – насмешливо, но с откровенным оттенком уважения протянул он. – Не ожидал такого от светлого! Нет, вы представляете? Я только глаза продрал, ещё не успел понять, где я, а этот, – кивок в сторону Серта, – как зарычит! Я со сна подумал, что сейчас он в какую-нибудь пакость превратится. Показалось, даже клыки выросли, и пена пошла.
– Где мы? – игнорируя подколки, обманчиво спокойно спросил Сератаниралиэль. – И где Таша?
– Судя по лицу Хартада, который вообще-то оставался в Маргале, мы в глубокой заднице, – пожал Габи плечами. – Меня больше интересует, кто нас сюда запихнул?
– А причина «запихивания» тебя не беспокоит? – не удержался-таки от язвительной реплики светлый.
– Как же может не беспокоить Таша? – фыркнул в ответ Габи и посерьёзнел. – Кстати, она где?
– В Караганде, – совершенно непонятно фыркнула Алька. – Задолбали! Всё после. Сейчас нужно делать отсюда ноги, и чем быстрее, тем лучше! За мной!
И мы рванули вслед за путеводной алой тенью. Шаксус Джер стремительно летела сквозь лабиринт коридоров, залов и лестниц, а мы прилагали все силы, чтобы не отставать. Все попытки задавать вопросы на ходу Ташина телохранительница пресекла ёмким «Иногда лучше бежать, чем говорить».
Наверное, она была права, потому что стены, потолки и даже пол сотрясались и пульсировали. Не так чтобы сильно, но заметно. Здание грозило обрушиться в любую секунду.
– Если Ирвин не очухается, замку кирдык, – бросила Алька, когда мы выскочили в памятный для меня зал, где я потерпел бесславное поражение. – Придётся привести его в чувство.
– Что сделать? – я буквально зарычал. – В чувство привести? Дай только добраться до этой твари, от него мокрого места не останется!
– Инкуб?! – одновременно воскликнули три глотки, но Шаксус Джер рявкнула куда громче:
– С дуба рухнул?! Ташка нам уши оторвёт!
Я даже сбился с шага и чуть не упал, но подруга моей любимой продолжала:
– Знаешь, сколько тут народу живёт? Если Ирвин не соберётся, они останутся без крыши над головой в сердце Тёмных Земель, или вовсе скоропостижно отбросят коньки, с крышей-то на голове!
И всё. Мне объяснений больше не требовалось. Для любимой это более чем достойные аргументы. Для неё жизнь значит бесконечно много. Жаль, лишь чужая. Иначе Таша сейчас была бы рядом.
– Я его позже убью, – пообещал я мрачно, когда мы уже пересекали залитый солнцем и багрово-чёрными всполохами магии двор.
– Это вряд ли, – фыркнула Аля, снося сразу пятерых стражников и ворота. Мы выскочили из замка под её слова: – Очень уж жалостливая хранительница Несущему Надежду досталась. Стоп.
Мы остановились метров за полста от крепостной стены. Шаксус Джер обернулась, принюхиваясь, и вдруг буквально на глазах посерела.
– Что? – спал с лица и без того бледный Сератаниралиэль.
– Стойте здесь. Я должна поговорить с ним, – тяжело вздохнула Алька и добавила, скривившись: – Ещё привет и наилучшие пожелания от Ташки передать.
– Кому? – не понял Габриэль, откровенно ошарашенный и злой.
Вообще, на месте дроу любой бы злился. Очнулся неизвестно где, а вместо разъяснений – гонка по незнакомому замку. Да ещё и непонятно куда.
– С ним, – мотнула лобастой головой телохранительница.
Я глянул в указанном направлении, но никого не увидел. Сначала. Потом шагах в пятистах к западу возле самой стены разглядел светловолосую голову инкуба.
Руки сами собой сжались в кулаки, но… потом. Я обещал.
И всё бы ничего, но Шаксус Джер мялась. По гладкой шкуре то и дело пробегала нервная дрожь. Жёлтые глаза влажно блестели, будто…
– В чём дело? – Варук тоже заметил странное состояние Ташиной телохранительницы и не на шутку встревожился.
– Я… боюсь, – едва слышно прошептала та и зажмурилась.
Такое признание от одного из самых сильных на Шайдаре существ – само по себе странно, да и…
– Инкуба? – изумлённо вскинул бровь Серт.
– Нет, – глубоко вздохнув, опровергла предположение эльфа посеревшая Алька. – Подождите меня. Я быстро.
И она всё-таки пошла к Ирвину.
Я двинулся следом, не желая оставлять подозрительно нервную телохранительницу наедине с… инкубом. Для него любое ругательство – лишь комплимент. Но Аля, едва сделала пару шагов, заметила меня и оскалилась:
– Жди здесь!
– Я не трону его, – стиснув зубы, попытался успокоить Шаксус Джера. – Пока не трону…
Шаксус Джер
Нервы на пределе? Ха! Мои нервы уже пару часов как благополучно перебрались за этот самый предел и бодро махали оттуда разноцветными платочками. Даже если забыть про собственные страхи, эмоций незабвенной парочки «Ташка и Хартад» хватило, чтобы непринуждённо пробить все мои блоки. Отчаяние обоих, такое искреннее и сильное, хотя и разное интонационно, буквально оглушало. Я даже не пыталась восстановить блоки. Толку-то?
Ташка не права. Хартад её любит. Даже слишком, если откровенно, но и Хранительница… Два сапога пара! Сумасшедшие, ей Богу. Тьфу! Страшно осознавать, как быстро и надёжно любовь такой силы лишает людей и нелюдей разума. Идиотизм! Как можно так хотеть слышать друг друга, отказываясь даже от собственных интересов, и в то же время оставаться глухими к истине?
К чести тарухана, Ташка его переплюнула. Подумать только, разуверилась в любви Хартада из-за какой-то пары фраз! Впрочем, она всегда сомневалась в себе и не понимала, зачем нужна тарухану, которого видела чуть ли ни воплощением всего самого лучшего в мире. Угу, во всех мирах! С её комплексами, да ещё в состоянии постоянного стресса, иначе трактовать услышанное Таша и не могла.
Всё-таки влюблённые – это диагноз. Оба не слышат друг друга, а ведь искренне готовы на всё ради друг друга. Оба! Хорошо, что мне такое заболевание не светит. Хоть какая-то радость от собственной уникальности.
Куда уж уникальнее! Шаксус Джер – в принципе штучный товар, а уж допустивший гибель своего хозяина… Даже не «допустивший», а способствующий.
Надо объяснить, в каком я была состоянии, когда увидела инкуба под замковой стеной? Злость, граничащая с истерикой, машущие платочками из-за предела нервы и почти непреодолимое желание крушить и громить всё вокруг, начиная с себя. А ещё страх. Даже заведомо зная о специфике смерти Таши, увидеть её мёртвое тело я боялась до дрожи, хотя и понимала неизбежность этого. Я ведь обещала поговорить с инкубом.
Собравшись силами, я попросила искателей дождаться меня возле ворот, но почти сразу обнаружила идущего следом тарухана. Вот заноза! Если не избавлюсь от него, Ирвина в клочья порву. У самой желание навалять блондинистому похитителю Ташек изо всех щелей прёт, а если ещё и эмоции Хартада добавятся – просто не сдержусь. А ведь они добавятся, когда тот подойдёт ближе к…
– Я не трону его, – сквозь зубы прошипел избранник Хранительницы и уточнил угрожающе: – Пока не трону.
Угу. А я? «Трону» – это мягко сказано.
Смерив мужчину тяжёлым взглядом, я глубоко вздохнула, вместе с кислородом пряча истерику глубоко в подреберье.
– Дело не в этом, – призналась, прикидывая, как бы убедить одного влюблённого идиота не лезть к другому. Такому же влюблённому, кстати. – Просто тебе туда нельзя.
– Почему? – не унимался тарухан.
Вот баран упёртый! И правда, рыбак рыбака… Нашли же с Ташкой друг друга!
– По кочану! – почти взвыла. – Иди к остальным, немедленно! Мне и так тяжко, а ещё ты докапываешься. Я и сама не пошла бы, но иначе замок рухнет. Ташка не простит, если я хотя бы не попытаюсь помочь. Она этого себе в первую очередь не простит! Не ради меня, ради Ташки, прошу – уйди. Просто подожди несколько минут, и всё.
Хартад сжал кулаки, но отступил на шаг, хотя взгляда не отвёл, всем видом выражая, что больше с места не двинется.
Тьфу ты! Нет, ну как это называется?! Плюнув на упрямство тарухана, я развернулась и направилась к Ирвину, который…
Внутри всё сжималось от иррационального ужаса. И вот точно знаю – Ташка уже далеко. Может, если сильно повезло, уже громит привычный уклад кого-то из шайдарцев, но… всё внутри дрожало от страха.
Подойдя почти вплотную к инкубу, всё ещё малодушно смотрела на стену. Опустить взгляд не хватало смелости. Да и уверенность в своей адекватности приказала долго жить, свалив за предел вместе с нервами. Хорошо им, небось, платочками-то махать, а мне тут разруливай всё в одиночку. Эх…
Сглотнув, заставила себя посмотреть на склонённую голову инкуба. Тот, будто окаменев, стоял на коленях над… Нет, не над трупом – просто над бывшим, временным телом Хранительницы. Не буду смотреть. Это не она! Таша ведь жива.
Ветер трепал светлые волосы неподвижного мужчины. Нормально? Он тут страдает, значит, а подчинённые мечутся по крепости, которая того и гляди по камушку рассыплется!
– Слышь, красавчик безответственный, ты бы прекращал истерить, – деланно насмешливо протянула я, садясь рядом с ним, так, чтобы… тело оказалось за спиной. – Подсчитывать ошибки и винить себя после будешь. У тебя сейчас и без того дел по горло.
Молчит. Даже бровью не повёл. И лицо такое… ну такое… бледное до синевы, безразличное, пустое. Эхе-хенюшки… Ну почему нужно непременно сначала напортачить по полной, и лишь потом думать?
– В общем так, Ташка просила, как умрёт, привет тебе передать, – склонив голову, громогласно шепнула я прямо ему в ухо.
Инкуб вздрогнул, зажмурился и стиснул челюсти так, что желваки на скулах ходуном заходили. На его длинных ресницах, выступающих даже из-под крепко сомкнутых век, заблестели слёзы. Мдя… А говорят, мальчики не плачут! Видно, ещё как плачут, ежели причина достойная.
– Ага, услышал. Умничка, – издевательски хмыкнула я. – Слух включился, осталось активировать мозги.
Не жалеть же его, в самом-то деле? Хотя уже жалею… А ещё на Ташкину мягкость грешила. Впрочем, чего удивляться? Какая рожа, такое и отражение. Нече на зеркало пенять. В моём случае, на рожу.
– Замок рухнет, если ты сейчас же не займёшься поддержанием целостности жилища, – проговорила спокойно. – Заметь, не только твоего, но и ещё нескольких десятков людей и нелюдей, за которых отвечаешь. Думаешь, Таша одобрит такую безответственность, дурак ты влюблённый?
– Она… – начал было Ирвин, но сглотнул, словно собственным голосом подавился, и замолк.
– Она, кстати, ещё просила передать, что желает тебе всего самого наилучшего и надеется, что больше не будешь воровать, кого попало.
– Она не кто попало! – даже не сказал, а буквально проскрипел блондин, проигнорировав суть изречения. Да, у кого о чём болит…
– Кто бы спорил, – согласилась я и менторским тоном добавила: – Она – хранительница Несущего Надежду, и единственный шанс Шайдара быть. К тому же бесконечно влюблённая не в тебя. Был же в Маргале, видел, чего с ней творится, стоит к Хартаду приблизиться.
– Видел, – с горечью прошептал, – но не думал, что всё так… серьёзно.
– Серьёзней некуда, – хмыкнула. – Но я сейчас не о том. Некогда резину тянуть. Нам по твоей милости ещё по всему Шайдару саврасками круги наматывать, Ташку искать, пока она опять не вляпалась куда-нибудь. Что за жизнь? Не успеем обрадоваться встрече, как опять ищи её свищи. То ортану подкинут, то по башке шандарахнут, то до обледенения доведут… Про похищение и доведение до самоубийства вообще молчу в тряпочку. Одно слово – Ташка! Вечно ей неймётся.
– Что ты сказала? Искать Ташу?
– Допёрло, наконец-то, – поднимаясь, констатировала. – Хранительница – это тебе не фунт изюма. Её так просто не угробишь. Всё, восстанавливай замок и делай выводы.
Раздражённо махнув хвостом, я встала и, не слушая инкуба, двинулась к искателям. Слава Богу, справилась! Даже не разревелась над изломанным телом, распластанным на камнях. Как найдём, Ташке похвастаюсь, а про то, как поджилки от напряжения до сих пор трясутся, можно и не рассказывать.
Но… не говори гоп, пока не перепрыгнешь! Ведь так говорят? Вот и я рановато обрадовалась.
– Вот это попадос, – подумала я, едва подняла взгляд на Хартада. – Кирдык подкрался незаметно…
Тарухан, хоть с места и не сдвинулся, уже явно просёк, над чем Ирвин заседал у стены. Вернее, над кем… Ой, мамочки…
Волна чужих эмоций ударила под дых, и я сжалась, спешно восстанавливая блоки, в очередной раз разрушенные чужими чувствами. Даже подумать страшно, что у Хартада внутри творится, если меня лишь отголоском скрутило до чёрных точек перед глазами!
Ох… Если он кинется на дезориентированного горем инкуба, мне придёт конец. Нет, справиться с Хартадом труда не составит, а вот остановить его, не навредив – вряд ли. Сейчас магии в каждом из нас больше, чем когда бы то ни было. Щит взорвался знатно.
Наверное, за последние пару тысяч лет этот тарухан первый из своей расы обладает такой прорвой магии. А переполненный резерв с непривычки – это сложно. Очень. Мнимое ощущение собственной всесильности туманит разум, гонит прочь любые мысли. Кроме одной-единственной, отражающей истинные желания и цели.
Я оглянулась и с ужасом увидела, как поднимается на ноги Ирвин, держа в руках изломанное, окровавленное, мёртвое тело, которое совсем недавно принадлежало Таше. Ой, тьма кромешна-а-а-я… Что сейчас будет!
Но я ошиблась, когда сочла, что пора готовиться к битве века, когда меня будут бить, а я буду вынуждена подставляться, лишь бы не навредить ошалевшему от ярости и магического опьянения мужчине.
Самое плохое, я и сама переполнена силой, и тоже не вполне её контролирую. Вдруг не сдержусь и покалечу? Этого Таша ни мне, ни себе не простит. Мало того – есть подозрение, гибели Хартада она не простит и всему Шайдару. Хорошо ещё меча у этого влюблённого мстителя нет, где-то в замке остался. Хоть какой-то шанс не быть покромсанной, как колбаса, и при этом остановить грядущее безумие.
И вот я собираюсь, старательно втягивая шипы и представляя себя не ежом, а как раз-таки наоборот – упругим мягким мячиком, а тарухан смотрит на инкуба со страшной ношей на руках.
Зелёные глаза Хартада потемнели, до краёв наполнились угольно-чёрной тьмой. Губы сжались, на скулах выступили желваки…
Мамочки….
Пепельные пряди шевелились, будто от ветра. Но ветра не было. Ни дуновения! И тишина давит…. Давит так, что глаза слезятся и дышать тяжело.
Вокруг ног тарухана крохотными вихрями взметнулась пыль. Мелкие камушки, травинки и листики поднялись в воздух, образуя подобие смерча вокруг уже черноглазого Харрутского принца, а он лишь молча смотрел на… труп. Просто смотрел, но так, что будь у меня волосы, непременно встали бы дыбом, а после дружно снялись с места и уползли под стол – седеть и бояться.
– Таша жива! – попыталась я воззвать к затуманенному разуму Хартада.
Глупо! Бессмысленно и бесполезно. Тарухан сейчас не в себе и…
– Я знаю, – вопреки всему ответил-таки он, а в следующий миг влюблённого в Хранительницу мужчины не стало.
Я ошарашено попятилась, с ужасом глядя на то место, где несколько секунд назад стоял сильный, полный жизни и злости мужчина, а сейчас…
Вот блин! Ташка меня покусает. И это – в самом лучшем случае.
Глава 13 Смерть в белых… носках
Таша
Едва тьма сомкнулась над моей головой, сильные руки обняли за плечи.
– Вот и познакомились, – прозвучало над ухом насмешливое.
– Эм… – от изумления даже слов не нашла.
Я же умерла! Или нет? Подумав, кивнула собственным выводам и уверенно выдала:
– Я умерла!
– Даже спорить не буду, – рассмеялся незнакомец. – Но я действительно очень рад, что моё приглашение на чай ты приняла прежде, чем я успел его озвучить.
Когда по глазам резанул яркий свет, я зажмурилась и от неожиданности пошатнулась, но меня предупредительно придержали за талию.
– Добро пожаловать, Таша, – улыбки собеседника я не видела, но в голосе она ощущалась отчётливо. – Составь мне компанию на пару часов. Заодно решим, как быть с одной не в меру деятельной и безрассудной Хранительницей. Пирожные с заварным кремом любишь?
И меня отпустили. Сглотнув, я открыла глаза.
– Хм… А ты кто? – спросила я, ошеломлённо моргнув и огляделась по сторонам. – Ничего себе!
Квадратная комната с высоким потолком и парой больших окон, пейзаж за которыми попросту отсутствовал. За одним, ртутно поблёскивая, переливался молочно-белый, как будто сжиженный свет, а за другим клубилась матово-чёрная тьма.
Стены комнаты были отделаны тёмными деревянными панелями с причудливым узором из серебристых, багровых и фиолетовых прожилок. Странно так, но завораживающе интересно и красиво.
– Я кто? Зови меня Унар, золотце.
– Дух смерти? – сглотнув, обернулась на голос и замерла, глядя на высокого мужчину.
– Именно, – обаятельно улыбнулся тот. – Ещё и Времени, кстати,
Наверное, от растерянности я спросила совсем не то, что собиралась:
– А «времени» Хранитель или Дух?
– Без разницы. По сути, «Хранитель» – это статус. Должность, если хочешь. Древние называли нас всех просто Хранителями, но выделяли сущность, добавляя «дух того-то или того-то». Я курирую направление времени, а смерть – его неотъемлемая часть. Ашмар специализируется на жизни, а та едина с водой. Есть духи, которые не являются Хранителями. Есть Хранители, которые не являются духами. Например, ты.
– Извини, но я окончательно запуталась, – призналась я честно и развела руками.
– Ну, и ладно. Со временем всё поймёшь. Так что насчёт пирожных?
– Эм… Поддерживаю, – кивнула, во все глаза рассматривая собеседника.
– Вот и замечательно. Располагайся.
Мы устроились в глубоких, до умопомрачения удобных креслах с высокими спинками и мягкими подлокотниками, обитых чёрным бархатом. Унар лишь насмешливо улыбнулся, когда я, сбросив туфли, с ногами забралась на это великолепие, устраиваясь поудобнее. В белом камине плясало чёрное пламя, согревая озябшие ноги не хуже обычного огня.
Туфли, кстати, были те же, что и в замке, а вот вместо платья я с радостным удивлением обнаружила на себе ослепительно-белые тонкие джинсы и голубую футболку с надписью «Спасайся, кто может!» на груди.
Сам Унар в момент знакомства был одет в длинный серый балахон, но едва подошёл к креслу, щелчком пальцев сменил его на жемчужного цвета рубашку и узкие брюки. Сел и, откинувшись на спинку, вытянул длинные ноги в идеально белых носках.
– Приятного аппетита, – с лукавым прищуром пожелал и добавил, заметив подозрительную гримасу: – Я не инкуб. Ничего тебе подсыпать не намерен.
– Я должна на слово поверить? – проговорила рассеянно, внимательно рассматривая узкие мужские ступни.
Почему-то белые носочки на красивой формы ступнях смотрелись особенно неуместно. Вернее, не так. Они ломали все мои представления о том, как можно и дóлжно выглядеть символу Смерти. Понятно, глупо было бы ожидать скелет с косой на перевес. Всё же я не на Плоском мире из книг Пратчетта6, но и обнаружить чулочно-носочное изделие на духе Смерти оказалось… неожиданно.
Тем временем вышеназванный нежданчик небрежно пожал плечами и, протянув руку, взял из хрустальной вазочки пирожное.
– Дело хозяйское, – проговорил он. – Хотя лично мне нет резона тебя травить чем-либо. Ашмар на нет изойдёт, да и благополучие Шайдара меня волнует куда больше женских прелестей бестелесного духа.
Наверное, упоминание между прочим Ашмара, которого я знала лично, заставило откинуть сомнения. К тому же, выбор невелик – либо поверить в логичные доводы нового знакомого, либо упереться рогом и голодать. А смысл? Всё равно сейчас я в его власти.
И я улыбнулась.
– Уболтал, – согласилась в ответ на насмешливый взгляд.
Унар рассмеялся, лукаво поглядывая на меня. Я же, не скрывая воодушевления, принялась рассматривать низкий стеклянный столик на резных гнутых ножках, стоявший между креслами. Конечно, внимания удостоился не столько сам предмет мебели, хотя и оно того стоило, сколько расставленное на нём угощение.
Одними пирожными хозяин гостеприимного дома не ограничился. Кроме них тут имелись бутерброды, корзиночка с печеньем, огромная ваза с фруктами и розетки с вареньем. Мало того! С краешка притулились две кружки явно земного происхождения и… Упс…
– Откуда? – я растерянно уставилась на пластиковый чайник с прозрачной вставкой, где уже виднелись поднимающиеся со дна пузырьки.
И что не менее удивительно, шнура и подставки не было! Совсем! Я осторожно потрогала гладкий бочок. Горячо. Подняла чайник. Ничего особенного! Хм… Это как? Тут вода забурлила ключом и чайник щёлкнул – выключился.
Почему-то это чудо – работающий без электричества электрический чайник, поразило до глубины души. Я подняла на Унара квадратные от изумления глаза. Тот лишь посмеивался, явно довольный произведённым эффектом.
– Чай? – указал он на примостившийся на краю столика скромный глиняный заварничек.
Я недоверчиво протянула руку и, приподняв крышечку, принюхалась. Ох, не верю своему счастью… Чай! Правда чай! Настоящий!
– Но как?! – выдохнула, не сводя с Унара восхищённого взгляда. – Чай на Шайдаре не растёт, да и всё остальное здесь…
Дух снова рассмеялся низким рокочущим смехом.
– Таша, ты забываешь, кто я.
Забываю? Ну уж нет! Это невозможно в принципе.
Облик собеседника к забывчивости не располагал абсолютно! И дело даже не в тёмно-серой с металлическим отливом коже и светящихся перламутром серебристых глазах. И вовсе не в белоснежных когтях, венчающих длинные пальцы духа Смерти. И уж тем более не в коротко стриженых волосах цвета соли с перцем. Отнюдь! Просто при взгляде на него, что-то внутри тоненько звенело, будто потревоженная ветром струна. Едва слышно, вкрадчиво и безостановочно. Этот звук рождался где-то глубоко внутри, минуя уши, голову и сердце.
Как тут забудешь, кто передо мной? К нелюдям я уже давно привыкла, но Унар был особенным, даже по сравнению с другими Хранителями и Духами, которых довелось повстречать.
Впрочем, ни страха, ни неудобств от этого я не испытывала, принимая и свои ощущения и самого Унара, как должное. Ко всему, чисто по-человечески, он мне уже нравился. Вопреки мрачноватому титулу и обстоятельствам, этот мужчина вел себя, как смешливый, охочий до «похохмить» мальчишка, даром что заведовал Смертью.
– И всё-таки, как? – спросила, наблюдая, как ловко разливают по кружкам чай мужские руки с острыми когтями.
– Много будешь знать – скоро состаришься, – бросил гостеприимный хозяин, а я так и застыла с упавшей на пол челюстью.
Хорошо хоть в кресле сидела, со стула точно навернулась бы, услышав такую знакомую присказку из уст хранителя Шайдара! Унар же искоса глянул, оценивая перекошенное изумлением личико, и… ка-а-ак зарычит!
Я с перепугу взвизгнула и подпрыгнула, едва не опрокинув столик. Каким местом думала, вооружаясь вытянутым сине-красным бананом, сама не знаю. Как оказалась на спинке кресла – тоже.
Уже приготовилась бить левой пяткой по зубам, а правой опрокидывать столик с кипятком на духа, когда кресло угрожающе покачнулось, а бессовестный провокатор мгновенно пересел со своего кресла на мой подлокотник, придавив рукой несостоявшееся оружие, то бишь мои ноги.
– Боишься? – демонстрируя острые, как у вампира, клыки, спросил он, запрокидывая голову и глядя на меня, всклокоченной курой восседавшую на спинке. – Уже?
А у самого в глазах смешинки прыгают!
– Ну, ты… Ты! Петух гамбургский! – взвыла, осознав, что меня банально развели. – А если бы пяткой по зубам огрёб?
Улыбка расцвела на деланно грозном лице мгновенно.
– Вот этим ты мне и нравишься, – смеясь, заявил Унар, как невесомую снимая с насеста. Встал, усадил на место. Вернулся к себе и, будто ничего не произошло, отхлебнул чаю из своей кружки.
