Текст книги "На гонках в Ле-Мане"

Автор книги: Луи Бодуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

XIV

Когда друзья подъехали к отелю «Терминюс», Фабиен вместо того, чтобы высадить Пьера, поставил машину на стоянку у Восточного вокзала и вышел вместе с Сен-Жюстом, неся с собой черный кожаный чемоданчик.

– У тебя есть дела в этом районе? – поинтересовался Сен-Жюст.

– Нет, но мне надо поговорить с тобой в тихом уголке. Твоя комната в отеле кажется мне идеальным местом.

– Хорошо, идем, – сказал Пьер, слегка удивившись.

Войдя в номер, Фабиен поставил чемоданчик на стол и раскрыл его. В нем царил неописуемый беспорядок, в котором только Фабиен мог разобраться. Он вытащил пачку смятых машинописных страниц, ручку и чековую книжку. Затем сел у стола, быстро просмотрел страницы, которые достал, и протянул их Пьеру:

– Это копия моего отчета о поездке в Ле-Ман и сведения о Франке Буржуа, бывшем кэтчисте Марко, автогонщике Милсенте и полицейском Новали, которые я добыл в Париже.

– А зачем ты мне даешь это сейчас? – спросил Сен-Жюст, который тем временем растянулся на постели.

– Чтобы ты отнес их Ронжье, черт возьми! – ответил Фабиен.

Сен-Жюст приподнялся, вздыхая, взял листки и сунул их в карман. Вид у него был не слишком радостный. Фабиен улыбнулся:

– Кажется, перспектива отправиться на набережную Орфевр тебя совсем не радует...

– Это еще слабо сказано. Но это неприятная обязанность, от которой я не могу уклониться.

– Я бы на твоем месте, – возразил Фабиен, – так не расстраивался. Я очень старательно писал свой отчет. Прежде чем отпечатать, я его прочел, исправил и еще раз перечитал. Не хвастаясь, могу сказать, что это образец отчета. Я очень доволен – и ты должен был бы радоваться, – что могу доказать этому полицейскому, как я умею серьезно работать.

Фабиен был прав. Детектив продолжил:

– Есть  и  другая  причина.

Он улыбнулся, и обнажившиеся в улыбке зубы придали его лицу жестокое выражение, которое, казалось, трудно было ожидать у этого доброго малого.

– Я бы дорого дал, чтобы оказаться в кабинете Ронжье и увидеть выражение его лица, когда он узнает, что Новали служит в полиции, как и он.

Сен-Жюст согласился, что это будет довольно забавно. Он перелистал записную книжку и дал телефонистке отеля номер Ронжье.

На этот раз телефон сработал нормально, а разговор Сен-Жюста с комиссаром был очень краток: Ронжье будет ждать его у себя в кабинете на набережной Орфевр в четыре часа.

Пока он звонил, Фабиен открыл свою чековую книжку. Он что-то писал, когда Пьер повесил трубку. Заполнив чек, Фабиен внимательно проверил его, подписал и помахал им в воздухе, чтобы чернила быстрее высохли. Затем он протянул чек озадаченному Сен-Жюсту:

– Это не подарок. Я просто даю тебе в долг, чтобы ты мог поскорее купить себе мотоцикл. Мощная «Кава», может быть, это и роскошь, которую ты себе позволял, но это также «орудие производства». Вот почему я прошу тебя взять чек и положить его в карман.

Хотя Фабиен и был его лучшим другом, эта щедрость стесняла Сен-Жюста. Еще немного, и он бы почувствовал себя униженным.

Детектив, наверное, угадал это, потому что он добавил, вставая:

– Я знаю, что Эстев без труда может тебе выплатить эту сумму авансом. Но я подумал, что тебе проще будет взять в долг у старого друга, у меня.

Сен-Жюст тоже встал. Последняя фраза Фабиена сгладила неприятное ощущение, которое он испытал минутой раньше.

Он положил чек в бумажник с подчеркнутой аккуратностью и сказал:

– Видишь, братишка, я принимаю его с чистым сердцем.

Уходя, Фабиен задержался у дверей.

– Кстати, – сказал он, – ты не можешь мне дать ключи от твоей квартиры?

– Еще какой-нибудь сюрприз? – спросил Пьер.

– Нет, но поскольку ты сейчас не можешь пойти  туда сам, я схожу за твоей экипировкой.

Показав на элегантный костюм Сен-Жюста, он добавил:

– Не будешь же ты ездить на мотоцикле в таком туалете!

– Ты прав, держи, – ответил Сен-Жюст, доставая ключи из кармана, и добавил: – Спасибо.

Перед тем как отправиться на встречу с Ронжье, Сен-Жюст успел позвонить к Кавасаки. Он страшно обрадовался, узнав, что сможет на следующий же день получить  «Каву-750».

Войдя в здание на набережной Орфевр, Пьер был приятно удивлен, поймав себя на том, что следует по коридорам за неизбежным блюстителем порядка без смущения и страха. Он сунул руку в карман и нащупал листки с отчетом Фабиена. Он был так доволен, что, к собственному удивлению, начал напевать, шагая за полицейским по бесконечному коридору, в конце которого располагался  Ронжье.

В этот раз строгий кабинет комиссара оживляли красные и желтые тюльпаны.

Но комиссар встретил его все с той же суровостью. Густые нахмуренные брови оттеняли проницательный взгляд маленьких глаз.

– Я уж спрашивал себя, чем вы там занимаетесь с вашим дружком Фабиеном, – проворчал комиссар, усаживаясь за письменный стол.

Сен-Жюст принял свой самый любезный вид и ответил:

– Я знаю, комиссар, что вы очень занятый человек, поэтому ждал, когда у меня будет что-нибудь серьезное, чтобы прийти к вам.

Он вытащил из кармана отчет Фабиена и аккуратнейшим образом разгладил рукой, прежде чем отдать Ронжье.

– После вашего визита, – сказал комиссар, взяв листки, – я поручил это дело двум инспекторам. Посмотрим, совпадает ли их информация с вашей.

Он надел очки в черепаховой оправе и приступил к чтению.

Сен-Жюст знал почти наизусть все восемь страниц отчета и мог по выражению лица Ронжье угадать, что именно тот читал. Те «деликатные» строчки, где Фабиен пишет, что Франсуа Новали служит в марсельской полиции, находились на последнем листке. «In cauda venenum» ("яд в хвосте") – так, посмеиваясь, прокомментировал детектив свой отчет, отдавая его Пьеру.

Ронжье прочел первые шесть страничек, не произнеся ни единого слова. «Это хороший знак», – подумал Сен-Жюст. Он знал, что комиссар без всякой снисходительности отнесется к отчету, подписанному Фабиеном де ла Хуссей.

Когда комиссар перевернул предпоследнюю страничку, Сен-Жюст поудобнее уселся на своем стуле. До этого момента только шевелящиеся брови говорили о внимании комиссара. Проявляя некоторую жестокость, Сен-Жюст попробовал предугадать возможную реакцию Ронжье.

«Когда он будет читать строчки, посвященные истории жизни Новали, его брови, каждая по отдельности, поползут вверх и огромный кулак обрушится на стол».

Он заканчивал свое мысленное пари, когда звук удара кулаком по столу заставил его подскочить.

«Я выиграл!» – подумал Сен-Жюст.

Брови Ронжье превратились в два больших восклицательных знака. Комиссар сорвал очки, и Пьер увидел, что его глаза мечут молнии. Громовым голосом, стуча пальцем по виновной восьмой страничке, он спросил:

– Это что за вздор?

– Какой вздор? – поинтересовался Сен-Жюст, прикидываясь удивленным.

Кулак комиссара вновь обрушился на стол, затрещавший от удара.

– Новали – полицейский! – воскликнул он. – Немыслимо!

Он затряс головой, как раненый бык, а его высказывание об умственных способностях Фабиена было настолько грубым, что его невозможно передать. Сен-Жюст наслаждался. Гнев Ронжье не произвел на него никакого впечатления. Он решил выступить утешителем:

– Мне известно, что в настоящий момент полиция переживает черные времена. Но «заблудшие овцы» бывают всюду. Так же и в журналистике. Вы не можете себе представить, комиссар, как много негодяев позорят нашу профессию! И если Новали плохой полицейский, то Фабиен ведь не виноват...

Эти слова явились как бы бальзамом для раненого самолюбия Ронжье. Сен-Жюст воспользовался затишьем, чтобы добавить:

– В сущности, вам главным образом не нравится, что это раскрыл Фабиен. Я не ошибаюсь?

Комиссар был человеком умным и честным. Замечание Пьера заставило его улыбнуться. Он вздохнул и признался:

– В целом отчет Фабиена ясен, точен и полон полезных сведений, которые полностью совпадают с уже имеющейся у меня информацией.

Ронжье должен был сделать над собой большое усилие, признавая за детективом эту заслугу. Чтобы быть уверенным, что Сен-Жюст оценил по достоинству его добрую волю, он добавил, бросив мрачный взгляд на отчет Фабиена лежащий на столе.

– Вы можете убедиться, что мы в полиции не такие уж ограниченные и упрямые, как о нас частенько говорят.

Сен-Жюст пододвинул стул к столу комиссара и, улыбаясь своей самой открытой улыбкой, сказал:

– Не будьте злопамятны. В этом деле мы будем сотрудничать. Не забывайте об этом. Возможно, это будет «брак по расчету». Но чем теснее мы объединимся без всяких задних мыслей, тем эффективнее будем работать.

Эти слова были полны здравого смысла. На лице комиссара появилась улыбка. Он сложил листки с отчетом Фабиена, вздохнул и сказал:

– Хорошо, поговорим теперь немного о том, что мы будем делать.

Затем он поднял руку, как будто какая-то новая мысль только что пришла ему в голову, схватил телефон и спросил:

– Это вы, Лоран? Хорошо... Зайдите сейчас же ко мне в кабинет.

Не прошло и минуты, как в кабинете появился Лоран. Выпрямившись, он стоял у стола комиссара с почтительным видом. Храня молчание, Лоран ждал, когда Ронжье обратится к нему.

– Возьмите это, – сказал наконец комиссар, протягивая бумажку, на которой он что-то нацарапал. – И проверьте, служит ли в полиции некий Франсуа Новали.

– Сию минуту, господин комиссар, – ответил Лоран и поспешил покинуть кабинет.

«Только что каблуками не щелкнул»,– подумал, усмехнувшись Сен-Жюст.

Когда Лоран ушел, он заметил комиссару:

– Я вижу, что между нами царит недоверие.

– Не в этом дело. Если я хочу проверить, то лишь для того, чтобы иметь максимум сведений об этом Новали. Если он действительно служит в полиции, как утверждает Фабиен, это маленькое расследование даст нам наверняка новые, возможно полезные детали.

Инцидент был исчерпан, и комиссар с Пьером, наконец объединившись, попытались разработать план сражения. У Ронжье был список участников гонок в Ле-Мане – доказательство того, что он принимал это дело всерьез.

Он высказал свое мнение:

– С моей точки зрения, только самые мощные машины, которые могут стать абсолютными победителями. являются мишенью для преступников.

Сен-Жюст согласился. В списке, лежащем перед ним, комиссар отметил галочкой эти машины.

– Четыре американские «Игл», три «Матры», четыре «Феррари», две «Порш» и три японские «Хонды». Всего пять марок.

Он поднял голову и взглянул на Сен-Жюста:

– Танака и его «команда» не собираются, конечно, срывать всю гонку, они целятся в одну определенную марку. – Он вздохнул и задумался. – В какую из пяти?

Сен-Жюст, в свою очередь, вздохнул. У него не было особых подозрений. Ронжье вновь принялся изучать список участников. Вдруг он ткнул пальцем в одну строчку:

– «Хонда» – японская фирма. Танака – японский миллиардер. Почему бы ему не организовать это преступление, чтобы могли победить его соотечественники? Может быть, даже у него есть акции «Хонды»?

Сен-Жюст покачал головой. Гипотеза Ронжье казалась ему неправдоподобной. Но, чтобы не обидеть полицейского, сказал:

– Это маловероятно. По двум причинам. Прежде всего, чтобы обеспечить победу «Хонды», они должны были бы испортить все остальные марки. Это, мне кажется, чересчур. Затем мне известно от Готье, который ведет автомобильную рубрику в «Суар», что «Хонда» не имеет ни малейших шансов. Она участвует в гонках в Ле-Мане впервые, скорее, ради эксперимента, для подготовки к будущему, а не для того, чтобы бороться за первое место.

Ронжье согласился:

– Значит, «Хонду» можно вычеркнуть из списка. Остаются четыре марки: «Игл», «Матра», «Феррари» и «Порш»?

– Вспомните, – ответил Сен-Жюст, – что слышал Кандидо в отеле «Авианосец». Судя по обрывкам фраз, можно предположить, что «команда» Танаки целится только в одну марку.

– Следить все-таки придется за тринадцатью автомобилями, – заметил комиссар. – Это много.

Он провел пальцами по глазам, как будто хотел лучше видеть.

– За всем этим должна прятаться какая-нибудь грязная коммерческая махинация, – сказал Ронжье. – Заинтересована в этом какая-нибудь важная в автомобильной  промышленности личность, которая платит этим преступникам.

Он опять потер глаза и добавил:

– Только я не понимаю, что может иметь со всем этим общего такой богач, как Танака! Ничего в этом деле не сходится.

Сен-Жюст был настроен менее пессимистично, чем Ронжье.

– Важно, – сказал он, – что мы знаем преступников. И, не теряя их из виду в Ле-Мане, мы можем надеяться поймать их на месте преступления.

– Вы правы, – сказал Ронжье. – Всегда надо надеяться. Оставим же наши гипотезы и вернемся к практическим вещам. Я прибуду в Ле-Ман в пятницу, накануне старта, с четырьмя инспекторами. Кроме того, в моем распоряжении будут полицейские Ле-Мана. Мой КП будет находиться в полицейском посту на трассе. Вы будете постоянно поддерживать с нами контакт. Кстати, сколько вас будет?

– Кандидо, я, а также Фабиен и его секретарша Доротея.

– Эта «кинозвезда»?—спросил Ронжье недоверчиво.

– Вы не думайте, комиссар,– ответил Сен-Жюст,– она обладает здравым смыслом. Кроме того, женщина, да еще молодая и красивая, вызывает меньше подозрений. Лучшее доказательство – вы сами не принимаете ее всерьез!

Ронжье собирался ответить, когда зазвонил телефон. Хотя Сен-Жюст находился на расстоянии одного метра от аппарата, он узнал высокий голос Лорана, молодого инспектора, которому Ронжье поручил навести справки о Франсуа Новали.

Новости, должно быть, были неприятные: чем больше говорил Лоран, тем мрачнее становилось лицо комиссара. Наконец Ронжье повесил трубку и с серьезным выражением лица сообщил Сен-Жюсту:

– Фабиен был прав. Новали действительно полицейский. Но, чтобы получить о нем подробные сведения, придется подождать. Он работает не в уголовной полиции, а в службе безопасности. Поскольку вы журналист, вы должны знать, что набережная Орфевр и улица де Сосэ не в лучших отношениях[2]2
  Управления служб находятся на названных улицах.


[Закрыть].—Он огорченно развел руками: – Это глупо, но это так.

Он встал. Разговор был окончен, и Сен-Жюст тоже поднялся. Провожая его до дверей кабинета – доказательство, что теперь они с Сен-Жюстом в самых лучших отношениях, – Ронжье постарался успокоить Пьера:

– Вы не волнуйтесь Я получу сведения о Новали. У меня есть в марсельской полиции один старый друг. Он меня проинформирует. Взявшись за ручку двери, он остановился: —В пятницу утром, как только приеду в Ле-Ман. я предупрежу руководителей команд, которым грозит опасность.

Сен-Жюст подскочил:

– Но в этом случае преступники обо всем узнают! Они будут опасаться!

– И тогда, если они откажутся от своего плана, мы достигнем цели.

– Возможно. Но будет ужасно, если эти бандиты останутся безнаказанными. Не забудьте, что они чуть не убили меня и Кандидо!

Ронжье не смог сдержать улыбку:

– Признаюсь, что на вашем месте я бы очень хотел свести с ними счеты.

Ободренный шутливым тоном комиссара, Сен-Жюст решил обратиться к нему с предложением:

– Самое главное – сделать все, чтобы избежать преступления. Мне кажется вполне естественным предупредить команды. Ну, можно было бы им сказать, например, что существует опасность политического преступления. Это теперь очень модно.

Ронжье отпустил дверную ручку. Его густые брови сдвинулись, но затем лицо прояснилось.

– Неплохая идея, – согласился он наконец.– Преступники не подумают, что дело касается их. Кроме того, это позволит мне получить от префекта дополнительные отряды полицейских, чтобы обеспечить более эффективную  охрану машин.

На этот раз он открыл дверь и протянул Сен-Жюсту руку.

– Итак, до пятницы в Ле-Мане.

Когда Сен-Жюст уже был в коридоре, комиссар добавил озабоченно:

– А главное, будьте очень осторожны.