Текст книги "На гонках в Ле-Мане"

Автор книги: Луи Бодуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

XIII

По возвращении Сен-Жюста ждал сюрприз.

Как он и думал, его друзья сидели перед телевизором. Фильм Хичкока закончился, напряжение спало, и они рассеянно слушали диктора, рассказывающего, как обычно, о различных бедах, обрушившихся на этот несчастный мир.

В полумраке гостиной Сен-Жюст не увидел Кандидо. Но, поскольку уже было одиннадцать часов, Пьер подумал, что португалец, не вполне еще выздоровевший, отправился спать. Лоретта, Доротея и Фабиен сидели в обществе высокого, бородатого и длинноволосого хиппи. На нем были джинсы, цветная рубашка, а на шее – тяжелое оловянное ожерелье.

Фабиен счел необходимым дать объяснение Пьеру и, указывая на  хиппи, сказал:

– Хочу тебе представить Мортимера, одного ирландского друга.

Ирландец, услышав свое имя, сделал приветственный жест. Фабиен продолжал:

– Он не говорит по-французски и отказывается произнести хоть одно английское слово. Он их ненавидит и объясняется только на галльском.

Несмотря на то, что Фабиен был серьезен, как римский папа, история, казалось, была шита белыми нитками. Сен-Жюст понял это, заметив, как девушки переглядываются, прыская от смеха.

Пьер насторожился. Он спросил у Фабиена равнодушным голосом:

– А ты говоришь по-галльски?

Фабиен ответил с видом превосходства:

– Ты должен был бы знать, что галльский очень похож на бретонский.

На Пьера это не произвело никакого впечатления, и он задал новый вопрос:

– А ты говоришь по-бретонски?

– Разумеется, нет, – ответил Фабиен.

Пьер встретился взглядом с хиппи, и его осенило: взгляд этих черных глаз, это взгляд Кандидо! Не подавая виду, что он все понял, Сен-Жюст подошел к так называемому Мортимеру, остановился перед ним и сказал:

– У вас прекрасная борода!

И резко потянул эту бороду вниз. Как он и думал, она осталась у него в руке. Последовал взрыв смеха.

Сен-Жюст вернул бороду Кандидо и повернулся к Фабиену:

– К чему этот маскарад?

– Мера предосторожности. Преступники знают Кандидо. Франк во всяком случае. Ты ведь и сам почувствовал необходимость изменить внешность. Они считают вас мертвыми, и, чтобы их не разочаровывать, надо сделать Кандидо неузнаваемым. Вот почему, отправляясь в Менкур, я захватил с собой сумку. В ней был парик, фальшивая борода и разное барахло, необходимое, чтобы придать Кандидо вид настоящего хиппи.

Кандидо, который страшно забавлялся, вновь нацепил свою бороду. Фабиен, очень довольный, спросил у Сен-Жюста:

– Правда, он хорошо загримирован? И ты не можешь сказать, как тогда, что я не настоящий детектив?

Пьер согласился. Затем, посмотрев на часы, он дал команду разъезжаться. Лоретта осталась в Менкуре вместе с Кандидо. А Сен-Жюст отправился в Париж в «Порше» Фабиена.

Обратный путь занял так мало времени, что Пьер только и успел поблагодарить Фабиена, выходя у своего отеля. И лишь увидев огни удаляющейся машины, он вспомнил, что хотел занять у детектива деньги на ремонт автомобиля Лоретты. В конце концов, это было не так уж важно. Пьер пожал плечами и отправился спать.

В  субботу утром  все впятером  они  отправились в Гавр. Фабиен взял на себя то, что он называл «квартирным   размещением».   Он   зарезервировал   комнаты в прекрасном отеле с видом на море в небольшой портовой деревушке Ипорт.

– Это совсем близко от Гавра, – объяснил Фабиен. – Воздух тут чистый, рыба и другие дары моря самые свежие.

За легкомысленными манерами Фабиена крылось чувствительное сердце. Он знал, что Пьер и Лоретта не купаются в золоте, поэтому добавил:

– Я вас приглашаю. Впрочем, когда преступление будет раскрыто, я рассчитываю возместить свои расходы из кассы «Суар».

Когда они прибыли в отель, Кандидо шепнул на ухо Сен-Жюсту:

– Я так волнуюсь! Первый раз я вхожу в настоящий отель... в качестве гостя.

В воскресенье утром Фабиен отвез Кандидо в Гавр где тот присоединился к команде шартрского «Велоспорта». Кандидо уже снял с головы повязку, и только синяки на всем теле напоминали о происшествии на авеню Мэн.

Сен-Жюст, Лоретта, Фабиен и Доротея чуть не опоздали на матч. Они заблудились на улицах Гавра и добрались до стадиона, когда обе команды уже вышли на поле.

На трибунах было мало людей – самое большее, человек пятьсот. Когда судья дал свисток, возвещающий о начале игры, сердца четырех друзей забились сильнее. Кандидо играл под номером девять, и они не спускали с него глаз.

Сен-Жюст и Фабиен, которые разбирались в футболе, быстро поняли, почему шартрские руководители так  дорожили молодым португальцем. Он хорошо вел мяч, прекрасно пасовал, умел вовремя «раскрыться» – словом, обладал всеми качествами прекрасного нападающего. В первые пятнадцать минут он дважды обманул защитников противника, хоть гол и не забил. Второй раз он попал в штангу.

– Не везет, – сказал Сен-Жюст.

– Жаль, что у него нет хорошего партнера, – прокомментировал Фабиен.

– Какое это имеет значение? – сказала Лоретта. – Кандидо говорил, что достаточно ничьей. А пока все еще ноль-ноль.

– Возможно, – ответил Пьер, – но гаврцы не собираются сдаваться. У их противников очень небольшое преимущество. Достаточно одной удачной контратаки, чтобы забить гол.

Первый тайм подходил к концу, когда «Шартр» получил право на угловой. У ворот противника Кандидо распрямился, словно пружина, достал мяч головой и обманул вратаря. Но, как уже говорилось, Кандидо не везло. И на этот раз мяч лишь ударился в штангу и отскочил к футболисту из «Гавра», который устремился к воротам «Шартра». Он сумел отпасовать мяч одному из своих нападающих, и тот с легкостью забил гол.

Прозвучал свисток, возвещая об окончании первой половины. Публика вопила от радости, а Лоретта чуть не плакала от злости. Фабиен и Сен-Жюст переглянулись с мрачным видом. Кандидо уходил в раздевалку с опущенной головой.

Вторая половина оказалась настоящим испытанием для нервов. Ведя в счете, гаврцы ушли в защиту. Минуты проходили, за «Шартром» было игровое преимущество, но не было результата.

Сен-Жюст взглянул на свой хронометр и сказал мрачным голосом:

– Уже идет последняя четверть второй половины игры.

Фабиен вздохнул:

– Досадно, если Кандидо не будет с нами в Ле-Мане. Только он может узнать всех членов банды.

– Досадно – это не то слово, – ответил Пьер. – Если они сегодня проиграют, Дюброй никогда не согласится освободить Кандидо.

Фабиен предложил без особой уверенности:

– Он всегда может притвориться больным. Сказать, например, что у него серьезное растяжение. Эта травма у футболистов очень в моде, и ее трудно проверить.

Сен-Жюст пожал плечами:

– Прежде всего, это было бы нечестно. Потом это вызовет много шума, а нам необходимо полное соблюдение тайны.

В этот момент Лоретта и Доротея принялись кричать. Кандидо прорвался вперед. Он собирался пробить по воротам, когда четвертый номер из «Гавра» нахально, в нарушение всех правил, толкнул португальца, и тот упал. Это произошло в штрафной площадке.

– Какой грубиян этот четвертый номер! – воскликнула Доротея.

Зритель, сидящий рядом, обернулся и посмотрел на нее недобрым взглядом.

– Эй, красотка! – бросил он Доротее. – Четвертый номер – это мой брат...

Фабиен прошептал Доротее на ухо:

– Спокойно, ни к чему привлекать к себе внимание.

Судья не осмелился назначить пенальти, которое полагалось за это нарушение, и матч продолжался.

На трибуне немного ниже Сен-Жюст заметил папашу Дюброя, который от волнения кусал ногти. «Шартр» готовился пробить угловой. До конца игры оставалось всего пять минут. Этот угловой был последним шансом. Дюброй оставил в покое свои ногти и встал. Ему крикнули, чтобы он садился. Он опустился на скамейку и опять засунул пальцы в рот.

Крайний нападающий «Шартра» резко передал мяч Кандидо. Португалец в прыжке, казалось, едва коснулся лбом мяча, но тот, словно снаряд, влетел в правый угол ворот «Гавра»,

Четверо друзей закричали от радости – или, вернее, от облегчения. На поле Кандидо скакал как козленок. На трибуне Дюброй снял каскетку и вытер ею лоб. Обернувшись, он увидел Сен-Жюста и крикнул ему, помахав каскеткой:

– Все в порядке!

Возвращение в Ипорт было очень веселым. Фабиен решил угостить всех шампанским. Обращаясь к Кандидо, он уточнил:

– Теперь, когда сезон закончился, ты можешь себе это позволить.

– Мы уже выпили шампанского в раздевалке после игры. Месье Дюброй поставил его в холодильник еще до матча, – ответил португалец.

– Ну, хорошо, – согласился Фабиен, – не будем его пить как аперитив, а поужинаем с шампанским. От него у тебя не будет кружиться голова, и оно хорошо идет с рыбой и рыбным ассорти.

Тут Сен-Жюст заметил, что Кандидо слегка хромает.

– Это ничего, – объяснил юноша, – немного болит щиколотка. Но вы не беспокойтесь.

Услышав последнюю фразу, Пьер заметил, что если он и говорит Кандидо «ты», тот с ним остается на «вы». Он рассердился на себя, что не подумал об этом раньше.

Это была своего рода перегородка между двумя кастами, а он ненавидел подобные перегородки. Он посмотрел Кандидо в глаза:

– Кстати, почему ты говоришь мне «вы», когда я с тобой на «ты»?

– Но...

– Никаких «но». С этих пор ты со всеми нами будешь на «ты».

Фабиен и обе девушки поддержали Сен-Жюста. А детектив добавил, грозя юноше пальцем:

– Каждый раз, когда ты скажешь «вы», придется тебе платить нам один франк из твоей премии за матч.

– Но я никогда не осмелюсь, – сокрушенно протестовал Кандидо.

– Ну что ж, в таком случае, – ответил Сен-Жюст, – приготовься с трудом сводить концы с концами.

Все уселись за стол, и с помощью шампанского Кандидо вскоре справился со своей робостью.

До отъезда в Ле-Ман Кандидо надо было где-то устроить. За это взялся Фабиен.

– С тех пор как умерли родители, я живу в их квартире в Нейи. Мастерская, которую я занимал на шестом этаже, служит мне складом – это в некотором роде чердак. Ты устроишься там, – сказал он Кандидо. – Кровать удобная, душ работает. Тебе будет не так уже плохо.

Затем он обратился к Доротее:

– Пока я отвезу Пьера в отель, ты займешься устройством Кандидо.

Видя, что Кандидо собирается благодарить, он остановил его жестом руки:

– Прошу тебя, без излишних благодарностей. Уступить тебе чердак мне, право же, абсолютно ничего не стоит.

Машина остановилсь перед особняком Фабиена. Он указал на другую сторону широкой улицы, где виднелась зеленая листва Булонского леса, и сказал:

– Для такого спортсмена, как ты, это очень удобно. Перейдешь улицу – и пожалуйста, можешь тренироваться на лоне природы.

Доротея уже стояла на тротуаре. Кандидо собирался присоединиться к ней, когда Фабиен удержал его за руку:

– И непременно запомни: пока не закончится это дело, ты должен появляться на улице только как хиппи, длинноволосый и бородатый. Мы не имеем права допустить малейшую оплошность. Надо, чтобы Франк, Танака и их сообщники, считая, что избавились от тебя и от Пьера, готовили свое преступление ничего не опасаясь.

Потом Фабиен высунулся из окна машины, чтобы обратиться к Доротее:

– Дай ему мою гитару.

Он повернулся к изумленным Пьеру и Кандидо:

– Хиппи обожают гитару. Испанцы и португальцы тоже. Ты умеешь играть на гитаре?

– Немного, – ответил Кандидо.

– Видишь, я же говорил, – сказал Фабиен  обращаясь к Сен-Жюсту, которого забавляла изобретательность друга.