Текст книги "На гонках в Ле-Мане"

Автор книги: Луи Бодуэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

XXIII

Сен-Жюсту повезло: Фабиен был у себя. С лихорадочной поспешностью Пьер изложил ему содержание письма Франка.

– Бюро Нея в двух шагах от тебя. Беги сейчас же туда! Я пришлю тебе Кандидо. Если этот тип у себя, задержи его до прихода полиции. Я извещу Ронжье и помчусь в Мелан. Надо взять Нея живым.

Затем он позвонил Ронжье. Комиссара не было на месте. Но Пьер поднял такой шум, что его соединили с инспектором Тибо, который был в курсе расследования.

Этот Тибо был сообразительным полицейским и без труда понял все значение полученной информации. Выслушав Пьера, он сказал.

– Комиссар скоро придет, я жду его. Но я немедленно пошлю полицейских на Елисейские поля и в Мелан.

Сен-Жюст известил полицию. Теперь его совесть была чиста. Он вспомнил о Гонине. Но с ним он объяснится  позднее.

Пьер открыл нижний ящик письменного стола, достал оттуда пистолет и проверил, заряжен ли он. Сунув пистолет в карман, он вышел из кабинета. Секретарше, изумленной этой суетой, визитами и телефонными звонками, Сен-Жюст сказал:

– Я отлучусь на полчаса.

На своем новом «Кавасаки» он скоро примчался в Мелан. Пьер был уверен, что намного опередил полицию, и еще по дороге составил собственный план. План очень несложный...

Он позвонит у дверей Нея и скажет, что хотел бы его видеть. Если его не окажется дома, Пьер спрячется где-нибудь поблизости и будет ждать полицию. Если же он застанет его – и это будет самым интересным,– Сен-Жюст пригрозит ему пистолетом и будет ждать прихода Ронжье. Если же Ней попытается сопротивляться, Пьер будет стрелять по ногам. Он хотел поймать этого человека любой ценой.

Мелан оказался значительно больше, чем предполагал Сен-Жюст. Как и во всех пригородных местах, улицы здесь были похожи одна на другую.

Сен-Жюсту пришлось потратить более четверти часа, пока он нашел проспект Акаций. Наконец он остановился   перед   домом   под   номером   23 – большой виллой, окруженной садом. В этот момент Пьер увидел в переднем зеркальце своего мотоцикла черный автомобиль, который мог принадлежать только полиции. Машина остановилась. Он обернулся и узнал мохнатые брови Ронжье, сидящего рядом с шофером.

Вдруг из подвала виллы Нея донесся шум мотора. Из раскрытых ворот гаража вылетела, как ракета, мощная «БМВ». Водитель —это был Ней – так торопился, что снес деревянный барьер, который со стороны улицы закрывал подход к гаражу. Визжа на повороте, «БМВ» пронеслась по проспекту мимо ошарашенных Сен-Жюста и Ронжье.

Давая газ, Пьер услышал, как выругался комиссар, а потом, не спуская глаз с «БМВ», устремился за ней в погоню, сопровождаемый полицейским автомобилем.

Проспект Акаций находился на окраине Мелана, и скоро они оказались в поле. Ней мчался все быстрее, и Сен-Жюст увидел, что скорость его «Кавы» приближается к двумстам километрам в час.

Пьер хорошо разбирался в машинах и знал, что «БМВ» может достичь двухсот тридцати километров в час, оставив полицейский автомобиль далеко позади.

«Я могу рассчитывать только на себя, – подумал он. – В любом случае он не сдастся».

Сен-Жюст не был уверен, что его мотоцикл может тягаться в скорости с машиной Нея, и это его беспокоило.

Тогда он вспомнил о пистолете, оттягивающем его карман. К сожалению, при скорости двести километров в час Пьер должен был обеими руками держаться за руль. Он взглянул в зеркало: полицейская машина превратилась в черную точку на дороге.

Это была безумная гонка. Мотоцикл отставал от «БМВ» всего на сотню метров.

«Так долго не протянешь, – подумал Сен-Жюст. – Надо что-то предпринимать. Но что?»

Они въехали в какую-то деревню, и Ней был вынужден сбавить скорость.  Сен-Жюст  воспользовался этим, чтобы к нему приблизиться. Скорость снизилась до ста.

«Сейчас или никогда. – решился Сен-Жюст, доставая из кармана пистолет. – При выезде из деревни буду стрелять по скатам».

Теперь, когда он принял окончательное решение, ему стало немного легче. Он даже улыбнулся, подумав: «К счастью, Ней один. Иначе бы пристрелил бы меня, как кролика».

На выезде из деревни дорога делала крутой поворот. Мотоцикл Сен-Жюста всего на десять метров отставал от «БМВ». В момент, когда Ней давал полный газ, Пьер трижды выстрелил. Он увидел, как машина поехала зигзагами, и понял, что не промахнулся. Но, стреляя, Сен-Жюст потерял управление. Почувствовав, что падает, он прыгнул, чтобы удалиться от мотоцикла, сгруппировался и упал на землю. При этом Пьер ощутил сильный удар по шлему и потерял сознание.

Первое, что он увидел, придя в себя, было взволнованное лицо комиссара, склонившегося над ним.

– Ты меня слышишь? – спросил Ронжье, не заметив от волнения, что обращается к Сен-Жюсту на «ты»...

Пьер слегка наклонил голову.

– Четверть часа ты был без сознания. Мы осмотрели руки, ноги – как будто ничего не сломано. Голова тоже цела. Скоро придет «скорая помощь». Тебе больно?

Ронжье говорил необычайно мягким тоном. Пьер попытался улыбнуться и прошептал:

– Настоящий   нокаут!   Но   думаю,   что   ничего серьезного.

Лицо комиссара прояснилось:

– Тем лучше, малыш, тем лучше! Ты нас здорово напугал!

Постепенно память возвращалась к Сен-Жюсту. Он попытался встать с помощью полицейского. И должен был вновь сесть, но зато стало ясно, что позвоночник не поврежден. Он спросил:

– Как Ней?

Ронжье повернул голову н подбородком указал на противоположную сторону дороги. Около яблони колесами вверх лежала «БМВ». Комиссар объяснил Сен-Жюсту:

– Мы приехали две минуты спустя. Фермер, который живет напротив, все нам рассказал. Ты выстрелил и упал. Машину Нея сильно занесло, она съехала с дороги и перевернулась. Ней погиб.

– Ох! – вздохнул  в отчаянии Сен-Жюст.

Он провел рукой по лбу: голова начинала опять болеть. Приехала «скорая помощь». Ронжье постарался утешить Пьера:

– Не переживай. Без тебя мы бы не догнали Нея. Теперь банда уничтожена. Это главное.

Пролежав один день в больнице, Сен-Жюст отправился на отдых в Менкур. Здесь его навестили Фабиен, Риотт и Кандидо. Даже Гонин соизволил приехать, чтобы поздравить его.

На уикэнд приехал из Парижа Эстев. Пьер лежал в шезлонге под вишней и читал газеты. Эстев подошел к племяннику и уселся у шезлонга на траве. Он похлопал Пьера по руке, едва заметно улыбнулся и сказал:

– Сегодня мы пригласили на ужин много гостей.– Он вздохнул. – В июне всегда наплыв. Не передохнешь.

Пьер отложил газету и посмотрел на дядю, ожидая продолжения. Он был уверен, что Эстев собирается ему сообщить нечто важное.

– С этими гостями ужин наверняка затянется. Все поздно лягут спать. А мне надо серьезно поговорить с тобой.

Он сорвал несколько травинок, понюхал их и продолжил:

– Я виделся с Ронжье. Он мне дал прочесть исповедь Франка. Мы оба согласились, что не следует упоминать о ней в газете.

Пьер покинул шезлонг и растянулся в траве рядом с дядей.

– Одно из двух: или эта история с «Президентством» выдумка, в чем я убежден, или эта организация действительно существует. В этом случае мне не хотелось бы, чтобы она обо всем узнала, а ты стал мишенью для убийц. Ты согласен?

Говоря таким образом, Эстев хотел, чтобы Пьер понял, как он дорог ему. Сен-Жюста насмешило, что дядя в такой завуалированной форме высказывает свои мысли.

– Ты хочешь сказать, что тебе совсем не хочется видеть, как умирает твой племянник?

– Если хочешь, да, – согласился Эстев.

Теперь он растянулся в шезлонге.

– Даже если это «Президентство» существует, у тебя нет никакой возможности противостоять ему. Знаю, что ты мне станешь говорить о власти денег, о несправедливости и всем прочем. Но я уже перешагнул пятый десяток и забыл время бесполезных гневных споров.

Пьер кивнул. Он подумал: «Мне двадцать пять лет, и я верю, что справедливый гнев не всегда бесполезен». Но этот вывод он оставил при себе. Ему не хотелось огорчать Эстева, и он взял шутливый тон:

– Не понимаю, почему ты волнуешься. Со смертью Нея последний след исчез в песках неизвестности. «Президентство» для меня теперь что-то вроде Атлантиды или Лохнесского чудовища. Невероятный сон и ничего более.

Эстев не ответил. Закрыв глаза, он лежал в шезлонге под вишней. Недовольная гримаса появилась на его лице. Он хорошо знал Сен-Жюста. И его слова не успокоили Эстева.