Текст книги "Потанцуй со мной"

Автор книги: Луанн Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Хлоэ родилась в феврале, а Изабелл в июне.

– Разница в четыре месяца, – посчитала Джейн. Сердце болело. Она с трудом могла думать о проходящей без нее жизни. – Должно быть они очень близки…

– Были.

Джейн кивнула, погруженная в грустные мысли. Но потом она взглянула на Дилана и увидела его глаза. Они казались пустыми, потерянными, в них не было ни искры надежды. Яркий зеленовато-коричневый цвет радужки как будто потускнел, теперь она стала цвета слабозаваренного чая, как если бы он превратился в привидение. Джейн вздрогнула.

– Были? – переспросила она.

– Моя дочь… – начал мужчина.

Слова застряли у него в горле. Он открыл рот, чтобы закончить предложение, но не мог. Молодая женщина видела, как Дилан пытается собраться с мыслями и словами. Он стоял молча. Она не знала его истории, но поняла, что он чувствует. Его дочь ушла. Джейн просто осознала это. Как часто она стояла перед зеркалом, пытаясь понять, какой женщиной стала бы ее дочь? Рассматривая свои глаза, свою улыбку, пыталась узнать ребенка, с которым была незнакома. У нее была своя собственная версия «моей дочери…»

– Что случилось? – спросила она. Пойманная притяжением фотографии Хлоэ, – так Земля притягивает Луну, – она не могла двинуться с места, хотя ей хотелось подойти к Дилану, утешить его.

– До этого, – сказал он, – когда ты говорила о Нью-Йорке…

Она кивнула.

– И ты упоминала вещи, которые могут произойти…

– Нечто интенсивное…

Дилан смотрел на свою перевязанную руку, а когда взглянул на Джейн, она заметила, его глаза горели. Они больше не были пустыми или потерянными, в них сияла ненависть.

– Перекрестный огонь, – сказал он.

– О, нет.

– Настоящий перекрестный огонь. Как ты и сказала: хорошие парни и плохие парни стреляют друг в друга. Изабелл и ее мать попали в перестрелку. Я был офицером, начальником полиции. Я трудился над расследованием одного дела, хотел отправить их подальше от этого. Но не смог.

Сила притяжения фотографии заставила Джейн развернуться и посмотреть на Хлоэ и Изабелл. Так же, как она могла видеть в Хлоэ себя, она видела Дилана в Изабелл. Его дочь была яркой, живой, с каштановыми волосами, пойманная в объятия сестры.

– Мне так жаль, – пробормотала Джейн.

Дилан кивнул и одновременно повел плечами. Его взгляд был направлен внутрь его самого, между бровями остро выделялись морщины. Его борода была темной, а глаза по-прежнему бледными, цвета подводных камней, омытых рекой. Он не смотрел на нее.

«Я знаю, на что похоже, – хотела сказать она, – потерять дочь».

Джейн снова посмотрела на фотографию Хлоэ. Она подумала о годах, проведенных без нее. Она подумала обо всех снах – точнее, кошмарах о Хлоэ, вырываемой из ее рук. Она подумала о тех ночах, когда она обнимала свою подушку как ребенка, плача, пока наволочка не промокала насквозь.

Она посмотрела на Дилана Чэдвика и сравнила его горе со своим. Она знала, что это не одно и то же. Совсем. Взглянув на свою руку, она заметила бледный мазок голубой краски. Голубая краска, которой была покрашена палатка.

Эта старая деревянная палатка, только что выкрашенная в ярко-голубой цвет, выкрашенная руками Хлоэ.

Хлоэ была жива. Ее не убили во время перестрелки. Она росла, жила своей жизнью. Жизнью, которую ей подарила Джейн. Глубоко вздохнув, она смогла наконец оторваться от фотографии. Джейн сделала шаг, затем еще один. Дистанция увеличивалась – шаг, два, – пока она не пресекла кухню и не остановилась напротив Дилана Чэдвика.

Она потянулась за его рукой. Взяла его перебинтованную кисть. Ее сердце стучало как бешеное. Она чувствовала его боль, казалось, эта боль передается при соприкосновении. Состояние боли было ей так знакомо. Молодая женщина представила все те бессонные ночи, что провел Дилан, провел один в темноте, зная, что он потерял дочь. Она очень, очень хорошо его понимала.

Дилан позволил ей взять себя за руку. Она понимала, что он должен оттолкнуть ее. Он должен был выгнать ее из кухни, велеть ей забрать свои пирожные и никогда не возвращаться. Потому что из ее пребывания здесь не могло выйти ничего хорошего для его семьи.

Джейн хотела заполучить Хлоэ обратно.

Она еще не знала как, не знала, что будет делать, но она знала, что больше никогда не отпустит девочку. Она посмотрела на мужчину, на этого незнакомца, который стал дядей ее дочери, и вдруг захотела, чтобы он узнал Хлоэ в ее глазах.

Но в то же время она хотела, чтобы он никогда ни о чем не догадался.

Глава 12

В комнате было тихо и уютно. За окном на деревьях пели птицы. Иволга сооружала себе гнездо в ветвях клена: мягкая, шелковистая, серебристая корзинка из травы и пуха. Маргарет откинулась на подушки, наслаждаясь серенадами под окном. Сильви сидела в кресле-качалке в другом конце комнаты и вышивала. Джейн стояла у окна, наблюдая за строительством гнезда.

– Пенни за твои мысли. – Маргарет улыбнулась.

– Я просто смотрю на балтиморскую иволгу.

– Восточная иволга, – поправила Сильви, – теперь они так называются. Зря ее переименовали. Мы всю жизнь называли эту пичугу одним именем, и вдруг ученые решают, что они должны сменить ей название.

– Виржиния Чэдвик одобрила бы это. Она сказала бы, что это восточный подвид северного ареала, – сообщила им Маргарет. – Она была потрясающим ученым и учителем. Я уверена, Сильви, она бы рассказала тебе, что точная классификация крайне важна, чтобы ты переучилась.

– Индивидуальность – вот что важно, – заметила Джейн с холодком в голосе, – даже для птиц.

Почему это простое замечание заставило Маргарет сжаться в комочек? И вдруг она поняла, что наделала: она упомянула Виржинию Чэдвик при Джейн.

– Прости, дорогая. – Пожилая женщина заметила, что Сильви перестала вышивать.

– Все в порядке, мам.

– Ладно, кто чего хочет на ужин? – быстро спросила Сильви.

– Я никогда толком не знала миссис Чэдвик. – Джейн не хотела заканчивать разговор. – Как случилось, что вы стали с ней такими хорошими подругами?

– Дорогая, к чему ворошить прошлое?

– Для меня это не только прошлое, – мягко сказала Джейн.

Сильви вновь взялась за иголку, полностью сконцентрировавшись на вышивке. Она втыкала иголку в канву с уверенностью и точностью автомата, точно так же когда-то она сидела за обеденным столом и выполняла домашнюю работу.

– Мы обе закончили колледж Святой Регины, она на несколько лет раньше меня. Мы обе стали учителями. Она преподавала биологию, а я английский язык. В каком-то смысле она была и моим учителем тоже. Хотя мы работали в разных областях науки, я всегда восхищалась ее умом. И, конечно, у нас было что-то общее еще с учебы в колледже.

– Католического, – произнесла Джейн.

– Да, дорогая. Католический колледж. Она была – и остается – прекрасной, прекрасной женщиной. Хорошим другом, очень заботливым…

– И у вас обеих есть дети. У тебя девочки, у нее мальчики.

– Да.

– Ты знаешь ее сыновей?

– Джейн, пожалуйста.

– Ты знакома с Диланом?

Маргарет задумалась. Она ожидала, что Джейн спросит об Эли, о том, кто удочерил ее ребенка. Она немного смутилась.

– Он привозил свою мать на ужин для учителей, – сказала Сильви, – я встречала его. А что?

– Что случилось с его семьей? – спросила Джейн.

Воспоминания смешивались. Маргарет напряглась, пытаясь очистить свою память. Она помнила, как Виржиния брала долгий отпуск, на месяц или даже больше. Она носила траур по своей внучке и невестке…

– О господи, это было так ужасно, – сказала Сильви. – Их застрелили. Дилан работал каким-то агентом, в ФБР, кажется…

– Нет, он был начальником полиции, – исправила Маргарет, – старейший полицейский участок во всей стране. Помню, как гордилась им Виржиния. И как подавлена она была…

– Что случилось?

Эмоции захлестывали друг друга. У Маргарет закружилась голова. Она взяла на руки куклу, которую ей подарила Джейн, и прижала ее к груди. Она вспомнила, как обнимала своих детей. Она вспомнила свою старую куклу. Лолли… Ей стало гораздо уютнее. Но она не могла вспомнить заданного вопроса. Посмотрев вверх, она заметила, что обе дочери внимательно ее разглядывают.

За окном по-прежнему пела иволга. Она видела, как птичка перелетает с ветки на ветку, вспышки черного и оранжевого. С ветки свисало ее гнездо, серебряная корзинка с яичками. Песня была такой ясной и чистой.

– Моя подруга Виржиния – учитель биологии, – сказала Маргарет. – Восточные иволги – это подвид северных. Никто больше не называет их «балтиморскими иволгами»…

Сильви пригласила Джона поиграть в «Скраббл», но теперь она сомневалась, что это была удачная идея. Ее мать сегодня казалась особенно хрупкой. Она совсем ослабла, и Сильви пришлось вновь сделать анализ на сахар. Уровень инсулина в крови оказался повышенным, так что девушка дала ей стакан апельсинового сока, добавив туда две ложки сахара. Все это время Джейн просто сидела на кровати рядом с мамой.

Сейчас, внизу, Сильви готовилась к встрече гостя. Она поставила поровнее стулья, приготовила лед, проверила наличие в холодильнике содовой. Она также проверила, как горит свет в гостиной – она не хотела, чтобы он был слишком ярким. Набрасывая на лампу квадратный светло-розовый шарф, она услышала смех Джейн.

– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала Джейн, – у тебя красивая кожа. Приглушать свет ни к чему.

– У меня небольшие морщины под глазами, – ответила Сильви, глядя на старшую сестру, которая по-прежнему выглядела на двадцать пять лет. – Мне нельзя было загорать.

– О, неужели ты можешь променять прекрасное времяпрепровождение на пляже на пусть даже идеальную кожу? Не волнуйся об этом. Уверена, он думает, что ты красавица.

Сильви покраснела, глядя на сестру. Джейн улыбалась ей с большой любовью и теплотой, и это заставило сердце Сильви сжаться.

– Когда он придет? – спросила Джейн.

– В восемь. Ты к нам не присоединишься?

Джейн покачала головой:

– Нет, я останусь наверху, на случай, если маме что-то понадобится.

– Уровень инсулина у нее в крови постоянно скачет. Она теряет в весе, и мне кажется, она пьет слишком много лекарств. Завтра я позвоню доктору.

– Дело не только в уровне сахара, Сильви.

– Но в основном…

– Она играет с той куклой, – сказала Джейн.

– Нет. Она просто иногда берет ее в руки.

Джейн вздохнула. Наверху их мать разговаривала сама с собой. Или с куклой. Сильви точно не знала с кем, и было ужасно больно вот так здесь стоять, глядя на сестру, и делать вид, что не происходит ничего особенного. Сильви не хотела ничего менять. Она не хотела, чтобы мама уезжала куда-нибудь, и она видела, как Джейн пытается подипломатичнее сформулировать свой вопрос.

– Давай. Я знаю, о чем ты думаешь.

– Что? – спросила Джейн.

– Что она не выдерживает. Ты с нетерпением ждешь возможности сплавить ее…

Джейн приподняла брови. Она ждала, пока Сильви сама поймет, что она говорит.

Раздраженно фыркнув, Сильви повернулась к столу и начала высыпать на тарелки курагу и миндаль.

– Сил, ты осознаешь, что с ней происходит? Она была оживленной, общалась с нами и вдруг начала вести себя как маленькая девочка.

Сильви кивнула, поджав губы.

– Ну, она расстроилась. – Слова повисли в воздухе как обвинение.

Джейн сузила глаза:

– Из-за меня?

– А чего ты ожидала? Задавая все эти вопросы?

– Я так и не получила на них ответа. Мама отвлеклась, прежде чем рассказала мне. Что ты о них знаешь?

– О них?

– О Дилане Чэдвике и его семье?

Сильви взглянула на часы. Джон придет через пятнадцать минут. Ей казалось, что они с Джейн вальсируют на краю глубокого колодца.

– В конце концов, Джейн, в чем дело?

– Просто расскажи, ладно?

Сильви вздохнула:

– Был какой-то суд по поводу наркотиков, и Дилан сопровождал важного свидетеля, кажется. Он чувствовал, что его семья в опасности, и хотел отправить их подальше из Нью-Йорка…

– Он был там? – спросила Джейн. – Он видел, как это случилось?

– Не знаю, – пробормотала Сильви, встревоженная ее тоном. – Я никогда не слышала всей истории. Почему ты обо всем этом спрашиваешь?

– Потому что я хочу знать, – ответила сестра.

– Это не имеет к нам никакого отношения, – разозлилась Сильви, – хватит думать о них.

Джейн рассмеялась.

– Что смешного?

– Ты, – сказала Джейн, – ты говоришь мне, что это не имеет к нам никакого отношения. Это имеет прямое отношение ко мне.

– Все в прошлом, – Сильви пыталась подобрать слова, – тебе надо оставить их всех в покое… тебе надо смириться с этим, Джейн.

– Я так и делаю, – сказала Джейн, – смиряюсь.

– Ты думаешь о том, чтобы связаться с ней, да?

– У нее есть имя, Сильви. Ты была там, когда я дала его ей.

– Пожалуйста, Джейн!

– Ее зовут Хлоэ.

Сильви попыталась собраться с мыслями, это было довольно сложно. Она задрожала, вспомнив момент, о котором говорила Джейн. Затем она услышала, как мама двигается наверху. Джейн посмотрела на лестницу. Снаружи раздался шум мотора. Сильви слышала, как шуршат по гравию шины. Она выглянула в окно и увидела Джона, выбирающегося из машины с коробкой шоколада в руках.

– Скажи мне, что не она причина твоего возвращения домой, – попросила Сильви, внезапно понимая, что здоровье матери стало лишь предлогом. Когда Джейн не ответила на вопрос, Сильви добавила: – Хлоэ.

– Но это так, – спокойно сказала Джейн.

В этот момент зазвенел колокольчик на двери, и Джейн поднялась наверх.

Хлоэ отправилась на задний двор кормить кошек. Ночь была темной. Свет полумесяца освещал сад, серебрясь на ветках яблонь. Он казался таким ярким, почти волшебным, и Хлоэ знала, что в полночь кошки обязательно выйдут танцевать. Единственными звуками, нарушающими ночную тишину, были крики кошек, предвкушающих пиршество, и шум ветра, шелестящего молодой листвой.

Внезапно эта идиллия оказалась нарушена. Хлоэ услышала, как в яблоневом саду взревел мотор мотоцикла, он был в несколько раз мощнее, чем мотор трактора дяди Дилана. Девочка видела свет, пробивающийся сквозь листву. Уронив миску с кошачьей едой, она ловко преодолела забор и, упрямо склонив голову, побежала в сторону источника света.

Ее дыхание сбилось. Хлоэ пригнулась, наблюдая. Вот было бы здорово, если бы ей удалось задержать нарушителя. Мотор все набирал обороты. Иногда колеса машины пробуксовывали в грязи, которая разлеталась в разные стороны. Свет все приближался. Сердце девочки колотилось как сумасшедшее. Вдруг передняя шина наскочила на корень; мотоцикл вильнул, наклонился и упал. Раздался противный звук удара металла о камни, а затем шум падающего тела. Затем послышался голос:

– Вот дерьмо.

Шокированная Хлоэ выглянула из высокой травы. С земли, отряхиваясь, поднимался подросток. Он был высоким и худым. В лунном свете можно было разглядеть рваные джинсы и кожаную куртку. Его длинные светлые волосы были забраны в хвост. Судя по тому, как он смотрел на свое запястье, могло показаться, что оно сломано.

– Это частная собственность, – сердито сообщила девочка.

– Что? Кто здесь? – Мальчишка посмотрел в ее направлении.

– Я бы предложила тебе вывезти твой маленький несчастный мотоциклик на общественную дорогу и оттолкать его домой.

– Иди к черту!

– Что с твоим запястьем? – спросила Хлоэ.

Мотоциклист не ответил. Его спина согнулась как вопросительный знак, и Хлоэ подумала, что ему, наверное, очень больно. Ее родители запрещали ей разговаривать с незнакомыми людьми. Она была одна посреди сада рядом со злющим байкером. Но так же, как Хлоэ не могла спокойно думать о раненых животных, она не могла видеть и раненого человека. Девочка выбралась из своего убежища и подошла к нарушителю порядка.

– Дай посмотрю.

– Я в порядке. – Он все еще держался за свою руку. Его мотоцикл лежал у его ног, переднее крыло помято. Сильно пахло маслом, и Хлоэ заметила черное пятно, расплывающееся по земле.

– Очень мило, – сказала она.

– Что именно?

– Порча земли. Это масло уйдет прямо в подземные источники. Знаешь, что произойдет, когда дикие животные будут пить из ручья? А потом эта грязь просочится под землей до самого Твин Риверза, попадет в бухту Наррагансетт, и все окуни умрут.

– И все из-за меня, – пробубнил подросток с сарказмом.

– По крайне мере ты способен признать свою вину, – заметила Хлоэ. – Это шаг в правильном направлении. И даже не думай подавать на нас в суд. Ты поранился на нашей земле, но ты был здесь незаконно. Дай я посмотрю на твое запястье.

Незнакомец усмехнулся:

– Ладно.

Он был выше ее ростом. Должно быть, его рост достигал шести футов. Его волосы были очень светлыми, отдельные пряди падали на глаза, которые были зелеными, яркими, сияющими, красивыми – совсем как у кошек. Хлоэ почувствовала странную дрожь, охватившую ее тело, как будто она была с ним знакома, как будто в прошлые девять жизней они оба были кошками.

– На что ты смотришь? – спросил подросток.

– Ну, ты кажешься мне знакомым, – объяснила Хлоэ.

– Я хожу в старшую школу Твин Риверза, – ответил он. – Ты хочешь увидеть мои права?

– Это не обязательно.

– Правда? А то ты ведешь себя как полицейский.

– Прости, но это частная собственность. Ты не видел таблички «Не входить»?

– Здесь все ездят, – отмахнулся байкер.

– Если все прыгают с Ньюпортского моста, это значит, что ты должен делать то же самое?

Он засмеялся, казалось, ситуация забавляла его.

– Ты в каком классе? В девятом?

– Да.

– Как тебе удается говорить так, как будто тебе шестьдесят два года?

– Если ты думаешь, что обидел меня этим, мне тебя жаль. Кто здесь ведет себя неразумно? Дай я посмотрю на твою руку.

– Забудь. – Мальчишка прижал поврежденную руку к груди.

– Давай. Я всю жизнь забочусь о раненых. Кошки, кролики… ты же не сильно отличаешься. Я, может, и не могу вылечить твое запястье, но я поставлю диагноз.

– Я не собираюсь позволять какой-то девчонке, обнимающейся с деревьями, обожающей животных и брюзжащей, как старуха… – начал он.

Но в этот момент они услышали, как хрустят ветки, ломаясь под чьими-то тяжелыми шагами. Шаги приближались от дома ее дяди.

– Кто там? – окликнул дядя Дилан.

Незнакомец поежился. Он наклонился, чтобы поднять мотоцикл. Хлоэ знала, что он хочет смыться незамеченным, но он, видимо, не мог размышлять логически. Она разрывалась на части. Дядя Дилан ее родственник, но она хотела как-то защитить этого парня. Она приложила палец к губам и приказала жестом лечь на землю. Они скрючились рядом.

– Кто это? – спросил он.

– Владелец, – прошептала Хлоэ. – Сиди тихо. Он вооружен.

– Черт, – пробормотал парень.

– Точно. Шшш.

Дядя Дилан был ярдах в пятидесяти от них. Хлоэ слышала, как хрустит гравий под его сапогами. Интересно, почувствует он запах масла? Но ветер дул в другом направлении. Она знала, что должна позвать его, он так расстраивался из-за байкеров в саду. Но мальчик был прямо рядом с ней, и его глаза были такими зелеными, и она никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Девочка не могла совладать с дрожью, и холод был тут совсем ни при чем.

– Прячься получше, – крикнул ее дядя, – если я поймаю тебя, ты больше не захочешь ездить по моей земле.

– Он так и сделает, – предупредила Хлоэ.

– Что он сделает? Пристрелит меня?

– Он может. Он был начальником полиции.

– Как Томми Ли Джонс?

Хлоэ покачала головой:

– Намного круче. Рядом с ним Томми Ли Джонс просто слабак. Он эксперт по поимке преступников…

Подростки слышали, как владелец сада приближается. Хлоэ склонила голову, парень тоже. Их лица оказались совсем рядом. Она могла чувствовать его запах. Он пах кожей и потом. Это сочетание заставляло ее голову кружиться. Им было некуда смотреть, кроме как в глаза друг другу. Хлоэ казалось, что она падает в омут с зеленой водой.

Он улыбнулся. Она подумала, что это выглядит так мило. У него были красивые зубы. Она улыбнулась в ответ, так, чтобы ее губы не раздвигались. Ее нижние зубы были слегка искривлены, два из них немного находили друг на друга. Приходилось их прятать. Девочка подняла взгляд к его глазам.

Через несколько минут дядя пошел обратно к дому. Она слышала, как затихают его шаги, затем захлопнулась входная дверь. Свет на крыльце потух. И снова их освещал лишь месяц, но глаза мальчика оставались такими же зелеными.

– Спасибо, – сказал он.

– Не за что.

– Откуда ты знаешь, что он полицейский?

– Это мой дядя.

– Значит, это твой сад?

Хлоэ кивнула.

– Клевое местечко.

– Тебе правда не стоит здесь ездить, – попросила девочка, – это вредно для экологии.

– Ты знаешь, у тебя есть действительно плохая привычка – говорить, как учитель биологии.

– Моя бабушка была бы крайне счастлива это слышать, – Хлоэ улыбнулась, – она как раз учитель биологии, и она вбила меня некоторые научные знания, хотя это и не передается генетически.

– Вот видишь? Ты опять это делаешь? Кто употребляет слово «генетически»?

– Ничего не могу с собой поделать, – рассмеялась Хлоэ. – Я слишком сильно люблю природу, чтобы разыгрывать из себя дурочку.

– Почему ты должна быть дурочкой около меня?

Она пожала плечами:

– Мне казалось, мальчишкам нравятся девочки, которые так себя ведут.

– Возможно, только глупым мальчишкам. – Его глаза сияли. Она почувствовала новую дрожь, как будто он выворачивал ее наизнанку. Ей нравился его голос. Он был такой глубокий. И при этом теплый. Как будто он решил, что она ему нравится. Еще он был умным.

– Я Хлоэ Чэдвик, представилась девочка.

– А. Как Сады Чэдвик.

– Я работаю в палатке.

– Я Зик Вэйл.

– Привет. – Она потянулась, чтобы пожать ему руку, забыв о ране. Но, должно быть запястье не было сломано, потому что он потряс ее руку, потом сжал пальцы.

– Приходит в норму, – сказал он.

– Это хорошо.

– С моим мотоциклом все не так здорово, – заметил Зик. Теперь, когда путь был свободен и ее дядя ушел в дом, они покинули свое убежище и подошли к мотоциклу. Парень выпрямил машину и попробовал ее толкнуть, но понял, что переднее колесо погнулось.

– Ты далеко живешь?

– В Твин Риверз, – ответил он, – это город по соседству.

– У меня нет прав, – сказала Хлоэ, – а то я отвезла бы тебя домой.

Он только дьявольски улыбнулся – левая часть рта искривилась, а правая осталась неподвижной – и достал из кармана мобильный телефон. Подросток набрал номер, подождал, а потом произнес:

– Эй. У меня небольшая авария. Заберешь меня? – Он подождал, потом рассмеялся. – Да ладно, как будто с тобой такого не случалось. Яблоневый сад. Десять минут? Я буду у дальнего края забора. До встречи.

У Хлоэ пересохло во рту. Ей хотелось задать ему миллион вопросов. Ей было интересно, кому он звонил. Как будто услышав ее вопрос, он ответил:

– Мой брат. Он возьмет отцовский трактор, так что мы сможем погрузить мотоцикл в прицеп. Извини за разлитое масло.

Хлоэ кивнула, чувствуя какое-то странное томление в груди, какого она не испытывала раньше. Она шла рядом с ним, пока он выталкивал мотоцикл на дорогу. У нее щемило сердце. Оно растягивалось и стягивалось, как резиновая губка. Это чем-то напоминало ей те моменты, когда она смотрела на небо, на две одинокие звезды.

– Где ты учишься? – спросил он. – В Крофтоне?

Она кивнула, не в силах вымолвить хоть слово.

– У тебя есть братья или сестры?

– Нет, – пробормотала она.

– Ты единственный ребенок, – кивнул он.

Она подумала об этом. О том, как сильно она любила свою кузину. О том, как здорово было бы иметь родственников. Ей было интересно, есть ли у ее настоящих родителей другие дети, есть ли у нее братья и сестры. Может, у них большая семья, но у них не было денег на ее содержание. Или они были слишком молоды и влюблены, но не могли пожениться до окончания школы, а теперь у них есть свои дети у каждого. Сердце растягивалось и стягивалось. Она так дрожала, что все ее тело тряслось.

– Тебе холодно, – сказал он.

– Нет, я… – начала она.

Но он уже снял свою кожаную куртку и накинул ей на плечи. Она никогда раньше не носила вещей из кожи животных. Это ощущение пугало ее, но куртка хранила тепло его тела, а когда он застегнул ее, она закрыла глаза и почувствовала, как с неба падают звезды. Когда она снова открыла глаза, она увидела, что на нем надета белая футболка. На левом предплечье красовалась татуировка.

– Дельфин, – сказал она, дотрагиваясь до нее.

– Дельфины отгоняют акул.

– Акул?

– Я занимаюсь серфингом.

– Правда? – спросила девочка, представляя его светлые волосы среди высоких морских волн.

– Да. На Фёст-бич. Была там?

Она покачала головой.

– О, экология. – Он улыбнулся. – Боишься наступить на какого-нибудь пескаря, верно?

– Вроде того, – ответила она, не желая вдаваться в подробности и объяснять, что ее родители не любили пляжи. Род-Айленд называли «океанским штатом», но она бывала на пляже, только когда была жива Изабелл, они тогда ездили с дедушкой и бабушкой в их особняк в Ньюпорте.

– Ну, может, когда-нибудь ты попробуешь, – предположил Зик.

– Возможно.

– Если будешь кататься на серфинге, – сказал он, останавливаясь и глядя ей в глаза так внимательно, что ей казалось, он может видеть ее изнутри, – запомни, что дельфины всегда смогут защитить тебя от акул.

Она кивнула, слегка приоткрыв рот. Он наклонился, как будто хотел поцеловать ее, и она увидела молнии, звезды и салют, а потом услышала свое имя.

– Хлоэ! – позвали со стороны сада.

– Это моя мама, – испугалась девочка.

– Тебе лучше бы пойти домой, пока она не отправила полицейского на твои поиски. – Зик улыбнулся, снова выпрямляясь.

– Да, – прошептала она, отступая назад. Ее сердце разрывалось. Она хотела, чтобы он поцеловал ее, взял с собой кататься на серфинге, познакомил со своим братом. Ее тело болело, как будто она находилась между акульими зубами. Мама позвала ее снова.

– Я лучше пойду…

– Большое спасибо.

– Пожалуйста.

Голос матери приближался, а Хлоэ не хотела, чтобы та видела Зика. Она почувствовала что-то близкое к панике. Она не хотела, чтобы мать увидела его, накричала на него, пообещала позвонить его родителям или в полицию. Девочка скинула куртку и протянула парню, затем развернулась и побежала по освещенному луной саду, даже не попрощавшись.