Текст книги "Потанцуй со мной"

Автор книги: Луанн Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

Глава 20

Наконец-то учебный год закончился, теперь лето наступило официально, и палатка начала свою работу – исчезла лишь вывеска с дельфином. Хлоэ и Мона в соломенных шляпах и темных очках развалились на стульях. Они изображали из себя голливудских звезд, заехавших купить яблок. Мона принесла целый набор дорогих лаков для ногтей, и теперь девочки красили себе ноготки в разные цвета.

– Она точно убьет тебя, – сказала Хлоэ, покачивая правой ногой, чтобы красно-коричневый, светло-розовый, белый, сине-лиловый и огненно-красный лаки поскорее высохли.

– Нет, это старые лаки. Она перешла на более модные. С тех пор как отец взял ее с собой в командировку в Лос-Анджелес, она использует только косметику «Джессика Колорз». А эти она все равно бы выкинула.

– Что за «Джессика Колорз»?

– О, она купила их в очень дорогом салоне, куда ходят одни звезды. Когда она была там, она встретила Нэнси Рейган. Можно было подумать, они лучшие подруги. Но хватит об этом. Мне надоело ждать. Уже прошли НЕДЕЛИ, и ты ОБЯЗАНА сказать мне правду – тебя она видела в больнице?

Хлоэ искоса посмотрела на свои разноцветные ногти, на которых играл солнечный свет.

– Ты должна мне сказать! Меня это с ума сведет, – воскликнула Мона, опрокинув открытый пузырек с лаком, когда потянулась обнять Хлоэ. – Ты умираешь? Мама никогда не говорила мне, что она больна, и если ты сделаешь то же самое, я никогда не прощу тебя!

– О, Мона, прости. – Хлоэ обняла ее в ответ. Ей внезапно стало стыдно из-за того, что она заставила подругу волноваться. – Я не больна. Я в порядке.

– Но это была ты? – спросила Мона, снимая огромные темные очки, под которыми оказались еще одни с диоптриями. Ее обычно короткие волосы сейчас все были разной длины. – Что ты там делала?

– Я хочу рассказать тебе, – сказала Хлоэ, ей все еще было стыдно, – но одновременно не хочу…

– В любом случае я никому не скажу.

– Знаю, – закивала Хлоэ. – Я тебе верю, Мона. Но я не хочу, чтобы ты обо мне плохо думала. Это насчет Зика…

– Мы его больше не любим, верно?

– Верно. Он… и я… Я думала, что могла забеременеть.

– Ой, Хлоэ!

Она увидела в глазах Моны удивление, а затем испуг.

– Нет, не волнуйся. Мне надо было сказать тебе, но я была не в настроении, – объяснила Хлоэ. – Я уехала в Твин Риверз, чтобы не встретить никого из своих знакомых.

– А с кем же ты была, когда вас увидела Рианна?

– С Джейн, – ответила Хлоэ.

– Леди с пирогами?

Хлоэ кивнула. Когда Мона называла ее так, это звучало забавно. Сначала Джейн действительно была просто «леди с пирогами», но, возможно, сейчас она стала кем-то более значимым в жизни девочки? Она понравилась Хлоэ с самого первого раза, и теперь юная любительница природы вряд ли забудет тот день, когда они сидели вместе в машине в ожидании результатов теста и сердце Хлоэ билось так сильно, что едва не взорвалось.

– Что вы с ней делали?

– Она навещала кого-то в больнице, когда я зашла купить тест, – сообщила Хлоэ, – и она меня заметила.

– Твин Риверз находится не так уж и далеко, – рассудительно заметила Мона, – конечно, ты встретила знакомых. Если бы ты сказала мне, мы могли бы поймать попутку до Провиденса.

– Ну все решилось само собой. Джейн подвезла меня. Она такая милая…

– Знаю, но ты не боялась, что она расскажет все твоему дяде?

Хлоэ покачала головой. Она не понимала, почему так уверена, но твердо знала, что может доверять Джейн. Что бы ни происходило между ней и дядей Диланом, она сохранит секрет Хлоэ.

– Рианна хотела позвонить твоей матери. Она была так увлечена своим материнским долгом, хотела присоединиться к БМ – «Братству Матерей». Позвонила бы твоей, чтобы обсудить, как это тяжело – воспитывать подростка. Я тебя прикрыла.

– Что ты сказала?

– Что ты была в больнице для диализа.

– Мона! – воскликнула Хлоэ.

– А что я должна была сказать? Она действительно собиралась взять трубку и позвонить твоей матери. И поверь мне, она бы сделала это. Она была в ужасном настроении, и ей хотелось доставить тебе неприятности. Ее косметолог что-то напутал с ботексом.

– О нет, что случилось?

– Он попал в ее веки. Так что она напоминала Марлона Брандо в «Крестном отце». Помнишь, казалось, будто он глаз не может открыть? К счастью, это временно. Не могу поверить – ты занималась сексом с Зиком и не сказала мне. Где это произошло и на что было похоже?

Хлоэ повела плечами.

– Ты все еще не хочешь мне говорить?

Хлоэ покачала головой.

– Хочешь сказать, из нас двоих я одна осталась девственницей?

Хлоэ попыталась улыбнуться, но не смогла.

– Больно было?

Хлоэ кивнула:

– Очень.

– Ты поэтому с ним рассталась?

– Это одна из причин, – сказала Хлоэ. Она рассказала Моне про случай с Зоэ – Хлоэ, про ручей и про то, что она делала это не по своей воле. Мона вздохнула, вскрикнула, потом умолкла.

– Насильник, – решила она через минуту.

– Да нет, это не так, – потупилась Хлоэ. – Я тоже принимала участие. Я просто не была уверена, что время для этого уже подошло. Я была готова, но не совсем. Это был такой непонятный момент.

– Ты что! Он должен отправиться в исправительное учреждение! – воскликнула Мона, и Хлоэ представила себе Исправительный институт, красно-кирпичное здание, окруженное колючей проволокой.

– Нет, – спокойно сказала Хлоэ, но потом вдруг вспомнила, как ветки царапали ей спину, когда она лежала на холодной твердой земле.

Мона сразу вскочила со стула и начала искать что-то под полкой с пирогами. Через некоторое время она вытащила голубой флаг. Развернув его, она продемонстрировала Хлоэ красивого дельфина. Взяв пузырек с пурпурным лаком, Мона начала рисовать на флаге.

– Что ты делаешь? – спросила Хлоэ.

– Он говорит, дельфины охраняют людей от акул, – ответила Мона, пририсовывая острый плавник к спине дельфина, – но я делаю ставку на акулу.

– Точно. – Хлоэ воодушевилась, открывая ярко-красный лак и рисуя большие острые зубы. Она любила зверей и рыб – всех зверей и рыб – одинаково. Она никогда не боялась змей, мышей или пауков. Медузы нравились ей так же, как и пескари. И прямо сейчас, с помощью своей лучшей подруги, она призывала дух нарисованной акулы защитить ее от Зика и его дельфинов…

– Я все равно считаю, что тебе непременно надо меня послушать, – сказала Мона, – и сдать его в полицию.

– Ммм, – промычала Хлоэ. Если она поступит подобным образом, то все узнают. Ее родители, дядя Дилан, множество людей. Сейчас об этом знали только Мона и Джейн.

– А что она там делала, кстати?

– Кто?

– Джейн. Кого она навещала в тот день?

Хлоэ рисовала потрясающе опасные акульи зубы, но вдруг остановилась, роняя лак. Она не понимала, как она могла быть столь эгоистичной? Как она могла встретить такого хорошего, доброго человека, как Джейн, в больнице и даже не спросить, что она там делала?

– Не знаю, – Хлоэ невидяще смотрела на Мону, – я забыла спросить.

Все тесты вернулись с отрицательным результатом.

Джейн и Сильви сидели рядом с матерью, окруженные цветами, собранными в их саду. На столике стояли открытая бутылка сидра без сахара и три стакана для шампанского, которые Джейн принесла из дома, чтобы отметить это событие.

– Я уклонилась от очередной пули, – сказала Маргарет.

– Ты несокрушима, – улыбнулась Джейн, разливая сидр.

– Но хрупка, – добивала Сильви, тоже улыбаясь.

Все трое подняли стаканы и чокнулись друг с другом.

– За мамино здоровье, – сказала Джейн.

– За наше здоровье, – поправила ее Маргарет, делая глоток. – Мило. Жаль только, что не настоящее…

– Настоящее шампанское? – спросила Сильви.

– Да. Ваш отец приносил шампанское прямо в больницу, когда вы обе появились на свет.

Сильви опустила стакан. Она посмотрела на Джейн, которая заметно побледнела.

– О чем он только думал? – спросила Джейн.

Маргарет рассмеялась. Она выглядела намного лучше, чем на прошлой неделе; врачи провели множество тестов и прописали ей несколько новых лекарств, и к тому же с ней начал работать физиотерапевт. Ей давали электролиты и витамины, а благодаря ее постоянной заинтересованности в работе служебного персонала молодые медсестры и санитары притягивались к ней, как к магниту, и уделяли уйму внимания.

– Ты имеешь в виду, что он нарушил правила? – спросила она.

– Нет. Потому что он праздновал наше рождение, а потом бросил нас.

– Джейн, – предупредила Сильви.

Улыбка Маргарет испарилась.

– О, милая, если бы я только знала ответ. Я сама себя спрашивала об этом миллионы раз.

– Должно быть, он был рад нашему появлению на свет, – сказала Джейн. – По крайней мере хоть немного – он же купил шампанское. Что же потом случилось?

– Милая, – мать сделала глоток сидра, – ты знаешь, как никто другой, что иногда люди не могут воспитывать детей. Время неподходящее, или они просто не выдерживают подобного бремени. Твой отец…

Сильви наблюдала за Джейн. Выражение лица сестры стало «опасным». Ее глаза потемнели, она хмурилась, внутри нее как будто назревал шторм, когда она поняла, что мать приравнивает ее и отца. Но потом она скорчила рожицу: «Да ладно, мам», – и просто покачала головой, как будто это больше не имело никакого значения. Сколько бы раз они ни говорили об отце, они никогда не могли найти общего языка. Так что продолжать разговор не имело смысла.

В этот момент в палату вошла группа врачей: доктор Беккер во главе команды студентов из Медицинской школы Брауна, все они выстроились вокруг кровати. Медики улыбнулись при виде сидра и бокалов, затем принялись обсуждать диабет и повреждения бедренной кости и как они могут помочь Маргарет Портер.

Сильви и Джейн вышли в холл. Так много всего случилось на этой неделе, Сильви едва поспевала за событиями. Она несколько раз встречалась с различными врачами, чтобы обсудить, как лучше проводить лечение Маргарет. Она уже убрала мамину комнату, проветрила ее, выстирала белье, протерла пыль с книг.

Джон помогал ей. Он запретил Сильви поднимать тяжелые вещи, поэтому сам выбил матрас. Он помог ей вымыть полы. При этом он завел разговоры о том, что они будут делать летом. Он любил ходить в походы и плавать на байдарках и пригласил Сильви поехать с ним. Ему казалось, что ей должно это понравиться – он знал места, где водилось множество лосей и орлов.

Сильви хотела сказать, что она не может, что ей надо сидеть дома, с мамой. Но вместо этого она просто ответила: «Может быть».

– Как ты думаешь, что нам теперь делать? – спросила Сильви у Джейн, пока они сидели в холле.

– Мы должны радоваться. – Джейн улыбнулась и поцеловала ее. – Мы должны быть просто счастливы, что с мамой все в порядке.

Сильви улыбнулась, глядя на сестру. Джейн в последнее время была на подъеме. С того самого дня, когда доктор Беккер напутал их возможностью наличия лимфомы у их матери. Джейн тогда исчезла на несколько часов, без всякого объяснения. А когда вернулась, она казалась счастливой, беззаботной, на вершине мира.

Даже сейчас глаза Джейн сверкали, пока она наблюдала за Эбби Гудхарт, социальной работницей больницы, которая как раз подошла к ним. Она была полноватой, приветливой, с круглым лицом и длинными светлыми волосами.

– Как поживаете? – спросила она.

– Хорошо, Эбби. – Сильви лучилась от радости.

– Отмечаете хорошие новости?

– Да, – ответила Джейн, – это такое облегчение. Спасибо.

– Пожалуйста. – У Эбби запищал бипер, она проверила номер и снова повернулась к Джейн и Сильви. – Я хотела, чтобы вы уделили мне несколько минут – нам надо поговорить о том, что будет с вашей матерью после выписки.

– Выписки? Но у нее же сломано бедро, – сказала Джейн. – Она двигается с трудом…

– И врачи только-только установили контроль над ее уровнем сахара. – Сильви слегка запаниковала. Она не хотела признаваться в этом, но она наслаждалась свободой, пока мать была в больнице. Зная, что за Маргарет присматривают другие, Сильви наконец-то смогла нормально выспаться.

– Мы не можем больше держать ее здесь, – сказала Эбби. – Мы бы и рады, но у нас связаны руки. Я знаю, что врачи хотели бы обследовать ее немного дольше, провести подробное изучение ее психического состояния. Но когда это будет сделано, вам придется принимать решение.

Воцарилось молчание, Сильви не могла заставить себя взглянуть на Джейн. Она боялась, что сестра посмотрит ей в глаза и прочтет все ее мысли. Сильви всегда была хранительницей очага. Когда Джейн сбежала от прошлого в Нью-Йорк, Сильви осталась в Род-Айленде с их матерью. Но сейчас все, о чем могла думать Сильви, это холодные звездные ночи, костер в лесу и Джон.

– Это нелегкое решение, – продолжила Эбби, – я знаю. Я видела много семей, пытающихся найти наилучший выход… Вы должны рассматривать возможность отправления вашей матери в дом престарелых, хотя бы временно. Чтобы она могла получить дополнительное лечение, интенсивную терапию… а также это даст вам время, чтобы продумать, что делать дальше.

– Не думаю, что она согласится на это, даже временно, – сказала Сильви. – Она будет бояться остаться там навсегда.

– Вы увидите, эти места не так уж и плохи, – настаивала Эбби. – Я связана с некоторыми домами престарелых и могу порекомендовать любой. Там чисто, светло, современная аппаратура; служебный персонал молодой и приветливый, много различных мероприятий.

– Прямо как в школе, – задумчиво заметила Джейн.

– Да, в чем-то они похожи на школы. Я сильно удивлюсь, если вашей маме там не понравится. Она такая общительная, всегда готова помочь другим – я уверена, вы заметили, что все медсестры заходят к ней поздороваться и спросить, как дела. Она отличный слушатель и помогает им разобраться с их проблемами.

– Да, это она умеет, – с легкой иронией отметила Джейн. Но когда Сильви посмотрела на нее, она увидела, что Джейн улыбается, будто забыв про все свои несчастья или простив их, хотя бы на время кризиса.

– Я рекомендую вам обратиться в санаторий «Тенистая лощина» или «Вишневая долина».

– Наша бабушка лежала в «Тенистой лощине», – вспомнила Джейн.

– Ну, и что вы думаете?

– Там все было таким… формальным. И бабушка была гораздо старше, чем мама сейчас.

– Там многое изменилось, – сказала Эбби. – Наше поколение старается как можно лучше заботиться о своих родителях.

– «Тенистая лощина» так далеко. – Сильви заметно волновалась. – Туда долго добираться.

Эбби кивнула:

– Вам не обязательно решать все сегодня, но, думаю, к понедельнику мы уже должны разработать план. – Она пожала руки обеим сестрам и быстро ушла.

– «Тенистая лощина» и «Вишневая долина», – сказала Джейн. – Почему все эти места называются так похоже? Безмятежно и живописно.

– Знаю. Старая добрая Англия. – Сильви засмеялась, радуясь, что Джейн шутит.

Глаза Джейн вдруг заблестели, и она показалась Сильви удивительно хрупкой.

– Нам надо решить, что мы будем делать с мамой. – В ее голосе зазвенела сталь. – И это нелегко. Я ненавижу саму мысль о том, что она окажется там же, где была бабушка.

– Я думала, что ты обеими руками за отсылку ее в дом престарелых, – удивилась Сильви.

Джейн покачала головой:

– В «Вишневую лощину» или «Тенистую долину»? Как я могу быть «обеими руками за»? Да, я думаю, это имеет смысл, думаю, возможно, это наилучшее решение, но это так тяжело. Мы можем купить домой больничную кровать и поставить в ее комнате.

– И кресло-каталку, и маленький переносной туалет, – подхватила Сильви. – Но кто будет ее поднимать? Со сломанным бедром. Понадобится минимум два человека, чтобы поднять ее с постели.

– Мы сможем, – сказала Джейн, – мы сильные.

Может, они поменялись ролями? Сильви подумала о Джоне, о том, каково это – поехать с ним на пикник под звездами. Они бы жили в одной палатке и целовались всю ночь напролет. Это эгоистично – желать этого?

– Как насчет твоей работы? – спросила Сильви. – Ты не собираешься возвращаться?

– Не знаю, Сил, – ответила Джейн. – Я много размышляла над этим. Мне здесь нравится. Я скучала по Род-Айленду. Может, мне открыть пекарню где-нибудь в Провиденсе?

– Ты действительно так поступишь?

Джейн взяла ее за руки. Когда Сильви смотрела в глаза сестры, она могла видеть: что-то изменилось, Джейн что-то решила. Она остается. Сильви научилась распознавать признаки приближающегося отъезда сестры: между ними часто возникало некое расстояние, полоса отчуждения, холодность. Но сейчас казалось, что Джейн неразрывно связана с руками Сильви, с самой Сильви, с домом, с семьей.

– Я постараюсь, – сказала Джейн. – Я так много убегала раньше, но теперь я больше не хочу этого делать.

– Так ты правда имела это в виду? Что мы вдвоем останемся дома и позаботимся о маме?

Джейн покачала головой. Она обняла Сильви и поцеловала ее в щеку.

– Нет, не думаю, что мы должны это делать, – прошептала она. – Но я думаю, мы должны жить невдалеке от нее. Навещать ее так часто, как только можем, по очереди возить ее в библиотеку и на ужины для преподавателей, покупать мамины любимые лакомства, рассказывать новости.

Сильви крепко обняла сестру в ответ. Она была так рада слышать, что Джейн остается в Род-Айленде, что остальное ее больше не волновало. Ее глаза наполнились горячими слезами, слезами грусти, слезами радости.

– Она возненавидит это, – сказала Сильви.

– Мы точно не знаем, – возразила Джейн. – Для начала надо самим все разузнать.

Сильви кивнула. Она вытерла глаза и улыбнулась. В конце концов, ей было чему радоваться. Ее матери поставили благоприятный диагноз, ее сестра вернулась домой, и она поедет на пикник с Джоном Дюфором.

Если бы только некоторые вещи менялись, а все остальное стояло на месте, подумала Сильви. Если бы только их мать могла позаботиться о себе сама и остаться жить в своем доме, все было бы просто идеально…

«Тенистая лощина» и «Вишневая долина» принадлежали одной и той же компании и казались очень похожими, если вообще не одинаковыми. Их построил один архитектор, оба здания окружали живописные пейзажи с фруктовыми деревьями и цветочными клумбами. Окна в комнатах были достаточно большими, чтобы пропускать свежий воздух, но недостаточно большими, чтобы кто-нибудь мог из них выпасть. Декор интерьеров стал намного ярче и приятнее для глаз. Улучшения и правда были заметны. В доме престарелых постоянно проводились увеселительные мероприятия для пациентов.

– Вы видите, мы относимся ко всем нашим постояльцам как к личностям, – сказала Розали Дрэнс, директор «Вишневой долины», показывая Сильви и Джейн расписание на ближайшую неделю. – Какими бы ни были их интересы, мы стараемся, чтобы им не было скучно. Все что угодно – от иностранных фильмов до танцев.

– Танцев? – переспросила Джейн, глядя на комнату отдыха, где большинство постояльцев сидело в креслах-каталках.

– Кресла-каталки нас не останавливают, – рассмеялась Розали. – Люди двигаются, как могут. Если они танцуют сами – отлично. Если они не могут – мы толкаем кресла.

– Наша мать не очень-то любит танцы, – слегка высокомерно заметила Сильви. – Она была директором школы, ей больше по душе спокойные занятия, например, чтение.

Розали улыбнулась:

– Мы никогда никого не заставляем делать то, что им не хочется… Позвольте показать вам нашу библиотеку.

Джейн пошла за ней. Розали старательно подчеркивала все достоинства санатория «Вишневая долина», точно так же, как и ее коллега из «Тенистой лощины». Солнечные лучи играли на блестящих полах. Ветер качал ветки вишен. В их тени проводились занятия йоги, причем половина участников находились в креслах. Джейн немного понаблюдала за ними, думая о том, весело ли им здесь. Интересно, как часто их навещают члены семьи?

Библиотека была не очень большой, но довольно неплохой. Полки были заставлены современными и классическими романами, интеллектуальной литературой и другими книгами.

– Видите, у нас есть энциклопедия «Британника», – сказала Розали.

– Мама считает, что энциклопедии – это только для поверхностного изучения, – сказала Сильви. – И как библиотекарь я вынуждена с ней согласиться.

– Мы всегда приветствуем новые поступления и стараемся угодить всем гостям. Вы хотите, чтобы мы приобрели какие-то специальные книги?

Сильви скрестила руки на груди, прикрыла глаза, как будто составляла список, при этом стараясь держать себя в руках. Джейн и Розали молча наблюдали за ней.

– Сильви, – мягко сказала Джейн через минуту, – если честно, как ты думаешь, мама будет здесь заниматься исследованиями?

– Просто, – Сильви вдруг сломалась, – это такое приятное место, и «Вишневая долина» тоже…

– Это и есть «Вишневая долина», – напомнила мне Джейн.

– То есть «Тенистая лощина», я перепутала, правильно, там же бабушка… но это же наша мама! И она такая умная и суровая, и как бы хорошо здесь ни было, это все равно не ее дом! – Сильви всхлипнула.

Джейн обняла ее за плечи, кивнула Розали, которая казалась слегка встревоженной.

– Нам надо подумать обо всем, – сказала Джейн.

– Знаю, – ответила Розали. – Не важно, сколько раз в неделю я вожу родственников по нашему заведению, я никогда не забываю о том, как им тяжело.

Сестры пошли к машине, и Сильви стала вдыхать свежий воздух так, как будто раньше никогда им не дышала.

– Прости, – пробормотала она, – я не собиралась устраивать сцен.

– Ничего, ты сделала это за нас обеих, – откликнулась Джейн.

Сильви вытерла слезы и посмотрела вверх.

– Тебе тоже нехорошо?

Джейн кивнула:

– Как может быть иначе?

– Разве тебе хоть капельку не хочется контролировать ее жизнь так же, как она контролировала твою?

– Это было жестоко, Сильви, – сказала Джейн.

Но разве это не так? Контролировать хоть капельку? Проведя немного времени с Хлоэ, Джейн поняла, что ей хотелось проводить его еще и еще больше, знать о девочке больше и больше.

– Звезда на чердаке, – сказала Джейн, облокачиваясь на машину и глядя на одинокую женщину в окне третьего этажа, смотревшую на вишни.

– Что?

– Кто-то, кто больше не имеет значения, – объяснила Джейн. – Кто-то, кого ты упаковываешь в коробку и отправляешь на чердак… – Она продолжала смотреть на ту женщину. Ее когда-нибудь навещает семья? Они забыли о ней? Она чувствует себя покинутой?

– Мама думает, что мы поступаем с ней так?

Сильви, казалось, думала над этим и не могла найти ответ. Они сели в машину, и Джейн завела мотор. Из двух санаториев «Вишневая долина» понравился им больше, но Джейн не хотела сообщать Сильви, почему ей приглянулся именно этот дом престарелых – он располагался на дальней стороне Крофтона, совсем рядом с садами Чэдвика. Джейн и сейчас свернула к ним, и Сильви моментально напряглась.

– Куда мы едем? – спросила она.

Джейн не ответила. Над дорогой нависали ветки деревьев, делая ее совсем темной. Вдоль обочины сновали олени, не обращая внимания на машины. Начались сады, холмы, покрытые яблонями, и сердце Джейн забилось быстрее. Когда они подъехали, Джейн увидела, что Хлоэ добавила новую вывеску – в форме яблока, – выкрашенную красным цветом, на которой было написано:

 
«Лишь яблоко – в день,
Забудь про врачей,
Попробуй пирог
От Каламити-Джейн!»
 

Джейн смотрела, как Сильви, наклонившись вперед, читает вывеску.

– Боже мой, – прошептала Сильви.

– Разве это не восхитительно? – спросила Джейн.

– Мы вот-вот примем самое важное решение в жизни нашей матери, а ты затерялась в прошлом? – спросила Сильви.

– Она – не прошлое, – ответила Джейн.

– Не делай этого, – попросила Сильви, когда показалась палатка и Джейн начала нажимать на гудок. Хлоэ с Моной вскочили со своих стульев и начали махать руками. Сердце Джейн наполнилось гордостью, хотя Сильви схватилась за сиденье – как будто она каталась на самом страшном в ее жизни аттракционе, который вот-вот сделает мертвую петлю.

– Поздно, – сказала Джейн, – они нас видели.

Сильви сидела спокойно, глядя на Хлоэ, как будто ее вдруг ослепили фарами.

– Она выглядит совсем как ты, – прошептала она, – действительно как ты.

И в какой-то момент Джейн подумала, что Сильви видит девочку не в первый раз.

– Иди и познакомься со своей племянницей, – сказала Джейн.

Хлоэ и Мона скакали вокруг палатки, организуя радостную встречу.

– Ты видела новую вывеску? – спросила Хлоэ.

– Да, здорово, – ответила Джейн. Взглянув вверх, она заметила видоизмененного дельфина. – И акула просто отличная.

– Только ты знаешь всю историю целиком, кроме Моны, конечно.

– Ага, Зик – акула в шкуре дельфина, – заявила Мона.

– Я бы хотела до него добраться, – сказала Джейн.

Они стояли близко друг к другу, улыбаясь. Потом, гордая и счастливая, Джейн повернулась. Сильви смотрела на Хлоэ. Взяв ее за руку, Джейн втянула молодую женщину в круг.

– Девочки, это моя сестра, Сильви, – представила Джейн свою спутницу. – Сильви, познакомься, это Хлоэ и Мона.

– Ваша сестра печет лучшие в мире пироги, – воскликнула Хлоэ.

Сильви замерла на месте, словно она играла в какой-то пьесе и забыла слова. Она слабо улыбнулась, быстро взглянув на Джейн:

– Да, это точно.

– Скоро мы обе сильно растолстеем, – сказала Мона, указывая на пустую полку, где когда-то стояли пирожные.

– Да, мы просто не можем сопротивляться, – подхватила Хлоэ, – Джейн, мы так съедим весь товар!

– Не волнуйтесь об этом, – улыбнулась Джейн. – В следующий раз я испеку парочку с вашими именами на корочке.

– Она и правда так делает, – рассмеялась Сильви. – Пишет имена людей прямо на пирожных.

– Или находит отличные символы, которые понятны только этим людям, – сказала Хлоэ. – Пару недель назад, когда мы все считали, что Зик нормальный парень, она испекла пирог с акулой. Но обычно на них бывают разные красивые яблоки или цветы… а на прошлой неделе звезды.

– Мне понравилось там, где был домик, – заметила Мона, – со звездой в окошке.

– Звезда на чердаке? – спросила Сильви.

Хлоэ вздохнула:

– Откуда вы знаете о моем сне?

– Я ей сказала, – объяснила Джейн.

Они посмотрели друг другу в глаза. Джейн видела, как проносятся мысли Хлоэ, та понимала, что для Джейн это важно, раз она даже сестре все рассказала. Если бы Хлоэ только знала, Джейн едва сдерживала свои эмоции, знакомя дочь со своей сестрой. Ее кожу покалывало, как будто у нее поднималась температура. Ей так сильно хотелось рассказать правду, чтобы Хлоэ узнала, что Сильви ее тетя.

– Красивая метафора, – одобрила Сильви. – Очень интересная. Наверное, учителя тебя любят.

Хлоэ хмыкнула:

– Если бы. Учитель биологии ненавидит меня, потому что я отказываюсь резать лягушек. Учитель английского думает, что я сумасшедшая, потому что, когда я делала мою четвертную работу по Диккенсу, я сравнила детские дома викторианской Англии со способами «контроля животных» в современной Америке – и то и другое – это варварство!

– Да, Хлоэ постоянно борется за права животных, а еще мы обе очень интересуемся книгами, в которых есть сироты, – добавила Мона.

– Простите? – переспросила Сильви.

– Моя мать умерла, а родная мама Хлоэ бросила ее.

Сильви замолчала. Ее руки были скрещены на груди, она была похожа на учителя, который вот-вот обратится к классу. Джейн показалось, что что-то попало ей в горло. Она закашлялась, смотря в сторону, мечтая рассказать Хлоэ о том, что она чувствует на самом деле… Но Сильви сделала это за нее.

– Я знаю одного человека, – спокойно сказала Сильви, – она отдала ребенка на усыновление. Это был самый трудный поступок в ее жизни. И хотя я не могла прочесть ее мысли, одно я знаю точно: она бы никогда не бросила ребенка. Никогда. Если я чему и научилась за все годы своего пребывания на должности библиотекаря, так это тому, что вещи не всегда такие, какими они кажутся. Литература существует для того, чтобы нам это доказывать.

– Не так, как кажется, – повторил Хлоэ. – То есть ты хочешь сказать, что…

– Что возможно, она отдала тебя не по своей воле.

– Возможно, ее заставили, – предположила Хлоэ.

Сильви кивнула:

– Если говорить гипотетически, такое кажется вероятным.

Джейн стояла рядом. Голос Сильви был таким строгим, как будто она читала лекцию. Обе девочки внимательно слушали. Джейн почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Усыновление – это такая загадка, – с умным видом заметила Мона. – Кто твои настоящие родители, почему они так поступили, где они сейчас. Сравните с другими историями, например, с моей. Мама заболела, умерла, мой отец женился на ведьме.

– Мне нравится думать, что она меня не бросила, – сказала Хлоэ, глядя на Сильви, как будто не слыша слов Моны.

– Учитывай возможность того, – продолжила Сильви тем же менторским тоном, – что она бы скорее умерла, чем узнала, что ты веришь в то, что она «отправила тебя на чердак». В любом случае поздравляю с удачно найденной метафорой. Чердак – пыльное место, где люди хранят ненужные вещи. Я просто не верю, что твоя родная мать отправила бы тебя туда.

– Джейн, у тебя такая клевая сестра, – воскликнула Хлоэ, обращаясь к спине своей старшей подруги. Та отвернулась, чтобы спрятать лицо, слова и поддержка сестры разбивали ей сердце. – Она все понимает!

– Да, это точно, – ответила Джейн, когда к ней вернулась способность говорить. – Абсолютно точно.