Текст книги "Потанцуй со мной"

Автор книги: Луанн Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Возможно, этот сад.

И вот случилось невероятное: он ожил, поднялся.

Дилан присел под деревом, наблюдая за пчелой, он продолжал размышлять. Разные сорта яблок не могут опылять себя сами, так же как и цветы. Чтобы добиться первосортных плодов, необходимо перекрестное опыление, для этого надо сажать рядом разные сорта деревьев. Тогда оба дерева одновременно будут приносить прекрасные плоды.

И как человек – чертов бывший полицейский – может контролировать свидания этих деревьев? Надо учитывать так много факторов. Некоторые сорта яблок, например Джонагольден, производят стерильную пыльцу, и их нельзя использовать для опыления. Но пыльца других сортов может быть использована для этих яблонь.

На самом деле всю работу выполняла пчела.

Дилан сидел на теплой земле, глядя на пчелу. Он думал о Джейн, которая пятнадцать лет носила в своем медальоне фотографию Хлоэ. Он подумал о Хлоэ, которая пыталась обмануть служащего Семейного суда, чтобы он показал ей записи о ее удочерении.

Два человека, ищущие одного и того же – связи.

С какой-то стороны это правильно. Но тогда почему Дилану, сидящему под полумертвой яблоней, все казалось таким неправильным?

Глава 24

Джейн уехала от Дилана… и сначала направилась домой, но затем передумала, свернула по направлению к больнице. Она хотела к маме. Это было внезапное, инстинктивное желание. Она припарковалась поближе к входу, прошла по дорожке, нажала на кнопку вызова лифта – все в состоянии оцепенения.

Войдя в палату, она увидела, что ее мать сидит на кровати, по телевизору передавали какое-то шоу. Джейн замерла в дверном проеме. Ее сердце екнуло, по сотне разных причин. Но сейчас главным было то, что ее умнейшая, образованная мать внимательно смотрела, как какая-то загорелая блондинка вручала победителям шоу микроволновые печи.

– Привет, мам, – окликнула больную Джейн.

– О, дорогая. – Маргарет потянулась за пультом, чтобы сделать потише. – Ты застала меня на месте преступления.

– На месте преступления?

Мама покраснела:

– Мне было так скучно, что я начала делать то, что поклялась никогда не делать – смотреть телевизор днем. От всех этих лекарств мне хочется спать, я не могу толком сконцентрироваться на чтении. Я взяла книгу и увязла на середине первой страницы!

– Это, должно быть, нелегко, – сказала Джейн, подтягивая стул к кровати. – Я же знаю, как ты любишь читать.

– Книги не раз спасали мне жизнь, – с полной серьезностью сообщила ее мать, – в тяжелые времена…

– Я знаю, о чем ты, – откликнулась Джейн, думая о том, как часто она полностью погружалась в потрясающие книги, дружила с авторами и их героями, что помогало ей, хотя бы временно, забывать о жизненных сложностях.

Маргарет махнула рукой в сторону экрана телевизора:

– Все эти шоу, развлекательные программы – это все равно что сахарная вата. Они такие же сладкие и воздушные, и чем больше ты ешь, тем больше тебе хочется. Но при этом ты уже начинаешь чувствовать себя… истощенным.

Джейн слушала, закрыв глаза. Слова Дилана и его взгляд отдавались во всем ее теле. Она обхватила себя руками, чтобы не дрожать.

– Книги – это совсем другое дело, – продолжала ее мать, – не важно, страшные они, романтичные или веселые – они обогащают человека. Они как пища для сердца и души…

Ее голос надломился, она закрыла лицо руками.

– Что такое, мам? – Джейн наклонилась вперед.

– Я скучаю по своим книгам! – плакала Маргарет.

– О, мам… они скоро будут у тебя. Социальные работники сказали нам с Сильви, что тебя скоро выпишут.

– И отправят… в… – мать сглотнула, – дом престарелых!

Джейн держала мать за руку. Быть частью семьи – это такая загадочная вещь: ты входишь, думая, что у тебя самая большая проблема на свете, а кто-то, кого ты очень любишь, говорит, что ему еще хуже. Откуда ее мать узнала обо всем этом? Джейн и Сильви планировали рассказать ей вместе.

– Кто тебе это сказал? – спросила Джейн.

– Сильви, – мама всхлипывала, – прошлой ночью.

Джейн кивнула, чувствуя себя виноватой. Она не думала, что Сильви собиралась это сделать. Может, она встретила Эбби, и та решила не упускать момента.

Джейн завезла Дилану пироги, а потом Хлоэ с Моной попросили отвезти их в Ньюпорт. Если бы только Джейн поступила так, как собиралась, встретилась бы с Сильви. Она бы поддержала мать и сестру, а Дилан не открыл бы ее медальон. Она дрожала с ног до головы.

– Ты думаешь, я должна находиться там? – спросила ее мать, как будто она не задавала этот же вопрос все прошлые недели.

– Ты упала несколько раз, – сказала Джейн, словно она не повторяла этого уже множество раз.

– И я все забываю. – Маргарет прикрыла глаза. – Это самое плохое. Я солгала тебе, солнышко, когда сказала, что лекарства делают меня забывчивой, и не помню, что читаю. Это вовсе не так – это просто случается. Это мой разум… а ведь я была такой умной!

– Мам, ты и сейчас такая!

Мать покачала головой, тихонько всхлипывая:

– Я с трудом слежу за развлекательным шоу, забываю, что там происходит. Мои книги, мои книги…

Джейн закрыла глаза, крепко сжимая тонкое запястье. Она думала о крови, текущей по венам ее матери, реке времени и любви, передавшейся Джейн и Сильви, передавшейся Хлоэ. Она думала о том, как ее мать любит книги, истории, реки слов, за которыми скрываются символы и значения. Книги, матери, дети: ребенок Маргарет, ребенок Джейн.

– О, Сильви, о, Джейн. – Маргарет поднесла руки Джейн к губам и поцеловала. Переплетя пальцы, она вытерла слезы тыльной стороной ладони Джейн. – Ты такая грустная… Прости, что нагружаю тебя своими проблемами.

Джейн попыталась улыбнуться, но не могла. Ей было так жаль, что мама все забывает и не может читать. Как печально осознание того, что ты не можешь удержать вещи, которые любишь.

– Что такое, милая? – Мама заглядывала ей в глаза. – Что не так?

– Я хочу моего ребенка, – прошептала Джейн.

Маргарет ничего ей не ответила и не отпустила руки Джейн. Она сидела спокойно на больничной койке, глядя на дочь. Ее кожа казалось мягкой и совсем бледной – из-за любви к чтению она мало времени проводила на солнце, в основном находясь в тени.

Слова ничего не объясняли. Джейн не могла выразить, что происходит в ее душе в этот момент. Физическая необходимость увидеть мать, почувствовать рядом родную кровь, потянула ее к больнице прямо из дома Дилана; это же притяжение действовало и в обратную сторону. Логика и здравый смысл были здесь ни при чем, сигналы поступали из самого ее сердца.

Мама молчала. Но по ее глазам Джейн могла прочесть, что та все поняла. Маргарет Портер, директор школы, наконец поняла. Это было удивительно. Как будто, утратив часть своего разума, она вдруг приобрела сердце.

– Я хотела для тебя самого лучшего, – наконец промолвила Маргарет.

Джейн попробовала кивнуть.

– Твой отец бросил нас, – сказала пожилая женщина, – мне было очень обидно. Он повесил на меня ответственность за воспитание таких потрясающих чувствительных двух девочек. Когда тот мальчик сделал это с тобой…

– Я забеременела. – Джейн старалась говорить спокойно.

Мать вздрогнула, но кивнула:

– Я возненавидела его. Я презирала его за то, что он лишил тебя шанса на нормальную жизнь. Я позволила своим чувствам по отношению к твоему отцу принять за меня решение. Мне казалось, что беременность – это что-то, что с тобой сделали другие. Я и думать забыла о том, что ты – главное лицо драмы.

Джейн зажмурилась, боль внезапно стала резче.

– Хлоэ, – произнесла Маргарет.

Джейн посмотрела на нее. Мама раньше никогда не упоминала имя внучки. Джейн не могла поверить – мать всегда отказывалась считать ее ребенка личностью, признавать ее частью семьи, признавать то, что Джейн дала ей имя.

– Я оказала вам обеим медвежью услугу, – прошептала Маргарет.

– Что ты имеешь в виду?

– Я была так увлечена обучением – твоей возможностью преподавать английский; вырастив самостоятельно тебя и Сильви, я знала, как это тяжело. Но господи… Я бы не променяла ни одной минуты этого. Теперь я это знаю…

Джейн слышала сожаление в голосе своей матери, и она наклонилась к кровати, чтобы крепко обнять ее.

– Мне казалось, что мой материнский долг просто обязывает меня вступиться за тебя. Но чего я тебя лишила!

– Это не твоя вина, мам. Я винила тебя, это так. Но глубоко внутри я осознавала, что сама боялась материнства. Пока я не отдала ее, я не понимала, что это сделает со мной.

– И что это с тобой сделало? – спросила мать, спрятав лицо на плече дочери, будто боясь ответа.

– Это вывернуло меня наизнанку, – ответила Джейн, в ее ушах раздавался плач Хлоэ, когда ее забирали из рук родной матери и уносили прочь.

Они еще долго сидели, обнявшись. Эбби Гудхарт заглянула в комнату, но, увидев, что они обнимаются, тихонько прикрыла дверь. Джейн так давно хотела услышать все это от своей матери. Она вспомнила о Дилане, о том, как он смотрел на нее прошлой ночью.

– Я знаю, ты ее видела, – сказала Маргарет. – Ты мне не рассказывала, но я решила, что ты ездишь к ней.

– Она потрясающая! – воскликнула Джейн.

– Я и не ожидала ничего другого от твоей дочери.

– Мне бы хотелось… – начала Джейн.

Маргарет наклонила голову в ожидании.

Джейн посмотрела в окно. От машин, припаркованных на стоянке, поднимался жар.

– Ее дядя знает, кто я. Он выяснил это прошлой ночью. Теперь все кончено.

– Что кончено? – спросила Маргарет.

– Мой шанс на пребывание в жизни Хлоэ.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что он поймал меня на лжи, я обманом проникла в их мир. Он думает, что я плохой человек, и он, конечно, расскажет об этом девочке.

Маргарет улыбнулась.

– Чему ты улыбаешься? – удивилась Джейн.

– Тому, моя дорогая, что ты должна была хоть чему-то научиться из совершенной мною глупости.

– Научиться чему? – переспросила Джейн.

– Тому, что члены семьи, не важно с хорошими намерениями или плохими, не знают, о чем они говорят.

– Но он ее дядя – он делает все в ее интересах.

– Как и я делала. Для тебя…

Сердце Джейн забилось быстрее. Она увидела Дилана, склонившегося над ней, держащего в руке ее медальон с фотографией Хлоэ. А затем он показал ей свою фотографию Хлоэ. Люди, ссорящиеся из-за любви, – вот, что она сейчас представила.

– Я люблю ее, – сказала Джейн.

– Ты должна полагаться на эти чувства, – ответила ее мать.

– Он тоже ее любит.

– Любовь не принадлежит кому-то одному… Положись на нее.

Джейн кивнула, поднимаясь. В этот момент у нее зазвонил мобильный. Она достала его из кармана и, увидев незнакомый номер с кодом Род-Айленда, решила перезвонить позже, когда выйдет на улицу.

– Я всегда так и делала, просто раньше я не была уверена в том, куда идти.

– Но теперь ты знаешь?

– Да. – Джейн решительно тряхнула головой.

Мама поцеловала ее. Сильви вошла в комнату, сестры обменялись взглядами. Взгляд Сильви был полон упрека.

– Ты должна была быть здесь прошлой ночью, – начала сестра.

– Знаю. Мне так жаль, я не знала, что ты встречаешься с Эбби.

– Мы не планировали ничего подобного, она была свободна и проходила мимо. Мы с Джоном были здесь, так что она присела к нам рядом… и мы начали разговаривать. – Сильви взглянула на их мать, которая откинулась на подушки, прикрыв глаза, легонько улыбаясь, будто вспоминая о том, что они только что обсуждали с Джейн. Работал телевизор, но без звука. Маргарет заснула. Возможно, неглубоко – она часто задремывала днем. Ее глаза были закрыты, а голова склонена вниз, подбородок упирался в грудь.

– Как она сегодня? – спросила Сильви.

– Она грустит из-за своих книг, – сказала Джейн.

Сильви посмотрела на кровать. Кожа их матери была такой бледной, на щеках расцвели два ярких пятна.

– Она не выглядит грустной, – отметила Сильви.

– Мы говорили про Хлоэ, – сказала Джейн.

Глаза Сильви расширились.

– Она назвала ее по имени, – поделилась Джейн. – В первый раз…

На это Сильви только покачала головой.

– Она часто называет ее по имени, когда говорит со мной. – Сильви глядела на сестру. – Мама вовсе не отрицает существование Хлоэ – просто она не может видеть твою боль. Она думала, что, если мы не будем с ней говорить, ты не будешь по ней скучать.

– Как же я могу не скучать? – Джейн пожала плечами. – Как это вообще возможно?

Сильви кивнула. Она выглядела счастливее, чем раньше. Джейн знала, что она влюбилась в Джона, и эта любовь меняла девушку. Любовь согревает, наполняет. Джейн начала чувствовать себя так же рядом с Диланом. Она заставила себя не думать о нем. Теперь она должна сконцентрироваться на Хлоэ, на том, как поступить правильно.

– По крайней мере ты ее видела, встретилась с ней, – сказала Джейн.

– Ох, Джейни, – Сильви крепко обняла сестру, – неужели ты думаешь, мы ее никогда не видели раньше? Мама ездила к девочке в школу каждый год. Под предлогом того, что она, как директор, должна посещать различные школы и наблюдать за их работой. Потом мама стала брать с собой меня.

– Что мама думала? Когда видела ее? – прошептала Джейн, глядя на мать.

– То же самое, что и я – Хлоэ красивая. И она похожа на тебя.

– Спасибо, что сказала мне, – поблагодарила Джейн.

– Ты была с ними прошлой ночью? – спросила Сильви.

Джейн посмотрела на руки сестры – руки Хлоэ. Она вспомнила поездку в Ньюпорт, соленый ветер в машине Дилана. Она вспомнила его раненый и гневный взгляд. Ее глаза встретились с глазами Сильви. В детстве, до рождения Хлоэ, они были так близки. А потом Джейн стала матерью.

Впрочем, ненастоящей матерью.

С любовью всех матерей мира, но без ребенка, которому ее можно подарить. И Джейн изменилась. У нее словно вырвали сердце. Ничто не оставалось прежним. Теперь, желая рассказать Сильви о том, что случилось прошлой ночью, Джейн едва сдерживала слезы.

– Что такое, Джейн? – воскликнула Сильви, делая шаг вперед.

Джейн закусила губу. Любовь вытворяет такие странные вещи. Она дает людям повод для жизни. Она причиняет боль и приносит с собой предательство. Она сводит семьи и разбивает их – иногда одновременно. Прямо сейчас она заставляла Джейн хранить свою тайну, пока она не выяснит отношения с Хлоэ.

– Могу я рассказать тебе позже? – спросила Джейн. – Я хочу поговорить с тобой, но не сейчас…

– Конечно, – Сильви выглядела взволнованной.

В этот момент их мать проснулась.

– Привет, девочки, – сказала она, зевая и прикрывая рот рукой. – Где вы были целый день? Мне было так одиноко, я ждала вас!

– Мам, я была здесь, – сказала Джейн, ее охватила паника при мысли о том, что мама забыла все, о чем они сегодня утром говорили. Она хотела расспросить ее о том, как та ездила к Хлоэ в школу. – Помнишь? Мы говорили о Хлоэ…

– Шшшш, – сказала ее мать, сонно моргая, поднося палец к губам. – Шшш… не упоминай ее имени. Джейн может услышать, и она очень расстроится… так расстроится…

– Мы поговорим позже, – сказала Сильви, наклоняясь, чтобы обнять Джейн.

Джейн кивнула. Она поцеловала сестру. На данный момент она сделала все, что могла. Теперь ей надо выйти отсюда и подумать о том, что она скажет своей дочери.

Как выяснилось, ей не пришлось долго ждать. Проверяя сообщения, чтобы узнать, кто ей звонил, она услышала голос Хлоэ, которая просила перезвонить на мобильный Моны. Она сразу же так и поступила.

– Алло?

– Привет, Мона. Это Джейн.

– О! Привет! Хлоэ здесь!

Джейн держала трубку, слушая, как Хлоэ заканчивает разговаривать с покупателем. Через полминуты та подошла к телефону.

– Привет, Джейн? – Девочка должна была удостовериться, что говорит с тем, с кем надо.

– Да, Хлоэ, это я. – Джейн старалась дышать глубже, надеясь, что Дилан еще не успел ничего рассказать дочери.

– Джейн, ты не могла бы забрать меня? Из палатки? Мне нужно купить еще один ест-тэ менность-бере на, – сказала Хлоэ, пока Мона вопила на заднем фоне:

– Балда! Здесь кроме меня никого нет, а я и так все знаю!

Джейн стояла на дорожке у больницы, прижав телефонную трубку к уху. И, конечно же, она ответила:

– Я скоро буду.

Разъединившись, она постояла еще несколько секунд, голос Хлоэ и ее просьба звучали у нее в ушах. И Хлоэ позвонила именно ей.

Глава 25

Хлоэ ждала на обочине. Мона будет «держать оборону», пока ее подруга не вернется. День обещал быть жарким. Хотя еще не наступил полдень, от тротуара уже поднимался жар. Было бы неплохо искупаться. Хлоэ подняла глаза и посмотрела на яблони, на сарай. Она снова мечтала стать маленькой, отбросить все заботы и беспечно наслаждаться летним теплом.

– Во сколько она приедет? – спросила Мона.

– В любую минуту. – Хлоэ продолжала следить за дорогой. Она чувствовала, как начинает сводить желудок.

– Думай о хорошем, – инструктировала ее Мона. – Скажи своему телу, что оно не может забеременеть. Оно тебя послушает.

– Секс это плохо, – с серьезным видом сообщила Хлоэ.

– Думаешь?

Девочка кивнула. Интересно, она выглядит так же плохо, как себя чувствует? Над ее верхней губой выступила тонкая полоска пота. Однажды они с родителями катались на пароме, и корабль раскачивался на волнах. У Хлоэ тогда началась сильная морская болезнь. Сейчас ей было почти так же плохо.

– С тобой все будет в порядке, – заверила подругу Мона.

– Надеюсь.

Мона вдруг захихикала, закрывая рот руками, словно пытаясь остановить смех.

– Что с тобой? – спросила Хлоэ.

– Господи, я не могу остановиться. – Мона оглянулась по сторонам. – У нас тут такой саундтрек, прямо соответствует моменту. Чирик-чирик. Бззз-бззз.

– Птицы и пчелы. – Хлоэ засмеялась, хотя ей и казалось, что ее вот-вот стошнит.

На деревьях распевали птицы: воробьи, иволги, дрозды. В яблоневых ветках жужжали пчелы, над цветами порхали бабочки.

– Я больная, – заявила Мона, – я не должна была шутить в такое время.

– Ты не виновата. – Хлоэ радовалась, что они хоть немного развеселились.

– К тому же это уже не шутка. Это остроумное замечание. И у меня есть еще одно, – сказала Мона. – Я сижу и смотрю на тебя, ты стоишь на обочине дороги, и я не могу не вспомнить ту вышивку крестиком, что висит у тебя на стене.

Хлоэ представила картинку. Мать вышила ее, когда они с отцом только поженились и переехали жить сюда. На ней был изображен маленький белый домик, забор, яблони и красный сарай на холме. Вверху мама вышила фразу, что-то вроде девиза.

Мона ее процитировала:

– «Позволь мне жить в домике у дороги и стать другом мужчине».

– Это я, – вздохнула Хлоэ. – Друг мужчины.

– Я не в этом смысле… – заметила Мона.

– А я в этом. – Хлоэ снова стало плохо.

– Я хотела сказать, ты так хорошо смотришься, стоя здесь, на дороге, в ожидании Джейн. Может, мы могли бы уговорить твою маму немного изменить картинку. «Друг женщины».

Хлоэ кивнула. Она подумала о своей матери, сделавшей вышивку. Тогда она была молодой женщиной. Каково это было переехать жить к самому саду? Дедушка Хлоэ тогда был еще жив, и мама помогла отцу заботиться о нем, и они все время мечтали о ребенке. Когда она работала над этой картиной, сидя в кресле-качалке, думала ли она о ребенке?

Эта мысль заставила Хлоэ моргнуть. Как так получилось, что беременность – самая обычная вещь в этом мире, миллионы и миллионы людей рожали детей – миновала ее мать? Хлоэ очень расстроилась, представляя себе Шерон с вышивкой в руках.

В этот момент появился дядя Дилан.

– Почему ты стоишь на дороге? – спросил он.

– Жду кое-кого! – ответила девочка, перекрикивая шум мотора.

Дядя заглушил трактор.

– Мне надо поговорить с тобой, – сообщил он.

– Ну, – Хлоэ занервничала. Она совершенно не хотела, чтобы дядя заподозрил, что с ней что-то не так. Но пока она не съездит с Джейн за новым тестом, она совершенно не в состоянии выслушивать то, что он хочет ей сказать.

– Ты можешь поговорить со мной, – заигрывая, сказала Мона, и Хлоэ захотелось поцеловать ее.

Дядя Дилан даже не улыбнулся. Он выглядел так, будто снова превратился в того старого согбенного мужчину в саду, каким он был «П.Д.» – «Перед Джейн».

– Что-то случилось, дядя Дилан? – поинтересовалась Мона. – Ты выглядишь расстроенным.

– Ничего особенного. – Мужчина махнул рукой. – Хлоэ, давай прогуляемся. Мона присмотрит за палаткой несколько минут…

В этот момент появилась машина Джейн. Хлоэ взглянула на дядю, ожидая, что он растает. Но, к ее удивлению, его лицо и вовсе окаменело. Морщины углубились. Глаза казались затянутыми грозовыми облаками.

– Что ты делаешь? – спросил он, когда Джейн открыла Хлоэ дверцу.

– Мы недолго, – сказала Джейн, и Хлоэ была так благодарна за то, что Джейн хранила ее секрет.

– Не надо, – попросил он, положив руки на дверцу.

Джейн не ответила. Женщина посмотрела на фермера, несколько раз моргнув. Хлоэ это очень понравилось. На языке кошек это было послание любви. Знак мира, особый сигнал. Моргая, кошка излучает дружелюбие по отношению к другим. Если дядя Дилан и получил сигнал, он этого никак не выразил.

– Джейн, стой, – велел он.

Джейн просто поехала вперед.

Хлоэ повернулась, чтобы спросить ее, в чем дело, и увидела, что у Джейн похожее выражение лица – облака, молнии, дождь. Она взглянула на девочку:

– Ты в порядке?

Хлоэ начала кивать, потом помотала головой:

– Нет. Мне плохо.

– Боишься, что это утреннее недомогание при беременности?

– Да. Может, конечно, это просто плохая карма…

– Как насчет критических дней?

– Задерживаются. – Хлоэ забыла о дяде Дилане и могла думать только о том, что с ней происходит. – На неделю. Что, если я слишком рано сделала первый тест?

– Это возможно, – мягко сказала Джейн. Она перестала хмуриться и тепло улыбнулась Хлоэ.

Чем дальше они ехали, тем сильнее Хлоэ нервничала. Она дотронулась до своего живота. Что, если там растет ребенок? Ехать до больницы еще целых пятнадцать минут – это невыносимо. Она повернулась к Джейн.

– Давай купим тест в Крофтоне, – попросила она. – Если ты купишь, никто ничего не заподозрит.

– Ладно, – согласилась Джейн, чувствуя панику Хлоэ. Они припарковались около супермаркета и зашли туда вместе. Хлоэ ждала около аптеки, пока Джейн отправилась за тестом. Она стояла, наблюдая за входящими и выходящими покупателями, когда услышала свое имя:

– Хлоэ?

Девочка резко повернулась. К ней направлялась ее мать с пакетом в руках – из любимого магазина Хлоэ.

– Мам! – воскликнула Хлоэ.

– Милая, почему ты не на работе?

Хлоэ стало жарко, и она покраснела, закусила губу. Ей придется солгать. Другого пути нет.

– Хм, ну, я тут с другом…

В этот момент Шерон заметила, что они стоят перед аптекой, но напротив нее располагается магазин для животных. Мать побледнела, словно она узнала, что Хлоэ выгнали из школы.

– Хлоэ, – еле выдавила из себя Шерон, – ты же не планируешь какую-нибудь… акцию, правда?

– Что?

– Магазин для животных. Я не вчера родилась, мисс Хлоэ Чэдвик. Ты собираешься устроить здесь акцию протеста?

– Мам, ничего такого, клянусь! – Хлоэ взглянула на витрину магазина. В клетке сидел яркий попугай. В коробках барахтались забавные щенки. Глаза Хлоэ наполнились слезами при их виде. Что она за девочка? Настолько погрузилась в свои проблемы, что даже не заметила животных?

– Что на этот раз? Права щенков? Похищение попугаев?

– Это не обычный попугай, – поправила Хлоэ. – Это ара.

– Хлоэ, да хоть орел, мне все равно. – Мать взяла ее за запястье и наградила сердитым взглядом. Она выглядела такой обеспокоенной и полной любви, Хлоэ внимательно смотрела на нее.

– Милая, твой отец еле уговорил мистера Фонтэйна не подавать на тебя в полицию. Если ты устроишь здесь что-нибудь, тебя арестуют. Я знаю, ты любишь животных, у тебя самое большое и любящее сердце на свете. Но, пожалуйста, пожалуйста, Хлоэ, не надо…

Шерон остановилась, когда Хлоэ кинулась обнимать ее. Та не могла разговаривать. Вот она здесь, тайно покупает тест на беременность, а ее мать беспокоится о ее любви к животным.

– Обещаю, мам, обещаю, – Хлоэ едва сдерживалась, чтобы не заплакать и не рассказать все. Хлоэ нравился запах маминых волос – они пахли лавандой и детством.

Шерон гуляла по сельским дорогам вокруг сада. Она танцевала под старые клипы, когда думала, что ее никто не замечает. Однажды Хлоэ видела, как она самозабвенно танцевала под Мадонну, как будто сама была ею. Хлоэ присоединилась, и они вместе кружились по комнате. Мама любила двигаться, но она не делала этого, смотрясь в зеркало.

– Ну, раз ты обещаешь, я тебе верю. – Мама отстранилась. – А где Мона?

– В палатке.

– Тогда с кем ты здесь?

В этот момент из аптеки вышла Джейн. Она держала в руках белый пакет, но опустила его при виде матери Хлоэ. Девочке показалось, что ее сейчас стошнит прямо на пол магазина.

– Привет. – Джейн подошла к ним.

– Привет. – Шерон смущенно улыбнулась.

– Мам, это Джейн. Она печет пироги. Джейн, это моя мама.

– Шерон Чэдвик. – Шерон пожала Джейн руку. – Я так много о вас слышала. И ваши пироги потрясающие.

– Спасибо. – Джейн казалась взволнованной. Она стояла очень спокойно, держа свой пакет. Хлоэ обратила внимание на то, как она отличается от ее матери, если точнее, от любой местной дамы. Она носила черный топ с серебряной надписью «От» спереди. Сзади красовалось: «Шанти Йога, Перри-стрит». Ее прическа выглядела очень мило и молодежно. Волосы спадали и закрывали правый глаз. Армейские брюки сидели низко на талии, из-под них виднелись трусики и маленькая татуировка в виде буквы «С» на бедре. А ее черные ботинки выглядели и вовсе несколько опасно. Странно, она вчера была в той же самой одежде.

Мама Хлоэ была одета в длинное летнее платье, ярко-желтого цвета, с подсолнухами, и соломенную шляпку. На ногах плетеные сандалии. Сережки в форме солнца. Ногти на руках немного запачканы землей.

– Хлоэ заехала со мной в магазин, – объяснила Джейн, хотя Шерон ее ни о чем не спрашивала.

– Моя девочка, – гордо сказала Шерон, сжимая плечо Хлоэ, – такая помощница.

Хлоэ хотела улыбнуться или сказать что-нибудь, но не могла. Ее сердце разрывалось. Врать маме – это так ужасно. Особенно сейчас. Эта ложь была связана со множеством других – с убеганием в сад, с занятием сексом, с возможной беременностью.

Девочка тяжело сглотнула и посмотрела на Джейн. В этот момент, когда две женщины стояли рядом, Джейн не очень нравилась Хлоэ. Она только что солгала ее маме. Хотя она сделала это, чтобы помочь Хлоэ, это все равно плохо.

– Ладно, мне пора обратно в палатку.

– Хочешь, я тебя подвезу? – предложила Шерон. – Я как раз собираюсь домой.

Хлоэ покачала головой. Ей было очень стыдно. Она взглянула на Джейн и увидела, что та открывает рот, возможно для того, чтобы снова солгать. Хлоэ быстро заговорила, чтобы этого не случилось.

– Джейн меня отвезет, – сказала она, – у нас есть пирожные…

– Конечно. – Ее мама улыбнулась. – Было приятно познакомиться. Мы с мужем хотели бы пригласить вас с Диланом на ужин… как-нибудь.

– Спасибо, – ответила Джейн, но она не выглядела заинтересованной.

Хлоэ смотрела, как ее мама уходит, и девочке очень хотелось броситься за ней в след. Джейн представляла собой мир взрослых, независимость, большой город. Мама Хлоэ была миром детства, безопасности, сельской местности. Горло Хлоэ сжалось. Джейн взволнованно смотрела на нее.

– Найдем туалет? – предложила она.

Хлоэ кивнула, но больше не в силах была сдерживаться. Ее стошнило посреди магазина прямо на ноги и себе и Джейн.

Джейн усадила девочку в машину. Хлоэ было стыдно, она плакала. Женщина понимала, что той было тяжело врать своей приемной матери, это был ужасный момент. Она бы хотела вернуть его назад, как-то смягчить. Но как? У Хлоэ кризис, Джейн сама прекрасно помнила это состояние. Шерон Чэдвик скоро будет тоже вовлечена в эти события… Джейн было так тяжело встретиться с ней. Они смотрели друг другу в глаза, и Джейн была уверена, что Шерон сейчас все поймет.

Как она не догадалась? Глаза такие же, как у Хлоэ. А любовь Джейн к дочери просто была написана у нее на лице.

Они медленно выехали со стоянки. Хлоэ не хотела останавливаться на бензоколонке или в кафе. Она решила вернуться на то же место, где они уже это делали – на заброшенную дорогу у леса. Они проехали дорогу на «Вишневую долину», потом указатель, на котором значилось «До Провиденса 10 миль».

Начало и конец. Провиденс – место, где была зачата Хлоэ, и «Вишневая долина» – место, где будет жить Маргарет вплоть до самой смерти. Ей казалось, что машина едет сквозь время. Она вспомнила выражение лица Дилана, когда он пытался остановить ее сегодня утром. На какую-то секунду она подумала, что Шерон Чэдвик уже все знает, что Дилан прислал ее.

В машине было тихо, обе они затерялись в своих мыслях. Вокруг них повисла аура лжи. Возможно, из-за того, что они обманули Шерон. Теперь Хлоэ знает, как легко Джейн может солгать.

И не просто солгать, но и жить во лжи.

– Хлоэ, – громко позвала Джейн. Девочка посмотрела на нее. Эта поездка отличалась от предыдущей. Тогда Джейн чувствовала себя кем-то вроде «ангела-спасителя». Сейчас же они обе тонули во лжи.

Джейн остановилась на обочине, она вся дрожала, казалось, ее лихорадило. Дилан знал правду, и он рано или поздно сообщит ее Хлоэ. Она посмотрела в зеркало заднего вида, в свои голубые глаза. Вздохнула и перевела взгляд на Хлоэ, у которой были точно такие же глаза.

– Почему мы остановились? – удивилась Хлоэ.

Джейн еле дышала.

– Посмотри на меня, – попросила она.

– Что? – Хлоэ смутилась.

– Неужели ты не видишь? – Голос Джейн был напряженным.

– Не вижу что?

– Кто я такая.

– Ты Джейн… ты печешь пироги. – Хлоэ попыталась рассмеяться, но понимала, что не происходит ничего забавного. – Ты «леди с пирогами».

Джейн прикрыла глаза, впиваясь ногтями в ладонь. Она хотела остановиться, но не могла. Пора было сказать правду.

– Я еще кто-то, – мягко произнесла она. Летний воздух был таким душным. Окна в машине были открыты, и где-то неподалеку звенел колокольчик мороженщика.

Хлоэ смотрела на нее, прижимая к себе белый пакет. Ее взгляд стал резким, внимательным, на лбу появилась вертикальная морщинка. Джейн прямо видела, как в ее голове складываются вместе кусочки головоломки.

– Ты… – начала Хлоэ, поднося руку к губам.

– Я твоя мать, – сказала Джейн.

– Моя…

– Мать, – снова повторила Джейн, словно это было так важно, что надо повторять дважды.

Хлоэ смотрела на нее, как будто Джейн говорила на иностранном языке. Ее глаза расширились. Она рассматривала цвет глаз Джейн, ее рот, ее острые скулы.

– Ты мне снилась, – прошептала Хлоэ.

– Ох, Хлоэ… ты мне тоже снилась.

– Почему? Почему ты меня бросила?

– Я была молодой, – попыталась объяснить Джейн, – я была не намного старше тебя.

– Это не важно, – Хлоэ дотронулась до своего живота, – я бы никогда, никогда не оставила своего ребенка. Почему ты меня оставила? – почти простонала она.

Джейн закрыла глаза:

– Я сделала это для тебя. Я думала, так будет лучше. Но я никогда, никогда не переставала думать, что я совершила самую большую ошибку в мире…

– Мои родители любят меня, – твердо заявила Хлоэ.