Текст книги "Загадка кольца с изумрудом"

Автор книги: Лорен Уиллиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Похоже, она теперь увлечется беседой, – заметила Джейн.

Джефф резко повернулся и с опозданием бросил на нее сладострастный взгляд.

– Я совсем забыл: вы какое-то время не были в Лондоне, верно?

Мисс Гвен фыркнула.

– Мы работали в других местах. – В ее тоне так и звучало: «В отличие от тех, «то растрачивает жизнь впустую».

– В прошлом месяце, – сдержанно начал Джефф, продолжая краем глаза наблюдать за кружком жены, – Майлз попросил меня собрать сведения о некоем лорде Воне. Он прожил десять лет в Европе, а недавно вернулся в Лондон. Майлз предположил, что это и есть Черный Тюльпан.

– И ошибся, – вставила мисс Гвен, выражая высокомерным взглядом, какого она мнения о шпионских способностях Майлза.

– И ошибся, – подтвердил Джефф. – Но речь не о том. Лорд Вон оказался весьма подозрительной личностью. По словам Майлза, в ходе недавних событий Вон признался, что прежде имел связь с маркизой. Связь, – поспешил прибавить он, пока блеск в глазах мисс Гвен не выразился в словах, – романтического характера.

– И?.. – Мисс Гвен указала острием зонтика на кисточки сапог Джеффа.

– Майлз и Генриетта поручили лорду Вону взять маркизу на себя. – Джефф взглянул в глаза Джейн – внимательные и спокойные за разворотом веера. – Через час она исчезла из Лондона.

– С согласия лорда Вона? – спросила Джейн.

– Неизвестно. – Губы Джеффа искривила полуулыбка. – Он, разумеется, утверждает, что нет.

– С какой стати вы об этом рассказываете? – потребовала мисс Гвен. – Боитесь, как бы мы не заскучали?

– Это, – произнес Джефф, глядя на человека, с почтением склонившего голову перед непредсказуемой леди Пинчингдейл, – и есть лорд Вон.

Глава 10

– Лорд Вон!

Миссис Лейнерган простерла руки, покрытые шалью, в сторону человека, что стоял в нескольких ярдах. Гость, не тронутый вскриком хозяйки, продолжал рассматривать собравшееся общество, умудряясь молча выражать свое презрение ко всем до единого.

Совершенно позабыв о пристойности, миссис Лейнерган пропела, как не позволила бы себе даже мать Летти:

– Лорд Во-о-он!

С выражением крайнего недовольства гость повернулся на каблуках башмаков с серебряными пряжками и посмотрел в монокль туда, откуда столь неприлично кричали. Лорд Вон предпочитал оставаться в тени и был приверженцем темных вечерних костюмов, что смотрелись блестяще на Браммеле, а лорду Вону придавали таинственности. Его сегодняшний мрачный вид оживляли лишь едва приметные серебряные нити в материи, из которой был пошит сюртук, да отделка воротника и манжет, что подчеркивало проседь в черных волосах на висках. Черно-белую одежду дополнял единственный рубин на искусно повязанном галстуке, неярко горевший, точно пламя в сердце драконовой пещеры.

– А-а, – протянул лорд Вон, разжимая длинные изящные пальцы, которыми придерживал монокль. – Наша драгоценная хозяйка.

Лорд Вон повернулся – серебряные пряжки блеснули – и развел руками, выражая почтение, отдававшее насмешкой.

Миссис Лейнерган принялась строить глазки.

– Ах, лорд Вон! Какой же вы галантный!

– Можно ли быть иным с дамой, собравшей у себя столь… занятное общество? – Взгляд лорда Вона переместился на громко певшую девицу за фортепьяно, скользнул на хмельных офицеров, споривших о том, чья лошадь резвее, и остановился на цветах, что украшали черные локоны Эмили.

Летти покраснела бы со стыда за беспардонную хозяйку, однако волновалась сейчас совсем о другом. Не желая привлекать к себе внимания, она бочком отошла чуть в сторону, прочь от яркого света, молясь про себя; чтобы лорд Вон не увязал вдову миссис Олсдейл с мисс Летицией Олсуорси, девицей, что с большой неохотой только начала выезжать в свет.

Она надеялась, что он ее не узнает – большинство мужчин лезли из кожи вон, дабы заполучить возможность поухаживать за Мэри, младшую же сестру почти не замечали. Однако, взглянув на монокль лорда Вона, Летти отчего-то почувствовала себя неуютно. Вообще-то он отдавал предпочтение леди Генриетте Селвик, тем не менее пять или шесть раз танцевал с Мэри, а та, в свою очередь, пускала в ход какие только могла женские хитрости, пытаясь заставить лорда Вона решиться на более серьезное, чем танец, предложение. Титул графа выше виконта, и тем более ценен граф, у которого, если верить слухам, редчайшие и Англии фамильные драгоценности и имение больше, чем Чатсуорт.

Очевидно, об имении знала и миссис Лейнерган. Или по крайней мере о личном прогулочном судне. С воодушевлением свахи в глазах она взяла Эмили под руку:

– Милорд, познакомьтесь: мисс Эмили Гилкрист. Только что приехала, получив образование в Англии.

– О!

– А это, – произнесла миссис Лейнерган, беря Летти за руку и притягивая к себе, точно овчарку к особенно упрямой овце, – миссис Олсдейл.

Лорд Вон перевел на лицо Летти внимательные глаза с нависшими веками, будто стараясь запомнить точное расположение ее веснушек.

– Миссис Олсдейл? – учтиво переспросил он, делая ударение на последний слог, отчего Летти охватило желание спрятаться в китайский шкаф и не высовываться оттуда до конца праздника.

Пока миссис Лейнерган представляла лорду Эмили, следовало незаметно ускользнуть. Но куда? Негодяй муж не очень-то обрадовался бы, увидев, что жена здесь и разгуливает по гостиной одна. При этой мысли Летти тряхнула рыжими волосами и лукаво улыбнулась лорду Вону:

– Верно, милорд.

– Удивительно, что в дублинской гостиной видишь столько знакомых лиц.

– Знакомых? – спросила Летти, не переставая улыбаться и раздумывая, не слишком ли будет подозрительно, если она спрячется за спиной Эмили. Но Эмили, увы, уже уплыла прочь – искать джентльменов помоложе. – Я не встретила ни одного.

– Готов поклясться, что мы с вами уже виделись, и не так давно. В Лондоне.

– Правда? – Взяв пример с мисс Фейрли, Летти глуповато хихикнула. – Боюсь, мне не вспомнить.

– А я помню. – Светская улыбочка лорда Вона сказала убедительнее всяких слов: «И не пытайтесь возражать». Он жестом обвел траурное платье собеседницы: – Тогда вы выглядели не столь печально.

– Жизнь переменилась.

– Я так и подумал. Вышли замуж и овдовели всего за… неделю-другую? И как вы все успеваете, миссис Олсдейл?

– Это случилось столь внезапно, – с беспомощным видом объяснила Летти.

– Многие светские дамы с удовольствием обучились бы вашим трюкам.

– Посоветуйте им использовать яд, – сказала Летти.

Брови лорда Вона подпрыгнули.

– Не надейтесь, что я предложу вам спрятаться за моим именем.

– Будьте покойны, милорд, на мой вкус вы слишком настоящий. – «Буду прикидываться, что мужа у меня вообще не было, – решила Летти, – а то и впрямь подумает, будто я от него избавилась».

Лорд Вон почтительно наклонил голову:

– Как видно, вы весьма находчивая молодая дама.

– Такая, какой велит быть жизнь.

Тонкие губы лорда Вона тронул намек на улыбку.

– Я о том и толкую.

– Если поступаешь, как диктуют обстоятельства, восхищаться нечем, – задумчиво произнесла Летти.

– Есть чем, – возразил лорд Вон, вглядываясь в нее через монокль. – Когда все уже позади.

– Какой толк оглядываться назад? Это не помогает.

– Дорогая мисс… Прошу прощения, миссис Олсдейл, вы слишком прагматичны. Находчивости вам не занимать, но недостает героизма.

– По-вашему, это героизм? Когда по прошествии времени приукрашаешь свои не слишком достойные поступки?

– Не слишком достойные? – спросил лорд Вон. – Вспомните Одиссея. Он хитер, изворотлив, вступает в связь с множеством женщин… и при этом герой!

Перечень характеристик против воли напомнил о человеке, живущем ныне, от которого не отделаешься, просто закрыв книгу. Раздумья о его грехах не могли спасти от скучного праздника. Различить голос в шумном гомоне было невозможно, но Летти чувствовала присутствие мужа спиной, точно прицепившуюся колючку.

– Одиссея таким придумали, – рассеянно возразила она.

– Дорогая моя, – протяжно произнес лорд Вой, – неужто вы полагаете, будто все это чистой воды выдумка?

– Хотите сказать, что и сам Гомер был?.. Гм… – Щеки Летти стали как винноцветное Гомерово море.

Лорд Вон, добившись того, чего желал, вопросительно повел бровью:

– Вам, надо думать, больше по вкусу благонравная Пенелопа?

Перед глазами Летти возникли ткущая Пенелопа и Одиссей, развлекающийся с чародейкой. Цирцея, потряхивая серебристо-золотыми кудрями, манит его взмахами веера. Одиссей был подлецом, и не стоило его ждать. А Пенелопа лучше бы не отталкивала женихов, а встала во главе Итаки и правила без Одиссея.

– Выбирать мне особенно не из чего, верно я понимаю? – сказала Летти, морщась. – Надо отдать предпочтение либо распутнику, либо глупой женщине, которая его ждет?

– Терпеливая Гризельда вам, надо понимать, тоже не по вкусу?

Терпеливая Гризельда всегда казалась Летти неисправимой простофилей.

– Терпением, – произнесла она учительским тоном, – надо вознаграждать только тех, кого ждать стоит.

Лорд Пинчингдейл определенно был немногим достойнее Одиссея, раз, куда бы ни явился, тотчас находил с кем развлечься. Что оставалось Летти? Уехать назад в Лондон? Вернуться в светское общество с его злорадными шепотками? Или тайно добраться до Хартфордшира, к своей узкой детской кроватке и тихому саду? Ни одна, ни другая идея не сулили ничего особенно приятного.

Может, именно поэтому не изменяли себе Пенелопа и Терпеливая Гризельда? Не из всепоглощающей любви, а потому что им было не из чего выбирать?

Лорд Вон будто прочел мысли Летти.

– Я пришел к выводу, что ждать в этой жизни стоит очень немногого, миссис Олсдейл. – Лицо его приняло циничное выражение. Летти впервые увидела впадины на щеках и складки но углам рта. – Потому-то умные берут все, что могут, а дураки лишь мечтают.

– Если следовать вашим правилам, в конце концов останешься с тем, что куда хуже прежнего, – сказала Летти, пытаясь поточнее вспомнить, о чем только что размышляла. – Что в этом хорошего?

– Все-таки хоть с чем-то да останешься. Аскетизм нынче не в моде. – Лорд Вон ленивым движением руки обвел помпезно украшенную комнату и разряженных гостей.

Рука внезапно застыла, прямо перед юношей, что приблизился к ним, шаркая по ковру сапогами. В отличие от ухоженного лорда Вона незнакомец был неряшливого вида и с нечесаными волосами. Вместо галстука, которые теперь замысловато повязывали, на шее молодого человека, словно у рабочего, светлел простой кусок материи, заправленный под шнуровку потрепанной рубашки.

Несмотря на весьма неприглядный вид незнакомца, Летти, устав разговаривать один на один с лордом Воном, почувствовала невероятное облегчение. От тонких острот и необходимости на них отвечать уже болела голова.

– А-а, миссис Олсдейл, у меня для вас сюрприз. – По тону, каким лорд Вон произнес последнее слово, Летти тотчас поняла, что сюрприз будет не из приятных, и взглянула с состраданием на растрепанного юношу, а тот покраснел и уставился на ковер с узором в виде виноградных лоз.

«Лорд Вон, – подумала Летти, – как никто умеет испортить настроение».

Вон подождал, давая жертвам помучиться, и невозмутимо продолжил:

– Позвольте вам представить моего кузена Августа Ормонда. Мы зовем его Октавиан. Правда, императором ему становиться пока рановато, – прибавил он насмешливо.

– Наверное, ужасно тяжко быть в семье самым младшим, – мягко сказала Летти, стараясь заглянуть юноше в глаза. Тот же, едва живой от смущения, продолжал смотреть в пол, неприглядно выпятив губы.

– Боюсь, в подобном сочувствии Август не нуждается. На вид он молод, но грешен, как старик.

– Наружность редко соответствует натуре, – ответила Летти, вспоминая, как ее муж прикидывался любителем поэзии, философии и воздержанной жизни, глядя на которого, она и подумать не могла, что он пустится в любовные приключения через считанные дни после свадьбы.

Вон пристально взглянул в монокль на ее отрешенное лицо:

– Вы правда так считаете, миссис Олсдейл? Позволю себе не согласиться. Впрочем, – прибавил он с едва заметной улыбочкой, – так действительно бывает – в тех случаях, когда намеренно идешь на обман.

– Когда обманываешь других или себя? – спросила Летти с горечыо.

– Любопытный вопрос. Я имею в виду щеголей, которые пытаются доказать себе, что они щеголеватее, чем на самом деле. Красавиц, что красотой не блещут. Вдов…

Летти вся сжалась под траурным платьем, когда лорд Вон вдруг многозначительно замолчал. Он приятно улыбнулся и наклонил голову, указывая на вдовий наряд собеседницы:

– Впрочем, не в моих правилах ставить под сомнение чужие добродетели и горести.

Гамлет, беседуя с Офелией, употребил слово «добродетель» столь же двусмысленно. Прежде чем свести ее с ума. «Подходящую же лорд Вон выбрал минуту», – негодуя, подумала Летти.

– Советуете мне податься в монашки?

Вон повел бровями.

– Как можно, сударыня?! Я ведь и сам бесстрастен, но добродетелен.

– А безумен, держу пари, только при норд-норд-весте, – пробормотала Летти.

– Ай-ай-ай, миссис Олсдейл! Отвечать не своими фразами не предусмотрено правилами.

– Незнала, что мы беседуем по правилам, – выпалила Летти.

Глаза Вона блеснули серебром.

– Всегда и везде есть какие-то правила, миссис Олсдейл. Оттого еще забавнее их нарушать.

– Тем, кто остается убирать осколки, не до забав, – послышался из-за левого плеча Летти чей-то голос.

Она дернулась от неожиданности, столкнувшись с человеком, который неслышно подошел сзади. Его рукав случайно коснулся ее руки между краем перчатки и рукавом, и Летти охватила дрожь – всю, с головы до пят. Тонкий аромат лавровишневого одеколона, которым пропиталась материя его сюртука, пробудил волнующие воспоминания.

Летти уставилась на собственные руки в перчатках, не желая признаваться, что это она. Кольцо Пинчингдейлов бросилось ей прямо в глаза – грубо обработанная поверхность изумруда, казалось, не отражает, а поглощает свет. Зловещий подарок на нежеланную свадьбу.

– А-а, Пинчингдейл! – поприветствовал подошедшего Вон. – Какая неожиданная… встреча!

– Вон. – Лорд Пинчингдейл ответил почти незаметным кивком и сделал шаг вперед, становясь между Воном и Летти. – Что привело вас сюда в эту пору?

Вон лениво поднес к глазу монокль.

– Хотел бы задать вам тот же вопрос, дорогой Пинчингдейл. Не клнцу человеку светскому проводить лето в Дублине. Кому-нибудь, верно, уже подумалось, вы от чего-то сбежали. Ну или от кого-то.

Лорд Пинчингдейл бросил на Летти недобрый взгляд. Довольная хотя бы тем, что монокль Вона направлен теперь не на нее, она лишь молча качнула головой. Вон этого не заметил, но увидел, что отразилось в глазах Пинчингдейла.

– О, куда подевались мои хорошие манеры? Вы знакомы с очаровательной миссис Олсдейл?

Лорд Пинчингдейл чуть наклонил голову и взял руку Летти. Она почувствовала сквозь лайку перчаток, как его пальцы быстро и многозначительно сжали ее запястье.

Как будто в том была необходимость!

– Знакомы, но совсем мало, – произнес лорд Пинчингдейл.

«Совершенно верно, – подумала Летти. – Если не принимать в расчет такого пустяка, как брачные узы, можно сказать, мы друг другу чужие».

– Однако у нас есть общие друзья. – Она невинно улыбнулась лорду Вону. – Во-первых, Перси Понсонби… Ай! – Пальцы лорда Пинчингдейла крепче прежнего сжали ее руку – аккурат над перчаткой.

– Миссис Олсдейл, – неторопливо проговорил он. – Может, желаете лимонада?

Летти с печальным видом покачала головой:

– Лимонадом не разгонишь тоску. Он здесь желтый, как и везде.

Лорд Пинчингдепл улыбнулся – лишь губами, глаза не выразили ничего.

– Не любите желтый, давайте выберем напиток иного цвета.

– А если я вообще не желаю пить?

Хватка лорда Пинчингдейла усилилась, и в голове Летти пронеслась мысль, что мудрее будет уступить.

– Впрочем, да. Я вдруг почувствовала, что в самом деле хочу пить.

– Я так и подумал, – пробормотал лорд Вон. – Желаю вам приятно освежиться, мисс… вернее, миссис Олсдейл.

– Здесь так душно… – любезно произнес лорд Пинчингдейл, ведя ее против воли через гостиную. – Позвольте проводить вас к окну.

– А лимонад? – спросила Летти, просто для того, чтобы не быть слишком покорной.

– Уверяю вас, свежий воздух взбадривает куда лучше, – ответил муж холодным тоном.

Упираясь каблуками в ковер, Летти потянула руку, пытаясь высвободиться из тисков, но Пинчингдепл неумолимо продолжал вести ее в самый темный угол.

– Говорят, ночная прохлада вредна для здоровья.

– Для здоровья, – сказал он, вталкивая ее в нишу с окном, – вредны и прочие вещи.

– Вы мне угрожаете?

Джефф мило улыбнулся:

– Если принять но внимание ваши знакомства, – нет, всего лишь предупреждаю.

– Сейчас я общаюсь с вами. – Летти тоже оскалила зубы в подобии улыбки и, пользуясь удобным случаем, пихнула мужа локтем в ребра. – Может, разожмете пальцы? У меня рука давно уже онемела.

– А разговариваем мы с вами всего ничего, – деланно удивился он.

– Странно. Такое чувство, что гораздо дольше.

Скрывшись за фестонами малиновых занавесей миссис Лейнерган, муж и жена взглянули друг другу в глаза с неприкрытой ненавистью. Джефф готов был мрачно рассмеяться. Да, ни он, ни она не желали друг друга видеть. С лордом Воном же – типом крайне подозрительным – Летти бесстыдно любезничала. Придвинься старый развратник на два дюйма ближе, и заполз бы ей на грудь, точно змея к Клеопатре. Облокотившись на подоконник, Джефф вдруг требовательно спросил:

– О чем вы толковали с Воном?

– Разумеется, не о том, о чем вы – с мисс Фейрли, – бросила ему в лицо Летти.

– Это, – резко сказал Джефф, – вас не касается.

– Конечно. Это касается только вас.

– У жены приступ ревности, так надо понимать? – спросил Джефф тоном, который мог разъесть железную ограду. – А вам не кажется, что при нынешних обстоятельствах в вашу ревность не поверит и дурак? Оставьте дешевую игру.

– Я не играю – ни капельки. А вот вы актер прекрасный! «Знакомы, но совсем мало», – произнесла Летти, передразнивая протяжную светскую речь мужа.

– Верно, я солгал, тогда как вы, миссис Олсдейл, говорили только правду.

Летти покраснела, и Джефф, достигнув желаемого, неожиданно почувствовал почти детскую радость. Взявшись за краешек черного рукава супруги, он потер материю пальцами.

– О чем скорбите, миссис Олсдейл? Об утраченной свободе? Или же задумали убить меня, а в черное облачились, чтобы потом не хлопотать?

– Если бы мне выпало такое счастье, я нарядилась бы в красное. – Летти отдернула руку, злясь, что он позволяет себе такие вольности, и с вызовом посмотрела в глаза собеседника: – Скажите спасибо, что я приехала под другим именем. В противном случае вам пришлось бы объясняться с мисс Фейрли. Жена помеха всякой сторонней интрижке, верно я говорю?

Жена могла помешать и в гораздо более важных делах. Остатки радости, что удалось досадить Летти, вмиг испарились, едва на ум Джеффу пришла мысль о том, какими серьезными последствиями грозит ее присутствие в Дублине. Стоит ей сказать единственное неосторожное слово – тому же лорду Вону – и сорвется вся операция. Следует что-то предпринять. Джефф задумчиво сдвинул брови. После сегодняшней игры в голубков слишком поздно прикидываться, что Джейн его родственница. Назовешь ее любовницей, и лишишься самого надежного источника сведений, ведь тогда им с компаньонкой больше не будет доступа в дублинские гостиные. Впрочем, мисс Джилли Фейрли и ее тетушка могут запросто исчезнуть, а вместо них появятся иные персонажи, однако изменения такого рода – всегда риск. О мисс Джилли Фейрли станут расспрашивать, а новое лицо должно будет вжиться в роль, на что потребуется время, которого теперь в обрез.

Джефф пронзил жену бешеным взглядом, вложив в голос все свое зло и отчаяние:

– Какого дьявола вам здесь понадобилось?

– Я хотела побеседовать с вами. – Летти сжала губы, чтобы издевательски не рассмеяться над самой собой, показавшись вдруг гораздо старше своих девятнадцати. – Теперь это уже не важно. Все не важно.

Джефф скрестил руки на груди.

– Вы ждете ребенка, угадал?

– Что?

Взгляд Джеффа бесстыдно задержался на груди Летти, которая, чтобы лиф платья казался заполненным, не нуждалась в обилии рюшек.

– Зачем же еще вам так срочно понадобилось спрятаться за моим именем? Решили немедля обзавестись мужем, и под руку подвернулся я?

Слова его прозвучали отнюдь не с тем убеждением, с каким Джефф намеревался их произнести. Может, дело было во взгляде Летти: она смотрела на мужа так, словно тот только-только сбежал из Бедлама.

– Что такое вы говорите? – пролепетала она.

– Таково мое предположение, – хмыкнул Джефф, раздумывая, отчего беседа течет совсем не так, как он рассчитывал. Ни слез, ни жалких оправданий – одно лишь удивление.

Летти растерянно покачала головой, глядя куда-то мимо него.

– Не может такого быть, – пробормотала она. – Быть не может. Нет, это не настоящая жизнь… а… а мелодрама с «Друри-Лейн»!

– То, как вы принудили меня жениться на вас, а не на вашей сестре, – тоже театральное представление. Интересно, из чьей пьесы вы украли сюжет?

– Ничего я не крала! А вот ваш кучер, смею заметить, по– настоящему меня похитил!

– Он не похитил бы вас, если бы вы сами не вышли.

– Железная логика. – Летти усмехнулась.

– Хорошо, – отрезал Джефф. – Тогда извольте объяснить, что вы делали среди ночи у моей кареты.

– Хотела защитить доброе имя моей семьи, которое кое-кому взбрело в голову запятнать!

– О, как благоразумно! Ради чести семьи вы слонялись ночью по улице полуобнаженная!

Летти знала, что именно так он и ответит. Но что ей было делать при тех обстоятельствах? Закрыть на все глаза, вернуться в постель и позволить Мэри разрушить собственную жизнь? Да если бы, черт их возьми, они не затеяли безрассудный побег, Летти в жизни не оказалась бы в таком положении!

– Я… Впрочем, с какой стати я тут распинаюсь? Какое мне дело, что про меня подумает бессовестный распутник?

Джефф чуть было сам не принялся оправдываться, но вовремя подумал: спокойствие Англии теперь главнее. Самолюбие потерпит Сознавать, что клеймит его именно интриганка Летти, было вдвойне неприятно, однако он не мог ничего изменить, потому, хоть и пребывал в предурном расположении духа, с усмешкой протянул:

– Хорошенького же вы обо мне мнения.

Летти ощетинилась, услышав столь беззаботный ответ, но Джеффу ее гнев отчего-то пришелся по душе.

– Скажите, вы в самом деле хотели жениться на моей сестре? Или намеревались увезти ее и бросить, когда она нам прискучит? – потребовала Летти.

Прекрасна старушка Англия, но водится в ней и такое, что лучше бы вовсе не появлялось на свет.

Пальцы Джеффа сжались в кулаки. Он сделал шаг вперед, приближаясь к Летти настолько, что лента, пришитая к ее вороту, коснулась складок его галстука, и сказал тоном, каким вызывают на дуэль:

– Я любил вашу сестру!

– Быстро же вы ее позабыли!

– Я… – Джефф запнулся под торжествующим взглядом Летти.

Он не забыл Мэри. Просто последнюю неделю не слишком много о ней думал. То были разные вещи. По чьей вине возлюб ленная не занимала теперь всех его мыслей? Разумеется, не по вине мисс Джилли Фейрли. Даже Наполеон Бонапарт тут был ни при чем. Размышлял Джефф все больше о рыжеволосой упрямице, что появлялась в самые неподходящие минуты в самых неожиданных местах и доводила его до сущего бешенства. Да как она смела осуждать его за то, что он не вспоминает о Мэри, если сама же их разлучила?! Джефф почувствовал, что терпение его на исходе.

– Во всяком случае, я не воровал у сестры суженого! – выпалил он.

– У вас нет сестры, – тотчас нашлась Летти.

– Речь не о том… – начал Джефф, нервно дернув щекой, и замер, услышав странный звук с улицы.

– Ха! – победно воскликнула Летти. – Вы сами не знаете, о чем речь, верно?

– Шш! – Джефф поднял руку, прося жену замолчат!..

И снова услышал звук – ритмичное постукивание. Неразборчиво выругавшись, он выглянул на улицу. И увидел прямо за прямоугольником света, что падал на землю от освещенного окна миссис Лейнерган, человека с коротко стриженными темными волосами. Он задумчиво шагал прочь от дома, постукивая тростью о булыжники.

– Не смейте на меня шикать! – Летти уперла руки в бока. – Я еще и не начинала говорить, что о вас думаю!

– Начнете завтра, – произнес Джефф, торопливо отводя ее в сторону. – Завтра же продолжим спор. Ваш покорный слуга, мадам.

Едва кивнув, он устремился прочь.

– Что, по-вашему…

Летти замолчала, не договорив гневных слов. Отчасти потому, что лорд Пинчингдейл был уже на середине гостиной, да и самому беспросветному дураку-деревенщине стало бы ясно без обьяснений: лорд Пинчингдейл убегал. Опять.

Да как он смеет так бросать ее?! Теперь, когда ей почти удалось выиграть спор?

На сей раз с нее довольно. Она не намерена позволять так с собой обращаться. Они выяснят все до конца, теперь же, здесь, или ее имя не Летти Олсуорси… Олсдейл… гм…

Не теряя времени на раздумья о том, как же ее все-таки зовут, Летти сорвалась с места и стала пробиваться сквозь толпу к выходу, хотя и куда менее ловко, нежели ее предатель-муж. Непрестанно бормоча «пардон» и «прошу прощения», она добралась наконец до дверей и с глубоким вздохом облегчения схватилась за ручку.

Ха! Пусть чертов Пинчингдейл не думает, что может так просто от нее сбегать!

Набрав в легкие побольше воздуха, она распахнула двери, выскочила в переднюю и налетела на сине-красную гору, что схватила ее за руки и не позволила нестись дальше.