Текст книги "Мелкий Шрифт (ЛП)"

Автор книги: Лорен Ашер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

32

ЗАХРА

В понедельник я пришла на работу, наполовину ожидая, что кто-то обвинит меня в сексе с Роуэном. Смешно, что я веду себя так, будто у меня на лбу желтая наклейка, сообщающая о том, что я совершила грязное дело со своим боссом. Это даже не имеет значения, если бы они знали. В Дримленде даже нет политики, запрещающей отношения между сотрудниками. Хотя нежелательно, чтобы люди работали на одном рабочем месте, это не запрещено.

Не говоря уже о том, что Роуэн никогда бы не позволил, чтобы что-то вроде совместного сна мешало ему принимать решения. И мысль о том, что он будет оказывать мне предпочтение, вызывает у меня желание работать еще усерднее, чтобы показать ему, на что я способна. Показать себе и другим, что неважно, кто я, когда мои идеи говорят сами за себя. По крайней мере, я надеюсь на это.

И все же, даже после создания плана игры, понедельник стал полной бомбой из-за моих расшатанных нервов. Роуэн еще даже не успел осчастливить место моей работы своим присутствием, а я уже разваливаюсь на части. Сегодня утром я разбила наш общий кофейник после того, как кто-то спросил меня, как прошли мои выходные. А потом, когда кто-то упомянул имя Роуэна в туалете, я уронила телефон в унитаз.

Это не совсем моя вина. Два члена команды Альфа говорили о Роуэне в очень неподобающей форме, пока мыли руки. Мой телефон выскользнул у меня из рук и встретил свою смерть в воде.

Можно с уверенностью сказать, что к тому времени, когда Роуэн войдет в мою кабинку, выглядя свежим, как маргаритка, сегодня днем, я буду поджарена. Абсолютно покончила с этим днем.

– Ты не отвечаешь на мои сообщения.

– И тебе привет. – Я поднимаю глаза от экрана своего компьютера.

– Ты не отвечаешь на мои сообщения. – Его голос звучит очень раздражающе, и у меня возникает искушение потанцевать вокруг него от мысли, что он переживает из-за того, что я не отвечаю ему.

– Ты скучал по мне? – Я хлопаю ресницами.

– Нет. – Он отвечает слишком быстро.

Я усмехаюсь. – Это нормально – признать свои чувства. Я подожду. – Я поворачиваюсь на своем стуле и смотрю ему в лицо.

– Так же, как ты заставила меня весь день ждать подтверждения?

А? – Подтверждения?

– Да. Завтра вечером я приглашаю тебя на свидание.

Я издаю смешок. – Тебе не кажется, что сначала ты должен спросить меня?

– Я не задаю вопросов, на которые знаю ответы.

– Нам нужно поработать над твоими манерами. Их сильно не хватает.

Он делает шаг в мое пространство и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо. – Ты же не жаловалась на мои манеры в тот вечер.

– Конечно, нет. Каждая женщина хочет иметь джентльмена на улице и зверя в постели, – шепчу я достаточно тихо, чтобы мои соседи по кабинке меня не услышали.

Его глаза сверкают, когда он слегка кланяется. – Тогда простите мою ошибку. Не окажете ли вы мне честь скрасить своим присутствием завтрашний вечер с ужином и коктейлями?

– Акцент на члене? – Я поднимаю бровь.

Роуэн откидывает голову назад и смеется, пока я не присоединяюсь к нему. Меня греет с головы до ног то, что его глаза загораются, а губы остаются неизменно приподнятыми.

Это делает мой следующий комментарий еще более трудным.

– Я не могу пойти с тобой завтра. Завтра у нас поздняя встреча команды, чтобы обсудить несколько недоработок по предыдущим предложениям.

– Хорошо, что у тебя есть договоренность с боссом.

– Ни за что! Это злоупотребление властью.

– Какой смысл иметь всю эту власть, если я ею не пользуюсь?

Я моргаю. – Я сделаю вид, что ты этого не говорил.

– Притворяйся сколько хочешь. Это не изменит результат.

– Но…

Он приподнимает бровь. – Или ты напишешь Дженни, или это сделаю я.

Я смотрю на него. – Твоя властность теряет свое очарование.

Он наклоняется и нежно целует меня в щеку. – Тогда нам придется проверить теорию в нескольких обстоятельствах. Просто чтобы убедиться.

– Ты всегда так тщательно подходишь ко всему, что делаешь.

Он усмехается. – Увидимся завтра вечером. – Он уходит, забирая с собой свой одеколон и феромоны, вызывающие привыкание. – И впредь отвечай на мои сообщения.

– Я смогу, как только куплю новый телефон. – Я показываю на миску, наполненную рисом.

– Я вообще хочу знать?

Я ухмыляюсь. – Наверное, нет.

Даже когда Роуэн уходит, я не перестаю улыбаться про себя.

Потому что завтра я иду на свидание с Роуэном Не-Знаю-Что-Означает-Г Кейном.

🏰 🏰 🏰

У власти много лиц. Сегодня мое – выражение лица Роуэна, когда я выхожу из своей квартиры.

– Ты выглядишь как… принцесса. – Он потирает челюсть.

Я улыбаюсь, проводя рукой по нижней половине своего желтого платья, сжимая пышный тюль. Мама сшила его для меня после того, как я восторгалась похожим платьем одной знаменитости. На фоне моей смуглой кожи материал напоминает мне солнечные лучи раннего утра.

Взгляд Роуэна становится смертоносным. Его глаза перебегают с моего корсетного топа на пышную юбку.

Пока он смотрит на меня, я смотрю на него. Из всех его костюмов этот – мой самый любимый. Я не уверена, знает ли он об этом. От того, как королевский синий материал обегает его кожу, мне хочется пригласить его в свою квартиру и забыть о наших планах на ужин.

Наши глаза встречаются. Он ругается, глядя на то, что написано у меня на лице. Вместо того чтобы выслушать мое предложение, он хватает меня за руку и тащит прочь, все время бормоча себе под нос.

🏰 🏰 🏰

– Гарфилд.

Рука Роуэна на моем бедре сжимается. – Боже, нет. – Он не переставал прикасаться ко мне с тех пор, как я села в его Роллс-Ройс. Видимо, люди вроде Кейнов достигают такого уровня богатства, что им больше не нужно ездить на собственных машинах. Сначала я думала, что это смешно. Но потом свобода дала Роуэну возможность провести руками вверх и вниз по моему бедру. Несмотря на неприличное количество слоев, его пальцы посылают огоньки тепла по моему бедру с каждым манящим движением.

Я заглядываю в список имен, который сохранила после того, как задалась вопросом, какое же, черт возьми, у Роуэна второе имя. После поисков по всему Интернету и на нескольких сомнительных сайтах, которые требовали много денег за проверку биографии, я остановилась на списке имен детей с одного сайта.

За исключением того, что у меня уже двадцать имен, и каждое из них не подходит.

– Гэри.

Его грудь сотрясается от беззвучного смеха. – Нет.

– Гертруда.

– Это женское имя.

Я пожимаю плечами. – Твоя мама могла бы быть прогрессивной.

Черт. Я не хотела о ней вспоминать. Кейны замыкаются, когда речь заходит о чем-либо, связанном с матерью Роуэна. Единственное, что известно широкой публике, это то, что она умерла после долгой и ужасной борьбы с раком.

Он сжимает мое бедро, как будто хочет меня успокоить. – Моя мать была во многом замечательна, но даже она не была такой прогрессивной. Слава Богу.

– Хм. Хорошо! А что насчет Глена?

– Ты никогда не догадаешься, так что лучше сдайся сейчас.

Я смотрю ему в глаза и выпячиваю нижнюю губу. – Я не сдаюсь.

Он потирает мою губу большим пальцем, в ответ на что по моему позвоночнику пробегают струйки тепла. – Поэтому я вознагражу тебя историей о том, как я получил свое второе имя. Но я должен поклясться тебе хранить тайну.

Я протягиваю ему мизинец.

Он отводит его, наклоняется вперед и проводит мозолистой рукой по моей щеке. – Поцелуй за секрет.

– Я никогда не слышала об этой игре. – Я ухмыляюсь.

– Это потому, что она исключительно наша.

В моей груди разливается тепло при мысли о том, что у нас есть что-то свое. – Мне уже нравится эта игра.

Его рука обхватывает мою шею и тянет меня вперед. Его губы прижимаются к моим, сначала мягкие, но потом сменяются жгучим голодом. По моей коже разливается тепло, когда Роуэн проводит языком по моим губам, прослеживая узор, который я чувствую до самого сердца.

Он целует меня до тех пор, пока у меня не перехватывает дыхание. Его глаза теряют свою яркость, переходя с моего лица на окно позади меня.

Я ненавижу видеть его таким. – Я могу перестать гадать. Тебе не нужно мне говорить.

Он качает головой. – Мы заключили сделку. – Вздох покорности, который он издает, мало способствует снятию напряжения с его тела. – Я мало говорю о своей матери.

Я протягиваю руку и сжимаю его ладонь в своей. Он держится за нее как за спасательный круг, едва скрывая дрожь в руке, когда он выжимает кровь из моих пальцев. – Некоторые мои воспоминания путаются, поскольку я был так молод, но больше всего я помню о маме то, что она любила короля Артура.

– Не может быть! Она была любительницей истории?

Он смотрит на меня со знанием дела. Я вздыхаю и нежно чмокаю его в ответ на его очередной секрет. Я отстраняюсь, но он снова притягивает меня к своей груди и углубляет поцелуй. Как будто ему нужна дополнительная смелость, чтобы говорить о чем-то, связанном с его матерью.

Возможно, он не ищет любви, но, возможно, он ищет исцеления.

Я могу помочь в этом. Я была такой.

Он отпускает меня, прежде чем сделать несколько глубоких вдохов. – Моя мать была одержима историей и историями, которые граничили с фантазией. Собственно, так она и мой отец познакомились.

Он делает паузу, как будто не уверен, стоит ли продолжать.

– Расскажи мне больше. Пожалуйста? – Я целую его в щеку.

– Она работала в репетиторском центре в университете, где они оба учились. Мой отец зашел в здание, чтобы забрать своего друга, чья машина была в ремонте. Моя мать работала за прилавком и спросила, не нужна ли ему помощь.

– И?

– Мой отец был круглым отличником и весь семестр ходил на занятия с репетитором по предмету, который он даже не посещал.

– Нет! – Я смеюсь до хрипоты. История его родителей может быть лучше, чем моих – не то чтобы я призналась им в этом.

– Это правда. Мама даже пересматривала его липовые эссе и домашние задания о короле Артуре и его рыцарях.

– Я смотрю, ложь – это семейная черта Кейнов.

Он ухмыляется. – Мы делаем все, чтобы получить то, что хотим.

– Безжалостные. Все вы, – поддразниваю я.

Он хихикает под нос.

– Что твой отец сказал обо всем этом? И как он заставил ее согласиться на свидание после того, как она так долго притворялась? – Мне нужно услышать больше, хотя бы для того, чтобы подпитать безнадежного романтика во мне.

– Я не помню. – Губы Роуэна сжимаются в тонкую линию, а его рука, держащая мою, напрягается.

Температура в машине падает, соответствуя энергии, исходящей от Роуэна. У меня вся грудь болит за отца Роуэна. Несмотря на то, что я слышала о его сомнительных деловых решениях, я могу сопереживать любому, кто потерял жену. Особенно мужчине, который был готов посещать занятия по репетиторству просто так, чтобы провести время с женщиной, которая ему нравилась.

И еще больше я могу сочувствовать детям, которые пережили подобное горе.

Я сжимаю его руку. – Так какая связь между этой историей и твоим вторым именем?

– Моя мама назвала меня и моих братьев в честь рыцарей Круглого стола короля Артура.

– Это серьезно. Разве они не нашли Святой Грааль или что-то в этом роде?

– Или что-то в этом роде. – Уголок его рта снова приподнимается, и напряжение покидает его, как порыв воздуха. – У меня все просто. Деклан – тот, кому придется до конца жизни представляться как Деклан Ланселот Кейн.

Я беззлобно хихикаю при мысли о том, что старшему брату Роуэна придется нести такой крест до конца жизни. Ланселот? Серьезно?

– А вы? Мистер Р.Г. Кейн?

– Галахад, – ворчит он себе под нос, привлекая мое внимание к легчайшему оттенку розового на его щеках.

– Оу. Это мило.

– Здесь есть место только для одного лжеца, и это не ты.

Я пихаю его в плечо. – Я серьезно! История, которая стоит за этим, делает это еще более особенным.

Его тело напрягается. – Если ты кому-нибудь расскажешь, мне придется…

– Да, да. Уволить меня. Я в курсе.

– Мне придется тебя трахнуть. Но если тебе интересно разыграть другой сценарий, я с радостью соглашусь.

– Ты пошутил про секс?! Я в полном скандале. – Я говорю с южным акцентом, обмахивая лицо веером.

Он качает головой, как будто я самый удивительно сумасшедший человек, которого он когда-либо встречал. Ладно, я только предполагаю, но это кажется правдоподобным предположением.

Я протягиваю руку. – Договорились.

33

РОУЭН

– Еще не поздно вернуться домой. – Захра использует свое меню как щит, закрывающий всю левую сторону ее лица.

Когда я заказал столик в лучшем ресторане Орландо, я не ожидал, что она будет протестовать, как только мы сядем. С тех пор как десять минут назад официантка проводила нас к нашему столику в задней части ресторана, Захра раскраснелась и не могла усидеть на месте. Я думал, что вино поможет справиться с нервами на первом свидании, но она уже выпила один полный бокал.

Неужели она боится появляться со мной на людях? Я очень сомневаюсь, что какой-нибудь достойный папарацци стал бы рыскать по улицам центральной Флориды в ожидании знаменитости.

Я хмурюсь, протягивая ей меню. – Это слишком причудливо?

– Нет, то есть да! Я имею в виду, посмотри на это меню. – Она поднимает его, демонстрируя мне и прикрывая наши лица. – Любое место без цен и множества французских слов – это красный флаг для моего банковского счета.

– Ты не платишь, – говорю я сухим тоном.

– Да, ну, с моей стороны было бы самонадеянно предполагать, что мы разделим счет пополам.

– Разделим счет. – Я поперхнулся. – Что на тебя нашло?

– Ничего. – Она прикусила губу. Ее цвет кожи переходит от розового к красному, выдавая ее неспособность солгать о чем-либо.

– Ты всегда так нервничаешь на первом свидании?

Она хмурится. – Я не нервничаю.

– Ты выпила двухсотдолларовый бокал вина за десять минут.

Все ее лицо бледнеет. – Две. Сотни. Долларов?! – приглушенно кричит она. – Зачем тебе тратить столько на гроздь старого винограда?

Я не могу сдержать смех. Он едва слышен над окружающими нас людьми.

Ее взгляд переходит с меня на другой столик напротив нас, где сидят светловолосые мужчина и женщина.

– Ты знаешь этих людей?

Она подпрыгивает на своем стуле. – Кого?

Я моргаю, глядя на нее.

Ее плечи опускаются, когда она сползает на несколько дюймов ниже по стулу. – Да.

– Кто они?

– Блондин с маленькими руками и огромным лбом – это Лэнс.

Вы, должно быть, издеваетесь надо мной. Из всех мест? Здесь? В Чикаго такого никогда бы не случилось. Здесь слишком много людей, чтобы столкнуться с кем-то, кого я ненавижу.

Я виню отсутствие здесь ресторанов, которые я часто посещаю дома.

Может, я смогу построить один на территории Дримленда, чтобы этого больше не случилось.

Больше не случилось? Ты не останешься здесь после голосования.

Я беру свой бокал с вином и делаю длинный глоток, чтобы заглушить тошноту в желудке.

Ее глаза перебегают с меня на этот чертов стол в центре зала.

Я хмурюсь. – Ты хочешь его вернуть?

Откуда, черт возьми, это взялось?

– Что?! – Ее голос привлекает внимание некоторых посетителей. – Боже, нет.

– Тогда забудь о нем.

– Легче сказать, чем сделать. Он там, рядом с ней. Я ненавижу видеть их, потому что это напоминает мне… – Ее голос прерывается.

О том, как он разбил ей сердце, – мысленно заканчиваю я.

Я ненавижу видеть Захру такой расстроенной. Обычно в одном ее пальце больше позитива, чем в чертовом отряде болельщиц Суперкубка. Ее расстройство заставляет меня чувствовать себя неспокойно. Я хочу все исправить, но понятия не имею как, особенно когда я ничего не знаю о том, как вести себя с бывшим.

– Давай сыграем в игру.

Какого хрена ты делаешь?

Она оживляется, наконец-то опускает меню и уделяет мне внимание. – Ты сегодня весь в играх.

– Что бы ты предпочла: нырять с аквалангом посреди океана или бегать голой по Дримленду посреди ночи?

– Я ненавижу бегать, но еще больше я ненавижу акул, так что однозначно бегать голой по Дримленду.

Я улыбаюсь. – Непослушная девочка. Тебя могут поймать.

– Хорошо, что я знаю босса, – насмехается она.

То, как она улыбается мне, заставляет мое сердце остановиться. Странно, но когда я рядом с ней, все мое тело приходит в движение. Будь то зуд кожи, стеснение в груди или странное желание поцеловать ее, я борюсь с тонной ощущений. Иногда все сразу.

– Твоя очередь. – Я беру ее за руку и провожу большим пальцем по костяшкам пальцев. Ее дыхание всегда сбивается, когда я это делаю, так что это быстро становится моим любимым способом продолжать прикасаться к ней на людях.

– Ты бы предпочел никогда больше не читать книги или никогда не иметь возможности проверить фондовый рынок?

– Ударила меня по больному месту. – Я массирую сердце свободной рукой.

Она улыбается. – Тот факт, что тебе приходится думать над этим, разбивает мне сердце.

Я одариваю ее уже знакомой улыбкой. – Мне придется отказаться от чтения книг. Извини.

– Ну, это было весело. – Она дразняще отдергивает руку, прежде чем я снова хватаю ее.

– Ты сказала, что я больше никогда не смогу читать книги. Аудиокниги не считаются.

Ее рот открывается. – Ты… это. Ты не можешь так жульничать!

– Жизнь – это сплошная семантика.

– Встречаться с бизнесменом – отстой.

Я хочу поцеловать ее надутые губы. – Я так понимаю, это немного отличается от той замечательной компании, которую ты подобрала в приложениях для знакомств. А как насчет электрика с матерью?

Она показывает на меня пальцем. – Я хочу, чтобы ты знал, что Чип был очень милым человеком.

– Который привел свою мать на свидание.

– Я подумала, что это мило.

– Она спросила, есть ли у тебя прибор для отслеживания рождаемости. – Я делаю глоток своего вина.

Захра откидывает голову назад и смеется до самого предела. То, что она смеется, наполняет меня глубочайшим чувством гордости, когда я знаю, что смог сделать ее день ярче хоть в малой степени.

Новое осознание сильно поражает меня. Впервые на свидании мне весело. Нет ни заранее намеченной программы, ни холодных разговоров о работе и делах. Мне искренне интересно слушать все, что говорит Захра, и все это только усиливается, когда я заставляю ее смеяться.

Часть меня желает быть таким же, как она, где я мог бы жить беззаботно и двигаться дальше от прошлых проблем, которые, кажется, появляются в самое неподходящее время. Для такого, как я, это невозможно. Я устал от жизни, так что быть рядом с Захрой освежает.

Я понимаю, что играю с Захрой в опасную игру, переходя грань между свиданием и чем-то большим. Я не могу добиваться большего с моими сроками и конечными целями. По крайней мере, не тогда, когда мое будущее в Чикаго и ее будущее, закрепленное в организации Дримленда.

Но мы можем наслаждаться настоящим и жить сегодняшним днем. Это я могу обещать.

Захра машет рукой перед моим лицом. – Твоя очередь.

Я качаю головой и возвращаюсь к разговору. Мы с Захрой меняемся по очереди, причем она выбирает для меня самые возмутительные вопросы. Я не знаю, откуда у нее берутся такие идеи, как катание на лыжах в одних боксерах или поездка на гидроцикле через весь океан, но ее воображение безгранично.

Вот почему ты ее нанял.

Мы проводим весь ужин в нашей маленькой игре, переключаясь на разные разговоры в зависимости от того, какой ответ мы даем.

Захра обдумывает свой следующий набор безумных вариантов, когда Лэнс подходит к нам. Он смотрит на нас, его взгляд переключается между мной и Захрой. Она еще даже не заметила его, слишком погруженная в свои мысли.

Я не свожу с него глаз, пока тяну руку Захры к своим губам и целую ее костяшки. Она глубоко вдыхает, и ее щеки приобретают самый красивый для меня розовый оттенок. Челюсть Лэнса сжимается, делая его похожим на раздавленный помидор с копной светлых волос. Он абсолютно средний во всех смыслах этого слова – от его рубашки на пуговицах от Brooks Brothers до плохо отглаженных брюк цвета хаки. Я уверен, что в местном торговом центре можно найти дюжину таких же, как он.

Я кладу руку Захры обратно на стол и встаю во весь рост. Лэнсу приходится запрокинуть голову назад, чтобы посмотреть на меня.

Я застегиваю пиджак, прежде чем сказать. – Лэнс Бейкер. Я слышал о тебе.

Он встает во весь рост, как павлин. – Мистер Кейн. Я хотел подойти и поздороваться. Мы с Захрой давно знакомы.

Моя кровь раскаляется, пульсируя с каждым вдохом. Лэнс протягивает руку, а я просто смотрю на нее, испытывая к нему отвращение.

– Она рассказала мне о твоей заявке на Землю Туманности.

Он опускает руку, как отвергнутый бродяга. – О да. Я был потрясен, что мое предложение было принято.

Мой кулак чешется познакомиться с его лицом. Этот кусок дерьма думает, что ему сойдет с рук кража идеи Захры? Меня осеняет, что он считает, что Захра молчала обо всем этом. Что за кусок дерьма. Наверное, он думает, что она слишком мила, чтобы его выдать, а раз его так и не поймали, значит, у него не было причин для беспокойства.

Да пошел он. Я буду мстить во имя Захры.

– О, Лэнс. Привет. Странно видеть тебя здесь. – Голос у Захры безэмоциональный.

– Я праздную свою годовщину.

Я сохраняю невозмутимое выражение лица, несмотря на желание послать его к черту.

Все тело Захры напрягается. – Разве не считается дурным тоном праздновать то время, когда у тебя началась интрижка?

Глаза Лэнса выпучиваются. Его и без того красные щеки приобретают пурпурный оттенок.

Тепло проникает в мою грудь, когда Захра выпрямляет позвоночник и смотрит стальным взглядом. Это заставляет меня… гордиться ею. Тем, как она может противостоять другим, как она противостояла мне.

Я притягиваю ее к себе. У меня возникает искушение спрятать ее до конца ее жизни, защищая от таких идиотов, как Лэнс, которые злоупотребляют таким даром, как она.

Волна собственничества накатывает на меня из ниоткуда. Я должен быть удивлен, но я не шокирован. Я всегда был территориальным по отношению ко всему. Игрушки Деньги. Деловые предприятия. А теперь… женщина. Хотя идея новая, ощущения – нет.

Лэнс обращает свое внимание на меня.

– Мистер Кейн. Извините, что прерываю. Я не знал, что у вас с Захрой сегодня деловая встреча.

– Это не так, – предлагаю я сухим тоном.

Захра вздрагивает, когда я провожу пальцем по ее руке. Глаза Лэнса отслеживают это движение, а затем заканчивают на моей руке, прижатой к ее талии в интимном жесте.

– Что ж, извините, что вмешиваюсь в это… времяпрепровождение.

– Тогда зачем ты это сделал? – Я возражаю, сохраняя ровный голос.

Его рот открывается и снова закрывается. Я не собираюсь ждать, пока его ограниченные мозговые клетки придумают какое-нибудь жалкое оправдание.

Я машу рукой официантке. Она подходит и становится между мной и Лэнсом.

– Мистер Кейн. Могу я вам чем-то помочь? – Она сохраняет легкий и профессиональный тон.

– Я бы хотел отправить за столик этого человека бутылку Dom Perignon за мой счет.

Она сияет. – Конечно. По какому случаю мы празднуем?

– Его повышение по службе.

Официантка исчезает с широкой ухмылкой на лице.

Тело Захры застывает рядом со мной. Я ласкаю ее бедро, играя с кружевной лентой через ткань ее платья. Ее тело сливается с моим, несмотря на то, что Лэнс открыто смотрит на нас.

– Повышение по службе? – он визжит.

– До меня дошло, что ты уже много лет являешься преданным сотрудником Дримленда.

Он кивает с ухмылкой. Его глаза переходят с меня на Захру, и у меня возникает искушение заслонить ее от его взгляда. То, как он смотрит на нее, заставляет меня думать, что он верит в то, что она говорила о нем со мной.

Он такая пустая трата хорошего кислорода.

Он мне абсолютно отвратителен. – Ты официально переводишься в Шанхайский Дримленд для работы с местными Креаторами. С этой минуты.

Вся кровь отхлынула от его лица. – Шанхай? Китай?

– Похоже, у тебя есть две причины отпраздновать сегодняшний вечер. Поздравляю.

Он еще что-то бормочет. От его дискомфорта мне хочется улыбнуться, но я сдерживаюсь. Есть только один человек, который заслуживает моего ограниченного запаса, и это точно не этот дегенерат.

Я смотрю вниз на Захру, но она уже смотрит на меня. Едва заметная улыбка украшает ее губы, но ее глаза говорят мне все. Она приподнимается на цыпочки и нежно целует меня в щеку.

Ее губы приближаются к моему уху. – У тебя сегодня будет такой секс. – От ее горячего дыхания затылок становится горячим, и мне вдруг очень хочется убраться отсюда к чертовой матери.

К черту свидания в ресторанах. Они сильно переоценены и очень ограничивают. Я не уверен, о чем я думал, приводя Захру в такой ресторан, если она из тех людей, которые любят сидеть на полу и вместе поглощать еду на вынос.

Я сжимаю бедро Захры в знак признательности.

– Поздравляю с Шанхаем. Ты должен гордиться своими достижениями, Лэнс. – Она в последний раз машет Лэнсу рукой через плечо, прежде чем вернуться на свой стул.

Какая-то часть меня радуется тому, что она не улыбнулась ему. Это все мое, черт бы его побрал.

Лэнс смотрит на нее с открытым ртом. То, как он пялится на нее, вызывает у меня желание врезать ему прямо в его кривой нос.

Я хлопаю Лэнса по напряженному плечу и наклоняюсь к нему, жест кажется дружелюбным для всех остальных. – Есть причина, по которой такие мужчины, как ты, причиняют боль женщинам вроде Захры. Это не имеет никакого отношения к ней, все касается тебя и тому, чего вам сильно не хватает. – Я смотрю на него сверху вниз, не пытаясь скрыть отвращение в своих глазах.

Вся кровь отливает от его лица, и его тело сжимается само по себе. Я испытываю совершенно иное чувство удовлетворения, воздействуя на него таким образом. Я уверен, что это лишь малая часть того дискомфорта, который Захра, вероятно, испытывает в его присутствии, но я рад доставить ему это удовольствие.

Я в последний раз похлопываю его по плечу, прежде чем отвернуться.

Захра уже сидит на своем стуле. Ее расширенные глаза метаются между удаляющимся Лансом и мной. – Ты действительно отправляешь его в Шанхай?

– Это зависит от него. – Я выдвигаю свой стул и сажусь.

– Как это?

– Он может либо поехать в Шанхай, либо подать в отставку. Для меня это не имеет значения, лишь бы он убрался с моей территории.

Она схватила меня за руку. – Зачем тебе это?

Я пожимаю плечами.

– Я тебе действительно нравлюсь. – Она хлопает своими длинными ресницами.

– Я уже говорил тебе об этом раньше. – Я посылаю ей мягкую улыбку, которая в ответ только заставляет ее сиять, как чертово солнце.

Она хватает меню десертов с центра стола. – Поступки говорят громче слов.

– И о чем говорят мои поступки? – Я наклоняюсь и хватаю ее за кончик волос, притягивая к себе, так что наши рты оказываются всего в нескольких дюймах друг от друга.

– Что ты заботишься больше, чем показываешь.

Я сокращаю расстояние между нами и целую ее. – Не желай того, чего не может случиться.

Уголки ее глаз смягчаются, отражая эмоции, которых я еще не видел в ее глазах. – Все в порядке. Я буду мечтать достаточно масштабно для нас двоих.

Странное тепло, разливающееся по моим венам, быстро сменяется холодом. Это мое самое большое беспокойство в одном предложении.