Текст книги "Кровь нуар"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава восьмая

Джейсон говорил, что живет в маленьком городке, но я не понимала, что это значит в смысле самолета. А значило это мелкую хреновину – самолетик с пропеллером. Единственный вариант, чтобы я залезла в такую мерзость, – это когда вопросы жизни и смерти, как в полицейском расследовании. Если из-за моей неявки могут быть новые жертвы.

Может, у меня на лице эта паника отразилась явственно, потому что Джейсон еще раз позвонил Жан-Клоду. Я все забываю, что у Жан-Клода свой личный лайнер. Не знаю, почему забываю, но так получается. Наверное, мне слегка неуютно от мысли, что я встречаюсь с мужчиной, у которого есть свой самолет. Как-то очень отдает богатым бездельником. Нет, из Жан-Клода бездельник такой же, как из меня, то есть он пашет всегда, когда не спит: правит своей империей заведений сверхъестественной публики, и правит успешно. А я поднимаю мертвецов и ликвидирую вампиров. Работы невпроворот.

Но это значит, что мне не придется геройствовать ради Джейсона на винтовом самолете. Потому что если бы пришлось, то мне не придумать полового акта с такими отклонениями, которые компенсировали бы действия этой фобии. К счастью для нас, лайнер Жан-Клода, хотя и маленький по коммерческим стандартам, не настолько ужасен. Можно было бы даже назвать его комфортабельным, если бы не моя клаустрофобия и страх перед полетами.

Последний раз, когда мы летели в самолете, Джейсон прыгал по всему салону, издеваясь над моей фобией. Сейчас он смирно сидел рядом, отвернувшись к окну. Конечно, в прошлый раз он был в футболке и в джинсах, сейчас – в итальянском костюме, сшитом на него по заказу Жан-Клода. Костюм подчеркивал ширину его плеч, узость талии и общую спортивность фигуры.

Костюм в темно-синюю полоску – весьма консервативный, если не считать покроя. Голубая рубашка подчеркивала синеву его глаз, как и темно-синий галстук с золотой булавкой. Что галстук шелковый, я знала. Знала, что блестящие туфли на его ногах стоят куда дороже, чем мои – не стану я платить еще пару сотен долларов за неудобные туфли на высоких каблуках. Мне и эти хороши, хотя у Джейсона, конечно, лучше.

Одет он был тщательно. Пусть ему очень не хотелось ехать домой, но произвести на родных впечатление он должен был. Мне одежду тоже выбирали они с Натэниелом – я не вмешивалась. Что есть в моем шкафу, то меня и устраивает, а иначе этого бы там не было. Есть там секция для барахла, которое для меня покупает Жан-Клод – шмотки клубные или фетишистские, но в остальном меня вполне мой шкаф устраивает.

Сейчас я была одета в синий юбочный костюм с шелковой блузкой без рукавов под цвет. Единственный аксессуар, который я добавила, сильно разрушал женственный образ – это был широкий черный пояс. И на этом поясе на пояснице висел «Браунинг-БДМ», поперек спины, не вдоль. Я нечасто ношу пистолеты на пояснице – обычно у меня наплечная кобура, но я никуда не хожу без оружия, и носила пистолет именно так, пока мой босс не решил, что оружие слишком путает клиентов. А если в больнице будет металлодетектор, я покажу значок федерального маршала.

В багаже у меня были еще пистолеты и кобуры, но я решила, что при посещении больницы не стоит подчеркивать род моих занятий и вообще вопросы, связанные с применением силы.

Честно говоря, я никогда не думала ехать к кому-нибудь домой знакомиться с родными, тем более к Джейсону. Но я буду играть по правилам, а правило номер один – не пугать намечающуюся родню. Да, мы с Джейсоном оба знали, что брак не планируем, но я – первая девушка, которую он приводит домой – насколько мне известно. Люди склонны строить предположения, и я не очень понимала, насколько далеко эти предположения должны – по плану Джейсона – заходить. Моя единственная цель была не врать никому открыто, а все остальное – как игра пойдет.

Джейсон позволил мне держать себя за руку мертвой хваткой и только раз пожаловался, что у него пальцы немеют. Он был слишком встревожен, чтобы меня дразнить, и я даже забеспокоилась: Джейсон дразнится, как дышит. Мрачность ему не свойственна.

Я попыталась его успокоить, и наконец он повернулся ко мне с улыбкой такой грустной, что у меня горло перехватило.

– Анита, все о'кей. Ценю твою попытку, но ничего не могу придумать, что бы тебе сказать такое, отчего мне станет лучше.

Он поднес мою сжатую руку к лицу и потерся щекой о костяшки пальцев. Страшное напряжение у меня в груди от этого прикосновения чуть ослабло.

Он улыбнулся – почти своей прежней улыбкой, и глаза у него заискрились. Я знала это выражение лица: он собирался сказать что-то, что мне не понравится.

– Тебе тоже лучше становится от прикосновения.

Я кивнула. И он уже с фирменной Джейсоновой улыбкой добавил:

– Можем устроить высотный клуб, мне от этого станет лучше.

– Высотный клуб? – переспросила я.

Он поцеловал мне костяшки пальцев – легко, чуть сильнее приоткрыв рот, чем это прилично на публике.

– Секс в самолете.

Я замотала головой, рассмеялась. Почти нормальным смехом – молодец я.

– Я волнуюсь, но не настолько.

– О чем волнуешься?

– О тебе. Раз ты заигрываешь и дразнишься, значит, выживешь.

Он прижался лицом к моей руке, и глаза у него из дразнящих стали вдруг слишком серьезными:

– А кто тебе сказал, что я дразнюсь?

Я посмотрела на него так, как того заслуживало его предложение.

– Вряд ли я была бы способна на секс в самолете. И без того с трудом себя сдерживаю, чтобы не носиться по салону, вопя от страха.

Полный желания взгляд тут же сменился дразнящим:

– Может, это нас обоих отвлекло бы?

Я потянула руку на себя.

Он улыбнулся, поцеловал мне руку – так, как полагается. Едва касаясь губами, не открывая рта, не высовывая язык – очень целомудренно.

– Буду вести себя прилично, если ты настаиваешь.

– Настаиваю.

– От прикосновений тебе тоже стало легче, Анита. Я это понял по ощущению твоей руки, потому что от тебя меньше стало пахнуть добычей. Серьезно, отчего бы нам не заняться сексом? Ведь нам же лучше от этого?

Я нахмурилась, поняв, что он все-таки серьезен.

– Во-первых, может войти пилот. Во-вторых, мы на самолете, Джейсон. Я вряд ли смогу, слишком я боюсь.

– А когда приземлимся?

Я еще сильнее нахмурилась:

– То есть пока будем ехать по полосе?

– Да нет, в гостинице.

Я была уже не оскорблена, а озадачена. Он не дразнился, он был серьезен смертельно – это на него не похоже.

– Ты разве не хочешь поехать в больницу или в свой прежний дом до того, как распускаться?

Он улыбнулся, но глаза его остались тревожными:

– Я не хочу ехать в больницу. Не хочу ехать домой. Ничего этого я не хочу.

Якрепко стиснула его руку – не потому, что мне было страшно, а от страдания в его голосе. Как ни странно, а тревога за него отвлекла меня от страха перед самолетом. Кто же знал, что психотерапия, направленная на другого, – лекарство от моих собственных фобий?

– Я не думаю, что после секса эти визиты станут легче.

Он улыбнулся, и что-то мелькнуло у него в глазах так быстро, что я не успела понять что. Но это было похоже на то, что бывает во взгляде Натэниела, и я это слишком хорошо знала. Взгляд, говорящий мне, что я наивна. Джейсон меня на несколько лет моложе, и ему не столько досталось страшного в жизни, как Натэниелу, но тоже хватило.

– Я не наивна, – сказала я.

– Ты так легко читаешь мои мысли?

– Натэниел иногда именно так на меня смотрит.

– Ну, понятно. Ясно же, что не потому что ты так хорошо меня знаешь.

Это прозвучало горько, и я забеспокоилась: нет ли у меня тут совсем иной проблемы с этим одолжением Джейсону?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу, чтобы я кому-то был нужен, как нужен тебе Натэниел. Чтобы кто-то меня любил так, как ты любишь мужчин своей жизни.

– Перли тебя так любила, – ответила я.

Было это зло – или всего лишь правдиво?

Он глянул на меня недружелюбно:

– Ты хочешь меня уязвить?

Я сделала глубокий вдох и медленный выдох, стараясь быть честной, но не злобной.

– Я в самолете, то есть не в лучшей форме. Давай так попробуем: ты мне говорил когда-то, что хочешь быть поглощен романтикой, любовью. Чтобы гореть ею. Так как я годами борюсь с каждым, кто хочет любить меня именно так, я не очень понимаю, зачем тебе такая цель, но раз ты так говоришь, то знаешь, что говоришь.

– И что мне на это ответить, Анита? Что я бросил женщину, которая хотела поглотить меня своей любовью? Да, наверное.

Я помотала головой и попробовала еще раз:

– Нет, я не про это. Я хотела сказать, что представление о любви у Перли и у тебя не одно и то же. Ты хочешь быть поглощен, а не задушен. Огню нужен воздух. Она отобрала у тебя воздух, и огонь погас.

Он посмотрел мне в лицо, внимательно.

– Вот это ты очень умно сказала.

– Ну, спасибо, Джейсон. Вижу, ты очень удивлен.

Он улыбнулся:

– Я не в том смысле. Тут смысл тот, что я чувствую себя меньше дураком, что не хотел от Перли любви. Я ношусь как с писаной торбой с желанием, чтобы кто-нибудь был мною одержим, получаю, что хочу – и мне этого не надо. Я сам себе казался капризным.

– Одержимость – нелюбовь, Джейсон. Это жажда обладания.

– Я хочу кому-то принадлежать, Анита.

– Но ты больше хочешь того, что есть у Натэниела, чем традиционного брака.

– В смысле, хочу принадлежать, но не быть моногамным?

Я пожала плечами:

– Строго говоря, Натэниел моногамен. У него ни с кем нет секса, кроме меня.

Джейсон улыбнулся, и глаза его вспыхнули:

– Но у него столько сексуальных контактов с другими…

– Он стриптизер. Сексуализированные контакты с другими входят в его должностные обязанности.

– Я сказал «сексуальные», а не «сексуализированные». У нас на работе мы четко в этом разбираемся, хотя настоящий секс запрещен.

Я закрыла глаза, но от этого рокот двигателей стал сильнее. Открыв глаза пошире, я попыталась подумать, что это я говорю.

– Что ты имеешь в виду?

Он снова посмотрел на меня взглядом, говорящим, что я либо наивна, либо просто глупа. Так как ни тем, ни другим я намеренно не была, то не поняла, что он хочет сказать.

– Не смотри на меня так, Джейсон. Я честно не понимаю, что ты имеешь в виду.

Настал его черед нахмуриться:

– Нет, правда?

– Нет, правда!

Я не смогла скрыть раздражения.

– Что ты называешь сексуальным контактом, Анита?

– Ну, не знаю. Секс.

– Анита, я видел, как Ашер кормился от Натэниела. Да черт побери, он и на мне кормился. Это надо быть куда более гомофобом, чем я или Натэниел, чтобы не понять, насколько это сексуально – когда Ашер кормится.

Одна из способностей Ашера – придавать своему укусу оргазмические свойства. Это не просто обман сознания, это особая способность. Когда он был испорченным маленьким вампиром, он этой способностью добивался от своих жертв денег, земель, защиты. Его умоляли подарить еще одну ночь, хотя знали, что это верная смерть.

– Я получше тебя знаю, на что способен Ашер.

– Боже мой, ну я кретин! Как я мог забыть? – Он меня обнял. – Прости, Анита. Прости ради бога.

У нас с Ашером были секс и кровь наедине в первый и последний раз. Он едва не убил меня наслаждением, потому что я просила его об этом. Умоляла. С тех пор нам не разрешается быть одним, потому что я призналась Жан-Клоду, что до сих пор жажду повторения. Из всех вампиров Жан-Клода больше всего я боялась Ашера – его единственного мне хотелось попросить, чтобы он со мной делал смертельное.

Джейсон обнял меня и сказал:

– Я боюсь, и потому становлюсь глупым. Прости, пожалуйста.

В динамиках зазвучал голос пилота – я дернулась и по-девчачьи взвизгнула. Джейсон поцеловал меня в лоб.

– Миз Блейк и мистер Шуйлер, мы готовимся к посадке. Если вы займете свои места, это будет хорошо.

– Джейсон, все в порядке. Оба мы не в лучшей форме.

– Ты прости меня.

– Нечего прощать.

Джейсон кивнул, но не так, будто мне поверил. Я не привыкла к нему такому – эмоциональному, рассеянному. Отец у него умирает. Мать его шантажирует – эмоционально. Ему сам бог велел немножко выпасть из собственного образа.

Я плотнее схватилась за сиденье и за его руку. Когда мы сядем, мне станет легче. Все на свете станет лучше, когда мы сядем.

Я постаралась в это поверить, но в глубине души знала, что раз у Джейсона уже есть проблемы, то дальше будет только хуже.

И как я ввязалась в эту историю, чтобы держать его за ручку? Ну, да, меня Натэниел втравил. Он мне за это заплатит.

Самолет подпрыгнул на посадочной полосе, я тихо ахнула. Но мы уже были на земле, и жизнь стала налаживаться. Для меня по крайней мере.

Глава девятая

Я еще секунду посидела во вращающемся кресле, вспоминая, как надо дышать, и подавляя тошноту. Желудку я сказала, чтобы вел себя прилично и не был плохой деточкой. Мы же уже на земле, видит бог! Я всегда могу настоять, чтобы для возвращения домой мы арендовали машину – хотя знала, что не буду этого делать. Я не смогла бы с собой ужиться, если бы позволила своему страху возобладать хоть раз. Страх похож на рак в стадии ремиссии. Если ему поддаться хоть на дюйм, он разгорится пожаром и сожрет тебя заживо.

Джейсон остановился возле открытой двери и оглянулся на меня.

– Ты идешь?

Я кивнула. Тошнота прошла, снова стало можно дышать. Все путем.

Ладно, не все. Но лучше сейчас не будет.

Джейсон подошел ко мне, посмотрел на меня с непонятным выражением лица.

– Ты действительно боялась до смерти?

Я покачала головой, потом пожала плечами и наконец сказала голосом слишком еще взволнованным:

– Полоса не показалась тебе коротковатой?

Он наклонился и снова поцеловал меня в лоб. Я посмотрела на него:

– Это еще зачем?

– За храбрость, – ответил он с очень серьезным видом. И протянул мне руку.

Были времена, когда я бы ее не взяла, сочтя это слабостью. Но я с тех пор немножко выросла.

Я приняла его руку, он пожал ее и улыбнулся мне. Вот эта улыбка – одна из причин, по которым я оказалась в этом чертовом самолете. Улыбка, дающая понять, что он знает, чего мне это стоило, и что понимает меня так, как мало кто может. Настоящей влюбленной парой, что надышаться друг на друга не могут, мы не были и не будем, но Джейсон умеет завести меня так, как не всякий из мужчин, с которыми я встречаюсь. А я очень хотела понять его получше.

Идя с ним по узкому проходу рука в руке, я поняла, что не только Натэниел считает Джейсона своим лучшим другом.

По ступеням трапа Джейсон спустился первым, слегка задом наперед, помогая мне. Чуть больше, наверное, чем мне нужно было, но все-таки я шла на каблуках.

Внизу нас встречал какой-то человек, среднего роста, лысины больше, чем волос, в хорошем костюме. Не в таком, как на Джейсоне, но очень неплохом.

– Мистер Саммерленд, я вас ожидал только завтра.

Он улыбался все время, пока Джейсон помогал мне спуститься на каблуках по ступенькам.

– Вы меня спутали с кем-то из Саммерлендов, – ответил Джейсон. Ответил так, будто эта путаница не была для него неожиданной.

Человек посмотрел на Джейсона, на меня, которой Джейсон помогал выйти из самолета. Подмигнул Джейсону.

– Ну конечно же. Вы же мистер… Смит?

Наконец-то я оказалась на твердом бетоне, ур-ра!

– А запишите «мистер Олбрайт», так будет оригинальнее, – предложила я, думая, что шучу.

Человек начал записывать у себя на листе «Олбрайт».

– Да, конечно, мистер Олбрайт. Мы рады вас видеть.

Джейсон вздохнул:

– Она шутит. Я Шуйлер, Джейсон Шуйлер.

Человек зачеркнул «Олбрайт» и вписал правильную фамилию.

– Как вам будет угодно, мистер Шуйлер.

– Блин, – буркнул Джейсон себе под нос.

– Что такое? – спросила я.

– Если бы я был Саммерлендом, зачем мне приезжать завтра?

Человек был озадачен, но твердо держался своей игры, в чем бы она ни заключалась.

– На ваш мальчишник, естественно. В конце недели у вас свадьба, и ваш брат со своей невестой уже прибыл.

– Послушайте, я дальний родственник Саммерлендов. И меня все школьные годы принимали за этих близнецов. Я действительно Джейсон Шуйлер, это моя подруга Анита Блейк. Я приехал навестить своих родных.

– Разумеется. – Ясно было, что Джейсону он не поверил, но так же ясно было, что он готов повторить любые слова Джейсона даже в суде под присягой.

– Я так понимаю, что Саммерленды здесь большие шишки? – спросила я.

– Больше не бывает, – ответил Джейсон.

Человек с планшетом посмотрел на меня, на него.

– Будущая невеста уже в городе. Ее девичник будет сегодня.

– Вы приглашены? – спросила я.

Он был ошарашен:

– Нет, конечно.

– Тогда откуда вы так много знаете?

– Я помогаю устраивать гостей, – ответил он возмущенно.

– Отлично. Но мы не гости.

– Разумеется. И если меня спросят, я не видел Кейта Саммерленда. Он приедет завтра, как планировалось.

В восторге от собственной сообразительности и конспирации он еще раз подмигнул и пошел прочь.

Я посмотрела на Джейсона.

– Мы по-английски говорим? В смысле, он понимает, что мы ему говорили?

– Ты не знаешь Кейта, иначе поняла бы, что за проблемы у этого лысого. Вполне с него станется прибыть на день раньше с другой женщиной. Он бы мог личную стриптизершу привезти.

– Отвязанный парень? – спросила я.

– Он себя таким считает. По-моему, просто мудак.

– И ты правда вот так вот на него похож?

– Да. – Это прозвучало без интонации и без удовольствия. – Настолько похож на них обоих, что из-за этого еще труднее будет. Репортеры будут кишеть по всей свадьбе.

– Но они местные знаменитости, не национальные? В смысле, не так уж тогда будет все страшно.

– Ты знаешь, кто такой губернатор Саммерленд?

Я вытаращила глаза:

– Ты шутишь!

– Увы.

– Губернатор, которого собираются выдвигать в президенты – это и есть этот Саммерленд?

– Ага.

– Я не особенно читаю газеты и телевизор не смотрю, но даже я знаю, кто это.

– Раз женится его старший сын, то репортеры слетятся как мухи. А я выгляжу как его близнец. В школе нас то и дело путали.

– Не можете же вы быть настолько похожими?

– Он однажды пошел на свидание с моей девушкой, изображая меня. Она в конце концов все-таки доперла. В другой раз его отлупили ребята, имевшие на меня зуб. Я сообразил тогда, и они первым нашли его. Он снова закрутил с одной девицей, выдавая себя за меня.

– За это ему и вломили? – спросила я.

– Ага.

– Карма свершилась, – заметила я.

Джейсон кивнул, и вид у него был довольный. Мы стояли на полосе, и пилот спрашивал нас, когда мы будем возвращаться, как к нам подошел человек. Хотя он был одет в хороший костюм, через весь лоб у него шла татуировка: БАНДИТ. Метафорически говоря.

Костюм был так хорошо сшит, что я могла бы пропустить выпуклость на бедре, если бы не присматривалась. Но я знала, куда смотреть, и умела определять на взгляд пистолет, когда он оттопыривает полу. Вот мой «Браунинг» полу не оттопыривает. Вообще удивительно незаметен для пистолета такого размера в новой набедренной кобуре.

Я встала перед Джейсоном – машинально. В конце концов, у меня пистолет был, а у него не было. Но прикостюмленный бандит на меня даже не посмотрел.

– Девицу обратно в самолет.

– У девицы есть имя, – напомнила я.

– На которое мне наплевать. Не надо, Кейт. Давай по-хорошему.

– Я не Кейт Саммерленд. Должен я это доказывать?

– Кейт, это все уже даже не смешно.

– Вам показать водительские права?

– Чего? – опешил охранник.

– Позвоните губернатору или его жене, и даже Келси. Скажите, что Джейсон Шуйлер пытается навестить своих родных, и вы его не выпускаете из аэропорта.

Верзила посмотрел на Джейсона:

– Кейт, я думал, ты завязал с подобной фигней.

Джейсон достал бумажник и показал водительские права.

– Меня с ними обоими в школе путали.

Человек взглянул на удостоверение, будто и правда его читал. Потом посмотрел на Джейсона, вытащил из кармана телефон-раскладушку.

– Чак говорит. Я готов присягнуть, что это Кейт, но передо мной водительское удостоверение на имя некоего Джейсона Шуйлера. – Он много раз утвердительно хмыкнул, потом закрыл телефон и отдал удостоверение Джейсону. – Прошу прощения, мистер Шуйлер. Губернатор передает свои сожаления по поводу болезни вашего отца.

– Да, мой отец умирает от рака, а мне вместо того, чтобы спокойно ехать к нему, придется отбиваться от каждого репортера отсюда и до самой больничной палаты. Знал бы я про эту свадьбу, отложил бы поездку на неделю.

– Этого нельзя было сделать, – напомнила я, трогая его за руку.

– Знаю, – ответил Джейсон. – Вдруг он умрет за это время?

Кажется, он попытался пошутить, но вышло грустно и горько.

– Я весьма сожалею о недоразумении, мистер Шуйлер. У нас есть лимузины, ждущие прибывающих гостей. Если мы можем вас подбросить куда-нибудь, чтобы компенсировать создавшиеся трудности, скажите – имы сделаем. Лимузины с тонированными стеклами, исейчас прибывает множество подруг невесты. Репортеры перестали гоняться за машинами, потому что все интервью звучат одинаково.

– А если я возьму такси, они заинтересуются: почему это Кейт с какой-то брюнеткой, а не с невестой, и почему не в лимузине, – сказал Джейсон.

Чак пожал массивными плечами:

– Именно это предусмотрел губернатор.

– Ладно, подвезите нас в гостиницу.

– А если нас увидят выходящими из лимузина Саммерленда, это не добавит путаницы? – спросила я.

Чак сделал озадаченное лицо: я поставила перед ним проблему, которая обычно к его ведению не относилась. Запихнуть меня обратно в самолет, заставить Кейта вести себя прилично – это всегда пожалуйста. А соображать, что делать с очень похожим родственником, настолько дальним, что и на свадьбу не пригласили – это увольте.

– Поедем на лимузине, а в больницу возьмем такси. Ничего другого не придумаю, – подытожил Джейсон.

– Я из лимузина позвоню пресс-секретарю, – сказал Чак. – Вы настолько похожи, что это и в самом деле может стать проблемой. Если репортеры решат, что вы и вправду Кейт и изменяете невесте с этой вот чикитой,хреново будет.

– Сперва «девица», теперь «чикита». Знаете, Чак, так вы у меня очков не заработаете.

Взгляд, брошенный им на меня, явственно говорил, что ему на это наплевать, и вообще, кто я такая?

– Это Анита Блейк, мой очень близкий друг, Чак.

– И ваша девушка?

Джейсон кивнул:

– Я ее везу домой, познакомить с отцом, пока он не умер. Понятно, что это значит?

Джейсон сжал мне руку, будто говоря: «Просто согласись». Я не очень понимала, соглашаться или возражать, так что стояла молча, предоставив Джейсону разруливать ситуацию. В конце концов, это его трудности, не мои.

Чак кивнул и посмотрел на меня куда более уважительно:

– Прошу прощения, мисс Блек.

– Во-первых, миз, а во-вторых – Блейк.

Он заморгал, потом сказал:

– Хорошо, миз Блейк. Я не сразу понял, что вы не просто… подружка. Прошу прощения, никакого неуважения я выразить не хотел.

– Хотели и выразили. Но мое самолюбие так легко не ранить, Чак.

Должна признать, что его имя прозвучало достаточно резко.

Джейсон снова сжал мне руку.

– Давай поедем в гостиницу и постараемся понезаметней. На всякий случай я хотел бы в больницу попасть сегодня.

Чак сумел сделать истинно сочувственное лицо:

– Настолько плох ваш отец?

– Ему дают пару недель жизни. Но очень было бы неприятно, будучи уже в городе, на день опоздать.

– Тогда позвольте проводить вас к лимузину, мистер Шуйлер и миз Блейк.

Последние слова он произнес с некоторой иронией, и когда он поклонился с ней же, стал виден пистолет на бедре. Я поняла, что он для того и расстегнул пиджак, чтобы я увидела оружие. Как вампир, показывающий тебе клыки. Нужен твой страх.

Я ему сладко улыбнулась:

– У тебя рука не великовата для тридцать второго калибра, Чак?

Его улыбка слегка увяла:

– Для работы он годится.

Но ответ прозвучал неуверенно – будто моя реплика не подходила к той коробке, в которую он меня определил. Меня устраивает – люблю, когда охранники-силовики меня недооценивают. В случае, если туго придется, это облегчает жизнь.

Джейсон не стал заталкивать меня на заднее сиденье лимузина, но постарался, чтобы я прекратила пикировку с Чаком.

– В какую гостиницу? – спросил охранник.

Джейсон назвал.

Чак, садясь в машину, сказал:

– Блин, это же та гостиница, куда съезжаются гости на свадьбу.

– Лучшая в городе, – пожал плечами Джейсон.

Чак кивнул:

– Ага.

Закрывая дверь, он глянул на меня, и это был первый взгляд, не транслирующий мысль: «Телка». Значит, он умнее, чем кажется. То есть старину Чака не следует недооценивать.

А чего я вообще о нем беспокоюсь? А вот чего: он – бандит. Я таких насмотрелась, работая с полицией. Интересно, зачем будущему президенту наших надежд такие сотруднички?

– Не дразни его, Анита, – сказал Джейсон, когда лимузин тронулся с места.

Мы выехали из ангара по персональной дорожке, особняком расположенной по отношению к аэропорту.

– Извини, – ответила я. – Кажется, просто не могу удержаться.

– Попробуй ради меня.

Он погладил меня по руке, но сам уже смотрел в окно – и там было на что смотреть. Перед нами волна за волной уходили вдаль лесистые холмы, как выгнутые спины драконов.

На несколько минут я забыла о бандитах и политиках и просто смотрела на эти горы.

– Потрясающая красота.

– Да, наверное, – отозвался Джейсон.

– Наверное? – Я показала на горы. Вдоль дороги на их фоне время от времени попадались гостиницы и забегаловки, но они и близко не могли испортить вид. Слева от дороги прорезала себе русло река – серебристые мели и сверкающие быстрины в окружении сплошной зелени деревьев. – Да это же красивее, чем Грейт-Смоки-Маунтингс в Теннеси!

– Да, это Голубой хребет, – согласился он безразлично.

Мне пришла в голову умная мысль:

– Ты здесь вырос, и для тебя это не зрелищно, а обычно.

– Ага. И можно заметить, что там, где красиво, там много приятных для глаза мест, а рабочих мест – существенно меньше. Если не работаешь на университет.

– Университет?

– Университет Северной Каролины в Эшвиле.

Кажется, Джейсон не был расположен обсуждать пейзаж. Ладно, могу не преследовать эту тему.

– Тебя не удивило, что на Саммерлендов работает такая личность, как этот Чак?

– А у них всегда есть кто-нибудь такой.

– Зачем?

Он посмотрел на меня:

– Анита, не надо.

– Чего не надо?

– Не изображай копа. Не лезь не в свои дела, пусть идет, как идет.

– Ты что-то знаешь.

– Анита, дай мне повидаться с отцом. Дай мне повидаться со старыми друзьями. И позволь мне не лезть в семейные дрязги Саммерлендов. Не хочу я в них участвовать ну никак. Договорились?

– Скажи, зачем им такой тип, и я отстану.

– Какая задача была у Чака в аэропорту? – ответил он вопросом.

Я наморщила лоб:

– Он считал, что послан помешать Кейту привезти другую женщину за день до свадьбы.

– Вот именно.

Я наморщила лоб еще сильнее, и тут меня озарило:

– Он у них подчищала!

Джейсон кивнул.

– А зачем подчищале в этой семье нужно ходить с оружием?

– А тебе зачем ходить с оружием?

– Я без оружия из дому не выхожу, – ответила я.

Джейсон посмотрел на меня странным взглядом:

– А может, Чак – такой же параноик, как ты.

– Я не…

Джейсон опустился передо мной на пол лимузина, взял мои руки в свои и посмотрел на меня с неприкрытой мольбой:

– Анита, умоляю тебя, бога ради, оставь это дело. Я все что хочешь сделаю, лишь бы ты не разнюхивала про Саммерлендов. Из-за этой свадьбы и фамильного сходства у нас и без того хлопот будет полон рот.

Положив голову мне на колени, он добавил:

– И прошу тебя, очень прошу, не добавляй еще хлопот. Не осложняй мне жизнь. Пожалуйста.

Я сказала только одно, что могла сказать:

– О'кей, Джейсон.

Он поднял голову и просиял своей нечестивой улыбкой – не искренней, не своей природной, а такой, какую применял к посетительницам в «Запретном плоде», разводя их на денежки. От меня ему не нужны были деньги, а нужен был мир. А мне было бы легче расстаться с двадцаткой, засунутой ему в трусы, чем с беспокойным чувством, что есть какой-то непорядок у этих Саммерлендов. Непорядок, который требует наличия вооруженного подчищалы. Непорядок посерьезнее гулящего сынули.

Но для Джейсона я сделала то, что почти ни для кого другого не сделала бы: оставила тему в покое.

Если Чак с маленьким пистолетиком меня трогать не будет, я его тоже не трону. Я здесь не в роли маршала. Я приехала сопровождать Джейсона, который прощается с отцом.

Вот это я буду повторять себе снова и снова, сколько бы раз ни спотыкалась об улики. Тем более – улики чего?

Не мое дело. Я обещала Джейсону, и это и правду не мое дело. И если только не окажется, что Саммерленды – преступники-вампиры, оно так и останется не моим делом.

Я вернулась к рассматриванию захватывающего пейзажа по обе стороны дороги. Виды – один другого лучше. Джейсон тоже смотрел в окно, но ничего особенного не видел. По мне так дорога в Эшвиль, Северная Каролина, была одной из живописнейших, по которым мне доводилось ездить, но я же не выросла среди таких пейзажей. Наверное, то, что видишь каждый день, слегка приедается. Вот мне приелись зомби и вампиры? Да, наверное.

А горы все-таки красивые.