Текст книги "Кровь нуар"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Глава пятьдесят первая

И на одну минуту наступил покой. Страх, ярость – все это ушло. Я была в объятиях Ричарда, и его рот, его тело были для меня едой и питьем, воздухом, всем хорошим, что есть на свете.

А потом я стала тонуть. Поцелуй, который был как воздух, свежий и чистый, стал меня душить. Руки, только что надежное убежище, стали западней, из которой надо было вырваться.

От растворения в его теле я перешла к битве изо всех сил.

Ричард сопротивлялся, он хотел продолжать поцелуй, обнимать меня. Но на мои плечи легли другие руки, помогающие драться. Они не дрались с Ричардом – они поддержали в битве мой разум, мою суть. Рука Ричарда взяла меня за волосы, попыталась прижать мое лицо в поцелуе, но другая рука помогла мне отодвинуться, другое тело оттаскивало меня назад.

Вместе с прикосновением Джейсона ко мне пришел его страх – страх перед тем, что делает Ричард. Не просто страх перед его новой вампирской силой, а страх от того, как я чувствовала его поцелуй. Страх утонуть, страх полной одержимости любовью.

Джейсон почувствовал мои эмоции, ощутил, что заставляет чувствовать меня Ричард, а я почувствовала ужас Джейсона перед тем, чего хочет Ричард. Ужас – быть поглощенным кем-то одним. Страх принадлежать кому-то безраздельно. Джейсон говорил, что таково желание его сердца, но он себе лгал. В этот удушливый, тонущий, смертельный миг мы оба знали, что он не хочет такого. От мысли о ком-то одном навеки – у него кровь стыла в жилах.

Я оказалась между двумя сильными мужчинами, способными меня разорвать пополам – в буквальном смысле. Как быть бейсбольной битой в детском ритуале, когда перехватывают руками, чтобы ухватиться за верх – только эта бейсбольная бита помогала одной паре рук освободить ее от другой. Я отталкивалась от Ричарда, вырывалась из его пальцев, все больше уходя в объятия к Джейсону, и наконец только одна рука впивалась мне выше локтя.

Мы с Джейсоном сидели на полу, он упирался спиной в косяк двери. Прижимал меня к себе как можно ближе, даже ногами обхватил за талию сзади. Сердце его колотилось мне в спину, вкус его страха ощущался на языке металлом. Мне не надо было видеть его лицо у себя над плечом, чтобы знать, как широко открыты у него глаза, приоткрыт рот и бледна кожа.

Ричард стоял на коленях, глядя на нас сверху вниз. Глаза его выцвели до обычного карего цвета.

– Я теперь чувствую, как вы оба меня боитесь.

– Ты хотел задурить мне мозги, Ричард. Хотел лишить меня выбора.

– Я хочу, чтобы ты только меня хотела, Анита. Я так этого хочу, что иногда схожу с ума. Мысль о тебе с другими меня бесит.

Я мудро промолчала, не вспомнив, что он с удовольствием наблюдал меня с Жан-Клодом – иногда. И делил меня с ним тоже с удовольствием – иногда. Но это, как и многое в своей внутренней жизни, Ричард не хочет признавать. Если его спросить, он бы ответил, что делил меня с Жан-Клодом только потому, что выбора не было. И делал это редко, потому что ему не нравится. Верно ведь?

А вот не факт. Может, редко так делал из страха, что ему понравится еще больше.

– Ричард, у меня на руке останутся синяки.

Он посмотрел на свои пальцы, вдавленные мне в кожу, будто не помнил о них. Отпустил и сел снова на пол. Вид у него был недоуменный.

– Я не хотел тебе делать больно, – сказал он.

– Я знаю.

Джейсон продолжал меня обнимать, но пульс у него успокаивался.

– Если бы не вмешался Джейсон, ты бы сделала все, что я хочу, Анита. Но я в это верил, Анита. Верил снова в «долго и счастливо». В семью и детей и…

– Я чувствовала твои мысли, Ричард.

– Но ты тоже их думала.

Он посмотрел мне в лицо – такой искренний, так полон правды.

– Ты меня заставил об этом думать, но мысли были твои, не мои. Я не буду больше за это извиняться, Ричард. Ты впервые почувствовал вкус ardeur'а в твоей версии и готов был применять его с той беспощадностью, в которой всегда обвинял вампиров.

– Это несправедливо, – сказал он.

– Я чувствовал, как ты с ней это делаешь, Ричард. Ты лишил ее свободной воли и наполнил этим фальшивым счастьем, – вмешался Джейсон.

– Оно не фальшивое.

– Это не ее счастье, Ричард. А твое.

– Не твое дело – вмешиваться в отношения твоего Ульфрика и его лупы.

– Может быть. Но я не мог стоять и смотреть, что ты с ней делаешь. Анита позвала на помощь, и я должен был прийти.

Я тронула его руки – все еще обнимавшие меня.

– Что значит «должен был», Джейсон?

– Ты мой друг, и у тебя серьезные отношения с моим лучшим другом. Я не мог дать ему тебя изнасиловать.

– Я не насиловал, – возразил Ричард.

– Согласно юридическому определению, использование магии или парапсихологических способностей для лишения жертвы выбора есть изнасилование.

Джейсон это сказал вслух, а я только успела подумать. И он застыл, обнимая меня, я тоже замерла в его руках.

– Ты сказал вслух то, что я думала? – спросила я.

– Я сказал?

– Думаю, да, – заявил Ричард.

Он подался к нам, нюхая воздух. Мне все еще бывает не по себе, когда мои друзья-ликантропы в человеческом облике делают звериные жесты.

Джейсон отодвинулся, увлекая меня за собой, будто хотел спиной пробить стену и отодвинуться еще дальше.

– Что ты хочешь учуять? – спросил он.

Ричард стоял теперь на четвереньках, вроде как нависнув над нами. Упавшие волосы скрыли его лицо, и я ничего не могла по нему прочесть. Наверное, Джейсон мог.

– Жан-Клод мог бы разорвать ее связь со мной. Может быть, даже Мика и Натэниел могли бы, потому что у них с ней тоже есть метафизическая связь. Дамиан мог бы, поделившись с ней своим хладнокровием и самообладанием. Он ее слуга-вампир. – Ричард еще подался вперед, почти навалился грудью мне на лицо, чтобы обнюхать воздух вокруг Джейсона. – А ты просто пища. Ты ротте de sang Жан-Клода, но для Аниты ты ничего особенного собой не представляешь.

Трудно говорить с достоинством, когда тебя обнимают рука и нога одного мужчины и ты почти целуешь грудь другого, но я попыталась.

– Он мой друг.

Ричард глубоко, с шумом втянул в себя воздух. Отдернулся, будто ему стало больно.

– Больше чем друг теперь, – прошептал он.

– Ты о чем?

– Разве ты не чувствуешь, Анита? Он твой волк. Волк твоего зова.

Я почувствовала, как напряглись мышцы Джейсона.

– Что? – спросила я.

– Раньше от него пахло стаей. Теперь – еще и тобой. Точно как от Мики или Натэниела.

– Я с ними живу. Естественно, у нас запах семьи.

Ричард покачал головой:

– Анита, никогда не спорь с вервольфом о запахах. Ощущается так, будто какая-то часть тебя присутствует у них в коже. От Мики всегда так пахло, а Натэниел – у него запах изменился. И у Дамиана. Джейсон пахнет так, будто духи с твоим запахом у него на коже.

– Ричард, я ее обнимаю, вот это ты и чуешь.

– Нет, Джейсон, – снова покачал головой Ричард. – Я знаю разницу между запахом близости и переменой запаха.

– Я не могла его сделать волком своего зова, Ричард. Я бы запомнила.

– Ты последние два дня мало помнишь, Анита.

Я подумала об этом, хотела было поспорить, что это не так, но в животе свернулся холодный твердый ком – и в этот момент я поняла правду. Я попыталась отодвинуть страх и проверить эту теорию собственными размышлениями, но слишком паниковала. Я привязала Джейсона вот так вот и даже не помню, как это сделала? А что я еще могла сделать и теперь не помнить? Что еще сделали все мы? Ой, бли-ин!

– Я помню, что было темно, – сказал Джейсон. – И ты меня звала. Помню, бежал через высокий лес, которого никогда не видел. Я думал, это сон.

– Вот это я видела у себя в голове, потому что Марми Нуар замутила мне мозги. Высокий лес и тени в темноте.

– Ты меня призвала. Не этого меня, а моего волка.

Я обняла его руки:

– Джейсон, прости меня. Я очень виновата – сделала с тобой то, от чего ты только что спас меня.

– Вероятно, твоя способность призвать его как своего волка и дала тебе освободиться от Марми, – предположил Ричард.

Я посмотрела на него:

– Почему ты так думаешь?

– Она управляет кошками, в том числе тиграми, но не волками. Почему она просто не удержала тебя при себе, если так полностью подчинила себе твой мозг? Может, потому, что, когда ты призвала к себе волка, она с вами двумя не справилась.

– Она – ночь, ставшая плотью. Ричард, поверь мне: мы с Джейсоном не так сильны, чтобы хоть откуда-то ее вытолкнуть.

– Ну, спасибо, – отозвался Джейсон.

Я погладила его руку:

– Ты же понимаешь, о чем я.

– Связь между вампиром и зверем его зова не просто объединяет силы. Это целое, которое больше суммы своих частей. Это как… – он поискал слова, потом сказал: – Поверь мне, Анита: вампир и его зверь вместе набирают силу невероятную.

– Как ты с Жан-Клодом? – спросила я.

Он кивнул.

– Так что если бы Анита не привязала меня к себе, мы могли бы оба еще быть в плену у Матери Всей Тьмы?

– Одна из причин, по которым Жан-Клод послал меня, была идея использовать волка, чтобы освобо дитьАниту. Но ты это уже сделал.

– Но у меня есть неодолимая потребность касаться Мики, Натэниела и тебя. Мы с Джейсоном хорошо друг к другу относимся, но тут ничего не изменилось с той минуты, как мы пробудились. – Я повернулась в руках Джейсона и попыталась заглянуть ему в лицо: – Для тебя переменилось что-нибудь?

– Нет, – ответил он. – Может, я был бы недоволен – до того, как ощутил ardeur в варианте Ричарда. А теперь я просто благодарен.

– У тебя теперь куда больше власти над собственными силами, Анита. Куда больше, чем когда впервые возник ardeur или когда ты пометила Дамиана и Натэниела. Тогда мы даже не знали, что ты на это способна.

Я кивнула. В этом был смысл – какой-то.

– Значит, я могу кого-то превратить в зверя своего зова, и не быть вынужденной жить с ним в одном доме?

– Похоже на то.

От этого мне стало лучше. Хоть от чего-то.

Ричард встал.

– Пойду позову Джемиля и Шанг-Да и вернусь с ними в Сент-Луис.

– Ты нужен Аните здесь, – возразил Джейсон. – Для того тебя и прислал сюда Жан-Клод.

– Волк, с которым она метафизически связана, у нее здесь есть – это ты. – Он поднял руку: – Я не ревную… ладно, ревную, но не в том смысле, что у тебя на лице написан, Анита. Во мне впервые проснулся ardeur, и я должен вернуться к Жан-Клоду прежде, чем это случится еще раз. Нам еще повезло, что мой ardeurузконаправленный.

– В смысле, только на Аниту, – уточнил Джейсон.

Ричард посмотрел на него хмуро.

Я погладила Джейсона по ноге, пытаясь сказать, чтобы не старался так помогать.

– Может быть, направленность не такая узкая, Ричард. Я бы на твоем месте осторожнее была в присутствии любой женщины, о которой ты серьезно думаешь. В смысле, не только о сексе, но и о браке.

– Я не…

– Ричард, не надо. Ты хочешь создать семью. А мой опыт говорит, что если мужчина так сильно к этому рвется, в конце концов он кого-нибудь найдет.

– Я хочу, чтобы это была ты.

Я вздохнула:

– Я знаю, но это не то, чего хочу я.

– Ты мне всерьез говоришь, что никогда не выйдешь замуж?

Я посмотрела на него:

– Если ты о моногамии и «пока смерть не разлучит нас», то нет.

– Кто-то появится, Анита. Кто-то подхватит тебя вихрем, и ты будешь хотеть того, чего хочу я. Только уже не со мной.

– Я думаю, Анита в этом смысле как я, Ричард, – сказал Джейсон. – Она не любит отрезать себе возможности.

Ричард замотал головой:

– Мне нужно отсюда убраться.

– Ричард… – начала я.

– Нет, Анита. Если бы не вмешался Джейсон, я бы сделал именно то, в чем ты меня обвиняла. Да блин, будь мы в Вегасе, я бы тебя уговорил на брак. До сих пор чувствую, как ты была покорна. Никогда не было, чтобы ты так хотела, была такой… слабой. – Он снова мотнул головой и отступил от нас на шаг. – Я не верю себе. Могу не удержаться попробовать еще раз. И это правда, и я должен быть от тебя как можно дальше, пока это еще не совсем правда.

Хотелось бы мне возразить, да трудно было бы.

Он пошел к двери, остановился на пороге, взявшись за дверную ручку.

– Я люблю тебя, Анита.

В эту минуту, все еще завернутая в тело Джейсона, я ответила ту единственную правду, в которой была уверена:

– Я знаю.

Он кивнул, открыл дверь и вышел. Джемиль и Шанг-Да сделают то, что скажет им их Ульфрик. И снова остались только мы, но теперь только мы – и самый сильный вампир на планете, который охотится за мной. Почему-то мне хотелось еще какой-нибудь помощи.

И снова Джейсон будто прочел мои мысли:

– Нам нужна помощь.

Я прижалась к нему, свернувшись, и он меня обнял руками и ногами, и впервые это не было ни капельки сексуально, это было как испуганные детишки жмутся друг к другу в темноте, зная, что монстр под кроватью не только на самом деле есть, а еще и затаил злобу.

Глава пятьдесят вторая

Когда дверь за Ричардом закрылась, мы еще просидели несколько минут. Джейсон все так же обхватывал меня, и так же я к нему прижималась. Он прильнул головой к моей щеке. Как будто оба мы выпустили из легких долго задерживаемый вдох. Мне с уходом Ричарда должно было стать хуже, но после мгновенного приступа страха стало лучше. Во всяком случае, спокойнее.

– Отчего я себя спокойнее чувствую? – спросила я.

– Потому что я уже не боюсь получить трепку от своего Ульфрика за то, что я метафизически связан с его лупой. Он мог это воспринять как твою измену со мной, а он тяжелее меня на пятьдесят фунтов, Анита. Почти сплошь мышцы.

Я снова уткнулась в него, поглаживая голые ноги, охватившие мою талию.

– Да, в честной драке ни у кого из нас против Ричарда шансов нет.

Губы, прижатые ко мне, шевельнулись – это он улыбнулся.

– Рассуждаешь, как парень, Анита. Ричард никогда не стал бы драться с тобой так, как дрался бы со мной. Что ты девушка, имеет свои преимущества.

Я провела руками по неожиданно гладким ногам и сообразила, что на них есть тонкие маленькие волоски. Такие белые и незаметные, что только на ощупь определяются. И я провела руками по ним, едва касаясь, медленно-медленно взад-вперед. Оказалось последнее время, что от прикосновения легче думается. Мика сказал, что это проявления моего зверя. Может, и так. А может, всегда так было бы, если бы я себе позволила. Вопрос о курице и яйце. Я не стала его мусолить – просто порадовалась, что так мне спокойнее.

– Сколько работаю, столько мне приходилось драться с врагами, которым плевать было, мужик я или баба. Такая биография меняет взгляд на вещи, Джейсон.

– Тебе виднее. Но если Ричард нанесет тебе физический вред, это будет случайно. А если мне – то намеренно.

– Приличная доля его гнева была вызвана мною – в буквальном смысле. Я думаю, сейчас он станет куда как рассудительнее.

Джейсон зарылся лицом мне в волосы.

– Если это твой гнев был у Ричарда, то у тебя потрясающее самообладание – судя по его поведению.

Я засмеялась – резким, не слишком радостным смехом.

– Некоторые могли бы возразить, что у меня вообще никакого самообладания нет.

– Это они завидуют, – шепнул он.

Я не думала раньше что-нибудь такое же? Совершенно мне не нужна метафизическая привязка к еще одному мужчине. Будто я их коллекционирую. Ненамеренно.

– Давай оденемся, – сказал он, целуя меня в щеку и начиная расплетать наши тела.

Я засмеялась – на этот раз искренне.

– Предлагаешь одеться? Обычно когда кто-то оказывается зверем моего зова, физические потребности становятся более императивными, а не менее.

Я успела заметить, как он улыбнулся, вставая и туже затягивая вокруг пояса полотенце.

– Я отцу обещал, что навещу его вчера. Не знаю, какие я ему могу привести оправдания, но я хочу его видеть.

– Ты вроде бы стал… – Я попыталась подобрать слово, не получилось.

– Я чувствую, что я… – Он тоже попытался найти слово, – стал как-то тверже. – Он улыбнулся мне сверху вниз. – Я мало знавал таких, кто был бы так же, как ты, в себе уверен. Может, это я от тебя и получаю? О господи, представить только себе: я – с планами и целями. Жуть какая-то.

– Цели у тебя есть, – возразила я, не вставая с пола.

Он покачал головой.

– Нет, Анита. Я плыву по течению. В колледж пошел, потому что так полагается. Раз моя родня мне не позволила специализироваться по театру, мне на колледж было уже забить. Потом я встретил Райну, и она мне показала такой секс, что я представить себе не мог. И сделала меня вервольфом. Я согласился, потому что она была красива и ненасытна – не потому, что хотел стать вервольфом. Стал работать в «Запретном плоде», потому что это злило мою родню и давало мне какие-то свои деньги. Я же не говорил в детстве: «Когда вырасту, буду исполнителем экзотических танцев». – Лицо его стало не по-джейсоновски серьезным. – Я в первый раз дал Жан-Клоду кормиться на себе, потому что Райна меня ему отдала. По договору между ним и стаей волки давали ему добровольных доноров.

Это я все знала, потому что именно так Ричард попал к Жан-Клоду, хотя кровь давать он отказался. Можно отдать вампиру вервольфа, но нельзя заставить вервольфа быть покладистым, если он не хочет.

– Это я как раз знаю, – вставила я.

– Наверное, еще и потому хотелось мне стать ротте de sang у Жан-Клода, что моему папочке это очень не нравится. – Он улыбнулся быстрой, но очень своей улыбкой. – А еще Жан-Клод – ну та-акая душка!

Я скривилась:

– Ты не бисексуал, как ни прикидывайся.

Он осклабился:

– А почем ты знаешь?

Я скривилась сильнее.

– Я думаю, Жан-Клод для тебя – исключение из правил, как для меня Белль…

И я замолчала. Этого я не собиралась говорить.

Джейсон посмотрел на меня пристально:

– Ты хочешь сказать, что имела дело с Белль Морт?

Я очень внимательно стала собирать мусор из опрокинутой на пол мусорной корзины.

– Это было видение. Она поделилась со мной достаточной энергией, чтобы не дать Жан-Клоду и Ричарду погибнуть, когда… – я прикусила язык, чуть не произнеся слово «Арлекин», – …те жуткие ребята без имени явились в наш город.

Джейсон наклонился рядом со мной и стал мне помогать собирать мусор в маленькую корзинку. Эти мусорные корзинки в отелях всегда жуть до чего маленькие.

– Но то, что ты об этом сказала вслух, что-то значит.

Я покачала головой:

– Я знаю, что Жан-Клод до сих пор ее любит. Я знаю, что любивший Белль Морт когда-то будет ее любить всегда. Это как наркомания. Можешь перестать принимать наркотик, но тянуть к нему тебя будет.

– И тебя к ней сейчас тянет?

Я покачала головой:

– Нет, но я знаю, что если увижу ее во плоти и она меня захочет, я не смогу сказать «нет». Она не… Она – Белль Морт.

Ну как объяснить личность, которая просто и есть секс? Секс, власть и сила для нее неразличимы, и я – в силу воспоминаний Жан-Клода – заранее на нее подсажена. И меня это даже не смущает, что очень на меня не похоже. Меня хлебом не корми, дай посмущаться.

Я поставила корзину на место, собрав в нее весь мусор до крошки.

– Ты одну вещь оставила, – сказал Джейсон.

Я посмотрела на пол:

– Нет.

– Вот это. – Он показал на ковер.

– Да ничего там нет, Джейсон.

Он поднял с пола какой-то предмет. И как только поднял, так я его и увидела, но до того не видела ничего. Джейсон протянул руку – на ладони лежал амулет.

– Теперь видишь?

Пытаясь сглотнуть слюну вдруг пересохшим ртом, я кивнула. Да, Марми замутила мне мозги, но действие этого давно должно было кончиться. А вот – видимо, не прошло. Насколько же глубоко она мне мозги перемешала? Но раз она не хочет, чтобы я видела амулет, значит, она его боится. Приятно знать.

Я протянула руку, и Джейсон дал мне амулет. Как только я его коснулась, мир будто сместился – или у меня в голове что-то сместилось. Секундная тошнота, головокружение – и я охватила амулет ладонью. О господи, да что же она пытается со мной сделать?

И снова Джейсон повторил меня эхом:

– Что же она от тебя хочет, Анита?

– Хочет сделать меня своим слугой-человеком, насколько я понимаю.

– Может быть, – сказал он неуверенно. – Но я думаю, тут что-то большее.

– Что я могу для нее сделать, Джейсон? Она самый сильный вампир на всей планете.

– А ты первый за много сотен лет настоящий некромант. Кто сумеет сделать тебя своим слугой, много наберет силы.

– Ты еще ее не чувствовал, Джейсон. Она сильна так, что страшно становится. Больше ей не нужно.

– Каждый вампир хочет увеличить свою силу, Анита. Это даже я знаю. Каждый вампир боится, что придет на его территорию вампир посильнее и отберет.

– Совет вампиров объявил, что мастерам запрещается воевать в этой стране, пока легальный статус вампиров не устоится и не станет надежнее.

– Она нарушает и собственные законы.

Я кивнула – он был прав. Вампирша, давшая им всем законы, сама их нарушает. Зачем?

Тут я совершила ошибку. Я подумала: «Чего ты от меня хочешь?»

И послышался запах жасмина.

Джейсон поймал меня за руку:

– Духами пахнет.

От его прикосновения запах жасмина стал слабее. Такой, как бывает, когда входишь в комнату, где пахнет духами, а женщина, ими надушенная, только что вышла. Есть такие женщины, что их аромат заставит тебя идти из комнаты в комнату, пока ты не сопоставишь с этим запахом лицо и тело. Я встряхнула головой, пытаясь вытряхнуть и эту мысль. Не моя она была.

Я посмотрела на Джейсона – он все еще держал меня за локоть.

– И кто была эта женщина, которая так тебе нравилась, что ты шел за ней из комнаты в комнату?

– Я не понимаю, о чем ты, – ответил он, и тут на его лице появилось странное выражение. Он будто уставился на что-то в номере, но глаза говорили, что видит он воспоминание. Синие глаза устремились куда-то в дальнюю даль.

– Была одна женщина, пока я еще в школе учился. Первая из тех, в кого я втрескался, кто душилась дорогими духами. И аромат держался в воздухе, просто намеком на аромат, и можно было отыскать ее по всей школе.

Я тронула его за руку:

– Вот именно об этом я сейчас и подумала. О том, как идешь за запахом женщины из комнаты в комнату. Не слабое было увлечение, раз я вот так восприняла от тебя отчетливо.

Он посмотрел на меня – оторвавшись от воспоминания.

– Помнишь, сестра моя Бобби готова была поклясться, что видела меня с мужчиной?

– Помню этот спор.

– Я тогда был вот с этой женщиной. Она была замужем и была учительницей в моей школе. Я ей пообещал никому не рассказывать. И не рассказал.

– Сколько тебе тогда было?

Он улыбнулся – нечто среднее между своей обычной ухмылкой и грустной гримасой.

– По закону уже можно было, хотя только-только. Она ждала, пока это станет легально.

Я не знала, что на это сказать. Я когда в школе училась, мне бы и в голову не пришло лезть к учителю. Они для меня как сексуальные объекты не существовали – слишком непреодолимо было это табу. Уже только в колледже появились преподаватели, вызывавшие у меня мимолетную мысль о пересечении этой черты.

– Значит, ты мог доказать, что твоя сестра не права, но для этого надо было бы погубить жизнь и репутацию другой женщины.

Он кивнул.

Ирония судьбы, подумала я.

– «Ирония судьбы» – можно и так назвать, – сказал он.

Я уставилась на него:

– А ты знаешь, что я этих слов вслух не говорила?

– Я их слышал, – ответил пораженный Джейсон.

– Я только подумала.

Мы переглянулись.

– Мне извиниться? – спросил он.

Я покачала головой.

– Нет, просто давай оденемся и поедем в больницу посмотреть, пустят ли нас к твоему отцу.

Он встал, и мы продолжали держать друг друга за руки, так что непонятно, кто кому помог встать.

– Боюсь, что, если время посещения кончилось, нам придется ехать домой, Анита. Нам нужен Сент-Луис, нужен Жан-Клод, чтобы разобраться со всеми этими новыми метафизическими штуками, но уехать я не могу, не повидавшись снова с отцом.

– Согласна.

Я его отпустила, мы шагнули прочь друг от друга. Еще секунду я постояла неподвижно, ожидая, не появится ли снова запах жасмина.

– О'кей? – спросил Джейсон.

Я кивнула и потянулась к золотой цепочке у себя на шее. Надела на нее амулет, чтобы и он, и крест касались моей кожи. Так было лучше. И дышать стало немного легче. Взяв с кровати футболку, я ее надела. И вот в этот момент в дверь постучали.

Мы переглянулись – Джейсон пожал плечами. Я взяла с постели пистолет и подошла к двери. Выглянула и увидела еще одного охранника в штатском, а за ними – двое охранников отеля в форменных блейзерах.

– Охранники, – сказала я, поглядев на Джейсона.

– Мистер Шуйлер! – окликнул голос из коридора. – Тут у нас проблема.

Я открыла дверь. В штатском был Роу.

– В чем дело?

У него был такой серьезный вид, что мне это не понравилось.

– Этот номер засвечен. Мы должны переместить вас.

– Каким образом засвечен?

– Вампиры, которые ищут Кейта Саммерленда, узнали этот номер. И надо, чтобы никого из вас тут не было, когда они появятся.

Я хотела поспорить, но его серьезность и серьезность всех охранников меня убедила это отложить. Спор всегда можно отложить на потом.

Джейсон направился к сумкам:

– Впусти их, я в ванной переоденусь.

Отойдя в сторону, я впустила в номер Роу и эту пару.

– А где Шэдвелл?

– У него перерыв.

Двое охранников отеля остались стоять в дверях. Я на них посмотрела – выглядели они как люди. Даже недавно подкормились, чтобы цвет лица был натуральный, но мне с первого взгляда стало ясно.

Я уже поднимала пистолет с криком «вампиры!», как один из них бросил что-то в комнату. Так быстро, что я заметила движение, но до сознания оно не успело дойти, пока не взорвалась светошумовая граната, унося с собой мир. Нет, я оставалась в сознании, но ослепла и ничего не соображала, поэтому следующим ощущением была боль. Я потянулась к больному месту и нашла дротик. Судя по ощущениям, транквилизатор.

Попыталась навести пистолет туда, где они были. Увидеть их, но совместное действие гранаты и наркотика завертело мир цветным водоворотом, контуры предметов закачались, расплываясь, я слышала крик Роу. Колени подкосились, я рухнула на пол. Кто-то взял «браунинг» у меня из руки, и я не могла помешать. Не могла двинуть рукой. Ничем вообще. Упала на ковер посреди вороха одежды и засыхающих телесных жидкостей, и мир скрылся, будто повернули выключатель. Только что я лежала на ковре, и вот не стало ни меня, ни мира. Ничего.