Текст книги "Кровь нуар"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Глава тридцать третья

Номер был почти такой же, как наш, только убранство другое. Весь он был белый и темно-желтый с золотом, и линии четче, не такие прихотливые, как внашем номере. Воздуха в нем тоже было больше, и через открытые в ночь окна виднелись перила балкона. Две группы кресел и диванов стояли пустыми. Подарки, все еще в блестящей обертке, лежали на стеклянном обеденном столе. Вечеринка, очевидно, была объединением девичника и смотрин невесты. Или правила девичника изменились, и теперь на него приносят подарки.

Где Джейсон и девицы?

Я услышала хихиканье из-за угла – если бы это был наш номер, то там располагалась бы спальня. Естественно, и здесь она тоже там была.

Шэд остановил меня жестом – я даже не заметила, что шагнула вперед.

– Прайс, Санчес! – позвал он.

Из-за угла вышел человек – первый не англосакс, которого я в этом городе увидела. Если не считать, конечно, отца и сестер Джейсона – те хоть не белокурые. Но Санчес был симпатично темен, а во всем остальном походил на прочих охранников. Все они будто с одного конвейера сошли. Роу был как-то более или менее сам собой, но от каждого разило системой, где большие массы мужчин обучают драться с большими массами мужчин. Прямо из армии они попали вдругой строй, что не помогло им избавиться от когезивной способности слипаться в массу.

Мы подошли к мини-бару, человек встал рядом с нами.

– Они хотят показать этому человеку свадебные платья, – сообщил Санчес.

Я посмотрела на Шэда:

– Можно?

Он кивнул.

Я шагнула вперед и протянула Санчесу руку. Он несколько удивился, но пожал ее нормально. Руки у него маловаты были для его роста, или хотя бы для ширины плеч, распиравших костюм. Похоже, что он последнее время здорово качался, а костюм на размер больше не успел купить. От этого пистолет на боку торчал бугром.

– Санчес, надо бы тебе пиджак побольше, а то оружие светишь, – сказал Роу.

Санчес пожал мощными плечами. Был он всего пять футов шесть дюймов – самый низкорослый среди всех людей Питерсона. Может, потому и качался так сильно – компенсировал.

Глаза темно-карие, почти черные. Даже темнее, чем у меня. Этими глазами он глянул на Роу и ответил ему:

– Не в присутствии…

– Объектов, – подсказала я. – Работы. Как вы называете людей, которых стережете?

Он бросил на меня оценивающий взгляд черных глаз.

– Вы не местная.

– Вы не поверите, – улыбнулась я.

Он тоже усмехнулся, а Шэд сказал:

– Если они там переодеваются, то вы с Прайсом можете выйти из комнаты.

Санчес покачал головой, снова нахмурился.

– Они не переодеваются, но нам даны ясные инструкции. До дальнейших распоряжений мы не должны терять из виду наших… – Он посмотрел на меня и закончил: – Ведомых.

Сказано было пониженным голосом, будто он не совсем был уверен, можно ли так говорить, когда одна из «ведомых» стоит перед ним.

Я улыбнулась ему, и что-то в этой улыбке заставило его шевельнуться. А может, пистолет врезался в бок.

– Ваш жакет отлично вам подходит, но наплечную кобуру спрятать труднее, – заметил он.

Увидел, значит. Настала моя очередь пожимать плечами:

– Привыкла его носить.

– Она федеральный маршал, и девушка того мужика, – сказал Шэдвелл.

У Санчеса глаза открылись чуть шире:

– По его поведению трудно сказать, что у него есть девушка.

Я снова улыбнулась, на этот раз весело.

– Он еще одетый?

Санчес постарался не выразить удивления, но это удалось ему не совсем.

– Был одет, когда я выходил.

Я улыбнулась шире:

– Значит, Джейсона еще не занесло.

– Он часто раздевается перед группами женщин? – спросил Санчес.

– Все время, – подтвердила я, кивнув.

Объяснять я не стала – мне слишком понравилась реакция Санчеса. Она помогла мне оттянуть момент перехода в соседнюю комнату, что и было моей целью.

– Он стриптизер, – пояснил Шэдвелл с некоторым презрительным неодобрением.

Я посмотрела на него недобрым взглядом:

– Была бы очень благодарна, если бы о работе моего бойфренда отзывались более цивилизованным тоном. Спасибо.

Глаза Шэдвелла глянули на меня из-под очков, и в этом сером фоне оказалось немножко голубизны.

– Не имел в виду оскорблений.

– Естественно, – ответила я.

– Он приглашен выступать? – спросил Санчес.

– Нет, – ответил Шэдвелл и тоже не стал объяснять.

Красиво. Значит, так и будем играть в эту игру – «каждый знает только то, что необходимо». Пока совсем не запутаемся.

Роу меня обошел вокруг и заглянул в лицо. Мне его глаза казались невероятно карими, пока я не увидела Санчеса. Теперь они смотрелись как светлые.

– Тянешь время, чтобы не идти в ту комнату.

Я посмотрела на него недружелюбно:

– Мы не так близко знакомы, чтобы ты строил такие догадки.

– Это не догадки, – ответил он.

Я зыркнула уже совершенно сердито. Он рассмеялся, поднял руки вверх:

– Ну не надо, не надо так смотреть! Я же прав.

Я пожала плечами и постаралась не ребячиться. Голос у меня остался недовольный, но тут уж я ничего не могла поделать:

– А ты умнее, чем кажешься, Роу.

– Вот теперь ты хочешь меня уесть.

– Точно, – согласился улыбающийся Санчес.

– Ты говорила, что если будет у нас сегодня проблема, то это будешь не ты, – напомнил Шэдвелл.

Я устремила на него остатки недоброго взора. Но если пуститься в объяснения, я могу здесь задержаться, пока они не перестанут разглядывать свадебные платья.

– Я незамужняя женщина, имеющая отношения с мужчиной достаточно серьезные, чтобы бросить все дела и ехать знакомиться с его семьей. У нас нет планов жениться, но если я пойду в ту комнату, где ахают и охают над свадебными платьями, женщины начнут меня спрашивать насчет этих планов. А у нас с Джейсоном никаких планов нет, и эти дамы будут недовольны. И не хочется мне в это влезать.

– А зачем ехать знакомиться с родственниками, если не планируется свадьба? – спросил Шэдвелл.

– Отвечу на твой вопрос, если сперва ответишь на один из моих.

Он посмотрел подозрительно, но боюсь, никто из них не рвался в соседнюю комнату больше меня. Хихиканье прерывалось иногда смехом Джейсона.

– Спрашивай.

– Что вызвало приказ, чтобы вы не упускали из виду своих ведомых?

Шэдвелл покачал головой:

– Если Питерсон разрешит, я с удовольствием расскажу, но до тех пор – не могу.

– Приказ, – заметила я.

– Субординация, – поправил он.

Я кивнула:

– Что случится, когда вернется Чак? Он в иерархии командования выше тебя?

Они все переглянулись. Шэдвелл даже губу закусил – такого нервного жеста я у него пока еще не видела.

– Вы сами не знаете, где его место в этой цепи?

– Вот это совершенно не твое дело.

– Как скажешь. Пойдем посмотрим, пока там они все еще в одежде?

– Можем продолжать разговор здесь, – предложил Роу.

– Могли бы, но я уже оттягиваю так долго, как только самоуважение позволяет. Пора встретить хихикающую орду лицом к лицу.

– Все женщины хихикают, – заявил Роу.

– Я – нет, – возразила я.

Он посмотрел на меня взглядом – не присущим профессионалу и недопустимым для постороннего мужчины.

– Ручаюсь, у меня бы захихикала.

– Роу! – предупреждающим голосом сказал Шэдвелл.

– Ты только что потерял много очков у меня в блокноте, Роу, – ответила ему я. – Серьезных очков.

Он поднял руки, будто отрекаясь от своих слов:

– Извини, это было лишнее.

– Да, – согласилась я. – И если ты думаешь, что будешь с нами в номере, когда мы ночью будем спать, то нет слов передать, как ты ошибаешься.

Шэдвелл встал между нами, чтобы прервать наши гляделки:

– Мы надеемся, что к тому времени приказы поменяются.

– Прошу прощения, – повторил Роу. – Просто приятно говорить с женщиной, у которой нет этакого взгляда.

– Какого именно?

– Оценивающего. «Насколько быстро я тебя могу затащить к алтарю».

Я засмеялась:

– Это ты домысливаешь, Роу.

– Говорит женщина, которая боится зайти в соседнюю комнату, потому что ее там будут склонять выйти замуж за ее бойфренда.

– Всегда можно судить, насколько счастлива пара, по тому, как женщина пытается устроить судьбу одиноких друзей и подруг.

– Мужчины тоже этим грешат, – добавил Санчес.

Из соседней комнаты донесся громкий стук и дикий приступ смеха.

– Блин, – выругалась я и направилась в ту комнату.

– Я думал, что тебе туда не хочется, – сказал Роу мне вслед.

– Не хочется, но до меня только что дошло, что я по этому поводу нервничаю. А значит, я должна туда пойти.

– Смысла не вижу, – ответил Роу. – Ты туда пойдешь, потому что знаешь, что этого боишься?

Я не стала исправлять «боишься» на «нервничаешь», потому что у меня пульс зачастил и мышцы напряглись. Да господи боже мой, я просто иду знакомиться со старыми подругами Джейсона. У нас же с ним вообще ничего серьезного.

– Ей надо сейчас это сделать, – заявил Шэдвелл.

– Зачем? – удивился Роу.

– То, что ты задаешь этот вопрос, и есть причина, по которой тебе пришлось рано уйти из полиции.

– Что ты несешь? – спросил он.

Шэдвелл прибавил шагу, чтобы поравняться со мной, потом сбавил, потому что у него шаги вдвое длиннее. Нам не надо было друг на друга смотреть, чтобы понять. Если тебя что-то пугает, какая бы это ни была мелочь, то ты в конце концов облажаешься по крупной. Шэдвелл это понимал, Роу – нет. Мы с Шэдвеллом не обязательно должны друг другу нравиться, но он пошел со мной в ту комнату, Санчес за нами, Роу замыкал шествие.

Почти вся спальня была загорожена складной металлической ширмой. Шэдвелл вошел туда первый, и вдруг мы оказались внутри. Буря хихиканья, всюду синие кринолины, и к нашим ногам приземлилось светло-синее платье. Дождь из платьев подружек невесты.

Глава тридцать четвертая

Мне пришлось остановиться возле кушетки у самого входа в комнату, потому что вид был такой, будто кто-то его тщательно продумывал. Кровать была покрыта синими платьями, а между ними находился Джейсон и женщины. Все белокурые, синеглазые, стройные и похожи на двоюродных или еще более близких родственников. Все запыхались, сидели или валялись так, будто только что делали что-то требующее усилий. От синих платьев их синие глаза казались еще ярче.

Триш стояла сбоку от этого веселья, будто сбежала с кровати, когда оно началось. Перед ней стоял мужчина в деловом костюме – не иначе как Прайс, вторая половина Санчеса.

– Вы чего тут делали? – спросила я. – Платьями дрались?

Лиза убрала пушистый голубой лоскут с лица:

– Ага. Когда координатор свадьбы увидит смятые платья, он нам задаст по первое число. Но такой был кайф.

Триш нагнулась и подобрала платье, лежащее на полу.

– Если сейчас их повесить, они смятыми не будут.

Женщины поднялись с кровати и стали собирать платья, разыскивая вешалки. Но одна из них подошла ко мне. Она была выше других, выше меня на несколько дюймов, не ниже шести футов восемь дюймов, но та же тонкость костей была в ней, которая здесь, кажется, обязательна.

Она была одета то ли в облегающее платье, то ли в комбинацию с тончайшими бретельками, которая липла к коже, подчеркивая каждую округлость и каждый мускул. Хотя для настоящих округлостей в ней было мало жира. Грудь маленькая и тугая, но двигалась девушка хорошо, и мышцы, выступавшие на руках и под платьем, были больше, чем те, что получаются от тренировки для поддержания себя в форме. Физический потенциал такой, какой мало у кого из женщин бывает.

Джейсон буквально спрыгнул с кровати, поймал девушку за руку прежде, чем она до меня дотронулась.

– Анита, это Джей-Джей. Мы с ней все время танцевали вместе в школьные годы.

Джей-Джей окинула меня оценивающим взглядом, мне не совсем понятным. Не так, как бывшая девушка глядит на теперешнюю, хотя что-то такое в этом взгляде было. Но до конца я его не поняла, и это меня слегка насторожило.

Я приняла ее руку, с тщательным маникюром, но ногтями достаточно короткими для работы. И пожатие хорошее.

– Я так понимаю, что вы и сейчас танцуете.

Она улыбнулась мне застенчиво, опустив глаза, поглядывая на меня из-под пушистых ресниц. Ресницы золотистые и очень длинные, и цвет, очевидно, натуральный, потому что тушь бы их разрушила.

– Так заметно?

– Тренированность заметна, – ответила я и сообразила, что она совершенно не собирается прерывать рукопожатие. Мне пришлось вытаскивать руку, а ее пальцы соскользнули у меня с запястья и дальше вниз, по ладони.

Она со мной заигрывала. А почему или что мне с этим делать – я понятия не имела. Мне всегда непонятно, что делать, когда ко мне пристают женщины. Я все забываю, что они это могут или бывает, что хотят. Если это останется на уровне таких вот тонкостей, то явполне могу сделать вид, что не замечаю, но раз Джей-Джей сразу оказалась так предприимчива, вряд ли она не пойдет дальше.

Я посмотрела на Джейсона так, будто хотела спросить: «Что ты ей обо мне наговорил?»

Он ответил мне взглядом, говорящим: «Не моя вина». Но я этому взгляду не поверила.

Джейсон вдвинулся между нами, крепко меня обнял. И едва слышно прошептал мне в ухо:

– Я ей не говорил, что тебя это заинтересует.

Если бы он это сказал открыто, я бы поверила, а так… непонятно мне было, что с этим делать. И я поступила так, как делаю всегда с тем, кто меня смущает: постаралась ее игнорировать. В этом мне помогли другие женщины, которые все хотели быть представлены подруге Джейсона. Сперва подруга Жан-Клода, теперь Джейсона. Э-хе-хе. Можешь делать бешеную карьеру, кровь из носу зарабатывать репутацию, а представлять тебя будут как чью-то подругу.

Вот что бесит.

Глава тридцать пятая

Дженна была ландшафтным архитектором, или таковым работала. Джен была домохозяйка-жена-и-мать, вышедшая замуж за своего кавалера школьных лет, у них двое детей. Крис собиралась защищать диплом по архитектуре. Она же делала почти все декорации для школьных спектаклей. Эшли заканчивала колледж и собиралась преподавать английский и драматическое искусство. Разговаривали они о временах, когда она ставила в школе «Пигмалион» – это то же самое, что «Моя прекрасная леди», только без музыки. Вспоминали, как она замечательно это сделала. И как хорошо, что она осталась в этой профессии.

Джей-Джей работала в профессиональной танцевальной компании в Нью-Йорке. Лайза вернулась домой работать в адвокатской конторе отца помощником юриста. Он местный адвокат, работающий на Саммерлендов. Именно там они с Кейтом увиделись после школы. Никто этого вслух не говорил, но сильно подразумевалось, что ее отец яростно жалел, что не отправил дочь путешествовать по Европе, как она хотела, а настоял, чтобы она сразу же выходила на работу.

Вспоминали пьесы, которые ставили, мечты былых времен, мечты, которые их сменили, мечты, которые не сбылись. Только Джейсон, Эшли и Джей-Джей продолжали заниматься танцами все время учебы вколледже – хотя Джен снова училась на курсах балета для взрослых, пытаясь вернуть себе форму после двоих детей за без малого три года. И нельзя сказать, чтобы она была не в форме, но вес ее старил по сравнению с другими. Или, быть может, старил ее недостаток сна и избыток детей в пеленках – это кого хочешь состарит.

Мы с Триш были единственные посторонние. У нас не было старых воспоминаний, и мы поэтому как-то отодвинулись в сторонку, найдя себе место подальше от оживленного разговора. Там стоял только белый диван спинкой к спальне, потому что место у окна занимал обеденный стол. Мы сели на софу – на приличной дистанции друг от друга, и обеим было слегка неловко. Я не сразу умею открываться новому человеку, а Триш, наверное, считала, что я злюсь на Джейсона или на тех женщин.

Они сидели на диване, ближайшем к двери, спинкой к окнам. Были там и кресла, но женщины их не выбрали. Они сбилась на диване, очень по-римски, как в древности, по-декадентски – как в любом столетии. И все они начали понемножку выпивать, кроме Джейсона: он не пьет по тем причинам, по которым не пьет большинство ликантропов. Падают сдержки, и труднее держать внутреннего зверя в узде. Нет, хорошие оборотни никогда не пьют и наркотиков не употребляют.

– Тебя не смущает, что Джейсон флиртует направо и налево? – спросила Триш, отпивая из своего бокала.

Я глянула на сидящую на диване группу. Лайза сидела у него на коленях, припадая к груди, он гладил ее по волосам. Крис стояла сзади, наклонившись так сильно, что страшно было, как бы не облила его с Лайзой из своего бокала. Все они висли на нем по очереди.

Я пожала плечами, отпила колы. Пить я никогда не пью – по тем же причинам не могу, что и Джейсон.

– Во-первых, Джейсон есть Джейсон – не флиртовать для него как не дышать. Во-вторых, он стриптизер, что способствует развитию этих способностей. В третьих, он хочет, чтобы они оценили его привлекательность, флиртует со старыми подругами.

– Bay, – с уважением сказала она. – Я бы не могла быть так спокойна.

Я улыбнулась и подумала, так ли было бы, если бы это был Натэниел, или Мика, или Жан-Клод. Постаралась себе представить. Мика почти никогда ни с кем не заигрывает. А Натэниел – достаточно часто, по тем же причинам, что и Джейсон. Жан-Клод – когда хочет, умеет это делать идеально. Ревновала бы я их сильнее, чем Джейсона сейчас? Не знаю. Может быть. Вероятно. Да не знаю я, отстаньте.

Но тут дело не только в том, что Джейсон у меня не главная любовь. Ardeurв том виде, в котором у меня есть, позволяет мне иногда видеть чужие желания – если ardeurособенно активен или желания эти очень сильны.

Жан-Клод меня натренировал включать ardeur , чтобы усиливать восприятие, но не пробуждать в нем голод. И у меня это получается все лучше и лучше. А сегодня я поняла, насколько лучше.

Все эти женщины, на нем повисающие, делали это не всерьез. То есть они с ним заигрывали, но без намерения. Для них – почти всех – это заигрывание и физический контакт были вполне самодостаточны. Кроме одной: будущей невесты.

Лайза была в полном раздрае – иного слова найти не могу. Ей отчаянно хотелось с кем-нибудь потрахаться – не обязательно с Джейсоном. У нее из всех присутствующих голод был самый сильный, и был в нем едва уловимый оттенок паники.

Я не то чтобы включила ardeurна восприятие намеренно, но исходящие с дивана флюиды были так сильны, то долетали до меня, как запах духов. Охранников – не всех – одолевало вожделение, но я старалась не обращать внимания на тех, кто мог бы за свои мысли – узнай о них эти женщины – и по морде получить. Я не умею читать мысли, особенно у чужих людей, но воспринимаю желания. Не все чувства – потому что ardeurреагирует только на эмоции, связанные с вожделением, любовью и всем, что сюда относится.

Марианна, моя метафизическая наставница, экстрасенс и колдунья, говорила, что я действую как эмпат, умеющий читать эмоции, но из очень ограниченного списка. И хорошо, потому что этого короткого списка мне вот так хватает. Как Марианна справляется с куда более длинным – мне просто не понять.

Странно, но единственным, кто сейчас ничего не излучал, был Джейсон. Как непроницаемый. Я могла бы рискнуть и намеренно послать ardeurощутить его эмоции, но не чувствовала себя уверенно для такого риска. Случайно я могла бы коснуться внутреннего зверя Джейсона, а он пробудил бы моего. Ничего бы хорошего не получилось.

Джейсон поймал мой взгляд, я приподняла стакан за его здоровье. Он выцарапался из груды женщин, подошел и сел на ручку моего кресла. Обнял меня за плечи.

– Тебе здесь как?

Я обняла его за талию – мне показалось, что так будет правильно. Он прильнул ко мне.

– Ты спрашиваешь, злит ли меня, что ты напропалую флиртуешь и меня в упор не видишь?

Он засмеялся, поцеловал меня в щеку:

– Ага, именно это.

Я улыбнулась:

– Я примерно этого от тебя и ожидала, только думала, что ты раньше меня спросишь.

Он соскользнул в кресло, фактически оказавшись у меня на коленях. Отработанным движением взял у меня из рук стакан. Наверное, привык с клиентками в клубе, чтобы его не заливали. Не спросив, отпил колы из моего стакана, наклонился поближе и тихо сказал, целуя меня:

– Извини.

Я чуть оттолкнула его, чтобы яснее видеть его лицо.

– Сознаюсь, что флиртуешь ты несколько активнее, чем я предполагала, но я не против. Такой уж ты есть. До меня не сразу дошло, что для тебя, Натэниела, аиногда – и для Жан-Клода это вообще ничего не значит.

Он ткнулся носом мне в щеку:

– А вот ты всегда всерьез.

– Почти всегда, – согласилась я.

Он стал пощипывать губами мне шею, я поежилась:

– Прекрати, щекотно.

Он еще пару раз ущипнул, я дернулась.

– Так и задумано, – сказал он.

Положив руку ему на плечо, я отодвинула его и заглянула в лицо. То, что он увидел в моем взгляде, его не привело в восторг, и на лице у него это выразилось.

– Ты злишься, – сказал он тихо.

– Намек поняла, – сказала Триш, вставая. – Развлекайтесь, детки.

Она отошла на своих шпильках к остальным девушкам.

Я подумала о словах Джейсона и покачала головой.

– Помнишь, ты мне говорил, что тебе неприятно было, когда я не видела в тебе мужчину, и нравится, как я теперь на тебя реагирую?

– Помню.

– Ну, а я сейчас поняла, кажется, что ты на всех женщин реагируешь так же, как на меня. Ты жалуешься, что я никак не выделяла тебя среди других мужчин моей жизни, но, Джейсон… что такого отличного делаешь ты для меня, чего не делаешь для других женщин?

Он наморщил лоб, явно озадаченный.

Я попыталась снова:

– Что было у тебя с Перли отличного от того, что с другими? Особенного?

Он нахмурился сильнее:

– Она ограничила секс до таких пределов, когда он перестал меня интересовать. Ее понятие о нормальности было для меня слишком жестким.

Я кивнула:

– Но я имею в виду другое: ты реагируешь на других женщин, общаешься с ними со всеми одинаково. Когда смотрю на тебя с ними, я не вижу разницы между нашей с тобой прелюдией и тем, что ты делаешь с ними. И осознать, что тебя не выделяют – это не лестно.

Он сидел у меня на коленях, держа в руке мой бокал, и думал. Думал так явно, что я почти слышала его мысли. И даже видела, как загорается свет в его глазах.

– Натэниел рядом с тобой ведет себя иначе, чем с женщинами в клубе. И Жан-Клод тоже. – Он еще подумал и кивнул сам себе: – Даже некоторые мужчины, в тебя не влюбленные, тебя выделяют. От тебя хотят не того, чего от всех прочих. Например, Реквием и Ашер.

– Вот именно, – кивнула я.

Он наклонился ближе и прошептал:

– По-моему, один из моих больших плюсов – я никогда не хотел ничего больше дружеского секса.

– Изящно сформулировано, – невольно улыбнулась я. – Но сейчас, глядя на тебя с этими женщинами, я поняла, Джейсон, что хочу особого отношения. Я не буду одной из многих. Если ты хочешь им сказать, что все это показуха ради твоих родственников, то давай, сообщи им правду. Они вроде бы достаточно близкие друзья. Но если ты им говоришь, что я твоя девушка, причем настолько близкая, что ты привез ее знакомиться с семьей, то наставлять мне рога с ними ты не будешь.

– Наставлять рога? – улыбнулся он.

– Выбери другое слово, но ты меня понял.

– Если бы это был Натэниел или Жан-Клод, ты бы стала целый час сидеть и смотреть?

– Они бы не поставили меня в необходимость это делать.

Он поставил мой стакан на стол, где стояла лампа – при этом ему пришлось неуклюже повернуться, но он сделал это так, будто заманивал – посмотри, какой я гибкий! Однако я видала Натэниела, и меня трудно было удивить.

Джейсон повернулся и посмотрел на меня очень серьезно:

– Я задел твои чувства.

– Да, но более того. Я сюда приехала для тебя под легендой, в роли, которая мне не нравится, и ты создаешь у своих подруг впечатление, будто я разрешила бы своему бойфренду целый час меня в упор не видеть, пока он тискается с прежними любовницами. Я бы не разрешила. Единственное, почему я еще сижу вэтом кресле, – я не могла решить, что мне делать. Если мы просто добрые друзья и не больше, то ради бога. Но если я все еще считаюсь твоей девушкой, то завязывай, Джейсон.

– Даже если мы только притворяемся, что ты моя девушка всерьез?

Я кивнула:

– Скажи им правду – и заваливайся в койку с ними со всеми. Но если не говоришь – то скажи, что не можешь ставить меня в такое унизительное положение. Если хочешь создать впечатление, что я всерьез твоя девушка в каком бы то ни было смысле.

Он задумался, открыл рот, закрыл снова, посмотрел на собравшуюся позади нас компанию, где каждая делала вид, что ее тут нет. Потом встал, взял меня за руку и поднял на ноги.

И повел меня к спальне. Роу и Шэдвелл оторвались от стены, где стояли, и пошли было за нами. Джейсон их остановил на входе:

– Нет. И еще я ширму задвину, нам нужно какое-то уединение.

– У нас приказ… – начал Шэдвелл.

– У меня оружия больше, чем у вас двоих, – сказала я. – Все будет в порядке.

Они с Роу переглянулись, потом Шэдвелл кивнул.

– Ладно. Если пробудете там слишком долго, я вхожу, какие бы звуки оттуда ни раздавались. Просто чтобы вы знали.

– Я думаю, мы сможем вести себя прилично, – заверила его я.

Джейсон втащил меня в комнату и отпустил руку, чтобы задвинуть металлическую ширму, которая скрыла бы нас от посторонних глаз, будь мы на кровати. При отсутствии двери ничего лучшего было не придумать. Джейсон сел на кровать и протянул мне руку. Я подошла, не противилась, когда он усадил меня рядом.

– Мне очень жаль, что так получилось.

– Мне тоже, но тебе придется решить.

– А что ты сделаешь, если я им скажу правду?

– Чего мне хочется – это улететь домой. Но я не уеду, пока не узнаю, что так напугало охрану. Похоже, существует какая-то угроза Кейту Саммерленду, и я никогда себе не прощу, если по недоразумению пострадаешь ты.

Он положил ладонь мне на щеку, очень ласково.

– Ты оказала мне услугу, а я в ответ повел себя как свинья. Анита, прости, я и правда не подумал.

– Подумал, подумал, просто не той головой. И хотя обе мне очень нравятся, хотелось бы, чтобы решения ты принимал той, что сверху.

Он тихо засмеялся, придвинулся так, чтобы меня поцеловать. Поцелуй начал становиться горячее, чем надо, и я отодвинулась, чтобы этого не случилось, посмотрела Джейсону в глаза. Он все еще держал ладонь у меня на щеке.

– Знакомый взгляд, – сказал он мне. – Железный взгляд решимости. Не знаю, на какую тему он сейчас, но мне слегка неспокойно.

Я улыбнулась:

– Железный взгляд решимости, как же. Не в том Дело, Джейсон. Просто: я не делюсь. Честно это или нет – вопрос второй. Значит, если согласен вскрыть нашу легенду, можешь тут спать с кем хочешь – большой уже мальчик. Но не тащись из чужой кровати в мою.

– Тебе придется еще не меньше одного раза кормить ardeurдо возвращения домой, – напомнил он.

Я кивнула.

– Что-нибудь придумаю. Может, Жан-Клод сумеет мне помочь дистанционно. Я тут ловлю обрывки эмоций от этих женщин и охранников, и они ardeurне пробуждают. Я им лучше стала владеть.

– Ты не улучшила технику, Анита. В смысле, питания на расстоянии или контроля над ним.

– Пора уже улучшить. Может, все даже выйдет к лучшему. Если бы я могла питать ardeurот Жан-Клода, то могла бы чаще выезжать из города по работе без необходимости прихватывать с собой завтрак.

– Завтрак? – весело осклабился он.

Я кивнула, невольно улыбнувшись. Не понимаю, как ему удается меня заставить улыбнуться, когда я хочу его задушить, но он умеет. Одна из причин, по которым мы еще друзья.

– Ну что мне с тобой делать? – вздохнула я.

Он распластался по кровати, обратив ко мне улыбку фавна:

– Некоторыми идеями могу поделиться.

Я оглядела его, раскинувшегося на покрывале. Знала, что я могу сейчас его трогать и делать с ним практически все, что захочу, – он позволит.

От этой мысли в нижней части тела возникла реакция, но… до меня стало доходить, что то же самое можно было бы сказать про большую часть женщин в этом номере. И почему-то перспектива показалась мне менее сияющей.

– Не сомневаюсь, что можешь. Но если сегодня тебе хочется кого-то из тех блондинок, то с ними и делись.

– Последний раз, когда у меня с ними что-то было, был еще в школе, Анита. Это было приятно, несколько раз очень приятно, но я понятия не имею, насколько они в чем соображают. Единственная, кто наверняка согласится на нестандарт, это Джей-Джей, а это повлекло бы сложности. В том смысле, что попытка вернуть старые добрые дни обычно ничем хорошим не кончается.

– Это да.

– Но ты бы позволила мне туда выйти, сознаться и уже дальше флиртовать с целью.

– Флиртуй с целью – именно так и я подумала, – улыбнулась я. – Но сперва скажи им правду, а потом уже гоняйся за целями.

– А если я не скажу, то должен буду вести себя приличнее?

– Боюсь, что да. Меня немножко грызет совесть, что я о таком прошу, но иначе я не могу. Не могу, чтобы они думали, будто мужчине, за которого я собираюсь выйти замуж, позволено вот так вот вытирать об меня ноги. Это плохой пример для других женщин. Понимаешь, если хоть одна позволяет так с собой обращаться, другим больше резона с этим мириться. Я такие вещи поощрять не могу.

Он сцепил руки на животе, приняв серьезный вид. Вот только у Джейсона получается выглядеть на кровати так серьезно и победительно одновременно. Это дар такой.

– Мне кажется, я понял.

– Они считают меня кем-то вроде твоей невесты, а по тебе ползают как мухи по сахару прямо у меня на глазах. Джейсон, это неуважение. С твоей стороны и с их тоже.

Он очень, очень тяжело вздохнул.

– Права ты, права.

– Скажи им правду, и продолжай делать с ними что делал.

Он медленно сел – как будто пресс тренировал. Видно было под футболкой, как выступили мышцы.

– А приятно, – сказал он.

Я заморгала, перевела взгляд с живота на лицо.

– Что именно?

– Что ты так на меня смотришь, замечаешь меня. Я не хочу снова становиться для тебя невидимым, Анита.

Я пожала плечами:

– Вряд ли ты когда-нибудь снова будешь для меня невидимым, Джейсон.

– Но если я так раню твои чувства, отвергаю тебя, то ты уж точно постараешься, чтобы такое не повторилось.

– Ты меня не отвергаешь, если мы с тобой трахаемся по-дружески.

– Я тоже так думал, но теперь понимаю, что нас связывает куда большее. Дружеский секс не требует за пять минут собраться и сказать: «Я улетаю из города с другом». Дружеский секс не требует все бросить и ехать играть какую-то дурацкую роль. Ради дружеского траха не поедешь держать за ручку приятеля возле постели умирающего отца и нюхать запах смерти. Дружеский трах – это секс и больше ничего, Анита. Наверное, у нас с тобой настолько к нему близко, насколько это для тебя возможно, но сама идея дружеского траха в том, что это полное отсутствие напряга. А когда я тебя попросил лететь сюда со мной, это уже был хороший напряг. О таком можно просить только очень близкого друга.

Он наклонился ко мне как для поцелуя. Я отклонилась.

– Поцелуями на мой вопрос не ответишь, Джейсон. Мы отсюда выходим парой – или просто друзьями? Мне нужно знать, какую роль я при тебе играю.

– А обе? Я им скажу правду, но ни с кем из них спать не буду, пока мы здесь. И тогда – если то, что они ко мне чувствуют, это на самом деле, – они потом смогут открыть на меня охоту. А если это всего лишь старые воспоминания и предсвадебные нервы – так тем лучше.