Текст книги "Стисни зубы и умри"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Свет почти угас, почти потух, когда она остановилась на самом краю сцены, чтобы оглянуться назад, и он упал на колени, вытянув одну ногу, одной рукой потянувшись к ней, а другой прикрывая лицо, как бы скрывая слезы. В какой-то момент они так и застыли, и музыка смолкла. Девушка повернулась и ушла со сцены, а Джейсон свернулся в клубок в центре, и свет погас.

Молчание на этот раз продлилось больше, и, клянусь, я слышала, как некоторые люди вздыхают, словно до сих пор задерживали дыхание. Джейсон и девушка вышли и взялись за руки все также в тишине, и только когда они двинулись в сторону передней части сцены, аудитория отреагировала. Толпа поднялась с громовым криком "браво" и просто вопя, как будто они были на рок-концерте, а не на танцевальном вечере.

Мы хлопали, пока не заболели руки. Мика обнял Джей-Джей, и я поняла, что она плачет. Я тоже обняла ее. Рука Жан-Клода обхватила меня за плечи, и я повернулась, чтобы встретиться с ним губами. Он произнес, перекрывая гул толпы. – Все они растут, наши молодые люди.

Я могла только кивнуть. Я знала Джейсона и Натаниэля с тех пор, как им исполнилось девятнадцать, и мальчики, которых я встретила, не были мужчинами, которых я видела сегодня. Я не была уверена, что "созревание" является правильным термином, может быть, лучше подходило "становление".

Ашер уже сидел. Я посмотрела на него и увидела блеск розоватых слез на его лице. Я склонилась над ним через Жан-Клода. Он вытер слезы, как будто не хотел, чтобы я заметила, но принял предложенный поцелуй, хотя и не вложил в него сердце. Я спросила:

– С тобой все в порядке?

– Я не знал, что наш маленький волк может быть настолько прекрасным, – ответил он.

– Я тоже, – сказала я. Но, глядя ему в лицо, я не была уверена, что имею в виду то же, что и он. Это был один из тех моментов, когда те же слова могут означать совершенно разное. Я знала, что упустила что-то, но была так озадачена, что не могла даже понять, какие вопросы задать, чтобы разобраться в настроении Ашера. Что-то случилось, что-то серьезное и эмоциональное, и я не знала, что это такое.

Публика начала двигаться к сцене. Родители маленьких танцоров, по-видимому, могли забрать своих детей прямо со сцены. Моника вернулась к нам с Мэтью на руках.

Джей-Джей отыскала Джейсона и была представлена его партнерше по танцу. Девочка явно была рада встрече с Джей-Джей, которая достигла всего, о чем она мечтала. Джей-Джей была профессиональной танцовщицей в одной из крупнейших танцевальных трупп Соединенных Штатов и, возможно, мира. Большинство танцоров никогда не достигали таких вершин.

Мика и я двинулись вперед рука об руку, чтобы найти Натаниэля. Вивиан оказалась позади нас, словно боялась оставаться в толпе сама. Я предложила ей другую руку, и она приняла ее с благодарной улыбкой. Вивиан, как правило, была очень нервной, но я не знала, что она не любит толпы. Всегда ли она их боялась, или это было что-то новое? Она была одной из наших верлеопардов. Я должна была знать такие вещи.

Нечестивец вдруг оказался рядом с нами.

– Тебе не следует разделять охрану, Анита.

Я оглянулась, но слишком быстро, чтобы увидеть Истину с Жан-Клодом и Ашером.

– Извини, – сказала я.

Мика поднял руку вверх, и я поняла, что он увидел Натаниэля и Стивена. Нечестивец помог нам пробраться сквозь толпу, и мы нашли их. Стивен сошел со сцены, чтобы обнять и поцеловать Вивиан. Он был счастлив, как никогда. Там же оказался Натаниэль, и меня тоже обняли. Он поднял меня в воздух и покрутил. Это заставило меня рассмеяться. Он просто был переполнен эмоциями, и так и должно было быть.

Он поцеловал меня, все еще держа над собой, так что я скользнула по его телу, по-прежнему пойманная в поцелуе и в его руках. Он поставил меня на ноги, задыхающуюся от его внимания.

Мика хлопнул его по плечу и вдруг оказался в его объятиях. Был момент, когда Мика замялся, а потом просто оставил все как есть. Такие объятия можно было увидеть в любой области спорта в мире, но, когда объятия разжались, Натаниэль поцеловал его, и этого в спорте уже было не увидеть. Наедине они целовались, но не в общественных местах. Был момент, когда Натаниэль выглядел испуганно, и думаю, собирался извиниться. Но Мика покачал головой, положил руку на затылок другого мужчины, наклонился и поцеловал его в ответ, мягко и крепко. Мика отклонился с улыбкой на лице, а Натаниэль выглядел немного оцепеневшим, а затем к нему вернулась улыбка, с которой он спрыгнул со сцены, такая счастливая, что он просто сиял от нее.

Я обняла их обоих и удержала в объятиях на некоторое время. Что-то за моей спиной заставило меня обернуться. Я обнаружила Жан-Клода и Ашера с Истиной рядом с ними. Лицо Жан-Клода было красивым и не читаемым, лицо, которое он использовал, когда скрывал то, что думает, но лицо Ашера выдало все. Гнев, нет, даже ярость. Что-то привело Ашера в совершенное бешенство.

Я снова обняла своих мужчин, наслаждаясь этим моментом, но теперь я знала, что момент сейчас пройдет, и мне придется разбираться с этим выражением на лице Ашера. Некоторые моменты бывают идеальны, а потом кто-то приходит и все идет к такой-то матери. Разве не так?

Глава 4

Жан-Клод и Ашер взяли лимузин с Нечестивцем и Истиной и поехали вперед, в Цирк Проклятых. Почему у нас не было охраны? Во-первых, наша машина не могла вместить стольких людей. Во-вторых, я была вооружена, и со мной было три оборотня. Я чувствовала себя в безопасности.

Жан-Клод сказал, что ему нужно подготовить небольшое пиршество. Он действительно так и сказал. Он так говорил только тогда, когда пытался скрыть эмоции, мысли, что угодно. Было ли трусостью позволить ему уехать с Ашером, зная, что они будут ругаться всю дорогу домой? Может быть, но я надеялась, что это не мой бой. Одним из серьезных недостатков связи с таким большим количеством мужчин было эмоциональное обслуживание.

Джей-Джей, Мика, Вивиан и я ожидали, пока мужчины переоденутся. Стивен мог бы пойти домой в своем костюме, но для Натаниэля и Джейсона на самом деле было бы небезопасно на улице. Нам сошел с рук поцелуй парня с парнем, и никто не отреагировал негативно, но, думаю, мы все чувствовали, что путешествие домой в одних колготках приведет к столкновению в Библейском Поясе.

Эти трое отправились на поиски душа, а остальные бродили по фойе в ожидании. Мы нашли лишь одну скамью, на которой было только три места, и хорошо, что никто из нас не был крупным. Маленькая скамейка. Мика настоял на том, чтобы остаться стоять, и я согласилась, так как на мне все еще были трехдюймовые каблуки, одетые на работу. Когда он наденет каблуки, я позволю ему сесть.

Джей-Джей и Вивиан казались еще более тонкими и красивыми в прозрачных платьях. Джей-Джей вполне могла бы выступать в своем платье на сцене в некоторых номерах, которые мы видели сегодня. Платье Вивиан выглядело немного тяжелее со своим блестящим бисером, но они обе выглядели как прекрасные девы, готовые приветствовать своих рыцарей, которые сражались за справедливое дело. Я выглядела тем, кем и была: кем-то, кто выбежал с работы, чтобы провести вечер.

Мика прислонился к стене рядом со мной. Я взяла его за руку и от этого почувствовала себя лучше. Он тоже был в рабочей одежде, в конце концов, и полагаю, выглядел великолепно.

Джей-Джей недолго высидела, а затем вскочила и начать ходить. Вообще-то, это была даже не ходьба, а некая мыслительная деятельность, которая требовала физического движения. Она едва не танцевала, когда двигалась, следуя по какой-то определенной траектории в своих балетках на плоской подошве и розовом платье. Она была не намного выше меня, но казалась выше, длиннее, стройнее, ее силуэт был изящен, словно нарисованный.

Вивиан придвинулась ко мне на скамейке. Она была оборотнем и нашим леопардом, а когда оборотни чувствуют себя подавленными, они любят прикосновения. Это утешает. Я поняла намек и протянула другую свою руку к ней. Она взяла мою руку с робкой улыбкой и приняла ее как приглашение подвинуться достаточно близко, чтобы наши бедра соприкоснулись. Было время, когда это вывело бы меня из себя, но я знала, что Вивиан не посягает на мое личное пространство. Ей просто необходимо было прикосновение.

Я подняла руку и дала ей прижаться под ней так, что моя рука накрыла ее стройные плечи. Сидя, я была выше, чем она, так что я на самом деле могла обхватить ее рукой и спрятать. Внезапно я почувствовала себя очень по-мужски, но тот факт, что она прижималась ко мне в общественном месте, означал, что с Вивиан было что-то не так.

Рука Мики сжала мою руку, и я встретилась с ним взглядом. Я знала этот взгляд. Я вздохнула и обняла Вивиан, положив щеку на ее волосы.

– Что с тобой, Вивиан?

Она выпрямилась и стала отстраняться. Я сжала руку и обняла ее крепче.

– Все в порядке, Вивиан, просто поговори с нами.

– Мы твои Нимир-Raдж и Нимир-Ра, и твои друзья, – сказал Мика, – Поговори с нами.

Ее вздох заставил ее плечи вздрогнуть. Она съежилась, и я подтянула ее ближе к себе. Ее руки обвились вокруг моей талии, заколебавшись, когда она ощутила кобуру пистолета, но она закончила этот жест, положив голову в углубление моего плеча. Что же такого плохого должно было случиться, чтобы Вивиан проявила на публике столько личного, хотя всегда была очень скрытным человеком?

– За три полнолуния Джина так и не обернулась. Она все еще беременна.

Я поморщилась и посмотрела на Мику. Он поднял брови, как бы говоря, что он тоже не понимает.

– Да, Криспин и Домино помогают Джине контролировать ее зверя, чтобы она не обернулась и не потеряла ребенка, – сказала я.

Вивиан вцепилась в меня крепче. Ее тело начало дрожать, ее трясло. Я отпустила руку Мики и обняла ее обеими руками. Ее голос был слабым и сильно сдавленным, когда она сказала:

– Оборотни могут забеременеть, но мы не можем выносить ребенка до срока. Обращение слишком неистово, и у нас случается выкидыш.

– Вот почему вертигры пытаются научить некоторых из нас, как сделать то, что они делали на протяжении веков, поэтому мы можем помочь женщинам в наших группах животных иметь детей.

Когда Криспин и Домино поселились в Сент-Луисе, мы думали, что просто получили новых добровольных доноров крови, нового танцора для Guilty Pleasures в лице Криспина и нового охранника в лице Домино, но тигры открыли один из самых больших секретов их клана. Вертигры были единственной группой животных, которые могли сохранять чистоту породы. Среди них были те, которых они называли чистокровными, которые родились с волосами и глазами того же цвета, что и после принятия формы тигра, но они не обращались до достижения периода полового созревания. Сами по себе чистокровные не превращались в обычных оранжево-черных тигров, только их жертвы. Я даже не знала, что тигры могут сохранять чистоту породы, пока мне не пришлось встретиться с ними в Лас-Вегасе, но никто, кроме тигров не знал, что они могли успокоить зверя женщины. Мужчины с детства обучались работе со своими партнершами и могли помочь им пройти через беременность без обращения, так что у них не случались выкидыши. Криспин впервые усмирил зверя Джины, не понимая, что это было большой неожиданностью для всех нас. Уже прошло три месяца, если мы продержимся еще один, это будет рекорд среди ликантропов, если не считать вертигров. Тигры были взволнованы тем, что их экстрасенсорные способности работают на любом другом оборотне. Одной из причин того, что к нам завтра приезжала их группа, было обсуждение последствий беременности Джины и того, как может повлиять ее потенциальный успех размножения на культуру вертигров в целом.

Вивиан сильнее уткнулась в меня головой, так что ее голос прозвучал глухо.

– Я приняла тот факт, что у нас со Стивеном никогда не будет детей, что мы не можем, что я не могу иметь детей.

– Мы собираемся помочь Джине пройти через это с ее ребенком, – сказал Мика, и его голос прозвучал уверенно. Я не была настолько уверена, потому что не только Криспин или Домино должны были быть с ней каждую полную луну, но кто-то должен был быть всегда наготове бежать к ней, если она позовет на помощь. Заставить зверя подняться могла не только полная луна – сильные эмоции, боль, много чего другого могло вызвать ту же реакцию.

Я была одной из тех, кто пытался узнать, как сделать то, что Криспин и Домино делали без особых усилий. У меня был не очень большой прогресс, может быть, потому, что мои звери были пойманы в человеческом теле, и я не могла дать им форму животного. Мика учился, и у него получалось. Криспин думал, что через несколько дней он закончит обучение. Все, кто учился как успокоить животное Джины, были у нее на быстром наборе, так что, если она чувствовала, что теряет контроль, мы могли быстро прийти. Двое тигров действительно надеялись на то, что другие доминанты групп животных в ближайшее время обучатся этому мастерству, так что у них появится больше помощников.

Дрожь усилилась, когда Вивиан прижалась ко мне.

– Если у Джины будет ребенок, я тоже хочу.

Я прикоснулась щекой к ее волосам.

– Тогда ты можешь быть следующей.

Она покачала головой.

– Стивен не хочет.

– Что? – удивилась я.

Она подняла голову с моего плеча. Ее помада и тени для век были размазаны по ее идеальной коже.

– Он говорит, что с таким происхождением, как у него, не хочет иметь детей. Он боится, что будет, как его отец.

– Стивен никогда не будет таким, как его отец, – сказала я.

Стивен и его брат, Грегори, подвергались сексуальному насилию со стороны отца большую часть своей жизни, пока не уехали из дома. Отец пытался извиниться перед ними в рамках своей 12-шаговой программы. Они не желали иметь с ним ничего общего, и его упорство в попытках загладить кошмар их детства представлялось мне просто еще одним способом поставить его потребность извинения выше их потребности остаться в гребаном покое.

– Я говорила ему, но он боится. Он немного работал с Мэтью над его танцем, и это возродило ужасные воспоминания. У Стивена были наихудшие ночные кошмары. Его терапевт утверждает, что это хороший знак, что все становится гораздо хуже перед тем как наладиться.

Терапевты обычно так и говорили, но я постаралась быть более полезной.

– Стивен – не его отец.

– Терапевт говорит то же самое, но Стивен напуган, – я услышала, как она тяжело сглотнула. Звук вышел болезненным, как будто она пыталась проглотить то, что причиняло ей боль. – Я хочу детей, Анита. Я хочу их, и если Стивен не хочет, мне придется потерять его, чтобы иметь детей. Я не хочу терять его. Я люблю его, и знаю, что он меня любит.

Я не знала, что сказать, но, к счастью, знал Мика. Он подошел и присел перед ней, положив руку на ее колено.

– У нас есть еще шесть месяцев прежде, чем у Джины появится ребенок. Это долгий срок в терапии. За шесть месяцев можно все изменить, если Стивен будет работать над своими проблемами.

– А что, если он не решит их?

Мика посмотрел на нее терпеливым взглядом, говорившим, что все будет хорошо. Я снова коснулась лицом ее волос, в то время как она посмотрела на него. Я не могла изобразить утешительный взгляд, так что просто обняла ее.

– Решит, – сказал он, по-отечески поглаживая ее колено. Как Нимир-Raдж он должен был представлять собой сочетание образа отца, старшего брата и друга, но без секса.

– Как ты можешь быть так уверен?

Но я слышала по голосу, что она хотела верить его убедительности, лицу, прикосновению.

Мика улыбнулся ей, и в его взгляде была та самая уверенность, которую я видела чуть ли не с самого начала. Он излучал полную уверенность в том, что как он сказал, так и будет.

– Я знаю Стивена, и знаю тебя, и я знаю, что вы любите друг друга. Вы прошли через многое вместе и через это пройдете тоже.

– Ты говоришь так уверенно, – ее голос все еще срывался, но теперь в нем появилась надежда.

Он улыбнулся шире.

– Я уверен.

Я не могла так сказать, потому что я всегда была готова поверить, что кто-нибудь все испортит. И потому что я не могла добавить к его уверенности свою, я поцеловала ее в макушку, которой она прижималась к изгибу моего плеча.

Перед нами вдруг возникла Моника. Я подняла голову, и выражение моего лица было предупреждающим, и Мика встал, думаю, готовый к защите, но на ее лице не отражалось ничего плохого. Я никогда не видела такого взгляда у нее раньше.

Она позвала Джей-Джей.

– Можешь занять Мэтью на несколько минут?

Джей-Джей скользнула к нам, и мальчик погнался за ней. Должно быть, я удивилась, потому что Моника сказала: – Я была замужем за вековым вампиром. Я знаю, каково это: хотеть ребенка и знать, что у тебя никогда его не будет. Вы знаете, насколько редко старшие вампиры становятся отцами.

Я знала. Я могла только кивнуть.

Мика освободил дорогу Монике, занявшей его место на коленях перед Вивиан.

– Позволь мне отвести тебя в дамскую комнату, чтобы мы могли исправить макияж до того, как вернется Стивен.

Вивиан заморгала на нее, а потом молча кивнула.

– Я не хочу, чтобы Стивен знал, что я кому-то сказала.

– Я не скажу ему, – сказала она и протянула свою руку. Вивиан посмотрела на Мику, он кивнул, потом на меня, и я тоже кивнула. Она пошла с Моникой, и мы надеялись, что Моника не напортачит. Это немного напоминало ситуацию, когда отправляешь дочку с противной девочкой из школы и надеешься, что она не будет противной, но, как ни странно, я так и поступила.

Мика сел рядом со мной, и его рука отыскала мою руку. Мы сидели и смотрели, как Джей-Джей носилась по холлу, в то время как Мэтью гонялся за ней. Он оглашал пространство счастливым визгом, но что-то в игре напомнило мне последний номер Джейсона и его балерины. Искала ли я сходства, или же мальчик действительно имитировал дядю Джейсона?

Как он часто делал, Мика произнес так, словно читал мои мысли.

– Когда мне было столько же лет, сколько Мэтью, я умолял о маленьком наборе из кобуры и пистолета с пластиковым значком шерифа.

– Потому что твой отец был шерифом?

Он кивнул головой.

– Он не был шерифом, когда мне было три, но он служил в правоохранительных органах, и я просто хотел быть похож на него.

– Значит, не только я заметила: Мэтью пытается имитировать некоторые танцы из тех, что видел сегодня.

Мика смотрел, как малыш гонится за гибкой, изящной танцовщицей.

– Он начал выяснять, что значит быть мальчиком. Он подражает мужчинам, которых видит.

Я рассказала ему, что Мэтью говорил о том, как все большие мальчики целуют меня. Мика обнял меня, и я поняла, что делает это так же, как я обнимала Вивиан. Это заставило меня сесть ровнее и даже отстраниться немного.

– Что не так? – спросил он.

– Мне просто интересно, чему учится Мэтью и как это отразится на нем позже.

– А почему ты вырвалась?

Я сделала глубокий вдох и сказала: – Потому что я не позволю себе жаться как Вивиан.

Он улыбнулся и привлек меня, чтобы поцеловать в лоб.

– Ты никогда не будешь жаться как Вивиан, Анита.

Я обняла его, притянула к себе и не была так уж уверена в этом. Я хотела спросить его, хотел ли он детей. Несколько лет назад он сделал вазэктомию, чтобы очень злой оборотень не мог использовать его для оплодотворения женщин их группы. Плохому парню нравились беременные и боль и скорбь от выкидышей. Он был одним из самых извращенных людей, которых я когда-либо встречала, и я ни разу не пожалела, что убила его.

Я не могла иметь биологического ребенка Мики, но мы делили постель и дом с Натаниэлем в течение двух лет. Хотели ли они детей? Если бы я действительно была такой храброй, как все думали, я бы спросила, но я не спрашивала, потому что не хотела знать. Я боялась, что уже знала ответ.

Глава 5

Час спустя мы прошли сквозь большие двери подземелья внизу длинной лестницы. Она ведет из верхней части "Цирка проклятых", где находится сам цирк и аллея аттракционов, а также шоу уродов, в котором участвовали в основном мифологические существа, в тихое, подземное логово Мастера города Сент-Луиса. Первый раз, когда я входила через эту большую, страшную дверь, Жан-Клод был только одним из слуг Мастера. Я убила ее, чтобы спасти мою жизнь и жизни других людей, тем самым открыв путь для Жан-Клода в качестве нового Мастера. К слову о непредвиденных последствиях.

Мы закрыли и заперли за собой дверь, и очутились в открытом пространстве, разграниченном лишь длинными газовыми занавесами, которые поднимались от пола и исчезали в темноте потолка. Когда я назвала это подземельем, я не шутила. Оно было высечено из существующих пещер под городом, и чтобы создать немного домашнего уюта, занавесы образовывали гостиную.

Джейсон и Джей-Джей шли впереди нас рука об руку, когда Джейсон раздвинул шторы, попадая в проем по привычке. Если не знать, "дверь" почти невозможно было найти в первый раз. Они прошли, смеясь, глядя друг на друга так, как я бы никогда не подумала, что Джейсон может на кого-либо смотреть.

Мы шли за ними, одна моя рука в руке Натаниэля, вторая – у Мики. Мы почти столкнулись с Джейсоном и Джей-Джей за этим занавесом. Что-то в том, как они стояли, заставило меня оттолкнуть руки моих мужчин и потянуться за пистолетом. Может, я слишком эмоционально реагирую, но многие из наших врагов быстрее, чем люди. Когда имеешь дело с их скоростью, второго шанса достать оружие не представится. Я использовала стоявших впереди Джейсона и Джей-Джей, чтобы скрыть мои руки, пока пыталась осмотреться и понять, что заставило их остановиться. Я видела, что Джейсон напрягся просто до предела. Логически я понимала, что он бы предупредил, если бы эта ситуация разрешалась с помощью пистолета, но что у меня еще было, кроме оружия?

Когда я, наконец, увидела то, что они заслоняли, это просто не укладывалось в моей голове. Нечестивец, Истина и остальные наши охранники в черных рубашках стояли в центре комнаты, а Жан-Клод и Ашер – по разные стороны от этой группы. Выглядело так, словно охранники пытались удержать обоих вампиров на расстоянии друг от друга. Что за черт?

Я выступила вперед, мой пистолет был направлен дулом в пол.

– Что происходит? – поинтересовалась я.

Некоторые из них посмотрели на меня, но большинство смотрело на одного из двух Мастеров-вампиров, ожидая, что они ответят мне. Я повернулась к Клаудии, единственной женщине-охраннику, которая у нас была, и единственной знакомой мне женщине, которая была ростом в шесть футов. Она направилась ко мне, ее длинные черные волосы, затянутые в тугой хвост, колыхались, когда она выступила из группы охранников.

– Мы думали, что они собираются драться.

– Драться за что? – спросила я, пряча пистолет. Я не собиралась стрелять ни в одного из них, и они знали это. А если вы не готовы использовать пистолет – это просто бесполезный кусок металла. Я положила свой бесполезный кусок в кобуру.

– Я не совсем поняла причину, – сказала Клаудия.

– Один из вас должен объяснить мне все, – проговорила я.

– Мы не будем ссориться, – сказал Жан-Клод, отходя от скопления телохранителей и садясь на большой белый диван на противоположной стороне комнаты. Он опустился на него в грациозной позе, которая говорила об абсолютном безразличии. В итоге все выглядело так, словно он ждал, что какой-то проходящий мимо фотограф сделает его портрет. Он всегда был красивым, но этот уровень контроля над тем, как он выглядит, как правило, был для гостей, притом враждебно настроенных.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

Ашер отступил к белой кушетке с золотыми и серебряными подушками. Он небрежным жестом закинул руки на спинку. По-своему он так же позировал, как и Жан-Клод. Золотые волосы Ашера закрыли сторону его лица со шрамами, так что он сидел там, как какой-то падший ангел, идеальный, холодный и прекрасный.

– Что с вами двумя? Что случилось?

– Ничего не случилось, – сказал Ашер, – проблема именно в этом.

Мы все стояли в бело-золотой комнате, и я не имела ни малейшего представления о том, что происходит. Телохранители столпились между фальшивым камином и двумя стульями – серебряным около камина и золотым с белыми подушками около нас, разделив комнату надвое. Огромный журнальный стол из стекла и металла в центре комнаты был уставлен едой, это заставляло охранников огибать его, осторожничая и с едой, и с вампирами. Казалось, бессмысленно ходить на цыпочках вокруг закусок, когда стоишь между двумя Мастерами вампиров, но иногда оказываешься между молотом и наковальней, и не видишь ни одного безопасного укрытия.

Я мрачно обвела взглядом комнату и, наконец, повернулась к охране. Клаудия и ее коллега, крыса-оборотень Фредо, посмотрели на меня. Два новых охранника, оборотни-гиены, один высокий и белокурый, другой немного ниже, с кожей на несколько тонов темнее, чем у Вивиан и жесткими и курчавыми волосами. Они оба смотрели на Ашера. Нечестивец переводил взгляд с одного на другого вампира, но Истина смотрел на меня.

– Говори, Истина, – сказала я.

Темноволосый вампир выступил из группы охранников и взглянул на меня.

– Ашер угрожает взять своих гиен и найти другой город.

Я посмотрела на Ашера.

– Что? Почему?

Мика приблизился ко мне.

– Гиены Нарцисса являются третьей по силе группой оборотней в этом городе. Он не уедет, чтобы начать все сначала.

– Уедет – ради меня, – сказал Ашер.

– Ты сделал его своим зверем зова? – спросил Мика.

Ашер хмуро посмотрел на Мику, его ледяные голубые глаза сверкнули вампирской силой.

– Я не обязан отвечать на твой вопрос, кот.

– Хорошо, тогда ответь мне, – сказала я.

Он посмотрел на меня без намека на дружелюбие.

– Нет. Нет, я не сделал того, что Нарцисс так сильно желает. Я не сделал его своим зверем зова, но если бы сделал и пришел в его постель, как он хочет, то он был бы готов оставить Сент-Луис и следовать за мной, куда бы я ни направился.

Я не знала, что на это ответить.

– Нарцисс, наверное, влюблен как кошка, раз готов ради тебя покинуть безопасный город и бороться за контроль в другом месте.

Ашер засмеялся, и если смех Жан-Клода мог быть чувственным и сексуальным, в смехе Ашера чувствовалась печаль, словно тускнеющий свет. На миг мое сердце зашлось от боли.

– Я не уверен, что Нарцисс способен на любовь, но он действительно хочет меня. Достаточно сильно, чтобы разрушить все, чего он достиг, если я стану его – во всех смыслах этого слова.

У меня появилось ощущение, что об этом говорилось не единожды, но для меня это было новостью. Я посмотрела на Жан-Клода и сказала то, что думала.

– Как давно ты знаешь о предложении Нарцисса?

– Достаточно давно, – ответил он.

– И когда вы собирались сказать мне об этом?

– Он не мог рассказать тебе, – сказал Ашер, – потому что это заставило бы его раскрыть и причину, по которой я хочу уйти, а этот разговор – последнее, чего он хотел бы. Не так ли, мой хороший? Ах, да, теперь ты больше не мой красавчик; больше нет...

– Что это значит? – спросила я.

– Это значит, что если я не могу быть любимым, то я хочу, чтобы меня уважали, как Мастера вампиров со своими собственными зверями зова.

– Я все еще не понимаю ни слова, ребята, просветите меня, – сказала я.

– Я хочу официального приветствия, – сказал Ашер.

– Мы все здесь друзья, mon ami, – напомнил Жан-Клод.

– Нет. Нет, мы не друзья, – сказал Ашер. – Я или Мастер и твой заместитель, или нет. Если я являюсь тем, кем думаю, то это мое право – требовать официального приветствия от всех в комнате.

– Я не думаю, что это дело касается Джей-Джей, – сказал Джейсон.

Мы все посмотрели на него. Я не знала, что сказать на это заявление, но Жан-Клод нашел слова.

– Ты совершенно прав. Она – наш гость, и это ее не касается.

– Я сейчас устрою ее и вернусь, – сказал Джейсон, уводя ее за занавес в сторону прихожей. Она что-то спросила у него тихим серьезным голосом. Он только покачал головой.

– Почему ты требуешь официального приветствия от всех? Разве это не то, что мы делаем для наших приезжих гостей или других доминантов и Мастеров? Мы же не здороваемся так друг с другом?

Ашер посмотрел на меня – лицо, наполовину скрытое волной волос, голубой шелк – красота и надменность. Но я знала, что были и эмоции, которые он прятал в глубине души. Он пришел к нам именно таким, как щитом загораживаясь своей красотой, когда он боялся, что что-то причинит ему слишком сильную боль.

Это заставило меня посмотреть над головами охраны на картину над камином, вокруг которой был построен дизайн всей комнаты. На ней были изображены Жан-Клод и Ашер, и их покойная подруга Джулианна, еще в то время, когда все одевались так, словно вышли из "Трех мушкетеров" Дюма.

Ашер на полотне был белоснежно-золотым совершенством, Джулианна сидела перед ним, а Жан-Клод стоял за ними обоими, уже тогда одетый в присущем ему черно-белом стиле. Ашер на картине был без шрамов, и художник поймал то же высокомерие, которое я видела перед собой сейчас.

– Когда ты говоришь, что это должны быть все, кто находится в комнате, ты на самом деле имеешь в виду всех до одного? – спросила я.

– Да.

– Жан-Клод?

– Мы часто ведем себя здесь неофициально, но, как Мастер, он имеет право на официальное приветствие каждый раз, когда входит, – сказал Жан-Клод.

– Официальное приветствие – это как помериться причиндалами, – сказала я. – Мы не должны делать это друг с другом.

– Я думал, что не должны, – сказал он, и его лицо ничего не выражало, не давая мне ни единой зацепки. Дерьмо.

Я повернулась к Ашеру.

– Ты всерьез собираешься заставить всех нас это делать?

– Да, – ответил он.

– Но почему? – спросила я.

– Потому что я могу.

Я озадаченно глазела на него где-то с минуту, а затем произнесла:

– Ладно... и как это делается?

– Тот, кто считает меня доминантом, должен приветствовать меня, а тот, кто чувствует, что доминирует или равен мне... что ж, как пойдет...

– И как может пойти? – спросила я.

Мика ответил вместо него:

– Смотря кто предложит свою плоть и кровь.

– Приветствие – просто формальность, – сказала я. – Тот, кто покоряется, предлагает кровь, вампир или оборотень нюхает или целует эту точку, и мы двигаемся дальше.

– Так происходит не всегда, ma petite, – заметил Жан-Клод.

– А что еще? – спросила я.

– Ты же знаешь, что некоторые вампиры используют этот способ, чтобы помериться силами друг с другом.

– Да, я это видела.

– Ритуал – в предложении крови. Доминирующий или Мастер может принять то, что ему предлагают. Так это было много веков назад. Мастер выбирал одно из предложений и кормился, так что, подчиняясь, ты даешь ему право выбрать тебя для кормления.

– Но мы так не делали, когда нас посещали Мастера других городов, – напомнила я.

– Ашер ссылается на свои права, и это в рамках его прав, – Жан-Клод взмахнул рукой, и охранники расступились, чтобы вампиры могли видеть друг друга. – Это то, что ты хочешь получить?