Текст книги "Тигриные игры (ЛП)"
Автор книги: Лора Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– Конечно! – он на самом деле рассмеялся над ее изумлением. – Причина, по которой подлые породы так много знают, что не должны знать, заключается в том, что у них есть такие же подлые друзья. Помни это, Кэт. Независимо от долга или преданности, власть приобретается теми, кто хочет следовать одному и раскрыть секреты, о которых другие не знают, что узнали.
Она медленно покачала головой.
– Ненавижу Пород.
– Ты любишь драму и волнение, которое приносит каждый день, теперь ты можешь присоединиться к часто хаотичному, но всегда удивительному миру тех, кто стоит между мирами, – сказал он ей, опровергая ее притязания, когда он поднялся на ноги. – Ты – Порода, Кэт, независимо от того, как ты родилась. И когда Уайетт поставит под сомнение личность Грэма, когда он больше не сможет скрывать свой тигриный запах, он просто напомнит директору об аномалиях брачной лихорадки и что сила твоего аромата породы увеличился с появлением твоей генетики. Аромат доминирующего партнера скрывает другого, и оба меняют его. Обычно аромат мужчины скрывает женский, но, возможно, в этом случае твой довольно сильный тигриный инстинкт осознает опасность для твоей пары. Это объяснит, почему тигриный аромат скрыл львиный. В конце концов, этого никогда не было. Кто это опровергнет?
Когда он подошел к двери, он медленно исчез. Каким бы чертом ни была эта черная синтетическая кожаная униформа, в которую он был одет, она полностью защищала его, делая даже огромное распространение его крыльев невидимым во время полета.
Порыв ветра обрушился на нее, показывая, что он поднялся с балкона в порыве силы, чтобы вернуться туда, где прятался он и его небольшая группа крылатых пород.
Она однажды видела, как они летают, глубоко в скрытом каньоне, где никакие глаза не могли видеть их, кроме тех, которым они позволяли. Она наблюдала, как они тренируются в воздушном бою, и восхищалась изяществом и ловкостью такого огромного размаха крыльев. Это было невероятно, зрелище, которым она восхищалась неделями.
Однако с ростом конфликта между Породами и РэймондомМартинесом эти маленькие прогулки подошли к концу, и только самые важные встречи проводились лицом к лицу.
Такие как эта.
Через две ночи она встретится с родителями Онор, передаст им информацию, которую подобрала, и фотографии, которые приведут их к дочери. Онор заслужила ее родителей.
Когда-то давным-давно Кэт задавалась вопросом, почему она не заслужила родителей. Ее мать умерла от болезни, которую она отказалась лечить, которую передала своей новорожденной дочери из-за ее отказа признать это.
В ее записи о рождении не было ни одного отца. Ее мать была без какой-либо известной семьи. Кэт осталась одна в целом мире и умерла бы, если бы Филипп Бранденмор не забрал ее и не привел в исследовательский центр, чтобы проверить свою новую генную терапию.
Иногда казалось, что она теперь так же одинока, как и когда родилась. Оказалось, без семьи, но не совсем без друзей. Черт, Кинан тоже был чертовски хорошим другом, не говоря уже о довольно крутом друге.
Улыбка коснулась ее губ.
– Выкуси, Эшли, – пробормотала она. – Спорим, у тебя нет в друзьях орла. Все, что у тебя есть, это Грэм.
Это можно было сказать вызывающе, но боль, боль, которая не утихла, напомнила ей, как сильно она хотела, чтобы все было по-другому.
Когда эта мысль пронзила ее разум, далекий запах разъяренного тигра пришел в ее чувства, и он приближался. Быстро.
Прыгнув к двери спальни, она быстро отперла ее и открыла, столкнувшись лицом к лицу с разъяренным Грэмом.
Это была не безумная ярость, которая явила тигра, чтобы отметить его глаза и его плоть. Это была Порода, пара, который каким-то образом почувствовал больше, чем он должен был почувствовать.
– Черт, да что с тобой такое? – Отступив, она позволила ему пройти в комнату, наблюдая, как трепещут ноздри, задаваясь вопросом, может ли он обнаружить запах Кинана, даже когда она не могла.
Глядя на него, она скрестила руки на груди в ожидании. Он бродил по комнате с рычанием в груди, когда она удивленно моргнула.
– Ты начинаешь беспокоить меня, – сообщила она ему многозначительно. – Что, черт возьми, с тобой?
– Датчики движения на балконе улавливали движение, и это была не ты, – рычание в его голосе требовало не просто ответов, но и правды.
– Правда? – Медленно двигаясь к балкону, она выглянула за открытые двери, затем повернулась к нему с выгнутыми бровями. – Ну, это была не я, но как ты узнал?
– Кто это был? – его голос заставил ее глаза удивленно расшириться.
– Проверь свои проклятые камеры, Грэм, – огрызнулась она на него. – Кто, черт возьми, может добраться до моей спальни, если ты не знаешь об этом?
Ложь с ним не была предпочтительна по какой-то причине, она не знала почему. Нет сомнений в том, что он лгал ей при каждой возможности. Он был создан, чтобы лгать. Он был ложью.
Она почти слышала, как его зубы скрипят от ее вопроса.
– Никто не сможет попасть в твою спальню без обнаружения, – признался он, нисколько не обрадовавшись.
– Может, тебе стоит проверить свою электронику, – медленно предложила она, словно опасаясь его настроения.
Взбесив его, она сама была в подвешенном состоянии.
– Я проверил свою электронику. – Повернувшись к ней лицом, уперев руки в бедра, он столкнулся с ней тяжелым хмурым взглядом. – Что ты задумала, Кэт?
Он сказал это так серьезно, что ей пришлось рассмеяться.
– Что я задумала? Серьезно, Грэм? Думаю, это я должна задать тебе этот вопрос. Ты мастер игр, а не я.
Опустив руки, она подошла к двери спальни и держала ее, готовясь хлопнуть ею у него за спиной.
– Почему бы тебе не проверить свою электронику снова, дикарь, потому что у меня нет времени на твои капризы.
Перемены в нем были мгновенными, но тогда они только начали совпадать с ее.
Брачная лихорадка.
Она жаждала его два дня. Потребность в его прикосновениях росла как потребность наркомана в дозе.
Кэт задавалась вопросом, может ли найти программу из двенадцати шагов, чтобы исправить это.
Она сомневалась в этом. Она никогда не была везучей.
Конечно, ради Бога, должно быть лекарство, а не просто какое-то глупое гормональное лечение, чтобы помочь справится с симптомами. Поскольку у нее есть новости для него, она не собирается вновь переживать очередную терапию.
С нее хватило в детстве.
– Мои капризы? – осторожно спросил он, выражение его лица стало напряженным, а глаза осторожно сузились.
Она не могла не закатить глаза.
– Разве ты не понял, что этот взгляд и тон голоса действительно не работают на меня? Дни слепого послушания прошли, Грэм. Они никогда не вернутся.
– Ты больше не ребенок, Кэт, – усмехнулся он. – Слепое послушание никогда не было тем, чего я хотел. Тем не менее, ты, похоже, полна решимости оставить нас в прошлом, где каждый поступок, каждый ответ, либо черный, либо белый, когда прекрасно знаешь, что наши жизни никогда не существовали в таком плане.
– Ты имеешь в виду план, где я могла бы тебе доверять? – ворчливо спросила она, крепче сжав дверь. – Ты прав. У нас никогда его не было, я лишь так думала.
– Для человека с исключительной фотографической памятью и способностью к логике, ты можешь быть удивительно близорукой и удивительно нелогичной, – обвинил он ее, когда выражение его лица выражало неодобрение. – Я хорошо тебя обучил, Кэт. Почему бы тебе не использовать некоторые из этих невероятных даров, которые, как я знаю, у тебя есть, для чего-то другого, кроме ненависти ко мне?
Хлопок двери не был шоком. Даже когда ее мускулы сжались и шипение ярости покинуло ее губы, она с силой толкнула его в дверной проем с сильным взмахом запястья.
– Потому что ты заслуживаешь моей ненависти? – парировала она, зная, что не ненавидит его.
Кэт знала это все время. Она никогда не ненавидела его ни на миг. Насколько проще была бы ее жизнь, если бы она могла.
– В глазах ребенка, возможно, – согласился он. – Но ты не ребенок, Кэт. Даже в двенадцать ты не была ребенком, не больше, чем у Джадда и меня была возможность заявить о своей невинности. Когда я исчез, ты знала, что меня не забрал этот эскадрон смерти, точно так же, как ты знала, что переливание твоей крови будет иметь ужасные результаты. Ты проигнорировала то, что знала.
– Ты умирал! – закричала она, ошеломленная болезненным воспоминанием страха при виде его ран и крови, которую он потерял. – Я не могла потерять тебя.
Но она потеряла его.
Он стоял там, просто уставившись на нее, его взгляд был тяжелым и мрачным. И знающим.
Она знала, что переливание разозлит его. Она слышала, как доктор Фостер говорил ему никогда не рисковать без принятия мер предосторожности. Она не знала, какие были меры предосторожности, но она видела инъекцию, которую он получил до переливания от нее после того, как эксперимент, проведенный доктором Беннеттом, не удался.
– Для тебя это стоило риска, – предположил он, его голос был невероятно грустным. – Этот риск вышел из-под контроля.
– Потому что я заразила тебя? – усмехнулась она.
Отойдя в другую сторону комнаты, она потерла руки, теперь боль от его прикосновения была почти невыносимой.
– Я не буду ссориться с тобой из-за того, что ты отказываешься видеть, – он выдохнул, звук был полон усталости или грусти. – Я могу понять твой гнев, Кэт. Я даже могу понять ненависть. Твой отказ признать то, что ты знала тогда и сейчас, я отказываюсь принять.
Он отказался принять это?
Он сделал все возможное, чтобы изолировать ее, лишить ее друзей и преданности, и он думал, что она должна просто принять это? Признать, что он думал, что она должна знать?
– Я никогда не буду доверять тебе, – с болью прошептала она. – Никогда.
Двигаясь к ней, он медленно и ровно покачал головой.
– Ты уже доверяешь мне, детка, ты просто еще не хочешь принять это.
– Ты сошел с ума. – Неверие боролось с голодом, растущим внутри нее, когда он подошел ближе.
– Да, я сделал это давным-давно, – согласился он, обвивая рукой ее талию, притягивая к себе. – Потом я нашел его в одинокой пустыне, наблюдая за тигрицей на охоте, и понял, что все, о чем я мечтал, было прямо у меня под носом, когда я искал ее.
От удивления она приоткрыла губы, и собиралась потребовать объяснения, но его поцелуй украл слова, а также необходимость в них. Объединяя их вместе, смешивался вкус брачного гормона, разливающегося от них обоих, взрывающегося через ее чувства и эмоции.
Обхватив руками его шею, ее пальцы вонзились в его волосы, чтобы прижать его к себе, когда мучительный стон вырвался из ее горла, Кэт знала, что больше не сможет выжить без него.
Она искала его. Она это знала. Она завлекла его обратно в пустыню, дала ему подсказки, необходимые для ее поиска, и отказалась сообщить ему, с кем он общался. Она ждала его ночь за ночью, искала ночами в пустыне и говорила себе, что ненавидит его. Она говорила себе, что просто устала ждать, когда он найдет ее и убьет.
Однако то, что он сделал намного болезненнее.
Тем не менее, она сотрудничает, не так ли?
Мучительный стон и понимание наполнил их поцелуй.
Обхватив ее руками, Грэм поднял ее и понес к кровати. Его губы все еще обхватывали ее, их языки облизывали друг друга, смакуя поцелуи и голод, когда он навис над ней. Его тело накрыло ее, его руки изучали, снимая одежду, отделяющую их и блокирующую доступ к обнаженной плоти, когда она рвала его одежду заостренными когтями, пока ничего не осталось.
Его грубая, жесткая кожа, потирающаяся об ее нежную плоть, и его губы, прервавшие поцелуй, скользили к чувствительной линии шеи.
– Ты только что разорвала мою одежду. – Он заставляет ее наклониться, чтобы дать ему больший доступ.
– Ой, мне так жаль. В следующий раз, я исправлюсь, – прошептала она, затаив дыхание, поглаживая руками его спину, удивляясь жестким мышцам, сгибающимся под его кожей.
– Уверен, так и будет, – подняв голову, он уставился на нее.
Словно заглядывая внутрь нее.
Видел ли он ночи, когда она искала его в пустыне, настолько жаждавший увидеть его, что она, черт побери, удостоверилась, что он знает, где она? Что он узнал кто она? Видел ли он страх, с которым она боролась, чтобы скрыться в детстве, голод, который она испытывала, когда стала женщиной?
– Моя Кэт, – прошептал он, проводя пальцами по ее щеке, затем опустил голову, прислонившись своей щекой к ее. – Позволь мне обнять тебя, детка, только на мгновение, побудь моей Кэт.
Только на мгновение.
В ней бушевал голод, голод, который вышел далеко за пределы сексуального в царство разбитых снов, разбитого сердца и шрамов души. Но необходимость удержать его следовала за ней через все это.
Необходимость быть его, в каком бы качестве он ни позволил ей принадлежать ему, всегда была ее частью. Независимо от того, было ли это закодировано или предназначено природой, да и имело ли это значение? Потому что потребность в этом намного превосходила все, что могла создать наука.
Закрыв глаза, Кэт уступила нужде, голоду и подавляющим эмоциям, которые сдерживала с такой силой, что порой боялась, что это задушит ее.
Она позволила себе быть той, кем была рождена.
Его Кэт.
• ГЛАВА 15 •
Она мечтала о его прикосновении.
Лежа под ним, Кэт думала, сможет ли когда-нибудь восстановить свою эмоциональную дистанцию.
Мозолистые ладони поглаживали по бокам бедра, тепло и трение разлетелись по ее чувствительной плоти во вспышках удовольствия. Когда она сжала пальцами одеяло под собой, стон в ее горле вырвался наружу. Скулящий звук удивил, а боль нужды потрясла ее.
У нее перехватило дыхание, когда одна рука снова погладила ее по боку, кончики его пальцев ласкали, тянулись с изумительным жаром, пока они не обвились вокруг опухшего изгиба ее груди. Его губы ласкали от шеи до ключицы, немного пощипывая, заставив оторвать руки от кровати, чтобы сжать его плечи.
Ей нужно держаться за него, нужно успокоить ее чувства, когда его большой палец коснулся ее соска, а его губы скользнули по быстро растущей плоти к твердому, ноющему кончику.
– Грэм, – шепот его имени не помог ей найти опору.
Его губы окружили плотный пучок нервов, зубы стучали по нему, прежде чем он всосал его в рот с сильным разрушительным давлением.
Кэт прислонилась головой к кровати, головокружение накрыло ее, когда удовольствие пронзило ее, раздвоенные пальцы шипящего ощущения ударялись прямо в ее матку.
– Грэм, – она выкрикнула его имя.
Выгнувшись к нему, Кэт ахнула от удовольствия, горячее давление разрушило ее контроль, когда удовольствие пронеслось от соска к ноющему пучку нервов между ее бедрами.
Электрические импульсы крошечных взрывов пронеслись по телу, погружая Кэт все глубже в трясину хаотических потребностей, физических и эмоциональных, которые пронзали ее. Когда его рот ущипнул сначала один сосок, а затем другой, прежде чем снова перейти к первому, Кэт боролась, чтобы вернуть свои чувства под контроль.
Но не смогла.
Удовольствие было разрушительным. Это разрушило оборонительные сооружения, которые она выстраивала годами, и заменило их такой острой потребностью, из-за которой она задавалась вопросом, будет ли когда-нибудь снова прежней.
Задавалась вопросом? Нет, Кэт знала, что больше никогда не будет прежней.
Она боролась с осознанием того, что есть часть нее, которая всегда будет принадлежать ему, но здесь, в этот момент, не было борьбы с этим. Там не было никакого отрицания этого.
– Мне нравится твой вкус, – прошептал он, его губы гладили ее сосок, прежде чем он начал спускаться ниже с пылкими поцелуями.
Его губы скользили по животу, поглаживая нежную плоть, опускаясь ниже. Снова лаская пальцами по бокам ее бедра, медленно раздвигая ноги. Он ослабил свои поцелуи ближе к пульсирующему комочку клитора.
Она не могла этого вынести.
Ее чувства кружились, погруженные в водоворот приближающегося экстаза, в котором она была уверена, не выживет.
– Просто отпусти себя, Кэт, я с тобой, – прошептал он, тепло его дыхания доносилось до плотного бутона, умоляющего его внимания. – Я с тобой, детка.
Довериться ему в этом? Он удержит ее?
– Грэм… О, боже…
Ее руки хлопнули по кровати, когти вонзились в одеяла, а бедра рефлекторно выгнулись от поразительного удовольствия, которое пронзило ее.
Его язык облизал раздутые, насыщенные складки между бедрами. Медленное, чувственное прикосновение фантастического ощущения пронеслось через нее и уничтожило все шансы на сохранение контроля.
Это прошло.
Не было даже мысли о контроле. Ничто не имело значения, кроме каждой изысканной ласки его злого языка, когда он двигался через чувствительную плоть, прежде чем закружиться вокруг узкого пучка нервов, пульсирующих ради освобождения.
Она выгнулась, ее бедра раздвинулись дальше. Каждая ласка усиливала эротический эффект в клиторе, втягивала ее все глубже в ощущение шторма внутри нее. Она мчалась к его центру, тянулась к нему, стонала, задыхаясь.
Это было так хорошо.
Интенсивность каждого ощущения, бурный порыв удовольствия, бушующий по ее телу, только усиливали эйфорический туман, наполняющий ошеломленные чувства.
Каждый пульс крови, бьющий по ее венам, нес адреналин, наполненный удовольствием, чтобы подарить ей эмоции, запирая ее в чувственном водовороте, который создавал Грэм.
Грэм.
Ее Грэм.
Какое бы имя он ни использовал, какую бы личность ни взял, он – ее. Он всегда был ее.
Так же, как она всегда принадлежала ему.
Каждый путь, по которому они шли в жизни, каждое сражение, каждая ночь, когда она искала во тьме, были частью пути, ведущего к этому.
К этому удовольствию.
Рычание вибрировало на раздутом бутоне ее клитора, когда его губы окружили его, опираясь на нежную плоть, пока его язык терся об него, гладил его…
О,боже… удовольствие было неописуемым. Каждое лизание посылало электрические импульсы, проникавшие через нее, которые росли и горели вдоль нервных окончаний, настолько чувствительных, что каждое прикосновение, каждая ласка имели силу, чтобы погрузить ее глубже в голод, которого она не ожидала.
Он кружился, нарастая с каждым вздохом, каждым прикосновением.
Ослепляющее, жгучее ощущение потрясло ее чувства. Мускулы напряглись, тело изогнулось, и в порыве чистого, пылающего экстаза ее оргазм взорвался сквозь нее.
Дыхание перехватило от крика, вырвавшегося из ее горла. Дрожь пронзила ее, каждый взрывной порыв экстаза тянул ее к телу Грэма, когда он скользил над ней.
Она была уверена, что удовольствие не может стать лучше. Этот шторм, разразившийся внутри нее, не может стать более хаотичным.
До тех пор, пока стальная длина его эрекции не выросла в изгибающейся, сжимающей глубине ее влагалища.
– Сладкая Кэт, – первобытный звук его голоса у нее на шее сопровождался ощущением резких ударов по нежной плоти.
Кэт обняла его за плечи и повернулась к его шее, ее собственные резцы сжимали твердые мышцы его плеча там, где оно изгибалось от шеи.
Вдавливая каждый сильный удар его бедер между ее ног, ощущение его эрекции, двигающейся внутри нее, растягивавшее ее с жгучим удовольствием, подтолкнуло Кэт к пропасти, в которой, она задавалась вопросом, выживет ли.
Выживет или нет, необходимость встретить пылающий экстаз, к которому он подталкивал, стала отчаянной гонкой к ее собственному уничтожению.
Каждое сильное движение его бедер, ощущение его тела, покрывающего ее, одна рука гладит бедро, другая уткнулась в ее волосы, пальцы сжимают пряди, чтобы удержать ее голову на месте, уверяли ее, что он гонится за тем же ослепляющим краем восторга.
Ее бедра сжались на его теле, зубы задели его шею, и в момент полного ослепительного инстинкта она вонзилась в его плоть, когда оргазм отбросил ее через этот край с такой силой, таким взрывным ощущением, что ничто иное, кроме экстаза и мужчины, присоединяющегося к ней в этом, не существовало.
Она почувствовала, как он кончил. Жесткие, горячие импульсы спермы, освободили зубец мужской эрекции. Он встал на место, удерживая его внутри нее, когда он дернулся в ней, его резцы пронзили ее плечо, и глубокий гортанный рык вибрировал на нем.
И это никогда не кончится.
Экстаз продолжал взрываться снова и снова. Зубчатые вспышки огненного восторга переполнили ее чувства, настигли их. И, как он и обещал ей, он был с ней. Сцепленная с ним, дрожащая, беззащитная, она чувствовала, что что-то проиграла ему. Что-то, о чем потом пожалеет. Что-то, что, даст ему силу уничтожить ее, что он не смог сделать в прошлом.
Но сейчас он держал ее, как и обещал.
Она чувствовала, как его сердце бьется о ее грудь, как ему тяжело дышать, так же трудно, как и ей самой. Его чувства заперты внутри нее, его чувства ошеломлены так же, как и ее, его удовольствие столь же дикое и безудержное, как и ее.
В этот момент он принадлежал ей так же, как она принадлежала ему.
На данный момент.
***
Полночь застелила небо, прохладный пустынный ветерок доносился через открытые балконные двери, пока Грэм лежал, уставившись в ночь.
Кэт свернулась у него под боком, расслабленная, и нежный ритм ее дыхания, казалось, успокаивал тревогу, которая обычно мучила его по ночам. Объятия с ней, после нескольких часов занятий любовью, притупило тот край ярости, который, казалось, следовал за ним ближе, чем его собственная тень, и заменил его сонным удовлетворением.
Его пара.
Поглаживая тяжелые пряди волос, раскинутые на подушке, он не мог не удивляться тому, что у него была пара, особенно это изящное существо. Когда он впервые запрограммировал для нее генетическую сыворотку, он и подумать не мог, что та связь, которую он чувствовал к ней, может быть чем-то таким сложным, как то, что он чувствовал сейчас.
Черт, ему было одиннадцать лет, его разум был наполнен таким количеством формул и таким большим знанием, что уже началось безумие. Ни один ребенок, даже ребенок Пород, не должен иметь такой способности к расшифровке чего-то столь сложного, как человек и геном животных, исследуемый в лабораториях Бранденмора.
Впрочем, он знал не только, как его расшифровать; он также знал, как его кодировать. Сложность выявления и кодирования уникальных нитей ДНК была тем, что исследователи, изучавшие его всю свою жизнь, до сих пор не понимали. Даже доктор Фостер, один из самых известных генетиков в своей области, не смог увидеть, что Грэм видел в каждой исследуемой цепи ДНК. И даже Грэм знал, что девяносто процентов того, что он знал, он никогда не сможет раскрыть.
Эти знания позволили ему направить доктора Фостера в том направлении, в котором он должен был пойти для лечения Кэт. Какими бы болезненными и мучительными они ни были, это все, что могло спасти ее жизнь.
Генетическая аномалия, с которой она родилась, убила бы ее через несколько дней. Ей не хватало гена, жизненно важного для гормонального развития и развития иммунитета. Того, который он смог заменить генетикой тигриной Породы.
К тому времени, как ей исполнилось восемь лет, он знал, что ее необходимо вывести из исследовательского центра. Как и у Джадда, ее развитие будет происходить так, как наука никогда не сможет понять.
Он все спланировал с такими точными деталями. Все, кроме пуль, отскочивших от валуна и врезавшихся в его грудь, бедро и живот. Он не планировал этого и не планировал переливания крови.
Его инстинкты Породы были не в состоянии обработать силу принудительной связи, которая тут же начала формироваться. И он знал Кэт, как никого другого. Единственный способ оттолкнуть ее – заставить ненавидеть его.
Нужно было так много сделать, чтобы обеспечить ее безопасность.
Затем снова вмешалась судьба, и солдаты Совета генетики поймали его и вернули в исследовательский центр.
Отбросив эти воспоминания, он бросил взгляд за открытые двери, отбросив изменчивую ярость, которая наполняла его всякий раз, когда он позволял себе вновь посетить этот конкретный ад.
Кэт пошевелилась рядом с ним, перекатилась на бок и села на край кровати.
Нахмурившись, он наблюдал, как она поднялась с кровати, потащила за собой простыню и обернула ее вокруг своей наготы почти в защитном жесте. Медленно вдыхая, он почувствовал, как внезапно вспыхнули его чувства Породы, безумие, которое никогда не было больше, чем дыхание, пробудилось во внезапном яростном сознании.
Грэм мгновенно встал с кровати и подошел к ней, когда она достигла балконных дверей. Обхватив ее за плечи и повернув к себе, он уставился в глаза, полные мрачной горечи, когда понял, что запах его пары больше не присутствует.
Это не его пара.
– Клэр?
Откуда она взялась? Он не чуял ее месяцами, начал подозревать, что ее больше не существует.
Но как оказалось, существует.
Аромат Кэт был настолько тонким, настолько ослабленным осознанием защитного духа, который существовал внутри нее, что ее почти не было рядом.
– Ну, разве ты не красавчик, – сказала она задумчиво, уставившись на него с таким любопытством, в котором не было ничего сексуального, что он мог страдать за ту жизнь, которой у нее никогда не было. – Но из воспоминаний Кэт о тебе я знала, что ты будешь. Ей очень повезло.
– Почему ты здесь? – усиление его голоса из-за возрастающей ярости в его чувствах было единственным предупреждением, которое он когда-либо получал от монстра, которым мог стать, чтобы раскрыть себя.
Каким-то образом она почувствовала это существо и угрозу, которой оно могло быть.
– Не делай мне больно, – на ее лице мелькнул страх. – Пожалуйста. Я здесь ради Кэт, клянусь.
Полосы начали затенять его лицо, шею.
Резко отпустив ее, Грэм шагнул в другую сторону комнаты, отчаянно пытаясь отодвинуть ту его часть, которая могла подняться с беспощадным намерением уничтожить все, что угодно, что стояло между ним и Кэт.
Он долго не протянет. Его инстинкты были беспорядочными, и все же он знал, что освобождение от этой ярости испугает эту робкую тень ребенка, которому следовало бы уйти, когда ее тело больше не могло поддерживать жизнь.
Полосы исчезли. Его контроль стал сильнее, прежде чем он повернулся к ней.
– Кэт моя, – он боролся за то, чтобы его голос звучал мягко, не угрожая. – Она должна вернуться.
– Она всего лишь спит. – Запах страха Клэр был похож на плащ, окружавший ее. – Она не знает, что я здесь. Она не может знать. Обещай мне. Клянусь, я здесь ради нее.
Резкий кивок – все, что ему удалось. В этот момент его голос ужаснул бы ее.
– Я должна была предупредить тебя, – прошептала она, все еще прижимая к себе простыню. – Я просто хотела сначала хоть мельком увидеть ночь. – Она посмотрела на балконные двери, преследующая грустью, которая была настолько важной частью ее, что она не могла инстинктивную потребность заставить ее скрыть.
Когда он не заговорил, она вздохнула, прежде чем осторожно встретилась с ним взглядом.
– Породы могут чувствовать запах лжи. Я не буду лгать тебе. Я просто побуду здесь несколько минут. Это действительно так плохо? Я просто хотела увидеть ночь перед тем, как предупрежу тебя, – она нахмурилась, явно борясь за то, чтобы подбирать слова.
– Кэт что-то задумала? – Он знал свою Кэт и чувствовал ее секреты. Он был готов подождать, чтобы завоевать ее доверие, но он должен сделать все возможное, чтобы удовлетворить молодую женщину, которая защищала Кэт более десяти лет. Если она не уйдет быстро, они оба пожалеют об этом.
– Если я предам ее, то буду такой же, как все, в ее глазах, – тихо сказала она. – Я не могу рассказать тебе ее секреты, но она научила меня, что есть и другие способы рассказать, то, что нужно сказать.
– Скажи это, дитя, – он подавлял гортанный тон, наполненный яростью достаточно долго, чтобы предупредить ее, что у нее не так много времени.
– Прошлое не закончено, – быстро прошептала она. – Есть кое-что, что она искала. Опасность грозит не ей, а хрупким пережиткам доверия, которые позволили ей сохранить эту связь с тобой. Но эти секреты могут уничтожить его. Остерегайся полета. Если она примет крыло, то ты вполне можешь потерять ее навсегда, – с этими словами она отступила к кровати и, развернув простыню, откинулась на спинку кресла и уставилась на него с таким сожалением, что вина обожгла его душу. – Я просто хотела увидеть ночь снова. Я так соскучилась…
Ее глаза закрылись и так быстро, как показала себя душа, она снова ушла. Запах его Кэт наполнил комнату, спаривание, след, который он оставил на ней, снова заполняя комнату.
Грэм не мог отвести от нее взгляда.
Там не было никакого предупреждения, что Клэр появится. Никакого предупреждения, что дух, который спал в Кэт, пробудится.
Мрачность присутствия угрожала здравомыслию, которое он нашел со своей Кэт, и знание о том, что Клэр все еще существовала в ней, вызывало тревогу.
Ритуал, проведенный Шестью Вождями Навахо более десяти лет назад, чтобы спрятать Кэт от сил Совета, решивших вернуть ее, был призван поместить дух Кэт в спящее состояние, в то время как дух Клэр столкнулся с миром в теле Кэт.
Это изменяло даже генетический облик Кэт в то время, когда Клэр «просыпалась». Грэм знал, что Клэр спала чаще, чем просыпалась, и Кэт столкнулась с мелкой жестокостью и ненавистью, которые она обнаружила в доме Мартинесов.
Как только потребность в этой защите закончилась, Клэр должна была найти путь к своему вечному сну или ко всему, что происходит после смерти.
Были времена, когда Грэм не был уверен, что верит в загробную жизнь, но теперь он знал, что Клэр не нашла этого.
Черт.
Это не приемлемо. Он не позволит этому продолжаться. Кэт потеряла достаточно своей жизни. Она заслуживает того, чтобы встретиться с жизнью, не опасаясь очередного пробуждения внутри нее и взятия ее места.
Он заслуживал большего, ее не отберут так просто у него. Когда он столкнулся с Клэр, ничего, кроме самого тонкого запаха Кэт не осталось. Настолько тонкий, что опознать ее было бы невозможно, если бы он не был ее парой, хотя даже этой пары больше не существовало, когда эта женщина смотрела на мир.
Тихий рык сорвался с его губ.
Она его. Он умирал за нее не раз. Он живет ради нее. Он потерял здравомыслие ради нее. Будь он проклят, если теперь позволит кому-нибудь отобрать ее у него.
Не Совету по генетике, не ДжонасуУайетту и не тому бедному, печальному маленькому существу, которое так отчаянно хотело увидеть ночь.
Клэр заслуживает своего отдыха, как не заслуживает ничего другого в этом мире.
Но даже более того, он и Кэт заслуживали того, чтобы встретиться с жизнью, не зная, что, когда Кэт спит, другой дух может так легко пробудиться без ведома Кэт.
Пришло время нарушить хрупкое перемирие, которое он имел с неким вождем, и положить этому конец.
• ГЛАВА 16 •
На следующую ночь Грэм осторожно двинулся туда, где, как он знал, его будет ждать вождь. Даже в молодом возрасте Грэм вызывал страх. Он не всегда понимал это, хотя часто ценил эту способность. Один человек, который никогда не смотрел на него со страхом или даже трепетом, был ОринМартинес, высший из Шести Вождей Навахо, шаман племен Нации.
