Текст книги "Тигриные игры (ЛП)"
Автор книги: Лора Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Лора Ли
Тигриные игры
Над переводом работали:
Перевод: Ольга (пролог, 1, 2 главы), Бешеный Койот (с 3 главы)
Редактор: Ольга (пролог, 1, 2 главы), Мария К. (с 3 главы)
Вычитка: Галина
Дизайн обложки: Оксана
Найди свою гору и сделай первый шаг…
Поднимись на нее.
Найди свою песню и сделай первый вдох…
Спой ее.
Найди свою историю, возьми ручку…
Запиши ее.
Найди тот идеальный вид, возьми камеру в руки…
Запечатлей его.
О чем бы ты не мечтал, где бы она ни существовала, стремись к ней…
Проживи это.
Поднимись на гору. Спой свою песню.
Запиши ту историю. Запечатлей этот вид.
Проживи эту мечту.
Сделай это сейчас, прежде чем ты поймешь, что время для этого прошло.
• МИР ПОРОД •
Они не перевертыши или оборотни.
Они – результат эксперимента в области генной инженерии. Созданы, чтобы стать суперсолдатами и лабораторными крысами, необходимыми для исследования новых лекарственных препаратов для населения.
Они не созданы, чтобы быть свободными.
Они не созданы даже чтобы жить.
Они существовали, чтобы служить мужчинам и женщинам, которые создали их, пытали их, наполнили их яростью и жаждой свободы.
Теперь они свободны, они живут, и они знакомятся с миром и своими возлюбленными.
•ПРОЛОГ•
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР БРАНДЕНМОРА
ПОДЗЕМНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ГЕНЕТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Кэт смотрела на белую стену камеры, в которой она выросла, и плакала. Она не плакала уже очень давно.
Ги очень страдал, когда она плакала, поэтому, когда ей было пять лет, она перестала плакать, когда ей страшно. Ей было уже двенадцать, и, пока процедуры не становились настолько болезненными, что она больше не выдерживала, она не плакала.
Однако, эта боль хуже, чем процедуры. Это даже хуже, чем когда она умоляла Ги позволить ей умереть.
Потому что теперь Ги ушел.
По крайней мере, все сигналы тревоги были тихими. Этот сигнал тревоги разбудил только ее и единственного другого обитателя камеры.
Первые мамочка и папочка Онор забрали ее домой. Сейчас они сказали, что Ги ушел, что он сбежал. Но Ги уже не ребенок и он не сбежал бы, не взяв с собой ее и Джадда. Он бы не поступил так. Она знала, что он бы так не сделал.
И ее плюшевый медведь тоже пропал. Ги позволил ей оставить плюшевого медведя, когда она вернулась после экспериментов, и все ее тело болело, будто его раздирают. Тогда он позволил ей прижиматься к нему, пока сам обнимал ее.
– Он взял моего плюшевого медведя, – прошептала она. – Он, должно быть, очень испугался, Джадд. Должно быть, он знал, что люди в черной одежде собираются забрать его.
Джадд был из Породы бенгальских тигров, как и Ги, но Ги сказал, что бенгальские гены Джадда спят. Доктор Фостер сказал, что они рецессивные. Иногда Ги пытался объяснять ей что-то, как будто она еще маленькая. Она уже взрослая. Она многое знала. И она знала, что это Джадд заставил уснуть свой бенгальский ген. Он не пробудился, потому что Джадд не позволил ему пробудиться.
Джадд классный. С мягкими, черными волосами и действительно глубокими зелеными глазами. Он выглядел так, будто у него был прекрасный загар, но это был цвет его кожи. Мягкий, темно-смуглый оттенок, как и у большинства Пород.
Он был таким же высоким, как Ги, хотя и не такой мускулистый. Он все время наблюдал за происходящим, а иногда Ги объяснял ему что-нибудь, но Кэт знала, что во многом Джадд и сам уже разобрался.
– Люди в черной одежде не забрали его, Кэт, – он лежал на собственной кровати, как всегда, просто глядя в потолок.
Однажды он сказал ей, что, если смотрит на него достаточно пристально, его разум уводит его в места, где он свободен.
У нее это никогда не получалось, главным образом потому, что Ги всегда разговаривал с ней, рассказывая ей то, что, как он сказал, она должна запомнить.
Но она помнила все, что слышала, и все, что видела. Ги приходилось говорить ей только один раз.
Вроде того, что, если люди в черных костюмах придут за ней, чтобы она не боялась. Не сражалась, сохраняла спокойствие, потому что он спасет ее прежде, чем они заставят ее уснуть. Люди в черной одежде забрали всех остальных пожилых людей, над которыми экспериментировали на протяжении многих лет. Доктор Фостер очень огорчился, когда они ушли, и она слышала, как он сказал Ги, что, по крайней мере, они больше не страдают.
– Люди в черной одежде забрали его, Джадд, – она обвила руками колени, чтобы не раскачиваться вперед-назад. – Мой плюшевый мишка пропал. – А ей нужен был плюшевый мишка, когда Ги не было рядом. Она была очень испугана. – Ги не сделал бы этого, если бы не испугался.
– Гидеон ничего не боится, Кэт, – напомнил он ей.
Он говорил ей это много раз за эти годы.
– Он бы не оставил нас.
Она знала, что не оставил бы. Ги любил ее, и он знал, что она любит Джадда. Он спасет и Джадда тоже, потому что она никогда не сможет оставить его страдать.
– Я хочу Ги, – прошептала она, всхлипывая, страх, который всегда угрожал сокрушить ее, накрывал ее. – Они увезли его от меня, Джадд. Почему они увезли его от меня? Мне нужен Ги.
Тихие рыдания сотрясали ее плечи, она не смела позволить ученым услышать, как она плачет. Они наказывали ее за то, что она была громкой. Они дали бы ей этот ужасный наркотик, который затуманивает сознание и заставит сходить с ума от боли, которую они причиняют.
– Гидеон убежал, Кэт, – голос Джадда был пустым, смирившимся. – Ты должна это принять. Я не знаю, почему он взял плюшевого мишку, но я знаю, что солдаты его не забрали.
Она нуждалась в Ги. Он защищал ее. Он сделал ад сносным, и давал ей надежду. И Джадд неправ. Ги не оставит ее. Он просто этого не сделает. Ги знал, что у нее больше никого нет. У нее не было никого, кроме Ги…
ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА СПУСТЯ
Они забрали Ги, теперь они пришли за ней и Джаддом.
Кэт наблюдала за мужчинами в черной одежде, пока они поднимались по коридору в камеру. В исследовательском центре уже никого не осталось, кроме нее и Джадда. Они наверняка заберут ее. Именно она вызвала разочарование во время последнего эксперимента.
– Помни, Кэт, не дерись. Сохраняй спокойствие, – пробормотал Джадд, встав рядом с ней. – Ничего не говори. Не рассказывай им ничего.
Но Ги не спасет их.
Джадд думал, что он сможет, но как он мог, когда мужчины в черных костюмах взяли его и усыпили?
Однако, она не будет сражаться. Она пообещала, что она не будет драться в центре. Она подождет. Она будет смотреть. Если он не придет за ней, тогда при первой возможности, после того как они очистят лаборатории, она сбежит. Он обещал, что будет шанс.
Она попытается убежать так, как он ее научил. Она будет бежать, прятаться, расти и учить остальные уроки войны. Когда она узнает их все, тогда она узнает, кто отдал приказ усыпить Ги, и она заставит их страдать.
«Что она будет делать потом?»– подумала она. Потому что после этого она не могла представить жизнь без Ги.
– Ты слышишь меня, Кэт? – его голос стал твердым, почти как у Ги.
– Я тебя слышу. – Не было времени, чтобы сказать что-нибудь еще.
Мужчины в черной одежде вошли в камеру. Взгляды на жестких лицах такие прямые и холодные, лишенные сожаления или сострадания.
Металлическая дверь беззвучно открылась.
– Пошли, тебя переводят, – объявил самый высокий, подходя кДжадду. – Повернись.
Джадд повернулся, даже не вздрогнув, когда они закрепили жесткие пластиковые манжеты вокруг его запястий.
Повернувшись, Кэт тоже сложила руки за спиной.
Оба мужчины засмеялись.
– Да, ты реальная угроза, – тот, что пониже коротко издевательски хохотнул, прежде чем болезненно стукнуть ее по голове и толкнуть к двери. – Я не потрачу на тебя ограничители.
Это была ошибка, но она не собиралась им это говорить.
Она была крошечной. Выглядела хрупкой. Но внутри нее скрывалось животное. Они не ожидают и не будут готовы. Она намерена выжить.
ЧЕТЫРЕ ЧАСА СПУСТЯ
ГДЕ-ТО В ГОРАХ ПЕНСИЛВАНИИ
Джадд думал, не должен ли он быть в шоке.
Он уставился на охранника, который сидел с ними в фургоне. Тот растянулся на полу с разорванной шеей и невозмутимо смотрел в потолок фургона.
Кэт даже не испачкалась. Она двигалась так быстро, с такой смертельной точностью пользуясь острыми зубами и когтями, что сначала Джадд был уверен, что все происходящее является игрой его воображения. Пока она не добралась до пояса охранника, не достала освобождающее устройство и не сняла ограничители с лодыжек и запястий Джадда.
Она вернулась на узкую скамью, прижалась к углу и уставилась в узкое окно, глядя на пейзаж, проплывающий мимо, скрытый полуночным мраком.
– Ги сказал, что я должна быть готова, – прошептала она. – У нас будет только один шанс бежать.
Она все еще верила, что Гидеона забрали у нее насильно. Никто не смог убедить ее в том, что Гидеон сбежал и оставил ее и Джадда там одних, пока он не сможет договориться с доктором Беннеттом, новым директором центра, чтобы их перевезли в блок эвтаназии.
Что она будет делать, когда поймет, что Гидеон действительно жив?
– Кэт, послушай меня, – встав на колени рядом с ней, Джадд осторожно протянул руку, коснулся ее грязного лица и повернул к себе.
Гидеон был зациклен на идее побега. Техники лаборатории не позволяли Кэт нормально купаться после побега Гидеона. Ее волосы свисали жирными прядями и грязь покрывала лицо и руки.
– Гидеон придет.
Она отчаянно покачала головой.
– Он бы не бросил меня. – Крошечные пальцы сжались в кулаки. – Он бы не оставил меня, Джадд.
– Ему пришлось сделать это, чтобы спасти тебя, Кэт.
Дикий рывок и щелканье крошечных зубов заставили его инстинктивно отдернуть голову, в шоке глядя на нее.
– Ги не сделал бы этого! – Боль в ее лице, в ее глазах, разбила ему сердце. – Он не оставит меня одну. Никогда. И даже если бы он это сделал, он не забрал бы у меня моего медвежонка.
Но он был бы вынужден, если бы спрятал в нем десятки нано-флеш-чипов, заполненных информацией, которую он крал на протяжении многих лет. Поколения экспериментов, генетических кодов и исследований Пород были спрятаны в этом потрепанном маленьком медведе.
Однако не было времени объяснить все это.
Время вышло.
Прозвучал предупреждающий выстрел Гидеона, зажигая ночное небо, как фейерверк четвертого июля.
Бросив Кэт на пол, Джадд накрыл ее хрупкое тело своим, ясно помня предупреждение Гидеона. Если Кэт получит хотя бы царапину, то он снимет шкуру с Джадда.
Джадд предпочел бы, чтобы она получила царапину, чем разочарование, которое этот ребенок испытает, увидев, кто ее спасает.
***
Ги.
Он действительно сбежал. Он сбежал от нее, и теперь он умирает.
– Он потерял слишком много крови, Джадд. – Она отчаянно пыталась остановить поток из его груди и, когда он смотрел на нее, даже белки его глаз приобрели этот жуткий янтарно-зеленый оттенок. – Мы должны сделать переливание.
– Нет… – рык в голосе Ги вызывал ужас.
Она в шоке уставилась на него. Он никогда не был благоразумной Породой, но это полное сумасшествие.
Подняв взгляд на Породу напротив нее, она молча умоляла его игнорировать команду Породы, которую они оба добровольно признали своим альфой несколько лет назад.
– Если он умрет, я никогда не прощу тебя, – всхлипнула она, когда Джадд опустил голову, игнорируя ее умоляющий взгляд. – Ты слышишь меня, Джадд? Я никогда не прощу тебя.
– Я убью тебя, – пробормотал Ги, тепло его крови все еще утекало сквозь ее пальцы.
– Не делай этого, Гидеон. – Джадд снова посмотрел на него, его желто-зеленые глаза вспыхнули внутренним пламенем, которого Кэт никогда раньше не видела. – Пожалуйста, не делай так.
– Ты знаешь, этого не может произойти, – закашлялся Ги.
– О, пожалуйста. Ты не можешь оставить меня одну, – отчаянно умоляла она, ее слезы смешивались с его кровью, когда она пыталась заставить его понять. – Ты обманул меня, Ги. Ты меня однажды оставил. Не оставляй меня так. Я не смогу жить, если ты оставишь меня так.
Ее тело сотрясали рыдания, когда она заставила его посмотреть на нее. Она должна была заставить его понять.
– Они придут за нами. Как мы можем сражаться без тебя? Пожалуйста, Ги. Я не хочу драться без тебя.
– Мой котенок, – его голос был настолько слабым, что это испугало ее, когда его рука дрожала, дотронувшись до слез, стекавших по ее лицу. – Живи, Кэт. Для меня. Ты обещала.
Она клялась ему, что будет жить. Клялась, что никогда не откажется от жизни.
– Это не считается, если ты оставишь меня, – крикнула она ему. – Это не считается, Ги.
– Это считается… – разгневанный рык вырвался из его горла, когда он почувствовал, давление шприца, который Джадд воткнул в его шею. – Нет… ты ублюдок! – проклинал его Ги. Его глаза повернулись к ней, чистая зеленая ярость сверкала в их глубинах. – Я убью его, Кэт. Сделай это, и я убью его. Я убью вас обоих.
Она отступила назад, наблюдая, как его рука беспомощно упала на землю.
Поднявшись на ноги, она бросилась на другую сторону, где Джадд сложил маленький настил из одеял, которые принес Ги. Аптечка с подготовленным набором для переливания находилась рядом с распростертым телом.
– Нет, – снова потребовал Ги. – Сыворотки нет, Джадд. Ты знаешь, что это значит.
Она понятия не имела, что такое сыворотка, и ей было все равно. Она знала, что ее кровь поможет ему исцелиться, это все, что имело значение.
– Я уже говорил, что Фостер ошибся, – ответил Джадд, пока Кэт ложилась рядом с Ги, протянув руку, чтобы Джадд мог ввести шприц для переливания в ее вену.
– Кэт! – рык заставил ее повернуться, глядя на него и понимая гораздо больше, чем он знал. – Сделай это, Кэт, и ты умрешь, – прорычал он.
– Я люблю тебя, Ги, – прошептала она. Больше всего она любила Ги, она не могла позволить ему покинуть ее навсегда, как бы он ни ненавидел ее за это.
Глядя на него, она впервые испытывала панический страх перед тигром, которого она называла своим Ги. Зеленое пламя пылало в его глазах, перекрывая янтарь, заливая черные зрачки и белок. Это было ужасно.
– Я никогда не любил тебя, – ухмыльнулся он ей, и самая мучительная боль в жизни пронзила ее сердце. – Почему ты думаешь, я спас тебя? Ты была экспериментом. Мой эксперимент. Вот и все…
– Боже, Гидеон, заткнись, – прорычал Джадд.
Прежде чем Кэт поняла, что он намеревался сделать, он вкатил Ги наркоз, эффективно обеспечив, чтобы его альфа не мог больше оскорблять самого маленького члена своей стаи.
Но было уже слишком поздно, слова были сказаны, ущерб был нанесен.
– Я все равно люблю тебя, – прошептала она, испытывая такую боль, что даже плакать не могла.
Отвернувшись от него, Кэт посмотрела на звездное небо и покинула это место. Джадд рассказал ей, как он избавлял себя от ужаса лабораторий, освободив свой разум, пока его тело оставалось в ловушке. Кэт заставила себя вернуться к хорошим воспоминаниям. Обратно к голосу Ги, звучавшему мягко и нежно, когда она страдала, освобождая ее от ужаса, который всегда ждал ее.
Она заставила себя вернуться к безопасности и защите, которые испытывала, когда он был рядом. Когда она верила, что принадлежит кому-то.
Верила. Это была ложь, как и все остальное.
Доктор Фостер однажды сказал, что это эксперимент Гидеона, и в то время она не знала, что он имел в виду. Теперь знала. Она знала, что с тех пор, как Ги покинул лабораторию, она все время была объектом эксперимента, просто чтобы узнать, можно ли ее тело вылечить от заболевания, с которым она родилась.
Но она сама тоже была экспериментом.
Она не родилась Породой, она была превращена в Породу в качестве эксперимента. Страшная, ужасающая боль, муки, которые продолжались в течение многих дней. Она превратилась из обычной девушки в ту, внутри которой скрывалось животное.
Когда она была младше, доктор Фостер называл ее экспериментом Гидеона. Ги все время работал с ним вместе. Он был умнее всех в этих лабораториях. Доктор Фостер сказал, что он даже умнее его. А доктор Фостер был создателем Пород.
Ги поместил животное внутри нее. Он причинял ей боль, как и все ученые, как и мистер Бранденмор. Она была только экспериментом…
***
На следующее она не была удивлена, когда проснулась и поняла, что он ушел. Там, где он лежал, остался сложенный лист бумаги с ее именем.
«Беги, Джадд, уведи ее отсюда. Спрячь ее. Когда я исцелюсь, а я это сделаю, я найду тебя. И ты умрешь. Вы оба умрете. Я сдеру мясо с ваших костей и заставлю мечтать о том, чтобы вы никогда не заражали меня, как вы это сделали…»
Остальную часть письма она оставила непрочитанной. Сложив, молча передала его Джадду, поднялась на ноги и начала собирать припасы и одеяла вместе и складывать их обратно в пакеты.
По крайней мере, Ги много чего оставил им.
– Ты прочитала? – спросил Джадд позади нее.
Кэт кивнула.
– Ты поняла, Кэт? – мягкость в его голосе должна была ее удивить, но она не думала, что сейчас может удивляться.
Она пожала плечами.
– Я не дура. Я умная, помнишь? Ги убедился в этом.
Он всегда говорил ей о том, что убедился в ее умственных способностях, в том, что она умнее, чем была бы, если бы не болела, когда родилась.
– Да, – он вздохнул. – Ги убедился в этом.
Он казался таким грустным, почти таким же грустным, как и она. Почти. В душе ей было так грустно, что все, что она хотела сделать, это просто закрыть глаза и мечтать, чтобы этого никогда не случалось. Но она не могла этого сделать. Они не могли остаться здесь. Если Ги вернется, он убьет Джадда, и ее. Ги всегда выполнял свои обещания.
– Джадд, ты тоже был его экспериментом? – Она медленно повернулась к нему, осознав, что никогда на самом деле не понимала, какую роль он играет в исследовательском центре.
Издевательская улыбка скривила губы породы.
– Я его брат, Кэт, – наконец сказал он, тяжело вздохнув. – Но будь я проклят, если знаю, кто я ему теперь.
Брат Ги.
Даже у Джадда был кто-то, даже если это был Ги.
У нее не было никого…
• ГЛАВА 1 •
Тринадцать лет спустя
ВИНДОУ-РОК, АРИЗОНА
Мир знал ее под именем Клэр.
Когда-то в ее паспорте было имя Фаун.
На самом деле и это не было ее истинным именем.
Там, где это имело значение, для тех, для кого это имело значение, она была Кэт, тщательно скрытая, зрелая, беспокойная кошачья Порода, готовая атаковать. Тигрица медленно теряла терпение по отношению к окружающим, и махинациям вокруг нее.
В последнее время усталость накапливалась. Казалось, что фарс жизни в роли женщины, которая несколько лет назад умерла, притворяясь тихим, покладистым созданием, лишенным стержня, израсходовал все ее терпение.
У нее был стержень.
Однажды генетик и бенгальская Порода по имени Гидеон, которую она называла Ги, обеспечили это.
У нее был стальной стержень, и он собирался занять свое место.
– Клэр должна вернуться под охрану. С доказательствами, которые свидетельствуют о преступлениях ее отца против его семьи, а также сообщества Пород, она станет мишенью. – ДжонасУайетт, директор Бюро по делам Пород, обратился к группе, собравшейся в конференц-зале отеля «Навахо Сьютс» неподалеку от Виндоу-Рок.
Он, разумеется, не ошибся. То, о чем он не счел нужным упомянуть, был тот факт, что она стала мишенью с двенадцатилетнего нежного возраста. Для нее в этом не было ничего нового.
По какой-то причине эта львиная Порода решила, что она будет его любимым проектом. Узнав, что ее отец, РэймондМартинес, был ответственен за похищение своей сестры в Совете Генетики, а позже за ее смерть, Порода стал похож на тень, от которой она не могла избавиться.
Не говоря уже о том, что она была единственной приманкой, на которую он должен был выловить существо, которое ему еще предстояло узнать, и которое было слишком опасным, чтобы играть в такие игры.
Однако забота Джонаса адресовалась не ей. Она была адресована членам семьи Клэр.
Его удивительные серебряные глаза светились от беспокойства, а бронзовое лицо выражало искренность.
Он был искренен, как немецкая овчарка, которая прикидывалась, что улыбается ей каждое утро. Этот ублюдок вцепится в ее шкуру при первой возможности, если она позволит.
Не то чтобы Джонас хотел видеть, как ей причинят вред, разве что это будет для общего блага. Его больше интересовало это общее благо.
– Мне кажется, что это решение должна принимать Клэр, – высказался по этому вопросу двоюродный брат Клэр МартинесРулБрэйкер– чертов болтун – новый директор Западного Подразделения Бюро по делам Пород. Круто, ну разве ей не повезло?
Оторвав взгляд от своих рук, сложенных на столе, она направила его на черноволосого, голубоглазого Рула, прикидывая, как много он знает и о чем догадывается.
Она была уверена, что совсем немногое, вряд ли ему рассказали все.
– Согласен, – высказался ее дедушка Орин. – Именно она будет ограничена в течение требуемого времени. Ей следует подумать, хочет ли она этого.
О, все лучше и лучше…
Орин никогда не соглашался с тем, чтобы женщина сама принимала решения в вопросах своей защиты. Не после того, как его дочь-подросток исчезла уже три десятилетия назад.
Если бы ей требовалось подтверждение того, что ее тихо выталкивали из семьи Мартинесов, то дедушка Орин только что дал его ей.
Боль в груди стала более резкой, тяжесть печали оседала в ней все глубже.
– Я думаю, Клэр понимает риски, – предположил Джонас, как будто мог читать ее мысли.
Возможно, он мог.
Было известно, что у него в роду были безумные Породы. Кто знал, что он может на самом деле.
– И эти риски были бы? – новичок в группе Породы волка, Лобо Ривер, задал вопрос с таким высокомерием, что ей пришлось прикусить рвущуюся насмешку. – Почему бы вам не объяснить их, прежде чем нас попросят запереть молодую женщину, женщину, которая, похоже, не знает ничего, кроме ограничений всю свою жизнь, директор?
Это была такая хорошая, такая классическая Ги – ох, извините, Грэм – уловка, что она предвидела ее, когда Ривер только появился на встрече. Как будто она не знала, где уже несколько месяцев находится бенгальский тигр. Что он работал прямо под носом ДжонасаУайетта, представляясь как менеджер безопасности львиной Породы в поместье Ривера.
Грэм Паркер, ее головная боль.
Львиная Порода? Как, черт возьми, ему удалось сымитировать этот запах?
Замаскировать свой тигриный аромат ароматом льва было таким гениальным ходом, что она едва могла понять биологический и генетический принцип. Она всегда знала, что он слишком умен, но тут он превзошел даже ее ожидания.
Джонас не был доволен возражениями. Его выражение лица сменилось с беспокойства на безразличие так быстро, что Кэт подумала, не моргнула ли она.
– Клэр? Кажется, здесь требуется твое мнение, – тонкое издевательство в том, как Джонас растягивал слова, приняв решение за нее.
Он ожидал, что она согласится. Делать так, как всегда, делала Клэр и соглашалась с решениями, принятыми для ее защиты.
Он был уверен, что Клэр все еще была… Нет, он знал, что она не Клэр. Он знал это с самого начала, и просто покровительствовал ей, используя ее, чтобы вытащить бенгальца, которого твердо решил найти.
Она посмотрела на двух мужчин, которые пытались защитить ее в течение последних тринадцати лет: Орина и Террана. Мужчин, которых Клэр называла дедушкой и дядюшкой. Как она хотела, чтобы они по-настоящему были ими.
Как она хотела, чтобы кто-то где-то хотел ее.
Благоразумное решение, правильно будет согласиться с ним. Пребывание под охраной Пород было не так уж плохо. Это было просто невероятно скучно и от этого невозможно ускользнуть. Это настолько ограничивало, что просто удушало.
– Она не ребенок, Джонас, – заговорил Лобо. Его зеленые глаза сузились, когда он взглянул на руководителя. – Уверен, она не оценит, если с ней обращаться как с маленькой девочкой.
Джонас скользнул взглядом по Лобо, слегка растянув губы в улыбке, прежде чем повернуться обратно к Клэр. Высокомерная самоуверенность на его лице заставила ее стиснуть зубы. Он действительно думал, что ее будет легко контролировать, что он сможет принудить ее к чему угодно. Она уже приняла решение, он не сможет ее заставить изменить его.
– Она-то не ребенок, Лобо, но я определенно устал плясать под дудку ее отца. – Его странные глаза сияли уверенностью в том, что она послушно согласится поддержать его и сделает все, что он хочет. Он знал, кем она была, чем она была, и он верил, что она была слабой. Она позволила ему верить в то, что она слаба, так же как позволяла всем остальным верить в это.
Время для этого прошло.
Пришло время перестать притворяться, что она Клэр, и стать собой, Породой, которой она была.
Это отстой. Она ненавидела это. И у нее будет больше проблем, чем она хотела бы решать в данный момент, но этот фарс затянулся.
– Я не марионетка Рэймонда и не ваша, мистер Уайетт.
Вставая на ноги, она встала лицом к лицу перед мужчинами, мужчинами, которые собрались вместе, чтобы принять решение о ее защите, а также будущем для нее. Как будто она была неспособна сделать это самостоятельно. Эта способность появилась у нее, прежде чем ей исполнилось восемь лет.
И хотя никто не отменял необходимость быть осторожной, без сомнения, ее способность изображать покорность исчерпаласебя.
– Я никогда не считал тебя марионеткой, но думаю, ты и я, оба знаем о том, что объединение Рэймонда с Советом Генетики является большей угрозой для тебя, чем ты готова признать. – Это было напоминание.
Напоминание о том, что ее прошлое было известно Рэймонду, а также Джонасу, ее реальная личность – слабость, от которой она не могла убежать. И Рэймонд, без сомнения, уже сообщил это тем, кто готов предоставить ему средства, которые, по его мнению, помогут в его освобождении от выдвинутых против него обвинений. Список был обширным.
– Детка, – Орин тоже поднялся; его морщинистое лицо, седые косы и хрупкое тело напоминало, что возраст забирал его у всех, кто его любил. – Ты должна поступать так, как велит твое сердце, твой дух, а не как велят те, кто тебя любит. Но опасность – это не то, с чем ты столкнешься в одиночку, – сказал он ей. Его голос был нежным, но спокойным, когда он призывал ее принимать решение, не оглядываясь на семью, от которой она зависела, будучи Клэр Мартинес. – Ты никогда не столкнешься с этой жизнью или какой-либо грозящей тебе опасностью в одиночку.
Еще одно напоминание. Он сказал ей это тринадцать лет назад. Были те, кто присматривал за ней, кто никогда не позволит причинить ей вред, если могут нейтрализовать опасность. Хотя за все годы, что ее защищала личина его внучки, она никогда не обращалась к ним за помощью.
– Орин, при всем уважении, это ерунда, – резко возразил Джонас, и гнев прорывался в его голосе с такой силой, что привлек внимание всей комнаты.
Серебряные глаза, казалось, были наполнены ртутью, перекрывающей черные зрачки, закручиваясь первичной, примитивной яростью, которая напугала бы ее, если бы она не привыкла к такому зрелищу задолго до того, как пришла на эту пустынную землю.
– Возможно, директор, это ты говоришь ерунду, – мягко предположил Орин, ни в малейшей степени не запуганный львом. – Это ее судьба, не твоя. Вопросы, которые ты задал, придя сюда, получили ответы. Ты добился чего хотел, ответов о дальнейшей жизни своей дочери. Сейчас можешь идти. Мы справимся с защитой и обеспечением безопасности одной из нас.
Нарочито высокомерное заявление Орина наполнило воздух яростью. Яростью Уайетта.
– Но она не одна из вас, не так ли? Как бы ей ни хотелось этого! Когда прекратится эта ложь? – Его руки хлопнули по столу, когда он наклонился вперед, зрелище вырвавшихся из кончиков пальцев окровавленных когтей заверяло, что первобытные гены, которые он нес, быстро брали верх. – Ты держишь меня за дурака? Ты считаешь, я не знаю кто ты и что ты?
Он уставился на нее, знание и приказ пылали в его взгляде. Этот взгляд, казалось, напоминал, что он был генетически выше нее. Она подчинится. Она последует за ним. Она… скажет ему отправляться в ад, если он продолжит попытки запугать ее.
– Отвали, ублюдок!
Прежде чем она смогла сдержаться, тигрица, находившаяся внутри нее, обычно молчаливая и тщательно скрытая, сорвалась с поводка. Ее собственные когти появились прежде, чем ее руки также хлопнули по столу. Она чувствовала, как раскраска темными полосами проявляется по бокам ее лица, чувствовала, как удлиняются клыки, и гены животного сливаются с человеческими.
Шок охватил всех присутствующих в комнате. Удовольствие заполнило взгляд Уайетта. Неужели он действительно считал, что ею так легко манипулировать? Что она не просчитала последствия того, что только что сделала.
– Ты незарегистрированная женщина Пород, – прорычал Джонас, его голос хлестал ледяным доминированием. – Ты сделаешь, как тебе скажет единственный альфа, утверждающий тебя.
Единственный альфа, утверждающий ее? Он был таким же сумасшедшим, каковым считал тигра, которого преследовал.
К счастью, утверждение не считалось, если она этого не хотела.
Лобо вскочил на ноги, не испытывая страха или хотя бы беспокойства. Острый интерес определенно, и намек на беспокойство за нее, не перед ней.
– Ты не мой альфа, директор, – заверила она. Ее голос был высоким и мелодичным, в отличие от тех грубых звуков, которые издавали мужчины, чьи животные освободились. – Этот запах приказа, этот тон яростных команд не влияет на меня. Мой альфа пометил меня много лет назад, и никто другой не займет его место, как бы ни старался.
Она приняла своего альфу добровольно, когда тигрица внутри нее впервые показала себя. Знак этого признания, не только ею, но и животным внутри нее, не мог быть уничтожен, как бы она ни пыталась его стереть.
– Альфа, который хочет, чтобы ты умерла, – напоминание было высказано с обнажением острых клыков и вспышкой ярости.
Не стоило ему бросать это ей в лицо. Не то чтобы она верила, что Грэм хочет ее смерти, но именно это мнение он должен был создавать у всех прочих, кто стремился ее разыскать. Ей это тоже не особо нравилось.
– Ты в это веришь? – она издала низкий довольный смешок. – Поверь мне, директор, если бы мой альфа хотел моей смерти, то я умерла бы в тот день, когда он нашел меня той ночью, когда мы здесь появились. Разыскивая меня и Онор, вы, Директор, разбудили монстра. Теперь вы нашли нас. Но, поверьте, он нашел нас первым, и что бы вы ни сделали, что бы ни планировали, как бы глубоко вы ни похоронили меня, ничто не удержит его вдали от меня.
Она всегда знала это, всегда это принимала. От Породы, который, по сути, создал ее, когда разрабатывал генетическую сыворотку, спасшую ее жизнь, не спрятаться.
– Так ты думаешь, он намеревается позволить тебе оставаться в живых? Ты дурачишь себя, веря в то, что он чувствовал что-то к тебе, пока ты была ребенком? – он ухмыльнулся ей в ответ, когда она выпрямилась, глядя на свои пальцы, увенчанные когтями, и медленно втягивала острые кончики, пока на их месте снова не оказался идеальный маникюр.
