Текст книги "Тигриные игры (ЛП)"
Автор книги: Лора Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Как прекрасна, – его голос был глубже, чем ему нравилось, свидетельство того, что его собственные животные инстинкты выходили из-под контроля.
Подняв руку, он погладил подушечкой большого пальца тонкую полоску.
Она была абсолютно идеальной, но он всегда знал, что она будет.
– Поцелуй меня или убей, но сделай одно или другое немедленно, – заявила она ему, ее взгляд отражал вызов, слышимый в ее голосе. – Ты тратишь мое время.
Тратит ее время, да ну?
Он предупредил ее, что случится, если он осмелится поцеловать ее. Там не будет пути назад.
– Прелюдия? – притянул он.
– Прелюдия? К поцелую? Будь мужиком, тигр. И действуй, у меня нет целого дня. Она смотрела на его губы, запах ее возбуждения заполнил его мозг, заставляя его высоко ценить уникальный запах, свидетельство того, что она страдала так же, как и он.
Подвинув руку к ее затылку, обхватив пальцами хрупкое основание, он не переставал думать. Зарыв руку в ее волосах и сжав пряди, он откинул ее голову назад, его губы опустились, это был контрольный выстрел.
Вкус ее взорвался в его чувствах. Милая женщина, сладкая мягкая потребность и невинность.
Приоткрыв для него губы, она соединилась с ним. Губы к губам, ее язык терся о его, когда он проник в губы, ее тело изогнулось, потянувшись к нему.
К нему прижалась шелковистая плоть, соски с твердыми кончиками и распухшая грудь, отделенная от его плоти хрупким кружевом.
Прежде чем он успел остановиться, он разрезал заднюю часть бюстгальтера острыми когтями, стянул его с нее и бросил остатки на пол.
Сбивающий с толку раскаленный огонь пронзил его чувства. Наклонившись губами к ее губам, он перехватил инициативу в поцелуе, контролировал его, его язык дразнил ее, пока она не сжала его своими губами, ее язык поглаживал его, сосал.
Его член дернулся в ответ. Прижимаясь к застежке-молнии штанов, полностью налитый и пульсирующей от переизбытка крови, несущейся сквозь него, он изогнулся от яростной необходимости похоронить себя в ней. Расстегивание материала и снятие штанов было пыткой. Он не мог снять их достаточно быстро.
Непроизвольное рычание грохотало в его груди, когда он, наконец, освободился от своих ботинок и джинсовой ткани, позволив ему подтянуть ее к себе, прежде чем развернуться и понести ее в кровать.
Ему никогда не было так больно. Никогда еще потребность в сексе не брала его за яйца так быстро и с такой катастрофической потерей контроля.
Сладкий, злой жар хлестнул его по груди, когда он уронил ее на кровать. Улыбка растянула его губы, когда он, посмотрев вниз, заметив три тонких царапины, которые она оставила в середине его груди.
Проведя двумя пальцами по крови, струящейся по его груди, он поднял их, прежде чем опустил на ее губы, чтобы размазать алую влажность по опухшим изгибам. Когда пальцы дотронулись до набухшей от поцелуя плоти, ее язык скользнул по ним.
Ощущение влажного тепла, лизавшего кончики пальцев, вызвало волну жажды, направленную прямо на его яйца. Они сжались, нужда взорвала его чувства и украла его контроль.
Чистый дикий голод подавлял его, но за этими побуждениями животных он знал, чего ждет.
– Я все еще трачу твое время? – Сжимая ее лодыжки и раздвигая ноги, его взгляд сосредоточился между ее бедрами с ноющим голодом.
Тяжелый слой влаги покрывал голые изгибы. Выглядывающий из-за пухлых складок, клитор влажно блестел, распухший от желания. Заманчиво его попробовать.
– Ты ничего не делаешь, – прошептала она. – Тебе нужна помощь? Возможно, несколько предложений? Уверена, что у меня есть несколько книг с картинками, если тебе нужны подсказки.
Она не ждала его разрешения, не ждала предложений. Но, с другой стороны, его котенок, никогда не была той, кем можно было легко управлять. Резко поднявшись, одной тонкой рукой с когтями она схватилась за основание его члена, а секунду спустя ее язык скользнул по набухшей, пульсирующей головке одним длинным медленным лизанием.
Снова схватив волосы на ее затылке и сжав их, он удержал ее на месте, ее губы стали слишком чувствительными, пока он смотрел на нее сверху вниз.
Невинность сверкнула в ее глазах, на ее лице, но голод быстро затмил ее.
– Еще что-то отберешь у меня? – спросила она, ее глаза сузились, какой-то внутренний гнев, который он почувствовал, прежде чем она скрыла свой запах.
Его хватка усилилась, зубы сжались, он толкнул ее голову вперед и дал ей то, что она, очевидно, была полна решимости заполучить.
Отобрать это у нее? Он хотел облегчить ей это, не принуждать ее и не позволять своей генетике контролировать ее. Но он чувствовал ее, животное полностью слилось с ней, требовательное и решительное.
Его Порода.
Она была большим, чем он мог себе представить.
И она его.
– Даю тебе все это, – прорычал он. – Всего себя, Кэт. Посмотрим, сможешь ли ты справиться с этим.
Проникая в пьянящий жар ее рта, наблюдая, как ее губы сжимаются вокруг него с очевидным голодом, практически заглатывая до основания. Так много ночей он просыпался, пот покрывал его тело от эротических снов о ней, и она была здесь сейчас.
Неуверенно, сначала пробуя его, изучая собственный голод, сладкий жар ее рта начал изучать его. Осторожное посасывание перешло в эротическую уверенность. Когда поводья, сдерживающие его вожделение, начали ослабевать, она сосала плоть, растягивая губы и наполняя рот.
Сдерживая неглубокие толчки между губами, Грэм не мог не позволить себе упиваться этим интимным принятием.
Сладкий, влажный жар окружал твердую чувствительную головку, работая над ней, пока голодные движения ее языка хлестали по нему. Удовольствие усилилось в его организме, его яички напряглись, член пульсировал от растущей потребности в освобождении.
Он наблюдал за ней каждую секунду, ее ресницы опускались с сонным эротизмом на ее залитые золотым цветом глаза, ее губы втягивали его, язык стучал по нижней части его члена, подталкивая его ближе к кульминации. Подталкивая к краю забвения…
– Достаточно. – Она откинула голову назад, ее опухшие из-за его плоти губы чуть не убили его.
Возможно, позже его позабавит угрожающий маленький рык, сорвавшийся с ее губ, острые маленькие ногти, впившиеся в его бедра. Но сейчас это не доставляло ему удовольствия. Доставлял удовольствие чистый необузданный голод к его паре.
Снова быстро обхватив ее руки и оттащив их от себя, Грэм оттолкнул ее назад к кровати, прижимая ее запястья к матрацу, пока он лежал над ней.
Годы безумия, из-за разлуки с его парой и настойчивая генетика животного правили балом. Годы безумной решимости найти ее, чтобы оградить от опасности Совета по генетике. И столько лет сожаления, вины и потери единственного человека, о котором он когда-либо позволял себе заботиться.
Узы, созданные здесь, необходимость, которая возникнет, голод, который никогда не умрет, гарантируют, что он никогда не потеряет ее снова. Она никогда не сможет уйти от него, и она поверит, что он никогда не сможет уйти от нее.
– Посмотри, как ты прекрасна, – прошептал он, все еще удивляясь ее совершенству.
Теперь ее глаза были словно расплавленное золото, мерцающие между ресницами, когда она смотрела на него соблазнительно и требовательно.
– Как ты медлителен.
Стройные бедра раздвинулись, колени согнулись, когда ее ноги упирались в матрац.
Пробираясь между шелковистыми ногами, не в силах, не желая больше ждать, он свободной рукой схватил тяжелый груз своей эрекции и прижал ее между горячими, опухшими складками ее киски.
Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать рычание чистого, примитивного удовольствия.
Это было непохоже на все, что он когда-либо знал прежде, ни на что, что он предполагал это будет похоже, когда будет обладать ею.
***
Удовольствие пронзало ее, разрывая решительный щит, который она поместила между ней и остатками уз, которые, как она верила, больше не существовали.
Тепло, пронизывающее ее тело, угрожало этому щиту.
Когда Грэм двигался между ее бедер, его твердое мускулистое тело охватывало ее, она знала, что совершила серьезную ошибку. Ширина его члена раздвинула складки между ее бедер, поглаживая гладкую плоть, когда он начал проникать внутрь нее.
Потребность в этом была непохожа на все, что она когда-либо знала или воображала. Её пальцы сжались, появившиеся маленькие острые когти, впились в стеганое одеяло под ней, когда она почувствовала, как вход в её влагалище начал растягиваться, жечь, когда ширина его члена начала проникать в неё.
Осколки пульсирующей, отчаянной потребности в каждом ощущении охватили ее, и непреодолимый голод еще одного из этих глубоких, наполненных специями поцелуев лишь усиливал потребности, возникающие с острой, отчаянной силой в ее теле.
– Поцелуй меня. – Она не могла вынести голода по нему.
Смотря на него, она не могла пошевелить руками благодаря мощным пальцам, которые сдерживали ее запястья над головой, когда твердая головка его эрекции начала пронзать ее болью-удовольствием, разрывая жестокую хватку, которой она сдерживала свои чувства.
Стон, отчасти рычание, был резким звуком мужского удовольствия и нужды, когда его губы накрывали ее. Его язык проник между ее губами, этот неуловимый вкус специй наполнил ее, смешавшись с горячим намеком на корицу, который она уже попробовала, и объединившись, чтобы создать отчаянный голод, который, как она боялась, был ближе к зависимости.
Тепло его тела защищало ее, тепло его эрекции медленно работало внутри нее, растягивая ее, разжигая самые невероятные ощущения в ее внутренней плоти и чувствительном пучке клитора.
Распухший комочек нервов на вершине интимной плоти пульсировал и пульсировал с потребностью, которой она не ожидала. С каждым продвижением толстой твердой плоти, прижимающейся к ней, с каждым проникновением в узкое лоно, шипящие полосы чувственного напряжения сжимались вокруг ноющего комочка.
Она не могла этого вынести. Удовольствие и боль, горячая чувственность его губ, движущихся против ее, его язык смакующие ее, когда она смаковала его. И ей нужно было намного больше.
Волны восторженного удовольствия пронеслись сквозь нее, усилив чувственный голод, от которого она была беспомощна.
Оторвавшись от ее губ с рычанием, Грэм уткнулся губами в ее шею, его дыхание было резким и тяжелым, когда он схватил ее бедро свободной рукой и сделал паузу. Тупая головка его члена пульсировала внутри нее, тяжелый пульс поглаживал нервные окончания, которые никогда не чувствовали интимного вторжения, которое она испытывала сейчас.
Освободив ее руки, он, казалось, не жаловался, когда она схватила его за плечи, заточенные, заостренные когти на кончиках ее пальцев укололи его плоть. Рык удовольствия вибрировал у нее в груди, звук посылал сильный удар удовольствия в ее матку, острое ощущение стиснуло его.
– Держись, котенок, – простонал он, его рука сжала ее бедро. – Просто держись за меня.
Ее единственным предупреждением было сжатие его таза и бедер, которые она сжала коленями. Чуть позже он отступил, твердая головка гладила чувствительную плоть, пока не остановилась у входа. Прежде чем она смогла сделать вдох или подготовиться, сильный толчок его бедер протолкнули твердокаменную длину его члена внутрь нее. Тонкий барьер невинности уступил, он обезумел, прежде чем снова отступил.
Каждый тяжелый толчок его бедер погружал его пульсирующую эрекцию глубже в нее, разжигал пламя, пронизывающее ее чувства и облизывающее ее плоть.
Прильнув к нему, Кэт ласкала губами твердый столб его шеи, позволяя себе получить удовольствие. Не было никакой борьбы с ним, никакого отрицания голода, который накапливался годами по этим прикосновениям, по этой Породе.
Поэтому.
Тяжелый вес твердой мужской плоти был зарыт по рукоять внутри нее, переполняя интимное место и наэлектризовав чувствительные нервные окончания, уже чрезмерно стимулированные.
Грэм не остановился только на одержимости. Прикусив ее за плечо, он начал двигаться, отступая, прежде чем снова вонзиться в нее.
О, боже, удовольствие… она должна приблизиться, заполучить больше. Непроизвольная дрожь влагалища сжала вторгшуюся длину, поскольку хаотические вспышки ощущения пронеслись через ее тело.
Словно электричество. Оно шипело на ее коже, трение его тела о ее, одна рука поглаживала от бока до груди, два его пальца нашли твердый комочек и создавали такие жестокие импульсы ощущения, что последние крупицы защиты от него, что она возвела, рухнули.
Каждый толчок члена внутри нее, каждый рык удовольствия возле ее шеи, усиливал ее экстаз. Одно лишь прикосновение его кожи к ее было чистым, не разбавленным удовольствием. Его губы на ее шее, вкус его плоти, когда ее губы раздвинулись на его твердом плече… Она горела вокруг него, ее чувства росли с каждой секундой, интенсивность ударов твердого члена, разжигали пожар в ее чувствах.
– Вот и все, котенок, – прорычал он ей в плечо, острые зубы стучали по ее плоти, усиливая зверский хаос, приводящий ее в восторг. – Сжимай меня именно так. Ах, черт возьми, Кэт, чертовски хорошо! Так чертовски хорошо.
Она невольно поднималась к нему, отчаянно желая большего ощущения, дополнительного трения, чтобы эта граница между реальностью и экстазом разрушилась, и отправила ее в ожидающий ее водоворот.
Она могла чувствовать, как он кружится вокруг нее, приближается, усиливая напряжение, усиливающееся в ее теле. Пульсирующее электричество вспыхнуло в ней, создавая шторм, наэлектризовав ее нервные окончания, отразив шокирующий крик, сорвавшийся с ее губ, когда его удары усилились.
Его плоть растягивала ее, колотилась в нее все более быстрыми выпадами, которые разогревали усиливающуюся бурю, поглаживали чувствительную плоть, быстрее закапывался по самую рукоять. Его пальцы обхватили ее сосок, сжали его и перекатывали его. Его зубы стучали по ее шее, каждый колотящийся стук внутри нее царапал ее клитор, поглаживал его сильнее, быстрее…
Буря ощущений собралась, усилилась…
Взрыв разорвал ее с неожиданной силой и разрушением.
Она почувствовала, как его зубы пронзили кожу на ее плече, резкое рычание вырвалось у него из груди, а ее зубы пронзили его плечо, выпуская кровь, пока она крепко его сжимала, ее язык облизывал и поглаживал укус, когда из нее вырывались приглушенные тихие крики. Жестокие вздыхающие взрывы чистого экстаза, продолжали разрывать ее тело.
Освобождение Грэма отстало от нее всего на несколько секунд, как и самый шокирующий, невероятно глубокий оргазм, вызванный этим.
Она почувствовала дополнительную эрекцию, когда та вытянулась из-под головки его члена и оказалась в неглубокой расщелине позади ее клитора. Удлинение размером с большой палец заполнило это скрытое место внутри нее, и нервные окончания оказались настолько чувствительными, что результирующая сила оргазма, охватившего ее, заперла влагалищем его член, когда сквозь него прокатились крошечные спазмы реакции.
Она почувствовала его освобождение. Извержение высокой температуры из тупого гребня, а также внезапный, жгучий импульс ощущения за ее клитором.
Было невозможно обработать то, что происходило, что испытывало ее тело или что он делал. Она знала, что его зубы сжимают ее плечо, но ее зубы были также заперты в его жесткой плоти. Она чувствовала, стоны срывающиеся с ее губ, ее когти впились в твердые мышцы его спины, ее колени сжимают его бедра, а ее бедра дергаются против него с сильным шоком от каждой поразительной вспышки экстаза.
Он заклеймил ее, но и она заклеймила его тоже.
Дикая, инстинктивная часть ее чувств Породы открылась. Часть ее генетики, о которой она не знала, что существует, часть тигрицы, которую она не ожидала.
Она может быть его парой, но она никому не принадлежит, особенно самцу Породы, претендующий на нее. Она принадлежит себе, и он скоро узнает, что нет пути назад, нет сокрытия силы или глубины ДНК Породы, которую он поместил в нее.
И он узнает, что у него нет господства над ней, пока она не решит, когда будет готова к этому господству. Когда она решит, что он достоин доминировать над ней.
И он не совсем достиг этого.
Она готова поспорить, что он никогда не будет.
***
Приближался вечер, когда Грэм вытащил себя из кровати и потащился на кухню, чтобы договориться о том, чтобы ужин принесли в дом. К счастью, маленькие изобретения, позволившие Лобо сохранить его конфиденциальность, а также безопасная информационная сеть, сделали его не просто членом стаи. ДеврилБлэк был главой службы безопасности Лобо, но Грэм был менеджером по безопасности, что давало ему право на предпочтительное обращение. Обычно он пользовался льготами.
Однако его обычный спор с шеф-поваром был в лучшем случае нерешительным. Его согласие на то, что он был асоциальным и не заслуживал изысканной компании, заставляло здоровенного шеф-повара Ривера прочистить горло и пообещать приготовить ужин как можно быстрее.
Черт.
Он все еще мог чувствовать последствия взятия ее.
Не физический результат его освобождения, а нечто гораздо более глубокое. Что-то, что он пока не мог объяснить.
Натянув штаны, он застегнул молнию, когда глаза Кэт медленно открылись, бескостное чувство насыщения за несколько секунд рассеялось, когда она повернула голову, чтобы посмотреть на него.
Он наблюдал, как она натянула простыню на свои груди. Ее потребность скрыть свою наготу от него заставляла его грудь чувствовать себя тяжело, заставляла все его инстинкты возражать.
Он знал о наросте, который запер его в ней в момент освобождения. Так же, он слышал об экстремальном сжатии и доильных движениях влагалищ кошачьих пород, когда шип расширялся.
Он ожидал физического удовольствия и чрезвычайной интенсивности каждой физической реакции.
Однако были вещи, которых он не ожидал.
– Итак, – она осторожно выдохнула, прежде чем села и облокотилась на подушки позади себя, а затем откинуться назад и с подозрением наблюдать за ним. – Я предполагаю, что ты знал, что произойдет, когда ты кончишь?
Отстраненность в ее голосе сопровождалось прохладным вниманием в ее взгляде.
– Слухи, – он пожал плечами. – Существует запрет на обсуждение истинного характера спаривания среди тех, кто еще этого не испытал. Тем не менее, в нескольких лабораториях были случаи, отмеченные учеными, которые обнаружили пары.
Никто не упомянул тот момент, что пара могла видеть души друг друга. В тот момент, когда их чувства слились настолько полно, что скрыть, кто именно и кем был, было бы невозможно.
К счастью, Кэт тоже не ожидала этого. Она была слишком занята, пытаясь захлопнуть дверь, чтобы заглянуть в открытую душу Породы в ту секунду, когда он был обнажен перед ней.
– Имеет смысл, – она кивнула. – Это будет сложно объяснить, если папарацци овладеют этой информацией. Стервятники действительно сошли бы с ума, не так ли?
Посмотрев вниз на свои ногти, она гладила пальцы, и ее внешний вид мог вызывать дискомфорт, но он знал, что правда была совсем другой. Ей не было неловко, она замкнулась в себе, исправляя разрыв в щите, о котором он даже не подозревал, что она создала между ними.
Это не принесет ей пользы. Возможно, она не заметила этот проблеск в его душе, но он не упустил из виду то, во что его чувства погрузились за драгоценные секунды.
Если он был поражен женщиной, тигрицей, которой она была, то сказать, что он был шокирован, было преуменьшением.
– Итак, что нам теперь делать? – Явное золото исчезло; ее глаза были теперь нежными золотисто-карими, как обычно.
Он вопросительно изогнул бровь.
– Что ты хочешь делать?
– Уйти, – она даже не моргнула, когда ответила ему.
Черт ее побери. Она превратилась в маленькую умную задницу. Нет, она была умницей в детстве, когда ситуация оправдывала это. Просто это было не то, что она когда-либо проворачивала с ним.
– Иди, – мягко предложил он. – У тебя есть около часа, может быть, два, прежде чем физическая потребность в моем прикосновении, моем поцелуе, начнет расти. В зависимости от того, насколько ты упряма, ты сможешь продлить это на четыре-шесть часов, прежде чем не сможете устоять перед возвращением.
Она медленно кивнула.
Черт. Возможно, ему следовало смягчить ответ. Затем он подумал о том, что он увидел внутри нее, и воспротивился этой мысли. Не было ничего, что он мог сказать, никаких объяснений, которые он мог дать в данный момент, что могло смягчить шрамы, которые она несла.
Даже объяснения, которые она так жаждала, не облегчили бы боль, которую она несла. Это займет больше, чем слова.
Посмотрев на него, спекулятивный блеск в ее глазах был всем предупреждением, которое он имел перед тем, как она снова заговорила.
– А ты? Как долго ты можете оставаться в стороне?
Грэм фыркнул на вопрос.
– Если я протяну пять секунд, как только оно начнется, тогда нам обоим повезет.
И это была проклятая правда. Теперь, когда она стала его, теперь, когда он испытал раскаленное до блеска слияние чистого удовольствия, пути назад уже не было. Черт, он не хотел возвращаться. Грэм пинал свою задницу за то, что ждал так долго.
– Очень мило, что ты предупредил меня, – насмешливо сказала она, и взгляд ее глаз заставил его задумчиво взглянуть на нее. – И я не сомневаюсь, что ты знал, что будет, не так ли, Грэм? Полагаю, мне следовало бы знать, чтобы быть настороже, если можно так выразиться. – Она посмотрела на него в течение долгого времени. – Мне нужно посмотреть, что я могу сделать, чтобы сравнять счет.
Известно, что даже в двенадцать лет Кэт наносила быстрые и точные результаты, требуя мести даже за самые мелкие проступки.
– Кэт…
– Но, с другой стороны, предупреждать меня, никогда не было одним из твоих сильных сторон, не так ли? – указала она, подняв колени и обняв их, наблюдая за ним осознанно.
– Кэт… – он произнес предупреждающую ноту в его голосе, которую она проигнорировала. Он действительно не ожидал, что она обратит внимание, он просто надеялся, что она это сделает.
– Ты украл у меня того маленького медведя, когда сбежали из лаборатории, – сказала она затем, удивляя его. – Что ты сделал с ним?
Медведь? Какого черта это имело значение для нее сейчас? Прошло тринадцать лет, и она больше не была ребенком. Кроме того, теперь это было его последнее напоминание о том доверии, которое она когда-то оказала ему.
– А что?
Осторожно наблюдая за ней, он задавался вопросом, что она собирается сделать дальше.
– Потому что это было мое, – ее голос был пронизан сталью, но на секунду в ее темных глазах блеснуло что-то потерянное и одинокое. – Это было то, что я любила. Ты выбросил его, не так ли, Грэм? Точно так же, как выбросил меня и Джадда, когда закончил с нами.
Зверский рык, который сорвался с его губ, не был случайностью. Альфа-приказ был тем, что она, конечно, проигнорировала. Она может отрицать его место в качестве ее альфы, но она не хотела акцентировать внимание на этом, особенно сейчас.
Горький цинизм блеснул на ее губах.
– Я не признаю тебя своим альфой. Я с трудом признаю эту бредовую сплетню. Но в этом случае виноват только ты, если я не проявлю уважения, которого ты так явно хочешь. – Скинув простыню и поднявшись обнаженной с кровати, она бросила тяжелый взгляд через плечо. – Ты сделал меня такой, какая я есть, помнишь, Грэм? Твой эксперимент. Выражение ее лица ожесточилось, но он почувствовал жгучую боль внутри нее, почувствовал гнев и горе. Горе, которое он не чувствовал до этого момента.
– Теперь можешь жить с этим.
Повернувшись к нему спиной, она взяла свою одежду и, не спеша, пошла в ванную, где тихо закрыла за собой дверь. Однако он услышал удушающее хныканье, которое вырвалось за закрытой панелью, и почувствовал запах эмоций, с которыми она так отчаянно боролась.
Ярость ударила по контролю, который он изо всех сил пытался удержать, и, впервые с появлением монстра, это был не кто-то другой, на кого он набрасывался, защищая ее.
Это был Грэм.
Ее боль всегда уничтожала его. Вид и запах этого никогда не были терпимым.
Было так много, что она не понимала, так много, что она не знала, и так много, что он пока не мог ей сказать.
Если она думала, что ей больно, то правда, за которую она ненавидела его, что он не дал ей, только ранила бы ее. Он знал свою Кэт, и он знал чувство вины, которое она почувствует, если узнает, почему существует монстр. Если бы она знала необоснованный ад, который он пережил, это уничтожило бы ее. Он не хотел, чтобы она пришла к нему, доверяла из-за чувства вины. Это должно было произойти из-за любви, иначе у тигрицы, которую он был полон решимости полностью освободить внутри нее, никогда не было бы возможности появиться так, как должно. Кэт сдерживала части того, кем и чем она была, и он не мог этого вынести.
• ГЛАВА 14 •
Два дня.
Она протянула целых два дня, заверила себя Кэт, когда ходила по своей спальне, почти рыча от раздражения. Потому что не собиралась делать это намного дольше.
Нет ни единого чертового шанса, что она сможет протянуть и третий, а с проклятыми репортерами, расположившимися через дорогу от ворот, убегать по какой-либо причине было невозможно.
Они были как стервятники. Поглотители. Они были худшим из всего. Таблоидные журналюги, которые писали больше лжи, чем правды в борьбе за сенсацию.
Письменное заявление, предположительно от нее, было отправлено в прессу, в результате чего многие из них подняли ставки и направились в Виндоу-Рок, пытаясь вместо этого увидеть Рэймонда, Марию или Линка.
Она пожелала им удачи. Породы держали Рэймонда в неизвестном месте, в то время как Мария находилась в особняке Мартинеса, пока расследование преступлений Рэймонда не было завершено и не был вынесен приговор.
Хотя Линк заставлял журналистов уехать. Его «без комментариев» заставляло их жаждать большего.
И Кэт смотрела все это по телевизору всякий раз, когда включала. Впрочем, ей это надоело в первые несколько часов. Теперь ей также надоели дом, территория и вынужденная изоляция.
После того, как она разобралась с пожаром, сжигающим ее изнутри, пришла мысль о побеге.
Проклятый тигр. Кэт также была убеждена, что он сделал это с ней сознательно. Она просто еще не поняла причину.
– Похоже, твой тигр наконец-то полностью заявил на тебя права. Значит ли это, что ты его простила?
– Кинан.
Повернувшись к звуку голоса, она действительно не ожидала увидеть лидера небольшой группы крылатых Пород, которая пряталась в зазубренных скалах близлежащих гор.
– Что ты здесь делаешь? – заинтересованное шипение, когда он вошел в спальню с балконных дверей, сопровождалось тревожным взглядом в сторону двери спальни.
Дикие золотисто-карие глаза наполнились весельем, а перья на этих огромных крыльях вздрогнули от беспокойного звука.
Кинан сам был ростом более шести футов, но эти крылья были еще выше. Поднимаясь по крайней мере на фут выше его головы, прежде чем изогнуться и разместится прямо за его спиной, как живой плащ в бесчисленных темных тонах, сила и чистая красота крыльев, с которыми он был создан, была исключительной.
– В спальне сейчас нет камер. – Он пожал плечами, скрестив руки на своей мощной груди и задумчиво уставился на нее. – По какой-то причине он отключил их сразу после того, как шакалы были схвачены. Хотя, остерегайся, мы обнаружили еще много по всему дому.
Мы.
Было очень мало крылатых пород. Вроде всего шесть мужчин и одна женщина, которую они обнаружили при смерти несколько месяцев назад.
– Я удивлена, что в спальне нет нескольких дюжин, – пробормотала она, подходя к двери и надежно запирая ее. Так, на всякий случай.
Обернувшись, она почувствовала, как ее передернуло от его понимающего веселья во взгляде.
– Я предупреждал тебя, что от судьбы не убежать, – напомнил он ей.
Она наблюдала, как он подошел к зоне отдыха сбоку от кровати. Его крылья поднялись, раздвинулись и расправились с задней части сиденья, когда он сел и удобно откинулся назад.
– И я предупредила тебя, что я чертовски хороша в побегах, – фыркнула она, придвигаясь ближе, чтобы прислониться к стулу рядом. – Полагаю, ты здесь с обновленной информацией о нашем проекте, а не ради злорадства?
Их проект.
Она дала себе обещание в ту ночь, когда вошла в жизнь Клэр Мартинес. Обещание, что однажды она воссоединит Онор с мамой и папой, которую оплакивали, прежде чем она тоже вступила в жизнь другой девочки.
Онор сама нашла предостаточно за день до того, как она и ее пара Стигиан переехали на маленькое ранчо «Безопасность Пород» за пределами Виндоу-Рок. В отличие от того, что случилось с Кэт, Онор Робертс не появлялась в сознании Лизы Джонсон до недавнего времени. Сколько она помнила сейчас, Кэт не была уверена, но прежде, чем она отправилась в безопасное место ранчо, Онор вспомнила достаточно, чтобы начать поиск своих родителей.
Обещание, которое дала Кэт, тоже не было забыто.
– Я здесь с новостями, – признался он. – Но все же подходящие ли это время для начала воссоединения? Возможно, после того как ты освоишься в этой новой жизни, ты начнешь…
Переполненная решимостью, Кэт покачала головой.
– Нет, нужно сделать это сейчас, – настаивала она. – Время пришло, Кинан. Это не может больше ждать.
Если будет ждать, ее может не стать, чтобы довести это до конца.
Он медленно кивнул, его взгляд все еще был слишком намерен угодить ей.
– Ты уже связался с генералом Робертсом? – спросила она, вместо того чтобы дать ему время спросить ее, о том, что было у него на уме.
– Да, – сказал он. – Встреча через две ночи в полночь. Я заберу тебя отсюда и отнесу на место встречи, а затем верну.
– Круто, я снова полетаю, – Кэт ухмыльнулась, хотя волнения, которое она когда-то испытывала к этому опыту, больше не было.
Изгиб губ Кинана оставил подозрение, что он знал, что она каким-то образом потеряла волнение, которое когда-то возникало внутри нее.
– Я говорил тебе, Кэт, что твоя помощь неоценима для меня и тех, кого я защищаю? – спросил он нежным голосом. – Если тебе когда-нибудь понадобится наша защита, тебе нужно только попросить нас об этом.
Сунув руки в карманы джинсов, которые она носила, Кэт медленно покачала головой.
– Тебе не нужны мои проблемы, Кинан. Кроме того, – она насмешливо закатила глаза, – не похоже, что Грэм нанесет мне физический вред.
– Иногда скрытые шрамы гораздо более болезненны, чем те, которые видит мир, – сказал он тихо. – Он твоя судьба, мы оба это знаем. Но если тебе понадобится время, чтобы обдумать истину судьбы и предначертанного, я предоставлю тебе время, которое смогу.
– Ты не знаешь Грэма, он чертов…
– Ах, но я хорошо знаю Гидеона, – сказал он, шокируя ее. – Но это не влияет на мои знания о тебе или мою благодарность за все, что ты сделала. Долг одному не отменяет долга другому.
– Как ты, Грэм, Джонас – все вы подлые мужчины Пород – всегда, похоже, знаете вещи, которые не должны знать? – Положив руки на бедра, она с удивлением повернулась к нему лицом. – Ты знаешь о визите Эшли, не так ли?
