Текст книги "Мотылек летит на пламя"

Автор книги: Лора Бекитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

Глава 2

Джейк понимал, что у него не осталось ни физических, ни душевных сил, чтобы добраться до Темры – проехать много миль по разрушенной стране, по плохим дорогам, без конца встречая людей, которые будут нуждаться в помощи и которым он будет вынужден помогать, и решил, что ему нужна передышка.

Он чувствовал: приближается некий поворотный момент его жизни, и хотел подготовиться к тому, чтобы спокойно принять неизвестность.

Родителям он сказал, что не сумел вернуться в Темру из-за войны и попытается сделать это позже. Он завалился спать с намерением провести в постели не меньше суток, но наутро перед ним стояла Унга с чашкой кофе на подносе, невозмутимым взглядом и осторожными расспросами.

Позднее Джейк понял: если бы он сказал, что поехал на встречу с белой леди, индианка не сообщила бы ему правды о Лиле.

Он быстро собрался, уклончиво отвечая на вопросы матери; доехал до окраины города в экипаже, а после поспешил к палаточному городку, велев кучеру подождать на дороге.

У Джейка не было никакого оружия, кроме кухонного ножа, который он перед уходом из дому незаметно сунул в карман.

Вскоре вдали показалась горстка жалких лачуг. Пахло отбросами, нечистотами и дымом. Джейк был поражен, каким образом люди могут выживать в столь нечеловеческих условиях, и не мог представить, что где-то здесь находится Лила.

Кое-где вдоль обочины сидели негры, неподвижные, словно стервятники, поджидавшие добычу. Одни из них задирали головы и окидывали Джейка мутным взором, вторые продолжали глядеть в пустоту. И те и другие казались до смерти одурманенными, напрочь потерявшими рассудок.

Потом на дороге неожиданно вырос черный громила, который вертел в руках железный прут.

– Не желаете девочку, сэр?

Джейк остановился.

– Желаю.

– Четвертак за любую.

– Любая мне не нужна. Ту, которую я ищу, зовут Лила. Очень красивая молодая мулатка.

Громила переложил прут в другую руку и покачал головой.

– Не знаю такой. А вы не можете дать мне денег, сэр? Я несколько дней не ел.

– Не могу. И не советую на меня нападать. В начале дороги меня ждет экипаж, в нем мои друзья. Если я не вернусь через четверть часа, они приведут сюда солдат.

Это была ложь, но Джейк не видел иного способа обезопасить себя от обитателей этого скверного места, куда он столь неосмотрительно явился один и фактически без оружия.

– Ясно. А вы заплатите мне, если я отыщу вашу Лилу?

Джейк кивнул.

– Тогда идем.

Пробираясь между хижин, Джейк думал о том, что, вероятно, многим жителям палаточного городка собственное существование вовсе не казалось ужасным. Они словно вернулись к тому, что было предназначено им от рождения: жизнь в грязи, в безделье, без мыслей и чувств.

Громила подвел его ко входу в какую-то хижину и протянул руку:

– Давайте деньги, сэр. Внутрь я не войду. Вашу Лилу взял себе Найк, с ним никто не связывается. – И, потоптавшись, спросил: – Она была вашей рабыней?

– Она – моя.

Джейк вынул деньги и протянул провожатому. Потом нагнул голову и шагнул в вонючий полумрак.

Внутри было жарко и душно. Вокруг очага, в котором курилась какая-то едкая смесь, сидели мужчины и женщины. В центре расположился такой же огромный негр, как и тот, что привел сюда Джейка. Одной рукой он обнимал женщину; ее нечесаная голова была опущена, а грязная блузка расстегнута так, что была видна грудь, та самая совершенной формы грудь, которой, как наивно полагал Джейк, кроме него, не касался ни один мужчина.

Сейчас он видел, как негр запустил широкую черную лапищу за пазуху Лилы и по-хозяйски шарил там. Другой он поднес горлышко бутылки ко рту девушки и заставил ее сделать глоток.

Джейк почувствовал, как внутри все перевернулось. За считанные секунды сладость воспоминаний превратилась в жгучую горечь, а радость встречи померкла.

Он опустил руку в карман и вынул нож. Когда-то Джейк признался Барту, что не умеет драться. Это была правда. Зато он знал, куда надо ударить, чтобы человек истек кровью буквально за несколько секунд.

– Отпусти ее, – тихо сказал он.

Негр поднял голову и в изумлении уставился на вошедшего.

– Кто ты такой? Откуда взялся?

Джейк хотел ответить, но слова застряли в горле, когда он встретил полный бессильного отчаяния взгляд Лилы. Вероятно, она его уже не ждала. Он опоздал, не сумел вовремя вытащить ее из болота, в котором она увязла явно не по собственному желанию и не по своей вине.

Усилием воли Джейк подавил эмоции. Сейчас главное действовать. Утешения и признания подождут.

– Я пришел за этой девушкой, и сейчас она пойдет со мной.

– Еще чего! – воскликнул негр и сделал движение, будто хотел подняться на ноги.

Джейк догадался: позволить противнику встать – значит добровольно лишить себя жизни, ибо этот мужчина вышибет из него дух одним ударом огромного кулака. Потому он сделал шаг навстречу и рассчитанно, спокойно, деловито, так, как обычно действовал во время операций, воткнул лезвие ножа в сонную артерию Найка.

Негр выпучил глаза, захрипел и осел. Глаза окружающих остекленело глядели на кровь, которая хлестала из раны и заливала все вокруг.

Джейк схватил Лилу за руку и повел за собой. Он шел, как слепой, выставив впереди себя окровавленный нож: то ли орудие защиты, то ли компас, то ли указующий перст. Он прошел через весь лагерь, так и не поняв, почему никто не осмелился его остановить.

– Надолго ли забираете девочку, сэр? – произнесла какая-то негритянка на окраине палаточного городка.

– Навсегда.

Ошалевший от страха кучер сжался на козлах, готовый хлестнуть лошадей, едва почуяв опасность. Джейк подбежал к экипажу, распахнул дверцу, втолкнул Лилу внутрь и запрыгнул на сиденье.

– Гони!

Лошади сорвались с места и понеслись по неровной дороге. Джейк не знал, что сказать. Что-то ушло навсегда, и он чувствовал: пока неизбежную пустоту заполнит нечто новое, должно пройти какое-то время.

Он не страшился возмездия: власти закрывали глаза на дела палаточного городка прежде всего потому, что не могли навести там порядок.

Джейк посмотрел на Лилу и понял: самое малое, что он может для нее сделать, – это ни о чем не расспрашивать.

Они въехали в город и вышли из экипажа, потому что Джейк совершенно не представлял, куда идти дальше. Выкинув нож в канаву, он мучительно размышлял о том, куда бы спрятать воспоминания.

Он не смотрел на Лилу, он лишь держал ее за руку, и ему чудилось, будто эта рука – единственное, что связывает его с реальностью.

Когда они очутились в квартале, где сдавались недорогие меблированные комнаты, Джейк понял, что ноги не случайно привели его сюда.

Он проигнорировал поджатые губы и осуждающий взгляд хозяйки, которая, очевидно, решила, что стоящий перед ней прилично одетый белый молодой человек привел с собой дешевую цветную проститутку, чтобы весело провести с ней время.

Когда они вошли в комнатку с медной кроватью, старым дубовым шкафом и скрипучим полом, Лила произнесла первую фразу:

– Я грязная.

– Сейчас я попрошу воду.

Служанка довольно быстро принесла таз и кувшин, и Джейк отправился на улицу, чтобы купить Лиле одежду и какой-нибудь еды.

Когда он вернулся, держа в руках корзину и коробку, мулатка закончила мыться, но еще не успела одеться.

Лила стояла вполоборота, и свет стекал с ее тела, как золотистое масло. Она, как и прежде, выглядела чувственной и нежной, и Джейк не мог представить, что до нее дотрагивался кто-то, кроме него.

Джейк молчал, не в силах сдвинуться с места, и размышлял о том, что могут сотворить с человеком внезапные потрясения и долгая разлука. Ему чудилось, будто он позабыл все слова, которые помогли бы ему сказать, как свежа и красива Лила и как долго он ждал этого момента.

Она не понимала его реакции, отчего бурная радость в ее душе смешивалась с леденящим страхом.

– Я долго тебя ждала, – сказала она, пряча глаза, – так долго, как только могла. Я была верна тебе до последнего, но… невозможно жить в болоте и оставаться чистой.

– Тебе не надо было меня искать, – Джейк постарался, чтобы это не звучало как упрек, – я бы непременно приехал в Темру.

– Маму убили янки, – тихо сказала Лила, – и я поняла, что не могу оставаться на месте.

– Нэнси! Почему?!

– Она хотела меня защитить. Но… не смогла.

– Защитить… от чего? – прошептал Джейк.

«Не думай, забудь», – советовала Унга. Однако Лила всегда жила чувствами, а они редко подчиняются приказаниям разума.

– Было… тяжело, – запинаясь, проговорила мулатка, не уверенная, что сумеет признаться во всем, что с ней случилось, – не хватало еды, негры, которые выращивали хлопок, разбежались; к нам пришли янки, они не щадили никого и ничего. Мама вздрагивала от каждого взгляда, который бросали на меня солдаты и…

Она не могла говорить, ее душили слезы. Внезапно Джейк осознал, что она стоит перед ним полуголая, беспомощная, как на допросе или на рынке рабов.

Он сделал шаг, вырвал из рук Лилы грязные тряпки и бросил на пол. Обнял ее и тут же сказал себе, что он не лучше других мужчин, потому что тоже не мог думать ни о чем, кроме роскошного буйства ее волос, влажного блеска глаз и плавных изгибов смуглого тела.

– Я люблю тебя. Я с тобой. Мне безумно жаль Нэнси, но теперь тебе нечего бояться.

Глубоко вздохнув, Лила обвила руками его шею и спрятала лицо у него на груди.

Почувствовав, что желание становится нестерпимым, он рывками стащил с себя одежду и увлек Лилу на кровать, которая послушно просела под тяжестью их тел.

Джейк надеялся, что к нему постепенно вернется ощущение, будто он держит ее живую, трепещущую душу в своих ладонях, равно как вера в то, что завтрашний день будет таким же счастливым, как сегодняшний. Когда искренне любишь, все обязательно возвращается.

Не выдержав, Джейк осторожно коснулся внутренней стороны ее бедер, где кожа была теплой и нежной, как бархат, и ощутил густой и сладкий нектар. Его пальцы нежно надавливали и гладили, он наслаждался тем, как ее ждущая плоть пульсировала и разбухала под ними. Лила закрыла глаза и застонала, и он положил конец взаимным мукам, врезавшись в ее шелковистое, тугое, горячее нутро.

Джейк почувствовал, как Лила напряглась, а потом расслабилась и мягко выгнулась ему навстречу.

Она боялась этого момента, боялась, пока не вспомнила, сколько ночей провела в слезах, мечтая, чтобы Джейк очутился рядом. Он пробудил в ней сладострастную женственность и исчез, оставив наедине с бесконечными сомнениями и затухающей верой.

Теперь они вновь были вместе. Пришло время, когда день нельзя было отличить от ночи, а желаемое от действительного. Время, когда человек, отпустивший свои чувства на свободу, уже не властен над ними.

Потом Джейк вспомнил, что так и не показал ей новую одежду, что она, возможно, голодна, и ему стало стыдно.

Он сел на постели и потянулся к коробке. Странно, но он совершенно не помнил, что покупал.

В коробке оказалось розовое ситцевое платье со скромной отделкой из узкой бордовой тесьмы, в корзине – жареный цыпленок, хлеб, фрукты и бутылка вина.

– Оказывается, мы можем устроить настоящий пир, – сказал Джейк.

– В последнее время в Темре не хватало еды, хотя Айрин говорила, что мы не должны жаловаться, потому что это еще не голод.

– Айрин?!

– Да, она неожиданно вернулась и осталась в Темре.

– Как к этому отнеслась мисс Сара?

– Мисс Айрин изменилась. Ей все равно, как к ней относятся. Она просто делает то, что считает нужным.

– Она говорила о своем ребенке? Пыталась его отыскать?

– Да, но она не смогла попасть в Чарльстон, потому что дороги были закрыты.

Джек долго молчал, вспоминая выражение бесчувственного отчаяния в глазах Айрин, потом сказал:

– Я встретил мистера Юджина.

– Он жив?!

– Все это время он был в лагере для пленных конфедератов.

– Мисс Сара считала его погибшим.

– Надеюсь, он скоро вернется домой.

После обеда они вновь улеглись в постель, и Джейк рассказал Лиле о своих планах. Он снимет помещение на одной из центральных улиц, скажем, на Сент Чарльз-авеню, поместит объявления в газетах и начнет принимать пациентов.

– Белых? – поинтересовалась Лила, и он сдержанно произнес:

– Тех, у кого есть деньги.

– Только не янки, – неожиданно сказала она.

– Почему? – удивился Джейк, и Лила напомнила:

– Они убили мою мать.

Джейк не знал, как объяснить возлюбленной, что южане, те южане, которые некогда игнорировали его потому, что считали его происхождение недостаточно благородным, больше не в состоянии платить. Тогда как у янки и всяческих нуворишей карманы буквально набиты деньгами, и их волнует лишь то, что он всегда считал наиболее ценным, – его умение и опыт.

– Ты по-прежнему хочешь жениться на мне? – робко спросила Лила.

– Да.

– Тогда тебе придется или прятать меня, или поссориться со своими родителями.

– Я с ними поговорю, – сказал Джейк, подозревая, что это бесполезно.

– Я виделась с твоей матерью, – призналась Лила. – И мне сразу стало ясно, что она никогда меня не признает.

– Унга говорила об этом. Тогда ты была для моей матери одной из многих; возможно, мне удастся заставить ее посмотреть на тебя другими глазами?

– Если твои родители ненавидят цветных, как ты мог связаться со мной! – с горечью проговорила мулатка, и Джейк ответил:

– Они не всегда были такими. Их изменила война. Они считают, что янки хотят навязать южанам господство черных.

Лила содрогнулась.

– Янки! Да они хуже чумы! Мулаты и негры боялись их не меньше, чем белые южане.

– Я это понимаю, а они – нет, – только и сумел сказать Джейк.

Он вернулся домой на следующее утро. Во время отсутствия сына мать не находила себе места и тут же набросилась на него с упреками и расспросами. Джейк не спал всю ночь, его слегка пошатывало, и ему было не до объяснений.

Он сел за стол. Унга налила ему чашку жидкого кофе, а вместо сахара по привычке добавила сорго. Сделав глоток, Джейк с тоской вспомнил черный, как ночь, крепкий до слез старательский кофе, от которого в голове мгновенно прояснялось, а сон как рукой снимало.

Мать поставила перед сыном блюдо с золотой, как солнце, яичницей (Унга развела на заднем дворике кур) и повторила:

– Понимаю, ты взрослый мужчина, сынок, и все же прошу тебя, сообщай, куда и надолго ли ты уходишь! Война закончилась, но в городе по-прежнему неспокойно.

– Прости, мама, у меня было очень важное дело, – ответил Джейк, подцепив кусок яичницы, и вдруг признался: – Я нашел ее.

– Кого?

– Девушку, о которой думал все эти годы.

Кетлин расцвела.

– Она приехала сюда?!

– Да. Теперь мне не придется возвращаться в Темру. И я хочу привести свою невесту в наш дом.

– Разумеется! Только нужно подготовиться! Мы живем слишком скромно. Попрошу Энгуса принести из лавки каких-нибудь красивых вещей.

– Не надо ничего менять. Она привыкла к простоте.

– За годы войны все к ней привыкли. Пора отвыкать. Мы все обсудим, – решила Кетлин и заявила: – Сейчас я позову отца.

– Разве он не в лавке?

– Нет, еще не ушел, – сказала Кетлин и проворно выскользнула из кухни.

По спине Джейка пробежал холодок. Сейчас, когда он как никогда был близок к осуществлению своей мечты, перед ним вновь возникли непреодолимые препятствия.

Появился отец. Судя по всему, Кетлин успела сообщить ему новости. Энгус сел за стол напротив Джейка, и тому ничего не оставалось, как начать разговор.

Индианка собиралась выйти, но он встретился с ней взглядом и попросил:

– Останься, Унга. – После чего повернулся к родителям. – Она все знает.

Наступила пауза. Энгус откашлялся.

– Мать сказала, у тебя есть невеста?

– Да. И с вашего разрешения я хотел бы назвать ее своей женой.

– Она южанка?

– Можно сказать и так.

– Мать говорила, у ее отца поместье в Южной Каролине.

Джейк покачал головой.

– У нее нет родителей. Мы познакомились в Темре. Дело в том, что Лила – мулатка, бывшая рабыня богатого плантатора Уильяма О’Келли.

Сказав правду, Джейк испытал облегчение, однако в следующую секунду ему почудилось, будто в комнату проник морозный ветер. В глазах матери мгновенно погас огонек радости, уступив место болезненному, трагическому непониманию. А отец… отец был просто потрясен.

– Темнокожая?! – вскричал Энгус и подался вперед, словно желая испепелить сына взглядом.

– Имеет ли цвет любовь? А судьба? – задумчиво произнес Джейк, понимая, что в глазах родителей эта фраза прозвучит как издевка.

– Я не привык беседовать о таких глупостях! – отрезал Энгус. – Говори по существу. Ты лишился ума?

Джейк не мог объяснить, почему мысли о Лиле заставляли кровь бешено биться в жилах, даже когда он был на другой стороне материка. Не мог и все же решил попытаться.

Он говорил о любви, уповая на то, что в Энгусе и Кетлин пробудится память сердца, что на них повеет запахом весны, той весны, что случается в жизни человека всего лишь раз, но ошибся.

– Всем известно, что цветные женщины похотливые и гулящие, – заявил отец, терпеливо выслушав сына. – И в целом мне ясно, зачем она тебе нужна. Я не понимаю одного: почему ты хочешь на ней жениться!

Унга поставила перед Энгусом чашку с таким стуком, что он вздрогнул, смешался и пробормотал:

– Я не имею в виду индианок. Индейские женщины самые преданные и верные жены.

Унга усмехнулась и направилась к дверям. Джейк повернул голову.

– Постой!

– Мне нужно к детям.

Он покорно кивнул. Унга права: он должен справиться сам. Это его долг перед Лилой, долг любящего мужчины, которому она доверилась.

– Эта мулатка, она… беременна? – спросила Кетлин.

– Я не допущу, чтобы по моему дому бегали негритята! – немедленно заявил Энгус.

– Негритята не будут бегать. Я белый, да и у Лилы не такая уж темная кожа.

– Не говори ерунды. Ни одна женщина с примесью негритянской крови не родит ребенка с белым, как сахар, лицом!

Джейк это знал и нельзя сказать, чтобы его не тревожило, что его дети будут мало похожи на него. Но когда он думал, что Лила может родить ему дочь, такую же прекрасную, как она сама, у него теплело на душе.

– Ты учился, ты так много знаешь! – в глазах Кетлин стояли слезы. – А эта женщина даже не умеет читать и писать!

– Унга тоже не знает грамоты, но вы не перестаете твердить, какая она хорошая хозяйка, ловкая и сметливая женщина!

– Речь не об Унге! – рявкнул Энгус. – О том, что все, чего добился ты, может пойти прахом!

Джейк с силой сплел пальцы, и его серые глаза холодно блеснули.

– Я ничего не добился. Чопорные южане обходили меня стороной, потому что три поколения моих предков занимались не медициной, а торговлей, и я был вынужден лечить эмигрантов, у которых нет ни гроша. Надеюсь, моим нынешним пациентам не понадобится моя родословная. А опыта и умения – за что спасибо черным рабам и белым беднякам! – у меня хватает.

Осмыслив то, что сказал их сын, Энгус и Кетлин на мгновение онемели. Даже женитьба на мулатке отошла на второй план.

– Ты собираешься принимать янки и всякую белую шваль?! Людей, у которых вместо совести грязь?! – вскричал отец.

– Я не стану выворачивать их души, а кошелек они, надеюсь, откроют сами.

– Что ж, лечи янки, женись на мулатке. Но после этого ты мне не сын, – заявил побледневший отец, во взоре которого появилось нечто стоическое.

Кетлин заломила руки.

– Энгус!

– Да, не сын! Мы рисковали жизнью во имя победы Юга…

– Который начал и проиграл войну, бессмысленную войну, во время которой сограждане убивали друг друга! Кстати, Лила тоже не любит янки: возможно, это немного согреет вам сердце?! – выпалил Джейк и поднялся с места.

– Янки к тебе не придут, – мрачно произнес Энгус. – Хотя они повсюду кричат о правах негров, на самом деле тоже не любят черных.

Кетлин проводила Джейка до ворот. Она не была готова смириться с выбором сына, но и не хотела его терять.

– Унга пока что сможет остаться у вас? – спросил он.

– Унга? – заплаканная Кетлин, казалось, не понимала, о чем он говорит. – Да, конечно, может. Энгус ее не выгонит. Она хорошо работает, но… Джейк, что будет с тобой?! Разумно ли жертвовать собой ради какой-то мулатки?!

Джейк наклонился, чтобы поцеловать ее, и сказал:

– Это не жертва, мама. Это величайшее счастье, какое только можно представить.

Он шел по набережной вдоль океана, который простирался до горизонта, словно лист белого золота. Воздух был не бархатистым и мягким, а пронзительно острым, пропитанным солью.

Время неизвестности прошло, и это придавало Джейку сил. Прежде чем вернуться к Лиле, он решил заглянуть к старшему брату, адрес которого назвала мать, и поговорить с ним.

Ричард радушно встретил Джейка и одобрил его решение.

– У отца в голове все перемешалось! Превратить лавку в закрытый клуб для сторонников Конфедерации, у которых нет ни гроша! Так дела не ведут. Быть честным торговцем – значит, не обманывать покупателей, а не продавать или не продавать товары тем, кто имеет те или иные политические взгляды, точно так же, как быть хорошим врачом. Не беспокойся, ты быстро найдешь выгодных пациентов. На войне ты не был, значит, не принимал участия в мятеже, и, стало быть, нынешняя власть не станет тебя притеснять. Что касается происхождения – эта публика им не интересуется. Они сделали состояние непонятно на чем и судят о человеке по внешности. Хорошая одежда, некое подобие манер – и дело в шляпе.

– Я поссорился с отцом не только из-за политики, – признался Джейк и рассказал о Лиле.

В данном случае Ричард был настроен скептически и на правах старшего брата постарался расставить все по местам:

– А вот это лишнее! Понятно, почему ты с ней связался: молодой, здоровый мужчина, а единственные доступные женщины на плантации – негритянки. Не сомневаюсь, что с ней очень приятно спать, но жениться необязательно. Советую немного подождать. У тебя есть деньги, будет работа, появятся новые связи. Ты красив и неглуп; стало быть, без труда подыщешь хорошую партию.

– Я люблю Лилу, – хмуро изрек Джейк.

Ричард хлопнул его по плечу и дружески улыбнулся.

– Кто тебе мешает: люби! Сними ей скромную комнатку и навещай время от времени: бывшей рабыне много не надо. Главное, всегда помнить, что для чего предназначено. Одно дело женщина для постели, другое – спутница жизни, с которой не стыдно появиться на людях: в церкви, в ресторане, в гостях. Мулатка с плантации для этого не годится.

Джейк задумался. В чем-то Ричард безусловно был прав. Пройдет много времени, прежде чем Лила перестанет смотреть на него, как рабыня на белого господина, прежде чем люди начнут видеть в ней человека, да и вообще хотя бы что-нибудь понимать в их отношениях. Он считал, что отыскал вход в рай, но едва ли не каждый первый норовил измазать эти двери дегтем!

– А ты счастлив, Ричард? – спросил он старшего брата.

Тот пожал плечами.

– У меня все хорошо. Я выбрал достойную спутницу жизни. Она – имею в виду жизнь! – бесценный дар, и ее нельзя растрачивать понапрасну.

Усталый и разбитый Джейк вернулся в гостиницу, где его ждала Лила.

– Что сказали твои родители? – взволнованно спросила она.

– То, что я ожидал услышать, – ответил Джейк и упал на кровать. Он желал проспать много часов, дабы, проснувшись, быть готовым к новой, возможно, счастливой, но при этом нелегкой жизни.