Текст книги "Исчезновение"

Автор книги: Лиза Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 22

Вторник, 20.20

Куинси в одиночестве сидел в углу командного центра. На коленях у него лежало одеяло, в руках он держал кружку крепкого кофе. Полицейские толпились вокруг стола – суетливо, как люди, у которых много неотложных дел и мало времени. Кинкейд и Шелли Аткинс находились в самом центре событий, оба казались усталыми и измученными. Мак говорил по мобильнику, время от времени поглядывая в сторону Куинси, точь-в-точь как заботливая нянька. Кимберли отправилась по персональному поручению Куинси; она уехала, заставив Мака поклясться Господом Богом, что он не выпустит ее отца из поля зрения.

Когда Мак взглянул на него в третий раз, Куинси не удержался и легонько помахал ему рукой в знак благодарности, словно говоря: «Со мной все в порядке. Пожалуйста, займись своими делами».

Вот так, наверное, он будет себя чувствовать в один прекрасный день, когда вечно занятая дочь отправит его в дом престарелых. Он отпил кофе и постарался умерить дрожь в руках.

В отличие от Кимберли Куинси был уверен, что немедленная смерть ему не грозит. Никаких неприятных ощущений в груди, никаких покалываний в руках и ногах. Он просто устал, и к усталости добавился стресс.

Он не просто скучал по Рэйни. Он не просто беспокоился и мучился догадками. Куинси чувствовал, как он медленно, но верно ее теряет. Память цепко держалась за детали – серые глаза, быстрые шаги, когда Рэйни пересекала комнату. Женщина, которая не прилагала никаких усилий к тому, чтобы выглядеть сексуально, и неизбежно приковывала к себе внимание мужчин.

Его знакомство с Рэйни произошло на профессиональной почве. Она тогда была помощником шерифа в Бейкерсвилле и расследовала свое первое серьезное дело – перестрелку в местном баре. Главным подозреваемым был сын шерифа, который, разумеется, подмял под себя все полицейское управление.

Куинси, агент ФБР, специализирующийся на массовых убийствах, и автор специального исследования, ожидал, что его встретят с распростертыми объятиями. У него всегда было непомерное самомнение.

Рэйни посмеялась над его должностью, с ироническим видом изучила удостоверение, а потом самым нелицеприятным образом отозвалась о его галстуке. Для специального агента Куинси это оказалось последней соломинкой. Другие влюбляются за романтическим ужином при свечах или во время прогулки по пляжу, Куинси же влюбился, сидя за столом провинциального помощника шерифа, которая ломала карандаши пополам, когда сердилась.

С тех пор он дарил ей коробку карандашей на каждый день Святого Валентина. Она смеялась и, как ребенок, высыпала их на стол.

– Мне больше не нужно ломать карандаши, – поддразнивала его Рэйни. – Я замужем за идеальным мужчиной.

Карандаши оставались лежать у нее на столе, но рано или поздно Куинси находил их обломки на полу. Потому что они были женаты, а брак неизбежно влечет за собой вещи, не понятные посторонним. Карандаши Рэйни, галстуки Куинси. У нее была слабость к Бон Джови, он предпочитал джаз.

У них была своя стратегия. Едва ли она подошла бы всем, но им до недавних пор подходила.

Рэйни перестала его любить, когда их совместная работа закончилась? Обвинила в том, что он провалил последнее задание? Или же она все поняла? Каждый может потерпеть поражение, даже лучший из лучших.

«Тебя сломало не прошлое, – подумал Куинси, – а будущее. Бесконечная череда ничем не заполненных дней.»

Подошел Мак. Сел на корточки перед Куинси, сцепил руки на коленях.

– Расскажите мне про Асторию! – потребовал он.

И Куинси, к своему удивлению, согласился.

Вторник, 20.41

Посредник прибыл через двадцать минут. Дверь конференц-зала распахнулась, и вошла ошеломляюще красивая женщина. Кинкейд поднял глаза, Мак обернулся. Как и большинство мужчин в комнате.

Кэнди оказалась рослой испанкой с гривой кудрявых черных волос, которые прибавляли ей по меньшей мере еще пару дюймов роста. На ней были узкие джинсы, облегающая красная блузка и коротенький кожаный жакет. Какая там работа! Она выглядела так, словно собиралась выйти на подиум где-нибудь в Париже.

– Кэнди Родригес, – произнесла она и, не дожидаясь ответа, спросила: – Где телефон? Вы проверили систему? Должна вас предупредить: записывающие устройства никогда не работают как следует. Расскажите мне, что вы знаете о преступнике на настоящий момент. Возраст, род занятий, интересы, национальность. Если вам все это известно – или имеются соображения, – я хотела бы получить информацию в письменном виде. Еще я попрошу воды и свободное пространство. Я люблю ходить во время разговора, это помогает сосредоточиться.

Те, кто был в комнате, по-прежнему смотрели на нее с раскрытыми ртами.

Куинси отхлебнул кофе. Интересно, что бы сделала Кимберли, если бы сейчас была здесь? Выстрелила? Или просто сбила с ног эту здоровенную властную бабу? Мужчины всегда могут выяснить отношения на баскетбольной площадке или устроить состязание в баре. У женщин все гораздо сложнее.

– Что? – В голосе Кэнди прозвучало явное раздражение. – Мне сказали: живей, время идет, и все такое. Как вы думаете, за каким чертом я летела с другого конца страны со скоростью девяносто миль в час? Я здесь. Вперед.

Сержант прокашлялся.

– Детектив Кинкейд, – представился он. – Появились некоторые новые обстоятельства.

– Вы изложили их в письменном виде?

– У нас не было времени сочинять рапорт.

– Тогда начинайте рассказывать, сержант Кинкейд, потому что я, разумеется, не умею читать мысли.

Куинси снова пригубил кофе – в основном чтобы скрыть усмешку.

Кинкейд изложил последние новости. Неудачная попытка отсрочить выплату денег посредством публикации статьи в газете – и, как следствие, записка, оставленная похитителем на ветровом стекле машины местного репортера.

Полицейские допросили Лору и Стэнли Карпентер, приемных родителей Дуги Джонса. Лора в последний раз видела мальчика в половине пятого, когда он вошел в дом и попросил газировки. С тех пор никто его не видел. Помощники шерифа сейчас прочесывают лес. Это уже вторая поисковая операция за последние пятнадцать часов, и все уверены, что результаты будут такими же.

– Значит, теперь у него в заложниках женщина и ребенок? – подытожила Кэнди.

– Таково наше предположение.

– А какая связь между Лорейн Коннер и Дугласом Джонсом?

– Рэйни, – отозвался Куинси. – Рэйни и Дуги. Если будете называть их полными именами, Эн-Эс поймет, что вы посторонняя.

Кэнди быстро взглянула на него:

– А вы кто такой?

– Муж.

Приподняв бровь, Кэнди обернулась к Кинкейду.

– Вы позволяете ему сидеть в командном центре? – спросила она.

– Черт возьми, в половине случаев я позволяю ему брать дело в свои руки. Он бывший агент ФБР.

– Великолепно. Какие еще будут сюрпризы?

– Рэйни – адвокат Дуги, – продолжал Куинси. – Она работала с мальчиком последние два месяца и навещала его по крайней мере пару раз в неделю.

– Кто об этом знал? – Кэнди, похоже, была неглупа.

– Все так или иначе заинтересованные лица – представители судебной власти, местные социальные службы, друзья и родственники Карпентеров. А учитывая, что люди любят болтать, – наверное, знала и большая часть города.

– Значит, преступник – местный?

Кинкейд открыл рот и нахмурился, но в последнюю секунду, видимо, передумал. Он по-прежнему не соглашался с Куинси по этому пункту, но решил не спорить.

– Да, – твердо заявил Куинси. – Я уверен, он местный.

– Значит, это что-то личное?

– Похититель как-то связан с Рэйни и Дуги. Тем не менее не исключено, что эта связь односторонняя.

Кэнди нахмурилась:

– Ее кто-то преследовал?

– Это лишь моя догадка. Рэйни очень замкнута. У нее узкий круг близких друзей. Сомневаюсь, что кто-либо из них мог бы ей изменить. Конечно, не исключено, что к ней испытывает интерес кто-нибудь извне – человек, который является для нее лишь частью окружающего мира.

Кинкейд издал гортанный звук. Сержант все больше склонялся к тому, чтобы полностью отвергнуть теорию «случайного похищения». У Куинси, видимо, не было никаких сомнений по этому поводу. Эн-Эс забрал пистолет Рэйни. Потом отрезал ей волосы. И наконец, похитил Дуги Джонса. Посторонний человек никогда бы не догадался причинить ей боль этими тремя способами.

Он украдкой взглянул на часы. Кимберли, должно быть, уже добралась до места назначения. Отлично.

– Значит, речь идет о каком-то местном парне, который знаком с обеими похищенными, – сказала Кэнди. – Это всего каких-нибудь три-четыре тысячи подозреваемых?

Тут наконец заговорила Шелли Аткинс:

– У меня есть кое-какие соображения. Я раздобыла список.

– Правда?

– Его составил один здешний прохвост, который не прочь заложить остальных, – сказала Шелли. – Но, полагаю, в этом может быть смысл.

– Разумеется. Мне нужна информация по каждому человеку из этого списка. Что-нибудь очень личное, не то, что всем известно. Как говорится, давайте забросим наживку.

– И если он клюнет…

– Тогда от вашего списка будет больше пользы, чем вы предполагаете, шериф.

Шелли, казавшаяся искренне пораженной, что-то буркнула в знак согласия.

– Вы полагаете, что разговор с Эн-Эс непременно состоится, – спокойно сказал Куинси. – Но не факт, что он обязательно свяжется с нами до десяти часов утра. А потом придется действовать очень быстро. Он позвонит и назовет место, в котором женщина должна будет оставить деньги. Не думаю, что у нас найдется время обсуждать условия.

– Вы думаете, я не смогу передать ему деньги?

– Я думаю, это сделает моя дочь.

– Ваша дочь? – Снова взгляд в сторону Кинкейда.

Тот пожал плечами:

– Она действующий агент ФБР.

– Посредник?

– Она быстро бегает.

– Она посредник?

– Она проходила специальную подготовку.

Кэнди округлила глаза:

– Вот что я вам скажу. Вы, конечно, гордитесь своей дочерью, но я профессионал. У вас был целый день на то, чтобы разобраться в ситуации своими силами, но все, что я могу сказать, это: «Боже, какой бардак».

Кинкейд попробовал запротестовать, Куинси тоже. Кэнди жестом призвала их к тишине.

– Меньше чем за двадцать четыре часа вы не только провалили переговоры по освобождению одного заложника, но и спровоцировали второе похищение. Может быть, мы с вами прошли разную школу, но давайте наконец признаем, что день у вас был на редкость неудачный. Вы сделали всего лишь одну разумную вещь.

– Позвонили вам? – сухо уточнил Кинкейд.

Кэнди одарила его ослепительной улыбкой:

– Вы абсолютно правы, сержант. Теперь, если вы меня извините, я пойду попью.

Кэнди вышла из комнаты. Прочие хранили изумленное молчание. Мак заговорил первым:

– Ставлю двадцать баксов на то, что Кимберли надерет ей задницу не позже чем к пяти часам завтрашнего вечера.

Полицейские поддержали пари. Никто не смог отказаться от такого развлечения.

Глава 23

Вторник, 19.53

Когда Кимберли подъехала, он стоял на крыльце – наверное, услышал яростное завывание мотора преодолевавшей подъем машины. Дождевая вода стекала с покатой крыши, и в мокрой земле уже успела образоваться глубокая канавка. Люк Хэйес, видимо, не замечал этого. Он стоял на верхней ступеньке в спортивной рубашке с короткими рукавами, скрестив смуглые руки на груди, и не обращал внимания на мелочи. Кимберли подумала, что даже спустя столько лет бывший шериф знает, как произвести впечатление.

Девушка вылезла из машины. Она уже и так промокла, замерзла и испачкалась, а потому еще одна размытая дорожка ее не пугала. Кимберли не знала, с чего начать разговор, и осторожно пробиралась через грязь, надеясь выиграть несколько драгоценных минут и собраться с мыслями.

Туфли, несомненно, придется выбросить. Брюки, наверное, тоже. Когда все закончится, она поедет в «Уол-март» за новой одеждой. Мак умрет от смеха, зная ее пристрастие к моделям Энн Тейлор. Плевать. Сейчас ей хочется лишь одного – чтобы одежда была сухой и теплой. Просто сухой и теплой.

– Эй! – крикнул Люк в знак приветствия.

– И тебе того же. – Кимберли знала Хэйеса вот уже почти десять лет. Старый приятель Рэйни, однажды он спас Куинси жизнь. Одной из вещей, в которых Кимберли ни за что не призналась бы отцу, была ее школьная влюбленность в этого человека. Она засыпала, мечтая о его холодных синих глазах, мускулистом теле, грубых мозолистых руках. Несомненно, Люк Хэйес умел очаровывать женщин.

Ей действительно не хотелось первой начинать этот разговор.

Он шагнул к двери:

– Заходи, дорогая. Я сварю кофе.

– Ты точно не против? Я промокла до нитки и вся в грязи.

– А я думал, ты ни за что не упустишь возможности обыскать мой дом. – Люк придержал перед ней дверь, лицо у него было на редкость мрачным. – Заходи, Кимберли. Выпьешь кофе.

Она покраснела и вслед за Люком вошла в его жилище. Маленький коттедж с двумя спальнями, огромной гостиной и крошечной кухней. Оптимальный вариант для одинокого мужчины. В доме было на удивление чисто, и в то же время повсюду виднелись признаки того, что хозяин недавно развелся. В комнате лежало всякое барахло из гаража, кухня заставлена одноразовой посудой. Никаких фотографий на стенах. Дом, лишенный всякой индивидуальности. Временное жилище. Место, где человек может передохнуть и задуматься: а что же дальше?

Люк налил ей кофе. Картонный стаканчик был очень горячим, пришлось поставить его еще в один.

– Сливки, сахар? Или у тебя отцовские привычки?

– Предпочитаю черный кофе, – с улыбкой подтвердила Кимберли.

Люк тоже улыбнулся. Ему было под сорок, но он по-прежнему оставался очень привлекательным мужчиной: ярко-синие глаза в лучиках морщинок, гибкое сильное тело, резкие черты лица.

Рэйни однажды сказала, что Люк – опора Бейкерсвилла. Сама она была вспыльчивой, подверженной перепадам настроения, склонной к внезапным вспышкам гнева. Люк, наоборот, мог похвастать отменной выдержкой. Это сказывалось в том, как он двигался, в том, как смотрел – спокойно и невозмутимо. Казалось, у него всегда все было под контролем – даже когда выяснялось, что это не так.

– Милый дом, – сказала Кимберли.

– Ненавижу его.

– Ну, его не помешало бы покрасить.

– Я полжизни провел в бревенчатой хижине. Четыре года ушло на то, чтобы построить этот дом. Она всегда говорила мне, что здесь слишком отдает мужчиной. Тем не менее не упустит возможности оставить его себе.

«Она» – это Диана Уинтерс, бывший диспетчер полицейского управления. Они с Люком поженились два года назад, положив конец его репутации «самого завидного холостяка». Около года назад Люк застукал Диану на месте преступления – в постели с одним из своих помощников. Он выкинул обоих из дома. В буквальном смысле слова. Вышвырнул голыми за дверь. Потом началась какая-то нелепая комедия.

Люк подал на развод. Диана тут же заявила, что муж плохо с ней обращался. Он провозгласил, что она была неверна ему с самого начала. Диана сказала, что Люк «с заранее обдуманным намерением» скрывал от нее свое бесплодие и тем самым сознательно лишал ее возможности иметь детей.

Эта история привлекла такое внимание, что Люку пришлось отказаться от должности шерифа. Диана немедленно пожаловалась судье, что он пытается намеренно сократить свои доходы с целью лишить ее причитающихся ей по праву алиментов.

Кимберли не знала всех подробностей, но в этом поединке, судя по всему, проиграл Люк. Он получил развод, а Диана – все, что ему принадлежало. Слава Богу, шептались люди, что у них не было детей.

– Можем пройти в гостиную, – предложил Люк, – но должен предупредить заранее, в диване недостает пружин, а в кресле можно покалечиться.

– Ты что, сидишь на полу?

– Я хожу. Обнаружил, что мне не хочется ничего ломать, пока я двигаюсь.

Кимберли подняла бровь. Люк пожал плечами, взял свою кружку с кофе и направился в гостиную.

– Ты здесь из-за Рэйни, – сказал он, не оборачиваясь.

– Да.

– Куинси хочет знать, не замешан ли в этом я?

– Он подумал – может, ты что-нибудь слышал…

– К черту! Куинси всех подозревает. Так было и так будет. Но я его не виню – при его-то работе. – Люк присел на край журнального столика. – Но насчет меня и Рэйни он ошибается.

– В чем он ошибается, Люк?

– У нас никогда ничего не было, мы о таком даже не думали. Мы, конечно, были близки, но в другом смысле. Она скорее была для меня как сестра.

– Развод – тяжелое испытание.

– Ты мне это говоришь?!

– Диана тебя разорила.

– Вижу, сплетни не прекратились. И что? У меня возникли финансовые проблемы, и поэтому я решил похитить Рэйни? Скажи своему отцу, что у него паранойя. Да, я женился не на той женщине. Но это не значит, что я способен на преступление.

Кимберли подошла к нему и, опустившись на корточки, заглянула Люку в глаза. С близкого расстояния она увидела новые морщинки на его лице и нездоровую бледность – результат многих бессонных ночей. Перед ней был человек, который страдал, но по-прежнему держал голову высоко и не сгибал спину.

– Мне очень жаль, – негромко сказала она.

Люк пожал плечами:

– Нам всем жаль.

– Люк, ты знал, что Рэйни пила?

– Да, знал. – Люк вздохнул и отхлебнул кофе. – Я позвонил Куинси, когда ее арестовали за вождение в нетрезвом виде. Правда, я не сказал ему, что это был уже второй раз. О первом я умолчал – понадеялся, что она одумается. Она не одумалась… и тогда я сделал то, что должен был сделать. С тех пор она со мной не разговаривает.

– Люк…

– Рэйни сильная. Она справится. По крайней мере мне хочется в это верить.

– Ты не знаешь, что могло случиться в тот вечер? Кто мог ее похитить?

Он покачал головой:

– Я думал об этом с того самого момента, как мне позвонила Шелли Аткинс. Конечно, в округе есть парни, которые не прочь зашибить деньгу не совсем законным способом. Но похищение с целью выкупа… Это серьезное преступление. Нужно все продумать, подготовить место, проводить много времени лицом к лицу с жертвой… Если честно, все наши слишком ленивы для этого. Им проще выращивать травку или открыть у себя на ферме подпольный завод по производству спирта. А что касается любителей насилия – грустно об этом говорить, но на этот случай у них есть жены.

Люк поморщился. Кимберли догадалась, о чем он подумал. На свете полным-полно подонков – а он, в общем-то неплохой человек, пришел в этот мир как будто лишь затем, чтобы быть обманутым женой.

– Ты знаешь, где ее видели в последний раз? – спросил он.

– Нет. Мы, конечно, пытаемся это выяснить.

– Если в баре, то…

– Тогда она могла повстречать кого угодно, в том числе и со стороны, – закончила Кимберли.

– Вот именно. Конечно, Рэйни любила кататься на машине, особенно когда была расстроена. Может быть, она никуда конкретно не поехала. В таком случае…

– Мы снова вернулись к тому, что это мог быть кто угодно. – Кимберли встала и потянулась. – Но буду откровенна, Люк: я не думаю, что это случайное похищение.

Люк нахмурился, тоже поднялся и с любопытством взглянул на нее:

– Когда Шелли позвонила, я подумал… Она сказала, что записка была написана до того, как произошло похищение. Что преступник заранее планировал похитить женщину – еще до того, как ему попалась Рэйни.

– Так все вначале и выглядело. Но с тех пор кое-что изменилось. Эн-Эс похитил еще одного человека…

– Кого?

– Дуги Джонса.

– Дуги Джонса?

– Скажи, разве посторонний человек мог бы проследить эту связь? Вместе с письмом Эн-Эс оставил нечто очень символическое.

Кимберли заметила, как Люк напрягся – втянул живот, стиснул зубы, словно готовясь к удару. Если он и притворялся, то на редкость умело.

Она сказала:

– Эн-Эс отрезал Рэйни волосы.

– Нет!

Кимберли кивнула.

– Если бы этот тип всего лишь насмотрелся фильмов, он бы, наверное, отрезал ей палец или, может быть, ухо. Отрезать волосы – это слишком мягко. Если не считать того, что…

– Что у Рэйни были самые красивые на свете волосы, – закончил Люк.

– Ее единственная гордость. Видимо, Эн-Эс об этом знал.

– О Господи. – Люк снова сел на край стола. Кофе выплеснулся из кружки и забрызгал ему джинсы. Он, кажется, этого не заметил.

– Значит, вы ищете мужчину – возможно, местного. Человека, который, судя по всему, не прочь быстро заработать…

– Не обязательно. Куинси думает, выкуп – не главное. Похитителю важен не результат, не получение денег, а сам процесс – ощущение власти над Рэйни и полицией.

Люк закрыл глаза, тяжело вздохнул, и Кимберли показалось, что он сразу постарел на много лет.

– Куинси упускает очевидное.

– Очевидное?

– Вы ищете человека, который знает Рэйни. Человека, у которого есть личные счеты с ней и всей полицией Бейкерсвилла.

– Полицией Бейкерсвилла?

– Да. Вы изучаете, что произошло в последнее время в жизни Рэйни, и самое очевидное здесь то, что она снова начала пить. Это отвлекло ваше внимание, вы принялись обыскивать бары и допрашивать подвыпивших незнакомцев. Но каково было еще одно, главное, изменение в ее жизни? Рэйни и Куинси перебрались в Бейкерсвилл. Рэйни вернулась домой – и попала в беду.

Кимберли покачала головой:

– Я пока не могу понять…

– Она никогда не рассказывала тебе, что убила человека? – спокойно спросил Люк.

– Нет…

– Лукас Бенсон пятнадцать лет числился пропавшим без вести. Всего лишь восемь лет назад Рэйни призналась, что, когда ей было шестнадцать, она убила его и закопала труп. Дело было передано в суд, но ее оправдали из-за смягчающих обстоятельств. Лукас изнасиловал Рэйни и убил ее мать, когда та попыталась вмешаться. Естественно, в следующий раз, когда Рэйни увидела, как Лукас бродит возле дома, она выстрелила первой.

– Я слышала эту историю. Ей до сих пор трудно об этом говорить.

– Суть в том, что Рэйни созналась, показала, где зарыла тело, и уехала из города.

– Ты думаешь, теперь, когда она вернулась, Лукас восстал из мертвых?

Он как-то странно посмотрел на нее:

– Не Лукас, конечно. Разве Рэйни тебе не сказала? У Лукаса был сын.