Текст книги "Две жены моего мужа (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 25

Вернувшись из спа салона, снова погружаюсь в тишину большого дома. Поднявшись на второй этаж, замечаю, что в комнате Карима горит свет, но не захожу к нему. Мы снова в доме одни: рабочий день Нурии закончился, Аскар у нас уже не ночует, а Дильназ снова осталась у свекрови. Енешка, кстати, на меня обиделась из-за того, что я сбросила ее любимчика Карима с пьедестала. Теперь она говорит со мной сдержанно, коротко и по делу. Комментарий по поводу совета директоров лаконичный: “не ожидала от вас с Искандеров такой подлянки”.

Впервые пришлось уколоть ее, сказав: “И я не ожидала такой подлости от своего мужа”.

Енешка поджала губы и нахмурилась, но ничего не ответила. Понимает, наверное, что я права. Зато потом мне позвонила мама и отругала за такое неуважение. Она тоже в шоке от того, что я учудила. Еще больше – от того, что Аделина приложила к этому руку. Хотя она просто вскользь бросила фразу о возможной смене генерального. Но я за нее ухватилась.

Сейчас мне как никогда надо поговорить со старшей сестрой. У нас вечер субботы, а у них в Нью-Йорке день только начинается. Прислонившись к мягкому изголовью кровати, нажимаю на белую иконку мессенджере и жду ответа.

– Зара! Твои ранние звонки скоро сведут меня с ума, – смеется Ада, которая с недавних пор стала произносить мое имя на английский манер, с мягкой буквой “р”.

– Я же знаю, что ты уже не спишь, – улыбаюсь ей в ответ, глядя на счастливое, светлое личико Аделины – матери троих детей. – Прекрасно выглядишь.

– Don’t lie (Не ври), мы с Мэттом полночи клеили этот чертов макет солнечной системы для выставки Тима.

Мэтт – это муж Ады, с которым она познакомилась на последнем курсе университета. Поженились они позже нас с Каримом, и осели в самом большом городе Америки. Оба работают и растят двоих мальчишек-погодок и одну дочку.

– А почему Тим сам его не клеил?

– Мы всей семьей его клеили, но дети сошли с дистанции.

– Хай, Зара! – в камеру заглядывает племянница четырехлетняя Амелия и машет мне рукой.

– Hi, baby (Привет, детка)! Как дела?

– Хорошо, – с сильным акцентом отвечает девчушка. – Ты и granny (бабушка) приедете к нам скоро?

Умиляюсь тому, как старательно и в то же время смешно она выстраивает предложения на русском.

– Бабушка точно приедет, а мы с Дилей пока не знаем.

– Baby, go play with daddy please. Tell him mommy is talking to aunt Zara. (Детка, иди поиграй с папочкой, пожалуйста. Скажи ему, что мама говорит с тетей Зарой), – просит Ада на безупречном английском.

– Okay. Bye, Zara! (Окей, пока Зара!) – помахав ладошкой на прощание, Амелия убегает, а мы с Адой, наконец, можем спокойно поговорить.

– Рассказывай, – строго велит она.

– Что рассказать? Теперь все знают, что у нас случилось. Столкнулась с одноклассницами в спа, они меня ехидно жалели. Потом Индира их шуганула и послала на три буквы. А я пока еще не знаю, что делать дальше.

– Не думала, что ты сразу начнешь действовать. Надо было сначала посоветоваться с кем-то. Хотя бы с Искандером.

– Он-то теперь больше всех рад. Для него это было неожиданностью, но я уверена он справится.

– Искандер, может, и справится, но удар по самолюбию Карима ты нанесла жесткий. Он же с детства number one (номер один). Тетя Рианна за младшим так не бегала, как за ним. А дядя Даниал, я помню, уже со старших классов обрабатывал его и готовил, как преемника.

– Знаю. Карим очень злится. Считает меня предательницей.

– В таком случае один-один. Или как говорится, око за око, зуб за зуб. Ты знаешь, я не сторонница мести бывшим и все такое. И Карима я люблю. Давай смотреть правде в глаза, он отличный руководитель. Мы с ним жили…как это по-русски? – Ада щелкает пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово.

– Как у Христа за пазухой, – вздыхаю я.

– Точно, – соглашается она, а потом задумывается. – Может, у него brain tumor? (опухоль мозга)

– Что? – спохватилась я. – Нет. Конечно, нет.

– Просто как еще объяснить его последние решения. И потеря памяти – тоже может быть не случайна.

– Амнезия – результат черепно-мозговой травмы. Ему делали МРТ, – объясняю я, а у самой мороз по коже от слов сестры.

– Ну окей, значит это не опухоль. Тогда я тем более не понимаю, что с ним случилось. Тебе остается только придерживаться выбранной линии. Стой на своем, раз уж запустила процесс.

– Ты поддержишь меня голосом?

– Конечно, – мягкая улыбка озаряет ее лицо. – Я всегда буду на твоей стороне.

– Спасибо. Это все, что я хотела услышать.

Ближе к полуночи сна ни в одном глазу. На автомате проверяю на планшете расписание уроков и учебный план, пробую почитать новый модный роман, но буквы пляшут перед глазами, а я не могу сосредоточиться. Просмотр ленты в соцсетях тоже не приносит ни пользы, ни расслабления. Плюнув на все, надеваю поверх пеньюара шелковый халат, спускаюсь на кухню и достаю из морозилки небольшое ведерко любимого фисташкового мороженого с миндальной крошкой. Прихватив десертную ложку, сажусь за стол и в одиночестве поедаю почти ледяное лакомство, будто это как-то поможет мне справится с нахлынувшей апатией. Горло обдает холодом, но это меня не останавливает. Никогда не была той, кто с помощью сладкого заглушает душевную боль. Но видимо когда-то надо начинать.

Когда понимаю, что в меня уже не лезет, закрываю крышку и убираю упаковку на место. Еще пригодится. Окинув взглядом сверкающую кухню, выключаю свет и стою в темноте несколько секунд. Пространство освещено дворовыми фонарями, отчего на пол ложатся причудливые тени.

Разворачиваюсь и хочу уже идти к лестнице, но кое-что родное и дорогое сердцу тянет меня назад. Я чувствую его энергетику, печаль и одиночество сродни моему. Я давно про него не вспоминала, а он слишком долго ждал своего часа и не мог понять, почему я больше к нему не прикасаюсь. Неужели разлюбила?

Мягкой поступью, словно черная кошка, что гуляет сама по себе, крадусь в гостиную и поворачиваю круглый выключатель. Но не полную мощность, а ровно наполовину, что делает свет приглушенным и теплым. Прохожу к любимому роялю, который в последнее время незаслуженно забросила, провожу ладонью по гладкой крышке, а затем открываю ее. Слегка надавливаю на клавиши, перебираю их пальцами и слышу, как инструмент задышал. Кажется, он зовет меня, просит ласки и внимания, что только я в этом доме могу ему дать. В этот момент осознаю, что я и соскучилась по нему и непринужденной игре.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Сажусь на круглый стул, разминаю пальцы, закрываю глаза. Многие произведения я играю по памяти, ведь за годы практики они прочно засели в моей голове. И сейчас я вижу ноты “Брака по любви” Поля Сенневиля, которое я играла в рамках внеакадемической программы. Сию минуту эта удивительно красивая и нежная мелодия описывает то, что творится у меня на душе. Она переполненная тоской по прошлым счастливым дням, беззаботному детству и юности, рядом с любимыми людьми. Пальцы легко скользят по черно-белым клавишам и под звуки сладко-грустной мелодии проносятся воспоминания о десяти годах нашего с Каримом брака по любви. Любви, которая все еще живет во мне, несмотря на все мои попытки ее выжечь. Тоска по прошлым счастливым дням, вся боль и переживания вытекают из сердца вместе с музыкой и слезами. Соленые капли бесшумно падают на клавиши. Добираюсь до финала, понимая, что эффект освобождения от тревоги был кратковременным. Ставлю точку в произведении, в тишине полумрака вытираю щеки, распахиваю веки и теряюсь, когда вижу в окне его отражение.

Карим стоит позади. На нем белая футболка и серые домашние брюки, в карманы которых он спрятал ладони.

– Ты давно не играла, – замечает он, склонив голову на бок.

– Не было настроения, – опускаю глаза, потому что тяжело смотреть на него такого родного, но уже чужого.

– Что-то случилось? – слышу шаги за спиной.

– Случился ты и твоя измена. Сегодня над моими рогами уже посмеялись, – пренебрежительно усмехаюсь и закрываю крышку.

– Кто?

– Какая теперь разница? – встаю со стула, разворачиваюсь и тут же натыкаюсь на твердую скалу.

– Дай пройти, – хочу прикоснуться к его вздымающейся груди, но держусь, презирая себя за сердечный трепет.

– Зара, не убегай, – касается пальцами запястья правой руки и мены мгновенно бьет током. – Давай поговорим.

– О чем? Извиняться за свое решение я не буду, – упрямо пытаюсь выдернуть руку, но не получается.

– Знаю. Извиняться буду я, – Карим посмотрел мне в глаза и я вдруг увидела в его прямом взгляде искреннюю боязнь причинить мне боль. Но уже поздно – мне больно так, что внутренности скручиваются в тугой узел.

– Поздно, Карим, – губы предательски дрожат, а кожа в месте захвата уже горит и покрывается волдырями. – Я рада, что ты ходишь. Значит, можешь собрать вещи и переехать. Жить рядом с тобой невыносимо. Ты это понимаешь?

Муж отпускает мою руку, но вместо облегчения становится еще тяжелее, потому что он берет мое лицо в ладони и твердит опять одну и ту же фразу:

– Я люблю тебя. Только тебя. Прости меня. Если всё на самом деле так, как она говорит. Прости.

– Не могу, – давлю в себе глубокое разочарование. – Недостаточно одного “прости” и “люблю”. Ты никуда не денешь свою токал и ребенка от него. Он родится и будет всегда напоминать тебе и мне о том, что ты сделал. Даже если ты так и не вспомнишь.

– Я вспомню! – заявляет он безапелляционно. – Я клянусь тебе, что вспомню.

Теперь я сжимаю обеими руками его запястья и заглядываю в черные омуты, в которых раньше было так сладко тонуть.

– Смотри не разочаруйся в себе, когда вспомнишь, – горько шепчу в его губы и собрав всю волю в кулак, отцепляю его ладони от своего лица.

Выхожу из гостиной, так и не обернувшись. Вот так закончился наш брак по любви. Нить, связывающая нас всю жизнь, оборвалась.

Глава 26

Месяц спустя

Карим

По карнизу монотонно барабанит апрельский дождь, а у меня на душе кошки скребут. Несколько дней назад мы с Зарой развелись, а разъехались еще раньше. Теперь я живу в квартире в ЖК, построенном моей компанией.

Моей…все еще по привычке говорю, что она моя, хотя я теперь не директор. Совет все-таки поддержал предложение трех акционеров – Зары, Искандера и Аделины – и сместил меня с должности. Вот такая рокировка: брат теперь возглавляет фирму, а я сел на его место заместителя. Двойное предательство выбило меня из колеи, но если посмотреть на ситуация под другим углом, то последние четыре месяца я занимался чем угодно, только не работой. А Искандер молодец, справляется. Вот только мне от этого не легче. Отношения с братом прохладные, с другом испорчены, а с женой…С ней мы практически не видимся, а Дильназ ко мне на выходные привозит водитель. Моя девочка – единственный луч солнца в моей жизни и человек, ради которого я хочу привести свою жизнь в порядок и разобраться в ней. А точнее в том, что я наворотил в ней за последний год, если от меня все отвернулись.

С момента моего падения прошло четыре месяца. Я уже спокойно передвигаюсь без трости и потихоньку, без фанатизма, занимаюсь, чтобы прийти в форму. Но кошмары по-прежнему меня беспокоят и не дают нормально спать. Как-то я попросил брата найти мне хорошего психолога, но потом начался передел власти и мы отдалились. И вот теперь я сижу в кабинете врача, который вытащил меня с того света.

– Так, специально для вас выпросил его визитку, – Арсен Ильясович двигает пальцами карточку с именем и контактами.

– Андрей Кривицкий, врач-психиатр и гипнотерапевт, – читаю вслух.

– Отличный специалист. Мы поступили в медицинский в один год. Я ему рассказал о вас, он заинтересовался, – объясняет хирург и в этот момент у него на столе звонит телефон. – Извините, я быстро. Жена.

Врач улыбается и отвечает на звонок. Становлюсь невольным свидетелем общения обычно серьезного доктора с супругой. Больно кольнуло за ребрами от воспоминаний о Заре, которая тоже иногда звонила, когда я был на совещании.

– Да, конечно, захвачу. Напиши список. Все, целую. Конечно, и Эмира тоже. Еще раз извините, Карим.

Впервые вижу, как Арсен улыбается. И улыбка эта такая дурацкая и искренняя, что я завидую.

– Не извиняйтесь. Давно женаты?

– Почти два года. Кстати, познакомились именно здесь. Она была моей пациенткой.

– Вот как? – вскидываю брови от удивления. – Как интересно.

– Правда на тот момент Айлин была замужем. Рустам Мустафин, знаете такого?

– Серьезно? Рустам и Айлин? – еще один нежданчик от доктора. Кто бы мог подумать, что он женится на первой жене короля заправок? – Конечно, я их знаю.

И тут я вспоминаю, что Мустафин развелся с женой, потому что она узнала о его токалке и внебрачном сыне. Зара мне рассказывала, как местные светские львицы обсуждали их историю. Но я даже не знал, что жена Рустама – Айлин после развода вышла замуж. И это открытие меня слегка напрягает, потому что перед глазами сразу же встает моя Зара. Я люблю ее и буду любить всегда. И не хочу видеть рядом с ней другого мужчину. Никогда.

– Как тесен мир, – все, что могу выдавить я. – И у вас сын?

– Да, сынок. Эмир, – довольный папаша светится от радости.

– Красивое имя, – киваю я и представляю свою Зару с младенцем на руках. Прогоняю это видение и поднимаюсь на ноги. – Не буду вас задерживать, Арсен Ильясович. Еще раз спасибо за помощь.

– Не за что, Карим. Уверен, Андрей вам поможет.

Пожимаем друг другу руки и прощаемся.

Дождь уже закончился, тучи рассеялись и на улице стало не только свежо, но и светло. По пути к машине у меня самого звонит телефон и достав его из кармана, с недовольством вижу, что это Лина. Говорить с ней нет никакого желания и терпения, потому что каждый раз, когда ей что-то надо она набирает меня и начинает либо плакать, либо манипулировать, либо угрожать что-нибудь сделать с собой или ребенком. Я корю себя не только за связь, о которой не помню, но и за то, что ничего не чувствую к еще не родившемуся малышу. На контрасте я отлично помню, как ждал Дилю, и какой была Зара во время беременности. Аккуратный животик, румянец на щеках и постоянное желание пить минералку, что спасала ее от изжоги. Каждое утро я гладил и целовал живот и здоровался с дочерью. А жена в этот момент гладила меня по волосам и убеждала, что Дильназ все чувствует и слышит. От этих воспоминаний становится не по себе, как и от осознания, что я своими руками разрушил семью, которую мы строили с любовью.

Я все еще не могу понять, почему посмотрел на нее тогда и как вообще дошел до измены. В последнее время Линара и вовсе стала невыносимой. Тем не менее, отвечаю на звонок коротким и строгим “Да”.

– Карим, ты можешь приехать? – тихо просит Лина.

– Нет, мы это уже обсуждали, – снова сержусь на нее и на себя.

– Почему? – не унимается она.

– Потому что каждый живет своей жизнью. Я просил тебя меня не беспокоить.

– Я жду твоего ребенка. УЗИ показало, что это мальчик, – всхлипывает Линара.

– Мне все равно, – сжимаю телефон до боли в пальцах.

– Жестоко. А когда ты спал со мной, то говорил другое.

Линара бросает трубку, а у меня начинает гудеть в ушах от ее слов. И в голове снова одна и та же мысль стучит: “Как я мог на нее повестись?”

Что пошло не так? Почему любя свою жену, я изменил ей с той, от которой меня сейчас воротит?

Сажусь в машину и несколько секунд думаю, что делать дальше. Из головы не выходят ее последние слова, а еще те сны, где я сначала целовал Линару, а потом чуть не задушил. Завожу мотор, снимаю машину с предохранителя, выкручиваю руль и выезжаю с парковки.

Меньше чем за полчаса доезжаю до комплекса, где Линара купила себе квартиру после продажи жилья в Астане. Как же все-таки ловко она все обставила. Я был здесь только один раз, когда Лина устроила шоу с давлением и вызвала не только скорую, но и меня. Дверь в ее подъезд открывается и из нее выходит женщина с коляской. Пропускаю маму с ребенком, улыбаюсь на ее искреннюю благодарность, а затем захожу внутрь.

Через минуту я уже нажимаю на звонок и жду, пока Линара ответит.

– Кто там? – осторожно спрашивает.

– Я.

Слышу, как щелкнул замок. Дверь открывается и Лина отступает на шаг. Она кладет ладони на живот и светится от радости.

– Я знала, что ты приедешь, любимый. Я тебя ждала, – с пугающим блеском в глазах шепчет Линара.

**Арсен, Айлин и Рустам – герои романа «Старшая жена. Любовь после измены».

Глава 27

– Прости, я еще ничего не успела приготовить, – Линара поворачивается к столешнице и начинает суетится. – Давай, я сварю тебе кофе. Как раз купила твой любимый. Я же помню. Ты говорил, что у меня лучший кофе.

От этих слов морщусь, будто целый лимон проглотил. Все, что она говорит о прошлом мне неприятно, но именно за этим я и пришел – узнать, что было между нами.

– Не суетись. Сядь, – командую я, сидя за столом ее кухни-студии. Она вмиг замирает и через секунду поворачивается ко мне со странной и томной улыбкой.

– Я и забыла, как реагировала на твои приказы, – она медленно опускается на стул и не сводит с меня глаз. От его взгляда становится не по себе, я хмурюсь и поворачиваю голову. – Сядь. Разденься. Встань на колени.

– Хватит! – прерываю ее жестом и цежу сквозь зубы. Твоя озабоченность начинает очень раздражать.

– Ты же знаешь, я сделаю все, что ты захочешь, – не воспринимая мои последние слова, она гладит живот и снова улыбается.

Стены ее квартиры, аура, сама хозяйка давят и выводят из себя. Это ее нарочитое выпячивание живота, елейный голосок и голодный взгляд только отталкивают и выводят из себя.

– Мне нужна правда. Даже если это твоя правда, – заявляю, сложив руки на столе. В висках пульсирует, боль в затылке усиливается, но все еще сохраняю адекватность.

– Как интересно, – отбрасывает черные волосы за спину и прищуривается как хитрая лиса. – Спрашивай.

– Что между нами случилось? Когда? Почему? – горло неприятно дерет от сухости, но не прикасаюсь ни к стакану воды, ни к чаю, который она умудрилась быстро заварить.

– Почему? Потому что ты так захотел, – смеется она и нарочно скользит пальцами по длинной шее. – Когда? Однажды мы остались в офисе одни, принесла тебе кофе и документы на подпись. Потом ты засобирался домой, а я подошла выразить тебе соболезнования. Тогда ты меня схватил и поцеловал.

Она призывно проводит по губам подушечками пальцев, не отдавая себе отчета в том, как пошло это смотрится.

– Дальше.

– Дальше ты меня подхватил на руки, усадил на стол и…

– Достаточно, – рявкнул на нее так громко, что она чуть подпрыгнула на стуле. Я же стискиваю зубы и сжимаю кулаки, потому что этот эпизод мне снился однажды. И все происходило почти так, как она рассказывает.

– Что случилось в гостинице в Актау?

– Вот это случилось, – снова поглаживает живот и усмехается. – Вы с партнерами отмечали сделку в ресторане. Но меня там не было. А когда вы разошлись по номерам, ты позвонил и приказал прийти к тебе. Открыл мне дверь, затащил в номер, сказал, что соскучился. И ты ни разу не вспомнил про свою жену. Ни разу. Потому что ты мое имя кричал, когда..

Ударив кулаком по столу, я резко встаю и иду к выходу. Головная боль усиливается, и от нее начинает мутить.

– Куда ты? Не уходи! – кричит вслед Лина, нагоняет меня и хватает за руку. – Прошу тебя, не уходи. Я же знаю, зачем ты пришел! Ты не смотри, что у меня живот, это нам не помешает. Я все сделаю, как ты хочешь!

Разворачиваю ее и впиваюсь пальцами в ее предплечья.

– Ты дура? Ты совсем больная? – рычу ей в лицо. – Нет у меня к тебе ничего. Не люблю я тебя.

– Неправда! – она мотает головой, а по щекам текут слезы. – Любишь! И я тебя люблю! Это она тебя настроила против меня, да?! Ненавижу ее. Ты говорил, что я лучше, – Линара срывается на крик.

– Еще одно слово о моей жене, пеняй на себя! Лучше не зли меня!

– Она не жена тебе больше! Ты обещал, что когда разведешься с ней, женишься на мне.

Пулей вылетаю из ее квартиры и не дожидаясь лифта, спускаюсь по лестнице. Лина тоже выбегает на площадку и продолжает звать меня:

– Карим! Вернись, пожалуйста! Карим! Не бросай меня.

Уже в машине растираю лицо ладонями, пытаясь успокоиться. Глаза режет невыносимо и я давлю на них пальцами. Всполохи молний слепят, но внезапно в голову ударяет воспоминание. Короткое, размытое, пограничное…

– Я хотела еще раз выразить вам соболезнования, – кротко шепчет Линара. – Ваш папа был очень добрым, щедрым человеком.

– Так и есть. Спасибо.

– И я вас прекрасно понимаю. Тяжело терять близкого, любимого человека. Ни дня не проходит, чтобы я не вспоминала Санжара.

– Понимаю, – нервно сглатываю, потому что Лина оказывается слишком близко и внезапно обнимает меня.

Мне некомфортно, но я не хочу обидеть ее. Почему?

– Вы даже не представляете, Карим Даниалович, как вы мне его напоминаете. Вы так похожи, – чуть слышно проговаривает она в грудную клетку, а после поднимает глаза, смотрит жалобно, встает на носочки и вцепившись в мои плечи, целует.

– Линара, нет, – резко отстранив ее, вытираю губы внутренней стороной ладони.

Открываю глаза. Меня штормит не то от страха, что это на самом деле было, не от осознания, что память начала ко мне возвращаться. Но мой мозг выдал другую картинку: это не я, а она меня поцеловала.

Выхожу из машины и иду в аптеку, которая находится на первом этаже ЖК. Там покупаю лекарства, что прописал нейрохирург, а я забыл дома, и бутылку воды. В течение получаса должно отпустить. Вернувшись в салон, достаю телефон и визитку психотерапевта. Сейчас самое время к нему записаться.