Текст книги "Две жены моего мужа (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Зара

Белые пушистые снежинки крупными хлопьями кружат в воздухе и бесшумно ложатся на сверкающий ковер под ногами прохожих. Холодно. И на улице, и на душе. И пусть я сижу в теплой, уютной кофейне, но меня все еще знобит, и я по-девичьи вытягиваю рукава черного вязаного платья и прячу внутри свои ледяные пальцы.

Пока жду Аслана, думаю, как правильно спросить его о возможной интрижке Карима. Возможно, Индира права и из мужской солидарности, друг мужа будет молчать. Но я должна засунуть подальше свою тактичность и переть, как танк. В эти дни я стала много рефлексировать, копаться в себе и в воспоминаниях. Одно из них прямо сейчас беспардонно лезет в голову, добивая своей яркостью и деталями, которые засели в голове намертво.

Десять лет назад примерно в это время в Алматы тоже шел снег, а мы улетели на море. Просто как-то Карим позвонил и спросил, хочу ли я на необитаемый остров. Я посмеялась и ответила: “Это шутка что ли?” А он серьезно: “Нет”. Тогда я сказала ему: “С тобой хоть на край света”.

И спустя двое суток мы уже лежали на большой кровати и слушали, как в ночи шумит море. Он крепко обнимал меня, а я уже совсем перестала стесняться своей наготы. До этого всегда просила выключать свет, потому что было стыдно показаться перед ним обнаженной. Понимаю, что до меня он жил на полную катушку. Тем более, в Америке, стране свободных нравов. Но Карим был моим первым мужчиной во всем. Можно сказать, учителем.

– О чем ты думаешь, малыш? – спросил меня муж, поглаживая подушечками пальцами бедро, которое закинула на него. Мне так нравилось, когда он называл меня “девочкой” или “малышом”.

– Хочу кое-что узнать. Вот, скажи, ты хотя бы раз думал обо мне, когда жил в Штатах?

– Честно – нет, – рука его замерла и больше не поглаживала кожу, а напротив сильно сжала. – Мама присылала фотографии с праздников, где ты была, но я не обращал внимания. А потом ты уехала учиться. Наверное, за год до твоего возвращения, она мне протягивает телефон и говорит: “Айгуль с Габитом в Лондон съездили к дочери”. Я мельком взглянул на снимок и залип на девушке в черном облегающем вечернем платье в каком-то Королевском театре. Маму спросил: “Это кто?” И тут она меня шокирует: “Так это дочка их, Зара”. Прокрутил еще пару снимков и просто офигел от твоей красоты. В моих воспоминаниях ты так и осталась тринадцатилетней девочкой. Ну а когда я услышал твою игру, сразу понял – женюсь.

– Ты шутишь, – легонько ударила его по плечу и засмеялась.

– Нет, – он чуть наклонил голову и поцеловал меня в кончик носа,, а я осмелела и ответила на эту нежность поцелуем, в которую вложила всю многолетнюю любовь и привязанность.

Через девять месяцев у нас родилась Дильназ.

– Зара! Зара! Привет! – голос Аслана возвращает меня в кофейню.

Оказывается все это время я сидела, уставившись в окно. Поворачиваю голову и вижу перед собой лучшего друга Карима и свидетеля на нашей свадьбе. Индира была подружкой невесты и мы надеялись, что они с Асланом понравятся друг другу. Но нет, искра в тот вечер не вспыхнула. В свои 38 Аслан по-прежнему холост, да и постоянной девушки нет. Не понимаю, как такое возможно, ведь он красивый, статный и солидный мужчина. Стоит сейчас передо мной в темно-синем костюме и строгом пальто от Лагерфельда. Знаю, что он из простой семьи, но учился в Америке по Международной стипендии “Болашак” (болашак (каз) – будущее). Там он познакомился с Каримом. Аслан – пример того, как без связей и родственников можно сделать головокружительную карьеру. До должности финдиректора в нашей компании он работал в “Казахмысе”*.

– Привет, Аслан. Как дела? – улыбаюсь одними уголками губ.

– Да как тебе сказать, – мужчина снимает пальто и оставляет его на вешалке. Затем он садится за стол и кладет на него свои руки. – Без Карима все не так. Искандер, конечно, молодец, старается, но твой муж – это мозг, прирожденный лидер.

– Я думаю, младший действительно справится. У него же есть опыт, – вздыхаю я, будто оттягивая момент, когда задам главный вопрос.

– Но ты позвала меня не о делах поговорить. Так? – Аслан читает мои мысли. – Что-то случилось?

– Случилось, – коротко вздыхаю. – Только пусть это останется между нами.

– Без проблем. Я не сплетник, – усмехается он.

– Ты знал, что у Карима есть токал? – произношу эти слова, а сама не хочу в них верить.

– Чего? – кривится он. – Нет! Это какая-то ошибка. Никого у него нет!

– То есть он тебе ничего не рассказывал про “вторую” жену? – изображаю в воздухе кавычки.

– У него нет любовницы, Зара. Это точно, – ребром ладони он бьет по столу. – С чего ты вообще взяла?

– С того, что в больницу заявилась его ассистентка Линара и сказала, что уже год она с ним живет как токалка. Она беременна, Аслан. И утверждает, что от Карима.

Лицо мужчины меняется за секунду. От неверия до растерянности.

– Линара? – переспрашивает Аслан и сводит густые брови к переносице.

Мои глаза, как и интуиция меня не обманывают. Он осведомлен о ней и, возможно, даже покрывал все это время товарища. Чертово мужское братство.

– Что ты знаешь? – мой ледяной тон испугал не только его, но и меня.

Аслан не знает жену своего друга такой непреклонной, упрямой и гордой. А ведь не зря сестра говорит, у меня ангельское личико и повадки стервы. И моя вторая сущность жаждет не только правды, но и крови.

– Ты их видел? – напираю я.

Стол слегка потряхивает от того, что Аслан стучит ботинком по полу. Нервничает, ищет способ уйти от ответа, но выхода у него нет. Я все равно добьюсь своего.

– Говори, – прошу спокойно, кладу локти на стол, сцепляю палальцы в замок, и прячу за ними пересохшие губы.

– Где-то за неделю до падения Карима, я зашел в приемную вечером. Рабочий день уже закончился и я подумал, что секретарши уже ушли домой. Я не стал стучать, а сразу открыл дверь в его кабинет и…-он осекся и чуть ослабил узел галстука.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Они…там… – огромный ком в горле мешает вздохнуть и говорить, – этим занимались?

– Что? Нет! – качает он головой. – Он ее целовал. Или она его. Не знаю, Зара, – Аслан снова занервничал. – Секретарша тут же убежала, а Карим попросил ничего тебе не говорить.

Сижу в той же позе и молча закрываю глава. Вдох-выдох, вдох-выдох. Пытаюсь держать лицо, чтобы не прослыть истеричкой.

– Что было дальше?

– Он сказал, что то, что произошло – ошибка, и он все потом объяснит, когда поймет, что с ней делать.

– В смысле что с ней делать? Он уже знал тогда, что она залетела от него?

– Карим ничего об этом не говорил. Я никогда не лез в его личную жизнь, Зара. Как и он в мою.

Сказав это, он почему-то пристально посмотрел мне в глаза. Стало внезапно неловко от его испутующего взгляда и холодок пробежал по позвоночнику. Я опустила голову и попросила:

– Если ты еще что-нибудь видел или слышал…Пожалуйста, расскажи.

– Нет, Зара, – голос его вдруг стал непривычно хриплым, – Я больше ничего не знаю.

***

Возвращаюсь домой и все время прокручиваю в голове слова Искандера и Аслана. Убеждения в святости и верности Карима никак не вяжутся с тем, что они оба увидели. Экран на панели загорается входящим звонком. Принимаю вызов и слышу голос одного из наших охранников.

– Да Дархан, говори.

– Зара-ханым (уважительное обращение к женщине, что значит: “дама”, “госпожа”), у ворот стоит женщина. Просит пустить ее в дом, хочет поговорить с вами.

– Кто? Как зовут? – строго спрашиваю я.

– Линара.

Резко торможу на светофоре и слышу, как сзади сигналит машина. Выдерживаю паузу, во время которой решаю, что делать с гадиной.

– Впусти и проводи в кабинет. Глаз с нее не спускай. Я буду через пятнадцать минут.

В моем сердце снова разгорается ненависть к женщине, которой я когда-то искренне хотела помочь. Под маской бедной овечки скрывалась голодная волчица, показавшая мне зубки. Она хочет крови? Она ее получит.

СПРАВКА: Болаша́к (от каз. болашақ – будущее) – международная образовательная стипендия первого Президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева. Цель программы – подготовка кадров и специалистов для приоритетных секторов экономики страны. Программа включает в себя как получение научной степени высших учебных заведений, так и научные и производственные стажировки в ведущих компаниях и университетах мира. Учреждена в 93 году. Первыми участниками были дети высокопоставленных чиновников, однако позже и простые ребята выигрывали гранты на обучение за рубежом. Вот даже у меня есть родственница, которая училась в Лондоне по «Болашаку».

Глава 7

– Она там? – спрашиваю у Нурии, когда она вышла меня встречать.

“Нури”, как зовет ее Дильназ появилась у нас восемь лет назад. Она не только помогала по хозяйству, но и нянчила Дилю, и очень к ней привязалась. Шесть дней в неделю она с нами до вечера, а в воскресенье – с мужем. Их дети работают в столице, поэтому они живут вдвоем. А мы без Нурии уже не можем – настолько с ней сроднились.

– Да, Зарочка, – кивает она и ждет, пока я разденусь и уберу пальто в шкаф.

Туда же, на полку ставлю сапоги. Люблю порядок и чистоту. Ненавижу разводы на белой плитке и стараюсь следить, чтобы и дочь все за собой убирала. Смотрю на себя в зеркало, поправляю волосы, сметаю с платья невидимые пылинки и делаю решительный шаг вперед.

– Подожди, – Нурия берет меня за руку. – Мне кажется, она не в себе.

– Да, она тупая идиотка, которая хочет увезти моего мужа, – горько смеюсь я.

– Нет, Зара, – качает головой женщина. – Что-то с ней не так. По глазам увидела. Шальные они у нее, – чуть наклонившись, шепчет, – Будь осторожна.

– Она что-то говорила? – также тихо, будто нас кто-то услышит, спрашиваю.

– Нет. Но помяни мое слово: добром это не кончится.

– Сейчас разберемся, – делаю глубокий вдох и иду в кабинет.

Открываю дверь и попадаю в обитель Карима – место, где он часто засиживался допоздна. В отличие от других комнат, кабинет выполнен в темных тонах и мебель подобрана строгая, больше подходящая мужчине. Стол у окна, стеллаж с книгами по правую сторону, кожаный диван по левую. На нем и сидит незваная гостья. Рядом, как надзиратель, стоит Дастан. Охрана в доме – то к чему мы с детства привыкли. В 90-е мою старшую сестру чуть не похитили прямо со школы. С тех пор в наших с Каримом домах всегда работали ребята из Службы безопасности.

– Дастан, спасибо, – обращаюсь к нему с улыбкой. – Подожди в коридоре. Я позову.

Он молча кивает и уходит, закрыв за собой дверь.

Не глядя на Линару, прохожу к столу, сажусь в кресло и жестом приглашаю ее сесть напротив. Она цокает, встает с дивана и убирает длинные волосы за спину. Вспомнила, как на свадьбе сказала Кариму, что у Санжара красивая молодая жена. Он только хмыкнул. Девочка и вправду очаровательная: белая кожа, выразительные глаза, острые скулы и раскосые глаза хитрой лисички.

– Зачем пришла? – вскидываю подбородок и слегка касаюсь его пальцами.

– Поговорить. Открыть тебе глаза, – Линара упирается руками в подлокотники стула, закидывает ногу на ногу.

– Так ты открыла. Что дальше? – из последних сил держусь холодно и отстраненно.

– И что ты так и будешь делать вид, что ничего не произошло? Я живу с твоим мужем год. Я жду его ребенка, – ехидно выплевывает Линара.

– А что у тебя совесть проснулась? Хотя нет, – цокаю я и кладу руки на стол. – Откуда? Кроткая вдова, которую все вокруг жалели, прыгнула в штаны к богатому брату. К тебе Санжар в кошмарах не приходит, нет?

– С**а, – шипит токал.

– За с**у ответишь. Могу отдать тебя охранникам. Слышала, ты им понравилась, – блефую я, неся просто лютую дичь. – Милая у тебя мордашка, Лина. Помню, как ты невинно опускала глазки, когда кланялась нам на своей свадьбе.*

– Ты думаешь, если родилась в богатой семье, все у тебя будет в шоколаде, да? А вот пришла такая простушка и легко увела у тебя мужа. А хочешь узнать, где и когда у нас было в первый раз?

Ее слова вызывают лишь дрожь отвращения. Не могу остановить ее – онемела. Не хочу слышать, но хочу знать, когда Карим переступил черту и запустил процесс разрушения нашего брака, нашей любви.

– Мы остались одни в офисе. Он попросил сделать ему кофе. А потом он же залил ковер, а разбитая чашка валялась на полу, потому что он брал меня прямо на своем столе, а потом на кожаном диване. И когда приезжал в город, он только для галочки останавливался в отеле, а ехал ко мне, потому что ему всегда была мало. И знаешь, что он говорил мне,м? “Ты ох***но красивая”.

Сжимаю кулаки и до боли впиваюсь ногтям в кожу. Он говорил мне тоже само в минуты близости, а я от его грязных слов еще больше загоралась. А потом вспоминаю слова Аслана о том, что он застал их целующимися в кабинете. Так значит, они все-таки трахались там.

– Что-то еще? – цежу сквозь зубы.

С довольной гримасой она открывает сумку, запускает в нее руку и вытаскивает телефон. Прикусив губу, водит по дисплею пальцем, а потом кладет его на середину стола. Сохраняя спокойствия, беру смартфон и у меня моментально темнеет в глазах. На экране – фото моего спящего мужа. Карим лежит на животе, спрятав руки под подушку. Ошибки быть не может – это точно он…и его татуировка в виде китайского иероглифа, обозначающего силу. Он сделал ее на спор, когда учился в университете. Сразу же вспомнилось, как я водила по ней пальцем и ему это безумно нравилось.

– Листай.

Не хочу, но палец сам уходит влево и я вижу счастливое лицо Линары, лежащей рядом с Каримом. Свет идеально на них падает. Она довольная, румяная, глаза блестят. На следующем снимке шлюха лежит на его груди.

– Узнала татуировку? Это он заснул после очередного марафона со мной. Ты что его на голодном пайке держала?

Отодвигаю телефон и взираю на нее снизу вверх. На провокацию не отвечаю. Пока у меня хватит сил буду противостоять ей презренным молчанием. Только вот мое терпение плавится как железо в раскаленной печи.

– Не отвечай, я и так знаю, – усмехается она и снова ковыряется в телефоне и я слышу несколько щелчков. Понимаю, что она делает скриншоты. Через несколько секунд на мой смартфон, лежащий рядом, приходят сообщения. Открываю мессенджер, затем картинки и все…больше я – не я.

На аватарке сверху – фото Карима и подпись “Моя любовь”. Далее переписка, откровенные фотографии Линары в кружевном белье. На одной она пошло закусывает нижнюю губу и томно смотрит в экран. На другой – сидит по турецки на большой кровати в одних трусиках и прикрывает обнаженные грудии ладонями. Под снимками горят синие галочки, а ниже сообщения от него:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍“Горячо. Кто-то очень плохо себя ведет.

“Так накажи меня”, – отвечает Линара

“Я уже еду. Жди”.

“Хочу тебя, любимый”.

“Я тоже, малыш”, – присылает ей мой муж.

Она ему шлет сердечки и снова бл**ские снимки.

Внутри сердце трескается, как стекло, а после разбивается на миллион мелких осколков. Они летят без разбора в разные стороны, попадая в другие органы. Внутри я истекаю кровью, снаружи все еще сохраняю спокойствие.

Я никогда ему ничего подобного не отправляла, не писала пошлостей и подобных эротических сообщений. Неужели ему было нужно это? Чтобы я вела себя как шлюха? Я не пуританка, но это для меня слишком. Первое время я вообще просила выключать свет, а после его слов, что он хочет смотреть мне в глаза, переступила через себя и стала смелее. Но чтобы настолько…

– Можно твой телефон? – также отстраненно прошу я.

– Хочешь убедиться, что это правда? – злорадствует токал.

– Возможно.

– Пожалуйста, мне не жалко, – Лина протягивает айфон последней модели и выжидательно смотрит.

Я встаю из-за стола и, подойдя к окну, снова читаю их откровенную переписку. Проверяю, с какого номера отправлены сообщения. Если у меня была слабая надежда на то, что это подделка, то теперь ее нет, так как я наизусть знаю телефон Карима.

Открываю окно и впускаю в комнату морозный воздух, что вмиг отрезвляет. Наполняю легкие кислородом, беру всю волю в кулак, поднимаю руку вверх и швыряю телефон во двор. Он с грохотом врезается в кирпичную стену бани, разбивается на несколько частей и падает в снег.

– С**а, ты больная? Это мой телефон. Это Карим подарил.

– Упс, – пожимаю плечами и складываю руки на груди. – Ну ничего, подарит другой.

– Тварь, ты сумасшедшая, поэтому Карим полюбил меня. Со мной ему было лучше. На тебе он женился только потому что отец ему приказал, чтобы деньги ваши сраные в семье остались. Он сам мне так сказал!

На крики Линары в кабинет вбегает Дастан.

– Уведи ее и выкинь на дорогу, – холодно приказываю я.

В этот момент я настоящая дочь своего отца. Он был щедрым, но справедливым человеком, и не любил предателей. А может, я в бабушку-татарку по маме. Говорят, у нее был очень непростой характер.

– Слушаюсь, – Дастан хватает Линару за плечи, но она сопротивляется. Однако мой охранник – качок, которому не составляет труда поднять ее как пушинку и вынести из комнаты. В этот момент я даже не задумываюсь о том, что она беременна.

Линара кричит на весь дом, брыкается и материться:

– Ты проиграла Зара! Карим мой. И всегда будет моим! И я рожу ему сына. И заберу его у тебя!

– Мама! Что говорит эта тетя? – у входной двери стоят Нурия и Дильназ. На ней расстегнутый пуховик, а в руках – шапка.

Моя девочка должна была приехать со школы позже, но теперь смотрит на меня со слезами на глазах и дрожит.

*На свадьбе невеста должна поклониться новым родственникам во время проведения обряда беташар. Подробнее о нем рассказывается в эпилоге романа «Остаюсь твоей» 

Глава 8

Дильназ родилась девять лет назад в июне. В Алматы стояла дикая жара, а вечером было хорошо и прохладно . Мы с Каримом выставляли коляску на широкий балкон и, сидя в плетеных креслах, любовались нашей спящей красавицей и спорили, на кого она больше похожа. Я говорила, на него. А он качал головой и утверждал, что на меня.

Тогда мы еще жили в квартире, а в дом переехали, когда Диле исполнилось три. Карим сразу же установил на лужайке игровую и розовый домик, а когда она впервые их увидела, то бегала, хлопала в ладоши и обнимала его за шею маленькими ручонками. Дильназ родилась с серебряной ложкой во рту, но к моему облегчению, не выросла избалованной и капризной. Однако она слишком ранимая и это вовсе не в меня. На нее нельзя повышать голос – малышка тут же плачет. Увидев на улице бездомную кошку или собаку, она хочет утащить их домой. И даже, когда мы смотрели мультфильм “Король Лев” она плакала, когда умер папа Симбы. Я всегда говорила Кариму, что если ее обидят, она не сможет за себя постоять. А он отвечал: “Я никому и никогда не позволю сделать ей больно”.

Теперь я лежу рядом с моей девочкой, которая только заснула после часовой истерики и пытаюсь найти выход из того ада, в котором мы оказались.

Когда Линара поняла, какой эффект ее слова произвели на Дильназ, она еще больше разошлась и выкрикнула:

– Да, милая, у тебя скоро родится братик! И его не твоя мама родит, а я. Потому что твой папа больше ее не любит.

Дильназ заплакала и убежала на второй этаж. Здравый смысл, терпение, хорошие манеры полетели к чертям. Линару все еще крепко держал Дастан, а я подошла к ней и, воспользовавшись ее невыгодным положением, схватила пальцами за щеки, сжала с такой силой, что губы сделались бантиком. Презрительно взглянув на нее, процедила сквозь зубы:

– Еще раз откроешь свой рот при моей дочери, я вырву твой поганый язык и выколю глаза.

Ослабила хватку и, удостоверившись, что она испугалась, спросила Нурию:

– Где ее одежда?

Женщина засуетилась и, вытащив из шкафа белый полушубок, протянула охраннику. Я же холодно приказала ему:

– Выведи за ворота и брось ей под ноги.

Он молча кивнул, подхватил ее другой рукой и вышел на улицу. Услышала, как она орет:

– Отпусти! Отпусти! Ненавижу тебя, Зара!

– Господи! – вздохнув, опустилась на белоснежную софу в холле и схватилась за глову.

Нурия покачала головой и воскликнула:

– О, Аллах! Это не женщина!В нее вселился шайтан! Ты видела ее глаза?

– О чем ты, Нури? Какой шайтан? – нахмурилась я.

– Демон, черт, джин, шайтан. Они невидимы и могут вселяться в людей, сбивают их с пути, высасывают душу. Ох, не в себе девка. Кудай-ай (О, Всевышний), не к добру это!

– По-моему она просто наглая, беспринципная дрянь и шлюха.

– И это тоже, – согласилась моя помощница. – Когда я школу заканчивала, у нас в совхозе точно такая жила. Влюбилась в главного агронома, у которого жена и дети. Проходу ему не давала, всему селу наплела, что было у них…Ну сама понимаешь. Жена детей забрала и уехала к родителям. А это же в советское время было, его с должности сняли за аморальное поведение. Он чуть не придушил потом девку, говорил, что соврала. А у той глаза такие же бешеные были. Мать с ней что только не делала, и к батюшке возила – они православные были, и в соседний аул, в котором один целитель джинов изгонял. Думали, вселился в нее кто-то. А тогда все эти вещи подпольно делали. В общем, притихла она после этого, но все-таки сгорела.

– Умерла при пожаре? – удивилась негромко.

– Повесилась в сарае.

– Господи, Нури. Что за страсти ты рассказываешь?

– Это жизнь, кызым. В жизни всякое бывает. Ты прости меня, – она погладила меня по руке, – Думала быстро уведу Дилю в комнату, но не получилось.

– Почему она вообще раньше пришла?

– Сказала, что два урока отменили – учительница заболела. Она сама написала Касыму, чтобы он ее раньше забрал.

– Пойду к ней. Постараюсь поговорить.

Постучалась в ее дверь, но не услышала ответа. Приоткрыла ее и увидела, что она лежала на кровати, свернувшись калачиком и тихо плакала. Пуховик и рюкзак валялись на полу. Легла рядом, обняла, прижала к груди. Моя девочка всхлипнула и плечи ее дрогнули.

– Ма-ма, эта женщина правду сказала? У папы будет другой ребенок?

– Боюсь, что да, – как бы я не хотела уберечь дочь, но она услышала достаточно. В этот момент я невероятно злилась на Карима за то, что не ему, а мне пришлось разговаривать об этом с нашей дочерью. И что вообще он мог рассказать ей и мне, если ничего не помнит…или не хочет помнить?

– Вы теперь разведетесь? – открыто спросила Дильназ, обнимая меня за талию и заглядывая в глаза.

По горлу словно полоснули лезвием. Кровь сочилась из тонкой полоски, не оставляя шансов на выживание. Я убегала от этих мыслей несколько дней, но теперь понимаю, что иного выхода нет – только развод. Однако я не могу сказать об этом Диле.

– Не знаю, доча. Мы об этом еще не говорили.

– Папа меня тоже не любит? – прошептала она дрожащим голоском.

– Нет, что ты? Он навсегда останется твоим папой, – едва не задушила ее в объятиях и прикусила щеку до искр в глазах, только чтобы не заплакать при ней. Она должна видеть, что мама сильная. Мама со всем справится.

– Я хочу, чтобы все было, как раньше. Чтобы нас было только трое: ты, папа и я, – прошептала Дильназ.

“Я тоже этого хочу, моя маленькая”, – подумала я.

Но это уже невозможно.