Текст книги "Две жены моего мужа (СИ)"

Автор книги: Лия Султан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 48

Зара

За полчаса до звонка Индиры

– Как ты себя чувствуешь, солнышко? – спрашиваю Дильназ, и глажу ее по волосам. Температуры уже нет, а на щеках даже румянец появился.

– Хорошо. А папа придет? – смотрит на меня с надеждой, как маленький котенок.

– Конечно, но позже.

– Он мне снился ночью. Мы с тобой куда-то ехали, было темно и я звала папу, а потом он появился.

– Появится, – смеюсь и иду к шкафу, чтобы вытащить для Дили свежий домашний костюм, – куда он денется?

– Мам, я скучаю, – прилетает мне в спину. – По вам, когда вы были вместе.

Прикусываю язык и прикрываю глаза, потому что я тоже очень скучаю.

– Можно спросить?

– Да.

– А почему у меня нет братика или сестренки?

Оборачиваюсь и с удивлением вскидываю бровь. Лицо дочки светится искренним открытым интересом.

– Мы хотели, но у нас не получилось, – признаюсь честно, сажусь на кровать и глажу ладонью ее нежную щеку. – Зато тебе досталась вся наша большая любовь.

– Я могу поделиться, – задорно смеется она.

Неожиданно с первого этажа доносится шум и грохот. Мы обе переглядываемся, а затем я поворачиваюсь и смотрю на дверь.

– Что это, мама? – шепчет Дильназ.

– Может, на кухне что-то упало? – встаю и иду к двери, но она внезапно распахивается и на пороге стоит тот, кого я совершенно не ожидала увидеть в доме.

– Что за шум? Почему ты поднялся? – хмурюсь, смотря на мужчину, а в следующее мгновение застываю, потому что он поднимает руку, в которой зажат пистолет.

– Муса! Что ты делаешь? – первобытный страх сковал по рукам и ногам. Дуло черной пушки направлено прямо на меня. А сам Муса – охранник и водитель, которому мы доверили жизнь нашей дочери, бездушно взирает на нас, как на мишень в тире.

– Бери ее. Спускаемся в гараж, – холодно командует он.

– Мама! Мама! – кричит за спиной Дильназ.

– Не бойся солнышко, – пячусь назад и упираюсь в кровать. Дильназ прижимается ко мне и дрожит от страха. Мне невероятно страшно, но я обнимаю ее и пытаюсь показать, что не боюсь.

– За что, Муса? – дрожащим голосом спрашиваю его.

– Давай без нытья. Вы – всего лишь заказ. И я уже теряю терпение.

Мужчина подходит к нам и, резко потянув меня за руку, ставит на пол. Дильназ плачет и жмется ко мне.

– Пошли обе! – рычит Муса и подталкивает нас вперед, а сам идет сзади и держит на мушке. – Быстрее!

Обнимая дочь за плечи, выхожу с ней в холл и спускаюсь по лестнице. Проходя мимо кухни замечаю на полу Нурию, которая лежит на животе и не шевелится. Рядом валяется кастрюля и разбитые тарелки. Охаю и прижимаю голову Дили к плечу, только чтобы она не видела этого ужаса. Мысленно молю Бога, чтобы Нурия осталась жива. Только бы…

Целую Дилю в макушку и шепчу: “Все будет хорошо. Папа приедет за нами”. В ответ слышу только тихое “Правда?”

В гараж идем через газон и только теперь до меня доходит, что во всем доме стоит непривычная, зловещая тишина. Никто из охранников не выходит, хотя я знаю, что оба должны быть на посту. Они тоже сообщники Мусы или он что-то с ними сделал? Боюсь даже предположить.

Муса открывает пассажирскую дверь и рукой, сжимающей пистолет, приказывает сесть.

Я поднимаю на него глаза и молю:

– Кто бы нас не заказал, ты знаешь, что мы дадим тебе больше. Скажи, сколько ты хочешь и сегодня же деньги будут у тебя. Только отпусти нас, прошу.

Но на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Такие, как вы думаете, что можете купить любого. Зажравшиеся, испорченные твари, – выплевывает он и толкает нас с Дильназ в салон, после чего захлопывает дверь. Пока он обходит машину, я дрожащими руками достаю из кармана брюк телефон, быстро снимаю блокировку и открываю первую переписку в мессенджере. На мое счастье это Индира. Я успеваю написать только одно слово: “Помоги” и в это время Муса садится за руль. Пожалуйста, милая, прочитай быстрее и позвони Кариму.

Мы выезжаем за ворота и я бросаю короткий взгляд на пост охраны. Все, что я смогла разглядеть – ноги одного из них. Он тоже был без сознания, но лежал на спине. Вспоминаю, что Карим приставил ко мне еще одного телохранителя, который должен быть в машине за воротами. Смотрю назад, но не вижу его автомобиля.

– Не ищи. Никто вам не поможет, – ухмыляется зловеще.

– Что ты с ними сделал? – холодею, осознавая, какое чудовище все это время находилось рядом с нами.

– Мама, мне страшно, – Диля обнимает меня тонкими руками и я нависаю над ней, пытаясь укрыть собой. В кармане вибрирует телефон, осторожно, чтобы не попасться, нажимаю на зеленую кнопку и продолжаю говорить с дочкой:

– Все будет хорошо, Дильназ. Мы справимся. Главное – мы вместе.

Но дочь еще больше начинает плакать, а затем я слышу в трубке голос Индиры, зовущей то ее, то меня.

– Что у тебя там? Телефон? – рычит Муса и не поворачиваясь к нам, протягивает руку. – Дай сюда!

– Нет, у меня нет телефона, – шиплю я.

– Я сказал дай сюда, – орет он и мне приходится подчиниться.

Вспотевшими пальцами достаю мобильный и кладу на его широкую ладонь. Он крепко сжимает устройство, открывает окно и выбрасывает его на дорогу. Мы с Дильназ одновременно вскрикиваем. Больше у нас нет никакой связи с внешним миром.

Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем машина останавливается у железных зеленых ворот. Мы уже давно выехали из города и скорее всего, он привез нас в какое-то село. Дом в конце улицы, вдали от нормальной дороги. Муса выходит из джипа, открывает заднюю дверь и вновь тычет в лицо пистолетом.

– Бери девчонку, – приказывает он.

Дочка уснула и к своему ужасу я только сейчас понимаю, что она вся горит. Поднимаю ее на руки, фиксирую голову на своем плече. Не чувствую тяжести, но и не пойму, откуда во мне внезапно столько силы. Где-то на самом дне души теплится надежда, что Карим нас скоро найдет. Говорю себе, что надо быть сильной, но неизвестность убивает веру.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Муса ведет нас по коридору одноэтажного дома и заводит в маленькую комнату. Одно окно зашторено, у стены стоит узкая деревянная кровать. Кладу туда Дильназ и начинаю паниковать, потому что у дочки жар.

– У Дили температура, – смотрю на него глазами, полными слез. – Ей нужна вода и жаропонижающее.

Мужчина ничего не отвечает, но я замечаю, как он напрягся и стиснул челюсти.

– Пожалуйста, – всхлипываю.

Он разворачивается и покидает нашу “камеру”. Глажу ладонь дочери и прошу прощения за все. За то, что не уберегла ее. За то, что позволила нас увезти. Но что я могла сделать? Броситься на громилу и получить пулю в лоб? Вспомнила, как мою сестру однажды пытались похитить после школы, но водитель помешал бандитам. С тех пор папа приставил к нам охрану. И мы с Каримом сделали тоже самое, но Муса обвел нас вокруг пальца. Как мы могли так ошибиться? Где просчитались? Все это время враг был внутри, в самом сердце нашей семьи, а мы и не заметили.

Через несколько минут дверь открывается и Муса, подойдя к кровати, бросает на нее бутылку и маленький огрызок от конвалюты с парацетамолом. Не проронив ни слова, он уходит, а я тут же откручиваю крышку и выуживаю таблетку.

– Диля, доченька! – глажу ее по лбу.

– Мама, – зовет она, приоткрыв глаза. – Мы уже дома?

– Еще нет, но скоро будем. Выпей лекарство, – сама кладу ей на язык жаропонижающее и придерживаю бутылку, давая ей пить.

После она сразу же кладет голову на подушку и засыпает, а меня только сейчас накрывает. Сажусь на пол, облокотившись о кровать и прижав колени к груди. Думаю о том, кто же стоит за Мусой? Он определенно хорошо знает нашу семью и дом. Отгоняю от себя мысли о том, что это самый близкий нам человек. Просто не верю в это.

Я уже потеряла счет времени, когда дверь со скрипом снова открылась и я услышала тяжелые шаги. Медленно поднимаю опухшие от слез глаза и встречаюсь со страшным и надменным взглядом того, по чьей милости мы с дочерью здесь.

– Ты? – хрипло кричу.

Глава 49

– Вставай! – ледяным тоном приказывает Чингиз, направляя на меня пистолет. Смотрю на него и не могу поверить, что этот тихий, неприметный, вечно прилизанный директор из столичного филиала стоит за всем этим. Как? Почему Зачем? Качаю головой, быстро поднимаюсь с пола, сажусь на кровать и закрываю собой дочь. Диля спит, ничего не слышит, а по мне ползет липкий, мерзкий страх, что мы не успеем выбраться.

– Глухая? Я сказал встать!

Мужчина теряет терпение и, схватив меня за предплечье, рывком тянет на себя и ставит на ноги.

– Нет! Нет! Отпусти! – шпилю я, пытаясь вырваться, но он усмехается и держит меня в тисках. Я барахтаюсь, как рыба на суше, тихо плачу, чтобы не напугать ребенка, но от голосов и шороха она просыпается.

– Мама?! – слышу ее голосок и застывая. – Это кто?

– Давай, Зара, скажи кто я? – зловещая ухмылка исказила его лицо. Никогда не видела его таким. Да и видела от силы раза четыре.

– Я не знаю, кто ты и что тебе нужно.

– Мамочка, мама! – испуганная Диля забивается в угол кровати и дрожит от страха. – Мама,иди ко мне, пожалуйста.

Чингиз бросает на нее короткий взгляд, а потом снова глядит на меня.

– Мы с твоей мамой прогуляемся. Да Зара? А ты пока посидишь с Мусой, – от его приторно-сладкого тона скручивает все внутренности. – Только не зли его. А то мало ли что.

Я в ужасе распахиваю глаза, понимая, что он имеет ввиду и ору, срывая голос, когда он ведет меня к двери:

– Нет. Не трогай ее. Оставь меня здесь, я прошу тебя! Она болеет. Диля!

– Мама! Мама! Куда ты?! – плачет дочь, которую я уже не в состоянии защитить.

Но ее плач я теперь слышу лишь издалека, потому что Чингиз ведет меня по коридору к выходу из дома. Я еле волочу ноги, а он еще сильнее сжимает пальцы на моих руках.

– Куда мы идем? – хрипло спрашиваю я

– Тебе понравится, – смеется он и заводит меня в маленький дом в конце огорода, – Заплатишь за своего мужа, раз он не дал мне уехать

Тошнота подступает к горлу, когда я понимаю, что он имеет ввиду. Кричи не кричи – все без толку. Мы на отшибе и нас все равно никто не услышит. Остается только тихо молится, беззвучно шевеля губами.

Он заводит меня в дом в конце огорода и заталкивает в комнату – по всей видимости чью-то спальню.

– Ложись, – толкает в спину и я чуть не падаю на пол. Взгляд цепляется за окно без решетки и я, забыв обо всем, бегу к нему, быстро открываю в надежде выпрыгнуть.

Мужчина бросается за мной и зажимает рот ладонью. Я со всей силы кусаю ее и слышу крик негодяя.

– С***! – от сильного удара по лицу отлетаю в угол. Голова кружится, перед глазами мелькают огни.

Он снова поднимает меня, а затем бросает на матрас.

– Ты всегда была заносчивой стервой!

А дальше происходит то, чего я больше всего боялась. Звенит пряжка ремня и я вижу, как он снимает его и подходит ко мне.

– Нет! Нет! Пожалуйста, не надо! – кричу сквозь слезы, пытаясь слезть с кровати.

Но мужчина сильнее. Он хватает меня за щиколотки и несмотря на то, что я брыкаюсь, нависает надо мной.

– Хотел вколоть тебе тоже, что и ему. Но так даже лучше. Будешь всю жизнь помнить, как все было. И Кариму расскажешь, – скалится он. – Это ему мой прощальный подарок.

– Больной придурок. Тебя найдут и посадят! – ору, надрывая слабые связки. Поворачиваю голову и замечаю пушку на низкой прикроватной тумбе. Дуло направлено прямо в мою сторону.

– Не найдут. Это сегодня он не дал мне улететь. Но к вечеру меня уже не будет в стране, потому что есть другие пути. Я всегда на шаг впереди.

Чингиз поднимает мои руки и привязывает запястья ремнем к прутьям кровати. От одного его звериного оскала мерзко до рвоты. Но когда он тянет вниз бегунок молнии на джинсах, я изо всех сил пытаюсь тянуть время.

– Ты думаешь, что на шаг впереди? Карим уже все про тебя знал, поэтому он провел аудит. Поэтому не дал тебе улететь! И он знает, что ты подлил ему наркотик в гостинице. Может, это ты убил Линару?

Чингиз усмехается, и я с ужасом понимаю, что оказалась права.

– Она слишком много знала и стала мне мешать, – дьявольская улыбка мелькнула на его лице. – Лина все равно сошла с ума и была отработанным материалом. Ее самодеятельность нарушила мои планы.

– Ты воспользовался тем, что у нее проблемы с психикой, – глухо произношу я.

– А у кого их нет? – ухмыляется он и проводит костяшками пальцев по моей щеке. Я резко поворачиваю голову вправо, но он фиксирует мою голову так, чтобы я смотрела на него. – Возьми Искандера. Ревность, зависть, ощущение, что ты всегда будешь вторым. Он ведомый и сыграть на его чувствах было не так сложно.

– Почему? За что ты нас так ненавидишь?

– Хочешь узнать за что? – подушечки пальцев теперь давят на шею, перекрывая кислород. Его глаза наливаются кровью, на лбу пульсирует вена. – Банальная история. Жила-была девушка, которую соблазнил богатый бизнесмен. А она дурочка влюбилась в него и верила, что он уйдет от жены. Но нет, не ушел. Бизнес и связи оказались дороже. А когда девушка умерла при родах, он своего ребенка, как ненужного щенка спихнул ее сестре, а чтобы совесть не мучила посылал каждый месяц деньги. Только в это время его законная жена тоже родила мальчика. Еще одного, – на секунду он горько усмехнулся, но затем стал еще жестче. – Лучшие школы, университеты, семейный бизнес, акции – все досталось им и тебе. А мне, как выродку, ничего. Хотя, – он потянулся за пистолетом, взял его и поднес к моему виску. – Шал (каз. – старик) оплатил мою учебу, прикинулся щедрым спонсором, помогающим одаренным школьникам. Потом устроил к себе. Я тогда еще не знал, что я его сын. Узнал, когда тетя была при смерти и призналась. Сказала, не хочет уносить эту тайну с собой. Я пришел к нему и все высказал. А он…он просто сказал мне “прости, так получилось”. Но закон бумеранга сработал очень быстро.

– Ты... – захрипела я, вспомнив, что отец Карима действительно умер в своем кабинете в столичном офисе. – Ты убил дядю Даниала?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Нет, глупая, – засмеялся он, – я просто не сразу вызвал скорую, когда он схватился за сердце. Смотрел, как он подыхал. Знаешь, – он втянул воздух носом и отошел от меня, – мне было его не жалко. Я почувствовал облегчение. А потом узнал, что он ничего мне не оставил. НИ-ЧЕ–ГО! Все акции, недвижимость, деньги – все им, законным детям. Искандер – слабак. А Карим – нееет. Он как будто что-то чувствовал и не воспринимал меня всерьез. Однажды при всех отчитал, бросил на стол папку с отчетом, как шавке. Мне приходилось пахать, доказывать, что я чего-то стою. Тогда как у него все двери были открыты с детства. Это разве справедливо? Я решил разрушить все, что он строил, до основания. Настроить Искандера против Карима было несложно. Он и так всю жизнь на вторых ролях. А вот со старшим оказалось сложнее. Чего он больше всего боялся, знаешь?

Плачу и мотаю головой.

– Потерять тебя. От Искандера я узнал, что Карим помешан на своей жене. А чтобы вывести его из строя, надо подложить под него другую. Думал, он клюнет на эту влюбленную идиотку. Но нет, пришлось поработать. Если бы я только знал, что она больная.

– Ты тоже больной! – цежу сквозь зубы, а он снова хохочет зловеще.

– Я чемпион области по шахматам. И в моей партии все складывалось так, как я хотел. Он должен был умереть в горах. Мы все рассчитали. Но амнезия оказалась даже интереснее. Тем более, Лина залетела. Представляешь, с первого раза! Не то, что ты! – злорадствует Чингиз.

– Урод! – выплевываю я.

– Как приятно было смотреть, как вся его жизнь рушится. Помнишь, как ты мне пригрозила по телефону: “Я акционер, а ты Чингиз наемных директор, поэтому либо ты мне скажешь, какие дела у Карима с Линарой, либо я поставлю вопрос о твоем отстранении”. Помнишь?

Прикрываю глаза, потому что тогда я в сердцах действительного это сказала.

– Богатая, испорченная с**а, – он ходит из стороны в сторону, размахивая пушкой. – Ты получила то, что заслужила.

– Ты психопат! Твое место в психушке.

– Все, с***а, ты мне надоела, – рычит он, снова откладывает пистолет и надвигается на меня.

Какие-то ничтожные секунды и он придавливает меня своим телом. Я извиваюсь, пинаюсь, кричу так сильно, насколько мне позволяет севший голос. Кожа ремня больно сдавливает запястья. Выхода нет. Надежды тоже. Спасения нет.

Чингиз разрывает блузку и ведет мерзкими, влажными губами по груди. Слезы градом катятся по щекам, внутри все леденеет, превращаясь в острые сосульки, пронзающие насквозь все органы.

– Нет! Не надо! Нет! – реву, когда он стягивает с меня брюки, а затем приспускает свои.

– Нееет!

– Не дергайся, – смеется он и зажимает мне рот. – Тебе понравится.

Глава 50

Жмурюсь только, чтобы не видеть его лица. Глаза горят от ядовитых слез, а сил сопротивляться уже не осталось. В голове мелькнула страшная мысль: “Как я буду жить после этого?” Потому что я понимаю, что он не остановится.

– Скажи мне, почему они с ума по тебе сходят? – шепчет он в ухо, а я слышу только, как трещит по швам нижнее белье. – Что в тебе такого, м?

Мычу и из последних сил пытаюсь его отпихнуть…и вдруг слышу, как вдалеке падает что-то тяжелое, потом шум, шаги и громкий треск, крики.

Огромный мужик в военной форме, бронежилете, черной каске и маске сшибает Чингиза и валит его на пол. Следом залетают еще двое. Слышу, как этот урод кричит от того, что боец спецназа придавил его.

Я же это время я лежу, прикованная к кровати, в разорванной блузке, трусиках и болтающихся на щиколотках брюках. Лицо не только опухшее, но и пунцовой от стыда.

– Зара! – поворачиваю голову на голос и вижу Карима. Бледный… нет, скорее белый, как бумага, он подлетает ко мне и сначала прикрывает меня покрывалом, а затем развязывает. – Сейчас, моя милая. Сейчас. Потерпи.

Как только ремень падает на пол, я прикрываюсь руками и испуганно смотрю на бывшего мужа.

– Карим, – подбородок дрожит, голоса практически нет.

Внезапно его лицо чернеет, кулаки сжимаются, а крепкие желваки на скулах неистово пляшут. Не успеваю и глазом моргнуть, как он оказывается рядом с Чингизом, которого только что поднял с пола боец. Удар, второй, третий. Противник не может сопротивляться, потому что теперь на его запястьях сомкнулись наручники.

Мой Карим орет дурниной, выкрикивая такие ругательства, что волосы дыбом. Но что интересно, спецназовец это позволяет. Разве такое бывает?

– Хорош. Хорош. Все, – одергивает Карима другой боец. – Выпустил пар и хватит. Нам еще отчет сдавать.

– Сгниешь в тюрьме, – угрожает муж, схватив Чингиза за затылок.

Тот дергает головой, сплевывает кровь на пол и скалится:

– Я тебя и твою семью даже оттуда достану, с**а. Ненавижу вас. Ты должен был сдохнуть на той трассе.

– Уводим, – басит мужик в камуфляже.

Как только они уходят я вскакиваю с кровати, накрываю плечи покрывалом и лечу за ними.

– Зара! – окликает меня Карим.

– Где Дильназ? Она оставалась в доме. – хрипло бросаю через плечо, но из-за пережитого стресса ноги подкашиваются и я чуть не падаю.

– Диля в безопасности. Вам обеим надо в больницу

Карим вовремя подхватывает меня на руки и несет через огород к первому дому. На территории работают полицейские и криминалисты, а я ищу глазами дочку.

– Здесь ее нет, – начинаю нервничать, когда не вижу свою девочку.

– Наверное, они вышли за ворота, – предполагает Карим.

– Кто – они? Да спусти ты меня, я сама могу, – шепотом ворчу, и он подчиняется. Да, я сейчас неадекватна.

Он приобнимает меня за плечи, а я еще крепче сжимаю ткань, прикрывающую разорванную блузку. Стоим у калитки и озираемся. Вижу нескольких людей в полицейской форме, которые что-то живо обсуждают и идут в нашу сторону. И только сейчас я замечаю белые с радужными полосками кеды, которые сама покупала. Понимаю, что ее держит на руках какой-то мужчина. Вот он поворачивается, и я вижу, что это Аслан. Мы встречаемся взглядами, и он кивает мне, а я ему. Голова Дили лежит на его плече, и он что-то ей шепчет с улыбкой. Она смотрит сначала на него, а потом резко на нас и кричит:

– Мама! Папа!

Мы с Каримом подбегаем к ней и забираем из рук Аслана. Она все еще слабенькая, но я крепко стискиваю ее в объятиях и зацеловываю лицо.

– Маленькая моя! Доченька! – голоса нет, но я вытягиваю его, как могу.

– Мама! – она обнимает меня и плачет. – Я так за тебя испугалась!

***

За окном уже темно, а я лежу рядом с дочкой на большой кровати и слушаю ее размеренное дыхание. Наконец-то мы в безопасности, а все случившееся – как страшный сон. Очень страшный. После того, как Карим нас нашел, он сначала отвез нас в больницу, а оттуда к моей маме. Ехать домой я категорически отказалась и попросила Карима продать особняк. Слишком много плохого случилось в нем за последнее время. Мы строили его, чтобы жить долго и счастливо, но сейчас я боюсь туда возвращаться.

От бывшего мужа я узнала, что Нурия в больнице с сильным сотрясением. Муса подкрался к ней на кухне и ударил по голове. Охранников он вырубил сильным снотворным, который подлил им в чай. А моему телохранителю пережал сонную артерию. Сейчас Алексей тоже в клинике под наблюдением врачей. Кроме того, Муса отключил все камеры в доме и вырубил сигнализацию. Теперь я не сомневаюсь, что это он помог Линаре попасть в дом.

Дверь в комнату открывается, и тусклая полоска света ложится на одеяло, которым я укрыла Дильназ.

– Зара, – шепчет мама, – Карим пришел, хочет поговорить. Я вам чай сделала, иди.

– Побудешь с Дилей? – сажусь на кровати и приглаживаю волосы.

– Конечно.

Поправив футболку и домашние брюки, выхожу в коридор и иду на кухню. Карим сидит за столом и говорит по телефону. Я молча наблюдаю за ним, замечая, как он изменился за последнее время. Стал старше, серьезнее, угрюмее. А еще седины и морщин прибавилось, что немудрено.

– Ты знаешь, я твой должник на всю жизнь, – сказав это, он поднял глаза и посмотрел на меня. – Еще раз спасибо, брат. Не буду задерживать.

Он заканчивает разговор и откладывает телефон. Я подхожу к столу и прохожусь пальцами по гладкой поверхности.

– Это Бекжан?

Карим кивает, не разрывая зрительный контакт.

– Он помог нас найти? – шепотом спрашиваю, хотя сама знаю ответ.

– Он помог выйти на нужных людей, которые сделали все быстро.

Сажусь напротив него и обнимаю ладошками кружку с горячим чаем.

– И как это было?

Наблюдаю за тем, как он напрягается. Я хорошо научилась считывать его эмоции, понимаю, чего он сейчас хочет. Но я пока не готова делать шаг навстречу – все еще больно.

– Я понял, что это Чингиз, когда узнал о предварительных результатах аудита. В столичном офисе миллионные хищения. Деньги выводили на банковский счет на Кипре. Туда же он пытался улететь, но у него не получилось.

– Он сказал, что к вечеру его не будет.

– Чингиз собирался перейти границу нелегально. Есть какой-то канал. Все продумал. Но сорвался.

– Чтобы отомстить, – опускаю глаза и смотрю на чаинки на дне кружки. – Подумать только, он ваш брат. Дядя Даниал скрывал его 35 лет. Как такое возможно? Хранил его фотографии, рисунки…и молчал.

– И все под носом у мамы, – горько заметил Карим.

– Ты ей все рассказал?

– Да. И ей, и Искандеру. Еще когда вас искали. Я думал, раз Искандер с ним дружил, он может что-то знать. Но, к сожалению, нет. А мама раздавлена. Она говорила однажды, что у папы был роман на стороне, когда она была беременна братом. Но тогда он ее уверил, что все закончилось. А закончилось, потому что любовица умерла. Только ребенок остался. Он трус, – Карим запускает пальцы в волосы и встряхивает их. – Мой отец – предатель и трус, бросивший ребенка, отдавший его на усыновление. Деньги – это лишь попытки заглушить совесть. В итоге, вот что из этого вышло – вырос человек, который возненавидел нас.

– А что это за дом? – я перевожу тему, чтобы Карим перестал мучать себя вопросами.

– Служба безопасности в Астане прижала Салтанат. Оказалось, она его любовница и помогала ему в махинациях. От нее мы узнали, что у него в области есть дом, доставшийся от тетки. Вот только на нем не было никакой недвижимости. Мы пробивали. И тогда я вспомнил, что видел обратный адрес на письмах, которая его тетя посылала отцу. Так мы вас и нашли.

– Когда он держал меня там, – делаю паузу – так некстати разболелось горло, – он сказал, что убил Линару, потому что она стала ему мешать и он потерял над ней контроль.

– Сейчас он не признает вину, но уверен, полицейские смогут все доказать.

– А еще это он подстроил несчастный случай в горах.

– Знаю. Но на самом деле на трассе был не он, а Муса. Я-то сам ничего не помню, да и Муса молчит. Но мы с Асланом предполагаем, что он перекрыл мне дорогу, либо я зацепился за его лыжню.

– Значит, Муса не колется, – тихо усмехаюсь я.

– Расколется. Нужно время.

– Мне не дает покоя один вопрос: почему он? Ты же его проверял перед тем, как взять на работу, он был кристально чист – бывший военный, судимостей нет, психически устойчив. Но знаешь, как он пренебрежительно заявил, что мы испорченные богачи…или что-то в этом роде. Почему?

– Все, что удалось узнать на данный момент: Чингиз и Муса из одного поселка, росли на одной улице. Муса был офицером в армии, но что-то там пошло не так и его “попросили” из вооруженных сил. И так совпало, что его младшего брата сбила машина, когда он перебегал дорогу в неположенном месте. Он стал инвалидом, ему нужны были дорогостоящие лекарства и реабилитация. А девушка, которая на него наехала, – какая-то наша мажорка. Ее родители замяли дело, еще и все перевернули так, что пострадавший парень сам виноват.

– Какой ужас, – пальцами сжимаю виски. – Он ненавидит нас. Он все спроецировал на нашу семью.

– Отгадай, кто помог ему с деньгами?

– Чингиз?

– Да, – кивает Карим. – За услугу. Всего-то надо было устроиться к нам охранником или водителем. Так у Чингиза был доступ ко всему.

– Дома Муса, в офисе Салтанат и Линара. Но как у него получилось накачать тебя наркотиком?

– Это мы еще выясним. Его будут долго допрашивать.

– Есть идеи?

– У Искандера внезапно проснулась совесть, – ухмыльнулся бывший муж. – Он вспомнил, что видел, как после бара Чингиз передал мне бутылку воды. Якобы у меня закружилась голова после выпитого и Чингиз оказался рядом. Помнишь бутылку, которую я выронил перед номером? Вот туда он заранее добавил кетамин.

– А если бы у него не получилось? Если бы ты не взял эту воду?

– Тогда бы это сделала Линара. Мало ли как, – пожимает плечами. – Она ведь была моей ассистенткой. Чингиз сказал, что поможет ей со мной, если она будет делать то, что он говорит. Он не знал, что она уже тогда была больна. И знаешь, что интересно?

Не отвечаю, но вскидываю бровь.

– Я вспомнил, как пришел к ней в квартиру. Еще в Астане. Тогда я прижал ее и спросил, на кого она работает. Как думаешь, что она ответила?

Молчу, жду, когда сам ответит.

– На Искандера. Не знаю. Может, Чингиз запутал ее. Или она сама хотела меня запутать.

– Мы теперь этого не узнаем, – рвано вздыхаю. – Говорят, о мертвых либо хорошо, либо никак. Я предпочитаю никак.

– Понимаю, – соглашается он, а потом мы долго молчим. Молчим и смотрим друг на друга непривычно долго, пристально, многозначительно. Мы разговаривали одними глазами, понимая друг друга без слов и я знала, что он сейчас признается, что скучал. А я отвечаю ему: “И я”.

Он хмурит густые черные брови, намекая на то, что не хочет уходить. Я лишь слегка качая головой, давая понять, что пока еще рано – не зажило. Знаю, что не виноват. Знаю, что все это было злым умыслом. Но никак не могу забыть, что он был с другой женщиной. И эта другая ждала его ребенка.

Может, когда-нибудь. Может однажды… я смогу это принять и простить. Но не сейчас.