Текст книги "Целительница для графа (СИ)"

Автор книги: Лия Рао

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Целительница для графа
Лия Рао

Глава 1

– Всё ходишь, ходишь кругами по лесу. Сама не знаешь, что ищешь, – ворчал ворон Карл, перебирая коготками на моём плече и ероша мои волосы. – Вот Агафья точно знала, что и где искать, а ты...

– Мы с бабушкой тоже по лесу часами ходили. Хватит ворчать.

– Кто ворчит? Я ворчу? – тут же возмутился Карл, приподняв одно крыло. – Да я просто констатирую факты!

Я вздохнула и промолчала, стараясь подавить раздражение, которое медленно закипало внутри. Зачем тратить силы на споры? Я знала, что чем больше отвечаешь, тем больше он ворчит, словно это его подстёгивает. Может, если я буду молчать, ему надоест и он, наконец, отстанет?

Идя по знакомым лесным тропинкам, я вдыхала свежий, немного пряный воздух, который был наполнен ароматами цветущих трав, нагретой солнцем коры и диких ягод, и собирала травы и корешки, необходимые для моих зелий. Как приятно шагать по хрустящим под ногами веткам и видеть, как солнечные лучи пробивались сквозь листву, создавая волшебные узоры на земле. Вокруг раздавались звуки жизни: щебетание птиц, жужжание насекомых и тихий шорох листвы.

С краю тропинки рос подорожник. Я наклонилась, бережно ощупывая листья и выбирая самые сочные и зеленые, и аккуратно срезала их у самого основания. «Хватит на пару настоек,» с удовлетворением подумала я, складывая листья в корзину.

– И зачем тебе столько этой травы? – прокаркал Карл, наблюдая за моими действиями. – Всё равно завянет через пару дней. Вот Агафья…

– Не завянет, – пробормотала я, стараясь не поддаваться на его провокации. – Бабушка научила меня, как сохранить её свежей.

Я пошла дальше и остановилась на полянке, усеянной белыми ромашками. Воздух здесь был пропитан их легким, медовым ароматом. Опустившись на колени, я начала бережно собирать цветки, стараясь не повредить хрупкие стебельки. «Сделаю успокаивающий чай или лечебную мазь от ожогов.»

– Опять эти вонючки? – недовольно прокаркал Карл, наблюдая за моими действиями. – Вечно их наберёшь, потом от них в доме духан, спать невозможно. Как будто, кроме ромашки ничего нет!

– Можешь спать на улице, если тебе не нравится, – парировала я и направилась в глубь поляны.

Мой взгляд упал на куст, усыпанный спелыми, налитыми малиновыми ягодами. Вот это удача! Я направилась к кусту и стала собирать ягоды, стараясь не пораниться о шипы.

– Наконец-то еда! – с насмешкой проговорил Карл, слетев с моего плеча и усевшись на ближайшую ветку. –Хотя, наверняка ты сделаешь из неё какую-нибудь настойку. Агафья бы сразу варенье сварила.

– Ты бы лучше замолчал и помог мне, – огрызнулась я.

Но ворон даже не шевельнулся, наблюдая за мной своими черными маленькими глазками.

Вдруг мой слух уловил странный, приглушенный гул, доносящийся откуда-то из глубины леса. Внутренний голос тут же заставил меня насторожиться, но я попыталась успокоить себя, списав всё на шум ветра в кронах деревьев, или, может, на отдалённые раскаты грома. Но гул становился всё более отчётливым, постепенно обрастая какими-то тревожными отголосками. Я напряжённо прислушалась, и с беспокойством различила приглушённые крики, ржание лошадей и собачий лай.

– И чего ты замерла? Устала, что ли, травку собирать? – прокаркал Карл.

– Тихо, – прошептала я, приложив палец к губам.

Я оставила малину и направилась к краю поляны, стараясь лучше расслышать, что происходит в лесу. Звуки стали более отчетливыми, и теперь я могла различить крики «Ату его!», «Стреляй!», «Взять!» и звуки выстрелов.

– Охотники! – произнесла я с опасением, поворачиваясь к Карлу. – Это охотники, и они приближаются.

– Охотники… – пробормотал Карл, ироничные нотки в его голосе исчезли. – Ничего хорошего от них не жди. Бежим!

– Я знаю. Нужно уходить.

Судя по шуму, это была не просто пара охотников, а князь со свитой – они частенько наведывались в наш лес. В памяти тут же всплыли образы: толпы разгорячённых, азартных мужчин, сопровождаемых яростными, словно взбесившихся собаками. Я уже видела, как в этой суматохе меня запросто могут затоптать, случайно подстрелить, или я попаду под копыта коней, несущихся в безумной погоне. А если охотники, в запале, захотят просто повеселиться, то запросто могут и кнутом хлестануть. И ладно бы только это! А вдруг дикий кабан, разбуженный охотничьей суматохой, выскочит из кустов? Надо прятаться!

Сердце колотилось в груди, как пойманная птица, а пальцы дрожали, когда я спешно схватила корзину. Меня торопила не только опасность, но и какой-то животный, первобытный страх, который проснулся внутри.

– Садись быстро на плечо! – крикнула я Карлу, и он, на удивление, без лишних слов послушался и вцепился в моё платье мёртвой хваткой.

Я побежала, не разбирая дороги, и вскоре выбежала на небольшую поляну. В висках стучала кровь. Я резко остановилась, пригнувшись, и быстро огляделась по сторонам. Нужно было спрятаться, и чем скорее, тем лучше. Заметив густые заросли кустарника на краю поляны, я бросилась туда и, цепляясь за ветви, поспешила пролезть внутрь, как загнанный зверек, ищущий убежища.

Ветки хлестали меня по щекам, цеплялись за волосы, словно желая удержать, оставляя на коже красные следы. Я чувствовала, как колючки впиваются в кожу, а тонкая ткань моего платья рвется и трещит. «Вот еще и платье придётся чинить, как нарочно!» с досадой подумала я, но тут же одернула себя. Сейчас нужно думать не о платье, а о том, как уцелеть.

Я затаилась, стараясь заглушить тяжёлое дыхание, и напряжённо прислушалась к звукам леса. Толпа, с дикими криками и лаем, пронеслась мимо поляны. Сердце продолжало громко и часто биться. Я глубоко вдохнула, пытаясь хоть немного успокоиться, но липкий страх не отпускал.

– Кто это вообще такие? – недовольно прокаркал ворон, выглядывая из-за моего плеча. – Бегают как оглашенные, никакого уважения к лесу. Агафья бы им сейчас устроила, а ты только и умеешь, что бегать да прятаться.

– Тише ты, – зашипела я на ворона. – Из-за тебя нас сейчас заметят, и непонятно, чем дело обернётся. Загонят как дикую зверюшку. А из тебя чучело сделают.

Затаившись, я лежала на влажной, холодной земле, прислушиваясь к происходящему в лесу. То удаляясь, то приближаясь, доносились грубые голоса охотников, заставляя меня вздрагивать от каждого шороха, от каждого их крика или лая собак.

Вскоре я поняла, что они кого-то гонят, и их голоса зазвучали совсем близко. Превозмогая страх, я осторожно приподняла голову и посмотрела на поляну. Сердце сжалось от ужаса.

Глава 2

Я увидела, что посреди поляны, словно в ловушке, стоял огромный и свирепый волк. Боже, какой он большой! Я никогда не видела таких зверей в наших лесах. Коричневая шерсть, словно с примесью рыжего, местами была слипшейся от крови. На боку виднелась рваная рана, из которой сочилась темная кровь, и еще несколько мелких порезов и ссадин виднелись на холке и лапах. Его янтарные глаза горели яростью, и я, кажется, чувствовала ее даже на таком расстоянии.

– Вовремя же мы спрятались! – прокаркал Карл тихо, – Откусил бы нам головы!

Я поежилась и приложила палец к губам, моля его замолчать. Сейчас не время для его болтовни.

Вокруг волка плотным кольцом сбилась свора разъяренных охотничьих собак. Они лаяли от азарта, толкались и, словно одержимые, с остервенением рвались к волку, но в последний момент, отскакивали назад, получив яростный отпор.

За собаками, словно вторая стена, стояли охотники. Прижавшись сильнее к земле, я молилась, чтобы они меня не заметили. По их одежде – добротным камзолам, кожаным курткам и бриджам, заправленным в высокие сапоги, я сразу поняла, что это аристократы. Лица их пылали диким возбуждением. Некоторые размахивали короткими охотничьими копьями, другие сжимали в руках ружья. Они выкрикивали ругательства, подбадривали собак, и громко гоготали.

– Они словно с ума посходили, – прошептал Карл, его перья взъерошились от волнения. Я в ответ молча кивнула.

Лошади охотников, фыркающие и переступающие с ноги на ногу от возбуждения, были убраны дорогими попонами, с вышитым гербом. Как я и предполагала, это был князь со свитой.

Волк, собрав последние силы, с отчаянным рыком бросился вперёд, пробиваясь сквозь плотное кольцо собак. Его мощные лапы с размаху обрушивались на псов, швыряя их в стороны, словно тряпичных кукол. Но псы, распаленные азартом и жаждой крови, не отступали. Они атаковали с разных сторон, целясь в уязвимые места – в бока, лапы, морду. Волк уворачивался и огрызался, но и получал укусы в ответ. Кровь обильно заливала его шерсть, смешиваясь с грязью и слюной. Рычание зверей и крики охотников были такие громкие, что мне захотелось зажать уши, лишь бы не слышать всего этого кошмара.

Один из псов, самый крупный и свирепый, с громким рычанием, прыгнул на волка. Он нацелился прямо в шею, пытаясь прокусить горло. Волк увернулся от смертоносного захвата и перехватил пса за горло. Он яростно сжал челюсти, и раздался жуткий хруст ломающихся костей. У меня внутри все похолодело от этого страшного звука.

Пёс дернулся и, мешком, упал в траву. Кровь обильно хлынула из разорванной шеи, забрызгав волка и траву вокруг. Я не сдержалась и вскрикнула от ужаса. Карл тоже напугался и сжал когти на моём плече так сильно, что мне стало больно. К счастью, царивший на поляне шум заглушил мой крик, и меня никто не услышал.

Все произошло так быстро, что никто не успел вмешаться. Охотники, на какое-то мгновение, казалось, онемели от увиденного, а затем раздались яростные, полные ненависти крики и ругань.

– Чёртов зверь! – проревел один из охотников, срывающимся голосом, – Это был мой любимый пёс!

Словно одержимый, он вскинул свое ружье, даже не целясь, просто подчиняясь какому-то неконтролируемому гневу. Раздался оглушительный выстрел, такой громкий, что у меня заложило уши. Другие охотники тут же последовали его примеру, и в следующее мгновение, поляну наполнили оглушительные хлопки. Пули, выпущенные почти в упор, с ужасающим хрустом, вонзились в тело волка, разрывая его шерсть и плоть. Пороховой дым, густой и едкий, окутал поляну.

– Рвите его! Рвите на куски! – закричали они собаками.

Собаки тут же бросились на мертвого волка. Они рвали его с жестокой свирепостью. Сердитые крики охотников, смешиваясь с лаем собак и ржанием лошадей, эхом разносились по округе.

Всё это продолжалось не больше нескольких минут. Насытившись зрелищем растерзанного волка, охотники начали успокаиваться. Они обменивались довольными взглядами и грубыми шутками, продолжая кружить вокруг места схватки, разглядывая разорванные тела волка и пса, лежавшие в грязи и крови.

Я закрыла глаза, не в силах больше смотреть на эту ужасную картину. Спустя какое-то время, я услышала, что кони, с тяжелым топотом, начали выезжать с поляны. Охотники, подбадривая своих лошадей громкими выкриками, двинулись прочь. Их голоса, вперемешку с хрустом ломающихся веток, лаем собак и фырканьем лошадей, становились все тише и тише, пока, наконец, окончательно не растворились вдали.

Я с опаской открыла глаза и увидела, что на поляне остались лишь следы их дикой охоты – кровавые пятна, разбросанные по траве, растерзанные тела волка и пса, и следы от копыт и лап, разворотившие землю.

Когда эхо последних удаляющихся криков и топота копыт затихло в дали, я, наконец, вылезла из своего укрытия за кустами. Мое сердце, все еще колотящееся от напряжения, постепенно успокаивалось, но внутри меня оставалось странное беспокойство. Мне хотелось еще раз взглянуть на волка. Его необычный вид и ужасная смерть не выходили у меня из головы.

Осторожно ступая по примятой траве, я подошла к центру поляны. Окровавленное тело волка лежало неестественно раскинувшись в грязи. Его шерсть была свалявшейся, слипшейся от крови, и местами вырванной клочьями. Некоторые участки шерсти были сожжены, от пороха. На боку зияла рваная рана, окруженная багровыми потеками, из которой сочилась темная жидкость, медленно впитываясь в траву. Виднелись глубокие порезы и ссадины от когтей и клыков. В воздухе витал густой, тяжелый запах крови и пороха, от которого у меня запершило в горле.

Вдруг мое сердце пропустило удар. Из-под полуопущенных век, с едва заметным движением, на меня уставился янтарный глаз, полный нескрываемой боли и злобы. Мне показалось, что грудь зверя на долю секунды поднялась, еле заметно, словно он вздохнул. Я не могла поверить своим глазам. Волк был жив!

– Беги! – громко прокаркал Карл.

От ужаса у меня похолодело все внутри. Мои ноги подкосились, и я отшатнулась назад, упав. Я не могла произнести ни звука. Страх, первобытный и животный, сковал меня. Я поползла назад, стараясь как можно дальше оказаться от этого страшного, поверженного, но все еще живого зверя.

Глава 3

Страх, холодный и липкий, сковал меня, когда я, не помня себя, отползала от этого жуткого, все еще живого зверя. Мои руки дрожали, оставляя на земле неровные следы, а сердце, казалось, колотилось где-то в горле. Мне нужно было убраться отсюда как можно скорее, пока он не очнулся, пока не пришел в себя.

Неожиданно, моя рука попала во что-то теплое и липкое. Я вздрогнула и, с отвращением, посмотрела назад. Я почти доползла до мёртвой собаки, той, что еще недавно так свирепо нападала на волка, и теперь моя рука стояла в луже её тёплой крови. Меня тут же затошнило, желудок свело судорогой, и к горлу подступил комок. Но, как ни странно, это омерзительное чувство прогнало нахлынувшую волну страха, и я, наконец, смогла хоть немного думать.

Карл, который, как тень, следовал за мной, тихо прокаркал, нетерпеливо перебирая лапами на ближайшей ветке:

– Нам надо уходить! Глупая девчонка, ты что, не понимаешь? Вдруг этот зверь очнётся, и нападёт на тебя?

Но я, словно прикованная, не могла пошевелиться. Я смотрела на волка. Он лежал там, в центре поляны, совсем неподвижный, только грудь едва-едва заметно поднималась и опускалась, словно он изо всех сил цеплялся за жизнь. Его янтарный глаз, приоткрытый лишь на мгновение, смотрел прямо на меня, и в этом взгляде не было ничего, кроме ярости и ненависти. Никакой мольбы о помощи. Никакой слабости. Только дикая, нечеловеческая злоба.

Карл снова заговорил, на этот раз с ноткой тревоги в голосе:

– Чего ты ждешь? Беги, пока он тебя не убил! Это же зверь!

Но я продолжала смотреть на волка, и чем дольше я смотрела, тем сильнее во мне росло какое-то странное, противоречивое чувство. Жалость? Да, это была жалость. Несмотря на всю ярость в его глазах, несмотря на весь тот ужас и страх, который я испытала, я почему-то не могла просто убежать. В нем было что-то такое… Что-то, что вызывало во мне странное сочувствие.

– Я не могу его бросить, я должна ему помочь, – прошептала я, не отводя глаз от волка.

– Ты что с ума сошла? – завопил Карл. – Иди домой! Вот Агафья никогда не стала бы рисковать почем зря!

Я не стала с ним спорить, потому что сама не понимала, откуда во мне взялась эта странная решимость. Я знала, что это безумие, что это может быть опасно, но какой-то внутренний голос, какая-то глупая, девичья жалость гнала меня вперед.

Я встала на ноги и неуверенно подошла к волку. Он не шевелился, продолжая следить за мной своим янтарным глазом сквозь полуопущенные веки. Я медленно опустилась на колени рядом с ним.

Мои пальцы дрожали, когда я осторожно ощупывала раны волка. Огнестрельные раны выглядели ужасно – черные, обугленные края, воспаленная кожа вокруг. Раны от укусов собак были также рваные, глубокие, кровоточащие.

Я достала из своей сумки, прикрепленной к поясу, несколько мешочков с сушеными травами, небольшие склянки с мазями и настойками, небольшой нож. Я всегда носила их с собой, на всякий случай. Теперь такой случай наконец наступил, но разве могла я подумать, что использовать их придется для дикого зверя?

Сначала я принялась за осмотр огнестрельных ран. Они выглядели ужасно – глубокие, с черными, обугленными краями, кожа вокруг них была горячей и воспаленной. Присмотревшись, я увидела, что внутри ран, словно застрявшие семена, виднеются свинцовые шарики. Осторожно, стараясь не причинить ему лишней боли, я взяла нож и стала доставать эти шарики из плоти. Это было тяжело и требовало сосредоточенности. После каждого извлеченного шарика, я тут же промывала рану настойкой календулы и ромашки. Его тело содрогалось от боли, он сжимался и напрягался, но он не издавал ни звука.

Затем я взяла другой мешочек, в котором лежала высушенная растолченная кора ивы. Я знала, что в ней содержится природный аспирин, который мог помочь облегчить боль и снять воспаление. Я добавила в неё немного настойки из подорожника и сделала густую кашицу. Эту кашицу я осторожно нанесла на края огнестрельных ран, стараясь, чтобы она как можно глубже проникла внутрь, и зафиксировала её полосками ткани, оторвав их от своего подола своего платье.

– Всё равно оно безнадёжно испорчено ветками кустов, – сказала, заметив осуждающий взгляд Карла.

– Да уж, конечно, – проскрипел Карл, встряхивая перья. – Агафья бы на твоём месте наверняка нашла бы что-то получше, чем подолы обдирать.

–Не болтай мне под руку. Отвлекаешь только.

Карл обиженно замолчал.

Теперь нужно было заняться ранами от собачьих клыков. Я достала из маленькой скляночки, мазь из зверобоя, календулы и масла чайного дерева. Она обладала сильными регенерирующими свойствами, и должна была помочь ускорить заживление ран. Я нанесла мазь на раны от укусов и поверх приложила свежие листья подорожника, которые собрала неподалеку, зная об их целебных свойствах, зафиксировав их лоскутами ткани.

Закончив перевязку, я приложила руки к ранам волка и, закрыв глаза, начала тихонько шептать. Слова заговора, которым меня учила бабушка Агафья, текли, словно тихая река, обволакивая его боль:

– Вы, раны, кровь пролившие, боль вызвавшие, утихните, заживитесь. Боль и злобу в себя вобрав, силу зверя возвращайте.

Я старалась говорить тихо и напевно, словно пытаясь убаюкать зверя, и вкладывала в слова всю свою силу и надежду.

– Ну, вот, теперь еще и бормочешь! – недовольно прокаркал Карл. – Агафья, кстати, говорила заговоры с чувством, а ты – как будто скороговорку читаешь.

Повторив заговор несколько раз, я внимательно посмотрела на волка. Его дыхание стало тише, а янтарный глаз, полный еще недавно боли и недоверия, медленно закрывался. Он то ли засыпал, то ли терял сознание. Я поняла, что сделала все, что было в моих силах. Теперь оставалось только ждать. Выживет он или нет, зависело только от него. Меня накрыло чувство бессилия, и я тихонько вздохнула.

– И это всё? – прокаркал Карл, встряхивая перья. – Агафья бы, конечно, по-другому с этой ситуацией поступила, но с тебя что взять.

Подумав, что нужно было оставить раненному зверю воды, я огляделась по сторонам. Тут же, у корней старой сосны, рос огромный лопух с листьями, похожими на тарелки. Осторожно сорвав один из них, я свернула его, как чашу, и наполнила водой из своей бутылочки. Поднеся импровизированную чашу с водой к пасти волка, я поставила её на землю рядом.

– Может быть, тебе пригодится, – прошептала я ему, хотя и сомневалась, что он меня слышит. Затем, еще раз взглянув на него, я медленно поднялась и, стараясь не шуметь, пошла прочь, оставив волка одного посреди леса.

Глава 4

Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в багровые и оранжевые тона, когда мы с Карлом, наконец, выбрались из леса. Мои ноги гудели от усталости, платье было разорвано в клочья, руки испачканы в земле и крови, а волосы спутаны. «Слава богу, всё это закончилось,» пронеслось у меня в голове. «И как же хорошо, что можно вернуться домой, отдохнуть и забыть обо всем этом ужасе.» Но тут же мои мысли переключились на волка, «Выживет ли? Что я могла ещё сделать? Все что могла – сделала.»

– Ну и видок у тебя, – проскрипел Карл, летя рядом и разглядывая меня с притворным ужасом. – Агафья бы в таком виде на улицу ни за что бы не вышла.

– Замолчи, а? – пробурчала я в ответ, стараясь не обращать внимания на его придирки, и с каждым шагом, как бы отряхивая с себя остатки переживаний. Я начала осматривать окрестности. «Может, хоть что-нибудь полезное по дороге попадётся?» Мой взгляд упал на полянку, усыпанную жёлтыми цветами зверобоя. «О, это как раз то, что нужно!» радостно подумала я, «Он как раз хорошо помогает заживлять раны.»

– Ну вот, опять! – заворчал Карл, приземлившись на ближайший камень, – Только вышли из леса, и опять ты за своё? Снова травы, мази и настойки? Сколько можно?

– Не бурчи, – огрызнулась я, – А лучше помоги мне собрать!

– Помочь? – Карл возмущенно взмахнул крыльями, –Да я скорее перья все выщипаю, чем стану тебе травы собирать. Ты же знаешь, что я к этому отношусь.

Я лишь вздохнула. Закатив глаза, я опустилась на колени и принялась собирать зверобой, аккуратно срезая его своим ножом. Карл, тем временем, пересел на ветку ближайшего дерева и с видом мученика следил за каждым моим движением.

– Агафья, кстати, всегда собирала травы по правилам, – вдруг сказал Карл, задумчиво глядя на меня. – Знаешь, как? С утра, до восхода солнца, в тишине и покое, а не на закате, когда все вокруг уже спать собрались. Да ещё и в таком виде, словно леший тебя покусал! А ещё она говорила…

– Хватит, Карл, – я прервала его, набив травой мешочек почти до верха, и старательно завязала его, чтобы ничего не просыпалось. – Ты твердишь одно и тоже! Я уже знаю, что Агафья всё делала по-другому. И вообще, я собираю траву, потому что живу на это, это мой способ заработать на пропитание, а не потому, что просто так захотела.

– Более полезного мастерства освоить не могла? – проскрипел ворон, с явным недовольством в голосе. – Могла бы, например, учиться шить или прясти, как другие нормальные девушки, а не сорняки в подоле таскать!

Я промолчала, не желая вступать в дальнейшую перепалку, и, взяв мешочек со зверобоем, пошла дальше по тропинке. Карл взмахнул крыльями, догнал меня и, вздохнув, полетел рядом, продолжая ворчать себе под нос.

Избушка, в которой я жила, стояла на краю леса, недалеко от деревни. Она была небольшой, но уютной. Деревянные стены, потемневшие от времени, надёжно хранили тепло даже в самые лютые морозы, а маленькие окна были обрамлены резными рамами. Рядом с домом был небольшой огород, где росло немного овощей и зелени – достаточно, чтобы прокормить меня и Карла.

Внутри царила та же атмосфера, что и при бабушке: на стенах висели связки сухих трав – шалфей, ромашка, лаванда, полынь и чабрец, наполняя воздух сладковатым и пряным ароматом. Уголок занимала старая печка, обложенная камнями, где я часто готовила зелья и отвары. Рядом стояли полки, уставленные баночками с настоями и порошками.

На столе, покрытом выцветшей скатертью, с вышитыми цветами, лежали старые книги, полные заклинаний и рецептов, которые также достались мне от бабушки. Каждую из них, казалось, я изучила до последнего слова, до последней черточки – так часто я заглядывала в них. Они были не просто источником знаний, но и хранили память о бабушке – её пометки, сделанные торопливым почерком, её закладки и сухие растения между страниц.

Я сняла с себя разорванное платье, оставляя на полу кучку грязных лоскутков, и с облегчением надела на себя простую домотканую рубаху и юбку, кое-как расчесала свои спутанные волосы деревянным гребнем, и умылась холодной водой из кувшина, стирая с лица остатки грязи и усталости.

С ещё одним вздохом я решила растопить печь, чтобы сварить нехитрый ужин – гречку с грибами, которые я всё-таки умудрилась собрать. «Не самое изысканное блюдо, конечно, но хотя бы сытно,» мысленно сказала себе. Я аккуратно нарезала грибы и достала из шкафа горшочек с гречкой, но, как только всё это оказалось на столе, наблюдая за моими приготовлениями со своей жёрдочки, ворон, как всегда, недовольно заворчал:

– Неужели ты меня только кашей и собираешься кормить? Агафья бы, как минимум, мясом побаловала!

– Как же я устала от твоего ворчания сегодня, – пробурчала я, стараясь игнорировать его недовольный тон. – Вот бабушка Агафья давно бы тебе за твой длинный язык перья бы выщипала. И остался бы ты лысым, как коленка.

– Глупости! – Карл возмущенно взмахнул крыльями. – Агафья уважала меня. И ценила. И всегда к моим мудрым советам прислушивалась. А ты вот не ценишь ни мои познания, ни мой опыт!

– Да ты при ней и не говорил толком! – не выдержала я, чувствуя, как моё терпение лопается. – Ты только сидел и молчаливо наблюдал, а сейчас ни замолкаешь ни на минуту!

Я уже почти закончила готовить, когда Карл, усевшись на свою жердочку, внезапно затих. Он наклонил голову на бок и, казалось, внимательно прислушиваться. Я тоже замолчала, оставив ложку в горшке, и прислушалась. В тишине внезапно раздался стук в дверь. Это было неожиданно, так как ко мне редко кто приходил, особенно так поздно. Мы с вороном переглянулись.

– Кто бы это мог быть? – спросила я у ворона.

– Может не будем открывать? Да ну их, – предложил ворон, с явным беспокойством в голосе. – Хватит нам приключений на сегодня. Не хочу ни с кем сегодня встречаться больше.

– Глупо кого-то боятся в собственном доме, – ответила я решительно и направилась к двери.