Текст книги "Замок ее мечты"

Автор книги: Линн Керланд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава 8 часть 2

Два дня спустя Кендрик был все в том же отвратительном расположении духа. Он заперся у себя в кабинете, и не только не выходил оттуда, но и отказался отвечать на вопросы Уорсингтона. Пускай они оба думают, что он умер. Он старался не думать о своей уязвленной гордости, зная, что Женевьева не удосужилась выяснить, что же с ним случилось. Вот и прекрасно. Не хватало ему смертной женщины, которая мешала бы ему спокойно влачить его бессмертное существование.

Возле окна появилась темная фигура. Кендрик поднял глаза на капитана своей стражи.

– Что нового, мой друг?

Ройс Кэнфилд прошел в комнату и уселся в кресло рядом с ним.

– В моем распоряжении лишь несколько часов…

– Ройс, ты повторяешь эти слова уже семьсот лет, – сердито сказал Кендрик. – Неужели ты думаешь, я не знаю, сколько времени тебе осталось?

Ройс откинулся в кресле и улыбнулся.

– Что-то ты стал нервным, дружище. Неужели новая Баченэн так тебя расстроила? Я видел ее мельком в аэропорту. Она мне показалась симпатичной.

– Она тебя не касается, – Кендрик смерил его свирепым взглядом. Затем нахмурился еще больше, заметив улыбку Ройса. Временами он очень скучал по своему лучшему другу, а иногда – нет. Сейчас был именно такой случай.

Иногда присутствие Ройса напоминало ему о том, о чем он старался позабыть. Кендрик вздохнул и устроился поудобнее в кресле. Он и Ройс в детстве были неразлучны. Ройс обучался рыцарскому мастерству у того же лорда, что и он сам. А когда они вместе вернулись в Артейн, его отец стал относиться к Ройсу, как к родному сыну.

Когда же они получили шпоры, Ройс объявил, что хочет служить у Кендрика капитаном стражи. Тот был очень этим польщен. Они вместе участвовали в крестовом походе, вместе сражались и вместе таскались по бабам. А сколько раз Ройс спасал ему жизнь, когда они служили наемниками? И не сосчитать.

А сейчас? Вместе при жизни и вместе после смерти. Кендрик сожалел лишь о том, что Ройсу суждено было вечно скитаться, тогда как ему проклятие запрещало покинуть Секирк. Матильда лишила их возможности быть вместе.

Ройс вытянул перед собой свои длинные ноги.

– А я вот заглянул в родные пенаты.

Кендрик обожал рассказы Ройса об Артейне и его знаменитых обитателях.

– И что?

Ройс рассмеялся.

– Кендрик, ты бы видел младшего сына лорда Артейна. Он так на тебя похож, что в последний раз я уж начал сомневаться, не призрак ли это.

– Твой юмор, как всегда, неуместен. Как поживает наш дорогой граф Артейн? Отец был бы шокирован, если бы знал, что за слюнтяй управляет его имением.

– Парень вроде неплохо справляется. Конечно, он слегка испугался, когда я попросился на ночлег.

– Ты шутишь.

Ройс ухмыльнулся.

– А вот и нет. Назир чуть не довел его до инфаркта, когда начал размахивать своими окровавленными мечами.

– Кстати, где он?

– Я потерял его след…

– Ройс, – закричал Кендрик, – ты обязан его контролировать! Ты можешь покинуть Сикерк, чтобы держать его в руках. А я не могу.

– Кендрик, рано или поздно он здесь объявится. Он всегда возвращается.

Кендрик никак не мог успокоиться. Назир плохо поддавался дисциплине, и Кендрик с содроганием подумал о беспорядках, которые мог вызвать сарацинский воин. Если бы только Кендрик не был пленником Сикерка…

– Все не так уж плохо, – сказал Ройс.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Кендрик. Вопрос был лишним. Ройс мог так же легко читать его мысли, как и сам он мысли Ройса. Удивительно, на что способен разум, когда он освободился от оков телесной оболочки.

– Вечное странствие. У тебя, по крайней мере, есть дом. Я же могу оставаться на одном месте только в течение ночи.

– Зато ты можешь бывать, где пожелаешь, – проворчал Кендрик.

– Все эти переезды становятся несколько утомительными после нескольких столетий, мой друг. Благодари судьбу за свой красивый замок и женщину, с которой ты его делишь. Тебе могло повезти гораздо меньше.

Кендрик промолчал. Он уже не знал, чье проклятие было хуже. Ройс, наверное, в чем-то был прав. Он грустно усмехнулся своему другу.

– Прости меня. Это я виноват в том, что ты не можешь…

–  Merde, – сказал Ройс с улыбкой. – Это был мой выбор. Я решил остаться, и ты об этом знаешь. Это было любезно со стороны Матильды, что она предоставила мне право выбора, ты не находишь?

– Ты думаешь, она была ведьмой?

Ройс громко рассмеялся и встал.

– Я дам тебе ответ при нашей следующей встрече. Прощай, Кендрик. Поцелуй за меня свою милую девицу.

– Скорее ад замерзнет, – проворчал Кендрик, зная, что никогда не сможет поцеловать женщину. Ведь для этого нужно для начала получить телесную оболочку.

После того, как Ройс ушел, Кендрик поднялся на наружные стены в надежде, что вид моря, бьющегося о прибрежные скалы, улучшит его настроение. Он не удивился, когда этого не случилось.

Наверное, это визит Ройса так его расстроил. На губах Кендрика застыла печальная улыбка. Каким чудесным было время, когда Артейн был полон многочисленной родни: родителями, дедушкой и бабушкой, сестрами и братьями, дядьями и тетками, кузенами и кузинами. Детвора всегда шалила и проказничала. Нет, он никогда не чувствовал себя одиноким в те далекие дни. А Ройс был ему даже ближе, чем родные братья. Единственным поводом для раздора была Матильда. Ройс ее терпеть не мог. А Кендрик в ответ называл его глупцом.

Нет, он сам вел себя как глупец. Матильда была ведьмой. Кендрик никогда не верил в существование ведьм, но он не мог отрицать того странного чувства, которое охватило его, когда Матильда прокляла их обоих. Она обрекла Ройса на вечные странствия. У Кендрика она отняла тепло домашнего очага. Ну что ж, ворожба удалась этой сучке на славу.

Только Надир, похоже, спасся. Скорее всего, тут помогла его языческая вера. Кендрик знал, что его сарацинский слуга имел склонность к разного рода авантюрам, и теперь получал огромное удовольствие от сознания того, что Кендрик не может его контролировать. Ничего, придет время, и чертов негодник еще поплатится за свои выходки.

С другой стороны, Кендрик всегда мог позвать его обратно, и бедному невольнику пришлось бы подчиниться. Почему-то Кендрику не хотелось этого делать. Проделки Назира были его единственным развлечением. Слушая рассказы о его невероятных приключениях, Кендрик любил вспоминать старое доброе время.

– Кендрик?

Голос Женевьевы так его напугал, что он чуть не упал со стены. Посмотрев через плечо, он увидел, что она стоит на расстоянии десяти шагов от него.

– Чего тебе? – угрюмо спросил он. Она нашла его именно тогда, когда он страдал от одиночества. Он подавил внезапное чувство радости, которое принесла ему эта мысль. Будь он проклят, если будет радоваться обществу кого-то из Баченэнов.

Женевьева нерешительно приблизилась и, откинув назад голову, взглянула на него.

– Прости меня, – сказала она, – я не хотела оскорбить тебя или задеть твои чувства.

– У меня нет чувств, которые можно оскорбить.

– Может, и нет, но все же я чувствую себя виноватой. Ты прав, я понятия не имею, через что тебе пришлось пройти, и с моей стороны было самонадеянно полагать, что это не так. Мне бы хотелось, чтобы ты принял мои извинения.

Как трогательно она дрожала, стоя перед ним, и как старательно старалась эту дрожь скрыть. Он сильно напугал ее в течение последних двух недель, и все же она нашла в себе мужество прийти поговорить с ним. Просто поразительно.

Еще удивительнее было то, что она извинилась. Он почувствовал, как ледяная корка вокруг его сердца чуть-чуть оттаяла. Не так уж намного, имейте в виду, всего лишь чуть-чуть. Если уж на то пошло, Женевьева не была виновата в том, что Матильда оказалась такой сучкой. И уж точно не она была виновата в его теперешнем положении.

Кендрик вздохнул. Он был не в состоянии довести до конца ни один из своих планов. Он не мог ни убить ее, ни лишить рассудка. Его гордость не позволяла просто попросить ее переписать замок на его имя. Ох, как низко он упал!

Может, через несколько дней он снова сделает попытку. Для этого ему сперва нужно побороть глупое желание увидеть ее улыбку, а еще утишить боль, что поселилась в его сердце с приездом Женевьевы. Затем хорошо бы подавить в себе глупое желание утонуть в ее дивных карих глазах. Да, именно тогда он потребует, чтобы она отказалась от своих законных прав, чтобы дать ему возможность навсегда освободиться от Сикерка. Если он будет в хорошем расположении духа, он, так и быть, позволит ей остаться в замке после своего ухода.

Но не сейчас. Он посмотрел вниз на ее прелестное лицо и поморщился от сознания того, насколько быстро он сдался.

– Если тебе так хочется, то я тебя прощаю, – сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало грубо. Пускай не думает, что она может им верховодить. Если она обладает телом из крови и костей, это еще не значит, что он отдаст ей бразды правления, пока они оба находятся в замке. Что бы там ни было записано в королевских документах, Сикерк принадлежит ему. Он кровью заплатил за это право, и не собирается сдаваться. Женевьеве придется с самого начала усвоить, кто здесь хозяин.

Женевьева послала ему нерешительную улыбку.

– Если тебе станет скучно или захочется поговорить, я буду… в общем, здесь.

– В моей постели, – мрачно сказал он.

Теперь она улыбалась во весь рот.

– Да, в твоей постели. Так что тебе не придется долго меня искать. – Она сделала шаг назад. – Спокойной ночи, Кендрик.

Как мило прозвучало его имя на ее губах. Неужели раньше он не обращал внимания, как приятно может звучать человеческий голос, что-то шепчущий ему на ухо? Нет, это голос Женевьевы придавал словам музыкальное звучание, голос, от которого у него подгибались колени.

Она повернулась, чтобы уйти. Кендрику вдруг отчаянно расхотелось остаться одному.

– Женевьева?

Она повернулась и посмотрела на него.

– Да?

Нет, он не может попросить ее остаться. Гордость – это все, что у него осталось. Нет смысла продлевать прощание.

– Спокойной ночи, – он постарался, чтобы голос прозвучал уверенно и даже чуть надменно.

Она выглядела озадаченной.

– Спокойной ночи, Кендрик. И спасибо за то, что ты меня не убил.

– Я подумаю об этом завтра.

Черт ее побери, да она чуть не рассмеялась ему в лицо. Мало того, у нее хватило наглости ему подмигнуть! Пока он вновь обрел дар речи, она уже ушла.

Проклятье. Он снова вернулся к мрачному созерцанию бушующей внизу стихии, стараясь изо всех сил вернуть на место хмурое выражение лица.

Вместо этого его губы расплылись в улыбке. Святые угодники, ну что за нахальная девка!

Сначала она подкатилась к нему с извинениями, затем издевательски ему подмигнула, будто он полностью попал под ее чары, и она могла вести себя с ним так, как ей хочется.

– Вот дьявол, – проворчал он себе под нос, затем его вздох перешел в усмешку, а усмешка переросла в хохот. Да, последняя из Баченэнов была та еще штучка! Он снова рассмеялся, вспомнив ее улыбку, и почувствовал, как лопаются стальные обручи, которыми столетиями было сковано его сердце. Может, пришло время воспользоваться случаем и немного развлечься.

Конечно, это будет продолжаться до тех пор, пока она будет оставаться для него загадкой, что не может продлиться долго. Затем он потребует от нее полного подчинения. И так как это наступит довольно скоро, нет смысла терять время даром, когда его можно будет провести в приятном обществе Женевьевы.

В конце концов, общество одного из Баченэнов лучше, чем отсутствие всякого общества.

Особенно, если этим Баченэном была Женевьева.

Глава 9 часть 1

Женевьева сидела на каменной лавке в тени старого дерева. Утром ей пришло в голову набросать эскизы интерьеров спальных комнат, откуда вывезли уродливую мебель, но сейчас весь утренний запал куда-то исчез. Она лениво крутила карандаш между пальцами, удивляясь, чего же она ждет. А ведь она на самом деле томилась в ожидании чего-то.

А если быть точнее, то кого-то. Прошло уже два дня со времени последнего разговора с Кендриком на крыше замка. Она начала задавать себе вопрос, появится он снова или нет. Может, она снова его оскорбила? Ну и что с того? Она задумчиво постукивала карандашом по бедру. С другой стороны, как же ей не беспокоиться? Это же еепризрак. Ни одна девушка не осталась бы равнодушной по отношению к такому симпатичному привидению.

Она подняла глаза от блокнота, и дыхание ее остановилось. Как будто мысли ее обрели форму, на аллее появился Кендрик собственной персоной. Он направлялся к ней. И как это Матильда смогла не поддаться его обаянию? При взгляде на него буквально отнимало речь.

Черные леггинсы подчеркивали длинные мускулистые ноги, а белая блуза обрисовывала широкую грудь и мощные плечи. Его темные волосы были перевязаны черной лентой, конец которой спадал на ключицу. Меч был опоясан низко на бедрах, что придавало Кедрику вид сексуального пирата. Он шел широко шагая, свободной походкой, словно все вокруг принадлежало ему. Наверное, так и было. Если кто и выглядел как хозяин Сикерка, то это был именно он.

Не знай она правды, Женевьева решила бы, что это обычный человек. Какая жалость, что это не так. Матильда была просто дурой. Даже если она осталась равнодушной к его красивому лицу, она должна была непременно подпасть под его внутреннее обаяние. Женевьева простояла рядом с ним на крыше лишь несколько минут, и то ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Как можно смотреть в эти зеленые глаза и не чувствовать дрожи в коленках? И не важно, что человек этот постоянно хмурился. Он был красив до умопомрачения. Женевьева надеялась, что ей не придется лицезреть его улыбку. От избытка чувств она, скорее всего, умерла бы на месте.

Лорд Сикерк остановился недалеко от Женевьевы и отвесил ей низкий поклон. Неужели это он две недели назад заявился к ней в спальню со стрелой, торчащей из груди, затем размахивал перед ней сначала огромным мечом, затем узким кинжалом? И сейчас он ей кланяется? У нее появилось желание ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.

– Доброго вам утра, миледи, – сказал он торжественно.

Это было глупо, но Женевьева почувствовала, что краснеет. Как неуклюжая четырнадцатилетняя девчонка, на которую впервые обратил внимание капитан школьной футбольной команды. Она опустила голову, делая вид, что заметила в траве что-то интересное.

– И тебе тоже, – сказала она.

Краем глаза она заметила, что он садится на лавку рядом с ней. Она вытерла влажные ладони о джинсы, отметив про себя, что руки у нее вспотели вовсе не от страха. Близость мужчины, о котором она грезила наяву, оказывала на нее слишком сильное действие.

– Сегодня прекрасный день, не правда ли? – спросил Кендрик.

– Да.

– А как сейчас пахнет сад? Кажется, уже отцвели последние летние цветы.

Этот вопрос заинтересовал ее настолько, что она подняла на него взгляд.

– Ты не чувствуешь запахов?

– А как я могу их чувствовать, Женевьева? Когда я лишился человеческого тела, вместе с ним пропали и чувства, которые для тебя дело обычное.

Женевьева почувствовала, что заветный час пробил. Настало время вопросов. Надо только успеть задать их, пока Кендрик не рассердился и не выхватил свой меч.

– Но я слышу твой голос, – возразила она. – Как ты можешь говорить, не имея голосовых связок?

– Ох, это довольно сложно объяснить. Я и сам не всегда понимаю, что к чему.

Она ждала. У нее было высшее образование, черт возьми. Не может быть, чтобы все это было так трудно понять.

Кендрик улыбнулся ей, как будто точно знал, о чем она подумала. Женевьеве стало не по себе. Может, он и мысли умеет читать?

– Видишь ли, – начал он, – человеческая сущность очень мощная сила. Находясь в земной оболочке, дух ощущает себя ее пленником. Хотя и не жалуется на это, имей в виду. Ведь тело может доставлять массу удовольствий.

Женевьева улыбнулась про себя. Она была почему-то уверена, что при жизни Кендрик в полной мере вкусил этих самых удовольствий.

– Но за владение телом приходится платить определенную цену, – продолжал Кендрик. – Это похоже на то, как человек в латах и при оружии двигается не так свободно, как без них.

– Продолжай.

Почему он не написал книгу? С помощью своих откровений он сколотил бы немалое состояние.

– Я написал. Хотя бестселлером ее не назовешь.

Женевьева чуть не поперхнулась. Сбылись ее худшие опасения.

– Ты можешь читать мои мысли?

– Разум обладает огромной потенцией, миледи. Ты пользуешься лишь крохотной его частью. Я использую его в полной мере. И всю эту огромную мощь я с радостью променял бы на возможность почувствовать нежность лепестка розы на своей щеке или запах соленого воздуха у себя в ноздрях. Способность читать твои мысли лишь жалкое подобие того, что даровано тебе природой.

– Придется следить за своими мыслями, когда ты рядом.

– Я уже знаю, что ты считаешь меня грубым, невоспитанным сверх всякой меры, а еще…, ну-ка, посмотрим, как еще ты меня называешь? – Он послал ей довольную улыбку. – Умопромрачительно красивым?

– Наверное, я была не в своем уме.

Он громко рассмеялся, не задетый на этот раз ее сарказмом. Когда веселье прошло, он прислонился к стене за лавкой и улыбнулся ей. Ох, эта улыбка попросту сбивала ее с ног. Женевьева почувствовала легкое головокружение.

– По приезде сюда тебе снились кошмары, и мне хотелось бы попросить за них прощение. Отвечая на твой первый вопрос, могу сказать: то, что ты слышишь – всего лишь образ моего голоса, который я передаю тебе в мозг. Сделать это довольно просто.

Если ты призрак, с иронией подумала она.

– Вот именно. А теперь расскажи мне, миледи, как пахнет сад? Выглядит он прекрасно.

Женевьева с трудом проглотила комок в горле. Множество вещей она воспринимала как должное: ощущение раннего осеннего солнца, ласково греющего ее волосы и спину; нежный аромат растущих рядом роз; шершавую твердость каменной лавки под ее руками. Как же Кендрику не быть мстительным, если он так долго был лишен всего этого?

– Не надо меня жалеть, – сказал он, нахмурившись.

– Не надо меня подслушивать, – резко возразила она, но тут же скривилась. – Прости меня. Я не хотела быть грубой.

Он отмахнулся от ее извинений.

– У меня нет чувств, чтобы их задеть, помнишь? Впредь я постараюсь не так часто подслушивать твои мысли. Пожалуйста, расскажи мне о саде.

– Он пахнет розами и землей, – медленно начала она. – А еще я чувствую запах дыма, совсем чуть-чуть. Здесь, в тени, достаточно свежо, а лавка холодная.

Она посмотрела на него и пожала плечами.

– Вот, пожалуй, и все.

– Да, – согласился он, кивая, – это очень приятно.

Луч солнца засверкал на лезвии меча, и Женевьева застыла.

– Почему ты его носишь?

– По привычке, наверное. Когда я был жив, он всегда был у меня под рукой, даже когда я спал. Это обстоятельство спасло мне жизнь столько раз, что я уж и не припомню.

Мысль о том, что этот человек жил в другое время, в совершенно ином мире, показалась ей странной.

– Как оно было на самом деле? – спросила она. – В твои времена?

Он улыбнулся. Улыбка получилась мальчишеской, очень живой и немного озорной. Женевьева не могла отвести глаз. А еще эта ямочка. Его мать, наверное, обожала целовать его щеку в этом месте.

– Хочешь посмотреть на мое время?

– Каким образом?

– Смотри.

Она заморгала от удивления и потеряла дар речи. Где только что был сад, не было ничего, кроме грязи. Тут и там по двору сновали люди и какая-то домашняя живность. Она слышала, как невдалеке стучит кузнечный молот. С правой стороны раздался страшный грохот, и, повернув голову в том направлении, Женевьева увидела закованного в латы рыцаря, который пулей вылетел из седла, сжимая в руке копье. Она подтянула колени к груди, и раскрыла от изумления рот. Вместо джинсов на ней было платье.

– Как…

– Я называю это иллюзией, или, если хочешь, галлюцинацией.

– Но твоя одежда выглядит как настоящая.

– Я могу создавать иллюзии разного уровня. Например, вот это, – он поднял меч, и тот заблестел на солнце, – я называю постоянной, или долговременной иллюзией. Так же, как и моя одежда – раз созданная, она остается в таком виде без изменения. Двор перед тобой я отношу к кратковременной иллюзии. Спустя некоторое время она развеется, разве что я вложу в нее больше энергии. Твоя одежда тоже относится к этому виду иллюзии.

Женевьева закрыла, наконец, рот и посмотрела на свою одежду. Платье было зеленого цвета, и похоже, было сшито из грубой шерсти. Материя была тяжелой и шершавой на ощупь. Лиф был богато отделан жемчугом и самоцветами, которые обошлись, наверное, в кругленькую сумму. Она провела рукой по их гладкой поверхности и восхитилась холодной тяжестью драгоценных камней.

Она вздрогнула, услышав цокот копыт. К ним подъедало двое всадников, которые соскочили с коней и встали перед Кендриком.

– Позволь представить тебе несколько персон из моих постоянных иллюзий, – он указал на мужчину слева. – Это шуточная копия моего кузена-крепыша Джеми. На самом деле, это, конечно, не он, а проекция моих воспоминаний, которые отразились в таком вот забавном образе.

Джеми был огромен. Он был выше Кендрика и атлетическим сложением напоминал гору. Длинные светлые волосы спадали ему на плечи, в одной руке он держал боевой топор, в другой – большой меч.

– Джеми был отличным воином, – вспоминал Кендрик. – Долгие годы мы провели вместе с ним в крестовых походах. А другой, – он указал на улыбающегося мужчину, положившего руку на лошадиную холку, – мой младший брат Джейсон. Глядя на него, я вспоминаю себя в молодости. Мне удавалось победить его в бою на мечах, даже не вынимая меча.

Женевьева улыбнулась. Самомнение Кендрика было огромным. Он подмигнул ей в ответ.

– Знаю.

Она нахмурилась.

– Занимайся своими мыслями, Кендрик. От моих держись подальше.

Она собиралась прочитать ему целую лекцию на эту тему, когда заметила еще одного всадника на белом коне. Он соскочил на землю еще до того, как животное остановилось. Одежда на нем была белого цвета, и выглядел он именно так, как по ее представлению, должен был выглядеть сарацинский воин.

– Это Назир, величайший возмутитель спокойствия, – с сарказмом представил его Кендрик. – Он не единожды пытался убить меня, когда я еще был обычным человеком. И только когда я сам чуть его не убил, он стал моим преданным рабом. Не так ли, Назир?

– Я не раб, – холодно сказал Назир; его тихий шепот прозвучал очень странно.

– О боже, он может говорить? – удивилась Женевьева.

Назир посмотрел на нее, и ей показалось, что он так же реален, как и Кендрик.

– Кто эта женщина, милорд? – спросил Назир низким голосом. – Красота ее зажгла огонь моего желания… – Он сделал шаг в ее сторону и устремил на нее горячий взгляд черных глаз, от которого Женевьеве стало не по себе.

Кендрик поднялся, сжав в руке рукоять меча.

– Женщина принадлежит мне. Тебе нельзя к ней прикасаться и даже приближаться, если меня не будет рядом. Твой долг защищать ее, когда я сам не смогу этого сделать. Тебе дозволено убить каждого, кто захочет причинить ей вред, но взять ее себе ты не можешь. Тебе все ясно?

– Да, милорд, – коротко сказал Назир. Он отвесил Кендрику низкий поклон и выпрямился. – Это все?

Кендрик бросил на него грозный взгляд.

– Какие новые разрушения у тебя на совести?

Глаза Назира бесшабашно сверкнули.

– Мои подвиги достойны того, чтобы их воспели, милорд.

– Боже помоги мне, – проворчал Кендрик, тяжело опускаясь на лавку.

– Именно эти слова произносило большинство моих жертв.

– Назир!

Губы Назира дрогнули в улыбке.

– Так, небольшая заварушка в Лондоне, милорд. Я расскажу об этом, когда ты захочешь развлечься.

Женевьева наклонилалась к Кендрику.

– Он может покидать Сикерк?

– Да, красавица, – сказал Назир своим неземным голосом. – Я приношу его светлости забавные истории со всего мира. Если у тебя есть желание послушать…

– Позже, – прервал его Кендрик. – Отвали, Назир.

– Отвали? – повторил тот.

– Поди отсюда прочь. Исчезни. Пропади.

Назир растаял в воздухе. Взмахом руки Кендрик отослал в небытие кузена Джеми и брата Джейсона. Затем он посмотрел на Женевьеву.

– К Назиру нужно привыкнуть.

– Это я уже поняла. Почему он с тобой остался?

– При жизни он присягнул мне на верность. Похоже, эта клятва действует и после смерти. Он не причинит тебе вреда, если это тебя беспокоит. Его слово такое же верное, как и он сам.

– У него вид безжалостного убийцы.

– Он такой и есть. Вернее, был. – Кендрик задумчиво посмотрел на простиравшийся перед ним грязный двор. – Я совершил ошибку, похитив несколько поцелуев у его сестры. Дело было давно, когда я находился в Святой Земле, и Назир поклялся отомстить мне. Он преследовал меня без устали, часто я чувствовал, как он буквально дышит мне в затылок, но он никогда не появлялся передо мной в открытую, чтобы мы сразились как подобает мужчине с мужчиной.

– Ложь! – гневно прокричал невидимый сарацин.

Кендрик тихо засмеялся.

– Мы сражались с ним много раз, но никто из нас не мог победить другого. И это говорит о многом, потому что отец мой был лучшим мечником в Англии и передал мне свое искусство владения мечом. Последняя битва с Назиром произошла одной лунной ночью в пустыне. Мы сражались так долго, что в конце я с трудом удерживал меч. Вдруг возле Назира я заметил ядовитую змею. Выхватив из-за пояса нож, я метнул его в гада до того, как тот укусил Назира. Когда он сообразил, что я спас ему жизнь, он упал на колени и присягнул мне на верность. – Кендрик улыбнулся, пожав плечами. – Моего отца чуть удар не хватил, когда я въехал в ворота замка рядом с сарацином.

Женевьева посмотрела на его меч и вздохнула.

– Это были жестокие времена. Не представляю, как можно прожить всю жизнь, опасаясь, что за спиной притаился враг.

Он поднял меч, и поворачивая его то так то эдак, следил, как лучи солнца сверкают на его гранях.

– Нам так не казалось. Может потому, что нам не с чем было сравнивать.

Женевьева заметила на рукояти меча огромный изумруд.

– О господи, неужели он настоящий? – удивилась она.

Он дерзко поднял одну бровь.

– Я был богатым человеком. Хочешь убедиться?

– Что ты имеешь в виду?

– Пойдем, я покажу тебе.