Текст книги "Я люблю… тебя!"
Автор книги: Линдси Келк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Дэн заедет в десять, – икнула я. – Так что все нормально.
– Я подниму тебя в девять. – Он уложил меня на кровать и поцеловал в лоб. – Все, до утра.
– Спокойной ночи, – прошептала я в пустой комнате. Все, чего мне хотелось, – спать. Спать, и чтобы комната перестала кружиться. Я перекатилась на живот и зарылась лицом в подушку. Нашла мягкий край забытой Саймоном футболки и уютно свернулась, крепко в нее вцепившись. Первую ночь я спала одна. Ну, в смысле, до пятницы Саймон несколько недель не был в моей постели, но оставался в пределах досягаемости и я не чувствовала себя одинокой. Еще никогда кровать не казалась такой большой, холодной и пустой. К этому тоже предстояло привыкать. Ложиться спать одной, подниматься одной, покупать туалетную бумагу, потому что больше некому. Мои одинокие подруги постоянно на это жаловались, но я как-то не задумывалась о таких вещах. Не будет больше полной тележки продуктов, закупаемых в супермаркете и только и ждущих, чтобы стать прекрасным ужином на двоих; их заменят неловкие «Бен и Джерри» и «Лин куизин», влезающие в одну корзинку, полную стыда. Никто не отвезет к врачу. Придется пропустить массу фильмов, потому что не с кем идти в кино. Хотя у Саймона новообретенное одиночество не отбило охоту к походам в кинотеатры.
Смирившись с тем, что сон придет не скоро, я включила ночник и сняла с двери спальни сумку. С этой сумкой мама ходила в восьмидесятые. Ярко-синяя, мягкой кожи, с бесчисленными карманами и нелепо длинным ремнем – видимо, сумке полагалось болтаться на уровне колен. Эмили ее презирала, Мэтью однажды назвал торбой жеребца-транссексуала, а я ее любила. Я помню сумку с того дня, когда отец подарил ее маме на Рождество, – мне тогда было четыре года. После развода сумка отправилась на чердак вместе с другими грустными воспоминаниями, но два года назад мама откопала ее во время генеральной уборки и с тех пор я ею не налюбуюсь… Кстати, не помешало бы сейчас четче видеть… Не рассчитав, я сдернула сумку с крючка резче, чем следовало, неслабо задев себя по лицу и по спине – в качестве бонуса. Пожалуй, пора вынуть из нее три книжки, все равно я их не читаю.
– Зараза мятая, – пробормотала я, прижав ладонь к глазу.
Боль утихла быстро – во-первых, удар был не таким сильным, во-вторых, во мне все-таки сидело полбутылки бурбона. Я открыла глаз и уставилась на сумку, в которой, надежно спрятанный в один из множества карманов на молнии, лежал мой список. По моему мнению, у меня было два выхода. Можно было лежать в темноте, утопая в пьяной депрессии, и в конце концов заснуть в слезах, или вспомнить, что я не законченная неудачница. По крайней мере мне не обязательно ею становиться.
Было что-то жалкое в том, чтобы менять свою жизнь по списку на салфетке, покрытой винными пятнами, но сейчас верх могла одержать либо футболка Саймона, либо список Рейчел. Это уже вопрос воли. Сегодня волосы, завтра – весь мир. Я взяла телефон с ночного столика и быстро сфотографировала себя во всей своей рыжеволосой красе. Благослови Боже четвертую модель айфона. Почему я вообще так расстроилась? Разве я не отрезала сегодня волосы? Разве не выкрасила их в красно-рыжий цвет? Разве не позвонила Саймону, не разрыдавшись и не взмолившись, чтобы он вернулся? Я не опозорилась. Я не вела себя как та, кем он меня считает. Икнув в последний раз, я вытянула футболку Саймона из наволочки и швырнула в другой конец кровати. Завтра она отправится в пакет с прочим мусором. Прижав список к груди, я легла на спину и закрыла глаза. В конце концов я усну. Нужно просто лежать тихо и…
Глава 7
– Рыжая, подъем!
Когда вас резко встряхивает гей, это не лучшее пробуждение в понедельник, особенно если накануне вылакать полбутылки «Джек Дэниелс».
– Нет, пусечке нужен отдых, – простонала я, закрыв лицо подушкой. – Господи, как голова болит!
Пальцем я открыла один глаз и увидела мужскую руку с кружкой чаю. Попытка открыть второй глаз отозвалась ноющей болью в скуле. И, по-моему, у меня потекла слюна. Точно, тонкой струйкой.
– О Боже…
– Да, – сказал Мэтью. – Тебе, пожалуй, надо в душ и, ну, не знаю, подштукатуриться перед выходом.
– Я никогда не крашусь на работу, – возразила я, пытаясь отхлебнуть чай.
– Помню, – ответил он тем же странным голосом. – Тогда прикрой вот здесь, что ли.
Он ткнул пальцем мне в щеку.
– Блин! – взвыла я, пролив чай на пол.
– Что ты с собой сделала? – Мэтью отдернул занавеску, желая получше рассмотреть мой глаз. Можно подумать, без этого в спальне не хватало чересчур жизнерадостного солнышка. – Ты будто бегала ночью в бойцовский клуб.
– Не помню; кажется, задела сумкой, – простонала я, пытаясь перевернуться на спину, но чувствуя себя как таракан вверх брюхом. Хотя нет, просто таракан – это еще слишком хорошо. Как таракан, на которого наступили ботинком «Доктор Мартин», отдавив три ноги, и отправили пинком в дальний угол. Вот почему я никогда не пью виски. – Который час?
– Начало десятого. – Мэтью прищурился на часы на моем телефоне. – У тебя еще есть время.
– Но мне надо поспать. – Я села, ощутила волну тошноты и тут же снова легла. – Или два пальца в рот, а потом поспать.
– Хочешь, я позвоню и скажу, что ты заболела? В сложившейся ситуации у тебя есть право на пару халявных отгулов.
Я представила реакцию Дэна, если скажусь больной за час до фотосессии. Если он меня не убьет, это сделает мой агент.
– Нет, надо идти. – В животе многообещающе заурчало, когда я перевалилась на спину. – Эм доехала нормально?
– Эм никуда не доехала, она лежит на диване, – сообщил Мэтью. – И зрелище не из приятных. Пожалуй, я больше не дам вам пить виски.
– У нее же встреча! – В кровати было так приятно. Почему нельзя жить в постели? Если это не получилось у Джона Леннона, другим не стоит окончательно отказываться от идеи.
– О, она давно не спит, – улыбнулся Мэтью. – Она большую часть ночи на ногах. Рекомендую не дышать, когда пойдешь через гостиную. И не смотреть. И не шуметь. И вообще, лучше обойти по улице и залезть через окно.
С кислой миной я выбралась из кровати и потопала в гостиную, мгновенно пожалев о своем решении.
– О, Эмили! – Глядя на диван, я не верила своим глазам. Длинные вьющиеся волосы подруги превратились в спутанную беспорядочную массу, лицо было серым. На ведро в углу я старалась не смотреть.
– Боже! – Эм зажала рот ладонью. – Ты выглядишь жутко!
Услышать от нее такое?!
– Ты себя-то видела? – не выдержала я. – Горшок котел сажей корил! Иди в зеркало посмотрись.
– Я избавилась от всех отражающих поверхностей. – Закрыв глаза, она указала на ярко-розовый шарф, висевший на зеркале над камином. – И не шуми. Вообще не издавай ни звука. Не хотелось бы тебя убивать.
– Поняла.
Шатаясь, я направилась в ванную. Ох, не надо было вешать там зеркало… Времени на особые ухищрения у меня не было – Дэн заедет меньше чем через час. Я осторожно умылась и начала замазывать синяк под глазом. Все оказалось не так плохо. Пара минут работы со сравнительно легкой косметикой – маскирующий крем от Лоры Мерсье, капелька корректора «Тач эклат», толстый слой румян «Нарс оргазм», чтобы оживить мертвенно-бледное лицо, и вид у меня сделался вполне сносный. Обошлось без тяжелой артиллерии вроде основы для лица или для тела. Выглядела я в целом паршиво, но маскировка помогла – теперь не складывалось впечатление, что я получила кулаком в глаз и целую ночь лечилась, принимая виски внутрь.
– О Господи! – сказал Дэн, не сводя с меня глаз и совсем не глядя на дорогу. Он приехал ровно в десять, минута в минуту, и все, что я могла, – постараться сдержать рвоту. – Что с тобой стряслось?
– Отрезала волосы, покрасилась и немножко выпила, – гортанно-отрывисто доложила я, прислонившись к холодному стеклу. Дышала я часто и неглубоко. – Следующий вопрос?
– Прямо новый облик, – нашелся с ответом он. – Кстати, неплохо. Кто делал?
– Тина Морган, – ответила я. – На это ушло три с половиной часа времени Тины Морган.
– Чудно. – Дэн по-прежнему проявлял излишнее внимание к моим волосам, учитывая, что мы находились в движущемся автомобиле. – Сегодня она наговорила мне на автоответчик престранное сообщение. Кроме шуток, просто непристойное.
Сил смеяться у меня не было, но я выдавила смешок:
– Видимо, ты ей нравишься.
– Она не мой тип, – сказал он, впервые повернув голову вперед и как следует обругав «форд-мондео» перед нами.
– Ну не всем же быть супермоделями, Дэниел. – Я закрыла глаза, спрятанные огромными темными очками. Скоро это кончится. Мы уже много проехали.
– Ты это к чему? – спросил он.
– Может, я намекаю на твою интрижку с Аной? – Я ожидала развязного движения плечом или саркастического замечания, но ничего такого не последовало. Он вообще ничего не сказал. – Или на то, что ты флиртуешь с каждой моделью на всех фотосессиях?
Несколько минут мы ехали молча. К счастью, я слишком страдала от похмелья, чтобы испытать неловкость.
– Флирт с моделями – часть моей работы, – выдал он наконец. – Ничего тут особенного, обычный треп на съемочной площадке.
– Завершающийся съемом, – добавила я.
Мы остановились на светофоре, и Дэн всем корпусом повернулся ко мне:
– А с кем мне, по-твоему, трахаться?
– Кроме Аны? – решилась я.
– Кроме Аны, – кивнул он.
– То есть ты признаешь, что встречаешься с ней?
Снова долгая пауза – до очередного светофора. Не езда по Лондону, а какие-то скачки с препятствиями.
Дэн передвинул ручник вперед и высунул левую руку в окно, положив правую на спинку моего сиденья.
– А что, если да?
– Что, если да? – переспросила я, глядя на дорогу. Тогда вот он, мой спутник на папашину свадьбу. Все мужики уроды.
– Ты без конца повторяешь, как чудесно, когда есть бойфренд. – Машина тронулась, когда сигнал светофора поменялся. – «О-о, мы с Саймоном собираемся в Хорватию, о-о, мы с Саймоном делаем ремонт в свободной комнате, о нет, на коктейль я не могу, мне надо домой, к Саймону…»
Должна признаться, я как-то не думала, какое впечатление произвожу на Дэна.
– Я что, правда так говорю? – Неужели так часто окаю?
Дэн пожал плечами и отбросил каштановые кудри со лба.
– Не знаю. Наверное, иначе я бы не запомнил.
– Ну, об этом можешь больше не беспокоиться, – пробормотала я, глядя в сторону. Ну что же мы никак не доедем? Мне всего-то и надо, что дожить до вечера, добраться до дома и свериться со списком. По логике, сегодня подходящий день для злобного письма, но почему-то больше тянет нарушить закон. Приложить фотографа мордой о лобовое стекло – это же противоправно, да?
– Неужели бросил? – засмеялся Дэн.
– Да, – кивнула я. – Ты что, в «Фейсбук» не заходишь?
Раздался странный звук, как если пнуть тюленя в морду. Повернувшись, я увидела до крайности смущенного Дэна, которому, по-моему, хотелось провалиться сквозь землю. Учитывая, что он снимал запредельно эротические гомосексуальные фотосессии для рекламы нижнего белья от Дольче и Габбаны, такая реакция меня удивила.
Он смотрел на меня как-то особенно долго, словно пытаясь увидеть взглядом что-то за темными стеклами моих очков.
– Что? – поинтересовалась я. Можно было еще пожать плечами, но я боялась, что тогда меня точно вырвет.
– Ничего. – Он отвел глаза и включил радио. Я закрыла глаза и собралась с силами, решив все-таки доехать до места, не изгадив салон.
Вопреки всем законам природы я каким-то чудом удержала все в желудке, а Дэн подъехал к студии вовремя. Ана, разумеется, опаздывала, и после напряженных разговоров в дороге пара спокойных минут были просто блаженством. Но как же быстро все это кончилось!
– Ракель!
Не успела я открыть банку «вита коко», все сто восемьдесят сантиметров супермодели ворвались в студию, игнорируя челядь, и принялись липнуть к тем, кому платили за то, что ее терпят, – то есть прямо ко мне. Мощная волна духов чуть не лишила меня самообладания – неужели супермодели до сих пор пользуются «Ангелом»? Когда Ана подбежала ближе, запах ощущался уже не носом – его, казалось, можно было попробовать на язык. Если она обнимет меня еще крепче, у меня родятся дети, пахнущие «Ангелом».
– Милочка, о-о, я сегодня как на крыльях! – Она ослабила цепкую, как порок, хватку, сбросила на пол пальто и плюхнулась в мое кресло. Почему я выбрала макияж с нейтральной помадой и дымчатыми тенями? Она не понимала, почему ей следует закрыть рот. Разве что из простой вежливости, но об этой добродетели эта девица явно не слышала. – Помнишь, я встречалась с тем, у которого столько денег? Ну вот, я решила, что хватит с меня подставлять ж…, позвонила ему в пятницу, сказала, что между нами все кончено, и вдруг он заявляется ко мне домой вот с чем!
Она сунула руку мне прямо в лицо, чуть не выбив глаз кольцом с неприлично большим камнем, такие еще называют булыжниками. Крупный, сверкающий чистым блеском бриллиант был вставлен в ободок, инкрустированный бриллиантовой крошкой, рассыпавшей радужные искры. Добрых две минуты я осторожно поглядывала, боясь ослепнуть, потом отодвинулась и переключилась с массивного знака помолвки на нелепо красивое лицо.
Интересно, можно ли задушить кого-нибудь спонжиком для основы?
– Естественно, я сказала, что не выйду за него, потому что, ну, ты понимаешь, – я, может, другого люблю! – Она многозначительно посмотрела на меня и вытянула шею, чтобы громко и выразительно вздохнуть, намекая на Дэна. – А этот идиот отказался брать кольцо обратно. Такое красивое! Вот что бы ты сделала на моем месте?
Мне нечего было сказать. Я дважды приоткрывала рот, но не издала ни звука. Ни язвительных реплик, ни поздравлений, ни даже раздраженной брани. Я была полностью выжата. Столько лет работала, заставляя себя отключаться, и тут впервые мозг отключился автоматически, не предупредив даже меня. За-меча-ательно.
– Ана, нельзя ли попросить тебя лечь на кровать для пробных снимков? – Дэн положил руку Ане на копчик и увлек на площадку.
– Если речь о кровати, можешь требовать всего, – промурлыкала она Дэну, бросив на меня тяжелый взгляд. Может, во флирте она и ас, но до сих пор бесится от необходимости делать пробные снимки и подозревает, что это из-за меня, хотя и не понимает, как я этого добиваюсь.
– Спасибо, – беззвучно проартикулировала я Дэну, усаживаясь в кресло визажиста. Он кивнул и повернул камеры на Анастейшу, которая уже отбросила назад волосы и приняла позу, совершенно неподходящую для рекламы упаковки белых хлопковых трусов с заниженной талией.
Не из-за чего расстраиваться, убеждала я себя, она всегда себя так ведет. Я вовсе не хочу оторвать ей веки щипчиками для подвивки ресниц «Шу Уемура». Хотя, честно говоря, хочу. Кто в здравом уме пожелает на ней жениться? И ведь не кто попало, а некто способный надеть ей на палец бриллиант такой величины, что хоть иди вести «Танцы на льду». Ана, бесспорно, красива, но она же дешевка, самая ветреная девица в мире и не стерва исключительно потому, что действительно, искренне и неподдельно глупа. Я верна, надежна и вовсе не глупа как пробка. Пусть мне не составить конкуренции Стивену Хокингу[22]22
Стивен Хокинг – известный британский физик-теоретик.
[Закрыть] в «Обратном отсчете»[23]23
«Обратный отсчет» – британское игровое телешоу.
[Закрыть], но я не тупица, а вот не смогла удержать даже бойфренда, который на Рождество подарил мне «Нинтендо Ви». Я еще могу представить Ану с Дэном – они друг друга стоят, – но чтобы нормальный богатый мужчина захотел на ней жениться?!
Стараясь не сорваться, я открыла мой набор для макияжа и сосредоточенно принялась доставать всякие мелочи. Основа, тональный крем, консилер, румяна, бронзант, карандаш для маскировки дефектов кожи – прорва всяких хитроумных средств, чтобы любую серую мышку превратить в красавицу. Сегодня мне предстояла на редкость тяжелая работа – так паршиво я себя чувствовала.
После двух упаковок «вито коко», одной таблетки берокки и двух – ибупрофена, я почувствовала себя почти человеком. Заметно притихшая Ана снова сидела в моем кресле с вытянувшимся лицом, глядя на меня как на трехлапую собаку.
– Дэн сказал, у тебя беда, – сказала она, старательно изображая крайнюю озабоченность. – И что нельзя спрашивать какая.
Я изобразила улыбку, презрев боль в лицевых мышцах, откинула назад ее волосы и принялась снимать грим как можно мягче, учитывая мою скованность в движениях.
– Так какая у тебя беда? – спросила Ана через полсекунды.
– Я рассталась с бойфрендом, – ответила я, методично водя по ее лицу ватным тампоном.
– И поэтому пришла в парике?
Господи, Аллах, Будда, Анджелина Джоли и все святые, кто-нибудь, удержите меня, чтобы я не врезала этой женщине кулаком в нос!
– Это не парик, это мои волосы.
– О-о-о-о… – Ана дернула меня за прядь, желая убедиться. Мысленно я издала очень высокий истерический визг. – Извини. А я тут размахиваю моим прекрасным кольцом у тебя перед носом… Какая я тупая!
– Ну ты же не знала. – Я спокойно перешла к увлажняющему лосьону, даже не подумав ее разубеждать.
– А у вас точно все кончено? – спросила она, поглядывая на меня сквозь щелочку век.
– Да.
– Ну и хорошо. – Она захлопала в ладошки и хихикнула. Весьма бессердечно, но я уже поняла: Ана не самый острый ножик в ящике. – Ты слишком долго была с этим парнем, – заявила она, сжав мои руки. – У меня для тебя столько бойфрендов! Богатых. Или сексуальных. Вот не знаю, найдется ли и богатый и сексуальный, который захочет… в смысле, тебе понравится. Ты каких предпочитаешь?
Я медленно выдохнула, напомнив себе, каким нечеловеческим самообладанием отличаюсь.
– Ана, оставь эту тему.
– Ты меня послушай: тебе обязательно надо сразу с кем-нибудь закрутить, – возразила она. – Ты же не страшная и не больная какая-нибудь. Давай я позвоню своим знакомым, я теперь все равно однолюбка! Они тебя возьмут под крыло. Тебе нужно хорошо потрахаться, вот и все.
– Ради всего святого, заткнись, а? – тихо попросила я.
– Ракель! – Ана уставилась на меня глазами раненой лани. – Я же пытаюсь помочь!
– Ни хрена ты не помогаешь, – сказала я гораздо громче, и все присутствующие в зале подняли головы. – Не нужны мне твои советы, тупая ты корова, перекормленная деньгами и сексом!
Вокруг и так было не шумно еще до того, как я превратилась в Кристиана Бэйла[24]24
Видимо, имеется в виду роль К. Бэйла в «Американском психопате».
[Закрыть], но когда в студии взорвалось словечко на букву «Ха», стало так тихо, что можно было услышать падение булавки. Ана съежилась в кресле.
– Ракель!
– Хватит! – В отчаянии я затрясла руками, осыпав ее пудрой. – Меня зовут не Ракель. Ты это прекрасно знаешь. Меня зовут Рейчел. Ты знаешь, что меня зовут Рейчел. Почему, ну почему, ну почему нужно каждый день обращаться ко мне «Ракель»? Дура ты, дура безмозглая! Слабительное тебе последний ум вынесло!
Мне дважды доводилось видеть, как Анастейша закатывала истерику из-за сломанного ногтя, поэтому меня несколько удивило, что на сей раз она продержалась до самого упоминания о слабительном. Но видимо, это задело ее за живое. С дрожащей нижней губой она инстинктивно прижала пальцами нижние веки, защищая удлиненные тушью ресницы, и с воем выбежала из студии.
– Что? – Я резко обернулась, удержавшись на ногах. Достижение. – Я отстала от жизни? Она уже не сидит на слабительных?
– Ты что делаешь? – Дэн оказался рядом через полсекунды, а обе стилистки и парикмахер побежали за Аной. – Что все это значит?
– Даже не начинай, – предупредила я. – Она окончательно обнаглела.
– Нет, это ты окончательно… перешла все границы! Ты прекрасно знаешь, что не имеешь права так разговаривать с моделью!
Секунду-другую мы смотрели друг на друга. Понятия не имею, о чем размышлял Дэн, но я серьезно подумывала дать ему по яйцам. С меня довольно!
– А она, значит, может обращаться со мной как захочется? – Я пнула пудреницу с рассыпчатой пудрой, отправив ее в полет в дальний угол декорации, и оглушительно захлопнула косметический набор. – Хватит об меня ноги вытирать! Я вам не коврик! Ты сам-то знаешь, насколько мне приятно ежедневно выслушивать всякую чушь и мириться со всяким дерьмом?
– Смотри-ка, выкрасила волосы и какая смелая стала! – фыркнул он. – Откуда что взялось!
– Может, я просто устала постоянно кивать и улыбаться! – бушевала я. – Может, я устала слушать ее тупую болтовню! Может, я устала терпеть твою звездючность! Может, я устала уставать от всего этого!
Я двинулась прочь, но Дэн схватил меня за руку.
– Звездючность? – Его карие глаза стали величиной с кофейные блюдца. – Это у меня звездючность? Ты вообще соображаешь, что говоришь?
– Оставь меня в покое. – Я без колебаний стряхнула его руку. – Я ухожу.
Схватив чемоданчик с косметикой, я пошла вслед за Аной к выходу, не обращая внимания на безутешные всхлипывания из-за двери туалета, и резко свернула направо. Не сразу, но я все-таки нашла тихий уголок на стоянке, спряталась между двумя огромными мебельными фургонами и просто тихо там посидела.
Мозг еще вибрировал от пережитого возбуждения, мысли крутились со скоростью миллион миль в час, ближайшее будущее казалось сплошным белым пятном. Я понятия не имела, что делаю, а ведь я привыкла отдавать себе отчет в своих действиях – я же профессионал! Но хотя я была испугана, озадачена и уже не сомневалась, что меня вырвет, на душе отчего-то стало хорошо. Появилось ощущение силы. Возникла уверенность, что я могу все.
– Эй, рыжая, что стряслось?
Словно по волшебству, вмешались высшие силы и вытрясли из меня остатки яростной дрожи. Надо мной стояла Тина Морган с пачкой «Мальборо лайтс» в одной руке и зажигалкой в другой.
– Смолишь? – Мы с ней вместе учились, бок о бок работали на всяких шоу и соперничали за заказы с самого колледжа. Я знаю размер ее обуви, настоящий цвет волос и второе имя ее матери, но она не умеет помолчать достаточно долго, чтобы запомнить: я не курю.
– Нет. – Если на нее не смотреть, может, она что-нибудь поймет и уйдет.
– Волосы выглядят хорошо. – Это был комплимент скорее ей самой, чем мне.
– Спасибо. – Я понимала, что веду себя грубо, но у меня просто кончилось терпение.
– Жарко сегодня. – Тина постукивала туфлей мне в стопу, пока я не подняла глаза – меня встретила слащавая улыбка и драматический взмах рукой. – Земля к земле, прах к праху, Рейчел, восставшая из ада, давай оживай!
Я улыбнулась.
– Ясно, ты не в настроении. – Тина припарковала свой объемистый зад рядом с моим и прикурила сигарету. – Будешь?
Я отрицательно покачала головой.
Она глубоко затянулась и выдохнула вверх. Легкий летний ветерок налетел как раз вовремя, чтобы снести весь дым к моему лицу.
– Слава Богу, на сегодня отсеялась. Терпеть не могу торчать в студии в хорошую погоду.
Я молча кивнула.
– Хотя с тобой я бы поменялась. Как же ты мне не сказала, что работаешь сегодня с ним! – Она издала низкий стон, от которого мне даже стало неловко. – Черт, как он красив! Его руки просто созданы для моих бедер… А у меня есть что обнять.
Я пожала плечами.
– Кроме шуток, ты ведь с ним спала? – Она надула сильно накрашенные губы и прищурилась, что, видимо, должно было изображать порочную страсть. Боже, помоги мужчине, который увидит у Тины это выражение лица! Оно внушало неподдельный страх. – Или он предпочитает блондинок? Он еще не ответил на мое сообщение.
Я помотала головой и пожала плечами.
– Он же сегодня здесь? – спросила она, взбивая коротко стриженные волосы. – А если мне к нему подойти?
– Можно сделать даже лучше, – сказала я. Мозг наконец-то спохватился и вспомнил, для чего он вообще нужен. – Мне только что позвонили, надо срочно ехать. Ты меня не подменишь? Дэн тебя за это расцелует.
– Серьезно? – Тина взглянула на часы, на меня и снова на часы. – А что это тебе приспичило уехать?
– У меня собачка умерла, – сказала я не задумываясь.
– Ой, черт… Собачка? Конечно, поезжай. – Тина встала, затоптала окурок и подняла на ноги меня. – Она болела?
– Да, туберкулезом. – Глаза у меня удивленно расширились от собственной лжи. Туберкулез? Правда, что ли, Рейчел?
– У собаки тубер? И это в Лондоне? – ужаснулась Тина, следуя за мной к студии. Я отдала ей листок с дизайном макияжа и побросала в сумку остальное. Не такой уж она плохой визажист. Средней паршивости. Сойдет. – А у тебя тоже?
– Ты что! – Я посмотрела на Тину как на идиотку, но тут же вспомнила, что сама только что рассказала о несуществующей чахоточной собаке. – Спасибо, что выручаешь. Разумеется, я договорюсь, чтобы тебе заплатили.
– Разумеется, – пробормотала она, явно сожалея о своем минутном великодушии. – Я тебе имейл сброшу.
– Спасибо тебе огромное, – сказала я, вытаскивая полузастегнутую сумку на одном колесике. Мне нужно было поскорее выбраться отсюда. Я не знала, что буду делать, но прежде всего необходимо уехать. Но чтобы это удалось, высшим силам нужно немножко мне помочь. Я пряталась за лестницей в ожидании такси, когда на дорогу широким шагом вышел Дэн, стиснув пакет «Монстр манч». Лицо у него было как грозовая туча.
– Ты что творишь? – Он ткнул в мою сумку своим луковым пальцем без пикулей. – Мы еще не закончили, а тебе придется долго и серьезно извиняться, чтобы Ана хотя бы из туалета вышла.
– Очень жаль, но мне надо ехать. – Я крепко сжала телефон. Интересно, можно ли айфон сложить вдвое и использовать как оружие? Что-то мне подсказывало: приложения «Кастет» в нем нет. – Я не могу остаться.
– Рейчел, ты на работе, – напомнил Дэн. – Ты не можешь просто так уйти. Ты делаешь из модели красавицу, я делаю снимки, после чего нам всем платят.
– У меня есть замена, – сказала я, игнорируя его дурашливый тон. – Я ей все объяснила, она хороший специалист. Все будет нормально.
– Утром ты о себе то же самое говорила, – возразил он, отнюдь не успокоенный. – А сейчас орешь на супермоделей. Как ты можешь вести себя настолько непрофессионально?
Последняя соломинка, как водится, сломала спину верблюду.
– Заткнись! – Горячие слезы потекли у меня по щекам, хлынув из ниоткуда. – Я собралась и приехала, старалась изо всех сил и облажалась, знаю, но я все поправила как смогла. Дай мне нормально уехать домой, я больше не могу здесь оставаться!
– Ну и катись! – заорал Дэн, когда я протиснулась мимо него к блестящему черному автомобилю, подъехавшему к обочине. – В таком состоянии ты мне на площадке не нужна! Иди и разберись в себе, женщина!
Я обернулась и уставилась на него с приоткрытым ртом. Даже для него это была новая высота мудизма.
– О Боже, какой же ты законченный му…ла! – Я шагнула вперед, вырвала у него «Монстр манч» и растоптала на тротуаре, сопровождая свои действия вызывающим и вовсе не безумным (как я надеюсь) взглядом. Не успела я выдать короткую фразу, которая, без сомнения, осталась бы в веках образцом сарказма, как Дэн протянул руку и отвел прядь с моей щеки.
– Он тебя что, бил? – спросил он, коснувшись моего лица.
– Что? – опешила я. Кто меня бил? Почему Дэн меня трогает? И почему скулу щиплет?
– У тебя фингал! Он тебя что, ударил? – Дэн опустил руку и сжал кулаки. Очень мужественно. – Этот твой бывший?
Невероятно! Дэн был взбешен еще больше, чем я, когда топтала его «Монстр манч». Но теперь я жалела только о том, что не выхватила пакет и не села в такси, чтобы там доесть. Желудок просто вопил в тоске о вкусной кукурузной закуске.
– Что?! – Я искренне испугалась, что Дэн сошел с ума, но, отерев слезы, увидела на руке плотный слой «Тач эклат». А… ну да. Действительно, фингал. – Никто меня не бил. – Я так старалась помнить про «неприкосновенность» макияжа, что совершенно забыла о собственно травме. А «Ив Сен-Лоран» оказался не водостойким. Об этом профессиональная визажистка могла бы, кстати, и знать. – Я, косорукая, сама себя ударила. Задела сумкой.
Секунду Дэн смотрел на меня с сомнением.
– В принципе на тебя похоже, – смягчился он. – Но нельзя же вот так просто взять и уйти. Приводи себя в порядок, потом мы с тобой пойдем в паб, напьемся и… – он взял меня за руку, – поговорим.
– Я же сказала, что привела замену. – Стряхнув его руку, пихнула чемоданчик на заднее сиденье такси. – И напиваться не собираюсь. Мне нужно выспаться, завтра снова буду в порядке.
– Рейчел, ты не можешь уйти. – Дэн схватился за дверцу машины, когда я устремилась вслед за чемоданчиком. – Если сейчас уедешь, завтра можешь не приходить.
– Дэн, нельзя ли поскорее начать? – Недовольная Тина высунулась за дверь. – Сколько мне еще говорить о «Голливудских холмах» с этой безмозглой куклой?
Я только головой покачала – надо же, с какой скоростью Ана оправилась.
– Это и есть твоя замена? – Дэн даже не повернул головы посмотреть на Тину. – Прямо Мира Хиндли[25]25
Мира Хиндли – серийная убийца детей, осужденная на пожизненное заключение.
[Закрыть] какая-то.
Я не сомневалась, что так он очень неудачно пошутил насчет прически моей приятельницы, поэтому ничего не ответила.
– Она тебе говорила, что у нее собака сдохла? – Я видела, что Тина пытается изобразить сочувствие, но со своим густейшим слоем макияжа она скорее смахивала на печального транссексуала.
– Выходи из машины, – потребовал Дэн, пнув бампер своим «Адидас самба».
– Извини, такое больше не повторится. – Я чувствовала, что снова подступили слезы. Не знаю, виной тому похмелье, унижение или лицо Тины, но я не могла оставаться тут больше ни минуты. – Я приеду завтра утром.
– Только не в мою студию. – Дэн в бешенстве хлопнул дверцей. – Ты уволена.
– Что? – Задохнувшись, я высунулась в окошко. – У тебя нет полномочий меня увольнять!
– Уволить, может, и не могу, но уж со своей-то съемочной площадки вышвырну. А теперь мы с Энди Уорхолом пойдем исправлять твои косяки. – И он решительно пошел в здание.
Тина восторженно показала мне сразу два оттопыренных больших пальца и побежала за ним.
