Текст книги "Я люблю… тебя!"

Автор книги: Линдси Келк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Только не надо о вторых половинках. – Меньше всего я люблю муссировать эту тему. Мэтью и Эмили – безнадежные романтики, именно они не позволяют прогореть магазинам поздравительных открыток. – И нечего преувеличивать, месяца еще не прошло. Раз я не вижу в этом проблемы, то и ты не должен. Саю просто требовалось время, ну, разобраться в себе. Он же самый достойный из всех!..

– Честно говоря, дорогая, у тебя и другие были не ахти. – Мэтью рассматривал свои ногти, избегая встречаться со мной взглядом. – У тебя не лучший вкус в отношении мужчин. И я не хочу, чтобы ты после всего кидалась кое-кому на шею только потому, что он свой, родной и привычный.

– Поддерживаю, – влезла Эмили, сжимая пустой бокал. Да что мне, опять самой в бар идти, что ли? – Многие остаются с самыми никчемными мужиками просто в силу привычки.

– Да ничего подобного! – Я снова встала и осмотрелась. Никаких признаков официантки. – У него хорошая работа, он будет прекрасным отцом, он не зануда, и я его люблю. Кстати, кто хочет выпить?

Эмили подняла руку.

Мэтью сложил свои на груди.

– Интересный порядок приоритетов. М-да, он у тебя просто подарок судьбы.

– Будь вы мои папочка и мамочка, все равно бурчали бы, что он мне не пара, – отозвалась я. – Дальше что? Тошнотворный беленький домик с садиком?

К бару я шла, сдерживаясь из последних сил. У Мэтью есть причина для такой неуместной горячности, придется спустить это на тормозах. Дело не только в заботе обо мне, просто его собственная «половинка» – Стивен – полгода назад ушел к двадцатичетырехлетней модели мужского нижнего белья, и Мэтью до сих пор ужасно переживает. Не то чтобы он не хотел об этом говорить, но всякий раз, стоило вспомнить Стивена, Мэтью впадал в кататонию, а три дня спустя звонил из Мексики с просьбой покормить его кота. Ну, когда у него еще был кот. Это нашему красавцу так аукалась бывшая воздушная профессия и свалившиеся на голову неограниченные средства. Большинство моих знакомых, переживая личную драму, шли в бар, напивались, а потом просыпались в ночном автобусе, идущем в Пекхам. Мэтью, напившись, мчался в Хитроу, садился в самолет и просыпался в Рио. Рядом с парнем по имени Хосе. Мы так толком ничего и не знаем об этом Хосе, но они зафрендили друг дружку в «Фейсбуке», и мы сочли это хорошим знаком.

Я протиснулась через плотную толпу на танцполе и ввинтилась в группу, осаждавшую барную стойку. Сделав заказ, я оглянулась на лучших друзей, которые бешено жестикулировали и демонически хохотали, перебрасываясь сочными словечками. Эта парочка отняла у меня все силы.

Не знаю, что бы я без них делала.

– Привет, сестренка. – Пол навалился на стойку боком, подмигнул барменше и отхлебнул от своей пинты пива, не успела я и рот открыть. – Эмили сегодня как огурец!

– Не раскатывай, – сурово оборвала я его и заказала вино. – Неужели, кроме нее, не осталось счастливых кандидаток, готовых схавать все, что ты пустишь по кругу?

– Господи, да сколько угодно. – Он повернулся спиной и оперся на барную стойку. – Но из-за других ты не будешь писать кипятком.

– Как смешно. – Взяв бутылку, я пошла к столику. Пол, естественно, дышал в затылок… Вернее, наступал на пятки балеток.

– Мэтью, – учтиво кивнул он, тут же присев на ближайший к Эмили стул. – Эм.

Твердо решив сдерживаться, я притворилась, что не замечаю, как подруга залилась краской.

– А почему вы все сидите? – спросил Пол. – Такой отличный диджей!

– Да вот, консультировали твою сестру. – Мэтью взял у меня вино и наполнил бокалы. А-а-а, великая британская традиция напиваться в пятницу после работы! – Серьезное дело, между прочим.

– Она все равно поступит по-своему, – тут же заявил Пол. – Не тратьте пыл.

– Рейч! – Эмили отвела взгляд от моего младшего брата и за эту долю секунды заметила, что вошел Саймон. Я смотрела, как он идет к бару в окружении людей, которых не узнала.

Саймон. Мой Саймон!

Даже не верилось, что я не видела его целых четыре недели. Я почти ощущала, как он поцеловал меня в маковку утром, уходя на работу, и в то же время мне казалось, будто я смотрю на незнакомца. Он был в хороших джинсах и рубашке – в пятницу у них в офисе свободная форма одежды. Если Сай задержался на работе до позднего часа, у него могло возникнуть желание расслабиться и выпить. Возможно, виски с колой, хотя я знала, что по-настоящему ему хочется «Малибу» с лимонадом. Ссутуленные плечи и нетвердая походка позволяли предположить, что он уже выпил пару коктейлей. Саймон выглядел усталым. У меня заболело сердце – так хотелось подойти и поцеловать любимого, но нельзя было. Ведь это не входило в мой план.

Сидя за столом и глуша спиртное, Саймона не вернешь. Я заставила себя улыбнуться – впервые за целую вечность – и крепко взяла Эмили под руку:

– Вставай, я хочу, чтобы Саймон видел, как мы веселимся.

– А просто так развлекаться нельзя? – спросила она. – Правдоподобнее получилось бы.

– Потанцуй со мной. – Я сунула черный кожаный клатч под мышку и потянула Эм на танцпол. Мэтью и Пол пошли за нами. Мэтью никогда не упускал случая потанцевать, а Пол, видимо, надеялся возбудить Эмили умелыми прикосновениями. Из динамиков оглушительно пел Смоки Робинсон, разговаривать стало невозможно, я закрыла глаза и начала танцевать в надежде, что Саймон смотрит. Мэтью и Эмили я чувствовала и с закрытыми глазами. Эм прислонилась к моей спине, отчасти чтобы сексуальнее выглядеть, отчасти потому, что она уже нетвердо стояла на ногах. Мэтью задрал руки вверх и распевал во весь голос; его быстрые па терялись в общем колебании тел. Вдруг Эм куда-то сместилась, и мужские руки крепко взяли меня за талию. Опустив голову, я улыбнулась, не желая, чтобы кто-то заметил мою радость, и прильнула к груди Саймона.

– Привет.

Ну и, конечно, это оказался не Саймон, а какой-то незнакомец. Да еще и такой, кому никакие танцы не нужны. Я резко остановилась, дав ему возможность прокрутить меня в танце вокруг своей оси и опустить к самому танцполу. Эмили и Мэтью были слишком заняты собой, чтобы что-то замечать, а братец придерживался своей обычной тактики «не вижу – значит, ничего не происходит», как всегда, когда кто-то приставал к его сестре.

– Сейчас же отпустите меня! – попыталась я вырваться из объятий незнакомца, но он оказался чуть не на фут выше и на пять стоунов тяжелее и просто поднял меня в воздух. Я схватилась за плечи верзилы, опасаясь упасть. Балетки соскользнули на пол, что не удержало меня от удара ногой, который был бы очень-очень болезненным, если бы пришелся двумя дюймами левее. Со словами «вы мне не нравитесь» я отвела правую руку и от души треснула его еще и по физиономии, учитывая, что предыдущий удар в цель не попал. Вот и еще одна причина, почему я не хочу расставаться с Саймоном.

Подхватив туфли, я, подчеркнуто не обращая внимания на охи и ахи вокруг, пробороздила толпу до самой барной стойки и увидела, что Саймон поднимается по лестнице, ведущей на улицу.

– Саймон! – заорала я, на бегу надевая балетки. – Саймон, подожди!

– Рейчел?

Обернувшись, я увидела, что Саймон берет сигарету у человека, которого я не узнала, на тротуаре, куда все выходили курить. Заметив меня, он явно удивился, и у него стал такой вид, словно учительница поймала его с сигаретой за гаражами. Словом, не та реакция, на которую я надеялась.

– Саймон, – сказала я, когда он убрал руку с сигаретой за спину. – Ты куришь?

– Э-э… нет, я, это… одну всего. – Он помахал «Мальборо лайтс» словно волшебной палочкой. – Тяжелый день. Ты что, в баре была?

– Как, ты меня не видел? – Я зябко обхватила себя руками. Без жакета на улице было холодно. – Не видел, как мы танцевали?

– С кем ты танцевала? – с недоумением спросил Саймон.

– Ни с кем, практически ни с кем. – Я сделала шаг к нему. – Только с Мэтью и Эмили. И с Полом.

Он отступил.

– Понятно. Я и не знал, что вы все здесь.

Я остановилась. Все шло не так, как надо. Я не для этого надела свое лучшее белье и решилась на мучительную восковую эпиляцию области бикини.

– Саймон, давай поговорим, – предложила я, снова сделав шаг к нему.

– А может, завтра? – спросил он. – Поговорить, конечно, нужно, но день сегодня был сумасшедший, я здорово устал…

– Я тебя четыре недели не видела, – понизив голос, сказала я как можно тише. – Ты можешь уделить мне пять минут?

– Это все из-за переезда. Все друзья Марка на той, другой квартире, мы, наверно, съедем туда… – Он не договорил, оглянувшись на упомянутого Марка, по-прежнему не смотревшего на меня. Кто бы он там ни был, этот Марк.

– Мне нужна всего минута, – сказала я, лихорадочно вспоминая заготовленную речь. – Я хочу поговорить о паузе в наших отношениях. С меня уже достаточно.

– О… – Саймон бросил сигарету и затоптал окурок. – Тогда ладно. Давай уже сразу со всем покончим.

Как это – покончим?

Не успела я перейти к следующему пункту, как Саймон положил руку мне на плечо и увлек к металлическому заграждению, отделяющему тротуар от проезжей части.

– Прости, что не заходил. – На мгновение он задержал руку на моем плече, но взглянул на нее и отдернул, сунув глубоко в карман. – Я правда хотел поговорить, но дел по горло. На работе сумасшедший дом. Дали обучать нового помощника, принимают на работу непонятно кого, а тут еще холостяцкая вечеринка, но это уже не для твоих ушей…

– Ты хотел поговорить? – напомнила я, жалея, что не воспользовалась гигиенической помадой перед тем, как выйти. Краем глаза я видела, как Мэтью выглянул из двери, заметил меня и тут же скрылся. – Я тоже хотела поговорить.

– Да? – без улыбки спросил Саймон. – Я думал, некоторое время порознь облегчит задачу. Я же оказался прав?

– В чем? – Я потерла руки выше локтей. На улице было очень холодно, а мой лифчик недостаточно утеплен поролоном для такой погоды. – Сай, как уже сказала, я давно хочу поговорить, с самого твоего ухода. Разлука нам помогла, иногда полезно побыть одному, но с меня уже достаточно.

– Хорошо, хорошо. – Он шевелил в карманах пальцами, нащупывая сигареты. – У тебя кто-нибудь появился?

– Что? – Я заправила пряди за уши, игнорируя Мэтью, вновь появившегося в дверях и жестами показывавшего мне, что надо перекинуть волосы вперед. – С какой стати кому-то… Саймон, я устала от разлуки. Я хочу, чтобы мы снова вернулись к нормальной жизни.

Саймон зажег другую сигарету, глядя в землю.

– Рейч, прости, я немного выпил и не догоняю. О чем ты?

– Я не хочу жить отдельно. – Я забрала у него пачку сигарет. – Посмотри на меня, пожалуйста!

Он глубоко вздохнул и выпустил длинную струю серого дыма, покачав головой. Я подошла вплотную, так, что мыски наших туфель соприкоснулись, и отвела сигарету от его рта.

– Саймон, ты же не куришь!

– Курил, пока мы не начали встречаться, – тихо заметил он.

– Мы встречаемся пять лет, – ответила я так же тихо, но маленькая группка слушателей, стоявших неподалеку, все равно навострила уши.

Неожиданно наш приватный разговор превратился в публичное выяснение отношений.

– Пять лет – долгий срок. – Саймон отнял руку, отступил на шаг и снова затянулся. – С меня тоже хватит паузы в отношениях. Мы с тобой оба видим, что это не помогает.

– Саймон, теперь уже я ничего не понимаю. – Все шло совершенно, ну абсолютно не так, как надо. На этом этапе нам полагалось заниматься чем-нибудь неприличным на заднем сиденье такси, а не болтать посреди улицы под пристальным взглядом Мэтью, стоявшего в дверях клуба. Блестяще, за ним уже и Эмили нарисовалась. Слава Богу, хоть Пол остался внизу… Нет, подождите, вот и он. Полный комплект. Ну просто то, что мне нужно.

– Я довольно неловко устроил этот перерыв, просто не хотел и дальше усугублять ситуацию, – пожал плечами Саймон. – Мне это тоже нелегко далось, чтоб ты знала.

– О чем ты говоришь? – Я крепко схватила его за локоть и подалась вперед настолько близко, насколько позволял сигаретный дым. Этому движению полагалось быть соблазнительным, а не порывистым и грубым. – Нельзя ли все же поехать домой?

– Я не поеду домой. – Он стряхнул мою руку и отступил. – Рейчел, это не пауза.

Саймон стоял бледный и смущенный, а я вдруг забыла о пронизывающем холоде.

– Мне не нужна пауза, я просто хочу быть с тобой, – мягко сказала я, пристально глядя на его туфли. – Подумаешь, разлука. Мы же с тобой не это… ну, ты понял. Пауза ведь уже кончилась, да?

Несколько секунд Саймон молчал. Я тоже молчала. На соседнем тротуаре люди говорили, смеялись, хлопали дверьми, но это, казалось, происходило где-то далеко. Я кашлянула – убедиться, что у меня не пропал голос.

– Саймон, я тебя люблю.

Молчание.

– Саймон?

Молчание.

Я сжала губы, стараясь удержать слезы, щипавшие глаза, превращавшие ярко-красный почтовый ящик сбоку от нас в длинную полосу.

– Саймон, пожалуйста… – Я старалась говорить так, чтобы голос не дрожал, хотя это было неимоверно трудно. – Ты же мой мужчина!

Саймон затянулся в последний раз, бросил окурок и затоптал его в землю коричневой кожаной туфлей – и когда он купил эту пару? Подняв голову и глядя в небо, он шумно выдохнул:

– Ты не та, кто мне нужен.

Мои сложенные на груди руки вздрогнули, ногти впились в кожу повыше локтей.

– Извини, Рейчел, – сказал Саймон, быстро опустив голову и снова уставившись вниз. Он готов был смотреть куда угодно, лишь бы не на меня. – Я только отнимаю у тебя время. У нас с тобой нет будущего.

– Значит, я не… – Я вновь откашлялась и продолжила: – Я не та, которая тебе нужна?

– Нет, – ответил Саймон.

– А кто же тебе нужен? – спросила я, боясь услышать ответ. – Неужели ты… У тебя кто-то есть?

– Нет, – сказал он, посмотрев куда-то правее моего носа. Опять-таки не мне в глаза. – Честно. Я долго думал… Ты мне небезразлична, просто ты не та, с которой я хочу провести жизнь. У нас ничего не получится.

– А конкретные причины есть? – спросила я, не веря своим ушам. – Что я такого сделала?

– Ничего, – пожал он плечами. – Я проснулся однажды утром и понял. Мне казалось, что разъезд поможет делу, но…

– Ты думал, разъехаться будет легче, чем выяснять отношения, – подвела я итог за него. – А я, видимо, должна была сразу понять намек.

– Прости, неловко вышло. – Он снова полез в карман за сигаретами, но пачка была у меня в руке. Я импульсивно швырнула ее на дорогу, под машину. – Рейчел, ну не профи я в делах такого рода, не умею я изящно это проделывать! Я всегда буду тебя любить, просто я не… Ну, ты поняла.

– Вообще-то не поняла, – покачала я головой. Волосы рассыпались по плечам. – Я же тебя люблю.

– Иисусе, Рейч… – Саймон положил руку на мое обнаженное плечо, и меня обожгло как крапивой. – Мне очень жаль. – Он убрал руку и сунул ее в карман.

Я отступила на шаг, смаргивая слезы, покатившиеся по щекам. Хорошо хоть, ресницы не накрасила. Глаза в черных ореолах, как у панды, делают нас невозможно жалкими. Я посмотрела на Саймона. Его короткие русые волосы казались темнее в свете уличных фонарей, а глаза были красными и усталыми. Странно было видеть его губы и понимать, что я уже никогда их не поцелую. Губы Саймона превратились в запретную зону. Он сам стал запретной зоной. Больше не мой. Еще шаг назад – и я увидела его целиком. Все пять футов девять дюймов бывшего бойфренда. Бывшего. Какое ужасное слово! Это не мой Саймон. Передо мной незнакомец. Я отступила еще дальше, оступилась и оказалась на дороге.

– Рейчел! – услышала я чей-то крик и успела отшатнуться от черного такси, с шумом пролетевшего мимо, оглушительно сигналя. Из окошка водителя долетело что-то вроде «глупая корова». Я застыла на проезжей части, не в силах двинуться, а потом опустилась на асфальт. Присесть прямо сейчас показалось мне очень разумным.

– Рейчел, – прозвучал мягкий голос совсем рядом. Я ощутила, как несколько рук обнимают меня и поднимают на ноги, и только потом до меня донеслись голоса и шарканье за моей спиной.

– Найди ей такси, – скомандовал кому-то Мэтью. – С этими двумя я разберусь.

Меня вдруг страшно заинтересовали коричневые туфли. Они мне очень понравились. Давно они у Саймона? Как вышло, что я их раньше не видела? Наверное, недавно купил. Только мальчишка решится прийти в пятницу танцевать в новых туфлях, не зная, трут они ли нет. Обязательно натрут, все новые туфли натирают…

– Рейчел, тебе что, плохо? – Это был голос Эм.

Я отрицательно помотала головой.

– Мы с Мэтью поедем к тебе. – Голос подруги доносился откуда-то сверху, но я не могла сосредоточиться.

Я снова помотала головой.

– Обязательно поедем!

– Нет, – совершенно бесстрастно сказала я. – Хочу добраться до дома и лечь спать. Вот и все, честное слово. Приходите утром. Утром вы мне понадобитесь.

– А я считаю, мы должны поехать с тобой сейчас. Кто-нибудь на выбор – я или Мэтью, выбирай. И не спорь.

Я в третий раз помотала головой и вытянула руку, останавливая приближающееся черное такси.

– Со мной все нормально.

Не успела Эмили опомниться, как я стряхнула с себя ее руку, села в такси и резко захлопнула дверцу, задев себя по ноге. Боли я не почувствовала.

– Амвелл-стрит, Айлингтон, – сказала я, подавшись вперед, и дождалась кивка водителя. Меня придавило к спинке сиденья, когда такси развернулось на сто восемьдесят градусов. В окно я видела, как Эмили возмущенно жестикулирует, а Мэтью закрывает лицо руками. Позади них Пол – он держится за нос, а вот Саймона нигде не видно. Но когда мы остановились на светофоре, я его увидела – на асфальте, у ног Пола, а рядом еще и Марка-незнакомца.

Ну вот и полюбуйтесь.

Глава 3

Когда такси остановилось у моего дома, я столько раз прокрутила в голове разговор с Саймоном, что он начал казаться мне нереальным, словно все это произошло с кем-то другим или вообще я увидела на экране телевизора. Прозвучавшие слова мутнели, каждый жест преувеличивался или заменялся другим, но конечный результат всякий раз оставался тем же: он не видит общего будущего со мной. Он меня не любит. Он меня не хочет.

Я очень долго вставляла ключи в замок, но когда наконец-то ввалилась в родное гнездо и зажгла свет, на меня уставились свидетельства счастливых пяти лет. Отпускные фотографии, билеты на концерты, салфетки из ресторанов, открытки – все, что накопилось за совместную жизнь, прикрепленное, обрамленное, повешенное на стены, вплоть до счета за коктейли на нашем первом свидании. Саймон сохранил его и подарил мне в день, когда мы съехались. Не может быть, чтобы мы расстались по-настоящему!

Обессилев, я выключила свет и свернула в спальню, сбрасывая на ходу туфли, безрукавку и джинсы. Перед уходом я заправила постель, надеясь завалиться на нее с Саймоном, а заплаканных щек и ссадин на колене никак не предполагалось. Уже давно я спала одна, но сегодня моя первая по-настоящему одинокая ночь. Сегодня меня бросили. Я стянула неудобное соблазнительное белье и надела старую футболку Саймона, которую прятала в наволочке своей подушки, и потерявшие всякий вид спортивные шорты, где не осталось эластика. Я легла на спину и уставилась в потолок. Слова Саймона настойчиво зудели в ушах, словно фон включенного телевизора. Сон не шел, зато в голову лезли самые неожиданные мысли. Пора оплатить счет по кредитке. Надо посмотреть две серии «Хора» на «Скай плюс», там уже осталось мало памяти. Сегодня впервые за четыре года я не умылась на ночь. Вот почему мне приходится составлять список первоочередных дел. Есть бойфренд или нет, но никто не захочет работать с прыщавой визажисткой. Я сползла с кровати, подтягивая на ходу спадающие шорты.

В коридоре я погладила рукой любимую фотографию с прошлого дня рождения Эмили. Саймон смеется над какими-то словами Мэтью, а я висну у него на шее, прижимаясь щекой к плечу. Сай кажется довольным, я не выгляжу толстой, и мы счастливы. Прекрасный снимок. В груди уже поднимались рыдания, когда за входной дверью послышалось шарканье. Выключив свет, я глянула в глазок. Саймон. Подождав пару секунд – в голове вдруг стало совершенно пусто, – я резко повернула замок и распахнула дверь.

Левый глаз у Саймона уже заплывал фиолетовым, из носа сочилась кровь, а губа была рассечена. Его разбитая физиономия и мой ночной ансамбль составляли такой разительный контраст с фотографией на стенке, что можно было улыбнуться. Можно было, но…

– Купить, что ли, масло для смазки замка, – пробормотала я, придерживая шорты за пояс.

– Извини. – Саймон топтался на пороге.

– Ты-то при чем? – пожала плечами я. – Замок сто лет заедает.

– Нет, ты меня извини, – повторил он.

Я отодвинулась, позволяя ему войти, и прижалась спиной к стене с фотографиями. Он остановился прямо передо мной, открыл рот, желая что-то сказать, но передумал и двинулся дальше.

– Саймон…

Он остановился, обернулся и окинул меня взглядом.

– Это что, моя футболка? – спросил он.

– Да, – отозвалась я, оттянув ставшую волнистой горловину. – Вместо пижамы. В ней спать удобно.

– А я думал, ты ее выбросила, – сказал он.

Чувствуя, что у меня задрожала нижняя губа, я покачала головой и изобразила зевок, чтобы удержать слезы.

– Понятно, – сказал он, сунув руки поглубже в карманы.

Я кивнула. Он так и стоял напротив – помятый, в синяках и ссадинах, жалкий – и разглядывал свои туфли, которых я у него не видела. Я знала, что нужно что-то сказать, и сказать сейчас. К утру все будет кончено. Связи вроде нашей умирают тихо, по ночам. Мы для этого не такие люди, чтобы публично добивать их – жестоко и кроваво. Мы слишком англичане. Но с моего языка готовы были сорваться десятки вопросов, а сердце уже сейчас притворилось мертвым. Проглотив ком в горле, я открыла рот, не зная, что сейчас скажу.

– Новые туфли?

Долгую секунду я искренне не понимала, что происходит. Я смотрела на его туфли, и вдруг меня обхватили его руки, а горячее влажное лицо прижалось к моему. Пока в лопатку не врезался угол рамки одной из фотографий, я не поняла, что мы целуемся, а его руки елозят вверх-вниз по моей спине, периодически поднимаясь к затылку и запутываясь в моих волосах.

– Извини, – сказал он, приникнув ко мне. – Извини.

Я бессознательно его обнимала, отвечая на поцелуи, но острый уголок просто впился в спину, больно раня. И только когда Саймон принялся целовать меня в шею, я спохватилась, что стою с открытыми глазами, а в душе у меня жуткое мертвое спокойствие. Что случилось? Ведь сейчас воплощался в жизнь мой план. Саймон остановился и поднял на меня глаза с новым выражением замешательства и отчаянного желания потрахаться. За пять лет я много раз видела, как на его лице отражаются эти эмоции независимо одна от другой, но такое сочетание было чем-то новым.

– Рейч? – тяжело дыша, выпалил он. Его тревога была вполне обоснованной. Во-первых, целовать мою шею – верный способ довести меня до экстаза, а во-вторых, я сама так долго и так сильно этого хотела, что сейчас должна была проявлять хотя бы какие-то признаки возбуждения. Но что-то во мне просто выключилось. – Рейч, честно, извини!

– Хватит, можешь больше не повторять, – прозвучал голос, совершенно не напоминавший мой. Если Саймон извиняется, значит, ему есть за что просить прощения, а вникать в подробности прямо сейчас я не могу.

– О’кей. – Он потянулся сзади и собрал мои волосы, перебросив через плечо, – такой знакомый жест, все у меня внутри перевернулось. – Хорошо.

Я кивнула и закрыла глаза, когда он снова нагнулся меня поцеловать. Я целовала его в ответ, пытаясь не задеть рассеченную губу. Но Саймон на это не обратил внимания. Впервые за месяц он так меня хотел, что я позволила увлечь меня в спальню и дальше на кровать и тут же почувствовала его привычную тяжесть. Мне не требовалось думать, не требовалось что-то делать, его руки начали свой обычный маршрут по моему телу, губы щекотали ключицу, а моя левая нога обвивала его талию. Я так соскучилась по нему! Я так по нему соскучилась и должна была бы кричать от желания, а не вяло реагировать. Странно, столько времени лезть на стенку – и такая слабая реакция. Тихий голосок в ушах сосредоточенно тянул: «Ты не та, кто мне нужен, не та, не та…» – но я закрыла глаза и начала играть свою роль. Он вернулся ко мне. Это все, чего я хотела. Он – все, что мне нужно. И он снова мой.

Утром все было как всегда. Солнце пробивалось сквозь тонкие шторы. Я не вешала в спальне занавеси, поскольку Саймону нравилось просыпаться с солнышком. Будто и не было расставания – он лежал рядом, и это самое солнышко золотило его темно-русые волосы. Я лежала на боку, в нескольких дюймах, и смотрела, как он спит. Прошлая ночь казалась странной – я никак не могла избавиться от ощущения, что мы должны были поговорить, прежде чем Саймон забрался в мою постель, но утром все стало как надо. Мы снова вместе, как раньше. Какие бы демоны его ни мучили, он их победил. Я тихонько, чтобы не разбудить Саймона, перевернулась на спину и улыбнулась, вспомнив список неотложных дел. Может, сегодня я буду действовать не по плану. Журналы полежат на почте до понедельника, поздравительную открытку для Мэтью я и завтра куплю, а вот без похода в супермаркет не обойтись – у нас вообще все кончилось.

Я осторожно слезла с кровати и подняла вчерашние джинсы и безрукавку, лежавшие на полу мрачной темной лужей. Одевшись в коридоре, взяла телефон, кредитку, ключи и кардиган и остановилась у двери поправить фотографию в рамке, покосившуюся вчера вечером. Остальные тоже висели не по линейке, но вид покосившейся, подпиравшей соседнюю фотографии вновь всколыхнул мои сомнения. Я поправляла, отступала и критически оценивала, но все равно получалось кривовато. В конце концов, не желая шуметь, я сняла снимок и прислонила к стенке, мысленно дополнив временный список дел пунктом повесить фотографию нормально. Потом. После завтрака. После всего, что Саймон захочет сегодня делать. Я перепишу дела на завтра. Невроз начал отступать.

Было еще очень рано для субботы, и Лондон в основном спал, но автобусы проезжали мимо и торопились люди, работавшие по выходным, опустив головы и заткнув уши плагами. На ходу я мазнула губы бальзамом, осторожно потрогала растертый подбородок и скрутила волосы в довольно крепкий узел без всякой заколки. Надо бы подстричься – слишком много волос для одного человека, но Саймону нравились длинные и я привыкла. Хотя Дэн и звал меня «кузен Оно»[7]7
  Кузен Оно – очень лохматый персонаж сериала «Семейка Адамс».


[Закрыть], я ходила с прической а-ля утопленница даже на съемочной площадке.

Неужели Пол врезал Саймону? Это лучшее, что он для меня в жизни совершил, вполне искупив тем самым проступок, когда он обстриг всех моих «маленьких пони». Ну почти всех. Надо позвонить брату и сказать, что мы с Саймоном помирились, иначе на папиной свадьбе через две недели может выйти неловкость. А сейчас я буду думать о булочках, кофе и сливках. И пожалуй, о пятновыводителе, чтобы вывести кровь с рубашки Саймона. А еще говорят, романтика умерла!

В супермаркете оказалось неожиданно людно. Сандвичи с тунцом шли на ура – их раскупали те, кто спешил на работу, прочие ранние пташки тоже делали покупки, и еще слонялись помятые джентльмены с подозрительно довольными физиономиями.

– Привет, – сказал некто, распространявший вокруг себя мощный запах одеколона «Курос», кивнув мне из-за стойки с круассанами. – Бурная ночка?

– Типа того, – ответила я, не глядя на говорившего. Он что, забыл, где находится? В Лондоне не принято разговаривать с незнакомыми. Мы даже с соседями не вступаем в беседы первые пять лет, максимум можем пожаловаться на шум или собачье дерьмо в садике.

– Главное – вовремя смыться, пока он не проснулся, – сказал нахал, наполняя пакет слоеными булочками с корицей. – Но я всегда оставляю записку. Без записки как-то не по-человечески.

– Да. – Я натянуто улыбнулась и попятилась к очереди в кассу.

Тип пошел за мной.

– Но вот девчонок мне жаль, – продолжал он. – Знаете, когда видишь парня, идущего поутру осторожной походкой, так и хочется сказать: «Прячься сюда, сынок!» Но при виде девчонки в вечерней одежде в шесть утра в субботу всякий подумает: «Шлюха».

– Ага, – согласилась я, перебирая содержимое корзинки. И лишь через секунду до меня дошло. – Простите, что вы сказали?

– Я сам так не говорю, – замахал руками «Курос», пролив уже открытую банку «Ред булл». – Я никого не сужу. Да вы же и не в юбке, открывающей задницу, и груди у вас не торчат из выреза, как у некоторых! Хорошая кофточка.

Блестяще! Мало того что обольститель с вечера пьян, так он еще и решил, что мы родственные души – любители случайных связей.

– Вы мне свой номерок дайте: вдруг вам скучно станет, компания понадобится. – От запаха перегара, перемешанного с резким ароматом одеколона, меня замутило.

– У меня есть бойфренд, – поспешно сказала я, держа между нами пластмассовую корзину. – Так что – нет.

– Ну конечно, целых два, – отозвался он, пальцем поддевая упаковку «Дюрекса» и прибавляя к своим трофеям. Меня снова замутило. Я повернулась спиной, надеясь, что он уйдет, но носом чуяла – «Курос» рядом. Слава Богу, Саймон одумался. Первый раз за пять лет у меня просят телефончик, да и то не мужчина, а какой-то отстойный урод.

Я оплатила мой завтрак-подарок и вымелась на улицу, уставившись в айфон и подчеркнуто не слыша громкий бубнеж «Куроса» мне вслед. Он пробормотал что-то, подозрительно похожее на «шлюха». Ну еще бы, он же никого не судит.

Август в Лондоне не гарантирует хорошую погоду, но сегодня утро выдалось прекрасное – яркое, еще не жаркое солнце и чистое голубое небо. Я бодрым шагом возвращалась по Верхней улице, просматривая эсэмэс от Мэтью и Эм. Они бы не оценили телефонный звонок с восторженными излияниями раньше семи утра, поэтому я написала: «Все в порядке» – и стерла целый водопад оскорблений в адрес Саймона, оставив многословные фразы дружеской поддержки, чтобы перечитать в минуту грусти.

Я сложила телефон и сунула в задний карман. Не умею я красноречиво говорить о чувствах и не бросаюсь словом на букву «л». Я люблю родителей, брата, люблю Мэтью, Эмили, Саймона, шоколад «Гэлакси», Александра Скарсгарда[8]8
  Александр Скарсгард – шведский актер, режиссер и сценарист.


[Закрыть] и джинсы «Бакстер» из «Топшопа» – и очень-очень люблю мою квартиру. После университета я перебрала много паршивых съемных комнат и вполне терпимых соседок, но прекрасная трехкомнатная квартира на первом этаже, которая из-за кризиса досталась нам почти даром, сразу стала моим домом. Последние полтора года я устраивала в нашем гнездышке мягкую подстилку – в основном из гор неглаженого белья, до которого у меня вечно не доходили руки, но все равно. Дом, милый дом. Я поднялась на пять ступенек к васильково-синей двери и в тревоге остановилась. Что, если Саймон проснулся? Может, нужно было привести себя в порядок перед выходом? Что я ему скажу? Или мы притворимся, что вчерашней ночи просто не было?

– По крайней мере он хоть «Куросом» не пользуется, – сказала я себе и отчасти проходившему мимо парню с собакой, воткнув ключ в замок.