Текст книги "Я люблю… тебя!"
Автор книги: Линдси Келк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
– Интересно, а сама вроде мало красишься, – сказал Эшер. От нетерпения я подсунула под себя ладони. – Назови меня мужланом, но я не понимаю удовольствия мазать лицо всяким дерьмом. Никто от этого лучше не становится. Взять хоть вчерашний вечер: все раскрасились как последние шлюхи! Нет уж, мерси.
– Я не мажу людям лица дерьмом, – возразила я. – Боже сохрани.
– Да все равно чудная какая-то профессия, ну согласись, – никак не мог успокоиться Эшер. – Неужели родители никогда не закатывали тебе скандал, требуя найти нормальную работу?
– Нет.
– И название какое, надо же, – профессиональный визажист! Нашли тоже!..
Взглядом я уже могла заморозить семь кругов ада, но от Эшера все отскакивало как от стенки.
– А вот фотографом я всегда хотел быть. – Он положил на стол сотовый с самым заурядным видом Лондона с моста Ватерлоо на заставке. – У меня верный глаз.
Несчетное число раз мне доводилось видеть, как Дэн расправлялся с фотографами-любителями. Вдавливать их в пол насмешливым взглядом – один из его талантов. Иногда в ход шла снисходительная улыбка или вежливый смех. Я понимаю, многие считают, что наши профессии каждому по силам. В конце концов, я лишь крашу помадой чьи-то губы и мажу людям лица «всяким дерьмом».
– Боюсь, это все труднее, чем кажется, – дипломатично сказала я, игнорируя его сотовый. – Вот Дэн действительно талантлив. – Я вспомнила вчерашнюю фотографию в галерее. У него точный глаз и способность создавать поразительные вещи. Ну, когда он снимает не Ану с ее трусами.
– Если бы мне не надо было зарабатывать на жизнь, я бы пошел изучать фотографию. И все же это ненадежное занятие. Дело случая. – В тоне Эшера отчетливо слышалось напряжение. – Повезет попасть на хорошее место, тогда все будет.
– Везение тут ни при чем, – ответила я довольно агрессивно. – Ты хоть знаешь, сколько он работал? Фотографом сразу не станешь, надо несколько лет побегать ассистентом, последить за разработками, освоить новые методы и оборудование. У фотографов рабочий день, между прочим, ненормированный и постоянные разъезды. Будь ты профессионалом уровня Дэна, все у тебя было бы надежно и стабильно.
Эшер чуть не лопался от злости.
– С визажистами, кстати, то же самое, – буркнула я, глядя в бокал. Телефон мирно спал в моей сумке. Что там, черт побери, стряслось с Эмили? Если она, паразитка, набирает эсэмэску моему братцу, вместо того чтобы спасать меня от ночи в тюремной камере, поскольку я точно прибью этого кретина, то дело плохо. – Надо уметь не только красить людям губы помадой.
– А ну-ка, ну-ка… – заинтересовался он, посмотрев на часы.
– Я бы с удовольствием рассказала, но подруга прислала сообщение, мне срочно надо идти. – Залпом допив вино и забросив на плечо сумку, я встала. – Спасибо за вечер.
– Твоя подруга правда прислала сообщение? – спросил он, вставая, но без особого удивления.
– Нет, – бросила я и двинулась к выходу. – Пока.
– Ты забыла свой коврик! – крикнул он. Бар уже наполнился людьми, и было шумно.
– Плевать! – прокричала я в ответ.
Мне и в самом деле было наплевать, пока я не вышла на улицу и не вспомнила, что коврик не мой и теперь я должна Мэтью двадцать фунтов. Вот невезуха!
М-да. Лучшее первое свидание в истории.
Глава 14
– О, ты знаешь мои вкусы! – заорал Мэтью, перекрикивая музыку и размахивая подарком с сияющим видом. – Можно сразу опробовать?
– Диск – да, презервативы – нет, – отозвалась я.
Праздник в честь Мэтью получился лучше, чем я ожидала. Решив полностью искоренить воспоминания о вчерашнем вечере, я с головой окунулась в подготовку. В кухне стояло бутылок на целую армию, а еды больше, чем смогут съесть созванные на митинг народные массы. Я даже откопала электрическую гирлянду – создать праздничный настрой. В приглушенном освещении никто не разберет надпись «Саймон – м…к» на стене гостиной (при ярком свете буквы прекрасно видны). Гостям вроде все нравилось, все веселились, Мэтью уже едва держался на ногах, Эмили отлично справлялась с ролью второй хозяйки, следя, чтобы бокалы не пустели, а я ни разу не устроила скандал. Достижение.
– А что ты сегодня делал? – спросила я Мэтью. Улучив минуту между пополнением запаса чипсов и соусов, я присела на диван к новорожденному. Вопреки ожиданиям, от радости он не прыгал. Это меня насторожило. – Почему ты не в своем обычном образе именинника – подчеркнуто занятого собой и своими мыслями?
– Да что ты? – изумился он. – Извини, отвлекся.
– Это меня и беспокоит. – Я взъерошила ему волосы, избегая смотреть на экран телевизора. Я предположила, что у Мэтью разыгрался синдром «первый день рождения без Стивена», и решила не давить на него. – У тебя все нормально? Как день прошел?
Мэтью, напротив, не мог глаз оторвать от экрана.
– Сегодня? Я поспал, посмотрел телик, подрочил. А что делает в кухне высокий тупой брюнет?
Он, как вы понимаете, имел в виду Дэна. Тот приехал ровно в девять, просто под бой часов, которых у меня нет, с бутылкой виски, бутылкой водки и ящиком пива. И давайте не будем говорить, что мальчик растерялся. С самого его появления мы не перебросились и парой слов. Я почти примирилась с фактом, что неправильно истолковала ситуацию – Дэн просто проявлял дружелюбие и старался поддержать, раз уж меня бросили. Под словом «примирилась» я, естественно, имею в виду «испытала облегчение».
– А он ничего. – Мэтью налил нам полные «тумблеры» виски. Пиво и вино он отверг с самого начала. – Я и забыл, какой он красавчик.
– Вернемся к тебе, новорожденный. – Виски было отличное. – У тебя правда все нормально? Ты какой-то подавленный. Хуже, чем в твоем обычном состоянии «все уроды, кроме меня».
– Знаю, я жалок. – Мэтью выпил виски залпом и налил еще. – Но это так, лирика. Праздничная меланхолия.
– Я чем-нибудь могу помочь?
– Это мой день рождения, я его сам испорчу, если захочу, – заворчал он. – Что ты мне втираешь тут сегодня, ты же никогда не боялась называть вещи своими именами! Корову коровой, например.
– Ну, тогда смотри свое порно и не возмущайся, – велела я, поцеловала его в макушку и пошла в кухню поискать еще «Доритос». Я уже говорила, что вечеринка была шикарная.
– Мэтью веселится? – спросил Дэн, когда я проходила мимо. Сегодня он был одет в узкие джинсы цвета индиго, белую клетчатую рубашку и голубой кашемировый пуловер с черным галстуком-«селедкой». Должна признать, выглядел он что надо. Но я недоумевала, зачем он так утеплился. Сама-то я парилась в своем небесно-голубом шелковом платье без рукавов.
– О, как ребенок. Я разрешила ему поставить подаренное видео, и он просто счастлив, – сказала я, бросив взгляд в сторону гостиной. Я знала, Мэтью не понравится, если я полезу в трещину его души, оставшуюся после сокрушительного романа. Я и не полезла. – Ты сам-то как?
– Отлично. Говорил с Эмили. Она прелестна, когда не бьет в нос мою девушку.
– О да, – согласилась я. Прелестна? Девушку?! Они с Аной что, помирились? Вот черт… – Здесь еще чипсы есть?
– Она очень красивая. – Дэн дотянулся до верхней полки, куда сложил кучу пакетов.
– Очень.
Не может быть, чтобы он заявился на вечеринку приударить за моей лучшей подругой. Потому что не может быть никогда. Или может?
– Не ревнуй. – Дэн снял пакет чипсов, повернулся и посмотрел на меня. – Ты красивее.
Я закашлялась, подавившись с таким трудом обретенным «Доритос».
– Рейч! – крикнул Мэтью из гостиной. – В дверь стучат!
– Ну так открой, – ответила я, не отводя взгляда от Дэна.
– Я смотрю порно! – проорал он в ответ. – И сегодня мой день рождения!
– Тогда я открою, – сказал Дэн. Я быстро отвела глаза. Ну, не очень быстро. – Выложишь в синюю миску гуакамоль? Вот эту зеленую комковатую массу?
– Ой как смешно, сейчас описаюсь!
– Только не в кухне. – Ладони Дэна на секунду оказались на моей талии, пока он протискивался в гостиную. Хм, опять у меня это странное обжигающее ощущение. Все, больше никаких прикосновений. Или пусть он делает это чаще. Не знаю, чего мне больше хочется. Виски делает меня очень нерешительной.
– Вечер, несомненно, удался. – Вместо Дэна в кухню вплыла Эм с морковной палочкой в руке. Это не могло не раздражать – специально для нее я купила печенье «Мини-чеддерс». – Сколько гостей!
– А что тут удивительного? – усмехнулась я. – Я личность популярная.
– Ты снова в этом платье. – Она обняла меня одной рукой, убедившись, что нас видят, и всосала с ладони пригоршню жареного арахиса. – Такое прелестное!
– Спасибо. – Я покружилась, чтобы юбка встала колокольчиком. – У меня почти кончились новые наряды, а то, что уцелело после ревизии гардероба, не годится.
– В твоих старых одежках только на ферме работать, – отозвалась Эм. – Они из такой ткани, которую даже я не могу определить.
Я перестала кружиться и сунула ей в рот печенье.
– Ты выбросила мое шерстяное пальто. Известное так же как мое единственное пальто.
– Рейч, любовь моя, – сказала Эм с полным ртом. – Пальто не было шерстяным. Оно с овцой и рядом не лежало. Если бы это изделие увидело овцу, оно бы с тебя слезло, чтобы получше рассмотреть, и спросило тебя, что это такое кудрявое и блеющее.
– У меня до сих пор нет пальто, – проворчала я. – Хорошо хоть, ты просто одета.
По случаю дня рождения Мэтью Эмили из кожи вон вылезла. Это еще слабо сказано: в таком виде ее заметили бы даже на карнавале в Ноттинг-Хилле. В какой момент она села и решила, что это подходящий наряд для домашней вечеринки, я не знаю. Экспериментируя со стилем, моя лучшая подруга соединила ярко-красные шортики со стразами с сетчатыми колготами и объемной полосатой футболкой, спадавшей с левого плеча, открывая новую татуировку. Блестящие огненные кудри беспорядочной массой были перекинуты на одно плечо, и, по-моему, черные, на платформе, лакировки с ремешками, которые стоят у дивана, тоже принадлежали Эм. Она выглядела как участница группы «Пушкет доллз» на досуге. Или как очень-очень элитная шлюха.
– Мне захотелось попробовать, – сказала она, оглянувшись на гостиную, где Дэн присел на дальний конец дивана, стараясь не показывать, что ему интересно то, что происходит на экране, от которого не мог оторваться Мэтью. Прелюбопытное, кстати, зрелище независимо от сексуальной ориентации. Кто знал, что можно засунуть столько людей в горячую ванну? Да еще, по-моему, они изо всех сил старались потесниться. – Я говорила с мужчиной по имени Дэн…
– Наверное, было интересно, – быстро сказала я. – Ты не знаешь, где чесночный соус?
– Он уже не с Аной. – Эм прочно держала меня в орбите взгляда. – У них произошла грандиозная ссора после того, как ты включила над ней оросители, а я вмазала ей в рог.
– Я в шоке. – Как моей подруге удалось за пять минут вытянуть из него столько информации? При мне он полчаса красил стену, а я так и не поняла, что у них с Аной происходит. – Это он сам тебе сказал? Слово в слово?
– Да. Забавно, как он оказался здесь, в итоге, – ответила она. – Если теоретически у него здесь интерес, тебя это волнует?
– Если ты спрашиваешь разрешения начать охоту, я не стану напоминать, что ты согласилась пойти на свадьбу с моим поганым братцем или что Дэн – прожженный, неисправимый плейбой.
Я постаралась не обращать внимания на то, что, по ощущениям, при этих словах в мой живот словно вонзился ржавый хлебный нож.
– Охотиться буду не я. – Эм сделала паузу, чтобы подмигнуть Питу, моему соседу и местному почтальону почтенного возраста, который бочком пробирался к холодильнику. Бедного Пита чуть удар не хватил. – А ты.
– Это ведь Дэн! – Я развела руками, подчеркивая нелепость ее предложения. – Это Дэ-эн! Мы несколько лет вместе работаем, мы просто друзья. Ну, типа того. Я бы не смогла.
– Ну и что? – не уступала Эм. – Все меняется. Ты изменилась. А он высокий, красивый, и он здесь.
Должна признаться, в ее словах был смысл.
– Как я хочу запустить пальцы в его волосы… – Она потянула собственные волосы и немного взбила концы. – А глаза, Рейчел, большие карие глаза! Не говори мне, что ты его не хочешь!
– Эмили, я же ем! – Из меня бы вышел великий политик. Наверное.
– Рейч! – Хелена, моя верхняя соседка, вплыла в кухню с воздушными поцелуями и бутылкой водки. – Мне кажется, или на стене написано «Саймон – м…к»?
– Что-то вроде этого, – кивнула я, приняв информацию к сведению. – Нанесу, пожалуй, еще один слой.
– Зови, если потребуется помощь! – крикнул Дэн через комнату и пояснил кому-то: – Она красит так себе.
Он что, нас слышал? И Эмили слышал? Черт!
– Я просто ас! – возмутилась я. – Края-то я красила сама!
– Ну как скажешь. – И он вернулся к разговору с Мэтью. Я повернулась к Хелене, слегка раскрасневшись.
– Я видела в «Фейсбуке», что вы… э-э… разошлись. – Хелена неловко кружила вокруг да около. – Ты как, нормально?
Хелена – отличная соседка. Она забирала почту, когда мы уезжали, никогда не шумела, у нее всегда находилось для нас молоко или чайные пакетики. К сожалению, ее нельзя назвать ролевой моделью настоящей одиночки. Хотя Хелена очень красива, успешна и, насколько я знаю, вполне здорова, она хранит страшный секрет: ей вот-вот исполнится тридцать восемь. Заметив, как она смотрит на Дэна, я поняла, что тут тянуть резину она не расположена.
– Вполне. – Я не хотела посвящать Хелену в детали. Сегодня вечер Мэтью. По крайней мере до полуночи. Или пока я не допью виски, как уж выйдет. – Спасибо за сочувствие.
– Нам надо куда-нибудь вместе сходить. – Хелена дружески подтолкнула меня в бок. – Если, конечно, ты уже не нашла себе другого. – Новый пристальный взгляд на Дэна.
– Нет, я теперь официально одна, – отозвалась я. – Профессиональная одиночка.
– Классно. – Она приобняла меня за плечи и икнула. – Никто не знает, что такое одиночество, лучше меня. Я уже сто лет одна, дорогая. Преподам тебе основы.
На прощальное похлопывание по заднице я отозвалась веселым смехом. Сто лет одиночества. Как оптимистично!
– Рейч, у тебя телефон звонит. – Эм указала на телевизор, где вибрировал айфон. Метнувшись мимо «Шлюх из Джерси», я схватила телефон, игнорируя возмущение сидящих и столпившихся вокруг дивана зрителей, и убежала в спальню. Эсэмэска. От Итана. Я тычками отодвинула гору пиджаков и кардиганов на край кровати и присела на освободившееся место, чтобы спокойно почитать.
Прочитав сообщение, где говорилось: «Я обязательно пригласил бы тебя куда-нибудь», – я битый час писала, стирала, писала, редактировала, стирала и, наконец, отправила ответ. Общий смысл заключался в том, что с желаниями следует быть осторожнее, неужели у него нет девушки, а еще я часто разъезжаю по работе, так что прилет в Торонто не исключен. Что было правдой. Ну или почти. Меня очень интересовало, какой придет ответ. Я надеялась, что не всплывет тайное запретительное постановление, закрывающее мне въезд в Канаду.
«Привет! Веселишься, наверное, в субботний вечер. Ну и денек сегодня был! Произошел инцидент, закончившийся поединком гобоя со световым мечом. Учительский хлеб достается нелегко».
Очень мило.
«Почему я один? Хороший вопрос. Ответа я не знаю, иначе не куковал бы в одиночестве. В интересах полного раскрытия информации признаюсь, что у меня были серьезные отношения до начала этого года, но – не сложилось. Она уехала, а я не захотел. Остался один. Справляюсь я с этим плохо, иначе у меня были бы планы поинтереснее, чем субботним вечером гулять с собакой. А что у тебя на повестке дня, чтобы мне изойти слюной?»
Заложив волосы за уши, я начала печатать ответ. Эмили умерла бы со стыда, узнав, что можно сразу отвечать на сообщение от парня. Но ведь Итан такой милый! Как это возможно, что он по-прежнему такой лапочка? Мне хотелось показаться заинтересованной и остроумной, а не безголовой тусовщицей. Об инциденте в «Савое» я умолчала, что облегчило задачу. Боже, как тяжело писать эсэмэски! Как вообще люди женятся после интернет-знакомств?
«Привет! Слава Богу, пятница!»
Рыжая Рейчел поздравила меня с хорошим началом. Осталось настучать текст, не потратив на это целый час, как сегодня днем.
«Не нравится мне твоя работа. Ну что это – гобои, световые мечи? Надеюсь, ты получаешь надбавку за профессиональный риск? У меня сейчас вечеринка, празднуем день рождения приятеля. Он сидит на диване и смотрит порно для геев, а все приносят ему напитки. По-моему, он доволен».
На этом месте меня застопорило. Я изложила все, кроме части «какая ты лапочка!». Ну и как это писать, не свернув разговор на погоду или то, что он ел на обед? Надо ли продолжать? Я знаю, все это бесполезно. Интернет-флирт на больших расстояниях редко заканчивается чем-нибудь хорошим, но так не хотелось отказываться от приятного волнения, которое меня охватывало всякий раз, когда жужжал телефон.
«Общение с собакой – это отличный субботний вечер, особенно если сравнивать с днем рождения и порно. Надеюсь, на воскресенье у тебя не менее заманчивые планы?»
Я отослала сообщение, не дав себе времени на раздумья, и прилегла на кровать. Люблю своих друзей, которые пришли, забыв о своих делах, хотя их и предупредили в последнюю минуту, но мне остро требовалась минута для себя. Я устала. Быть одной – тяжкий труд. Устраивать вечеринки, наносить татуировки, ругаться с супермоделями, ходить на йогу, встречаться со всякими придурками, бегать по утрам, стричься и красить волосы, нарушать закон, продавать редкие пластинки бывшего бойфренда, тратить вырученные деньги на дизайнерское белье, делать ремонт, причем это все за одну неделю, – такая нагрузка способна лишить последних сил.
– Как ты тут? – Ко мне заглянула Эмили. – Все веселье пропустила.
– Да? – спросила я, не вставая.
– Нет, шучу.
Кровать легко качнулась, когда подруга плюхнулась рядом.
– Какое удобное ложе!
– И сколько места освободилось. – Я вытянулась, чтобы захватить и вторую половину матраца.
– Вот почему я никогда не разрешаю мужчинам оставаться на ночь, – сказала мудрая Эмили. – Всегда вызывай им такси, прежде чем они разлягутся.
– Беру обратно все свои слова, – сказала я, не открывая глаз. – Твой союз с моим братом заключен на небесах.
– Ха! – сказала Эм. – Посмотрим. – И замолчала на секунду. – Слушай, все в порядке? Вообще и с тобой в частности?
– Вроде да. Мне просто нужно передохнуть.
– Я очень тобой горжусь. – Эм нашла мою руку и пожала ее. – Ты держишься как профессионал.
– Интересно, о какой профессии ты говоришь?
Эм не успела ответить – на кровати между нами завибрировал телефон.
– Международный номер, – сказала она, вскакивая и выметаясь из спальни. – О-о-о!
Я резко села. Звонок из-за границы? Неужели?!
– Алло! – Сердце билось часто-часто, а во рту сразу пересохло, отчасти из-за выпитого виски.
– Рейчел?
Это был Саймон. Прошло восемь дней почти секунда в секунду, и вот он звонит.
– Привет, – прошептала я. Мне хотелось дать отбой, хотелось орать и сыпать ругательствами, но я не могла. Я только слушала.
– Я всю неделю хотел позвонить, – медленно начал Саймон. – Узнать, как ты.
– Сегодня день рождения Мэтью. – Я твердо решила выдержать все стойко. Где носит Рыжую Рейчел, когда она мне позарез нужна? – Мы празднуем.
– Ну, поздравь его от меня. – Саймон неловко кашлянул. – Слушай, я тут переговорил с риелтором и выставил квартиру на продажу. С сегодняшнего дня.
Он уже ведет переговоры о продаже? Я сжала трубку, не говоря ни слова и чувствуя, как она все сильнее раскаляется у моего уха.
– Если захочешь выкупить мою долю, это можно обсудить, – произнес Саймон тем же холодным, отстраненным тоном, как при последнем нашем разговоре. Видимо, это деловое окончание телефонного звонка «хочу побыстрее со всем развязаться».
Красноречие в решающие минуты никогда не было моей сильной стороной. Как доказал эпизод с Аной, я не могла считаться асом, способным сбить оппонента с ног не кулаком, а хлесткой фразой. Нелепо, но я не сумела придумать ответ и сейчас. Поэтому сделала единственное, на что меня хватило, – повесила трубку. Я просто ни о чем не могла думать в тот момент.
– Можно уже войти? – спросила Эм, стоявшая в дверях. – Что, Итан звонил?
– Саймон, – ответила я, глядя в стену. – Он хочет продать квартиру.
– Вот педик. – Эм прикусила ноготь. – А ты что сказала?
– Трубку повесила.
– Молодец! – Она через силу улыбнулась. – И что будешь делать?
– Ну, сегодня день рождения, в конце концов. – Я заставила себя встряхнуться. – Не позволю Саймону испортить мне такой вечер. Пошли, торт вынесем.
– Отлично! – Эм захлопала в ладоши и одернула мое платье. – Выглядишь потрясающе. Пошли ты этого м…ка в задницу.
– Пошел он в задницу, – повторила я. Фраза оказалась очень успокаивающей, особенно если повторять ее снова и снова.
– С днем рожденья тебя… – запела Эм, выключив верхний свет. Я осторожно семенила по гостиной, держа на отлете мой великолепный чизкейк. Вернее, держа на отлете мой слегка опавший с одной стороны, но вполне съедобный чизкейк. Это был первый торт, приготовленный мной после ананасовой шарлотки на уроке домашней экономики. С Божьей помощью чизкейк должен быть куда съедобнее. Гостей немного поубавилось, но Дэн еще не ушел – его зажала в углу Хелена. Мэтью царил на балу, сидя на диване, Джереми подносил ему напитки и закуски, а остальные улыбались. Вечеринка, несомненно, удалась.
– Где ты это взяла? – Реакция Мэтью на мой кулинарный опыт была не совсем той, что я ожидала. – Надеюсь, рецепт у тебя был?
– Она сама его приготовила, дуралей! – Эмили треснула его по затылку. – Закрой рот и ешь.
– Сама приготовила? – Глаза Мэтью засветились от признательности и выпивки. – Ты же чай заварить не умеешь!
– Да ладно тебе. – Я была слишком горда собой, чтобы обижаться. – И вряд ли он совсем несъедобный.
– Судить об этом буду я. – Мой друг собрал волю в кулак и отрезал ломтик, стараясь не задеть свечу. В комнате стало тихо. Мэтью отважно воткнул в чизкейк вилку и отправил в рот гигантский кусок.
– Он вовсе не плохой!.. Он же не плохой?
– Не плохой, – подтвердил Мэтью, в доказательство откусив второй раз. – Даже вкусный.
Вздох облегчения пронесся по комнате. Все заметно расслабились. Я не отравила именинника, можно продолжать веселиться.
– С почином… э-э… Рейчел, – сказал Джереми. Я кивнула в знак того, что меня действительно зовут Рейчел. Джереми знает Мэтью чуть ли не с детства, но до сих пор путает меня и Эмили. – Из тебя получится прекрасная жена.
– Ага. Это точно. Извини, я на минуту. – Ослепительно улыбнувшись, я умчалась в туалет, где заскулила так громко, жалобно и душераздирающе, что стоны Мэтью в тату-салоне не шли с этим ни в какое сравнение. В гостиной воцарилось оглушительное молчание.
– Джереми, ты идиот! – заорала Эмили, и вскоре я услышала ее голос, уже более спокойный, за дверью: – Рейч? Ты там как?
– Да не очень, – ответила я с элегантного сиденья – унитаза.
Отрывистыми шлепками я крутила рулон туалетной бумаги, пока пол не покрыли кремовые волны специально купленного трехслойного «Бархата».
– Можно мне войти?
– Боюсь, сейчас не лучший момент.
– Хелена говорит, ей очень сюда надо, – сообщил Мэтью.
– Хелена может сходить к себе. – О Господи, в моем голосе появились истерические нотки.
За дверью послышались приглушенные голоса, затем шаги, шарканье, хлопанье дверьми и снова тихое бормотание. Не заботясь о том, что подумают другие, я сосредоточенно сматывала туалетную бумагу обратно в держатель.
– Рейч, – сказала Эм из-за двери, – Мэтью и Джереми хотят потанцевать, так что все пошли в «Попстарз».
– Что, правда все? – Я попыталась представить почтальона Пита на буйной вечеринке геев. Вот и думай после этого, что знаешь своих соседей…
– Да. Но мне уже хочется спать, поэтому мы можем остаться дома и доесть чизкейк, если что-нибудь от него осталось.
Это был дипломатичный способ сказать: «Все ушли, потому что ты психуешь не по-детски, а я побуду с тобой, чтобы не допустить суицида» – с подтекстом: «Помни, ты приготовила вполне съедобный чизкейк! Это прекрасная причина продолжать жить!»
– Нет, ты тоже иди, – прохрипела я. – Я пока тут посижу, а потом присоединюсь к вам.
– Но мне вовсе не хочется…
– Эмили, уходи, – твердо сказала я. – Я хочу лечь отдохнуть, и под боком мне никто не нужен.
За дверью снова послышались приглушенные споры.
– Эй, Рейч, Эм едет в «Попстарз», бери такси и приезжай, если хочешь, ладно? – заорал Мэтью. В его голосе угадывалась искренняя радость. Он с самого начала был не в восторге от идеи домашней вечеринки. Если бы я не сидела в туалете, судорожно пытаясь мыслить здраво, то могла бы догадаться, куда его тянет.
Я улыбнулась и провела пальцем по краешку голубого подола. Прости, платье, ты заслуживаешь лучшей участи.
– Да шевелись же ты, корова полоумная, – прошипел Мэтью. Мне показалось, что при этом он преодолевал чье-то физическое сопротивление. – Это, ангелочек, я Эмили тороплю, чтобы не задерживалась. Уверен, ты справишься. Ждем тебя в «Попстарз».
– Пока. – Я постаралась ответить так, будто вовсе не плачу.
Дождавшись, пока входная дверь с грохотом захлопнулась, я встала посреди моря туалетной бумаги и очень звучно вздохнула. От этого мне стало лучше. Рыжая Рейчел в упор посмотрела на меня из зеркала, когда я открыла дверь и выглянула из туалета. Везде пустые стаканы, банки и грязные картонные тарелки. Ничто не обеспечит вам такой депрессии, как пейзаж после вечеринки. Придется делать уборку. Для этого надо переодеться. Дотянувшись до молнии, я расстегнула платье и стянула его с плеч. Вот оно, преимущество одинокой жизни, – можно расхаживать по дому в белье, и никто не увидит. Правда, и дела никому тоже нет. Я подождала, пока шелк мягкой волной упадет на пол, и выступила из небесно-голубой лужи. В ту же секунду в коридоре послышались шаги.
– Черт! – Дэн остановился на пороге, прикрыв глаза ладонью. Я не знала, что делать: испытать экстаз от счастья или умереть от унижения в своем новом вызывающем белье. Все-таки, наверное, лучше сверкнуть перед кем-нибудь в наряде стриптизерши, чем в старых панталонах. Дэн быстро стянул джемпер и кинул его в моем направлении. Я с трудом сообразила, что от меня требуется его надеть. Прикрыть, так сказать, наготу джемпером.
– Прошу прощения, – пискнула я, запутавшись в мягком кашемире. – Мне очень неловко. Я думала, все уже ушли.
– Я вернулся за ключами. – Дэн отважился посмотреть сквозь пальцы. – Дверь оказалась не заперта.
Я кивнула, глядя на мыски туфель. Да, неловко вышло.
– Ты как?
Я молча подняла глаза. Идиотский вопрос.
– Ты гораздо лучше, чем все это. – Дэн обвел рукой мою гостиную. Это он критикует мой ремонт или свою покраску? – Ты не какая-нибудь увядшая домохозяйка. Ты не скучная. Ты потрясающая.
– Я увядшая?! – У меня чуть ли не минута ушла на то, чтобы и вторая половина его речи дошла до сознания. – Я потрясающая?
– Да, но тебе еще есть над чем работать, – быстро добавил Дэн. – Нельзя заниматься исключительно местными контрактами только потому, что надо вовремя вернуться домой и приготовить чай бойфренду. По мне, так вся эта катавасия с вашим расставанием тебе только на пользу.
– Ага… – Я проигнорировала охватившее было меня сокрушительное разочарование и натянула джемпер до колен. – А если мне нравилось приходить домой и готовить чай бойфренду? – Я не стала говорить, что ни разу за пять лет не заварила Саймону чай. Как-то, знаете, к слову не пришлось.
– Может, тебе со мной в Сидней поехать? – спросил Дэн. – А то предлагают не визажистов, а всякое дерьмо.
Сидней! Мне бы сейчас взвиться к потолку от радости, но ноги словно приклеились к полу. Гостиная по-прежнему была освещена елочной гирляндой, недоеденный чизкейк стоял на столе между нами. Свечка потухла, черный фитилек согнулся.
– Я уже говорила с Вероникой, – призналась я. – Она обещала меня продвигать.
– Ты получишь этот заказ. Ты одна из лучших, – заявил Дэн, отклеиваясь от безопасного дверного косяка и подходя ко мне, закутанной в его огромный джемпер. Все-таки я коротышка. – И ты забавная, – продолжил он. – Ты умная, непредсказуемая, а после дополнительного обучения можешь пойти в подмастерья к средней руки маляру.
Вот тут я едва дара речи не лишилась.
– Спасибо.
– Тебе не обязательно жить по списку, чтобы быть классной. – Он стоял напротив, совсем близко. Настолько близко, что я заметила его небритость. Настолько близко, что я заметила темные круги у него под глазами. Настолько близко, чтобы я ощутила запах его шампуня. – У тебя появится новый бойфренд, не успеешь и глазом моргнуть.
Я моргнула.
И Дэн меня поцеловал.
Поцелуй был быстрым, мягким и мимолетным, но я все равно испугалась. Резко отпрянув, прикрыла ладонью рот и уставилась квадратными глазами в карие очи Дэна. Это определенно был поцелуй, а не неуклюжий наскок, как в «Савое». Губы соприкоснулись, это точно. Но Дэн не шевельнулся. Он стоял, глядя на меня мягкими карими глазами, со своими полными губами и длинными кудрями цвета темного шоколада. Он не извинился и ничего не сказал, а лишь взял мою руку, опустил ее и, задержав, поцеловал меня снова. И в этот раз я его не остановила.
Дэн погладил меня по щеке, а потом его пальцы скользнули к моим волосам, осторожно в них пробравшись. Его губы были мягкими, нежные поцелуи быстро начали складываться в нечто, на что живо откликнулось мое тело. Не в силах забыть, что следовало бы смотать рулон туалетной бумаги обратно, я с радостью сконцентрировалась на этой мысли. И совсем не думала о том, что прямо сейчас обнимаю Дэна за шею, перебирая его кудри, и даже встала на мысочки, чтобы отвечать на его поцелуи. Безумие какое-то. Я целовала Дэна! Но сердце билось так сильно, а кровь так громко отдавалась в ушах, что заглушала голосок в голове, твердивший, что все это глупо, что я просто перебрала виски и утром буду жалеть. Я не находила слов, чтобы заставить Дэна остановиться. Потому что мне не хотелось, чтобы он останавливался.
И вот мои ноги оторвались от пола – и я оказалась на моем большом мягком диване, а сверху сразу ощутила вес Дэна. Его губы не отрывались от моих, а руки блуждали по телу, забравшись под мягчайший кашемировый джемпер и остановившись на моих бедрах. Сначала.
– Сколько же я об этом думал… – прошептал Дэн, начиная проделывать дорожку поцелуев от моего уха вниз по шее.
Я по-прежнему не находила слов, но неровного дыхания вроде бы было достаточно. Вместо слов я с неохотой выпустила густые кудри и принялась гладить широкие плечи, обводя рельефные мускулы его спины. Таскать оборудование для фотосъемки – прекрасная тренировка, никакой качалки не надо. Какой он могучий, сильный… Ослабив галстук, Дэн расстегнул две верхние пуговицы, и теперь его руки гладили меня уже везде.
– Ой! – пискнула я, с удивлением открывая глаза. – Холодные руки.
