Текст книги "Я люблю… тебя!"
Автор книги: Линдси Келк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Глава 5
Уничтожив шесть пакетов жареной картошки, три бутылки вина и проведя два часа в горячих дебатах, мы были невероятно пьяны, но существенно продвинулись со списком. В который не вошел поход на почту.
– Ладно, ладно, ладно, давайте еще раз с самого начала. – Мэтью поднял последнюю салфетку, еще не покрытую раскритикованными черновиками моего плана на ближайшее будущее. Десятка финалистов среди важных дел, которые мне предстоит провернуть, прежде чем я смогу с полным правом объявить себя одинокой и независимой. Я так и не поняла, почему Эмили считает, что я стану более полноценной одиночкой, если выучусь жонглировать, но друзья очень старались. Мэтью откашлялся и не без пафоса начал:
– Пункт первый: «Смена имиджа».
– Не смена имиджа, – перебила Эмили, – а полная трансформация. Мы изменим твою прическу, одежду, макияж, переделаем квартиру – в общем, все.
– Я и сама хотела подстричься, – призналась я. Да и гостиная нуждается в покраске. Если я сдержусь и промолчу, у меня появятся шансы заполучить двух маляров бесплатно. Халява, сэр. – Дальше что?
– Регулярные тренировки, – объявила Эм, отбирая у Мэтью ручку и вписывая пункт, который я пыталась убрать из перечня еще две бутылки назад. – Никаких споров. Это важно. Сейчас ты тощая и невзрачная, но если не будешь сгонять жир с задницы, а ты не будешь, пока кто-нибудь не заставит, то однажды проснешься толстой. Поверь, тренировки тебе понравятся!
– Значит, я уже не смогу посидеть на диване после целого дня работы, а должна буду тащиться в ужасный спортзал-потогонку, полный ужасных потных людей, которые осудят меня за неспособность продержаться на беговой дорожке больше десяти минут, и выкладывать шестьдесят фунтов в месяц за такое удовольствие?
Этот аргумент выручал меня много лет. К сожалению, Эмили оказалась не так проста.
– Ладно, без спортзала обойдемся, но, подруга, этот пункт в списке! – Она погрозила мне пальцем. – И не спорь! Наше правило – ты не имеешь права оспаривать список.
– Написали – выполняй, – подхватил Мэтью. – Отсюда третий пункт: «Совершить что-нибудь экстремальное».
– По-моему, все будет намного проще, – икнула я, – если ваши пункты расписать в деталях. Вот этот, например, можно интерпретировать очень широко. То, что я сочту экстримом, тебе покажется нормальным. – Я указала бокалом на Мэтью. Отчего это моя рука вдруг стала такой тяжелой?
– Даже не начинай, – покачал головой Мэтью. – Если на то пошло, я совершал действительно ужасные поступки вместе с действительно ужасными людьми.
– Ну, сойдет какой-нибудь прыжок с тарзанки, – не дала нам сменить тему Эм. – Никто от тебя не требует переехать в Австралию или побрить голову.
Что? Как так прыжок с тарзанки? У меня появились серьезные сомнения в законности списка.
– То есть вы требуете от меня за две недели побороть врожденный страх высоты и сигануть с вышки башкой вниз? – Я опустила голову на стол. Фу! Как липко! – Это чересчур.
– А легких путей никто не обещал. – Мэтью поднял мою голову, ухватив за конский хвост. – Список тебе самой докажет, на что ты способна.
– Но мне казалось, будет весело…
– Еще как будет, – хором заверили друзья.
Я плюс высота не равно веселью. Все это наводит на мысль о памперсах для взрослых и сеансах психотерапии. Я даже в «Олтон-тауэрс»[12]12
«Олтон-тауэрс» – знаменитый парк развлечений в Лондоне.
[Закрыть] на аттракционы сажусь, только выпив вина. На что, кстати, там смотрят косо. Ничто не объяснит вам доступнее, чем расставание с содержимым вашего желудка прямо на «Обливионе»[13]13
«Обливион» – почти вертикальная горка в «Олтон-тауэрс».
[Закрыть], что в луна-парк нельзя проносить алкоголь ни внутри, ни в сумочке.
– После этого ты почувствуешь себя в миллион раз сильнее, – продолжала Эм. – Между прочим, ты сама сказала, что хочешь разобраться с делами до папиной свадьбы. Мы тебя не заставляли.
Четвертая свадьба моего папаши состоится через неделю, и мне требовался кавалер. Я ни под каким видом не могла появиться на торжестве в одиночестве – злобная тетка Беверли непременно ехидно поинтересуется, где же мой дружок, и примется рассказывать о троих прелестных детках моей двоюродной сестры. Я уверена, что именно Беверли наплела моей бабке, лежавшей на смертном одре, что я лесбиянка. Но о временных рамках я высказалась, увидев второй вариант списка, где были пункты «носить туфли на каблуках каждый день в течение месяца» и «научиться готовить». О том же, чтобы рисковать жизнью в угоду приятелям, речи не было. Может, будет проще перед свадьбой просто нанять мужчину из эскорт-агентства? Может, мы полюбим друг друга. Может, еще нашим детям будем рассказывать. А может, я подцеплю от него что-нибудь ужасное и вообще не смогу родить. Хм… Черт с ним, список как-то надежнее.
– Ладно, а четвертый пункт?
– Ой, это просто прелесть, – сказала Эмили. – Найти кавалера, чтобы прийти с ним на свадьбу твоего папаши. Тогда ты будешь в полном порядке.
Я вообще-то собиралась попросить фотографа Дэна сыграть эту роль, но позволила Эм внести в список четвертый пункт. Понадобился целый пакет «Кеттл чипс», чтобы уломать ее отказаться от идеи моего анонимного секса с незнакомцем и согласиться на парня без контактов третьего рода, поэтому сейчас я сочла за лучшее промолчать. Даже с Дэном пункт будет засчитан, правильно? Ведь, строго говоря, я приду на папину свадьбу не одна.
– Пункт пятый: «Сделать что-нибудь, чего он бы не одобрил», – объявила Эм. – Повторяться нельзя. Второй прыжок с тарзанки считаться не будет. Нужно придумать что-то совершенно новое.
– Запишите сразу – пункт пятый: «Испугаться до смерти». Что уж тут мелочиться?! – Я надулась. Но ненадолго. Саймон не предъявлял каких-то жестких требований и не настаивал на ограничениях. Скорее он был слишком ленив, чтобы удерживать меня или останавливать, а я ни разу в жизни не увлекалась чем-нибудь настолько, чтобы испытывать его терпение. Вот разве что… Хочу сделать татуировку. – Я взяла салфетку и внесла это в список. – Саймон терпеть не может тату. Я работала с одной моделью, у нее на спине была роскошная цветущая сакура. Мне тоже очень захотелось чего-нибудь этакого, но я не сделала из опасения, что Саймон не одобрит.
– Вот видишь? Отличная идея! – Мэтью поднял бокал ровнее, чем Эмили, и дописал на салфетку: «Тату». – Поздравляю, у тебя будет татуировка. Шесть! – крикнул он. Разгар дня, а мы уже пьяны до неприличия. Ну и плевать, у меня, может, неприятности. – «Купить что-нибудь безумно дорогое и только для себя».
– Как твой скутер «Веспа»? – спросила я как можно более невинно. Собранные в хвост волосы вдруг налились свинцовой тяжестью. Так, ясно, мне уже хватит.
– Именно как мой скутер «Веспа», и не ждите, что я отступлю. Подумай о деньгах, потраченных на дни рождения и подарки к Рождеству. О поездках к его вшивой семейке. О свадебных презентах его вшивым друзьям. Ты имеешь полное право купить что-нибудь именно себе в качестве бальзама на раны.
– Можно, я тоже что-нибудь себе куплю? – осведомилась Эм.
– Нет, – отрезал Мэтью. – Ты и так законченная эгоистка.
– Давайте дальше, – поспешно перебила я. – Еще что?
– Я все-таки настаиваю, чтобы ты написала письмо. – Эм, слава Богу, была уже слишком пьяна, чтобы обращать внимание на выпад Мэтью. – Мы выбросили этот пункт из окончательного варианта, но я считаю идею хорошей. Это поставит окончательную точку.
– Ладно! – махнула я рукой. – Напишу я вам это письмо! – Писать я, кстати, была совершенно не расположена. Зачем терять драгоценный свободный вечер, тревожа то, что остальные пункты списка были призваны успокоить? Мне полагалось забыть о Саймоне, а не плакаться в клочок бумаги «Бэзилдон Бонда»[14]14
«Бэзилдон Бонд» – компания, выпускающая элитную писчую бумагу и конверты.
[Закрыть]. Но раз задача в списке, ее выполнение обсуждению не подлежит. – Следующий пункт выбираю я. Хочу куда-нибудь съездить.
– Поезжай. – Эм вдруг поднялась и замерла, пошатываясь. – Мне надо в туалет.
– Замечательно. – Мэтью снова завладел ручкой, пока Эм с грацией пьяного жирафа выбралась из-за стола и поплелась через бар. – Поезжай, но, чур, туда, где еще не бывала. Куда тебе хочется съездить?
– А можно пока не уточнять? – Заманчивые названия сразу возникли в мыслях. В мире столько интересного… – У меня же всего две недели. Да и Милтон-Кейнс[15]15
Милтон-Кейнс – город с самым длинным в Европе торговым центром (3 мили).
[Закрыть], наверное, не считается.
– Ты должна воспользоваться паспортом, – сказал Мэтью. – Это единственное условие. В паспорте должна появиться отметка.
Если выпрыгнуть из самолета, это приведет к неизбежной и быстрой смерти, но за две недели успеть смотаться куда-то, где на границе ставят штамп? Ерунда. Но интересно…
– И как это сделать? – Я надеялась услышать разумное предложение, после которого мы не проснемся пьяными на пароме, плывущем в Норвегию.
– Не знаю. Может, договоришься о работе за границей? – пожал он плечами. – Ездить по миру – дело нехитрое.
Честно говоря, я уже так давно отказываюсь от заказов, связанных с поездками, что мой агент Вероника, терпеливая, но прекрасно владеющая ненормативной лексикой, перестала мне их предлагать. Не потому, что не подворачивалась работа или не требовался именно мой талант (помилуйте, какая там скромность, я пьяна!), просто я не хотела оставлять Саймона одного. Сейчас это кажется полнейшей глупостью. Позвоню-ка я Веронике, пожалуй. Не повредит.
– Я еще кое-что придумала! – восторженно завопила Эм, пробираясь к своему месту, едва не падая на Мэтью. – Тебе нужно купить вибратор!
Несмотря на яркий румянец, уже игравший на моем носу и щеках от выпитого, я покраснела с головы до ног. Откуда ей знать, что у меня нет вибратора?
– Откуда тебе знать, что у нее нет вибратора? – спросил Мэтью. Мне польстило, что он прочел мои мысли, но одновременно шокировало, что он не упал в обморок от стыда. Значит, пьян сильнее, чем кажется.
– Поверь мне, – покачала головой Эм, – вибратора у нее нет. Ведь нет?
– В список это не включать, – потребовала я. – Не включать. В. Список!
– Тогда сама предлагай. – Эм откинулась на спинку стула. – У меня идеи кончились. А может, я уже совсем пьяная. Или и то и другое.
Я видела – Эм до сих пор дуется, что в список не внесли секс с кем попало в качестве мести Саймону, но такое я ни за что не впишу. Я готова следовать их советам в разумных пределах, но не желаю снимать трусы неизвестно перед кем. Более того, я убеждена: в ближайшее время снимать трусы мне придется исключительно в туалете. Боже, как все это грустно… Может, все-таки купить вибратор?
– Как насчет того, чтобы «отыскать свою первую любовь»? – предложила я. – Может получиться интересная история. В пятнадцать лет я по уши влюбилась в мальчика, а он взял и переехал. Вдруг это будет классный опыт?
Эм по-прежнему сидела с недовольным видом, но Мэтью заинтересовался.
– Мне нравится, – сказал он после пары глотков. – Вроде как описать полный круг. Напомнить себе, что жизнь была и до кретинской морды и на морде не закончится.
– По-моему, это фигня, – начала Эмили, но опоздала – пункт уже вписали.
– Итак, – начал Мэтью, загибая пальцы, – у нас в активе новый имидж, тренировки, прыжок с тарзанки или что-нибудь аналогичное, татуировка, кавалер на свадьбу, покупка чего-нибудь непристойного, но не вибратора, письмо кретинской морде…
– Обязательно его так называть?
– Да, – не задумываясь, ответил Мэтью. – Что-нибудь купить для себя, съездить туда, где ты не бывала, отловить первую любовь…
– …и переспать с ним.
Я поперхнулась и выплюнула вино на стол.
– Эмили, ты не помогаешь, – с ужасом сказал Мэтью. – Итого девять пунктов.
– Не хочу девять! – возмутилась я. – Должно быть десять, круглое число.
– Невроз крепчал, – вздохнул он. – Ладно, еще один.
Мы молча пялились друг на друга, а у меня в голове одно желание сменялось другим. Научиться играть на гитаре. Появиться в реалити-шоу. Поплавать с дельфинами. Поучаствовать в марафонском забеге. Переспать с представителями всех родов войск. Переспать с каким-нибудь рок-музыкантом. Завести кошку. Записаться в волонтеры благотворительной организации… Так, меня уже можно добивать из жалости. Не успела я или Мэтью открыть рот, как Эмили нарушила молчание.
– Преступление, – выдала она, и ее глаза заблестели. – Ты должна нарушить закон.
– Не смеши! – Я даже не подняла глаза от моего такого манящего вина. – Еще не хватало. Не буду ничего нарушать.
– Вообще-то… – тихо начал Мэтью.
– Заткнись! – бросила я. – Не буду нарушать закон. Я даже скоростной режим ни разу не нарушала, и тебе это известно!
– Вот именно поэтому и нарушишь, – сказал он, преспокойно вписывая строчку на краешек салфеточного квадрата. – Чудесно.
– Ничего себе! – Я изумленно протерла глаза, пытаясь сфокусировать расплывающееся изображение. – Как ты мог? Мэтью, кроме шуток?
– Мы присутствуем при рождении новой Рейчел Саммерс, – ответил он, с пафосом помахав салфеткой, показывая, что сушит ну вот нисколько не влажные чернила, – хладнокровной нарушительницы законов и тусовщицы международного масштаба Рейчел Саммерс.
– Тату не забудь, – буркнула я. – Если я стану преступницей, у меня появятся тюремные татуировки.
– Все будет очень весело! – Эмили надорвала последний уцелевший пакет чипсов. – Все. Будет. Очень. Весело.
Я взяла у Мэтью салфетку, внимательно прочитала и спрятала в сумку. Боже, на что я подписываюсь?
– Кто веселиться-то будет, вы или я?
Мэтью посмотрел на Эм, с трудом повернувшуюся к нему.
– В первую очередь мы, – сказал он, после чего кивнули оба. – Мы, конечно.
Когда Эмили высосала последние капли из бутылочного горлышка, стало понятно, что пора отчаливать. Мы поднялись. Цепляясь друг за друга, обрели некоторую устойчивость и, выстроившись в неожиданно четкую линию, вышли на улицу, сощурившись от заходящего солнца. Я смотрела на небо, не понимая, почему до сих пор не стемнело, – казалось, мы на ногах целую вечность. Я давно не напивалась днем, и меня посетило сосущее предчувствие, что это только начало, а вовсе не конец. Еще у меня возникло предчувствие, что меня вот-вот вырвет.
Против всех ожиданий, мы добрались до дома, не заблудившись и никого не потеряв, и втроем рухнули на диван. Минут через пять Эм и Мэтью отключились. Эмили громко храпела, положив мне голову на плечо. Мэтью пристроился с другого бока, положив ноги мне на колени, а я смотрела в зеркало напротив. Ничего не изменилось. Диван по-прежнему красный, бабушкино зеркало по-прежнему висит над камином, сырое пятно в углу по-прежнему требует заботы о себе. Ничего не изменилось, однако все стало по-другому. Осторожно сдвинув половинки «сандвича» – пьяных подругу и «подружку», – я на цыпочках прошла в кухню выпить воды. Стаканы по-прежнему в буфете, холодный кран по-прежнему тепловатый. Я жадно осушила стакан, налила другой и прислонилась к кухонному столу. В пабе все шло хорошо. У нас было чем заняться (мой список), были рыбные палочки и, что немаловажно, вино. Но сейчас я дома, грустная реальность напомнила о себе. Почему-то я в глубине души ожидала, что увижу Саймона на диване перед телевизором, где идет «Окончательная оценка», и с хрустящими «Доритос», как всегда по субботам. Но Саймона не было. В квартире было пусто. Так теперь будет всегда. При этой мысли я почувствовала, что вода, попав в желудок, неудержимо поднимается вверх.
Слава Богу, квартира маленькая – я успела добежать до туалета. Мало что я так ненавижу, как рвотный процесс (поэтому и редко напиваюсь). Утвердившись возле раковины, я ополоснула лицо и посмотрела в зеркало, убеждая себя, что обжигающие слезы, катившиеся по щекам, вызваны рвотными спазмами.
– Хватит, – сказала я тихо. Пусть я пьяна средь бела дня в субботу, но меньше всего мне нужно, чтобы кто-то услышал, как я разговариваю сама с собой. – Больше никаких слез.
На флаконе детского шампуня «Джонсон и Джонсон» этот слоган выглядит убедительнее, но я заставила себя в это поверить. Не буду больше лить слезы из-за человека, распрощавшегося со мной запиской. Не буду держаться за того, кто решил, что пять лет жизни можно зачеркнуть неполными четырьмя предложениями. Не стану страдать из-за кого-то, кто плюнул мне в душу и счел нормальным заодно прихватить мою зубную пасту. С меня хватит.
Вернувшись в гостиную, я с ногами забралась в кресло, покачав головой при виде Пьяного и Еще Пьянее. Тяжело им достался мой разрыв. Стараясь не разбудить друзей, я достала из сумки список и перечитала еще раз. Да не буду я ничего такого делать! Ни разу в жизни за двадцать девять лет мне ничего подобного в голову не приходило. И я не из тех девушек, кто станет заниматься подобными вещами! Тут я невольно задумалась: а какая девушка согласится все это проделать?
И мне немного захотелось это выяснить.
Глава 6
– Бодрое утро!
Я повернулась в кровати на бок и навалилась спиной на что-то мягкое.
– По-моему, в списке нет ничего об однополом сексе, – пробормотала Эмили.
– Не волнуйся, ты не в моем вкусе, – буркнула я. Что Эмили делает в моей кровати? И где Саймон?
И почему мой мозг словно вынули, просушили в барабане без единой капли антистатика и сунули обратно в черепную коробку, надавив на нос?
О!
Вспомнила.
– Еще слишком рано, – сказала я в подушку, перекатившись на живот. Может, если лежать носом вниз достаточно долго, можно впасть в состояние комы? Будет приятный долгий сон. О, благословенная кома! Так, подумала я, открыв глаза, надо подниматься и что-то делать, а то так и с ума сойти недолго. Желать себе впасть в кому – это, знаете ли, слегка того. – Я хочу отлежаться.
– Уже почти десять часов, и так отлежалась, – отрезала Эм, подпрыгнув на кровати и соскочив на пол, как щенок лабрадора из рекламы собачьей еды. – Сегодня первый день твоей новой жизни. И это замечательно. А ну-ка поднимайся!
Я ощутила на щеках солнечные лучи и решила обязательно купить светонепроницаемые шторы как можно быстрее, ну просто первым делом. Вот тебе, Слоненок, и первая выгода[16]16
Аллюзия на сказку Р. Киплинга «Почему у слоненка длинный хобот?».
[Закрыть].
– Что-то мне плоховато. – Я свесила ноги с кровати в надежде, что они как-нибудь стянут меня на пол целиком. – Это обязательная часть жизни одинокой женщины?
Эм сладко потянулась и кивнула:
– Надо повышать твою алкогольную толерантность. Я поставлю чайник. А ты проверь, Мэтью встал или нет.
Отключившись на диване ночью, я плохо помнила остальное. Вроде бы просыпалась второй раз часов в семь, меня снова вырвало, я выпила чаю, заказала пиццу и поиграла в «Отгадай, кто умрет», когда Мэтью включил сериал «Катастрофа». Дневное похмелье самое тяжелое. Взяв с меня слово, что я не засну в слезах, Мэтью и Эм позволили мне завалиться спать. Все это несколько смяло традиционный субботний ритуал, состоявший из стирки, просмотра DVD и похода в пиццерию, чтобы успеть вернуться к «Матчу дня». Зевая, я зачесала назад падавшие на лицо пряди и стянула непокорные космы на затылке. Странно, но вчера мне было намного веселее, чем в любые выходные за несколько лет. Впрочем, «веселее» – не то слово. Мне было гораздо интереснее.
Деревянные полы в спальне всегда холодные, даже солнечным утром вроде сегодняшнего, но когда я заставила себя встать, холод ощутила только одна подошва. Вторая нога стояла на чем-то мягком. На чем-то белом. Я снова плюхнулась на кровать и подняла то, что оказалось футболкой Саймона. Должно быть, улетела под кровать во время нашей пятничной секс-эскапады. Закрыв глаза, я вцепилась в ветхий хлопковый трикотаж, стараясь дышать медленно и ровно. Накануне я не разрыдалась перед сном главным образом потому, что у меня не было сил. Первая мера самозащиты моего организма – отключиться и поспать, но сегодня такое мне не светило. Меня ждали дела.
– Что сначала – душ или чай? – Эм заглянула в дверь. – В ванной комнате Мэтью, иди после него, если хочешь.
Я сунула футболку в наволочку и поспешно встала. Дневное похмелье незаметно перешло в утреннее. Уф…
– Душ, – сказала я, желая поскорее выйти из комнаты и оказаться как можно дальше от футболки Саймона. – Непременно душ.
Чашка чаю неминуемо приведет к разговору. Разговор неминуемо коснется Саймона. Разговор о Саймоне неминуемо вынесет мне мозг. Надо отвлечься. Обернутый полотенцем гей ростом под потолок не совсем то, о чем я думала, но именно такое зрелище ждало меня в гостиной. В принципе тоже отвлекло. Правда, не так сильно, как список дел, которому полагалось стать для меня пропуском в независимую, самостоятельную, одинокую жизнь.
– Господи, сколько же мы вчера выпили? – Мэтью потер переносицу и откинул мокрую голову на спинку дивана. – Вечером… Скорее днем. Давно мне так худо не было.
– Значит, нам с тобой нужно повышать толерантность к алкоголю, – сказала я, избегая смотреть в зеркало, но прежде чем успела отвернуться, из зеркала на меня уставилось огородное пугало типа кладбищенского сторожа. – Но как Эм выдерживает?
Подхватив мятую салфетку, я устроила привал на диване рядом с Мэтью. Он сидел, еще разгоряченный после душа, и от него пахло чистотой. А от меня – пороком.
– Готовишься к прыжку с тарзанки? – спросил он, глядя на список.
– Может, не сегодня, – ответила я, соображая, с чего начать. Хм…
– Согласись, спьяну мы генерируем гениальные идеи!
Новый имидж. Тренировки. Прыжок с тарзанки. Татуировка. Кавалер для свадебного торжества.
– Все-таки очень важно не давать резать вены в первые двадцать четыре часа.
Купить что-нибудь для себя. Написать письмо бывшему бойфренду. Путешествовать. Разыскать свою первую любовь. Нарушить закон.
– В душе справишься сама или нужна дружеская помощь? – не унимался Мэтью. – Отсюда вижу – тебе пора брить ноги, а сейчас с тебя станется перерезать бритвой что-нибудь важное.
– Не перережу, – пообещала я, положив салфетку на кофейный столик и направившись в ванную. – Можешь мне поверить.
Зеркало еще было запотевшим после омовения Мэтью, который вечно торчит в ванной по три часа, но быстрый мазок ладонью по стеклу позволил оценить серьезность ситуации. Стянутые в неаккуратный хвост соломенно-желтые волосы, вялая кожа, вчерашняя футболка. Будучи визажисткой, я привыкла критически рассматривать чужие лица под разным углом, стремясь ни более ни менее – к совершенству, но никогда не оценивала с профессиональной точки зрения себя. Если быть объективной, что я вижу? Серая вялая кожа, красные опухшие глаза, овал лица не виден, его скрыли волосы. Ох уж эти волосы! Никогда не позволила бы модели на фотосессии так выглядеть. Это ужасно. Отвратительно. А Саймону нравилось. Я вдруг почувствовала, что не могу выносить тяжесть своих волос, что они просто тянут меня к земле. Не желая больше видеть эту длинноволосую блондинку, я открыла шкафчик, схватила ножницы из набора первой помощи и откромсала свой хвост сразу под заколкой. В зеркале я увидела себя с ножницами в одной руке и пучком волос длиной два фута – в другой.
– Мэтью!!!
– Что? – Он осторожно посмотрел в узенькую щелочку. – Ты голая? Паук заполз, что ли? Ты уже разделась?
Я развела руки в стороны. Заколка соскользнула с остриженной головы и звучно ударилась о плитки пола. Концы волос с вызовом затрепыхались высоко над плечами. Не скажу, чтобы мне это шло.
– О Иисусе сладчайший! – Мэтью зажал рот ладонью, глядя на мое отражение квадратными глазами. Расширенными, непонимающими и слегка безумными. – Ты что наделала? Эмили!!!
Нижняя губа у меня задрожала, я не могла выпустить из рук ни ножницы, ни хвост. Я отвернулась от зеркала, не осмеливаясь оглянуться.
– Не знаю, – прошептала я. – Наверное, с ума сошла?
– Да нет, ты максимум как героиня «Прерванной жизни»[17]17
«Прерванная жизнь» – фильм с участием Анджелины Джоли и Уайноны Райдер, которые играют пациенток психиатрической клиники.
[Закрыть]. Но это вполне логично, – сказал Мэтью, с опаской отбирая у меня ножницы. – Что ж ты меня не попросила, Анджелина?
– Ужас, да? – спросила я, заранее зная ответ.
– Рейчел! – вскрикнула Эмили, появившись за спиной Мэтью. – Твои волосы!
– Выглядит отлично. – Положив ножницы на полку повыше, чтобы я их точно не достала, Мэтью мягко отобрал у меня несчастный хвостик. – Я… э-э… дай это мне.
– Я не смогу выйти на улицу в таком виде, – писклявым голоском выговорила я, боясь тронуть оставшиеся пряди из опасения, что они тоже отвалятся. – Я похожа на мальчика. Господи, я похожа на Джастина Бибера[18]18
Джастин Бибер – молодой канадский поп-певец и актер.
[Закрыть]!
– Это он выглядит как девчонка, – сказала Эм, заботливо обняв меня за плечи и не позволяя повернуться к зеркалу. – Тебе очень идет. Правда. Мы же в любом случае решились на перемены!
– Да, что-то менять необходимо, – отозвалась я. Голова стала такой легкой, что, казалось, могла отделиться от плеч и взлететь воздушным шариком. – Все равно новый имидж в списке.
– В списке? – Эм пальцами расправляла концы моих волос. – Ты это из-за списка сделала?
Я кивнула.
– Поня-я-ятно… – протянула она, неистово дергая Мэтью за рукав.
– Прежде чем прыгать с крыши на тарзанке, прими душ, вымой голову и оденься, – приказал Мэтью, шлепнув Эмили по руке. – Нормально все!
– Да уж, – сказала она, подергав за концы моих волос. – По крайней мере сэкономишь массу времени на сушке.
Вот тебе, Слоненок, и вторая выгода.
Вымывшись и насмотревшись в зеркало, я завернулась в пушистый банный халат и приготовилась к дружескому насилию, наверняка ожидавшему меня в гостиной. Мэтью и Эмили молча сидели на разных концах дивана, а между ними лежала вчерашняя исписанная салфетка.
– Итак… – Мэтью указал на свободное кресло. Я послушно села. – Стало быть, ты серьезно относишься к спискам дел?
– Да, – пожала плечами я. – Как-то не думала, что это шутка.
– И что, ты правда решишься на прыжок? При том что даже лампочки тебе меняла я, когда Саймон был в отъезде? – спросила Эмили. – И действительно нарушишь закон?
– Прыжок с тарзанки или что-то в этом роде, – напомнила я. – Ну да, решусь. Вооруженное ограбление замышлять не стану, но какое-нибудь несерьезное преступление, пожалуй, совершу. Если пункт в списке, я его выполню. А раз вы несете ответственность за появление в списке почти всех пунктов, то будете мне помогать.
– Рейчел, я должна тебе кое-что сказать. – Эмили подалась вперед и взяла меня за руку. – Я за всю мою жизнь еще так не гордилась знакомством с тобой.
Мэтью схватился руками за голову:
– Я, конечно, всячески поддерживаю Эмили, но, может, все-таки не стоит? Я тоже знаю, как тяжело порой дается расставание, но бросаться в крайности, совершать что-то экстремальное – по-моему, это чересчур.
– А если мне сейчас требуется что-то хоть немного экстремальное? – ответила я. – Я сто лет ни в какие крайности не бросалась.
– Ты хотя бы в нарушение закона всю душу не вкладывай, – с сомнением отозвался Мэтью. – Неохота видеть ваши физиономии в новостях в связи с неудачной попыткой ограбления банка.
– Да что ж мы, по-твоему, даже банк ограбить не способны? – обиделась Эмили.
Я пересела с кресла на диван и обняла лучших друзей.
– Вот почему мне нужна ваша помощь. Я хочу все это сделать. Вы оба правы: я никогда не жила одна и не знаю, как живут одиночки. Я не хочу идти на папину свадьбу с жалким видом, как несчастная, которая две недели слушала рок-баллады восемьдесят девятого года, десять раз смотрела «Дневник Бриджит Джонс», плача и приговаривая: «Со мной такого не случится», – и лопала мороженое, пока не впала в диабетическую кому.
– Это и вправду был бы экстремальный результат, учитывая, что у тебя и диабета нет, – сказал Мэтью. – Можешь, кстати, элементарно не пойти на свадьбу своего отца – похоже, она не последняя.
– Ужас в том, что он женится в четвертый раз, а я даже не помолвлена. – Я пригладила пальцами короткие влажные волосы. – Мне двадцать восемь, меня вопросами замучают, если я приду одна! Зато если мой брат явится с какой-нибудь шлюхой, которую накануне склеил в клубе, все решат, что это очаровательно.
– Кстати, – смущенно кашлянула Эм. – Насчет твоего брата…
– Не сейчас, миз Стивенс. – Мэтью крепко, по-мужски обнял меня. – В таком случае нас ждет масса работы, не правда ли?
– Еще как ждет. – Я тяжело поднялась с дивана, краем глаза поймав мелькнувшее в зеркале отражение моих стриженых волос. – Огромная работа.
* * *
Одно из преимуществ профессии визажиста – это полезные связи в индустрии красоты, которыми я еще ни разу не пользовалась. Так что всего за час с помощью каких-то нескольких эсэмэс я смогла записаться в элитный салон к первоклассному стилисту. Поскольку Мэтью ну совершенно не интересовался прическами, макияжем, одеждой и прочими женскими штучками, его оставили дома, поручив уничтожить следы присутствия Саймона, выбросить его вещи, поменять замки и подготовить квартиру к косметическому ремонту. А я приступила к выполнению ответственной задачи. К концу дня мне хотелось почувствовать себя новой женщиной. Если Саймон не видит меня в своей жизни, пусть убирается из моей. Не обошлось без колебаний по поводу смены замков, но мысль о том, что бывший бойфренд может прийти, когда ему захочется, вызвала у меня настоящую тошноту.
Примерно такую же реакцию вызвали у Тины Морган, звездной стилистки (если считать звездами актеров «Холлиокс»[19]19
«Холлиокс» – молодежный сериал.
[Закрыть]), мои волосы.
– Просто жуть, Саммерс, – захохотала она, дыша табаком, когда я уселась в кресло в парикмахерской. – Кто тебе такое сделал?!
– Я сама. – Тину я знаю с колледжа, у нее настоящий талант. С макияжем ее работы вы будете похожи на пьяную участницу группы «Пуссикэт доллз», но прически – высший класс.
– Ну естественно, у тебя же вечно двойки были за парикмахерское искусство. – Она оттянула мои волосы за кончики, проверяя длину. – Я столько лет помирала от желания добраться до твоих волос! Эх, облажалась ты с ними по полной программе.
Какая все-таки жалость, что талант Тины сочетается с полным отсутствием навыков общения, в связи с чем она по сию пору завивает наращенные волосы всяким звездным женам и подругам в салоне неподалеку от Риджент-стрит, а не работает со звездами первой величины где-нибудь в Лос-Анджелесе. Но сегодня мне это на руку. Ее белые как поролон волосы, ядовито-розовая помада, тесные, как леггинсы, синие джинсы и губы размером с остров Гернси меня не остановили: я не сомневалась в успехе.
– Да, облажалась, но зато и тебе выпал шанс. – Я глубоко вздохнула и заставила себя произнести страшные слова: – Хочу полностью измениться. Делай со мной что хочешь.
Тина отступила на шаг:
– Что, вот прям-таки все?
– Все, – подтвердила я, закрыв глаза. – Только чтобы в итоге я хорошо выглядела.
– Позволь угадаю. – Она наклонилась ко мне. – С парнем рассталась?
Я закусила губу:
– А пусть не ведет себя как м…к. Но я не хочу об этом говорить. Я хочу отлично выглядеть.
– Можно подумать, я допущу, чтобы ты выглядела иначе! – Она отвесила мне легкий подзатыльник. – Ну что, тогда красим и стрижем. Подлиннее, покороче?
– Я хочу стать совершенно другой. – Я поймала в зеркале взгляд Эмили, сидевшей сзади и увлеченно болтавшей с другой парикмахершей. Подруга показала мне сразу два больших пальца, поднятых вверх, и продолжила разговор. Вот паразитка. – Измени меня, пожалуйста.
