Текст книги "Я люблю… тебя!"
Автор книги: Линдси Келк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 19
– Бож-же мой, как здорово! – выдохнула я, когда недоделанный брат Дуги Хаузера[53]53
Дуги Хаузер – герой одноименного американского сериала, чудо-ребенок, проявивший поразительный талант в области медицины.
[Закрыть] освободил меня из капсулы катапульты под восторженные вопли моей аудитории, Эмили и Мэтью. Ноги подкосились почти сразу, но две пары сильных рук подняли меня с пола. Мистер Бин-младший отступил в сторону, позволяя мне рухнуть.
– Нам не разрешается прикасаться к клиентам, – объяснил он, стоя надо мной. – Надеюсь, вам понравился полет на катапульте.
Глаза у меня были вытаращены, но я ничего не видела, кроме плавающих цветных пятен, и звуки казались слишком громкими. Но я была жива. Я чувствовала себя очень-очень живой. Видимо, это и называется заново родиться, ощутить себя дезориентированной и бороться с неудержимым желанием разрыдаться в голос. Мне хотелось присесть. Мне хотелось вычеркнуть из списка прыжок с тарзанки. И никогда-никогда больше ничего подобного не делать.
– Как же я тобой горжусь! – бросилась мне на шею Эм. – Никогда такого не видела. Мэтью все заснял.
– Да, – подтвердил он. – Возможно, ты захочешь подложить другой саундтрек, прежде чем мы покажем запись твоей маме. Но либо микрофон у этой штуки ненормально чувствительный, либо твои сочные, цветистые выражения действительно перекрыли шум водопада.
– А может, и то и то, – предположила я, делая шаг вперед и чувствуя себя как Бемби на льду. – Вот это да, скажу я вам.
– Ну что, ты по-прежнему боишься высоты? – спросила Эм, помогая мне спуститься с платформы. Двух буйных горластых студентов уже пристегивали в капсуле на моем месте. Как, разве в шаре можно пить пиво?
– До паралича, – подтвердила я. – Но дело сделано. У меня получилось. Теперь мне кажется, я могу справиться с чем угодно.
– И чего же конкретно ты хочешь? – поинтересовался Мэтью.
Я замолчала, обдумывая достойный ответ. Только что я совершила поступок, способный перевернуть жизнь, – встретилась со своим страхом лицом к лицу. Я покорила Эверест! Переплыла Атлантический океан! Нашла «лабутены» на распродаже в «Селфриджес»!!!
– Я бы отдала твою руку за хороший бургер, – ответила я.
* * *
Набрав достаточно доказательств того, что полет с катапульты действительно состоялся: фотографии, футболки, брелоки и прочие тридцать три удовольствия, – Эмили помогла мне дойти до скамейки, а Мэтью, назначенный охотником-добытчиком, ушел на поиски еды.
– Ты сейчас как на седьмом небе? – спросила Эм, перебирая мои сувениры. Они не были особенно красивыми, но я слишком гордилась собой, чтобы об этом думать. Пока. В конце концов, всегда есть «Фотошоп».
– Ага. – Сильно дрожавшей рукой я отыскала в сумке список дел и с особой тщательностью вычеркнула прыжок с тарзанки. Остался последний пункт. – Мутит немного, а так – да, на седьмом.
– Спорим, любое потрясение таких масштабов оставляет легкую дурноту, – отозвалась Эм, обнимая меня сбоку и одновременно отодвигаясь на несколько дюймов – на всякий случай. – Вроде прогулки по Луне, или покорения гор, или прикосновения к живому Джонни Деппу.
Не зная, издевается подруга или нет, я нервно рассмеялась и опустила голову на колени, ожидая, пока сердце перестанет так сильно бухать. Ладно, пусть уж я и дальше не буду какое-то время ощущать собственные ноги, но хотелось бы знать, что хотя бы инсульт мне не грозит. Мои сосуды, ей-богу, достаточно натерпелись за этот день.
– Держи, суперзвезда! – Мэтью вернулся через несколько минут с тремя большущими пакетами из «Вендис». – Три номера седьмых, размер экстра, с жареной картошкой, луковыми кольцами и диетической колой.
Он поставил картонный поднос на соседнюю лавочку и открыл пакет. Боже, какой запах! Я вынула сандвич в серебристой обертке и откусила, даже не спросив, что это за седьмой номер. Как оказалось, это был код самого вкусного бургера с курятиной, который я когда-либо ела. Я проглотила его за несколько секунд и набила рот картошкой, а Эм и Мэтью все еще убирали ломтики помидора из булочек. Видимо, поэтому спустя две минуты все съеденное мной и оказалось в ближайшей урне.
– Теперь как, ничего? – спросил Мэтью, когда мы пересели на другую скамейку, а я провела пятнадцать пренеприятных минут в туалете «Старбакса», приводя себя в порядок.
– Не знаю, – ответила я, глядя на воду. – У меня странное ощущение.
– Какое?
– Словно мне по силам все, что угодно. – Я уясняла свои ощущения, описывая их вслух. Не часто в двадцать восемь лет сталкиваешься с совершенно новым и неизведанным. – И это немного пугает. Словно я открыла дверь, не проверив, есть ли за ней кто-нибудь. Словно у меня больше нет оправданий и отговорок.
– Вау! – восхитилась Эмили, дожевывая соломку. – Глубокая мысль. Для тебя.
– Да, – подтвердила я. – И мне это не нравится.
– Сегодня большой день, – отозвался Мэтью. Резкий ветер налетал с водопадов и бросал мне волосы на лицо. Я откинула их назад и заправила за уши, ожидая, что Мэтью сразу же их выправит. Но он не шелохнулся и никак не прокомментировал тот факт, что я сижу в не по размеру огромном трикотажном балахоне с изображением гордого лося, играющего в хоккей. После рвоты меня всегда знобит, а эта жуть с капюшоном была лучшим, что нашлось в магазине сувениров.
– Я тебе кое-что принес. – Из внутреннего кармана куртки он вынул небольшой квадратный сверток в голубой шелковистой бумаге. – Это от меня и Эм. Подготовили, пока ты покупала двадцать пять «Тоблеронов» в дьюти-фри.
– Всего два, – вяло возразила я, взяв сверток. – А что там?
– Открой, и увидишь, толстушка. – Он отвернулся обозреть окрестности.
– Я сама выбирала, – не удержалась Эм.
В свертке оказалась маленькая записная книжка в розовом кожаном переплете. На обложке золотом были вытиснены слова «Счастливый список». Я посмотрела на моих дорогих друзей. Они улыбались.
– Раз уж ты почти покончила со списком одинокой девушки, – Мэтью кивнул на подарок, – я подкинул тебе возможность начать новый.
На первой странице книжки уже была запись – выведенная серебряным карандашом строчка: «Купить обед Мэтью». Я перевернула тонкую бледно-голубую страницу. На второй значился тот же пункт. И на третьей. И на четвертой.
– Мне быстро надоело. – Мэтью подался вперед, опустив подбородок на сложенные руки. – Я хотел еще что-нибудь прикольное понаписать, но Эм не разрешила. Сказала, мне нельзя.
– Это твоя новая записная книжка – книжка одинокой девушки, – объяснила Эм. – Составная часть преображения. Новые дела, новый старт.
– Благодарю. – Я завернула записную книжку в шелковистую бумагу и сунула в сумку. – Спасибо вам. Правда спасибо. Какая чудесная вещь… Какие вы оба чудесные!
– Я боялся, что начнется рефлексия, если ты сразу не приступишь к новому списку. – Мэтью пожал плечами. – Себя не переделаешь, красотка.
– А тебе не кажется, что списки делают меня ну… вроде как ненормальной? – спросила я. За нашими спинами солнце клонилось к закату. Небо над водопадами потемнело.
– А разве я дружил бы с тобой, будь ты нормальной?
– Да, – ответила я. – Ты со мной целую вечность дружишь. У меня заснято на видео, как ты плачешь над «Американской историей-2: Фивел едет на Запад», и я знаю, что каждую неделю ты наносишь фальшивый загар. Ты правда считаешь меня сумасшедшей? Или, может, скучной?
Эмили врезала мне кулаком по руке куда сильнее, чем требовалось.
– Ну кто теперь об этом думает? – спросила она. – Ты хоть помнишь, что совершила десять минут назад?
Я отплатила ей полновесным шлепком.
– Десять минут назад я чистила зубы в «старбаксовском» сортире, потому что меня вырвало!
– До этого, – сказала она, потирая локоть. – Прыжок с катапульты. Список. И наш прилет в Канаду. Что случилось с новой Рейчел? Ты ее, часом, не выблевала?
– Нет. – Я вынула список из кармана. – Она никуда не делась. Я только боюсь, что она исчезнет, когда я вычеркну последний пункт. Что я тогда буду делать?
– «Кавалер для свадьбы», – прочитал Мэтью у меня из-за плеча. – Есть кто-нибудь на примете?
– Да вот тебя собиралась попросить, – отозвалась я. – Нет ничего плохого в том, чтобы привести на свадьбу лучшего друга. Эм там будет, я там буду, значит, и ты пойдешь.
– В таком случае сочту за честь. – Он манерно поклонился. – Ну давай вычеркивай.
Набрав полную грудь воздуха, я достала черную ручку со дна сумки и вычеркнула последний пункт.
Вот и все.
– Вот и все. – Эмили взъерошила мне волосы и издала громкий клич, на который обернулись все оказавшиеся в радиусе пятнадцати метров от скамейки. Довольно много народу, кстати. – Ты справилась. Теперь ты официально стала одиночкой.
– Да, наверное. – Я посмотрела вверх. Нет, небо на землю не упало. И свиньи не полетели. Все было таким же, как две секунды назад. Почти. – Без вас двоих у меня ничего бы не получилось. Лежала бы, уткнувшись лицом в подушку, на диване у матери в квартире, если бы вы меня не встряхнули. – Я с торжественным видом посмотрела на список. – Странно, но на этой неделе я веселилась больше, чем за все предыдущие пять лет.
– Но и неделя у тебя была не как у обычной брошенной девушки, – напомнил Мэтью. – Ты много времени провела со мной. А я крутой.
– И со мной. – Эм отобрала список для быстрой проверки. – Неужели я врезала той девице по носу?
– Лучше ответь: неужели ты гуляешь с моим братом? – Я сморщилась, борясь с поднимающейся тошнотой. – Похоже, только мы с Мэтью будем распевать «Все одинокие леди» на свадебном приеме. Так и вижу эту картину.
– Да-а? – Она наклонила голову набок. – Мэтью, ты ничего не хочешь нам рассказать?
Я обернулась к приятелю слишком быстро для моего деликатного желудка.
– Эмили, корова ты толстая, бестактная!
Низко опущенная голова и упорный взгляд в пол не помогли Мэтью. Он такой огромный, а я такая крошечная, так что мне было прекрасно видно его лицо.
– Понятно, мне явно что-то недоговаривают. – Я пихнула кулаком его ягодицу. – Что происходит?
– Ладно. – Он сунул руки глубоко в карманы джинсов и окинул Эмили самым презрительным взглядом из своего арсенала. – После недавнего случая, когда я побывал на пороге смерти – позволь напомнить, причиной тому была ты, – я типа… вроде… как встретился со Стивеном.
– Ого!.. Что?!
– Да нормально все. – Он нетерпеливо передернул плечами. – Я позвонил и излил свою глупую печаль. Дальше рассказывать особенно не о чем: Стивен приехал за мной в больницу, и мы договорились начать все сначала, когда я вернусь из Канады.
– Так вот куда ты все время исчезал! – Я наконец сложила два и два, получив четыре, вместо того чтобы так и эдак складывать и прикладывать друг к другу эти две двойки, ломая голову, где Мэтью и почему он не сидит со мной. – Значит, вы снова вместе?
– Ну, вроде того. – Мэтью глубоко вздохнул. – Возможно. Мы решили не форсировать события.
– Настолько не форсировать, что в «Дрейке» ты спишь с кем попало? – Просто в голове не укладывается. Стивен растоптал Мэтью, вырвал ему сердце и бросил рыдать на моем диване-кровати целых полгода. А теперь эти голубки снова вместе, будто ничего и не было?
– Я держусь в рамках разумного, – ответил он. – Хотя мои рамки могут сильно отличаться от твоих. Но учти, я не переспал с лесорубом. Мы всю ночь болтали.
Я сжала гигантскую руку. Все-таки он очень высокий.
– Что ж ты мне ничего не сказал, Мэтью?
– Да вроде момента подходящего не было, – резонно заметил он. – И еще я не знал, получится из этого что-нибудь или нет. Стивен собирался ко мне на день рождения, но потом чего-то психанул и не приехал. Когда же я позвонил из больницы, он сказал, ему нужно время. А лучший способ исчезнуть – уехать за границу.
У меня не было слов. Мэтью уломал меня на большое романтическое путешествие, потащил через пол-мира, зашвырнул из катапульты в стратосферу – и все для того, чтобы немножечко отвлечься от мыслей о своем бойфренде?
– Да, я должен был тебе рассказать, но знал, что ты не одобришь, – начал объяснять он. – И все-таки я знаю, что Стивен – моя судьба. Если бы только он согласился дать мне второй шанс.
– Ты в это веришь? – спросила я тихо.
– Но это правда! У меня ни к кому не возникало такого чувства. Что бы он ни сделал, – кивнул он. – У тебя бывало так, что в груди словно бьются тысячи бабочек? Увидела кого-нибудь и застыла словно громом пораженная?
– В конце концов громом поражает бабочку, и приходится жить с мерзким червяком, – надулась я. – Бабочки ненадежны. Нельзя строить жизнь, рассчитывая на них.
– Стало быть, все-таки бабочки есть? – заулыбался Мэтью. – Эм, доставай камеру – хочу навеки запечатлеть ее лицо, когда она признается.
Я закрыла глаза.
– Так и быть, я скажу, но очень быстро, а вам обоим это комментировать запрещаю.
Эм затанцевала рядом – я сразу вспомнила прыжки Снупи, а Мэтью стиснул кулаки и вытаращил глаза.
– Ну… – Я помолчала, решив посмотреть, сколько они продержатся. К моему изумлению, друзья молчали. – Если у меня к кому-нибудь и есть такие чувства, путающие, неудержимые, когда можешь думать только об этом человеке, разве все это не уйдет так же быстро, как нахлынуло? Разве мне надо действовать под влиянием этих чувств?
– Нет, – одновременно ответили они. Меня всегда раздражало, когда они наседали на меня вдвоем.
– Это Дэн, правильно? – требовательно спросила Эм. – Скажи, что это Дэн!
Я сжала губы.
– Рейчел Лулу Саммерс, – начал Мэтью, распираемый эмоциями. – Это правда? У тебя к нему лубофф?
– Господи, ну чем дольше я об этом думаю… – Я не могла смотреть им в глаза. Только что я позволила какому-то прыщавому юнцу запустить меня чуть не в космос в капсуле, а сейчас боюсь смотреть на лучших друзей. Безнадежный случай. – …тем сильнее ощущение, что я все время думаю о нем.
Я закрыла глаза и терпеливо пережидала, пока они перестанут ухать, вопить и шлепать друг друга ладошками. Что за поведение!
– От вас никакого толку, – чуть повысила голос я. – Не знаю, как еще это объяснить.
– Бабочки щекочут? Звоночки слышатся? Свадебных колоколов, в частности? – перечислял Мэтью.
– В том-то и дело. – Я начала грызть ноготь. Кому-то придется еще раз прогуляться в «Вендис». – Бабочки есть, а вот со свадебным звоном глухо. Дэн не подходит для серьезных отношений.
– Просто ты о Дэне в этом плане никогда не думала, – сказал Мэтью, вволю поухав. – Но, дорогая, сердцу не прикажешь.
– Разве тебе мало доказательств? – Эм указала на две неопровержимых улики. – Я десять лет люблю твоего идиота братца, а Мэтью возвращается к изменнику… Без обид.
– Никаких обид, – шлепнул ее Мэтью. – Эм бывает чудовищно бестактна, но с ней не поспоришь. Мы не выбираем, в кого и когда влюбляться.
– Но я не знаю, что делать. – Начав говорить об этом, я не могла остановиться. – Мне он очень нравится, я раньше просто не понимала, а после «Савоя», когда, ну ты помнишь, Боже мой, для меня это было как удар в лицо! Но потом я все испортила, и больше он не звонит. Что, если Дэн никогда меня не любил? Вдруг я для него – минутное увлечение?
– Ничего ты не испортила. Ты должна рассказать ему о своих чувствах, – вздохнул Мэтью, обняв меня за плечи. – О, юная ученица джедая, тебе еще столькому предстоит научиться!
– Звони ему. – Эм достала телефон и протянула мне. – Прямо сейчас.
– У меня и свой телефон есть, Эмили, – заверила ее я. – Неужели надо позвонить?
– Подытожим, – поднял руки Мэтью. – С Дэном ты чувствуешь себя счастливее, чем без него?
– Возможно.
– А если он будет хорошим Дэном, а не тем, который вечно покрикивал? Что, если оставить только часть с поцелуями?
– Ну… эта мысль мне вовсе не неприятна.
– Тогда позвони и скажи ему об этом.
Я посмотрела на моего великана, мою белокурую бестию.
– Я тебя очень люблю.
– Я тебя тоже. – Друг поцеловал меня в макушку. – Хотя ты и глупышка.
Мэтью и Эмили устроились поудобнее и явно не думали уходить.
– А вы не отвалите на пару минут к чертовой матери? – поинтересовалась я, ткнув пальцем в направлении «Блэкпула», находившегося в некотором отдалении. – Если я обещаю больше не блевать, принесете мне второй бургер?
– Я тоже съела бы еще. – Эм похлопала себя по крошечному животику и с улыбкой потащила Мэтью за собой. – У тебя пять минут.
Глядя на водопад, я смотрела, как катера скользят по мирной глади вод, а потом сворачивают к канадской стороне Ниагары, где их начинает подбрасывать, словно они игрушечные. Это было отнюдь не весело. Интереснее, чем звонить Дэну, но хуже, чем сидеть тихо где-нибудь в уголке и жевать бургер.
Ох уж эти мужчины!.. Может, мне не ограничиваться полумерами, а сразу дать обет безбрачия? Как «Джонас бразерс»? С другой стороны, у Бритни не так гладко получилось. Хм… Знаю я этих знаменитостей, красила. Можно просто жить одной и завести кошку. Или двух. Назову их Жалкая и Старая Дева, и они будут моими детками. Буду надевать на них памперсы и чепчики и возить в колясочке.
Господи, ну вот я и сошла с ума. Прекрасный момент, чтобы позвонить.
– Алло?
– Дэн, это Рейчел.
Я не ожидала, что на том конце линии меня поприветствует ангельский хор, но и полное молчание, длившееся почти минуту, немного смутило.
– Дэн, не хочу показаться бестактной, но я с третьей попытки модем запустила, а у них аккумуляторы слабые, – сказала я наконец.
– Понятно. Что тебе?
Вот и славное начало.
– Да просто решила тебе позвонить. – Я искала нужные слова, но ничего не приходило в голову. – Поздороваться.
– Ты дожидалась полуночи, чтобы поздороваться? – переспросил он. – Ты что, пьяна?
Я посмотрела на часы. Почти семь. То есть в Лондоне почти полночь. Блин.
– Я в Канаде, – объяснила я. – Извини, совершенно упустила из виду разницу во времени. Я тебя разбудила?
– В Канаде?
– Навещаю друга. – Я ему об Итане рассказывала? Не помню. Все стерлось из памяти. – Поездка получилась немного спонтанная, все решилось как-то вдруг…
Так, что-то у меня не очень хорошо выходит. Дэн имел все основания предположить, что я пьяна. Жаль, что он не ошибся. Ну кто ведет подобные разговоры на трезвую голову?
– Слушай, мы сможем поговорить, когда я вернусь? – Все, чего мне хотелось, – перестать мучиться чувством вины. Лучше бы уж Дэн орал на меня на парковках.
– Мы с тобой? – Вопреки моим ожиданиям, он остался равнодушен. – Поговорить?
– Ну да.
– А почему ты сейчас все не скажешь? – спросил Дэн. – Или не можешь говорить в присутствии канадского бойфренда?
Ему вовсе не обязательно было опускаться до подобных банальностей.
– Нет. – Я принялась качать ногой, надеясь, что хоть какое-то движение поможет мне рассуждать здраво. – Я хотела бы поговорить обо мне и тебе. О том, что ты тогда ночью говорил.
Я услышала громкий вздох и глоток. Ну что ж, хоть у одного из нас стакан в руке.
– Когда ты прилетаешь?
– В четверг. – Я была уверена, что помню точно.
– В четверг меня здесь не будет, – деловито ответил Дэн. – Я договорился о работе в Лос-Анджелесе. Не забыла еще, что такое работа?
Я так сильно прикусила губу, что выступила кровь.
– Ты летишь в Эл-Эй? Еще до четверга? – Я осторожно потрогала защипавшую губу. – Надолго?
– Не знаю. У меня есть рабочая виза – может, и задержусь.
– А когда вернешься?
– Странная вещь, – произнес Дэн. – Я сказал одной девушке, что она уже несколько лет мне нравится, а она свалила в Канаду к другому. Тогда я составил свой список дел, чтобы ее забыть. Там есть такой пункт: «Поехать в Калифорнию, перетрахать дюжину моделей и никогда больше с этой девицей не разговаривать».
Списки для меня превыше всего, но этот, похоже, составлен мне во вред.
– Дэн, не надо, я же стараюсь… – Я долго сдерживала слезы, но после всего, что я вынесла за неделю, слезы полились сами собой. – Не будь таким!
– Разве ты не помнишь, Рейчел? Я же в принципе такой. И всегда поступаю именно так. Развлекайся в своей Канаде.
Он повесил трубку, не успела я придумать, что еще сказать. Что бы это ни было. Я тут же набрала его снова, но звонок сбросили. Даже автоответчик не включился. Да уж, не стоит действовать по подсказке всяких бабочек в животе. Восторг и возбуждение куда-то пропали – я была абсолютно сломлена и опустошена.
– Рейчел?
Я подняла глаза и увидела Мэтью и Эмили, протягивавших мне свежую еду. Их сияющие физиономии, полные надежды, вытянулись при виде моей.
– Ты с ним говорила? – спросил Мэтью.
– Что он сказал? – вторила ему Эмили.
– Ничего хорошего. – Я взяла коричневый бумажный пакет и начала горстями отправлять в рот чипсы. Ах-х-х, чудесные соленые чипсы, без всякой подливы и сырных катышков, забивающие мои артерии жиром! Чипсы никогда мне не изменят.
– Ты что, плачешь? – Мэтью ткнул меня в щеку шершавым пальцем. – Ты плачешь. Перестань, пожалуйста!
– Не могу, – пробормотала я полным ртом, не вытирая струившихся слез. – Просто не знаю, почему я плачу.
– Прекрасно, теперь у нас еще и ПМС до кучи.
– Это не ПМС. – Я слабо засмеялась в знак того, что оценила шутку, но смешок перешел в жалкое придушенное рыдание. – Чтоб ты знал, мне до месячных еще…
– Двадцать четвертое правило инструкции по дружбе натуралов с голубыми: твои «ежемесячные» не обсуждаются. – Мэтью крепко меня обнял, а Эмили присела на корточки у моих ног, держа открытый пакет с чипсами. Я чувствовала себя лошадью перед торбой с вредным лакомством. – Перескажи нам в точности все его слова. И свои тоже.
– У меня было мало шансов вообще что-то вставить. – Прокушенная губа снова заболела от соленых чипсов. Я радовалась этой боли. – Сказала, что хочу с ним поговорить, когда прилечу, а он заявил, что не хочет, поскольку в четверг улетает в Лос-Анджелес и может там задержаться.
– Рейч, вот это погано. – Мэтью снова меня обнял. – Когда?
– Сказал только, что в четверг его в Лондоне не будет, – пробормотала я. – Уезжает на некоторое время.
– Значит, надо лететь домой сегодня, – заключила Эм, подняв глаза на Мэтью. – Правильно? И мы попадем домой прежде, чем он уедет.
– Что ж, план не хуже других, – согласился он. – Почему бы и нет, черт возьми? Я позвоню Джереми, узнаю, может ли он поменять нам билеты.
Я сидела на скамье и жевала чипсы, а Мэтью расхаживал по тропинке, пытаясь дозвониться до Джереми. Тот никогда не ложится спать около полуночи. Я даже не уверена, спит ли он вообще.
– Все будет в порядке, – обещала Эм, утащив у меня ломтик чипсов.
«Не будет, если стянешь у меня еще кусок», – подумала я, однако кивнула и улыбнулась своей потрясающей подруге. И затолкала новую горсть картофельной вкусноты в рот, прежде чем Эм успела залезть в пакет.
Мы ждали почти час, пока Мэтью улаживал дела. В обычной обстановке я бы приняла участие – записывала, что и во сколько, и вообще совала бы всюду нос, – но на сей раз с удовольствием и облегчением сидела на скамейке, уплетая чипсы. Под «удовольствием» я имею в виду эмоциональную выпотрошенность и физическую усталость. Туристы появлялись, фотографировались перед нами и уходили, привлеченные песней сирен – магазином сувениров или, по моей неоднократной рекомендации, куриным сандвичем номер семь из «Вендис».
Когда Мэтью вернулся, очень довольный собой, Ниагарский водопад, видимо, устал от невнимания. Не успел Мэтью присесть на скамейку, как в небе над водяными струями с грохотом начался фейерверк, отдаваясь эхом, похожим на раскаты грома, и расцвечивая поверхность воды замечательными узорами.
– Боже мой! – Мэтью медленно опустился на скамью, не в силах оторвать глаз от многоцветного неба. – Вы только посмотрите!
Ну мы и посмотрели. Не меньше пятнадцати минут мы молча сидели перед морем огней, буйствовавших над Ниагарским водопадом, который оставался глух к охам и ахам вокруг нас. Эм положила пакет и чипсы и взяла за руки меня и Мэтью. Водопады красивы сами по себе, но для такой заядлой любительницы фейерверков, как я, зрелище стало кремом на торте. Строгие ценители назовут это украшательством и напомнят, что лилии, согласно Шекспиру, не белят и золото не золотят. И ошибутся. Тут и спорить не о чем. Салют над Ниагарой, завершенный список дел и двое лучших друзей – чего еще желать? Плюс мы сидели рядышком, как никогда тихие в отсутствие включенного телевизора. Словом, это был вечер памятных событий.
Я уже готова была снова расплакаться, когда услышала слева очень громкое мужское шмыганье носом. А справа – еще одно, совсем не мужское.
– Вы что, плачете? – спросила я, недоверчиво глядя на две пары щек, залитых слезами. – Оба?
– Это так красиво! – возопил Мэтью. – Я так счастлив…
– Знаю, – подхватила Эмили, вся в слезах. – Знаю, это всего лишь твой список дел, но теперь мне кажется, что мы все пережили важное для нас приключение, научились делить печали и радости друг друга…
Я понимала, о чем она говорит. Без Эмили и Мэтью я превратилась бы в заплаканную, жалкую неудачницу, скрывалась бы у матери. Или еще хуже – снова была бы с Саймоном. А теперь нам по силам все. Для меня нет ничего невозможного. Могу перекрасить волосы, начать бегать по утрам, сделать еще одну татуировку, отыскать другую школьную любовь, снова купить себе что-нибудь неприлично дорогое и эгоистичное, могу опять написать Саймону письмо, объяснив, какой он м…к, могу прыгать с тарзанок, нарушать закон, ездить в неизведанные страны и приглашать на семейные торжества вроде отцовской свадьбы человека, рядом с которым у меня всегда прекрасное настроение, потому что он мой лучший приятель. Смысл списка не в том, чтобы просто повычеркивать пункты и забыть о них, а в том, чтобы чему-то научиться. Самое важное я усвоила – мне все по плечу. Может, разобраться в чувствах к Дэну – еще один урок для меня. Чертовски жестокий, но все-таки. Я как-нибудь переживу, потому что знаю: я и это могу.
Когда фейерверк и чипсы закончились, мы нехотя встали со скамейки и побрели к машине, с болью в сердце покидая водопады. Я по-прежнему пребывала на седьмом небе от восторга и смертельно боялась утратить это ощущение. Джереми добыл нам места на самолет, вылетающий из Торонто рано утром, значит, в Лондоне мы будем в десять утра, на двенадцать часов раньше запланированного. Я надеялась, этого будет достаточно. Дорога обратно в гостиницу прошла значительно спокойнее, чем к водопаду, поскольку Эмили похрапывала на заднем сиденье, а не кричала «дорожные приключения», при каждой возможности сигналя водителям грузовиков, чтобы они погудели в ответ. Мне даже чего-то не хватало. Молча глядя в окно, я чувствовала, как во мне пробуждается странный оптимизм. Да, я призналась мужчине в любви, по крайней мере попыталась, он не ответил мне тем же, но я хотя бы что-то сделала. Я не сидела, пассивно надеясь, что все пойдет на лад само собой, потому что усвоила: ничегонеделание – верный путь к тому, чтобы ничего не случилось.
В отель мы доехали неожиданно быстро. Мэтью, видимо, так увлекся моим списком, что нарушал канадские ограничения скорости до самого Торонто. Двухчасовая поездка легко превращается в полуторачасовую, если не снимать ноги с педали газа. Передав машину служащему, Мэтью вытащил Эмили с заднего сиденья и безропотно понес вверх по лестнице, а я осталась присматривать за вещами и пакетами с едой в машине.
– Миз Саммерс? – окликнула меня та же служащая со стойки портье, которая накануне поздоровалась, когда я попыталась незаметно пройти к лестнице. – У меня для вас посылка.
– Посылка? – изумилась я. Разве что Итан прислал мне лошадиную голову. Ума не приложу, что это может быть. Я слегка удивилась, когда Итан не ответил на мое сообщение в «Фейсбуке», но не представляла, что от него могут принести коробку – с дохлым щенком, например. Поставив на стойку пакет с едой, я открыла огромную голубую упаковку, на крышке которой красовалось мое имя. Внутри, на ложе из прекрасной золотой ткани, лежала записка. Посылка оказалась от Дженни.
«Рейчел, – прочла я. – К сожалению, я не могу остаться и снова с тобой поговорить. Мне было так интересно узнать о твоем списке дел. Здесь небольшая вещица, которая, как я надеюсь, пригодится тебе на папиной свадьбе, с кавалером ты туда пойдешь или без. Надень, и пусть там все уделаются. Целую, обнимаю, Дженни».
Служащая была взволнована и охвачена любопытством не меньше меня. Я отложила карточку в сторону и приподняла золотистую ткань. Это оказалось поразительной красоты бледно-золотое платье с небольшим вырезом-лодочкой, рукавом три четверти и широкой юбкой, которая придется мне чуть ниже колена, поскольку под ней такое множество слоев тюля, что я сбилась со счета. Это было самое красивое платье, которое я видела в жизни. Держа его в вытянутых руках, я взглянула на служащую, зажавшую рот ладонью и смотревшую на платье со слезами на глазах.
– Боже, как красиво! – выдохнула она.
– Согласна, – ответила я шепотом.
Все встало на свои места. На самом деле Дженни не существует, это была моя фея-крестная. Приложив к себе платье, я замерла перед зеркальной стеной вестибюля. Золушка Саммерс. Я с восхищением смотрела, как необычный цвет платья оживляет мое лицо и оттеняет огненные волосы. Можно ехать на бал.
