Текст книги "Я люблю… тебя!"

Автор книги: Линдси Келк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

В квартире по-прежнему было тихо, и я осторожно сняла туфли, чтобы не разбудить Саймона. Так. Сейчас почищу зубы, сделаю кофе, а дальше будь что будет. Выложив завтрак на кухонный стол, я пошла в ванную. Ну и что, думала я, умываясь холодной водой. Один трудный разговор, и мы снова пойдем рука об руку к свадьбе, детям и счастью. На всякой дороге встречаются ухабы, у всех бывают затмения. А где вы видели идеальные отношения? Я схватила зубную щетку и напомнила себе, что счастливый брак до конца дней не более чем миф. Сказка. Так, пасты нет… Я машинально полезла в шкафчик у раковины за новым тюбиком. Настоящие отношения – это работа, тяжелая работа. Здесь не обойтись без понимания и компромиссов. Нельзя постоянно бегать от трудностей, надо…

Зубная паста.

В шкафчике не было тюбика, потому что только позавчера я начала новый. Но и в стаканчике ее не было. Как не было и зубной щетки Саймона. И бритвы. Сжимая щетку, я пошлепала обратно в коридор и остановилась перед дверью в спальню. Уже зная, что увижу, я все равно не могла заставить себя открыть ее. На меня накатила дурнота. И злость. И сознание, что меня одурачили. Я тронула дверь ногой и заглянула в щель. Пустая кровать. Я отступила и почувствовала под ногой что-то холодное и твердое и почти сразу же что-то острое, колючее и горячее. Фотография со дня рождения Эмили. Уходя, Саймон, должно быть, сшиб ее на пол. Надо же, торопился.

С зубной щеткой в одной руке и мобильным в другой я съехала спиной по стене, сшибая на пол другие фотографии и глядя, как кровь струйкой течет на ламинат, любовно уложенный Саймоном на следующий день после прошлогоднего финала Кубка футбольной ассоциации. Он всегда говорил, что в футбольный сезон работы по дому быть не может.

Сняв блокировку телефона, я нажала вызов последнего звонка.

– Мэтью! – тихо сказала я, стараясь не шевелить ногой. – Он забрал мою зубную пасту.

Глава 4

– Я его убью!

Я молча кивнула.

– Я его уничтожу. Прижму к асфальту и буду бить в рожу кулаком, руки-ноги повыдергаю и в морду воткну!

– Валяй, – согласилась я.

– А потом я…

– Эмили, – перебил Мэтью, нагибаясь, чтобы поднять меня с пола. – Ты не помогаешь!

Я уткнулась в дружескую грудь, сжимая зубную щетку в одной руке и мобильный – в другой.

– Давай ты мне это отдашь? – попросил он, поднося ладонь. Я отдала телефон.

– И щетку.

Я неохотно рассталась и с зубной щеткой.

Мэтью с Эмили пересекли Лондон в рекордное время и оказались у моего порога прежде, чем я встала с пола. Я позвонила Мэтью, он позвонил Эмили, она позвонила и заказала пиццу, которую, впрочем, еще не доставили, но сам факт утешал. Я рассказала им сокращенную версию всего, что произошло после того, как я уехала на такси, заполняя паузы шмыганьем, всхлипываньями и прочими проявлениями жалости к себе, а друзья, в свою очередь, ввели меня в курс того, чему были свидетелями, то есть в основном описывали, как от удара Пола Саймон сел на задницу. Мэтью восхищенно наблюдал, а Эмили добавила моему бывшему пинок в пах, обозвав его скверным французским словом, которое так и не перевела. Потом кто-то вызвал полицию, мои три мушкетера кинулись в ближайший «Макдоналдс», а Саймон на четвереньках заполз в остановившееся такси. Дальше, собственно, начиналась моя история.

– Мне и в голову не пришло, что он может приехать сюда, – говорил Мэтью, поглаживая меня, устроившуюся на диване, по волосам. – Мы собирались зайти, но ты не брала трубку. Я рассудил, что ты спишь. Всегда отвечай, если не спишь!

– Я правда спала, – сказала я. – Ничего, успокоюсь.

– Конечно, успокоишься, – сказал он. – Даже не сомневаюсь. Всегда хорошо избавиться от урода. Слава Богу, легко отделались.

Кто от кого отделался, большой вопрос. А я не урод. Как мне кажется.

– Да, ты точно скоро успокоишься. – Эм заваривала достаточно чая, чтобы напоить весь Бристоль. – Слушай, может, тебе принять ванну? Теплая ванна поможет.

– Я не знаю.

Как можно не знать, хочется тебе в ванну или нет? Господи, я точно с ума схожу!

– Если тебе чего-то захочется, сразу скажи нам. – Мэтью поцеловал меня в макушку и выжидательно посмотрел мне в глаза. – Или посиди молча, а мы будем говорить. Как тебе больше нравится.

Часы на DVD-плейере говорили, что сейчас десять утра. Компакт-диски с «Безумцами», лежавшие сверху, исчезли. Как сейчас может быть всего десять утра? Нельзя пускать жизнь под откос, не отгуляв выходные. Видимо, диски взял Саймон. Мне надо переодеться. Мне действительно нужно принять ванну. Но от ванны может заболеть нога. Я порезала подошву. И во что мне переодеться? Пижама – как-то недостойно, обычная одежда – слишком оптимистично. Может, снова лечь спать? Еще достаточно рано. Будь это обычная суббота, а не день, когда меня подло бросил человек, с которым я надеялась прожить до конца дней, я бы еще вылеживалась в постели.

– Рейчел, ты опять говоришь про себя, а не вслух? – спросил Мэтью.

«А? Да».

– Он забрал компакт-диски с «Безумцами», – с трудом выговорила я. Это прозвучало напряженно и трагично.

– А ты досмотрела сериал?

Я помотала головой.

– Fils de pute[9]9
  Сукин сын (фр.).


[Закрыть], – выдохнула Эмили. – Одно дело – забрать у девушки ее зубную пасту, и совсем другое – унести у нее Дона Дрейпера…

– Так, сначала ванна, – кивнул Эмили Мэтью. Она сразу перестала доливать чайник и кинулась в ванную. Слышно было, как открылись краны, зашумела вода и Эмили обрушилась с ругательствами на горячий кран, как всегда, ошпарившись. – Хорошо?

У меня хватило сил только кивнуть. Я словно спала с открытыми глазами. Прошло минуты две-три, и подруга объявила, что все готово. Мэтью помог мне встать и легонько втолкнул в ванную.

– Тебе сразу станет лучше, – пообещал он, поспешно закрыв дверь, прежде чем я начала раздеваться. Будучи прекрасным товарищем и настоящим другом, Мэтью испытывает дикую неловкость при виде женской наготы. Он с самого начала категорически заявил, что не желает видеть ни единой сиськи, моей или Эмили. Подруга, правда, появлялась перед ним голяком за три недели совместного проживания, а я – нет, щадя его скромность. – Горячая ванна творит чудеса!

– Вода готова. – Эм пробралась позади меня в мою крошечную ванную и убрала мне столько волос, сколько смогла, в хвост на макушку. – Тебе что-нибудь принести?

– Нет, у меня все есть. – Я стянула безрукавку и бросила на пол. Еще пять минут, и она сама уползла бы с моей спины. Джинсы в обтяжку не хотели расставаться со мной. Справиться с ними у меня получилось только с третьей попытки, когда на помощь пришла Эм, мощным рывком сдернув их до колен. Держась за раковину, я смотрела, как она их подняла, улыбнулась мне и захлопнула за собой дверь ванной. Я осталась перед зеркалом в трусах и лифчике, с волосами, собранными в большой растрепанный ананас, зареванная, с нелепо оттопыренной нижней губой. «Ничего страшного, Рейчел. Прими ванну, Рейчел. Сразу полегчает, Рейчел».

Если не смотреть на отражающуюся в зеркале секс-бомбу, пережившую взрыв, ванна выглядела прекрасно, вся в пышной пене, а поднимавшийся пар наполнял воздух приятным успокаивающим ароматом лаванды и чего-то еще. Все, что от меня требуется, – забраться в воду. Одна нога, вторая, вскоре я тоже буду пахнуть чистотой и свежестью. Кожа станет розовой и мягкой, пузырьки защекочут затылок, мышцы расслабятся, и мне, наверное, станет немного лучше. Да вот только этого мне не требовалось. Мне хотелось унывать, хандрить и вспоминать все, что произошло за последние двенадцать часов. Я не хотела чаю, я не хотела лежать в ванне, я не хотела выслушивать сочувствующих друзей. Я хотела, чтобы мой бойфренд вернулся. Но если я не приму ванну, то: 1) Мэтью и Эмили об этом сразу узнают и 2) от меня будет дурно пахнуть. Лучше подчиниться. Если, конечно, в ванне не кипяток, от которого с многострадальной ступни слезет кожа.

До меня доносились звуки срочного саммита под дверью, который устроили мои друзья. Таковы радости дешевого ремонта девяностых – стены тонкие как бумага.

– Так, ты снимай его фотографии со стен, а я займусь постельным бельем, – командовал Мэтью. – Постираю при ста градусах, чтобы последние следы этого дерьма исчезли из квартиры прежде, чем она выйдет из ванной.

– Можешь считать, что фоток уже нет, – отозвалась Эмили. – Слушай, ну как он мог это сделать!

– М-да… – сказал Мэтью. – Прикинь, я искренне поверил, что он останется!

«Не только ты, – подумала я. – Я тоже поверила».

– Слава Богу, все сейчас решилось. Представь, вдруг бы они поженились!

– Ну! Как бы мы притворялись, что рады за подругу, которая выходит замуж за идиота?

Я съехала в ванну поглубже. Мои друзья считают Саймона идиотом? Мы прожили вместе пять лет, а они хоть бы намекнули! Я знала, что могу быть спокойна – ни он, ни она не попытаются его увести: Саймон не был героем романов Мэтью или Эмили, хоть и имел пенис. Неужели они так его ненавидели, что обрадовались нашему разрыву?

Я подняла из пены ярко-розовую ступню и критически осмотрела покрытые лаком ногти. Пора перекрашивать. Тема дня. Открыв ногой кран с холодной водой, я размышляла, почему Мэтью и Эм недолюбливают Саймона. Конечно, у них мало общего. Саймон – яркий представитель законченного типа «вечного мальчика»: смотрит футбол, режется в компьютерные игры, обожает фильмы Уилла Феррелла[10]10
  Уилл Феррелл – американский комедийный актер.


[Закрыть], тело Меган Фокс и музыку «Колдплей». Это не делает его плохим человеком, просто он самый обычный двадцатидевятилетний натурал. Первое время Саймону, наверное, слегка неловко было в обществе Мэтью, но только потому, что у него крайне мало друзей-геев. Может, ему и с Эмили бывало неудобно – вряд ли она стала бы притворяться, что ей льстят его неуклюжие комплименты. Зато мне с ним было хорошо. Готовил у нас он, поскольку я не умею. Он выполнял всю мужскую работу в доме, приносил мне цветы, если задерживался на работе, всегда помнил мой день рождения, ни разу не отменил наших планов, без звука ходил на все свадьбы, дни рождения и крестины, куда я его тащила. Он не был эгоистичным или жадным, не изменял и не лгал, он был… хорошим человеком. Мы были счастливы. У нас сложилась совместная жизнь. Видно, не одна я думала, что дело идет к кольцам, белому платью и зажигательным танцам в хорошей гостинице где-нибудь.

Но ничего не будет. Ни кольца, ни белого платья, ни гостиницы в Суррее, ни объяснений. Нужно было все-таки с ним поговорить. Узнай я настоящую причину его ухода, может, мы бы сумели договориться. Найти консенсус. И мне удалось бы его вернуть.

Выждав приличное, по моим меркам, время, я вылезла из еще горячей воды и завернулась в полотенце. Мэтью не одобрит обнаженных плеч, но халат у меня в спальне, так что пусть терпит. Я хотела поскорее одеться, взять телефон и прояснить ситуацию. Мэтью и Эмили стояли в гостиной над моим постельным бельем, кучей сваленным на пол.

– Что теперь? – спросила я с неизвестно откуда взявшейся энергией. – Что случилось?

– Ничего. – Эмили в панике подняла глаза. – О, ты гораздо лучше выглядишь! Не хочешь пойти одеться?

– Я отвратительно выгляжу, – сказала я, туже обматывая вокруг себя полотенце. – Что случилось? Саймон звонил, что ли?

– Нет, – ответила подруга. Мэтью сунул что-то в задний карман и спрятался за ее спину. – Одевайся, сходим куда-нибудь поесть. Ты же наверняка есть хочешь!

Лжецы из них были никудышные.

– Что ты сунул в карман? – спросила я Мэтью.

– Ничего, – ответил он тоненьким голосом.

– Так, ладно, давай сюда. – Я протянула руку. – Что бы там ни было, дай это мне.

Мэтью и Эмили посмотрели друг на друга. Сделав большие глаза, Эм с решительным видом затрясла головой, но Мэтью кивнул, прикусил губу и вытащил листок бумаги из заднего кармана.

– Мэтью! – Эм положила руку мне на плечо, удерживая на месте. – Не надо!

– Может, сначала оденешься? – спросил Мэтью, но я проявила невиданную прыть. Пихнув Эмили на диван, я сузила глаза, проверила крепость своего конского хвоста и надежность полотенца и прыгнула на диван, а оттуда – на спину Мэтью. Зафиксировав его локтевым захватом за шею, я принялась выкручивать бумагу из его пальцев, пока он бегал кругами, визжа, как сумасшедшая тетка.

– Уберите ее! – вопил он, мечась по комнате подобно обезглавленной курице.

Эмили раскачивалась на диване, подобрав под себя ноги и закрыв руками лицо. Не знаю, плакала она или смеялась, да меня это и не интересовало. Мне вдруг стало страшно важно заполучить чертову бумажку. Мэтью шел на четвертый круг, когда мне удалось выхватить листок. В этот момент с меня свалилось полотенце. Не думая о том, что по меньшей мере трое соседей видят, как я нагишом катаюсь по гостиной на закорках у здоровенного парня под метр девяносто, я соскользнула на пол и быстро прочитала записку.

Мэтью остановился, дыша слишком тяжело для человека, не вылезающего из спортзала.

– Надо же, Господи Иисусе! – с ужасом прохрипел он, выпучив глаза. Эм, овладев собой, завернула меня в полотенце. А я и забыла о том, что стою голая, – меня волновало только это письмо.

Листок был бледно-голубой, с неровным краем – его вырвали из записной книжки. Естественно, из моей. Кто-то рылся у меня в сумке, выдрал страницу из моей записной книжки и набросал коротенькое послание:

Рейчел!

Извини, но ничего у нас не получится. На этой неделе я уезжаю по работе и в эту квартиру уже не вернусь.

Прости.

Саймон.

Трижды прочитав записку, я подняла глаза на друзей. Мэтью стоял с уязвленным и то же время виноватым видом. Эмили показалась мне непривычно печальной. Я открыла рот, желая что-то сказать, лишь бы разрядить напряжение, но у меня вырвался короткий вздох, похожий на всхлип. И все? Это все, что я заслужила? Листок сминался очень легко, лишь несколько острых уголков покалывали кожу, и, когда я разжала кулак, на ладони оказался крошечный комок, почти ничто. Когда я открыла глаза, он по-прежнему был там – безобидный клочок бумаги, только что разбивший мне сердце.

– Который час? – спросила я.

– Пол-одиннадцатого, – наугад сказал Мэтью.

– Пабы открыты?

– Мы же в Лондоне. – Эм взяла свою сумку. – Здесь всегда найдется работающий бар.

Я кивнула, прижимая к себе полотенце.

– Тогда я сейчас оденусь.

К счастью, долго искать не пришлось – меньше чем через час мы сидели в дальнем углу довольно темного паба на моей же улице. С бутылкой белого вина, стоявшей на столе, в ожидании пафосных рыбных палочек мы решали, как провести день.

– Значит, варианты такие: можно напиться, как следует облить его дерьмом и пойти, шатаясь, домой с кебабом, – загибал пальцы Мэтью. – Или можно напиться, ты разрыдаешься, опозоришься на весь паб, и мы пойдем, шатаясь, домой с кебабом.

– Скажи, что есть еще и третий вариант, – попросила я, вяло расковыривая пальцем дыру на леггинсах. Причина убогости моего наряда – скорость, с которой я одевалась, но большая часть моих вещей либо слишком торжественные, либо уже слегка рваненькие. Никого не интересует, в чем ходит визажистка по съемочной площадке, вот я и привыкла таскать черные леггинсы и белую футболку. Уже пару лет из них не вылезаю. Зато не приходится ломать голову, когда роешься в шкафу в пять утра.

– Третий вариант – напиваемся, планируем тебе новую сказочную жизнь и, шатаясь, идем домой с кебабом.

– Голосовать уже можно? – Эмили помахала рукой. – Я за третий вариант, только хочу предложить вместо кебаба пиццу.

– Нет, кебаб, – отрезал Мэтью. – Я только сегодня могу съесть кебаб, не испытывая ненависти к себе. Калории, поглощенные в течение сорока восьми часов после расставания, сгорают без следа.

– Интересно. А мне что можно себе позволить? – спросила я.

– Господи, да массу всего, – оживилась Эмили. – Тебе полагаются два дня больничного на работе, три поздних звонка мне и Мэтью без возражений с нашей стороны и столько мороженого, сколько влезет. Плюс оргия транжирства по кредитке при условии, что будешь покупать совершенно дурацкие вещи, которые не наденешь минимум полгода. Что еще?

– Тебе позволяется переспать черт-те с кем, лишь бы годился, – добавил Мэтью. – И никогда ему больше не звонить.

– Это я, пожалуй, пропущу, – сказала я, разглядывая секущиеся концы волос. – Я сделала эпиляцию зоны бикини; может, разрешите просто наклеить туда стразы?

– Ох, ну я даже не знаю. – Мэтью включил завибрировавший на столе айфон, быстро провел пальцем по поверхности и несколько секунд смотрел на экран.

– Мы отвлекаем тебя от чего-то важного? – опередила меня с вопросом Эм.

– Вы меня всегда отвлекаете, – ответил он, – но я вас все равно люблю. Однако вернемся к миз Саммерс. У тебя на неделе много работы?

– Понедельник занят. Возможно, фотосессия затянется до вторника, – пожала я плечами. – Реклама трусов. Снова Ана, снова Дэн.

– Ну, тогда ты скоро ступишь на путь выздоровления. – Эм нерешительно пригубила вино. Для спиртного действительно было рановато, даже для Эм, благослови Бог ее стойкость. – И быстро забудешь о похмелье.

– Не могу поверить, что он просто взял и ушел. – Я поставила локти на стол. – Что, это так и бывает? Парни уходят, и все?

– У меня ни с кем настолько не затягивалось, чтобы я могла компетентно ответить на твой вопрос, – призналась Эм. – Я склоняюсь к тому, чтобы не отвечать на звонки и эсэмэс, пока меня не перестанут доставать.

– А я предпочитаю скандал с криками, битьем посуды, желательно дракой и безобразной сценой на людях в три утра, – сказал Мэтью. – Оставлять записку, по мне, гнусно и слишком в стиле натуралов.

– А мне что делать? – Я махнула сразу полбокала, взяв хороший старт. – После вина с кебабами? Как я буду жить одна?

– Ну это же не первое твое расставание – ты знаешь, как выжить.

– Не первое, но бросили меня впервые!

За столом стало тихо. По-моему, на секунду я утратила сочувствие друзей.

– Подумать только, – выдохнул Мэтью, – прежде тебя не бросали!

– Да! И, кстати, – Эм поставила бокал и заправила за уши великолепные рыжие волосы, – сколько времени ты дольше всего оставалась без парня?

– Можно подумать, я своей порции дерьма не получила, – защищалась я. – Просто я всегда быстро знакомилась, а дальше шло по накатанной.

– Но одинокой ты не была, так? – Мэтью напустил на себя задумчивый вид. – Ты прожила с Саймоном… сколько, пять лет?

– Да, не была. – Я решила проглотить как можно больше вина, прежде чем мы начнем открывать «экс-файлы».

– А с Джереми, если я точно помню, ты рассталась в день свадьбы Толстухи Терезы с факультета медиаисследований, а на фуршете уже познакомилась с Саймоном?

Бедная толстушка Тереза! Уже десять лет прошло после окончания университета, а она никак не избавится от прозвища! Хотя нет, погодите, она толстая, и она замужем, почему это я должна ее жалеть?

– А до Джереми был кто, Уилл?

– Уилл-дебил? – захлопала в ладоши Эм. – О, этот был смешной!

– Нет, не был, потому что дебил, – вскинулась я. – Он постоянно изменял мне с кем попало!

– Ты же сама настаивала, что ему нужно дать шанс, – прищурился Мэтью. – А потом еще один. И еще. Я, кстати, тогда тебя вообще не понимал. Уилл даже не был красивым.

– Наверное, потому, что он не был Мартином, – не удержалась я.

– Мартин, красавчик Мартин, – улыбнулся Мэтью. – Я скучаю по университетским бойфрендам. Редкие были дураки.

– Только красавчик Мартин путался с преподавателем английского, – напомнила я, подливая Мэтью вина. Напиться было необходимо.

– И со мной, – заметил Мэтью. – Когда бросил учителя.

– Слушай, мне впервые в голову пришло… – Эм помахала официанту, бродившему по пабу с нашими рыбными палочками. – Как вышло, что у тебя всегда был парень?

– Может, я красавица? – предположила я.

– Разве что внутри, – отозвалась Эм. – Все какое-то время бывают без парня!

Я разрезала палочку пополам и щедро обмакнула в томатный соус. Мало что могло поднять мне настроение эффективнее, чем не без иронии составленные меню модных лондонских пабов: я обожаю рыбные палочки. Действительно, почему я никогда не была одна?

– Ну не в очередь же они ко мне выстраиваются, – сказала я. – Иначе я бы тут не сидела.

– Да уж, очереди нет, – рассеянно подтвердил Мэтью, сооружая неустойчивый сандвич из рыбных палочек. – Ну, значит, у тебя новый этап жизни. Вау.

– Нет, я все-таки не в силах поверить… – Рыбные палочки удивительно хорошо шли под белый совиньон. – Я рассчитывала на помолвку в конце года, а теперь стану одной из сумасшедших в автобусе – с яркими румянами и кошкой в переноске!

– Нет, не станешь. – Эм потрепала мой конский хвост. – У тебя все будет отлично. Даже лучше. Одинокая и прекрасная.

Интонация у нее была какая-то неуверенная.

– Но я снова хочу нормальной жизни!

– Такого понятия не существует, – возразил Мэтью. – Вот сейчас ведь все нормально.

Половинка рыбной палочки выпала из моих пальцев на тарелку. У меня вытянулось лицо.

– Это так уныло…

– Вовсе нет, быть одной просто классно, – заверила Эм. – Нужно переждать неприятные эмоции расставания, и все наладится.

– Она права, – подтвердил Мэтью. – Когда у тебя постоянный бойфренд, ты не живешь, а существуешь по заведенному распорядку. Но это не значит, что ты счастлива. Сейчас у тебя появился шанс понять, в чем твое счастье. Не думай о том, чему будет радоваться он или что понравилось бы вам обоим. Это пойдет тебе на пользу.

– Жалко, что не существует инструкции на такой случай, – посетовала я. – Терпеть не могу перемен.

– Есть масса специальной литературы, – возразил Мэтью. – Тонны. И все фигня. Тебе инструкция по-любому не нужна. У тебя есть мы, двое самых лучших одиноких людей в Лондоне. Мы у тебя вроде наставников. Менторов. Можем даже финансирование получить у Дэвида Кэмерона, он обожает руководителей.

Ради того, чтобы пару минут пожевать ленч в тишине и покое, я помолчала и откусила от ломтика жареной картошки. Мне действительно стало легче, когда я выбралась из дома, примерно как после ванны. И от вина мне полегчало, и от поддержки двух хороших друзей. Но мне по-прежнему не хотелось облегчения. Я хотела Саймона. Чувствуя, как слезы пробиваются к глазам, я решила сосредоточиться на чем-то другом. Так, сегодня суббота, что у нас на повестке дня?

В связи с тем, что Саймон сорвал мои планы на субботу, оставив трогательное письмецо и послав меня подальше, придется сделать новый список. Отпихнув тарелку, я начала лихорадочно записывать все, что нужно сделать до вторника, когда пойду на работу. Мне по-прежнему требовалось заглянуть на почту и купить Мэтью открытку и подарок. Нужно было позвонить мастеру, который займется протечкой в доме, – штукатуру, что ли? Отцу следовало позвонить – сказать, что Саймон не придет на свадьбу.

– Рейчел! – окликнул меня Мэтью.

Я подняла глаза, покусывая кончик ручки.

– Что?

– Ты чем занята?

Я посмотрела на Мэтью и Эмили и снова на свой список. Друзья сидели, не донеся вилки до ртов, замерев на месте, и испуганно взирали на меня, гадая, уж не свихнулась ли я от переживаний.

– Пишу список дел.

– Каких дел?

– Всяких.

– Понятно.

Я еще раз взглянула на друзей и вернулась к списку.

– Мне так легче, ясно?

– Если туда входят пункты «напиться в хлам» и «сравнять счет с каким-нибудь парнем», тогда я не против, – сказала Эм после паузы. – И запиши «отдать Эмили все диски Саймона с "Пип-шоу"».

– Получишь ты диски, – заверила я. – Но речь о том, что действительно необходимо, а не о фантазиях на тему расставаний.

– Да, планировать расставание тебе уже не нужно, – пропыхтел Мэтью с полным ртом картошки. – Дело сделано. В морду твой бывший уже получил, а ты ему даже прощальный секс устроила. Я бы сто лет с силами собирался.

– Я тоже, – кивнула Эм. – Прощальный секс обычно все затягивает. Ты просто молодец – справилась.

– Не хватает только списка дел одинокой женщины. – Я поскребла по этикетке на бутылке, стараясь не унывать. – Перестать брить ноги, начать пить и в конце концов отбросить коньки в компании пяти кошек.

– Рейчел! – У Эм заблестели глаза. – Ты гений! Мы составим тебе список дел одинокой девушки!

Я оторвала от этикетки длинную полоску.

– Что?

Лицо Эм сияло, как Блэкпул[11]11
  Блэкпул – город в Великобритании, где проводится ежегодный фестиваль света.


[Закрыть].

– Мы напишем тебе список! Все, что нужно сделать, чтобы стать полноценной одиночкой. Все, что ты давно должна была сделать, но вместо этого тратила время на своего идиота!

– Идея, кстати, неплохая, – согласился Мэтью. – Полагаю, мне разрешат участвовать, хоть я и не одинокая девушка?

– Не знаю… – протянула Эм. – Если бы я верила, что ты предложишь выкурить косячок, протанцевать всю ночь и потрахаться с красивым незнакомцем в общественном туалете, я бы разрешила, но ты такого не предложишь, потому что ты никчемный гей.

– Мы не «трахаемся», дорогая, мы все-таки в Англии. – Мэтью долил Эмили вина, бросив на нее убийственный взгляд. – Если в шесть утра я не выползаю из сауны в Воксхолле, отсосав у трех парламентариев-консерваторов, это не значит, что мне нечего сказать о том, как должен жить не обремененный бойфрендом человек.

– Прекратите пререкаться как дети, и я соглашусь, – уступила я. – Ну что там будет в этом списке, кроме того, чтобы засыпать в слезах в День святого Валентина и заниматься сексом с незнакомцами в туалете клуба «Инферно»?

– О, мы придумаем что-нибудь получше, – пообещала Эм. – Гораздо лучше, просто никакого сравнения!