Текст книги "Вне подозрений"

Автор книги: Линда Ла Плант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

– А как ваш желудок? – поинтересовался Лангтон.

– С ним все в порядке. Спасибо, что спросили. – Она задумалась, о чем с ним сейчас говорить. – Сколько лет вашей дочери?

– Китти? Ей одиннадцать, и она живет с моей бывшей женой. – Он порылся в кармане, вытащил оттуда бумажник, перебрал рецепты и скомканные купюры и наконец нашел маленькую фотографию. – Но снимок старый, теперь она изменилась. У нее тогда только что выпали молочные зубы.

Анна посмотрела на девочку с темными вьющимися волосами, большими ясными глазами и широкой улыбкой.

– Она изящна. И у нее есть свой стиль.

– А по-моему, просто сорванец в юбке.

Она проследила, как Лангтон убрал фотографию в бумажник. Потом он тоже взглянул на свое изображение в окне.

– Вы разведены? – робко спросила она.

Он неторопливо повернулся к ней лицом.

– Да, я разведен.

Лангтон улыбнулся и, откинувшись на спинку стула, не без иронии обратился к ней:

– А вы? Как с личной жизнью у вас?

– О, ничего определенного, есть несколько близких знакомых, но это несерьезно. И теперь у меня ни на что не хватает времени – с кем-то встречаться, завязывать отношения. Я полагаю, что вам, должно быть, еще труднее.

– Почему?

– Ну, я знаю, что работа занимает у вас целый день.

– И поэтому мой брак оказался неудачным? – ехидно заметил он.

Анна не поняла, шутит он или говорит всерьез.

– Простите?

Лангтон негромко засмеялся.

– Трэвис, вы явно стремитесь выжать из меня информацию. Что же, скажу откровенно: я – трудоголик, но развод никак не был связан с моей работой. Мой брак распался из-за нескольких любовных связей на стороне. – Он немного помолчал, а потом повернул голову и улыбнулся. – Особенно с блондинками. Обожаю блондинок.

В его глазах мелькнули смешливые искорки, и она опять не смогла решить, то ли он сообщил ей о своих вкусах, то ли захотел поддразнить.

Лангтон прижался головой к спинке стула.

– А что обожаете вы, Трэвис?

– Тосты с сыром и сандвичи с беконом.

Он усмехнулся и закрыл глаза.

– Ваш старик мог бы вами гордиться.

Анна едва удержалась от слез. И когда снова поглядела на него, то он, казалось, ненадолго уснул. Его голова мирно покачивалась из стороны в сторону. Она решила последовать его примеру – откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

* * *

Анна мгновенно проснулась, когда Лангтон легонько похлопал ее по щеке.

– Мы подъезжаем к Лондону. И вот-вот остановимся на станции, – пояснил он, выпрямился и начал завязывать галстук.

– Должно быть, я задремала.

– Да, вы проспали всю дорогу, и я пять минут пытался вас разбудить.

Они сидели в последнем вагоне. Когда Лангтон приоткрыл дверь, между поездом и платформой уже обозначилось небольшое пространство. Он подскочил, обернулся, схватил изумленную Анну за талию, приподнял ее и спрыгнул вместе с нею на платформу. Она так плотно прижалась к нему, что чувствовала его дыхание, пропитанное кофе и никотином.

– Господи, да вы тяжелее, чем кажетесь, – пошутил он. И, убедившись, что она твердо стоит на земле, двинулся своим привычным шагом. Анна засеменила за ним. «Да, на вид я просто пушинка, – с грустью размышляла она, – но стоит до меня дотронуться, и сразу ощутишь железные мускулы». Отец любил в шутку сажать ее к себе на колени, ощупывать маленькие ноги и говорить, что они сплошь состоят из мускулов. Обычно он со вздохом добавлял: «Тяжелые мускулы. Весят не меньше тонны». А вот у ее матери, Изабель, были длинные тонкие руки и ноги. Отец частенько подначивал Анну, повторяя: «Жаль, что ты не мальчик, тогда наш следующий ребенок станет похож на мать». Но ни сестер, ни братьев у нее так и не появилось, хотя в семье по этому поводу никто не горевал. Ну нет других детей, и ладно.

Они распрощались у вокзала. Анна сказала Лангтону, что дождется автобуса, а он решил поехать домой на метро.

Однако она просто воспользовалась предлогом и, как только он скрылся из виду, села в такси. Анна всегда брала такси, задерживаясь где-нибудь допоздна. Джек Трэвис сумел внушить своей дочери, что молодой женщине рискованно возвращаться ночью в автобусе или метро, а потом одной идти в темноте к дому.

Его любовь и забота с детских лет окутывали ее словно облако. И когда она наконец очутилась у себя, легла в постель и положила голову на подушку, то услыхала отцовский голос. Иногда, гораздо реже, в ее душе звучал голос матери. Как-то за обеденным столом Изабель принялась дразнить мужа и назвала его паникером.

– Но Анну ты не запугаешь, – заявила она.

Тогда он подошел к жене и крепко обнял ее.

– Иззи, если бы ты видела, с чем я сталкиваюсь изо дня в день, ты бы поняла. У меня две самые дорогие на свете женщины. И не дай бог, если с ними что-то произойдет.

А теперь Анна осталась без родителей. В подобные минуты она чувствовала себя осиротевшей и никому не нужной.

Уснуть ей не удалось, и она начала мысленно перемалывать сделанное за день. Села за стол и взяла записную книжку, с которой никогда не расставалась. Миссис Морган описала школьный шарф Даффи, и, возможно, им следует побывать в колледже, где учился подозреваемый, а заодно проверить и близлежащие кварталы.

* * *

Лангтон снова сумел на шаг опередить Анну. Он уже поручил членам команды побывать в школе, где учился их подозреваемый. Лангтон надеялся отыскать позднюю фотографию Энтони Даффи, опубликовать ее и посмотреть, не поступит ли в ответ какая-нибудь информация. Выяснить обстоятельства команда смогла на следующий день ближе к вечеру.

Энтони Даффи не посещал школу в Манчестере, он учился в Грейт Кросби, в Мерисайде. В школе коммерсантов и портных подтвердили, что у них был ученик Энтони Даффи, похожий по описаниям на их подозреваемого и подходящего возраста. Там сохранилось несколько его фотографий. Выяснилось, что он был блестящим учеником и получал только высшие оценки по всем предметам. Классный руководитель не смог вспомнить Даффи: двадцать лет назад он был младшим преподавателем в начальных классах.

Однако учитель старших классов его не забыл. Преподавателя озадачило, что Даффи так и не зашел за своим аттестатом и другими документами. Тогда молодому человеку было восемнадцать лет, и его легко могли принять в любой университет. Но после окончания учебного семестра больше никто его не видел.

В шесть часов вечера явился специальный курьер со списком одноклассников Энтони Даффи и их последними известными адресами. Однако самое важное свидетельство лежало в его сумке под списком. Это был пакет с фотографиями.

Они увидели два снимка Энтони Даффи с командой регбистов. Заботливый классный руководитель обвел его лицо кружком. Энтони стоял, повернув голову, но его профиль просматривался достаточно четко. Имелась и фотография Даффи с командой пловцов: восемь мальчиков выстроились в ряд в купальных плавках. Он опять спрятался за спиной находившегося впереди мальчика с большим кубком команды-победительницы в руках. Тут они разглядели его анфас, правда, только половину лица. Школьное общество театра представило три фотографии – также групповые снимки, но на них Энтони Даффи оказался на первом плане, и полицейские сразу узнали его, невзирая на грим, парики и шляпы.

На первой фотографии его засняли в роли короля Генриха в спектакле по шекспировскому «Генриху V». Он стоял в полном облачении и держал шлем с красным плюмажем, закрывавшим часть его лица. Ноги были широко расставлены, подбородок уверенно выдвинут, а завораживающие, «месмерические» глаза на юношеском лице словно преследовали вас и навсегда врезались в память. На другой фотографии он позировал в большом парике, с черными усами и, судя по костюму, играл короля Карла V. Его окружали мальчики-актеры в женских одеждах.

На последней фотографии – групповом снимке школьного общества театра – его сняли рядом с мальчиком в костюме шута. Даффи стоял с черепом в руке, давая понять, что ему доверили роль Гамлета. К счастью, на этом снимке он предстал в натуральном виде – без парика или грима.

Фотографии увеличили в лаборатории. Изображения его одноклассников, спортсменов и актеров-любителей, стерли, а два снимка, где была видна лишь часть его профиля, уничтожили.

После знакомства с фотографиями и разговоров с учителями у полицейских появилась возможность связаться с двумя его бывшими школьными приятелями, однако ни тот, ни другой не встречались с ним уже двадцать лет, то есть со времени окончания школы. А один из них сначала даже не мог его вспомнить. Третий школьный друг теперь жил в Австралии, хотя детективам не составило бы труда дозвониться и до него и вызвать на допрос. Остальные ученики, значившиеся в старом школьном журнале из архива нынешнего классного руководителя, либо умерли, либо давно переехали, поскольку их не нашли по прежним адресам.

На следующее утро фотографии были готовы, и копы прикрепили к доске снимок «Гамлета», окинув взглядами мускулистую и ладную мальчишескую фигуру, светлые волосы, резко очерченные скулы и тонкие губы. Необыкновенные глаза придавали лицу Даффи почти женскую миловидность.

Эксперту предстояло «состарить» эту фотографию на двадцать лет и создать портрет теперешнего Энтони Даффи, которому было ближе к сорока. Комната наполнялась веселым гулом, и Джин под шумок подошла к столу Анны.

– Можно мне поделиться с вами одним секретом? – прошептала она.

– Конечно, – улыбнулась Анна.

– Я просто не хочу, чтобы меня подняли на смех. Да и сама еще сомневаюсь. Возможно, я ошиблась. Вы поняли, о чем я?

– Продолжайте. Нет, не поняла. Так о чем же?

– Об Энтони Даффи.

– Я вас слушаю.

– Повторяю: может быть, я обозналась. И залаяла сдуру не на то дерево. Но эти его глаза. Они ведь необычные, правда?

– Да. – Анна ждала, что ей скажет Джин.

– Мне кажется, я его узнала. Но никто, кроме меня, не догадался, так что либо я не права, либо они не сидят столько времени у телевизора. Да и сериал этот шел довольно давно. А я была его фанаткой и не пропустила ни одной серии. Прилипала к экрану каждое воскресенье, в половине десятого вечера. Он играл там детектива. Сериал назывался «Грешный город». Так вот, Даффи похож на этого актера – один к одному. Больше он в телепроектах не участвовал и в основном снимался в кино. Нет, я все же уверена.

– Назовите его имя. – Анна вооружилась своей записной книжкой.

– Алан Дэниэлс. У них даже инициалы совпадают.

– Спасибо, Джин. – Анна поднялась со стула. – Позвольте мне передать это шефу. Интересно, как он отреагирует?

Она вошла в кабинет и застала Лангтона в его любимой позе – откинувшегося на спинку стула.

– Алан Дэниэлс? Никогда о нем не слышал. А вы?

– И я тоже. Но Джин без ума от сериалов. Она настоящая фанатка. А он стал звездой в детективном телепроекте «Грешный город».

– Что он сейчас делает?

– Очевидно, он много снимается в кино и хорошо известен.

– И она нас не разыгрывает?

– Нет, она долго не решалась о нем упомянуть. Сомневалась, нервничала и наконец призналась мне.

– «Грешный город»? Могу поручиться, тут она влипла. Ладно, Трэвис, мы все перевернем вверх дном. Побываем на студии «Иквити», просмотрим фотографии. У них там собраны фото всех, кто когда-либо снимался. А потом вы зайдете домой к Джин. Подозреваю, что она успела его «защелкать» и до сих пор любуется им.

С утра Анна отправилась в офис студии «Иквити» и просидела там не один час, перелистывая страницы толстого справочника «Прожектор», в котором был зарегистрирован каждый актер. Алану Дэниэлсу уделили в нем полстраницы. Его возраст не указывался, но на фотографиях он выглядел примерно лет на тридцать пять. Его агентство называлось «А.И.» – «Артисты Интернешнл» – и являлось крупнейшей менеджерской компанией в Англии. Анна обратила внимание на подробности. Внешность Дэниэлса описывалась так: «Рост шесть футов один дюйм, голубые глаза». Покинув здание студии, она тут же позвонила в отделение, с трудом сдерживая нервную дрожь.

– Это Трэвис. Мне нужно срочно поговорить с шефом.

Она немного подождала.

– Это он, – негромко сообщила Анна.

– Что? Вы уверены?

– Это его глаза. И я абсолютно уверена. Что мне, по-вашему, нужно делать? Чего вы хотите?

– Никому не рассказывайте. Возвращайтесь поскорее, и мы решим, как дальше себя вести.

– О’кей.

– Анна, послушайте меня. Если он гребаная телезвезда, нам нужно действовать крайне осторожно. И в особенности избегать любых контактов со СМИ.

Анна повесила трубку и глубоко вздохнула, тщетно пытаясь успокоиться.

А в ситуационной Джин чуть было не стало плохо с сердцем. Лангтон взял ее лицо ладонями и с чувством поцеловал в губы.

– Значит, я была права?

Лангтон приложил свой палец к ее губам.

– Тс-с. Никому ни слова. Вы меня поняли, Джин?

Она торжественно кивнула. Когда Лангтон отправился к себе в кабинет, Джин поглядела сперва на фотографии жертв, а затем долго не отводила глаз от мальчишеского смеющегося лица Энтони Даффи.

ГЛАВА VII

Анна стояла в маленьком кабинете, плечом к плечу с детективами Льюисом и Баролли, а поднявшийся из-за стола Лангтон смотрел на них в упор. Сегодня он показался ей очень элегантным и подтянутым – ему были к лицу серый строгий костюм, накрахмаленная белая сорочка и синий галстук. «И наконец-то он гладко побрился», – подумала Анна, заметив отсутствие привычной тени на подбородке.

Она прислушалась, когда Лангтон отрывисто произнес:

– Мы приведем его сюда сегодня днем. Все согласны, что обращаться с ним нужно будет мягко и осторожно. Начальница хочет, чтобы Дэниэлса допросили тайком, без какой-либо публичной огласки. И только если дальнейшие свидетельства подтвердятся, мы сможем его арестовать. Запомните: на первых порах он просто помогает нашему расследованию.

Лангтон улыбнулся.

– Я не желаю, чтобы вы говорили об этом вашим женам или подружкам и… хм… в вашем случае, Трэвис, приятелю, вы меня поняли? Когда журналисты налетают, как стервятники, на эти дела со знаменитостями, нам всегда труднее работать, а часто даже невозможно. Пока что в шести первых случаях у нас одни косвенные улики, но с Мелиссой дело обстоит немного лучше. И если большинство преступлений совершил Алан Дэниэлс, то их-то нам и нужно раскрыть – все семь убийств.

Анна ощутила воцарившуюся в комнате напряженную атмосферу. На столе Лангтона громоздилось пятнадцать или более видеокассет – фильмы и телесериалы с участием Алана Дэниэлса. Она также обратила внимание на разложенные рядом кино– и тележурналы.

Лангтон указал на видеокассеты.

– Я уже просмотрел большую часть и рассчитываю, что вы займетесь тем же самым. Включите видеомагнитофон в комнате брифингов. Но не увлекайтесь разными фильмами: дело не в них, а в Дэниэлсе, просто отметьте, кого он играет, и поставьте следующую кассету. Запомните: нам нужен он, а не фильмы от начала до конца. Не упускайте из виду, что он – актер. Надеюсь, вы понимаете, с кем нам придется иметь дело. О нем есть кое-какие статейки в «Хелло» и в «О’кей». Советую вам их проверить. Догадались почему? Там описано, как он живет. Вот, например: «У него огромная, дорогая квартира на Куиннз Гейт в Кенсингтоне. И он обитает в ней один. Вход только через парадную дверь, и никакого черного хода в доме нет. Нижний этаж занимают четыре студента из Королевского колледжа искусств. А две женщины из Виктории и музея Альберт проживают на верхнем этаже, над его апартаментами. Однако в настоящее время, кроме него, в доме никого нет».

Лангтон продолжил перечислять им подробности. У их подозреваемого никогда не было «Мерседеса», и он ездил на «Лексусе». Он богат, и на его банковских счетах скопилось свыше двух миллионов фунтов. Он своевременно платит налоги и, по-видимому, является законопослушным гражданином, поскольку у него даже отсутствовали штрафы за неправильную парковку.

По словам Лангтона, им невольно помог театральный агент Дэниэлса. Не подозревая о серьезности сложившейся ситуации, он во всех подробностях сообщил расписание своего клиента и подсказал, где его можно найти. Сейчас Дэниэлс снимается в картине на студии «Пайн Вуд», но скоро у него должен наступить четырехдневный перерыв, и тогда он будет доступен для желающих задать вопросы. Лангтон пообещал с ними встретиться.

Под конец совещания он поделился недавно поступившей информацией: двое полицейских целые сутки продежурили около особняка на Куиннз Гейт. Им были даны указания немедленно доложить, если Даффи, как по-прежнему именовал его Лангтон, вдруг покинет дом. Лангтон собирался подъехать туда к двум часам, зайти к Даффи, представиться и проводить его в отделение.

В ситуационной ощущалась какая-то странная тревога. Лангтон был вынужден поскорее принять решение о причастности Даффи к делу, и до конца дня они вполне могли узнать, удалось ли им поймать подозреваемого.

* * *

Когда Трэвис, Льюис и Баролли спустились в комнату брифинга просмотреть кассеты, Льюис с удивлением обнаружил, сколько фильмов он уже видел. Нет, это не великие блокбастеры, пояснил он, а просто неплохие жанровые ленты.

Анна решила, что следить за взрослеющим у них на глазах Дэниэлсом довольно фантастично. В первых фильмах снимался совсем молодой человек с неокрепшим голосом, однако к началу 1990-х годов голос у него сделался сильным и звучным, с аристократическими интонациями. Похоже, что лучше всего ему удавались роли в исторических, «костюмных» драмах.

Льюис держал в руке пульт и то останавливал кадры, то быстро прокручивал их, не консультируясь с остальными. Внезапно он прекратил показ и признался:

– Я видел этот фильм. Любопытно, что до сих пор его имя не бросалось мне в глаза. А роли становились все больше и значительнее, видите, вот здесь он чуть ли не в каждом кадре. – Льюис вновь щелкнул пультом, и они продолжили просмотр.

– А можно опять приостановить показ и поглядеть на него повнимательнее? Хотя бы в двух-трех кадрах? – с нетерпением проговорила Анна.

– По-моему, вы на него запали, – усмехнулся Льюис.

– Мне просто хочется рассмотреть его получше.

– Странно, почему вы считаете, будто он кинозвезда, если люди вроде меня о нем никогда не слышали? – вставил реплику Баролли.

Через час они переключились на американский мини-сериал «Залив сокола». Постоянное подтрунивание мужчин начало раздражать Анну. Она с облегчением вздохнула, когда Льюис и Баролли решили, что просмотрели уже достаточно и с них на сегодня хватит. Она осталась одна и взяла в руки пульт. Теперь она могла уделить все внимание Алану Дэниэлсу, а его талант был очевиден. Одно его присутствие на экране придавало значимость каждому кадру. Он изыскан, тонко улавливает стиль, и это в нем самое удивительное, догадалась Анна.

Она ускорила темп показа и увидела новую сцену: действие происходило в огромной спальне, окутанной шелками и колыхавшимися занавесями. Дэниэлс сидел на кровати, держа в руках ружье. Его костюм – ботинки для верховой езды, бриджи в обтяжку, рубашка, распахнутая до пояса, и шелковый шарф, свободно свисавший с шеи, – в совершенстве демонстрировал гибкое, мускулистое тело. Когда он неторопливо повернулся, Анна заметила лежавшую позади него женщину – ее темные волосы разметались по подушке. На ней была шелковая ночная рубашка с оборками по плечам.

– И давно ты об этом знаешь? – ласково спросил он.

– С Рождества, – откликнулась она, не открывая глаз.

– Почему же ты мне до сих пор не сообщила?

– Я не знала, как тебе сказать. И боялась тебя потерять. Боялась и не хотела. Прошу тебя, ложись в постель, со мной рядом, ну, еще раз.

Завороженная игрой Дэниэлса, Анна придвинулась поближе. В его сексуальности угадывалась какая-то тайна. Он медленно откинул с шеи шарф, снял его и опустился на колени у кровати, словно собираясь помолиться.

– Подойди ко мне, дорогой, – томно вздохнула девушка.

Когда она распростерла руки, он поднял ружье и выстрелил. Глаза девушки широко раскрылись, и в них застыл страх. Ее кровь забрызгала его лицо и белую рубашку. Он, по-прежнему неторопливо, перезарядил ружье и внезапно повернул его к себе.

Увидев Дэниэлса, заснятого крупным планом, Анна словно приклеилась к экрану. В этот момент его глаза наполнились болью, словно у раненого животного. Он уже был готов спустить курок, но помедлил и бросил ружье. А затем прокрался к кровати, приблизившись к телу женщины, лег с нею рядом, нежным движением приподнял ночную рубашку и прижал голову к ее сердцу.

– В последний раз, моя дорогая, – прошептал он, повернулся и поцеловал ее грудь.

Анна подскочила на стуле. Дверь широко распахнулась, и стоявший на пороге Льюис уставился на нее.

– Ага! Вы еще смотрите! Как будто вам первых фильмов не хватило!

Она покраснела, щелкнула пультом и выключила видеомагнитофон.

– Шеф хочет вас видеть.

– Меня?

– Ему нужен женский совет. Он у себя в кабинете.

Она убрала кассету в упаковку, на которой был изображен Алан Дэниэлс с ружьем в руке. Издали он напоминал кого-то из героев «Унесенных ветром».

Льюис по-прежнему маячил у двери.

– Похоже, у вас и Лангтона появился один общий пунктик.

– Ради бога, Майк, прекратите.

– Я бы не стал заходить так далеко, Трэвис, – ухмыльнулся он. – Репутация у него неважная.

– А вы-то что здесь делаете? Он не взял вас в Куиннз Гейт, оттого что вы струсили?

– Господи, нет, конечно. Просто я его друг, – пробормотал Льюис и удалился.

Когда она вошла в кабинет, Лангтон разговаривал по телефону. Он дал понять, что завершает беседу и ей нужно немного подождать. Из его невнятных откликов она смогла уяснить лишь немногое.

– Верно. Да, да. Мы это сделаем. Трэвис и я привезем его сюда.

Он поглядел на Анну.

– Отлично. Благодарю вас. Поговорим попозже. – Лангтон повесил трубку. – На них сейчас давят, и они не желают, чтобы Дэниэлса допрашивали без соблюдения законной процедуры. И, когда мы привезем его сюда, он непременно позвонит своему адвокату.

– Вы хотели, чтобы я поехала с вами? И сказала об этом Льюису?

– Да. Потому что нам нужно работать в стиле «медленно-медленно ловящей добычу обезьяны». Если он не убийца, то мы об этом скоро узнаем. Конечно, он вызовет на помощь разных гребаных советников, и они устроят шоу. Уж он-то наймет адвокатов, и я желал бы прощупать его и расколоть, пока он не начнет игру. Знаете, упрется, будет повторять – «без комментариев», и мы ничего не добьемся.

Лангтон посмотрел на нее в упор.

– У вас от природы так растут волосы или это особая прическа? – Он склонил голову набок.

Анна неловко провела пальцами по волосам.

– Да, они у меня очень непослушные.

– Ладно, пойдите пригладьте их. Мы должны выехать в четверть второго. А заодно позавтракайте, если вы еще не успели.

Она направилась к двери.

– Трэвис? – негромко произнес он.

– Да?

– Что вы думаете об этой киноретроспективе?

Анна смутилась.

– Он талантлив, и ему теперь дают более серьезные роли. Если он – наш убийца, то на его карьере можно будет поставить крест. Мы страшно рискуем. Ну а если он невиновен?

– Да. Вот почему нам надо быть осторожными. На Куиннз Гейт полным-полно особняков, где живут послы и другие большие шишки. Они увидят, как копы окружили соседний дом. Лишь бы нам их не вспугнуть.

– Вы считаете, что он убийца?

– Зачем ломать голову и что-то считать, пока у меня нет доказательств? Ну а вы что чувствуете?

– Честно скажу, не знаю. – Она потупила взгляд. – С его внешностью он мог бы обладать любой женщиной, стоило ему только захотеть. К тому же он связан с этими журналами, а в них списки сотен старлеток. Непонятно, зачем он поставил свое будущее на карту, – тут нет никакого смысла. Но если он психически болен, то, возможно, ведет двойную жизнь и научился маскироваться.

– Он выбрал подходящую профессию для маскировки.

– В этих глянцевых журналах все время пытаются пронюхать, с кем он появляется в городе. Но ни с одной женщиной его не видели. А вдруг он гей? Ведь ему тридцать восемь лет, и он ни разу не был женат. Тогда многое становится ясно.

Лангтон перелистал еще один журнал.

– Лучше прочтите какую-нибудь книгу. Я терпеть не могу эту муру.

Догадавшись, что их разговор закончен, Анна покинула кабинет.

* * *

В час сорок пять минут патрульная машина остановилась у дома Дэниэлса на левой стороне Куиннз Гейт, в конце Кенсингтонских садов. Судя по отчетам двух полицейских, Дэниэлс не выходил из дома, они видели его утром в окне первого этажа.

Лангтон чуть заметно улыбнулся Анне и провел ее по каменным ступенькам большого, украшенного колоннами входа в элегантное здание. К звонкам других этажей были прикреплены таблички с именами остальных жильцов, однако Дэниэлс никак не обозначил принадлежащую ему часть дома. Лангтон позвонил.

Через несколько минут они услышали бесплотный голос:

– Да?

– Мистер Дэниэлс?

– Да, – вновь, уже более отчетливо произнес голос.

– Это полиция. – Пауза. – Будьте добры, откройте дверь.

Дверь со щелчком отворилась. Лангтон и Трэвис вошли в красивый холл, пахнущий полировкой. Полы покрывала мозаичная плитка, и в центре холла вырисовывалась статуя греческой богини. Там же стоял сверкающий стол красного дерева с аккуратно разложенными письмами. Справа от широкой лестницы, устланной красным ковром, находилась дверь, которая, очевидно, вела в апартаменты Дэниэлса. Они поднялись по ступенькам и обратили внимание на стены, украшенные картинами.

Анна испытала шок, когда вместо заснятого на пленку киногероя перед нею предстал Дэниэлс из плоти и крови. В жизни он оказался несколько иным – выше и стройнее, чем на экране, со светлыми шелковистыми волосами, подстриженными, как решила она, на викторианский манер. Из-за высоких, резко очерченных скул его лицо выглядело совсем худым. Но глаза и теперь производили незабываемое впечатление – сиреневые, с темными длинными ресницами. Он был в черном открытом свитере в стиле поло, выцветших джинсах и старых вельветовых тапочках с вышитой золотой монограммой.

– Это вы по поводу парковки?

– Нет. – Лангтон достал свое удостоверение детектива-суперинтенданта. – Я главный инспектор Джеймс Лангтон, а это сержант Анна Трэвис. Нам нужно с вами поговорить, мистер Дэниэлс. Можно нам пройти?

– Я так полагаю, – растерянно отозвался Дэниэлс и отошел назад в освещенный коридор. – Проходите.

«Ничто в нем не свидетельствует о незавидном происхождении, – подумала Анна, – ни аристократический тон, ни изысканные манеры». Они проследовали за ним в огромную столовую, где свет падал от стены из тонкого цветного стекла. Анна изумленно осмотрелась. Над обеденным столом висела хрустальная люстра, а по обе стороны камина виднелись выразительные хрустальные бра. Сам стол был не менее двадцати футов в длину, и его окружали стулья с красными бархатными сиденьями.

– Во время концертов в Альберт-холле они всякий раз требуют убрать машины жильцов. Заявляют, будто это незаконная парковка, – пожаловался Лангтону Дэниэлс. – И нам приходится платить. Отвратительно, просто отвратительно.

Лангтон рассеянно кивнул. Анна изучала узор на восточном ковре у нее под ногами, когда Дэниэлс нарушил молчание.

– Сюда, детектив, – с легкой усмешкой произнес он. Анна робко двинулась за двумя мужчинами в гостиную в передней части дома, с окнами, выходящими на Куиннз Гейт. На полированном паркете раскинулись две тигровые шкуры, а на стенах висело несколько полотен знаменитых старых мастеров.

Дэниэлс жестом указал им на диваны и стулья. Анна неловко уселась на белом диване с разноцветными подушками из переливающегося шелка. Она еще ни разу в жизни не видела подобного богатства. Лангтон по-прежнему стоял, не сознавая, что отражается в пятнадцатифутовом зеркале, а Дэниэлс устроился на краю другого, противоположного дивана. Анна не привлекла его внимания. Между диванами находился резной кофейный столик с грудой дорогих журналов и книг об искусстве.

– Все это звучит весьма серьезно. – Дэниэлс приподнял голову и подался к Лангтону.

– Боюсь, что да, – спокойно подтвердил Лангтон. – Мы расследуем серию убийств. И хотим, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

В большой гостиной голосу Лангтона вторило гулкое эхо.

– Да, это куда серьезнее парковки. – Дэниэлс улыбнулся, словно пытался задобрить самого себя. – Могу я вам что-нибудь предложить? Кофе? Чай?

– Нет, спасибо, сэр.

– И убийства произошли в этом районе?

– Да. Вас не затруднило бы проехать вместе с нами в отделение полиции в Квиннз Парк?

Глаза Дэниэлса расширились от удивления.

– А почему, собственно говоря?

– Мы предпочли бы расспросить вас в отделении, а не здесь, дома. Так вы согласны нас сопровождать?

– Конечно, но нельзя ли меня для начала поподробнее проинформировать? Неужели убили кого-то из моих знакомых? Или, может быть, моих соседей?

– Если вы желаете, то можете сразу обратиться к адвокату, – добавил Лангтон.

Дэниэлс с раздраженной гримасой проверил часы. А затем поглядел на Лангтона.

– Вы меня сейчас арестуете?

У Анны сложилось впечатление, будто он полностью забыл о ней, третьем человеке, сидящем в гостиной.

– Мы просто хотим, чтобы вы оказали помощь в расследовании.

– Так вы говорите, я могу знать убийцу? – Алан Дэниэлс не сдвинулся ни на дюйм с софы, на которой он небрежно примостился.

Лангтон не ответил ему, и хозяин дома торопливо предположил:

– Но, по крайней мере, сообщите, о чем вы желаете меня спросить. А не то я сочту ваши действия неприемлемыми. Вам это ясно?

– Я расследую серию убийств, – повторил Лангтон. – И больше ничего сказать вам не могу.

Дэниэлс взъерошил волосы.

– Так вы согласны сопровождать меня и сержанта Трэвис? – не отставал от него Лангтон.

– Довольно зловещее предложение, но если я чем-нибудь сумею вам помочь, то с удовольствием это сделаю. Однако сперва я должен посоветоваться с моим адвокатом.

Дэниэлс приблизился к белому мраморному столу на котором стоял телефон, и начал набирать номер, чуть заметно улыбнувшись Лангтону.

– Кажется, это называется «помощью в расследовании уголовного дела»?

– Вы абсолютно правы, сэр, – неопределенно отозвался Лангтон.

Дэниэлс заговорил с неким Эдвардом. Анна и Лангтон обменялись взглядами. Интересно, что он совсем не нервничал. Вопреки их ожиданиям, единственный возможный подозреваемый отнесся к создавшейся ситуации как к шутке.

– Да, Эдвард. Со мной все в полном порядке. Понимаешь, мне нужен твой совет. Ко мне сейчас явился детектив и хочет, чтобы я отправился вместе с ним в… Какое это отделение?

– В Квиннз Парк, – резким голосом подсказала ему Анна. Лангтон изумленно приподнял брови.

– Речь идет о каких-то убийствах, – продолжил актер. – Он думает, будто я знаю убийцу или жертв. – Дэниэлс принялся объяснять, что они не раскрыли ему ни одной подробности дела и ему непонятно, чего от него добиваются. Но, возможно, визит в отделение полиции пригодится ему в будущем. Дэниэлс повесил трубку.

– Он к нам подъедет. Так что я сейчас обуюсь и буду готов.