Текст книги "Вне подозрений"

Автор книги: Линда Ла Плант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Вам что-нибудь нужно? – поинтересовалась она.

– Ничего, кроме тишины и покоя, – буркнул он.

Через десять минут Лангтон вышел из кабинета, гладко выбритый, в сером костюме и белой рубашке. Все в ситуационной смолкли.

– О’кей, мы начнем допрос Дэниэлса ровно в одиннадцать, – объявил он. – Я отобрал досье, которые мне потребуются. – Лангтон был полон энергии, и ее заряды как будто передались каждому члену команды. Его глаза возбужденно сверкали. – Приготовьтесь, журналисты поднимут шум, но нам придется это выдержать. Я уже составил пресс-релиз, и там сказано об аресте Дэниэлса. Нам просто оборвут телефоны.

После этого Лангтон посовещался с другими детективами. Ему не сиделось на месте, он взволнованно расхаживал взад-вперед по ситуационной и коридору и подшучивал.

Наконец Анна догнала его в дальнем углу коридора и посмотрела на часы. Без десяти одиннадцать, считаные минуты до допроса, ей нужно поторопиться.

– Адвокат сообщил, что освободился, – передала она. – Дэниэлса отвели назад, в камеру.

– Хорошо. Дайте знак, чтобы его снова доставили в комнату для допросов номер два.

– Да, сэр.

Анна прошла мимо Лангтона, но он схватил ее за руку.

– Ты получила от меня подарок?

– Да. Спасибо. – Она улыбнулась ему.

– Хочешь побыть на допросе?

– Ну да, если это возможно.

Он дотронулся до пятна от солнца на плече ее костюма.

– О’кей. Я приглашу туда Льюиса и тебя. Половину времени там просидит и Баролли. А то он на меня в обиде и повесил нос.

– Благодарю.

Он тоже взглянул на часы, взглянул на нее и улыбнулся.

– Что же, пойдем.

* * *

На первой полосе «Ивнинг стандарт» красовался жирный заголовок – «Кинозвезду задержали за убийство». Под ним поместили фотографию Алана Дэниэлса, а рядом с нею – снимок Мелиссы Стивенс. Баролли еще прошлым вечером связался с ее родителями и предупредил их о предстоящей шумихе.

Двое полицейских провели Алана Дэниэлса по коридору в комнату для допросов номер два. Джин добрых десять минут вертелась на лестнице, пытаясь хорошенько рассмотреть его и навсегда запомнить. Когда Дэниэлс миновал ее, то оглянулся на мгновение и увидел изумленное, раскрасневшееся лицо служащей полиции.

Джин отвернулась и опрометью бросилась в ситуационную.

– Я его видела, – шепнула она Мойре.

– Что-то ты долго его высматривала, – сухо отозвалась Мойра. – Ну и каков он?

– Он гораздо лучше выглядит в жизни, чем на экране. И у него потрясающие глаза, Мойра. Он был в голубой рубашке, да и сам смахивал на голубого. – Джин покраснела. – И он посмотрел на меня, прямо мне в глаза.

Она наклонилась к Мойре:

– А где Трэвис?

– Она там, с ними, на допросе, – пробормотала Мойра. – А Баролли рвет и мечет, чуть в штаны не напустил от досады.

Джин окинула его беглым взглядом. Затем она что-то шепнула Мойре, и та лишь вздохнула.

– Две дюжины?

– Да, мне сказала девушка на радиоконтроле, – снова прошептала Джин. – Красных роз.

– Ты меня не разыгрываешь?

– Он отправил их ей вчера днем.

Баролли покосился на них.

– О чем это вы сплетничаете?

– Ни о чем, – огрызнулась Мойра и вернулась к работе.

Джин тоже села за свой стол. Женщины, как заговорщицы, подмигнули друг другу и кивнули головами.

Анна устроилась у двери и пронаблюдала за Лангтоном и Льюисом, севшими напротив Дэниэлса и его адвоката. Дэниэлс положил руки на стол и крепко сжал кулаки.

Магнитофонная пленка начала вращаться, видеокамера тоже была включена. Лангтон выбрал первое досье. Он вынул из него фотографии и положил их на стол, лицом вниз.

– Итак, мистер Дэниэлс, вы признаете, что являлись владельцем «Мерседеса» бледно-голубого цвета, «280 SZ», 1971 года выпуска?

– Да.

– Вы договорились разобрать эту машину на части и уничтожить ее в «Аварийной компании с ограниченной ответственностью» 8 февраля текущего года?

– Да.

– Будьте добры, поглядите на эту фотографию и скажите, узнаете ли вы сиденья вашего автомобиля?

Анна наклонилась вправо, чтобы проследить за реакцией Дэниэлса. Он скосил голову набок и пожал плечами.

– Отвечайте на вопрос, прошу вас.

– Это сиденья автомобиля.

– А это квитанция «Аварийной компании», и она свидетельствует, что вы заплатили за утилизацию автомобиля. Эти сиденья удалили из вашего «Мерседеса». Впоследствии они были приобретены компанией «Хадсонс Моторс» в Кроудоне.

– Если вы так говорите. – Дэниэлс не выказал ни малейшего интереса, но по-прежнему вел себя непринужденно и не убрал руки со стола.

– Значит, вы согласны, что это сиденья вашего «Мерседеса»?

– Я не уверен.

Лангтон рассказал, что дилер, имеющий дело с «Мерседесами», подтвердил: он и правда продал мистеру Дэниэлсу данный автомобиль за восемь месяцев до аварии и в нем были эти сиденья из необычной, бледно-голубой кожи. В его компании сохранилась книга гроссбух с именами всех предыдущих владельцев, и он готов доказать, что они покупали машину с точно такими же сиденьями.

– Если вы так говорите, – невозмутимо повторил Дэниэлс.

– У нас есть также серийный номер от металлических стержней на переднем сиденье – 006731.

Дэниэлс не сдержался и выпалил:

– Да. Ну да!

Радклифф взял его за руку.

– Мистер Дэниэлс заплатил за разборку и уничтожение своей машины. По-моему, не стоит смущать его сведениями о последующей продаже сидений и других запчастей без разрешения бывшего владельца.

– А мы можем переменить тему? Бог ты мой, какое отношение имеют сиденья от моего «Мерседеса» к этому аресту? Если бы я захотел уничтожить роскошный новый «Роллс-Ройс», то мог бы так поступить. Вам это кажется расточительным, лишним, ненужным, а я просто избегаю любых неудобств. И денег у меня хватает.

Лангтон достал одну из фотографий Мелиссы Стивенс:

– Вы узнаете эту девушку?

– Нет. Вы меня уже об этом спрашивали.

Лангтон показал фотографии топа Мелиссы и ткнул пальцем в ямку от пропавшего камешка.

– Обломок этого камня нашли под швом сиденья «Мерседеса», и эксперты судмедлаборатории заключили, что он выпал из ее топа. Вы способны объяснить, почему этот обломок обнаружили в вашем «Мерседесе», мистер Дэниэлс?

– Наверное, человек, вынимавший сиденья на аварийном дворе, случайно выронил его.

– Нет. Оба сиденья были завернуты в клеенку и надежно защищены, пока они хранились у Хадсона.

Дэниэлс откинулся на спинку стула и доверительно улыбнулся Лангтону.

– Но ведь кто-то их прежде вынимал. Вот вы с ним и поговорите. – Однако он выдал себя, и в его глазах блеснули гневные искры. Дэниэлс рассердился.

– Садилась ли Мелисса Стивенс в ваш «Мерседес»? Хоть однажды?

– Нет! Ничего подобного не было, и я с нею незнаком.

– Будьте добры, сообщите нам, что вы делали поздним вечером и ночью 7 февраля текущего года.

Дэниэлс нетерпеливо вздохнул.

– Я уже вам отвечал. Всю неделю снимался в Корнуолле и не приезжал в Лондон.

– Да, допустим, что вы были заняты там целую неделю, но четыре дня вы не участвовали в съемках.

– И тем не менее я оставался со съемочной группой в Корнуолле.

– В полуподвальном этаже вашего дома снимают квартиру Джон и Карина Худ. Это верно? Мы не ошиблись?

– Да, верно.

– У меня есть показания, в которых они заявили, что две ночи на той неделе вы провели у себя дома. Я также располагаю показаниями двоих участников съемочной группы. И в них сказано, что, вопреки вашим утверждениям, вы отнюдь не все время находились в Корнуолле.

Пока Лангтон зачитывал свидетельские показания, Дэниэлс сидел, запрокинув голову, и разглядывал потолок. Как только Лангтон кончил читать, он невнятно отозвался:

– Прошу меня извинить. Должно быть, я ошибся.

– Значит, вы были в Лондоне 7 февраля.

– Если вы так считаете. Видите ли, без дневника с расписанием я не могу вам точно сообщить, где был и где не был. Возможно, мой агент в курсе всех этих подробностей.

– Его секретарша вспомнила, что из-за непогоды съемки на время отменили, и с ее помощью вам разрешили покинуть Корнуолл. Получается, что целых четыре дня, с 5 по 8 февраля, вы не снимались и могли куда-нибудь отправиться.

Дэниэлс пригнулся и пошептался со своим адвокатом, который принялся сопоставлять даты.

– Нам нужно будет проверить расписание, – пояснил Радклифф.

Лангтон проигнорировал его слова и вновь задал вопрос Дэниэлсу:

– Встречались ли вы с Мелиссой Стивенс по приезде из Корнуолла в Лондон?

– Нет.

– Итак, вы говорите, что никогда в жизни не видели ее?

– Да, правильно, я вам уже три раза это заявлял.

– Пользовались ли вы в те дни вашим «Мерседесом» в Лондоне?

– Да, вполне мог.

– Могли или пользовались?

– Возможно, я раз или два ездил на нем, но у меня есть другая машина и собственный шофер – он всегда к моим услугам. Так что, вероятно, за рулем сидел он, а не я.

– Значит, вы признаете, что находились в ту пору в Лондоне?

– Да, я это допускаю.

– Вы сами водили ваш «Мерседес»?

– Вряд ли. Я вам уже объяснил.

Лангтон перевернул страницу.

– Вашего шофера зовут Роджер Торнтон?

– Э-э-э… да. Я так полагаю.

– Мистер Торнтон дал нам показания. Он говорит, что привез вас из Корнуолла в ваш дом на Куиннз Гейт 5 февраля, а затем отвез обратно, в Девон, 8 февраля, в четыре часа дня. Он утверждает, что вы не обращались к нему с просьбами в остальные два дня, то есть в промежутке с 6 до 8 февраля.

Дэниэлс вздохнул, сделав вид, будто смертельно устал от вопросов.

– Выходит, в течение двух дней вы сами водили ваш «Мерседес»?

– Не исключено.

– А в последний день, 8 февраля, перед возвращением на съемки, вы с утра побывали в вашей страховой компании.

Лангтон передал ему докладную записку брокеров из этой страховой компании, где описывался телефонный звонок Алана Дэниэлса и подробно пересказывался инцидент с его «Мерседесом», натолкнувшимся на железный ящик. Поскольку никаких потерпевших во время аварии не было, то Дэниэлс решил, что машина больше непригодна для употребления, и аннулировал свою страховку, ни о каком ущербе или последующем уничтожении автомобиля он не упоминал.

– Но машина была вдребезги разбита и подлежала уничтожению. Почему же вы не сказали ни слова об ущербе и его возмещении?

– Чтобы меня не дергали и не отрывали от дел, – пояснил Дэниэлс. – Я торопился на съемки.

– Но в то же утро, до того как вернуться в Корнуолл, вы отвезли «Мерседес» на аварийный двор?

– Да.

– И вновь даже не заикнулись об ущербе.

– Я уже отмечал: людям вроде вас это может показаться необычным. Я просто решил избавиться от машины. А через несколько дней купил себе новую.

Однако Лангтон упорно бил в одну точку:

– У вас не было никаких претензий, хотя ваш «Мерседес» оценили в сорок тысяч фунтов.

– Возможно, он стоил еще больше. Одно крыло машины было полностью смято, а мне не хотелось терять свой страховой бонус «без претензий». Вы хоть представляете себе, как велики страховые взносы у людей моей профессии? Одни запчасти для старых автомобилей потянут на целое состояние. И я просто-напросто сократил расходы.

– Итак, вы отвезли «Мерседес» на аварийный двор?

– Да.

– Значит, он был тогда «пригоден к употреблению» и вы на нем доехали?

– Очевидно.

– Когда и сколько времени Мелисса Стивенс находилась в вашем «Мерседесе»?

– Ее там не было. Я ее не видел и никуда не подвозил.

– Где вы были ночью, перед тем как выехали в «Мерседесе» на аварийный двор?

– У себя дома.

– Всю ночь?

– Да.

Лангтон опять перелистал страницы досье и во второй раз прочел показания жильцов нижнего этажа. Они вспомнили, что разговаривали с Дэниэлсом на тротуаре перед домом в половине десятого вечера. И особо отметили время этой встречи, потому что Дэниэлс уведомил их о своем твердом решении отремонтировать нижний этаж. А им предстояло в ближайшие три месяца подыскать себе другую квартиру. «Мерседес» был припаркован прямо напротив подъезда. По их словам, они видели, как Дэниэлс сел в него и выехал из Куиннз Гейт в сторону Гайд-парка.

– Выходит, вы провели дома отнюдь не целый вечер?

– Может быть, я куда-то и съездил. Сейчас не помню.

Лангтон положил перед ним на стол фотографию Мелиссы Стивенс.

– Вы встречались с Мелиссой Стивенс?

– Нет.

– И вы отрицаете, что она когда-либо садилась к вам в «Мерседес»?

– Да, конечно, отрицаю. Категорически отрицаю.

– Приглядитесь повнимательнее, вы видите этот бампер? Он от машины той же марки и тех же лет выпуска, что и ваш «Мерседес». Вы согласны, что это автомобиль с автоматическим управлением и точь-в-точь похожий на ваш?

– Да, так оно и есть.

– А сейчас я покажу вам фотографию раны на правой стороне шеи Мелиссы Стивенс. Патологоанатом из лаборатории уверяет нас, что рана появилась либо от удара о рычаг управления, либо от сильного нажима. Поверхность кожи не была задета, а вот круглая вмятина осталась.

Дэниэлс посмотрел на фотографию.

– Ну и что? В Лондоне немало «Мерседесов». Может быть, ее кто-то и ударил. Но я тут ни при чем. Не знаю. – Он предупредил Радклиффа, легонько постучав по столу.

Лангтон неторопливо закрыл досье.

– Волосок, найденный в сиденье вашего «Мерседеса», принадлежал Мелиссе Стивенс. Это удалось определить. А следовательно, вы нам солгали.

Радклифф тут же вмешался и перебил его:

– Подождите. Сиденья уже давно извлекли из разобранной машины. Вполне возможно, что кто-то еще, а вовсе не мой клиент положил в них и камень, и волосок этой девушки.

Анна пронаблюдала за Дэниэлсом. Он снова уверенно усмехнулся.

– Вы можете доказать, что девушка находилась в машине мистера Дэниэлса? У вас есть хоть одно неопровержимое свидетельство? Потому что перечисленные вами будут отвергнуты судом.

Лангтон захлопнул обложку досье и потянулся за следующим, которое Льюис уже открыл и держал наготове. Слаженная работа команды произвела впечатление на Анну. Льюис всегда угадывал, что́ понадобится Лангтону в следующую минуту.

– Мы знаем, как отделяются нити и волокна, – продолжил Радклифф, – и если сиденья хранились в…

Лангтон прервал его:

– Вы должны помнить, что эти сиденья сразу завернули в прозрачную клеенку и обмотали клейкой лентой. В компании «Хадсонс Моторс» опасались, как бы на них не осела пыль или что-то еще, способное повредить кожу. И они лежали в гараже у Хадсона.

– Да-да. Вы нам об этом уже рассказывали. А я веду речь о другом. Кто-то передвигал сиденья, снимал их, выносил из машины или укладывал в другой автомобиль и вполне мог невольно «добавить» эти улики.

– Да, не исключено, – согласился Лангтон.

Радклиффа явно удовлетворил его ответ. Дэниэлс попытался искоса взглянуть на него, поздравив с первой победой.

«Нет, Лангтон не пропустил мяч, – подумала Анна. – Он играл как профессионал, и его трудно кому-либо сбить».

– И все же, все же. Оба свидетеля подтвердили свое алиби в тот вечер, когда исчезла Мелисса, а мистер Дэниэлс не смог нам точно сказать, что он тогда делал. К тому же у нас есть письменные и заверенные показания владельца компании по поводу этих сидений. Они все время хранились в гараже, и с них не снимали защитный покров.

– Вы только ходите вокруг до около, детектив. С алиби или без алиби, каждый из этих свидетелей мог знать, где лежал ее труп. Они могли вернуться за ее трупом и взять какой-нибудь волосок или еще что-то. Боюсь, что так мы не доберемся до сути и ничего не установим. Когда нашли ее тело, сколько недель тому назад? – перешел в наступление Радклифф.

Дэниэлс робко улыбнулся своему адвокату.

– Мелисса Стивенс умерла в ту же самую ночь, когда исчезла, – откликнулся Лангтон и забарабанил пальцами по столу. – А сиденья завернули на следующий день и больше ни разу не развертывали.

– Но ведь это они так говорят, не правда ли?

– Нет, я сужу не только по словам двух механиков. У меня есть показания коммивояжера и дизайнера по окраске автомобилей. Вдобавок, учтите, – если бы клейкую ленту сняли хоть однажды за все эти месяцы, она бы повредила прозрачную пленку. А пленка осталась нетронутой. Следовательно, никто не прикасался к сиденьям и ничего в них не подкладывал.

Радклифф приподнял брови, очевидно, предположив, что суд не примет подобные доказательства. Анна украдкой взглянула на Дэниэлса, который заметно осмелел и даже начал раскачиваться на стуле.

Лангтон протянул руку, и Льюис передал ему папку.

– Фотография первая из второго досье: отметина от укуса на языке Мелиссы Стивенс.

Известие застигло Радклиффа врасплох, и он заморгал. Об этом он ничего не знал.

– Отметина? – недоверчиво переспросил он.

– А вторая фотография – это слепки зубов вашего клиента. По ним можно составить впечатление о работе стоматолога из Лос-Анджелеса. Как видите, мистер Дэниэлс недавно вставил себе зубы. И эта операция заняла весь март нынешнего года. Вот эти снимки забрали при обыске в квартире мистера Дэниэлса. – Лангтон выложил из папки еще серию рентгенограмм и фотографий. – Мистер Дэниэлс уверял нас, что это его рентгенограммы. Но, как выяснилось, вовсе не его, и там засняты чьи-то чужие зубы.

Лангтон неторопливо извлек из папки увеличенную фотографию широко улыбающегося рта Дэниэлса. А после измерил его сантиметром.

– Это реклама мини-сериала «Залив сокола». Фотография двухгодичной давности. Вы видите, что мистер Дэниэлс тут широко улыбается и не демонстрирует свои новые протезы.

Дэниэлс с улыбкой подался вперед.

– Они хорошо потрудились над моими зубами, не правда ли? – обратился он к Радклиффу. Но адвокат почуял опасность и постарался на всякий случай внутренне отдалиться от своего клиента. Он не ответил на его дружеское замечание.

– И еще одна картина с отметиной от укуса на языке Мелиссы Стивенс.

Лангтон положил ее рядом с фотографией улыбающегося рта Дэниэлса. Затем взял две цветные прозрачные пластины и наложил их одну на другую.

– Видите, до того как мистер Дэниэлс сделал себе протезы, следы зубов полностью совпадали. И это, несомненно, доказывает, что ваш клиент прокусил язык Мелиссе Стивенс. А значит, Мелисса Стивенс, столь же несомненно, была пассажиркой «Мерседеса-Бенц» мистера Дэниэлса.

Радклифф вспотел от напряжения. Какое-то время он поиграл фотографиями, сложив их веером. Анна обратила внимание, что на лбу у него выступили капли пота. Однако Дэниэлс оставался непоколебим. Анна решила, что он напрочь позабыл о ней, о ее присутствии в комнате. Она ошиблась. Внезапно арестованный поднялся, отошел на несколько шагов и посмотрел на нее, что-то пробурчав себе под нос. Потом Дэниэлс выпрямился и взглянул в лицо Лангтону. Ее охватил ужас. Ведь никто, кроме них, не знал о случившемся в ее квартире и не был в курсе интимных подробностей. Она даже не расслышала голос Лангтона из-за сильного звона в ушах.

– Мы не нашли кончик ее языка при вскрытии, когда проверяли содержимое желудка жертвы. Его не обнаружили и на месте преступления. Я предполагаю, что ваш клиент либо выплюнул его, либо съел. Но, как бы то ни было, это мистер Дэниэлс откусил язык Мелиссе Стивенс.

Нависла пауза, и Льюис убрал фотографии в папку с досье.

– Я снова спрашиваю вас, мистер Дэниэлс, – отрывисто произнес Лангтон, – встречались вы вечером 7 февраля с Мелиссой Стивенс или нет?

Радклифф наклонился к своему клиенту, прикрыл рукой рот и что-то прошептал.

– Отвечайте, я прошу вас, – сказал Лангтон.

– Без комментариев, – отозвался Дэниэлс.

Лангтон разочарованно вздохнул. Ему меньше всего хотелось услышать привычную отговорку – «без комментариев». Неужели Дэниэлс станет пользоваться ею и впредь, ограждая себя от неприятных вопросов? Лангтон решил изменить тактику и передал Льюису короткую записку. Тот кивнул и открыл досье Макдоуэлла.

– Вы знакомы с Джоном Макдоуэллом?

– Да.

– Когда вы видели его в последний раз?

Дэниэлс пожал плечами и ответил, что это было по меньшей мере лет двадцать тому назад.

– Двадцать лет назад Макдоуэлл владел ночным клубом и, кажется, процветал?

– Да, так оно и было.

Лангтон планировал подольше поговорить о Макдоуэлле, зная, что Дэниэлс не устоит перед соблазном. Вопросы о Мелиссе Стивенс вызывали напряжение и словно давили на всех присутствующих. А теперь Лангтон станет пичкать подозреваемого совсем иными, легкими вопросами и опять попробует загнать его в угол.

– Вы могли бы описать мне Макдоуэлла? Какого типа это человек? Нам бы хотелось понять.

– Ну, в то время он был вспыльчивым, энергичным, громогласным. Набрал в свой клуб выводок шлюх. И был еще помешан на фитнесе, когда ходил к ней в дом.

– В чей дом он ходил?

– К Лилиан Даффи! – выпалил Дэниэлс.

– Расскажите мне о ваших отношениях с Лилиан Даффи, прошу вас.

– Она была проституткой. А дом на Шаллкотт-стрит стал для нее борделем.

– Но в каких отношениях вы состояли с Лилиан Даффи?

Дэниэлс пожевал губу. Он упорно не желал употреблять ненавистное слово.

– Кем была Лилиан Даффи? – не отставал от него Лангтон.

– Моей матерью, – выдавил из себя Дэниэлс, съежившись на стуле.

– Вы – урожденный Энтони Даффи?

– Да.

– И вы утверждаете, что не виделись с Макдоуэллом двадцать лет?

– Да!

Лангтон нажал на магнитофонную кнопку.

– Я собираюсь поставить для вас пленку с записью вашего телефонного звонка сержанту Трэвис, – пояснил он.

Радклифф поднял руку.

– Что это?

– Это пленка с записью телефонного разговора вашего клиента с сержантом Трэвис. – Лангтон обернулся и указал на Анну.

– Вы записали телефонный разговор?

– Да, верно.

Радклифф повернулся к Дэниэлсу:

– А вы поняли, что разговор записывался на пленку?

– Конечно, нет. Мы вместе ходили в Оперу, на балет. – Дэниэлс подмигнул Анне. – Приятный был вечер, не правда ли?

Он снова передвинулся на стуле и выпрямился.

– Почему бы мне ей не позвонить? Особенно после того, как мы пообедали в тот вечер и я ей очень понравился.

Прокручивая пленку, Лангтон следил за реакцией Дэниэлса, за его подмигиванием Анне и ухмылками, за тем, как он наклонялся и перешептывался с Радклиффом. Запись разговора подошла к концу, и Лангтон выключил магнитофон.

– Вы признаете, что это ваш голос и вы говорили с сержантом Трэвис?

– Да. С какой стати мне это отрицать? Я ей звонил.

Радклифф подсел поближе к столу и, указав пальцем, обратился к Лангтону:

– А какое право вы имели записывать на пленку сугубо личный телефонный разговор моего клиента?

– Нас беспокоила судьба сержанта Трэвис, и мы стремились обеспечить ее безопасность.

– Беспокоила?

– У нас были основания для беспокойства. Их так называемое свидание проходило под нашим контролем. И запись на пленку проводилась в то время, когда ваш клиент был в квартире у сержанта Трэвис.

– Что? – Дэниэлс утратил прежнюю невозмутимость и мог в любую минуту взорваться.

– Она поставила телефон на запись, когда вы находились в ее квартире. Сержант Трэвис выполняла задание, расследуя это дело, а мы ее прикрывали. Я бы сказал, что тут все очевидно: вы были подозреваемым в деле об убийствах. Замечу, что она очень хорошо работала. Вы так и не догадались о ее намерениях, а мы получили нужный нам результат.

Дэниэлс пригнулся к столу и занял чуть ли не его треть.

– Какой же? И чего вы добились?

– Мы смогли убедиться, что вы уже не в первый раз явились в дом к сержанту Трэвис. И с тех пор установили за вами слежку.

– Я был там, в квартире, по ее приглашению. Ну и что?

– Но до этого вы незаконно проникли в квартиру сержанта Трэвис.

– Нет.

– У нас имеются ваши отпечатки пальцев, целый набор. Они сняты там, в квартире сержанта Трэвис.

– Повторяю вам: я был у нее в гостях. Странно, если бы вы не нашли мои отпечатки пальцев.

– Эти отпечатки, мистер Дэниэлс, остались от вашего первого, тайного визита в ее жилище. А потом вы встретились с нею и провели весь вечер вместе.

Льюис вынул рамку от фотографии из сумки с вещественными доказательствами.

– Сержант Трэвис принесла нам эту рамку задолго до вашего прихода к ней и записанного разговора. Данные отпечатки совпали со следами на банкноте, которую вы отдали в фойе Оперы.

Дэниэлс выгнул шею, словно она у него затекла.

– Недавно вы описали нам Макдоуэлла как фаната фитнеса и удачливого владельца ночного клуба, – продолжил Лангтон.

– Да-да, это было двадцать лет назад.

Лангтон вновь прокрутил запись телефонного разговора. Тогда Дэниэлс назвал Макдоуэлла горьким пьяницей.

– Откуда же вы знали, что теперь, двадцать лет спустя, Макдоуэлл опустился и стал сильно пить, если вы с ним все это время не виделись?

– Вывод напрашивается сам собой: он и тогда уже крепко пил.

– Но тогда он был преуспевающим бизнесменом. И вы об этом сказали. Откуда вам известны его нынешние обстоятельства?

– Я просто предположил. Или догадался.

– А, по-моему, здесь нечто иное. Вы дважды упоминали о том, как он деградировал, и я заключил, что вы встречались с ним совсем недавно.

– Нет, это неправда.

– И, похоже, вас отнюдь не удивило, что в доме Макдоуэлла нашли все эти вещи.

Дэниэлс дотронулся до локтя Радклиффа и робко улыбнулся.

– Это ловушка, вне всяких сомнений. Вы хотите загнать меня в ловушку. Эта женщина, Трэвис, рассказывала мне о Макдоуэлле, о его состоянии. И она же сообщила мне о сумочках, обнаруженных у него в доме.

– О сумочках?

– Да, вы отыскали там сумочки трех жертв. Я это знаю. Она мне сказала.

Лангтон снова включил магнитофон.

– Пожалуйста, выслушайте ваш разговор еще раз.

Дэниэлс с каждой минутой раздражался все сильнее.

– Это ловушка, – повторил он и повернулся к Радклиффу. – А пленка смонтирована. Наверное, они это и подстроили.

– Прошу вас, выслушайте запись на пленке, мистер Дэниэлс.

Ее прокрутили в очередной раз. Радклифф внимательно прислушался, наклонился, поглядел на Анну и опять выпрямился, продолжая слушать и постукивая авторучкой по своему блокноту. Пленка закончилась. Лангтон отодвинул магнитофон в сторону и вынул пленку.

– Мистер Дэниэлс, вы готовы принять участие в процедуре опознания личности?

Дэниэлс ущипнул себя за переносицу.

– Не смешите меня. Я известный актер. А вам, очевидно, захотелось поставить фарс, но сыщики – плохие режиссеры. Вряд ли вам удастся подобрать двенадцать мужчин, похожих на меня. Ну а если вы это сумеете, моей карьере грозит серьезная опасность. – Он рассмеялся.

– Вывод напрашивается сам собой, – не сдержался и процитировал его Лангтон.

Анна заерзала на стуле. Она не могла понять, почему Лангтон перестал расспрашивать Дэниэлса о Мелиссе. Анна чувствовала, что разговор потерял остроту и словно лишился движущей силы.

Кажется, это почувствовал и Дэниэлс. Он стал вести себя более экспансивно и постоянно покачивался на стуле, пытаясь привстать. Судя по всему, его интересовал не допрос, а происходящее в коридоре и других комнатах отделения, откуда доносились шаги и голоса.

– Значит, вы не желаете участвовать в опознании личности?

Радклифф постучал авторучкой по столу.

– Я согласен с мистером Дэниэлсом. Мой клиент – настоящая знаменитость, а сама идея опознания личности нелепа.

Радклифф посмотрел на Лангтона.

– Мне неясно, почему вы хотите уговорить моего клиента участвовать в этом, если Макдоуэлл никак не связан с обвинением в убийстве Мелиссы Стивенс. Тут какая-то путаница.

– Но он был связан с остальными десятью жертвами, мистер Радклифф. Полагаю, что ваш клиент причастен к их гибели. Одно то, что ваш клиент знал о найденных в доме Макдоуэлла сумочках трех жертв, внушает мне подозрение. Уж не он ли подложил их в гардероб как неоспоримое вещественное доказательство?

– Как же вы пришли к подобному выводу?

Лангтон опять пододвинул к нему магнитофон и вставил пленку.

– Будьте добры, прослушайте еще раз вот эту часть разговора. Сержант Трэвис ни разу не говорит о сумочках во множественном числе. Она употребляет слово «сумочка». Это мистер Дэниэлс использует множественное число. Вы слышите его голос на пленке. Да, мистер Дэниэлс, сидящий сейчас здесь, перед вами, сообщает о найденных сумочках.

– Это было просто предположение, – Радклифф небрежно взмахнул рукой. – Он же знал, что в вашем деле фигурируют несколько жертв.

Лангтон хлопнул ладонью по столу.

– Предположение? Он назвал точную цифру: не одна сумочка, не две, а три! Он описал Макдоуэлла, сказав, что тот – горький пьяница, хотя, судя по его словам, они не виделись целых двадцать лет.

Радклифф ощутимо взволновался.

– Короче, вы говорите мне, что собираетесь обвинить моего клиента в другом убийстве, не считая дела Мелиссы Стивенс? И, наверное, не только в нем?

– Да. Это не исключено.

– Как мне все надоело и до чего же я устал, – отозвался Дэниэлс. – Ладно, я приму участие в вашем опознании. Но мы снова потеряем массу времени.

В дверь постучали, и в комнату вошел сержант Баролли. Лангтон посмотрел на записку, которую Баролли достал из пластиковой сумки и передал ему.

– Предлагаю прерваться на пять минут. Думаю, что кому-нибудь из нас понадобится зайти в уборную – заявил Лангтон.

Дэниэлс возразил, что никакой перерыв ему не требуется.

– А вот мне требуется, – добродушно парировал Лангтон.

Он взял сумку у Баролли, вынул оттуда бейсбольную кепку и положил ее на стол. Записал на пленку, что кепка доставлена, и поднял ее перед камерой – на всеобщее обозрение. Когда Радклифф привстал, Лангтон спросил, не хочет ли он вымыть руки в туалете.

Льюис передал Анне записку Баролли. Дэниэлс наблюдал за ней, пока она читала. В записке сообщалось, что Макдоуэлла уже привезли для опознания в смотровой зал отделения, а Баролли выбрал нескольких полицейских и других служащих Квиннз Парк одного роста с Дэниэлсом. Они выстроились для участия в опознании, которое теперь можно начинать.

Дэниэлс перегнулся через стол и обратился к Анне:

– Ты, двуличная маленькая…

– Мистер Дэниэлс, прошу вас, сядьте на место! – резко оборвал его Льюис.

По-видимому, подозреваемый почуял – что-то разладилось. Он неторопливо уселся.

– И оставайтесь там, – холодно заявил Льюис.

Дэниэлс немного расслабился, когда в комнату вернулся Лангтон.

– Мы готовы взять с собой мистера Дэниэлса на опознание.

– Где мой адвокат? – огрызнулся Дэниэлс.

– Он присоединится к вам в смотровом зале, мистер Дэниэлс.

Радклифф сполоснул лицо холодной водой и с брезгливой миной вытер его темным полотенцем. В этот момент в туалете появился Лангтон.

– Свидетеля доставили в смотровой зал. Я хочу, чтобы вы отправились туда вместе со мной и проследили за ходом опознания.

– В этом есть что-то мерзкое, – поморщился Радклифф. – Не понимаю, чего вы надеетесь добиться в данных обстоятельствах. – Адвокат провел по волосам маленькой расческой, убрал ее в карман и всем своим видом показал, что готов отправиться с Лангтоном.

Двое мужчин двинулись по коридору и увидели идущего им навстречу Макдоуэлла в тюремных полосатых брюках и простой полотняной рубашке. Баролли вел его, держа за наручники. Вид у арестованного был лучше, чем вчера, и он немного оживился.

– Доброе утро, – Макдоуэлл улыбнулся Лангтону.

– Доброе утро, мистер Макдоуэлл. Прошу вас, сюда. – Лангтон кивнул в сторону смотровой.

Сам по себе смотровой зал был совсем невелик, и в нем стояло лишь два старых расшатанных стула.