Текст книги "Алые небеса Сеула"
Автор книги: Лина Ро
Соавторы: Катерина Райдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
Глава 25
Ким Соджин
Обожаю выдавать себя за богатого наследника. Стоит козырнуть платиновой картой, и у людей тотчас пропадают к тебе лишние вопросы, зато появляется уважение, неописуемая расположенность и желание угодить. Как ни прискорбно, но наш мир испорчен деньгами, ЛЮДИ испорчены деньгами, развращены, порабощены, одержимы, и этого не исправить, остается лишь пользоваться преимуществом, если таковое имеется.
Сегодня я могу себе позволить быть ВИП-клиентом, поэтому с важной рожей захожу в первый попавшийся шоурум и, пресекая любые попытки сотрудников завести со мной беседу, неучтиво кладу кредитку перед консультантом на кассовую стойку, надменно чеканю слова и смотрю не на девушку за кассой, а сквозь нее:
– Темно-серый костюм. Брюки, зауженные книзу, пиджак на одной пуговице, черная футболка с круглой горловиной.
– Футболку? Вы уверены, господин? – заикается агасси. – Может, примерите рубашку с…
Обрываю смущенную речь девицы властным взмахом руки.
– Хотите сказать, что я похож на неуверенного человека?
Девушка-консультант теряется.
– Именно. У меня десять минут, поторопитесь. – И, развернувшись на каблуках, удаляюсь за плотную штору примерочной.
В «Вольпино» – итальянский ресторан, естественно, удостоенный звездной номинации гида «Мишлен», – прибываю четко по времени. Чувствую напряжение, блуждающее по всему телу легкими спазмами, но, проходя мимо зеркальной стены, отмечаю: со стороны выгляжу спокойно и даже расслабленно. Чего нельзя сказать о секретаре Чон Хану.
Мужчина суетится, открывает передо мной двери, указывает направление – средней ширины коридор, уводящий из основного зала. Значит, для председателя Пака здесь имеется отдельный кабинет.
Скучающим взглядом окидываю столики с немногочисленными посетителями, чуть притормаживая, сворачиваю куда должно. Господин Чон назойливой мухой жужжит, что стоило надеть рубашку. Чужие причитания отражаются на моем лице кривой ухмылкой, ведь я намеренно опустил корпоративный дресс-код – не полностью, конечно, костюм при мне – и не хочу, чтобы подонок Пак чувствовал свое превосходство.
При виде заветной двери на мгновение замираю. Чуть выше желудка начинает копошиться волнительное предвкушение. Главное – держать себя в руках.
Секретарь оставляет на деревянном наличнике три кратких удара костяшками пальцев. По ту сторону слышатся шаги. Дверь открывает официант, низко кланяясь.
Глубокий вдох. Дежурная улыбка. Надменный взмах головой, отбрасывающий назад челку, и я вхожу в залитое теплым светом помещение.
– Председатель Пак, позвольте представить… – протискивается внутрь Хану, обгоняя меня на пороге. – Руководитель проектов отдела ИТ-разработок – Ли Соджин.
Седовласый мужчина возрастом ближе к шестидесяти сидит на парчовом стуле с высокой спинкой, глядя в темно-синюю папку с документами, но едва слышит голос секретаря, отрывается от бумаг и буквально сканирует меня. Все те же глаза – почти черные, смотрящие с предвзятым снисхождением, разве что морщин прибавилось.
Лицо обдает жаром, в горле встает липкий твердый ком. Соберись, Соджин!
Неимоверным усилием воли выдавливаю заученную фразу, кланяясь почти до пояса:
– Рад встрече, председатель. Я Ли Соджин. – Начинает мутить…
– Отставим формальности, – внезапно мягко и улыбчиво произносит Пак Бёнхо, указывая на стул напротив. – Секретарь Чон, вы свободны.
– Да, председатель, – по-прежнему суетливо отзывается Хану, пятясь к выходу. – Оставлю вас наедине. Хорошего вечера. Руководитель Ли, до завтра.
Я отсутствующе киваю, не в силах отвести взгляда от главы «Пак-Индастриал». В памяти вспышками мелькают размытые образы: он в нашем доме, ругается с отцом, угрожает. Плачущая омма. Слепящий свет полицейских мигалок. Люди из социальной опеки. Траурный зал. Фото родителей в черных рамках. Не говорящий ни слова Сохён, еще слишком маленький, чтобы понимать происходящее. Пустота. Желчь на языке.
Единственное желание – сжать морщинистую шею человека, довольно улыбающегося сейчас, после всех тех бед, что мы с братом пережили из-за него в прошлом.
– Руководитель Ли? – обращается ко мне Пак Бёнхо, развеивая сиплым голосом туман воспоминаний. – Присаживаетесь.
– Да, благодарю.
Неспешно подхожу к стулу, расстегиваю пуговицу на пиджаке, устраиваюсь поудобнее. Нутро содрогается от удушающего гнева. Только бы не сорваться!
– Как вам итальянская кухня? – меланхолично интересуется председатель.
Пытаюсь не концентрироваться на лице мужчины, изменившемся со временем, но столь же ненавистном. Оно сбивает с толку, мешает думать о конечной цели, побуждает неудержимое желание закончить все здесь и сейчас.
Почти бесшумно стравливаю застоявшийся в легких воздух.
Грудь прилипает к позвоночнику – чувствую неприятный спазм и, чтобы отвлечься, беру в руку палочки, отвечая на удивление спокойно:
– Люблю пробовать новое, но, как показывает практика, всегда возвращаюсь к корейскому, хотя в Штатах были весьма заманчивые перспективы. Должно быть, я патриот.
Пак басовито смеется, отпуская одобрительный кивок. Натягиваю на губы очаровательную улыбку, будто передо мной сидит не убийца родителей, а старый приятель по колледжу. Замечаю, как плечи собеседника опускаются, – он расслабляется. Отлично! Правильно, Ким Соджин: улыбайся, будь обаятельным, почтительным, запутай противника, расположи к себе и нанеси сокрушительный удар.
– Ну а вы, председатель Пак, вероятно, предпочитаете традиционной кухне экзотику? – продолжаю играть, предельно внимательно слежу за ублюдком, силясь прочесть по невербальным жестам причины до предела абсурдного ужина.
Почему абсурдного? Да потому, что вряд ли владелец столь крупной корпорации назначает личные встречи с каждым новым сотрудником. Безусловно, моя должность не рядовая, но, насколько я успел понять, Пак Бёнхо давно отошел от дел компании: в основном всем заправляет его сын.
Почему я здесь?
– Мне импонирует место, люди, но не еда, – отвечает председатель, подавая знак официанту.
Мужчина, молча кланяясь, покидает кабинет, но почти сразу возвращается с обслуживающим персоналом: двумя девушками и юношей. В руках у каждого сотрудника – по подносу с закусками и спиртным.
Помещение тотчас заполняется аппетитными ароматами. Однако я чувствую не голод, а подкатывающую к горлу тошноту. Все из-за запаха главного блюда – оно ударяет под дых очередной вереницей воспоминаний.
– Вы долго жили за границей, к тому же только вчера получили ключи от новой квартиры. Полагаю, сегодняшний ужин по праву можно считать вечеринкой в честь новоселья. А какое новоселье без пибимпапа? К счастью, шеф-повар в ресторане по происхождению – кореец, – разъясняет ход своих мыслей Пак, чуть отодвигаясь от стола, позволяя девушке в переднике поставить на стол то самое блюдо, что нам с Сохёном часто готовила мать. – Разумеется, если хотите выбрать что-то из меню, не стесняйтесь, сегодня я угощаю.
Пак внимательно смотрит на меня, а я и слова вымолвить не могу, лишь согласно киваю.
Но осознавая, что подобное поведение может вызвать подозрения, скрипуче роняю:
– Все в порядке, председатель, я очень люблю пибимпап.
– Замечательно! – неожиданно радостно восклицает Бёнхо. – У нас схожие вкусы. Надеюсь, и в рабочих вопросах мы найдем общий язык столь же быстро.
– Приложу максимум стараний. – Учтиво склоняюсь над столом, упирая взгляд в глиняную тарелку с рисом.
Улыбка. Я должен улыбаться!
Не скалиться, как бешеный пес, а приветливо улыбаться…
Первая часть ужина проходит почти гладко. После потрясения, вызванного выбором угощения, я, не без усилий, окончательно беру себя в руки, сливаясь с образом Ли Соджина. В ходе беседы не затрагиваются личные темы, разговор фокусируется на работе: обсуждаем последние тренды в сфере ИТ-технологий, модели бизнеса за рубежом и готовящиеся к релизам проекты конкурентов внутри страны.
Почти все, что я говорю, – компетентно. Ведь меня и правда с юных лет занимает хакерство, точнее, программирование. Пак, видя искреннюю увлеченность в глазах нового сотрудника, явно проникается симпатией. Однако в какой-то момент на квадратном лице внезапно возникают неоднозначные, чересчур сложные эмоции, прочесть с ходу которые не удается, – нечто среднее между опасением и сожалением. Странно. С чего бы это?
– Вы полны идей и здорового энтузиазма, руководитель Ли. Ваш опыт, очевидно, будет полезен «Пак-Индастриал». Я определенно не ошибся в выборе кандидата.
– Кстати, – делая глоток вина, деловито перехватываю инициативу я. – Не сочтите за неуважение, но меня удивило, как быстро компания сменила вектор. Изначально генеральный директор Пак предложил мне должность в американском филиале.
Неожиданно Бёнхо смеется.
– Мой сын… – Краткая пауза, сопровожденная чавканьем губами. – Генеральный директор Пак – из тех людей, которые смотрят далеко вперед, что, неоспоримо, плюс, полезное качество в управлении крупной корпорацией, но он до фанатизма не терпит озадачиваться конкуренцией.
Вопросительно веду бровью: не совсем улавливаю суть.
– Наверное, вы впечатлили Минхо, – недвусмысленно усмехается председатель. – Крайне полезны по ту сторону и безмерно утомительны подле…
Минуточку! То есть Пак Минхо считает меня соперником? Что за чушь?..
– Но не стоит беспокоиться. Мой сын в курсе вашего назначения и понимает, что здесь от вас пользы будет гораздо больше. Возможно, поначалу он станет проявлять недовольство… Усердно трудитесь, руководитель Ли, и не дайте мне пожалеть о принятом решении.
– Да, председатель Пак. Обещаю. Я с готовностью отплачу «Пак-Индастриал» и вам лично сполна… – на моих губах на долю секунды появляется ироничная улыбка, – за предоставленную возможность.
– И еще, коль заговорили о долгах. В качестве благодарности я бы хотел попросить вас об одолжении.
Ага, а вот и она – истинная причина… Любопытно.
Молчаливо киваю, изображая глубокое почтение и ярое желание исполнить любую прихоть главы корпорации.
– Суть в том, что мой младший сын перешел на четвертый курс университета и сейчас находится в поиске стажировки.
Что? Какой еще младший сын?!
От ошеломительной новости озадаченно хмурюсь.
Председатель, подмечая мое замешательство, немедля отвечает на повисший в воздухе вопрос:
– Да, вы верно расслышали. Мальчик длительное время жил за границей. Я скрывал его от светских хроник, поэтому и в семейном реестре нет никаких записей, во всяком случае, пока. Руководитель Ли… – Пак склоняется над столом и тихо шепчет: – Весьма узкому кругу людей известно о данном обстоятельстве. Надеюсь, вы понимаете, к чему я это говорю?..
– Естественно, – твердо киваю.
Подведем баланс: у председателя есть внебрачный щенок. Но погодите, зачем он делится со мной такими подробностями? Пытается подсадить на крючок? Демонстрирует доверие, стирает черту, посвящая в личную жизнь, делает причастным, чтобы после затянуть на шее петлю? Так ведь уловка работает?
– Но что вы хотите от меня, председатель Пак? – решаю справиться на берегу.
– Ничего особенного, руководитель Ли, просто возьмите мальчишку под свое крыло, научите тому, что знаете, окажите поддержку, станьте для него хёном. С Минхо они не очень дружны, я бы даже сказал – враждуют. Конкуренция, помните? А мне бы хотелось, чтобы в будущем все мои сыновья, – нарочито подчеркивает мужчина, – были при деле.
Я сразу же опускаю взгляд, безмолвно соглашаясь. В мои планы не входит быть нянькой для паковского бастарда, однако отнекиваться нельзя. Какой здравомыслящий карьерист упустит возможность оказать председателю подобную услугу? А столь любопытная информация в дальнейшем может сыграть мне на руку.
Остаток вечера проходит в учтиво натянутой обстановке. Мы обмениваемся любезностями, но я чувствую, как с каждой минутой пребывания возле Пака мне становится сложнее контролировать эмоции. Значит, не такой уж я хороший актер.
Из «Вольпино» вылетаю, будто опаздываю на пожар. Благо секретарь Чон действительно ушел и не видит моего состояния.
Первый глоток свежего воздуха прокатывается по горлу колючей проволокой. Грудь сжимается в судороге. Проезжающие мимо автомобили, как и огни практически ночного Сеула, сливаются в неразборчивые световые пятна. Гул в ушах стоит оглушающий! Хочется рвать и метать, крушить все, что осмелится попасть под руку. Челюсть сводит от улыбки, до сих пор играющей на губах льстивой гримасой. Как я жалок – сидел в ресторане и подхалимничал! И да, так нужно, план я вынашивал годами, но…
Рука самовольно ныряет в карман пиджака, находит телефон, набирает по памяти номер. Не хочу втягивать Машу в дерьмо, однако сейчас мне необходимо услышать ее голос: «привет» будет достаточно. Чувствую, что ломаюсь. Гнев берет верх над здравым смыслом. Я срочно нуждаюсь в якоре, в чем-то подлинном, в том, во что верит сердце, – Соколова. Теперь в моей жизни лишь эта девушка – настоящее.
Сонный голос отвечает протяжное: «Хэлло», – русская, а продолжает говорить с американским акцентом.
– Ты в отеле? – Опускаю бессмысленные приветствия. – Нам надо поговорить.
Хочу сказать: «Ты нужна мне сегодня, выслушай, знаю, я виноват, прости», – но ничего уже не получается.
– Руководитель Ли, нам не о чем разговаривать в такое время, – категорично отсекает Соколова, и у меня внутри будто что-то обрывается.
– Почему? – бурчу обиженно, как маленький ребенок, которому не дали после ужина конфету.
– Мне казалось, я доступно все объяснила ранее.
А-а-а… вот оно что – ей кажется.
КАЖЕТСЯ! А мне вот ни фига не кажется! Что вообще за хрень? Падать в постель к парню, с которым знакома пару дней, – нормально, а встречаться с руководителем – срам, позор? Что за двойные стандарты? Бред! И даже в подобном случае проблема решается просто – увольнением!
– Так уходи! – выпаливаю быстрее, чем приходит осознание сказанного.
На том конце исчезают любые признаки жизни. Спустя несколько секунд я отнимаю от уха телефон, чтобы проверить, не разъединило ли нас. А ведь и правда! Разъединило… спустя мгновение. Но виноват не оператор сотовой связи, а Мария, хлестко заявившая: «Не звони мне больше!» – и бросившая трубку.
Ащ-щибаль!
Телефон летит под колеса проезжающего рядом автомобиля. Хруст дублирует то, что происходит у меня в груди, в сердце, в чертовой жизни! Я даже хватаюсь за футболку, оттягивая ее от кожи, будто ткань облита кислотой и вот-вот прожжет в теле дыру.
Чэнг-чанг! Когда?! Когда все успело так запутаться?
Некоторое время спустя удается восстановить дыхание и собрать разрозненные мысли в кучу. Выдыхаю. Поднимаю глаза к небу, глядя на чуть «надкусанный» диск убывающей луны, – насмехается, стерва. Ладно. Может, так надо. Ведь и я не уверен, что сейчас подходящее время для отношений.
Свидания… роман… любовь… девушка… моя девушка…
Ащщ! Да и какие отношения?! Очнись, Ким Соджин! Тебе бы с собой разобраться, а главное, с Паком! Верно говорят: все, что ни делается, – к лучшему. Маша не будет путаться под ногами, да и мне не пришлось произносить «расставательную» речь.
Соколова перехватила инициативу. Теперь я вроде бы и не козел. Или не совсем…
Легче? Не очень. Но явно кстати. Да. На том и остановимся.
«Перезагрузившись», возвращаюсь в офис. Объясняю охране, что забыл важные документы. Поднимаюсь на нужный этаж, в полутьме бреду к кабинету за личными делами сотрудников. Иначе, если и завтра не выучу коллег поименно, секретарь Чон живьем снимет шкуру. Он, конечно, не оставляет после себя ощущения тирана – однако всякий раз, когда мужчина смотрит на меня укоризненно, сразу же становится не по себе, совестливо как-то.
И еще. О секретаре… Может, взять на должность красотку?..
От бредовых мыслей отвлекает приглушенный голос, доносящийся из… моего кабинета? Замедляюсь, а через пару шагов останавливаюсь. Чтобы скрыть факт присутствия, прирастаю к стене справа от двери. Та приоткрыта, в комнате царит полумрак, лишь на столе горит лампа.
– Выясните все, что сможете. Решение отца не поддается логике…
Слегка наклоняюсь, заглядывая внутрь. Кабинет мерит шагами Минхо, разговаривая по телефону.
– Здесь что-то кроется. Председатель всегда крайне щепетилен в отношении сотрудников, а тут взял пришлого программиста на должность руководителя. И плевать мне, что он построил карьеру в Штатах! Мы в Корее!
Ах ты, мелкий поганец…
– В общем, хочу знать про Ли Соджина подноготную! С кем встречается вне работы, где обедает, кого трахает! Установите круглосуточную слежку, если потребуется! И без разницы, каким образом! А сейчас отключаюсь. – Генеральный сбрасывает вызов, чертыхаясь себе под нос.
Я на полусогнутых пячусь по коридору к лестничной площадке. Нельзя, чтобы он меня увидел.
Что тебе нужно, Минхо? Сработала чуйка или страх конкуренции давно перерос в паранойю? Тебе бы к психотерапевту обратиться.
Благополучно разминувшись с сынком председателя, спускаюсь в гараж – уже не до документов, – забираю корпоративную машину, еду в гостиницу. В предоставленное жилище возвращаться не хочу. Во-первых, оно кажется небезопасным, во-вторых, в квартире все напоминает о Маше.
Рассвет встречаю не ложившись. Ночь напролет занимаюсь примерно тем же, чем и Минхо, – ищу информацию. Похоже, что генеральный директор «Пак-Индастриал» – образцовый наследник: успешный, пробивной, занимающийся волонтерской деятельностью и благотворительностью. Но я-то знаю – чем безупречнее репутация, тем длиннее пушок на рыле.
В офис приезжаю почти за час до начала рабочего дня. Надо просмотреть личные дела и подготовиться к летучке. В лифте сталкиваюсь с Минхо. Забавно, учитывая, что я заскакиваю в кабину в последний момент. Судьба?
– Генеральный директор Пак, – бодренько приветствую, не кланяясь, а кивая.
Председательский отпрыск отзеркаливает жест, однако выражение его лица не приветливое, а каменно-надменное.
– Поздравляю с назначением, – сухо роняет, в голосе слышится неудовлетворенность.
– Благодарю, было неожиданно.
– Еще бы! – усмехается Пак, но ответить на выбрыкон не успеваю, лифт прибывает на первый этаж, и девушка, ожидающая по ту сторону, своим растерянным взглядом вышибает из головы все мысли.
Двери начинают съезжаться под предупредительный писк. Я не шевелюсь, будто паралич разбил. Зато Минхо соображает резво и зажимает кнопку «Отмена». Маша заходит, опуская глаза в пол, тихо здоровается и разворачивается спиной. Странное чувство. Словно меня вот-вот поймают с поличным, хотя готов поклясться – держусь уверенно, даже не смотрю на затылок брюнетки, вопреки тому, что вчерашние стяжательства обрушиваются на грудь с новой силой.
К третьему этажу понимаю – Соколовой везет по жизни. Ведь не будь с нами Минхо, я бы не стал сдерживаться: схватил бы девчонку за плечи, развернул к себе лицом и высказал то, что думаю.
А что я думаю? Не хочу расставаться?..
– Мисс Хоук, – внезапно нарушает тишину Пак, озвучивая фамилию Марии настолько нежно, почти интимно, что я, не в силах скрыть возмущения, резко поворачиваю голову, глядя на придурка в упор.
– Да, генеральный директор? – невозмутимо отвечает Соколова и смотрит на Пака через плечо.
Намеренно делаю шаг в сторону, почти касаясь локтем наследника. Сверлю Машу взглядом, нагло, бесцеремонно, но она игнорирует. Минхо достает что-то из кармана и протягивает русской. Через силу отрываю взгляд от Соколовой, концентрируясь на раскрытой ладони Пака, где поблескивает кольцо.
Машино!
– Вы у меня в машине забыли, – мечтательно мурлычет паковский выродок, а у меня челюсть заклинивает до мельтешащих мушек в глазах – так больно.
ЧЕГО, БЛИН? В КАКОЙ ЕЩЕ МАШИНЕ? КАКОГО ТОККЭБИ[43]43
Токкэби (도깨비) или же «корейские гоблины» – существа из корейского фольклора. Духи или божества природы, которые используют свои магические способности для контактов с людьми, зло подшучивая над ними или же помогая.
[Закрыть] ТУТ ПРОИСХОДИТ?!
Маша что-то бормочет, но для меня ее слова сливаются в белый шум. Любые сторонние звуки наглухо тонут в бессвязном шипении.
Лифт останавливается. Двери открываются. Соколова выскакивает из кабины дикой ланью.
«А ну, стоять!!!» – хочу крикнуть вслед и сцапать девушку за руку, но меня отвлекает Минхо.
– Как ужин с председателем? – важно интересуется он, причем с намеком, что я прыгаю выше головы.
– Чего? – брезгливо хмурюсь, но вовремя спохватываюсь и прячу раздражение за надменной улыбкой.
Что? Хочет поиграть в перетягивание каната? Я – запросто.
– Думал, вы не в курсе.
– Разумеется, в курсе, – отвечает Пак без претензий, однако на дне его наверняка подправленных хирургом глаз я вижу задетое эго. – Это ведь моя компания.
Ясно: подтверждение подоспело.
– Выходите?
Замечаю, что директор до сих пор держит палец на кнопке «Стоп». Киваю, типа с благодарностью. Скрипя зубами, кланяюсь. Покидаю лифт и, едва тот трогается, рассекаю воздух несколькими порывистыми хуками.
Вот бы сейчас как следует врезать по лощеной физиономии Минхо! Приклеился же, выхухоль подбордюрный! Стоп. Он знает про меня и Машу? Если нет, то с какого перепуга проявляет к ней интерес? Да, Соколова девушка красивая по любым стандартам, но… Нутром чую – что-то не так. Хотя… Может, все до банального примитивно и… Нет! Даже думать о подобном не желаю.
Маша не такая! Правда ведь?.. Но как и при каких обстоятельствах русская оказалась в тачке генерального? И ведь урод чересчур любезный… Тошно! На меня-то волком смотрит, а перед Соколовой – будто единорогами покусанный! Ар-р!
Нутро клокочет от злости, а главное – непонимания ситуации. Неприятное чувство. Терпеть его не могу! И обычно предпочитаю разъяснять недоразумения сразу, но теперь четко понимаю, что неспособен вести себя сдержанно, – задето личное.
Маша для меня личное!
Ударяю несколько раз ладонями по лицу. Пытаюсь восстановить дыхание и мыслить незаинтересованно, отстраненно: только так можно найти рациональное объяснение всему, что я увидел накануне и сегодня утром в лифте. Но мысли путаются, пазл не складывается. Куда, черт возьми, подевался хладнокровный Ким Соджин, который срочно нужен?
Тем временем этаж начинает заполняться людьми. Дабы избежать церемониальных приветствий, как можно скорее удаляюсь в кабинет, где под предлогом важной встречи пишу в корпоративный чат об отмене планерки. Предупреждаю секретаря Чон Хану, что планирую заняться перевозом вещей. Получаю дозволение и покидаю здание корпорации до официального начала рабочего дня.
В квартиру возвращаться по-прежнему не хочу, но выбора нет – я должен играть роль.
К обеду заканчиваю переезд, но обратно в офис не спешу. Настраиваю удаленный доступ к рабочему лэптопу, скачиваю дела сотрудников и вприкуску с рамёном изучаю вдоль и поперек: пытаюсь отвлечься. Попутно заказываю в интернет-магазине две веб-камеры, замаскированные под горшочки с суккулентами. Коль Минхо решил установить за мной слежку, отвечу тем же – один «глаз» размещу у себя, а второй в кабинете генерального. Придумать бы еще предлог для визита.
В процессе вырубаюсь. Неудивительно, не спал всю ночь. Около шести вечера меня будит телефонный звонок. Господин Чон просит подъехать в компанию. Поскольку я слился, он самостоятельно выбрал кандидата на должность моего секретаря и теперь – почему-то именно сегодня – нужно подписать указ о назначении.
Спорить не решаюсь, собираюсь. Одеваюсь неформально: угольный лонгслив, черная кожанка и джинсы. К моему приезду большинство работников покинут здание, не вижу смысла выряжаться пингвином.
Секретарь Чон встречает меня в проходной. Внимательно оглядывает с ног до головы, неодобрительно щурится, но вслух ничего не говорит.
Поднимаемся на шестой этаж. В кабинете, как выясняется, уже находится миловидная агасси. Понятно, почему Хану скривило от моего прикида.
Девушка вскакивает на ноги, начинает кланяться, теребить платок – нервничает.
– Руководитель Ли, это Чхве Джуён, отличный работник. Она говорит на нескольких иностранных языках и…
– Неужели? – перебиваю я, отсылая девице ответный поклон, но не глубокий, директорский.
– Все верно, руководитель Ли. Английский, японский, китайский и поверхностно – русский, – перечисляет она.
– Русский? – искренне удивляюсь. – Любопытно…
– Мы решили порекомендовать сотрудника на должность секретаря, – вклинивается господин Хану. – Я считаю, что госпожа Чхве прекрасно подойдет на данную позицию.
Джуён – если я правильно запомнил – аж дышать перестает. Секретарь Чон выжидающе глядит на меня. Все максимально серьезные, будто мы сейчас судьбу человечества решаем.
– Ладно. – Расслабленно пожимаю плечами и разворачиваюсь к двери.
– Руководитель Ли… – цепенеет Хану. – Вы даже ничего не спросите у госпожи Чхве?
Оборачиваюсь. Смотрю сначала на аджосси[44]44
Аджосси (아저씨) – обращение к мужчине, который старше по возрасту.
[Закрыть], затем на дамочку – совсем бледная. И, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, доброжелательно улыбаюсь.
– Я полностью доверяю вашему выбору, секретарь Чон. Чхве Джуён, трудитесь усердно. – И мой кулак приветственно салютует агасси, дескать, файтинг[45]45
Файтинг (화이팅) – пожелание удачи («постарайся» или «держу за тебя кулачки»).
[Закрыть].
Хану раздосадовано вздыхает, качая головой.
– Ну, хоть бумаги-то подпишите…
– Ах да, приказ о назначении, – вспоминаю я, скоренько возвращаясь к столу.
Надоело здесь торчать. «Пак-Индастриал» раздражает. Поехать бы в бар и выпить пива с соджу. Слишком много на меня навалилось.
Занимаю рабочее кресло, мельком пробегаюсь по тексту документов, не особенно вникая в суть, а затем поднимаю на девушку глаза и как бы между прочим спрашиваю:
– Чхве Джуён, если знаете русский, сможете научить паре фраз?
Новоиспеченный – почти – секретарь смотрит недоверчиво. Наверное, думает, что я ее проверяю.
– Например?
– Например, как пригласить кого-то на ужин…
Внезапно в карих глазах кореянки проскакивает игривый отблеск. Губы характерно дергаются – пытается не захихикать.
– Я сказал что-то смешное? – негодующе уточняю, а госпожа Чхве расплывается в неоднозначной ухмылке.
– Просто вы второй человек за день, которого интересует эта фраза.
– Второй?
– Да, – кивает Джуён, но отчего-то мгновенно тушуется.
Хм…
– А кто первый? – Деловито откидываюсь на спинку кресла, скрещивая руки на груди.
Девушка смущается. Мраморное личико стремительно багровеет, взгляд упирается в пол.
– Секретарь Чхве? – настаиваю я.
Несколько секунд тишины, после чего Джуён внезапно начинает тараторить – совсем как Маша.
– Вы только не подумайте, я не сплетница, но… Божечки, как неловко! Вряд ли меня вообще это касается…
Нависаю над столом с грозным видом, намекая, что пора бы перейти к сути.
– Генеральный директор Пак, – незамедлительно признается госпожа Чхве.
– Пак Минхо?! – потрясенно выплевываю я, агасси кивает. – Зачем ему русский?
– Он пригласил на ужин новую сотрудницу. Мы думали, она американка, а девушка – русская. Полагаю, хотел впечатлить…
– Чего?! Куда? – Вскакиваю на ноги, даже сам того не осознавая.
Агасси инстинктивно пятится, в то время как секретарь Чон, напротив, шагает вперед, пытаясь привлечь мое внимание, но мне сейчас не до него.
– Куда, говорю, он ее пригласил? Ресторан какой?.. – Продолжаю сверлить убийственным взглядом Джуён.
Девица туго сглатывает. Чуть приплюснутая мордашка становится вытянутой.
– По глазам вижу, вы знаете. Госпожа Чхве, давайте я вам кое-что разъясню. Мне нужен не просто секретарь, а человек, которому я смогу безоговорочно доверять. Тот, кто осведомлен о любых мелочах в компании. И…
– «Джун Сик», – перебивает меня кореянка. – Уехали минут сорок назад. А за полчаса до этого генеральный директор заказал букет цветов с доставкой в офис, белые камелии[46]46
Белые камелии (동백 흰색) – цветы, символизирующие в корейской культуре тайную любовь.
[Закрыть].
Горло сдавливает до жути.
– Более мне ничего неизвестно, руководитель Ли. Но если вам требуются подробности, обязуюсь тотчас отправиться вслед за ними и все разузнать.
Вот она – истинная тяга к признанию. За высокий пост и родную сестру, небось, продаст. Люди предсказуемы…
– Поздравляю с назначением, – безапелляционно отсекаю я, ставлю подпись на документе и, не прибавив ни слова, покидаю кабинет.
«Джун Сик», значит… Белые камелии… Ладно.
