Текст книги "Узоры на коже (СИ)"
Автор книги: Лина Манило
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Узоры на коже
Лина Манило
1. Полина
Сквозь окружающий шум до меня доносится голос подруги:
– Нет, ты не понимаешь! – надсадно орёт Аська, пытаясь перекричать музыку, и для пущей убедительности, чтобы до меня, тупицы, наконец-то дошло, лупит кулаком по столу. Удар выходит внушительный, и приложи Ася ещё хоть немного усилий, стол пал бы смертью храбрых.
Я бы не удивилась, честное слово, потому что всем, кто хоть раз сталкивался с Асей известно, на что способна моя подруга, если её чёрт под руку толкает. Сегодня, по всей видимости, её обступило целое полчище рогатых провокаторов. А ведь вечер так хорошо начинался…
Сегодня был последний рабочий день перед долгожданным отпуском, за право пойти в который пришлось чуть ли не вступить в рукопашный бой с начальством. Но не мытьём, так катаньем, положенное по закону вырвала, чему радовалась, словно ребёнок. Вот и согласилась, явно не от большого ума, пойти сегодня с Асей в ресторан. Лучше бы спать домой поехала, как собиралась изначально, чем терпеть болтовню пьяной Аськи и перепады и так не самого стабильного настроения лучшей подруги.
– Что именно я не понимаю? – смотрю на Асю, замечая, как алкоголь разжёг костёр румянца на её обычно бледных щеках.
– Ни-че-го! Абсолютно! И почему ты такая непонятливая?
Аська бросает в мою сторону убийственный взгляд и поднимает вверх руку. Меня, что ли, треснуть по башке хочет? А, нет, официанта зовёт.
– Ася, тебе уже достаточно, – пытаюсь убедить подругу завязать с этим алкогольным трипом и отправиться по домам. – Мы скоро под столом уже валяться будем. За себя не скажу, а ты так точно свалишься. Остановись, умоляю.
Поздно. Официант, чья услужливость лишь прогрессирует с каждой новой заказанной нами бутылкой, бежит к столику, роняя тапки и пломбы из зубов. И как с таким сервисом не наклюкаться? Хорошо ещё, что из нас двоих именно у меня, обычно, хватает мозгов не заливаться по самые брови. Да и должен же кто-то оставаться в трезвом уме, правильно?
– Чего ещё желаете? – Стоит, красавец, чуть склонив голову в вежливом поклоне и вооружившись карандашом. Ждёт, видимо, на что ещё хватит фантазии моей неуёмной подруги. – Или повторить предыдущий заказ?
Так и хочется рявкнуть на него, чтобы проваливал, сгрести подруженцию в охапку и выволочь на свежий воздух, но знаю, что будет только хуже: Ася вырвется и разнесёт весь ресторан к чёртовой бабушке. Вовек потом не расплатимся за причинённый материальный ущерб, а полы в счёт отработки мыть до самой пенсии хочется меньше всего.
Тем временем глаза официанта горят алчным огнём, весь аж трясётся в предвкушении солидных чаевых. А я тяжело вздыхаю и подпираю подбородок рукой, потому что отлично знаю: если Ася вошла в раж, её не остановить. Бесполезно взывать к её совести, приводить доводы рассудка и уговаривать: она всегда будет делать только то, что сама хочет. Особенно, если пьяна.
А сейчас она пьяна почти что мертвецки.
– Я всё равно это сделаю! – заявляет, когда официант скрывается из вида. – И ты меня не отговоришь. Даже не пытайся, не выйдет!
– Да тебя Саша из дома выгонит, – хмыкаю, глядя как забегали Аськины глазки при упоминании имени её дражайшего супруга. – Выгонит! Дошло? Возражения будут? Нет. Но, если хочешь жить на улице, вперёд и с песней.
Ася закусывает губу, а от досады у неё даже уши алеют. Терпеть не может, когда кто-то оказывается прав. Как я сейчас, например.
– Ничего, обойдётся, – заверяет, скорее, саму себя. – Не разводиться же из-за того, что жена татуировку себе сделала?
– Ну, нормальные люди из-за этого, конечно, не разводятся, но твой Саша… – смотрю на неё с выражением и для бо́льшего эффекта кручу пальцем у виска.
Ася щурится, но через секунду заливисто смеётся. Из-за выпитого в течение прошедших пары часов, что сидим в этом ресторанчике, смех её вскорости становится похож на бульканье умирающей лошади. Ну, той, которую легче пристрелить, чем вылечить.
– Давай лучше ещё выпьем, – предлагает Ася. И куда в неё столько влезает? И ведь на утро даже голова болеть не будет. – Потому что… Вот ты вспомнила о Сашке, и теперь я стала переживать. А вдруг и правда разозлится? Ты же его знаешь.
Вот именно, что знаю, но плакать не стала, если бы ни разу с ним не встретилась в этой жизни.
Вздыхаю и подставляю бокал. Нет, на самом деле, Аськин муж – неплохой парень, но его замшелость и ретроградство больше подошли бы старому деду дореволюционной эпохи, а не двадцатисемилетнему мужчине, коим он является. И что моя подруга в нём нашла? Никогда этому не перестану удивляться. Хотя если ей с ним хорошо, какое мне до этого дело?
Тёмно-рубиновая жидкость вырывается на свободу из горлышка бутылки зелёного стекла. Ася нетвёрдой рукой, сощурив, для большей резкости зрения, правый глаз и наклонив в сторону голову, пытается попасть в цель, но добрая часть напитка проливается на белую скатерть.
– Прекращай! – не выдерживаю и забираю у неё бутылку. – На нас уже люди смотрят. Позорище у меня, а не подруга.
– И пусть смотрят! – заявляет, воинственно подбоченясь и обводя гневным взглядом посетителей ресторана. – Когда они ещё таких красоток увидят?!
Смотрю на эту, словно пожёванную красотку и вижу лишь растрепавшуюся русую косу до пояса, голубые глаза, что те озёра, подёрнутые алкогольной дымкой, и понимаю, что сама-то, наверное, выгляжу не лучше.
Надо скорее закругляться, пока Аська не растеряла весь свой алкогольный задор и не захрапела. Потому что, если Анастасия Петровна заснёт, не найдётся во всей Вселенной силы, способной её разбудить – знаем, плавали.
– Так, Ася, давай собираться и уходить отсюда, пока ещё можем!
Вкладываю в голос остатки решимости, ибо по-другому с этой, сорвавшейся с цепи, тусовщицей не совладать.
– Ну, По-о-ля… – ноет Аська, округляя и без того огромные глаза. В них мольба и жажда приключений. – И почему ты скучная такая?! Это тебе нужно было за Санька́ замуж идти, с ним бы у вас случилось полное взаимопонимание!
Ну, допустим, это она сейчас чушь мелет. Я – нормальная и веселиться люблю, но с Аськой нужно держать ухо востро, потому что дашь слабину и проснёшься через неделю в Канаде без денег и документов, зато в компании новых приятелей. А ещё от мысли, что я могла бы связать свою судьбу с таким, как её муж передёргивает. Уж лучше вообще никогда не быть счастливой, чем с таким придурком жизнь коротать и терпеть все его загоны.
– А тату я себе всё-таки сделаю. И ни ты, ни мой зануда-супружник не помешаете!
Она снова стучит по столу кулаком и переворачивает бокал. Хорошо, что вина в нём оставалось на донышке, и на скатерть пролилось всего несколько капель. Хотя какая уже разница?
В итоге кое-как, но всё-таки удаётся увести её из ресторана. Ася поёт песни, пока я ищу в сумке телефон, чтобы вызвать такси. Когда она пьяна, её музыкальный репертуар состоит из русских народных песен. Когда очень – из бессмертных творений группы «Ленинград».
«Ты баба-бомба, ты баба-бомба!» – вопит Аська на всю округу и лезет ко мне обниматься, а проходящие мимо сограждане косятся на нас с осуждением.
Да где же этот чёртов телефон?! Почему его вечно нет, когда так нужен? Нас же сейчас в райотдел загребут, что вообще никоим образом не входит в мои планы. Единственное, что сейчас хочу: попасть домой, принять душ и завалиться в кровать, чтобы ни одна зараза даже не вздумала меня тревожить суток так трое подряд. Но когда такое бывало, чтобы всё случалось так, как мне хочется?
– Девушки, вон там стоянка такси.
Охранник ресторана – интеллигентного вида мужчина лет сорока с благородной проседью в тёмных волосах материализуется рядом и указывает рукой на скопище автомобилей всех мастей чуть поодаль. Улыбаюсь ему, надеюсь, тепло и волоку выпивоху к цели. Главное, быстрее домой её доставить, пока в неприятности не вляпались. Хорошо хоть сама почти трезвая, а то было бы ещё то приключение.
Аська выше меня на голову и значительно корпулентнее. Нет, она не баба-гренадёр, просто я мелкая, что тот подросток, поэтому еле дотаскиваю доморощенную певицу, перешедшую уже на матерные частушки, к первому, попавшемуся на пути, автомобилю. Сейчас нет ни малейшего желания выбирать машину повышенной комфортности, потому что во мне живёт лишь одно желание: быстрее убраться отсюда.
– Куда ехать будем? – спрашивает молодой таксист, тощий парнишка лет двадцати с острым кадыком, прыгающим вверх-вниз при каждом слове.
– В бар «Астория», – восклицает Аська, взмахивает руками и чуть не падает на асфальт, теряя хрупкое равновесие.
Успеваю схватить её в шаге от бесславной пикировки носом в землю и говорю усмехающемуся парнишке:
– Садовый проспект двенадцать, пожалуйста.
Тот уже в голос хохочет, когда Ася, уперевшись руками в крышу автомобиля, делает всё, чтобы я её не смогла затащить внутрь. Вот же неугомонное создание!
– Давайте, помогу. – Парень аккуратно отодвигает меня в сторону и делает едва уловимую глазом подсечку. Ася охает, приседает, и таксист ловким движением заталкивает её в салон. – Ну, вот и всё, присаживайтесь.
Лезу следом, про себя удивляясь, откуда этот дрыщеватый вьюнош знает подобные приёмы. Наверное, каратист. Или просто внешность обманчива. Пока размышляю, таксист захлопывает дверцу, резво оббегает свою колымагу и садится за руль. Несколько секунд и автомобиль трогается с места.
Аська навалилась на моё плечо всем своим весом и сопит мне в ухо. Песен больше не поёт и на том спасибо. Смотрю в окно на ночной город, утопающий в свете фонарей и сиянии многочисленных рекламных вывесок. Я люблю наш город – шумный, большой, никогда не засыпающий. Вот никогда бы не смогла жить в деревне – моей кипучей энергии нужно давать выход.
Аська, расслабившись, причмокивает, о чём-то болтает и сама смеётся только ей слышимым шуткам. Прямо шизофреничка, право слово. Толкаю её плечом, чтобы не заснула, она брыкается и мычит, но в сонную пучину не проваливается, лишь дремлет. Таксист молчит и только чуть слышно напевает что-то себе под нос, иногда искоса поглядывая на моё отражение в зеркале. Делаю вид, что не замечаю его явного интереса. Он совсем не в моём вкусе, а я не имею привычки дарить мужчинам напрасные надежды.
Вдруг Аська подскакивает на месте, ошалело оглядывается по сторонам и, заметив, что мы в машине, а я никуда не делась, улыбается и успокаивается.
– Долго мы уже едем? – спрашивает охрипшим голосом.
– Минут десять. Не дёргайся, я скажу, когда домой приедем. Только не вырубайся, хорошо?
– Постараюсь, – она вертит головой, рассматривая мелькающие за окном виды и снующих туда-сюда людей.
Машина тормозит на оживлённом перекрёстке, и таксист терпеливо ожидает, когда поток праздношатающихся горожан освободит путь. Светофор вяло мигает, призывая пешеходов быть осторожнее. Неожиданно Аська издаёт какой-то булькающий звук, потом выкрикивает что-то нечленораздельное, но явно радостное и распахивает дверцу со своей стороны.
Твою мать, знала же, что за ней нужен глаз да глаз!
– У вас что, обе двери открываются?! – ору таксисту, когда подруга буквально вываливается на дорогу, завидев что-то вдалеке. – Ася, твою дивизию, куда ты?
Но она не реагирует на мои слова и прёт буром. Отпускаю край блузки, за который пыталась её удержать, впрочем, тщетно. Если Анастасия что-то удумала, голая останется, но своего добьётся.
Таксист что-то блеет, пытается объяснить, почему в его машине не зафиксирована одна из дверей, но мне некогда его слушать.
– Сколько? – спрашиваю, не переставая следить за бегущей куда-то Асей. Главное, сейчас не упустить её из виду, потому что неизвестно, куда её занесёт расшалившееся воображение. Таким макаром она может и до соседней области добежать, и до границы.
– Пятьсот.
Достаю из кошелька пятисотку и бросаю парнишке. Нет времени вести долгие разговоры, потому что дорога́ каждая секунда. Я слишком хорошо знаю свою лучшую подругу, поэтому нужно торопиться.
Выпрыгиваю из салона и бегу за Аськой, которая, пусть зигзагами, но весьма уверенно движется к какой-то, нужной только ей, цели. Что ей там привиделось? Очередной бар? Надо, наверное, Сашке звонить, а то сама, боюсь, не справлюсь с ней.
– Ася, куда ты намылилась?! – воплю, пытаясь нагнать эту горную лань.
– Надо! – пыхтит подруга, не сбавляя темпа. Не думала, что в таком состоянии у неё может развиться настолько внушительная скорость.
– Да постой же ты, дурынды кусок!
Но она лишь машет рукой на меня и, спотыкаясь, добегает до кирпичного трёхэтажного здания, на боковой стене которого переливается разноцветными огнями вывеска. Чёрт. Так вот куда она намылилась! Можно было сразу догадаться, что она даже не думала выбрасывать безумную идею о татуировке из головы.
– Я же говорила, что сделаю себе тату! – заявляет Ася, захлёбываясь от восторга. – Поля, ты ничего не понимаешь. Это судьба!
Голубые глаза горят огнём предвкушения, пока эта беда на умопомрачительно длинных ножках ищет вход.
Он находится в глубине здания, под точно такой же вывеской, но размерами поменьше. Чёрная, обитая сталью, дверь, с красующейся на ней вывеской: "Тату студия "Dark light". Тёмный свет? Серьёзно?
Ася тем временем колотит кулаками в закрытую дверь, а я опираюсь плечом на кирпичную стену, потому что вдруг чувствую, как чертовски устала сегодня.
Всё-таки потуги этой ненормальной попасть внутрь увенчиваются успехом, и дверь распахивается. А я ведь так надеялась, что внутри никого не окажется или нас просто проигнорируют. Большая тень падает, накрывая собой Асю. Вытягиваю шею, чтобы лучше рассмотреть того, кто встречает гостей у порога.
– Какого хрена здесь происходит?! – слышу низкий и, чего греха таить, до чертиков сексуальный голос. – Ты кто такая?
Ася на секунду замирает, рассматривая огромного лысого мужика лет тридцати, что стоит на пороге и пялится на неё с плохо скрытым раздражением. Наверное, от дел важных его отвлекли.
– Мне нужно сделать тату! – изрекает пришедшая в себя Ася. – Вы же делаете их?
2. Брэйн
Хрен поймёт, кто эта девица, вздумавшая снести мои двери с петель, на ночь глядя, но то, что она – пьяна в хламину видно невооруженным взглядом. Нет, это точно не одна из тех, с кем спал хоть однажды. На память пока не жалуюсь и всех своих баб в лицо помню. Да и не в моём она вкусе, честно признаться, хотя девчонка симпатичная: высокая, статная, сиськи не меньше пятого, коса длинная на плече лежит, спускаясь до самой талии. И глаза: чистые, голубые.
– Мне нужно сделать тату! – заявляет после непродолжительной паузы и смотрит прямо мне в глаза мутным взглядом. – Вы же делаете их?
Ага, разогнался, бешеным козлом поскакал. Ещё чего не хватало.
– Милая девушка, вы на часы смотрели? – спрашиваю, а моя гостья пренебрежительно хмыкает, словно делать ночами татуировки мало знакомым девушкам – моя прямая обязанность.
Только я ни хрена никому не должен, пусть проваливает.
– Ася, пошли отсюда. Уже поздно, – доносится жалобный женский голос из темноты. – Извините, она немного не в себе. Мы сейчас уйдём.
Говорящая выходит на свет и берёт свою активную приятельницу за локоть, пытаясь, видимо, увести в нужном направлении. Да только, чует мой хвост, это будет не так-то просто.
Смотрю на девушку и удивляюсь, насколько она крошечная, никогда таких раньше не встречал. Особенно, если учитывать, что во мне почти два метра роста, то контраст тем более поразительный. Буду звать её Мелкой. А что? Ей вполне подходит.
А ещё она чертовски аппетитная, с привлекающими взгляд округлостями. Но ей, похоже, не до меня, потому что её буйная подружка, воинственно подбоченясь, пытается протиснуться в студию, наплевав на то, что её никто не приглашал. И какого чёрта я не ушёл домой? Теперь вот этот весь цирк разгребать придётся.
– Эй, дамочка, куда это мы лезем? Студия закрыта, андерстенд? – кладу руку на дверной косяк, преграждая путь посетителям.
– Нашёлся ещё здесь англосакс, – фыркает выпивоха и, икнув, упирается ладонями мне в грудь в тщетной попытке отпихнуть в сторону. Само собой, у неё ничего не выходит, потому что, чтобы сдвинуть меня с места нужно быть хотя бы не девушкой. Но она упорна в достижении своей цели, пытаясь проткнуть меня ладошками насквозь.
А это становится забавным. Вечер по всем параметрам перестаёт быть томным.
– Ася, пошли домой! – рычит Мелкая, пытаясь оттащить от меня упирающуюся подружку.
Но куда там? Та тверда в своём намерении проникнуть в студию, и от этого становится весело. Насколько ещё хватит её упорства?
Всё веселее и задорнее с каждой минутой. Пожалуй, досмотрю это представление до конца. Главное, чтобы студию мне не разнесла на щепки, всё остальное переживу. Да и прогони их сейчас, во-первых, ещё непонятно, куда барышни вляпаются, а, во-вторых, тогда потеряю шанс полюбоваться мелкой красоткой.
Делаю шаг назад и поклонница тату, потеряв опору, летит вперёд. Дюймовочка следует её примеру, но я быстрее гравитации: хватаю её за руку и удерживаю от неминуемого падения.
Её кожа такая нежная на ощупь, а предплечье настолько тонкое, что в моей ладони легко поместилось бы два таких. Она вообще вся очень маленькая и аккуратная. В отличие от её дылды-подружки.
Нет, вообще-то женщин люблю и уважаю, даже пьяных, даже тех, кто вламывается в мою студию тёмной ночью, наплевав на всё, но именно сегодня устал до такой степени, что все мои джентльменские замашки, весь пиетет полетел к чертям собачьим.
– Спасибо, – бурчит себе под нос и смотрит на меня во все глаза, задрав голову. Растягиваю губы в улыбке, но руку её не выпускаю, пусть сама вырывается, если хочет. Понимаю, что наглею, но мне нравится касаться её шелковистой кожи и ничего не могу с этим поделать. – Ася, куда ты?!
Выкрикивает, в ужасе расширяя и без того огромные глаза. Слежу за её взглядом и замечаю Асю, поднимающуюся с пола и целенаправленно идущую к креслу, в которое сегодня больше никого не планировал усаживать. Нет, вот сейчас подумал и авторитетно заявляю: Мелкую бы в него усадил. Но точно не для того, чтобы сделать татуировку. Может быть, если после…
Чёрт, что за хрень в голову лезет? Нужно в отпуск, определённо, а то мозг в грязевое болото постепенно превращается.
– Извините, а вы не могли бы меня отпустить? – спрашивает Мелкая, вопросительно приподняв бровь.
– Без вопросов, – отвечаю, не разрывая зрительного контакта, и медленно, палец за пальцем разжимаю хватку.
Когда её тоненькая, что тот ивовый прутик, смуглая ручка оказывается на свободе, девушка чуть заметно – одними уголками пухлых, карамельного оттенка, губ – улыбается и медленно отводит взгляд глаз насыщенного синего цвета. А девочка-то не промах. Интересно, её губы настолько сладкие, как кажутся? И будет ли она брыкаться, если поцелую прямо сейчас? Тьфу, чёрт, что за мысли?!
– Так, я не поняла, – орёт моя потенциальная клиентка, умастырив округлый зад в кресле, – мне будут сегодня татуировку делать или нет?
Что за приключение на мою задницу? Зачем вообще открывать попёрся, если не ждал никого?
Хотя, глядя на Мелкую и её аппетитную задницу, готов стерпеть придурь этой Аси. Пусть и дальше выписывает кренделя, если смогу любоваться её подругой беспрепятственно.
– Девушка, вы вообще в порядке? – спрашиваю, глядя как Ася ёрзает от нетерпения в кресле, перекинув русую косу за спину. Её щёки пылают румянцем, а глаза лихорадочно блестят. – Я же не скорая помощь и не бар, чтобы круглосуточно работать.
– Извините нас ещё раз, мы не со зла, так вышло, – тараторит Мелкая и решительной походкой направляется к Асе. По её нахмуренным бровям и сердито поджатым губам понятно, что она в ярости. Горячая штучка, без вариантов.
Молчу и любуюсь её аккуратной задницей, обтянутой чёрными трикотажными шортиками преступной для моего организма длины, стройными, слишком длинными для такого роста, ногами, тонкой талией. Не девочка, а услада для глаз. И кое-чего ещё, что сейчас настойчиво пытается восстать в тесных брюках. Слава богу, мне давно не шестнадцать и смогу утихомирить расшалившиеся гормоны, но, чёрт возьми, встретиться с этой девушкой наедине не отказался бы.
И почему я всё время пялюсь на то, что у неё пониже спины находится? Надо пойти воды выпить и остыть немного, а то пар из ушей повалит.
– Так, если ты сейчас же не поднимешься, я уйду и делай, что хочешь, – шипит Мелкая. – Позвоню твоему благоверному и дело с концом.
– Не позвонишь, – парирует Ася и показывает розовый язык. Ненормальная какая-то. – Ты же его терпеть не можешь.
Мелкая – как же её зовут-то? – дергает худым загорелым плечом и достаёт из сумки телефон, продолжая сверлить гневным взглядом подругу. Я стою, привалившись плечом к стене и наблюдаю за этой перепалкой. Жаль, попкорн с собой не захватил.
– Знаешь, ради того, чтобы ты перестала меня позорить, я согласна наступить себе на горло.
– Мужчина, – тоном обиженной на жизнь гимназистки произносит Ася, – мы будем сегодня работать или так и будем стоять, руки сложив? Я же сказала: хочу тату. Неужели для вас слово клиента – не закон?
Однако… Будь на её месте мужик, давно кубарем отсюда вылетел, но с девушками драться не привык. Но такая наглость обескураживает и смешит одновременно.
– Да, закон, если этот клиент – вменяемый. И трезвый.
Ася прищуривается и громко фыркает, всем своим видом показывая, какого невысокого мнения о моём профессионализме. Ну-ну.
Мелкая тем временем кидает на меня быстрый взгляд ярко-синих глаз, заправляет короткую смоляную прядь за ухо и набирает на клавиатуре смартфона какой-то номер.
Любуюсь ею, словно впервые бабу увидел. Интересно, она вся такая гладкая и нежная, как её кожа на предплечье? А грудь у неё настоящая?
Чёрт, вот опять. Не помню, когда в последний раз таким озабоченным был.
Нет, точно в отпуск. Уехать к озеру, сесть на берегу, закинуть удочку и смотреть на воду, пока от однообразного пейзажа не начнёт мутить.
Так, надо отвлечься. Выпихнуть бы их отсюда, пока в штанах пожар не начался, а от этой Аси мозг не оплавился, но я, словно последний мазохист, стою истуканом и сверлю взглядом бабский зад. Придурок, мать твою. Долбаный озабоченный придурок.
Мелкая подносит телефон к уху и хмурит брови. Секунды текут, а ответа так и нет. Девушка раз за разом набирает номер, но безрезультатно. И почему меня это так волнует?
Нужно срочно закруглять этот цирк, пока хуже не стало, но, чёрт, почему она такая аппетитная? Так бы и съел, словно месяц секса не было.
– Так, дамы, уже поздно, – говорю, собрав всю волю в кулак. – Давайте я вам такси вызову.
– Я и сама вызову, спасибо, – произносит Мелкая своим медовым голоском и одаривает меня милой улыбочкой из серии "я и сама всё могу, нашёлся тут джентльмен".
Хм, а мне нравится её настрой.
– Воля ваша, – хмыкаю и делаю шаг вперёд.
Мелкая, чуть прищурившись, следит за мной, не отнимая трубки от уха. Словно провоцирует на что-то, испытывает. Я не очень терпеливый, но в её игру сыграть, пожалуй, согласен.
Медленно, шаг за шагом, сокращаю расстояние между нами, удерживая её взгляд. Она смелая, глаза не прячет, не краснеет, а в уголках губ притаилась улыбка.
Когда между нами не более тридцати сантиметров – рукой смело могу дотянуться – до слуха доносится храп: глубокий, мерный, богатырский просто-таки.
– Чёрт, Ася! – выкрикивает Мелкая и даже ногой топает от досады. – Вот что за наказание?
Девушка морщит аккуратный носик, на котором, если присмотреться, можно рассмотреть бледные веснушки и, чуть не плача, рассматривает уснувшую Асю. Это настолько смешно, что не выдерживаю и хохочу, и даже гневный взгляд, брошенный в мою сторону, не в силах помешать мне веселиться. Но, судя по её выражению лица, это может дорого мне стóить.
– Ха-ха-ха, – передразнивает меня Мелкая и что-то тихо шепчет. Матерится, что ли? Или молится? – Очень смешно.
Она демонстративно отворачивается и снова принимается кого-то вызванивать. "Саша, твою мать, возьми трубку!" – говорит, и голос её наполнен самой настоящей яростью. Но невидимый Саша, чёрт бы его побрал, не торопится брать трубку. Интересно, кто он? И почему меня это вообще волнует?
Ася, тем временем, храпит всё заливистей и периодически бурчит что-то нечленораздельное, причмокивая во сне. Не знаю, что ей снится, но сейчас она выглядит счастливой. Красивая всё-таки девушка, но с Мелкой, конечно, ни в какое сравнение не идёт.
– Просыпайся же ты, – Мелкая тормошит уснувшую выпивоху, но та даже и не думает выныривать из сонного царства-государства.
– Да не трогайте вы её, – говорю, подойдя к ним совсем близко. – Пусть проспится.
Мелкая вздрагивает, хотя я даже не касаюсь её, но с удовольствием бы дотронулся. Или ещё чего похуже.
Девушка резко поворачивается в мою сторону и буквально утыкается носом мне в рёбра. И почему она такая крошечная? И сексуальная? Преступление быть такой.
Наклоняю голову и, изогнув губы в ленивой улыбке, смотрю ей в глаза. Девушка нервным движением тонких пальцев заправляет непослушную прядь с синеватым отливом за ухо, и этот жест будто переворачивает что-то внутри меня. Прядь не слушается и снова падает на лицо. Нет уж, такие глаза никому не позволено скрывать от меня. Протягиваю руку и осторожно беру локон пальцами. Такие гладкие волосы, шелковистые…
– Руки уберите! – шипит и сверкает синими очами. Просто фурия какая-то.
Смеюсь, глядя, как румянец заливает её лицо. Но это не смущение или робость окрашивают кожу в багряные оттенки. Это злость, которая, кажется, заводит меня ещё сильнее. Так бы впился в её губы яростным поцелуем. Делаю медленный вдох в попытке успокоить колотящееся о рёбра сердце, потому что такие мысли и желания доведут до греха.
– Как вам будет угодно.
Она бросает в меня уничижительный взгляд и чуть слышно фыркает. Какая горячая – огонь просто.
– Вместо того чтобы грабли свои протягивать лучше придумали, что мне делать с этой соней.
Складываю руки на груди и делаю вид, что задумался. С одной стороны мне хочется закрыть студию, сесть на мотоцикл и умотать домой, чтобы хоть немного выспаться – сегодня было до чёртиков много работы. Но с другой… Эта девочка будоражит моё воображение, и отпускать её совсем не хочется.
– А разбудить её совсем не вариант? – спрашиваю, постукивая пальцами по татуированному бицепсу, обтянутому рукавом чёрной футболки.
– Думаете, я совсем тупая? – ярится Мелкая. – Её невозможно разбудить, если она лишнего выпьет. Такой уж организм.
– Значит, пусть спит, – говорю, улыбаясь. – Сон алкоголика так же краток, как жизнь наркомана, поэтому, думаю, через пару часов очухается. Пить захочет и проснётся.
Мелкая хмурится, раздумывая над моими словами. По выражению лица вижу, что она согласна со мной, но что-то её останавливает.
– Но нельзя же её здесь одну оставлять, – говорит, с сомнением глядя на меня.
– Так и мне с ней наедине оставаться вообще не улыбается.
– Да и поздно уже. Вам, наверное, домой хочется.
Тебя мне хочется.
– Бесспорно, но не выбрасывать же на улицу таких красавиц.
Мелкая щурится, словно пытается понять, не смеюсь ли над ней. Но я абсолютно серьёзен.
– Я пыталась до её мужа дозвониться, но он трубку не берёт, – говорит, тяжело вздыхая. – Наверное, спит уже.
– Спит? – удивляюсь, представив взрослого половозрелого мужика, который ложится в десять вечера. Теперь понимаю, почему Ася бухает. Это же скучно, а она, по всему видно, девица весёлая. – Оригинально…
– Если бы вы его знали, то навсегда забыли слово "оригинально", – улыбается красотка, а у меня кровь закипает от этого зрелища.
Во мне почти два метра росту, сто пятьдесят кило мяса, покрытого татуировками. Меня сложно впечатлить с первого взгляда, но у этой крошки с самой аппетитной попкой на свете получилось.
– Поверю на слово.
– И это лучший вариант из возможных.
Интересно, а меня она могла бы назвать оригинальным? То, что моя внешность, обычно, вызывает либо оторопь, либо восхищение знаю, но, что на уме у этой девушки понять не могу. Она смотрит на меня как-то странно, и это волнует до умопомрачения.
– Может быть, всё-таки такси вызвать? – размышляет, нахмурив брови. Нет уж, никакого такси. – Вы поможете мне её туда погрузить, а там уж я как-нибудь с ней разберусь.
Ага, размечталась, так я тебя и отпущу.
– Вы торопитесь куда-то?
– Я? – удивляется и, поразмыслив, отрицательно машет головой. – Вообще-то не очень.
– Может быть, тогда поедим вместе, пока ваша подружка слюни пускает? – предлагаю, почти на сто процентов уверенный в положительном ответе. – Потому что я готов, кажется, быка съесть.
