Текст книги "Сад земных наслаждений. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Лилия Гаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Леди Маргарет, графиня Эйрли по просьбе королевы Марии курировала предварительную работу по отбору детей из семей британского истеблишмента для участия в столь опасном социальном опыте. Вот под её крыло герцог и решил определить свою невесту.
– Только вы, леди Маргарет, с вашим умом и тактичностью, – пояснил он старой даме,– сможете доказать Хелен, что роль жены и матери не менее ответственна и нужна обществу, чем роль секретарши, сиделки... не знаю, кем она себя ещё воображает!
Старая дама иронично глянула на племянника поверх очков. Она восседала за заваленным бумагами столом, решительной рукой правя какие-то списки. Эдвин всегда поражался таланту женщин викторианской эпохи выглядеть современно и в то же время сохранять колорит второй половины девятнадцатого века. Пышная прическа, строгая блузка, жесткий корсет отбрасывали во времена Парижской выставки, но облегчающая юбка и туфли на каблуках вполне соответствовали моде 30-х гг.
– Ох, Эдди! Зря ты носишься с этой девочкой, как с протухшим яйцом,– хмыкнула она,– Хелен не стеклянная – не разобьется! Да, была у неё эта мерзкая болячка, ну и что? Она способна постоять за себя. Девушка столько времени провела в больницах, что вполне могла бы помогать в уходе за больными. И глядишь, устав таскать горшки и слушать нытье пациентов, сама бы пришла к выводу, что носить фамильные бриллианты Кентсомов – более ответственное дело!
– Тетушка! – укоризненно призвал к порядку разошедшуюся даму племянник. – Я прошу вас взять на себя труд приглядеть за моей невестой, и при первых же признаках утомления или простуды сообщить мне! Неужели у вас не найдется, какой-нибудь работы?
– Дел невпроворот, ты и сам это знаешь! Только что она смыслит в организации лагерей для подростков?
– Любая работа, леди Маргарет! Хелен хорошо печатает на машинке, и может выполнять ваши мелкие поручения, только контролируйте состояние её здоровья.
Дама решительным жестом вернула очки на место и вновь уткнулась носом в свои бумаги.
– Ладно, приводи..., что-нибудь придумаем!– с досадой буркнула она.
Вот только не хватало ещё забивать голову 'состоянием здоровья' невесты племянника! Вечно эта молодежь носится со всякой ерундой, да ещё обременяет своими проблемами посторонних! Но и отказать Эдвину она не смогла.
Знавшая девушку с детства леди Маргарет встретила её весьма лояльно. Ну, что поделаешь, если той достался сверх заботливый жених. Такой контроль – девочке не позавидуешь! Окинув взглядом её серое шерстяное платье с белым воротником от самой Коко Шанель, дама довольно фыркнула:
– Премило... Это надо же умудриться – отвалить такую кучу денег, чтобы выглядеть как продавщица с грошовым жалованием! Но у вас, современных девиц, сквозняк в голове и вечная дыра в кармане, которую не залатать даже упряжке миллионеров. Впрочем, тебе, милочка, пока далеко до очереди за бесплатным супом, и хватит средств даже на подобную серую ветошь, которой мой водитель постеснялся бы вытирать автомобиль!
– Вы сама любезность, леди Маргарет! – натянуто улыбнулась Хелен.
– Ладно, не благодари! – отмахнулась та.– Я тебя определю в помощницы к Гарольду Смоллу.
– Хорошо, мэм!
Девушка чувствовала себя неловко под насмешливым взглядом старой дамы, но, тем не менее, продолжала улыбаться даже, когда в кабинет патронессы заглянул маленький лысоватый джентльмен.
– Мистер Смолл, эта молодая леди будет вам помогать! Введите её в курс дела!
Так Хелен оказалась причастной к весьма неоднозначному социальному проекту.
КАСЭЛРИ-ХАУС.
В семьях британской аристократии без должного энтузиазма встретили идею организации молодежных лагерей. И хотя они существовали уже более десяти лет, споры об их целесообразности не прекращались, и каждый новый набор детей требовал от устроителей огромных усилий.
В обязанности Гарольда Смолла входило составление списка предполагаемых кандидатов, беседа с подростками, и что немаловажно, с их родителями.
Последнее было самым тяжелым. Отцы и матери британского истеблишмента встречали саму идею отправить свое чадо в подобный лагерь в штыки. И нужно было потратить немало времени и усилий, чтобы убедить несговорчивых леди и джентльменов, что сын короля не будет покровительствовать плохой идее.
И хотя лагеря были летними, отбор предполагаемых кандидатов начинался уже осенью.
В тот ноябрьский дождливый день 'хорьх' мистера Смита въехал в ворота загородного поместья лорда Касэлри.
Гости заранее договорились о встрече, поэтому дворецкий без проволочек проводил Хелен и мистера Смолла в гостиную, где их ждали хозяева – сэр Джордж и леди Элизабет Касэлри.
Родители пятнадцатилетнего студента колледжа святой Магдалены были резко против его участия в социальном эксперименте.
– Неизвестно, из какой клоаки прибудут эти оборванцы и какие фантастические болезни принесут в своих рюкзаках! Мы не можем рисковать здоровьем своего единственного сына.
Волнение уже немолодых людей можно было понять, и в разговор вступила Хелен.
– Вы напрасно волнуетесь, – улыбнулась она, – все претенденты из бедных семей проходят тщательную медицинскую проверку. Эти подростки подвергнутся так же собеседованию с опытными психологами, и при малейшем подозрении в дурных наклонностях будут немедля отсеяны!
– А хорошим манерам их тоже обучат? – хмуро сжала губы леди Касэлри.
– Нет, конечно! Но вы растите сына не для оранжерейного содержания. Рано или поздно он пойдет в армию или возглавит какое-нибудь дело, и там вокруг него будут не товарищи по Кембриджу, а те самые парни из злачных районов, которых он встретит в лагере! Это нужно, прежде всего, вашему сыну!
Это уже вступил в разговор мистер Смолл. Убеждающие особо упрямых родителей доводы были разработаны целым коллективом специально нанятых для этой цели психологов и тщательно отрепетированы, хотя нет-нет, но приходилось импровизировать.
– Знаете, когда мы посещаем родителей из бедных семей, те тоже возражают против такого совместного времяпрепровождения, – подхватывала его аргументы Хелен. – Их профсоюзные лидеры твердят, что подобный отдых отвлекает рабочую молодежь от насущных проблем и настраивает на дружеское отношение к антагонистическим слоям общества!
– Мир изменился, и прежние социальные перегородки уже не столько охраняют жизнь состоятельных людей, сколько мешают настроить их на взаимовыгодный диалог. Пролетарии уже не те! Это не нищие оборванцы, готовые за кусок хлеба на любое преступление.
– Не надо говорить с нами, как с неразумными людьми,– нахмурился сэр Джордж,– конечно, мы знаем, что со времен Диккенса многое изменилось.
– Но причем здесь именно наш сын?
И опять терпеливые и долгие уговоры:
– Ваш мальчик среди сокурсников славится сдержанным, вдумчивым характером! Он обладает определенным авторитетом, как справедливый и честный юноша.
Характеристика была хоть и несколько приукрашена, но не лишена объективности. Устроителям редко удавалось достичь своего с первого же визита, поэтому им было важно хотя бы зародить искру сомнения в умы собеседников, а уж потом добиваться положительного результата другими, не менее действенными методами.
– Мы должны подумать!
Эта была ключевая фраза, после которой можно было перевести дух, и уже с чистой совестью выпить предложенную чашку чая.
Хелен мягко улыбнулась седоволосой хозяйке поместья, и они моментально переключились на другие, более интересные темы, отвернувшись от продолжавших спорить о лагерях мужчин.
– Я читала о вашей помолвке с герцогом Кентсомским, Хелен! И хочу сказать, дорогая, что это очень хорошая партия, хотя...
Девушка удивленно вскинула глаза на леди Элизабет. Это было что-то новое! Обычно все, как один нахваливали Эдвина, и это многозначительное 'хотя' её немного озадачило.
– Он вызывает у вас сомнения?
Дама задумчиво отхлебнула из чашки.
– Сам Эдвин – нет! – успокоила она собеседницу.– Безупречный молодой человек! Если бы у меня была дочь, то лучшей партии я бы ей не пожелала! А вот его семья в целом...
Хелен облегченно рассмеялась.
– Ох, уж эта его семья! Вокруг Кентсомов столько всяких страшных легенд и сказаний, что от зависти проглотили бы шляпу даже братья Гримм. Но это было так давно!
– Ах, милочка,– леди Элизабет отхлебнула, чуть поморщившись, чай,– совсем остыл! Нет дыма без огня, а ваш жених тоже Кентсом, и в его жилах точно такая же кровь, что и у всех его экстравагантных предков.
Но девушка только досадливо отмахнулась от доводов почтенной дамы – таких скелетов в шкафу полно во всех семьях английской аристократии. Убийцы, захватчики, пираты, заговорщики – что поделаешь, если именно эти люди смогли сделать её страну могущественной державой!
Хотя за окном лил проливной дождь, в уютной гостиной ярко полыхал камин, да ещё работало паровое отопление, и спустя некоторое время, Хелен была вынуждена снять плотный твидовый жакет и остаться в белой трикотажной блузке с мягким воротничком.
Леди Элизабет задумчиво окинула взглядом распирающую трикотаж полную грудь.
– Блузка как будто от Молине? – спросила она.
– Да, мы с Эдвином провели пару недель в конце лета в Париже!
– Неужели? – удивленно отпила чай дама. – Тогда вы сильно прибавили в весе. Посмотрите, пуговицы едва сходятся!
Хелен смущенно покраснела. Она действительно стремительно полнела, а в описываемую эпоху в моде была таинственная худоба при отсутствии особых выпуклостей в нужных местах. А тут пуговицы отлетают и юбки сидят на округлившихся бедрах, как на барабане. Настоящее несчастье!
– У меня сейчас хороший аппетит,– виновато призналась девушка,– наверное, отъедаюсь за все то время, когда в рот ничего не лезло! Вот и у вас сегодня съела три тминных пирожных!
– Я заметила,– едко хмыкнула дама,– ешьте, на здоровье! Наша кухарка их превосходно готовит.
Они ещё немного поговорили о всяких мелочах и расстались. Но едва только машина гостей скрылась из виду, леди Элизабет скорехонько поднялась на второй этаж в библиотеку и, поудобнее усевшись в кресло возле телефона, позвонила леди Маргарет. Дамы когда-то вместе учились в женской школе, и сохранили приятельские отношения.
– Маргарет, дорогая! Тебя беспокоит Элизабет Касэлри!
– Здравствуй, Элизабет! Как дела, как сэр Джордж? Давно ты мне не звонила!
Ответить на несколько протокольных вопросов оказалось делом одной минуты, после чего леди посвятила подругу в суть дела.
– У меня сегодня была в гостях малышка Хелен – невеста твоего племянника Эдвина. Они приезжали по поводу организации лагерей!
– Да, твой Томас попал в списки желательных персон!
– Спасибо за оказанное доверие, но мы ещё трижды подумаем, прежде чем пускаться в подобную авантюру! Впрочем, я звоню, чтобы поговорить о другом!
– О чем, дорогая?
– Думаю, вам не стоит затягивать помолвку! Я, конечно, не ханжа, но все-таки возникнет неловкая ситуация, если девушка пойдет под венец с талией как у бегемота!
На другом конце провода воцарилось недоуменное молчание.
– Сейчас на такие вещи не обращают особого внимания,– поспешила добавить леди Элизабет,– но мне кажется, что будущему герцогу лучше все-таки родиться в браке!
– Ты уверена?
– Я не повитуха, чтобы быть уверенной! Но если у девушки грудь стала как две дыни, и талия стремительно полнеет, то не надо иметь особого ума, чтобы понять – она кормит уже двоих. Представляешь, Хелен съела целых три тминных кекса моей Минни!
Собеседница тяжело и обреченно вздохнула.
– Девочка очень долго жила в Европе, а там, сама знаешь, люди жрут всякую гадость, вплоть до лягушек!
Леди Элизабет обиделась.
– Тминные кексы Минни вовсе не гадость, а просто рассчитаны на любителя!
– Да-да, я знаю! Но думаю, твои подозрения все-таки беспочвенны, поэтому пусть все останется между нами.
– Конечно, дорогая!
Дамы ещё перекинулись парой фраз, после чего леди Элизабет поспешила теперь уже вниз по лестнице.
– Сэр Джордж, у меня для вас новость!
– Да, Элизабет?
– Кентсом не пожелал дожидаться венчания, и вскоре в его семействе будет прибавление. И хотя я не ханжа, все-таки современные девицы абсолютно лишены стыда!
Положив трубку на рычаги, леди Маргарет надолго застыла в тягостном раздумье. Ей не хотелось ввязываться в эту непристойную историю. Конечно, Элизабет могла ошибаться – мало ли, что взбредет в голову иным скучающим леди?! Но если девчонка слопала даже такую неудобоваримую пакость, как кексы кухарки Кэслри, да ещё в таком количестве, нужно привязывать веревку к свадебным колоколам! С другой стороны, недаром племянник так волновался за здоровье невесты, может, предугадывал такой ход событий?
Но, так или иначе, оставить сообщение школьной подруги без внимания она не могла. Рука графини твердо набрала нужный код. О происходящем должна была узнать старшая сестра Глория – вдовствующая герцогиня Кентсомская и мать Эдвина.
СОХО.
Эдвин телеграфировал невесте о своем приезде, но когда посетил дом на Друри-лейн, где она снимала квартиру, то оказалось, что Хелен нет.
– Юная леди оставила вам письмо! – любезно пояснила ему консьержка. – Ваша телеграмма пришла слишком поздно, и она не смогла отменить встречу.
Эдвин недовольно вскрыл конверт, но вместо ожидаемых извинений, прочитал адрес.
Хелен оказалась на шумном приеме в богемном Сохо.
Просторная мансарда на пятом этаже, куда нужно было подниматься пешком, была переделана под мастерскую начинающего, но уже прославившегося художника. Кентсом не увлекался современной живописью, но газеты читал, и имя Колина Литтла часто мелькало на газетных полосах в разделе 'Новости искусства' в контексте таких слов как 'молодое дарование', 'неординарное видение', 'искрометный талант' и пр.
Мансарду буквально распирало от 'шедевров' Литтла. Стены пестрели изображениями страшных, неестественно искаженных ликов и жуткими клешнями в оранжевых и бурых тонах. При взгляде на некоторые полотна отчетливо представлялись разложившиеся крабы или, на худой конец, протухшие потроха, но блуждающая вдоль выставки разношерстная публика только восхищенно ахала.
В помещении было столь сильно накурено, что все затягивал сиреневый флер въедливого смога. Угощение так же отличал демократизм – пиво, галеты и сырные палочки. Впрочем, некоторым из присутствующих и этого хватило, чтобы разговаривать громкими визгливыми голосами, спорить и хватать друг друга за рукава. Слышался истеричный и захлебывающийся женский смех, совершенно неуместный и от этого сильно бьющий по нервам. Видимо дама хлебнула лишнего!
Ну, и что потеряла в этом вертепе его Хелен? И, кстати, где она?
Девушку он нашел беседующей у открытого окна с каким-то рыжим субъектом в свитере с отвисшим воротником и в залатанных на коленях фланелевых брюках. Хелен задумчиво жевала сырную палочку, а её собеседник пил пиво, дымил вонючей сигарой и громко вещал о сущности интенциональности сознания Гуссерля.
Кентсом внимательным взглядом окинул фигурку невесты. На Хелен были широкие брюки и свободный джемпер, но заметно округлившиеся формы всё равно бросались в глаза. Зато лицо, не смотря на удушающий смог, красовалось здоровым румянцем. Если бы не встревоживший его разговор с матерью, то герцог только порадовался бы таким метаморфозам.
– Хелен, дорогая!
– Здравствуй, Эдвин! Судя по всему, ты все-таки получил мою записку. Хочу представить тебе мистера Поляновского – близкого друга Леона Фейхтвангера!
– Очень приятно!
– Он тоже писатель!
Да, кто бы сомневался! Герцог уже привык к тому, что чем неопрятнее выглядел субъект, тем ближе он был к искусству.
– Надеюсь в ближайшем же будущем ознакомиться с вашим творчеством.
– Мистер Поляновский ещё только пишет свой роман, – уважительно пояснила Хелен.
Рыжий субъект окинул герцога пренебрежительным взглядом:
– Я считаю, что торопливость в работе недопустима, особенно когда речь идет об эпохальных произведениях!
– О, да, – охотно кивнул головой сэр Эдвин,– и о чем же ваш роман?
– Главный герой – мятущаяся фигура, раздираемая противоречиями. Он понимает всю фальшь окружающего мира, пытается бороться с мещанством, но униженный бездушностью буржуазного общества потребителей погибает в дебрях Африки.
Ну, и бред! И где только Хелен выискивает таких самодовольных болванов?
– Желаю вам успеха! Надеюсь, дорогая, теперь мы можем уйти?
– Да, – смутилась Хелен,– я пообещала мистеру Поляновскому поговорить с её высочеством о королевской стипендии.
Вот только не хватало ещё и принцессу беспокоить всякой ерундой! Королевские стипендии имели право быть израсходованы на более достойные цели, но от этих попрошаек так просто не отделаешься!
Герцог достал из кармана чековую книжку и черкнул чек на пятьдесят фунтов.
– Этого хватит?! Комиссия по распределению грантов уже определила стипендиатов этого года, поэтому вряд ли её высочество сможет вам помочь, но если вы настаиваете....
Разумеется, писака тот час забыл о Елизавете, и жадно ухватился за чек обеими руками.
– Нет-нет..., благодарю вас! Вы не пожалеете о своей щедрости!
Выйдя на свежий воздух, Эдвин жадно глотнул свежий, пропитанный влагой воздух.
– Дорогая, тебе не кажется, что пребывание в таких местах не может благоприятно сказаться на твоих легких? – упрекнул он спутницу.
Но Хелен только улыбнулась, раскрывая над головой зонтик. Шел мелкий, но нудный дождик, морося по освещенным фонарями лужам тротуара. Для прогулки погода была явно неподходящая.
– Поужинаем, – предваряя его слова, жизнерадостно предложила Хелен,– сырных палочек мне недостаточно. А здесь неподалеку вполне приличный итальянский ресторанчик – там подают вкуснейшую лазанью!
– Конечно, но немного позже.
Кентсом распахнул перед невестой дверцу машины.
– Нас ждет доктор!
Хелен так и замерла на тротуаре, недоуменно глядя на жениха.
– Но я прекрасно себя чувствую. Зачем доктор?
– Если всё хорошо, так чего же бояться?
После недолгого раздумья Хелен, все-таки сложила зонтик и неохотно уселась в машину.
– Эдвин! – с горечью проговорила она. – Неужели я навсегда буду прикована к докторам? Я только научилась жить среди здоровых людей, а ты вновь возвращаешь меня в мир каверн!
– Дорогая, успокойся! Это не займет много времени. Лучше расскажи, почему этот рыжий тип обращался к тебе за помощью? Ты настолько близка к её высочеству?
Девушка добродушно рассмеялась.
– Леди Маргарет – неизменный секретарь привилегированного гольф-клуба, членами которого являются и дамы королевской семьи. Она дала мне рекомендацию, и я теперь так же скитаюсь по субботам с клюшками для гольфа, как и все остальные высокопоставленные леди.
Кентсом принужденно рассмеялся.
– Ты обзаводишься нужными связями, дорогая! Ну, а с Поляновским тебя, что связывает? Где вы познакомились? Неужели на лужайках гольф-клуба?
Хелен укоризненно покосилась на жениха.
– Эдвин, я же писала тебе в Шотландию, что записалась на курсы по современному искусству.
Герцог нахмурился, но покопавшись немного в памяти, все-таки вспомнил то письмо.
– Хелен, милая, ты писала, что хотела бы получить какую-нибудь специальность, и желательно в сфере искусства, но о курсах я слышу в первый раз!
Девушка чуть пожала плечами.
– Я была уверена, что писала и о курсах. А в чем дело? Тебе что-то не нравится?
– Зато, судя по всему, ты довольна?
Щеки Хелен возбужденно порозовели.
– О, да! Эдвин, я никогда не жила столь увлекательно и весело. Вокруг столько интересных людей! На курсах я познакомилась с по-настоящему гениальными личностями – их мысли неординарные, и поражают глубиной и парадоксами! А ещё, я объездила почти все окрестные графства, и повидала множество красивых мест. У меня столько разных планов! Появились друзья, которые разделяют мои интересы!
– Любимая,– грустно вздохнул Эдвин,– ты настолько добра и снисходительна, что даже посредственности в твоем присутствии мнят себя корифеями. Мне остается только радоваться твоему счастью, но.... мы уже приехали!
Хелен вылезла из машины, недоуменно огляделась и, неуверенно ступая, поднялась по лестнице к двери. Но все-таки озадаченно остановилась перед дверью с табличкой 'Доктор К. Дж. Стивенс'
– Но, Эдвин, меня с детства курировал доктор Джонс. Зачем, нам менять его на врача, который не в курсе течения моей болезни?
Герцог позвонил в дверь.
– Это врач другого профиля, Хелен! И я прошу тебя пройти осмотр без возражений.
Медсестра открыла дверь, и они оказались в маленькой приемной. И пока Кентсом прояснял ситуацию с предварительной записью и заполнял формуляр, его спутница молчаливо рассматривала рисунки на стенах, призывающие к естественному вскармливанию грудных детей. Эдвин тайком наблюдал за ней, ожидая возмущенных расспросов, но, похоже, Хелен уже догадалась, в чем дело, потому что обреченно проследовала в кабинет доктора.
Кентсом вышел на улицу и нервно закурил, а потом, судорожно вцепившись руками в руль, ожидал появления невесты. Дождь усилился, превратившись в ливень, и сквозь его струи уже с трудом просматривалась лестница выхода. И когда дверь распахнулась, и бледная девушка с остановившимися глазами, даже не раскрыв зонта, устремилась куда-то вдоль по улице, он едва успел выскочить наперерез.
– Хелен!
Но она только убыстрила шаг, практически побежав по лужам.
– Хелен, остановись! – Кентсом поймал её за рукав уже промокшего пальто.
– Мне надо побыть одной!
Чтобы попасть под автобус? Несмотря на отчаянное сопротивление, он схватил её в охапку и потащил к автомобилю.
– Тебе нельзя мокнуть под дождем! Садись в машину!
– Не хочу,– с силой вырывалась из его рук невменяемая Хелен,– я вообще ничего не хочу! Я жить не хочу!
– Перестань говорить глупости, – в первый раз за все время их знакомства гневно рявкнул он,– из любого положения есть выход, и из этого тоже!
Видимо, Хелен все-таки прислушалась к нему, потому что прекратила сопротивление и горько разрыдалась.
– За что мне это? Почему это случилось именно со мной?
Кентсом затравленно оглянулся, и хотя улица была пуста, торопливо затолкал плачущую Хелен в машину. Для полного счастья не хватало только появления полисмена!
– С тобой не произошло ничего сверхъестественного,– тяжело вздохнул он, сочувственно вытирая отчаявшейся девушке слезы,– подобное бывает довольно часто!
Яркая помада на её губах размазалась ещё сильнее, и Хелен, раздраженно вырвав из его рук платок, принялась сама приводить себя в порядок.
– Все мои знакомые девушки имеют связи с мужчинами, причем множество связей, – отчаянно возразила она,– и ничего не происходит!
У Кентсома не было ни малейшего желания толковать с ней о средствах контрацепции и прочих интимных делах. Да и что проку махать кулаками после драки?
Но вдруг её лицо исказилось таким страхом, что от ужаса высохли даже слезы.
– Теперь ты меня оставишь,– простонала Хелен, вскинув на него расширившиеся тревогой глаза, – да? Помолвка разорвана?
И что ей можно было на это сказать?
– Я никогда тебя не оставлю! – твердо заверил её герцог. – А на счет остального..., нам надо успокоиться, и все спокойно обсудить. Поедем в твой итальянский ресторанчик!
– Да, конечно, поедем! – Хелен торопливо закивала головой, нервно натягивая перчатки. – Я голодна, как волк! Ты, правда, знаешь, как нужно поступить в этой дикой ситуации?
Кентсом вставил ключ в зажигание. Ему не хотелось сейчас посвящать выведенную из себя девушку в подробности разговора с матерью.
КЕНТСОМЫ.
Мать отнеслась к рассказу сына со свойственной этой даме прагматизмом.
– Если свадьбы не будет, значит, я смогу купить новую машину?!
Эдвин только тяжело вздохнул.
– Может, поговорим серьезно?
Дама неторопливо поправила на голове шляпу.
– А почему я должна забивать себе голову этой неприличной историей? Насколько я поняла – если Хелен и беременна, то в этом виноват тот самый американец, к которому вы ездили летом?
– Его сын. Мистер Майкл Фрейзер!
– Не все ли равно! Ой!
Её светлость обрезала розы в саду, и случайно укололась шипом.
В свое время их жизнь с покойным герцогом протекала между любимым клубом мужа и обществом цветоводов жены. Изредка супруги сталкивались за столом, в гостиных общих знакомых или в гольф-клубе. Вот и сегодня она упорно щелкала секатором, подготавливая розы к зиме и доводя старшего сына до головной боли мельканием колючих неопрятных веток и неприятными скрежещущими звуками. У него с детства сложились напряженные отношения с этими цветами, но он почтительно терпел причуды родительницы.
Глория была не самым приятным человеком на свете, но в выдержке ей не отказывали даже многочисленные любовницы мужа. Вот и сейчас, ловко обрезая розовый куст, она размеренно высказывала свое мнение:
– Я знаю, что ты помешался на этой девчонке, хотя твоя невеста мне никогда не нравилась. Правда, Маргарита высказывалась о ней одобрительно. Мисс Вормсли сумела понравиться даже королеве Марии, а уж от её величества редко дождешься похвалы.
– Хелен – чудесная девушка!
– Возможно! Но ты слишком носишься с ней. Я знала, что это добром не кончится. Современные девицы распущенны и легкомысленны!
– Только не Хелен!
– Разумеется! Девица полна всяческих достоинств, но после того, как она забеременела от другого, ты выглядишь сущим болваном!
– Разве дело в этом?
– А в чем? Ты позволишь, чтобы корона Кентсомов украсила голову ублюдку какого-то паршивого янки? Это все равно, что осквернить могилы всех твоих дедов и прадедов!
– И что мне делать?
– Плюнь на неё!
– Я не смогу оставить Хелен в такой беде!
– Посочувствуй девушке! Дай ей адрес 'Ассоциации помощи одиноким матерям'!
Герцогиня в такой момент могла и не острить, по крайней мере, у её сына неуместная ирония вызвала приступ гнева.
– Ваша светлость, видимо забыли, что я люблю эту девушку!
Дама разогнула поясницу и насмешливо смерила взглядом покрасневшее от возмущения лицо отпрыска.
– Это девица забыла, что ты любишь её! Ладно, – терпеливо перевела она дыхание,– может, Хелен, действительно, не так уж и виновата. Что она видела, кроме стен палат, да халатов врачей, а тут этот бойкий повеса... Но, милый, что ты можешь теперь изменить? Ей нужно выйти замуж за Фрейзера!
– Только не это!
Герцогиня снисходительно усмехнулась, и вновь устремила придирчивый взгляд на розарий, выискивая себе работу.
– Ты сущий дурачок, Эдвин! Маргарита сказала, что твоим шафером на свадьбе должен стать принц Уэльский?
– Да, Эдуард изъявил такое желание!
– Ты поставишь его высочество в очень неприятную ситуацию, если поведешь под венец беременную неизвестно от кого девицу!
– Зачем ему об этом знать?
Леди Глория задумчиво стащила с рук грубые перчатки для работы.
– Твой родитель был, мягко говоря, блудливым котом! Я всегда благодарила Всевышнего, что ты не пошел в отца, а унаследовал трезвый ум и сдержанность моего деда!
Эдвин потупился. Он вовсе не заслужил такой похвалы, и у него были свои тайны, которыми он не желал делиться ни с матерью, ни с Хелен, да и ни с кем другим. Постель джентльмена не то место, которое нужно выставлять напоказ! Но к чему этот неуместный панегирик? Оказывается, мать сказала ещё не всё.
– В этой ситуации, наверное, отец дал бы тебе более хороший совет,– внезапно признала она,– все эти непристойности... Я плохо разбираюсь в столь щекотливых делах! В мое время, девушка, пробывшая наедине с мужчиной четверть часа, уже становилась изгоем и не могла рассчитывать на брак. Но времена меняются и все сейчас вверх ногами! Обратись за советом к лорду Бэркли!
– Дядюшке?
Изумление Кентсома можно было понять. Лорд Бэркли приходился матери младшим братом, и был так называемой 'паршивой овцой' в благочестивом семействе леди Глории. Гуляка, пьяница, неисправимый игрок! Что только не делал его дед, чтобы исправить младшего отпрыска – и отправлял в колонии, и запирал под домашний арест. Но с того, как с гуся вода! Сэр Гай был всегда в центре событий, готовый собирать на свою голову все неприятности, какие только возможно вообразить. Во время войны он воевал во Франции, и даже не был ранен, попадал в плен пиратам, но бежал, прибивался к археологам и раскапывал древние могилы в поисках золота и славы, но ничего не нашёл. В общем, тот ещё субъект!
Эдвин любил дядюшку и не раз подкидывал ему деньги, когда тот оказывался совсем на мели. Но по вполне понятным причинам он не афишировал свою приязнь перед матерью и тетками, выступавшими единым фронтом против изгоя. И вот, пожалуйста!
– Мне обратиться к сэру Гаю?
– Да, – нервно отмахнулась мать,– как раз по его части утрясать неприличные истории. Он на этом собаку съел, и может дать тебе подходящий совет!
И тут леди узрела какой-то избегший общей экзекуции куст и, с плотоядным возгласом, устремилась с секатором наперерез к несчастной розе. Эдвин понял, что мать сказала всё и продолжения не будет.
Он немного погулял по осеннему парку, подышал свежим, с привкусом прелых листьев воздухом, и неожиданно пришел к такому же выводу, что и мать. Реальную помощь ему может оказать только не обремененный особой моралью и оковами приличий дядюшка.
ЛОРД БЭРКЛИ.
После недолгих поисков, он обнаружил сэра Гая на собачьих бегах, устраиваемых его любимым клубом. На небольшом поле на задворках заведения собралась шумная компания кобелей разнообразных пород, их не менее громко вопящих хозяев и просто болельщиков. Ор стоял жуткий! И найти в этой компании нужного человека оказалось непросто.
Дядюшка обретался возле трехцветной мохнатой дворняги и, не смотря на сопротивление хозяина, норовил влить животному в пасть какую-то подозрительную жидкость, скорее всего, виски.
– Эдди, миляга, – заорал родственничек при виде племянника,– подгребай сюда! Гляди, какой многообещающий пес! Я поставил на Снайка все свои сбережения!
Сэр Гай и сбережения были вещами несовместимыми – стоило в его кармане появиться хотя бы фунту, как джентльмена начинали обуревать такие фантастические идеи его вложения, что деньги в страхе покидали хозяина.
Вот и сейчас, солидно потрепанный жизнью кобель прибыл к финишу самым последним. Дядюшка тот час начал доставать племянника новыми прожектами, но Кентсом уже пресытился и сумасшедшим собачьим лаем, и прочим антуражем собачьих бегов.
– Надо поговорить! – с силой увлек он джентльмена из клуба. – Это очень серьезно и требует тишины!
Возмущенный тем, что его оторвали от такого интересного развлечения, сэр Гай отчаянно сопротивлялся.
– Скажи своей матери, что я никуда не поеду, и плевать хотел на то, что они там задумали с Маргарет! У меня своя жизнь, а у этих глупых куриц своя!
Сорокалетний, уже начинающий толстеть коротышка, он был даже величественен в своем гневе, но племянника не остановил.
– Ваши сестры здесь не причем! – рявкнул Кентсом, клещами вцепившись в его локоть. – В кои-то веки вы нужны именно мне!
