Текст книги "На страже Пустоты (СИ)"
Автор книги: Лилия Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Марк отложил очередной лист в стопку с мусором и спешно попытался удержать бумаги от падения. Накренились они опаснее Пизанской башни. Не преуспев, маг пошел по пути наименьшего сопротивления – просто уничтожил их, обращая в ворох растаявших воздухе холодных искр.
– Пожалуй, действительно хватит на сегодня, – оценил он фронт проделанной работы. В глазах уже рябило от мелкого суетливого почерка отца.
Еву Марк нашел наверху, она зашла в уборную и ушла в спальню проверить телефон. С ним-то и стояла возле стола, покусывая губы.
– У меня для тебя новости, – протянула девушка ему телефон, – Если, это, конечно, для тебя новости…
Чернорецкий осторожно забрал телефон и взглянул на экран. «Держись подальше от Чернорецкого. Его подозревают в убийстве. Будь осторожна. Звонить больше не буду. Олег». Некромант хмыкнул и вернул ей мобильник.
– Это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? – улыбнулась девушка.
– Что никого не убивал? – Предположил Марк неуверенно. – Завтра позвоню маме, узнаю подробности, кого и когда я успел убить. А то что-то у меня провалы в памяти.
Глава 5
Семейные тайны.
Даже самая прочная семья не прочнее карточного домика. Джордж Савил Галифакс
По старой питерской традиции, оттепель сменилась бодрящими заморозками и ветром, и в гололед превратились даже сугробы. Утром, глядя из окна на глянцевую дорогу, Ева позвонила бабушке, пока Марк проводил расследование, кого же он все-таки убил. Божена пришла в восторг от новости, что внучка приедет в гости. И еще больше воодушевилась от пожелания достать альбомы и рассказать про семью. Деловито уточнила, сколько у нее есть времени, если внучка выедет прямо сейчас, и ахнув на прощание: «Так, что же мы тут болтаем! Мне же в магазин еще сходить нужно!», отключила соединение.
Марк разговор закончил тоже быстро. Результатов, судя по мрачновато-раздраженному настроению мага, он не принес. Камилла не была в курсе какого-либо расследования в отношении сына, помимо памятного с превышением полномочий и истории с отстранением. И перспективе, что обвинений и проблем может прибавиться, чуть не зарычала. День он ей явно испортил. И себе заодно. Потому что последнее, что ему хотелось – это добавлять ей головной боли. Но она пока оставалась единственным магом из Комитета, которому он доверял.
– И что она сказала? – Ева сполоснула чашку из-под чая и поставила на сушилку.
Марк подошел к ней и обнял одной рукой, целуя в шею и сжимая свободной ладонью плечо, скрытое серым кардиганом. Терпковатое раздражение стерлось ощущением невесомой приятности. Просто от запаха живой мягкой кожи, от пульсации крови на тонком горле. Обжигающие мурашки от теплых губ всколыхнули кожу на груди, по животу. Ева вздохнула и облокотилась на него, отпуская этот момент мимолетной нежности.
– Ты уже знакома с Камиллой, она не говорит ничего такого, что стоило бы передавать.
– Злилась?
– Еще как, – это его даже позабавило. Марк поцеловал ее еще раз, быстрее, и отстранился, наливая себе воды в стакан. – Лучше бы сам в Комитет поехал. Завтра и съезжу. Заодно список твоих родственников проверю.
– А тебя не арестуют?
– Но ты ведь будешь меня ждать? – с надеждой спросил Марк, дрогнув ресницами.
– Еще как! – не разочаровала Ева. – Если в твой дом пиццу не закажешь, то сюда даже такси не доедет! И даже не попытается, когда я скажу, что сворачивать нужно в какой-то там сотый по счету сугроб! Так что, если тебя посадят под арест, то я оголодаю, одичаю, объем кору, как заяц, потом умру, и буду ждать тебя в этом некромантском доме еще сильней!
Чернорецкий замер с приоткрытым ртом:
– Дивно-то как! На редкость ужасная картина! Но на будущее… Если меня арестуют, я просто пошлю за тобой Камиллу.
– Камиллу? – поморщилась Ева, скрещивая руки. – Может, лучше кору?
– Нет. Камиллу, – жестоко припечатал Марк, отставляя стакан с водой. – Ты готова? Едем?
Девушка посмотрела на себя. Чистые джинсы, белая футболка и серый кардиган. Кажется, готова.
– Едем, – согласилась она. И уже собравшись и садясь в машину, иронично спросила: – Хитро я придумала познакомить тебя со своими родственниками?
– Очень хитро, – серьезно кивнул Марк, заводя двигатель. – Но до меня тебе далеко. Со своими я тебя уже познакомил. Я хитрей.
Ева покачала головой, признавая поражение, и оглянулась на некромантское родовое поместье. Дом из окна машины выглядел все так же неуютно и мрачно, смотрел в ответ холодными стеклами. И правда, всех уже знала. Некоторых даже видела. И живьем и не очень.
– Ты говорил, что твоя мать не была здесь? – она отвела взгляд от резного острого дома и посмотрела на мага.
Его умение смутить было на грани инстинкта, потому что, как оказалось, все это время он смотрел на нее.
– Не была. Знает, где он находится, многое о нем наслышана от моего отца, – он сделал многозначительную паузу, – так что, если понадобится, найдет…
Ева осуждающе нахмурилась, но всерьез злиться не стала.
– А почему?
– Отец считал, что так будет лучше, то есть, что так будет безопаснее для нее.
– А меня тебе, значит, не жалко?
Чернорецкий покачал головой:
– А тебя, я думаю, этот дом защитит.
Она испытующе побуравила мага взглядом, но ничего, кроме обычного фонового веселья не нашла, и расслабленно откинулась головой на подголовник.
– А твой отец, он тоже в доме?
– Нет, – машина сдвинулась с места, Марк начал разворачивать ее в сторону трассы. – Он похоронен не здесь. Похоронами занималась Камилла, что не добавило им с Агатой взаимопонимания.
– Мне жаль.
– Мне тоже всегда было жаль, но у каждого из них были свои мотивы, – с привычной мягкостью откликнулся некромант. – И что еще больше жаль, мотивы у всех были благие.
– Благими намерениями?..
– Ими самыми.
Машина быстро преодолела дорогу через поле, выехала на автостраду. Синий указатель вернул мысли Евы к предстоящей встрече. О своей семье как о магах думать никак не получалось. Совершено другой менталитет, совершенно другая обстановка. Другие люди.
Ева покусала губу, любуясь залитой солнцем дорогой.
– А что мы скажем бабуле?
– Для начала будем придерживаться легенды, что ты права, и она не знает о магии. А дальше по обстоятельствам.
– А на счет тебя какой легенды будем придерживаться?
– На твое усмотрение, – пожал плечами Марк. И не удержался от самодовольного замечания: – Но я-то слишком красив, чтобы она поверила, будто я «просто друг». И машина у меня чуть получше, чтобы быть «просто коллегой».
Ева чуть не поаплодировала его наглости. Хоть что-то может поколебать его самоуверенность?
– Ты прав. Решено. Остаешься ждать меня в машине.
– И не надейся, – легко отмахнулся Чернорецкий, подсознательно ожидавший такого поворота в ее предложениях. – Ты обещала мне пирог.
– Так я принесу, не переживай.
– Что-что, говоришь? Поворачиваем назад?
Спустя пару часов и один весьма длительный и несерьезный спор, который больше развлекал, чем действительно был разногласиями, они въехали в арку старого питерского дома. Попетляв в лабиринте сквозных дворов, Марк припарковался и помог Еве выйти из машины.
– Ты потрясающий упрямец! – Ева с улыбкой приняла ладонь и встала на посыпанный свежим песком лед, встречаясь с магом глазами.
– Да, я потрясающий, – скромно согласился тот, наклоняясь к ней и целуя уголок губ, – остальное я не расслышал.
– Упрямец! Упрямец, я сказала, – с нажимом повторила Ева, которую уже вели к парадной.
– Ничего не расслышал, ничего… У тебя что-то с дикцией.
– Тогда читай по губам! – Ева обошла его, быстрыми нажатиями набрала на домофоне номер квартиры, чтобы бабушка успела подготовиться к приходу гостей, и повернулась к магу. – Упрямец!
– По губам? – прищурился некромант, мягко прижимая ее к крашенной деревянной двери и рассматривая сверху вниз с задумчивым вниманием. Подняв руку, он щекотно обвел костяшкой пальца контур ее губ, откровенно наслаждаясь и их мягкостью и ее чувственностью.
Неблагозвучное бульканье домофона сменилось старческим бодрым голосом.
– Это я, бабуль, – повернулась к динамику Ева, разрывая гипнотическое прикосновение, – встречай.
Марк любезно распахнул открытую дистанционно дверь. Оказавшись в промерзлом подъезде, они услышали, как наверху, на третьем этаже, открывается квартира. В крашенных стенах гулко отдавались звуки и шаги, смешиваясь холодных эхом.
Когда Ева ступила на площадку, Божена радостно заулыбалась.
– Евочка! Как я рада тебя видеть! Я уже и пирог твой любимый приготовила-а, – жизнерадостный тон сменился протяжным минором, когда за Евой на площадку ступил Марк.
– Привет, ба-а, – со взаимной радостью попыталась сделать шаг к двери Ева и почувствовала, как кто-то дергает ее за локоть, и она падает назад. Упасть, правда, не успела, некромант, который и был инициатором этого, перехватил ее за талию, прижимая к себе и выставляя вперед руку.
Все произошло буквально в одну секунду. Чернорецкий лишь бросив взгляд на счастливую старушку в темном платье с кружевным воротом и серебристыми очками на цепочках, перехватил Еву за локоть и быстро притянул обратно к себе, не то, чтобы заводя ее за спину, но удерживая от дверей подальше. На ладони разгорелась руна принадлежности к Комитету.
– Ты с ума сошел? – спокойно поинтересовалась девушка, но маг вопрос проигнорировал. Да Ева и сама его посчитала риторическим в сложившейся ситуации.
Бабуля же, так и застывшая в оранжевато-коричневых деревянных дверях, поджала губы и сложила на груди сухонькие ручки. Взгляд прозрачно-карих глаз от смешения чувств был почти нечитаем. Но от ее возмущения, досады и недоверия чуть воздух не задрожал. Марк же заледенел, сосредоточенный и спокойный, как будто перед ним не девяностолетняя старушка стояла с тщательно уложенными волосами и очками на длинной цепочке, а Пустой с гранатой. Хотя, агрессии в его сознании не было, просто предосторожность.
– Комитет, значит, – пренебрежительно фыркнула Божена, выдавая хоть какую-то реакцию. – Внучку-то мою отпусти.
– Да мне и так удобно, – заверил мужчина и опустил ладонь.
– И что это значит? – подала голос Ева, попеременно глядя то на спутника, то на родную бабушку. Вопрос относился к обоим.
– То и значит, – отозвался Марк, не спуская взгляда с Божены. Но Еву все-таки отпустил, а руки убрал в карманы распахнутого пальто. – Она маг. Незарегистрированный. Нужно было с тобой на деньги спорить, озолотился бы.
– Бабуля?
– И давно Чернорецких в Комитет брать стали? – в свою очередь поинтересовалась Божена.
– Ты-то откуда его знаешь? – нахмурилась девушка, стоя между ними.
– А я не знала, угадала просто. Уж очень похож.
– На кого? – подозрительно уточнил Марк.
Божена снова поджала губы, напряженно прожигая взглядом гостей, которые из долгожданных стали практически непрошенными. Разговор и встреча зашли в полнейший тупик. И нужно было как-то из него выходить. Божена сдалась, махнув рукой вглубь коридора.
– Ладно, проходите. Незачем на площадке сцену устраивать, она не для лишних ушей.
Старушка посторонилась, открывая проход в квартиру. Марк с сомнением посмотрел на девушку, она с таким же сомнением медленно прошла в коридор, оглядываясь на бабушку. Чернорецкий остановился у самого порога, не спеша переступать. Божена понимающе и чуть высокомерно хмыкнула и посторонилась сильнее.
– Входи-входи, пока приглашаю. Я думала, в Комитете посмелее маги работают.
– Те, кто совсем посмелее – долго не работают, – парировал некромант и зашел в квартиру.
Божена захлопнула дверь, защелкнула замок. Внутри сладко пахло свежим пирогом, заваренным чаем и старой пудрой. Из гостиной доносилось неразборчивое бубнение телевизора. Все так, как Ева помнила с детства. Но в этот раз она не спешила разуваться и раздеваться, и так и стояла в шубе у стены, обескураженно глядя на Марка. В его чувствах тоже не было четкой уверенности, только сдержанное внимание к происходящему. На том и порешили.
Божена от этой молчаливой солидарности шумно вздохнула, что подразумевало «Ну, что ж с вами поделаешь».
– Чай остынет, пока вы тут переглядываетесь, – сказала она и пошла в комнату, где был накрыт стол.
– И что делать будем? – почему-то шепотом спросила Ева.
Марк пожал плечами, легко развернул девушку за плечи спиной к себе и снял с нее шубку:
– Чай пить, пока не остыл.
– Оптимист…
Когда они прошли в комнату, Божена уже полностью совладала со своим настроением, и была лишь слегка раздосадована. Она стояла у стола, на котором был выставлен чайный набор, а в углу лежали стопкой толстые альбомы, и разрезала на куски ароматный пирог с залитыми карамелью грушами.
– Долго же ты нас искал, – саркастично улыбнулась магу Божена, когда гости сели за небольшой квадратный столик со скатертью.
– Кого? – не понял Марк.
– Как кого? Мою семью, – Божена со стуком поставила перед гостями по блюдцу с пирогом и села на стул напротив, потом потянулась к чайнику.
– И зачем, по-Вашему, мне это было нужно?
– Так из-за проклятия! – если гости с первого слова совершенно не понимали, что происходит, то до старушки это только начало доходить. И она обескураженно посмотрела на задумчивую внучку, машинально крутившую в пальцах мельхиоровую ложечку.
– Какого? – снова показал чудеса сообразительности Чернорецкий.
Божена совсем потерялась:
– Варвариного…
Марк изогнул бровь:
– А Вы-то о нем откуда знаете?
Когда очередная немая сцена затянулась, Ева отложила ложку, пододвинулась к столу и накрыла прохладную старческую ладонь своей, привлекая внимание.
– Бабуль, давай попробуем с начала. Это я хотела с тобой увидеться, а Марка пригласила за компанию. Мне нужна твоя помощь.
– Из-за проклятия? – голос Божены расстроенно и потеряно дрогнул.
– Бабуль… Да какого проклятия! – теряя терпение, прикрыла глаза Ева. – Из-за магии. Пару недель назад я столкнулась с Пустым, и проявились мои способности, – коротко начала она. Ужасную историю с нападением, которая разошлась по газетам и каналам, от впечатлительной старушки скрыли, точнее, Евино в ней участие, и девушка считала, что волновать ее не стоит и теперь. – И если бы не Марк, я оказалась бы по уши в… не важно. В общем, он сказал, что магия – это наследственная особенность, и через архивы Комитета можно будет поискать, кто из моих предков обладал магией и какой именно. И я предложила съездить для начала к тебе.
Божена почему-то расстроилась еще больше:
– А я уж подумала, когда вас увидела, что это он печать снял.
Марк пренебрежительно хмыкнул и скрестил на груди руки.
– Какую еще печать? – чувствуя, что уже устает, переспросила Ева.
Божена скорбно помешала ложечкой янтарный чай, в котором не было сахара, и отодвинула его, не притронувшись к напитку.
– С начала, так с начала… Раз уж, печать с тебя снята, то теперь это и тебя касается… – Божена встала, надела очки и вытащила из секретера еще один фотоальбом. – Началось-то все с того, что моя мама, Варвара Вишневская, в свои восемнадцать была обручена и должна была выйти замуж за Николая Чернорецкого, уж не знаю, кем он тебе приходится, – она вскользь глянула на Марка и пододвинула открытый альбом Еве.
– Он мой прапрадед, – прохладно подсказал некромант. Липкое неприятное чувство впервые замутило его эмоции за все время их общения.
– Да, наверное, – кивнула Божена, и медленно продолжила: – А Чернорецкий уехал в рабочую поездку в Москву на полгода и вернулся оттуда уже с молодой женой. Скандал был кошмарный. Вот Варвара и прокляла его, используя родовую магию, долго Николай с женой не прожил, умерла она быстро. Маму из Петербурга отправили в Польшу, она слишком на этом проклятии зациклилась. Вернулась оттуда нескоро, замуж вышла и родила меня, когда ей уже тридцать восемь было. А когда мой папа заболел и умер, опять начала говорить о проклятии, что из-за того, что родовой магией воспользовалась, оно зеркально и на нее легло. Я тогда не слушала ее, только восемнадцать исполнилось, сбежала из дому и вышла замуж за немага, ничего больше о некромантии знать не хотела. Мы весело жили, любил он меня, жалко, утонул через три года. В тридцать шестом году я в военного влюбилась, мы поженились, а в тридцать девятом году его на границу с Финляндией отправили, погиб он там. А в начале войны меня начала искать семья Вишневских, но я не хотела, чтобы они меня нашли, и при эвакуации уехала в Ярославскую область, мы детей из Ленинграда вывозили. В сорок шестом документы новые сделала и вернулась, тогда многие новую жизнь начинали. Я год рождения в них сменила, стала на шестнадцать лет моложе, – листая фотографии, как ретроспективу своей жизни, Божена усмехнулась. – В пятидесятом снова замуж вышла, мы вместе и года не прожили, как он умер. Вот тогда я и задумалась, что права была мама, проклятие осталось и на нас. Узнала осторожно, что Чернорецкие так и не смогли его снять. А я сама мало что о магии помнила, но тоже потихоньку стала искать способы. Последний раз я замуж пошла в пятьдесят пятом, родила твоего отца в шестидесятом и наложила на него сразу печать, чтобы магия крови не проявилась. Потому что, когда проявится, обратно не запечатаешь. Мужа, конечно, снова потеряла, но, как видишь, сына сохранила. Нет магии – нет проклятия.
– И помогло? – с холодной усмешкой спросил Чернорецкий, когда Божена смолкла.
Чай, как и пирог, остыл, Ева рассматривала черно-белые воспоминания, который Божена всегда скрывала. С матерью, которая по юной глупости обрекла на потери столько людей, с отцом, ушедшим рано, с любимыми мужьями, погибшими быстро и трагически. От снимков тянуло застарелой горечью и высохшими слезами.
– Думаю, да, – сухо ответила Божена. – Мой сын уже много лет прожил с женой в счастливом браке, а у его старшей дочери двое детей и любящий муж. Это все, чего я хотела для них.
– А что они будут делать, если что-то пойдет не так, и печать вдруг исчезнет, как у Евы? – не впечатлился некромант. – Тоже на четвертом браке почувствуют подвох и будут ходить по доморощенным ведьмам, чтобы снять порчу? Я совершенно случайно оказался рядом с Евой, и ее способности не успели спровоцировать непоправимых дел. Она всего лишь порталы в Пустоту открывала. И теперь я знаю, почему. Потому что Вы решили запечатать кровь старого некромантского рода.
– И у меня получилось! – резко возразила она. – Еще пара поколений, и наша магия будет стерта кровью немагов.
– Да, рано или поздно, будет стерта. Но это вопрос далеко не пары поколений. Это бомба замедленного действия.
– Что это за проклятие? – Ева перевернула последнюю страницу альбома и вернула его бабушке. – В чем оно заключается, кроме того, что все мужья умирают?
Божена пожевала губы, нехотя переводя взгляд с Чернорецкого на Еву.
– Варвара была молода и романтична, она прокляла Николая, пожелав, чтобы ни он и ни один из его потомков не был счастлив в любви. Чтобы они жертвовали собой или своей любовью. Я не уверена, что она имела в виду именно смерть, и тем более она не догадывалась, чем это может обернуться для нее самой.
– Потому что некромантия не предполагает ничего иного, кроме смерти, – как само собой разумеющееся пояснил Марк. – А воспользовавшись родовой магией Вишневских, она связала проклятие со своей кровью и, не поставив блоки, заодно связала себя с проклинаемым. Поэтому проклятие и стало для вас отражением, она вписала себя в его основу. Невежество Вашей матери превратило это… в обоюдоострый меч, если продолжать смертельные метафоры.
Божена выпрямилась на стуле:
– Скажите, Марк, у Вас большая семья?
Маг пожал плечами:
– Зависит от того, считать живых или мертвых.
– Мертвым, полагаю, все равно, поэтому поговорим о живых.
– Я бы с Вами поспорил, – неприязненно проговорил Марк, и Ева хмыкнула, вспоминая Агату с агитацией против курения, – но из живых в роду остался только я.
Божена торжествующе улыбнулась:
– А у меня есть внуки и правнуки!
– Тем тяжелее будет потеря. Вы же понимаете, что даже с исчезновением Чернорецких, проклятие не исчезнет? – прищурился Марк. – Хотя, откуда Вам знать, если Вы решили сбежать от магии? Так я поясню. Некромантия хороша и плоха тем, что родовая магия становится сильнее с каждой новой смертью. И проклятие за прошедшие годы становилось все сильнее. Ваш карточный домик стабильности рухнет под собственной тяжестью.
– Я позабочусь о них. А когда не станет меня – о них позаботится Ева, раз уж все случилось, как случилось…
Вспышка глубинного раздражения не успела перерасти у Марка в слова резкие и бранные, потому что звонок телефона отвлек его. Маг вытащил из кармана мобильник, и, взглянув на экран с высветившимся контактом, скомкано извинился и вышел из-за стола, оставляя ошарашенную всеми новостями Еву с бабушкой наедине. Он ответил на звонок, хлопнула входная дверь.
Ева опустошенно посмотрела в пустую и чистую чашку, на нетронутый пирог. До чая так и не дошло. Вопросов было так много, ответов так мало. Поколебавшись, Ева выбрала один, главный.
– Почему ты не сказала нам?
Божена сидела, невидяще глядя перед собой, подперев подбородок замком из ладоней.
– Милая, чтобы защитить вас, конечно!
И она всецело в это верила. Бессмысленно говорить ей сейчас обо всем, что Ева пережила за эти две недели, как думала, что сходит с ума, как столкнулась с Пустыми, как открыла тот портал, куда отправила, как думала, живого человека, как видела призраков дома Чернорецких, как все это было безумно, как быстро. И все потому, что Божена считала, что проблема исчезнет, если о ней не будут знать. Оказалось, что этого недостаточно. Но ее даже теперь не переубедишь. Удивительно, что любовь делает с людьми, и что люди делают с любовью.
– Я всегда держала вас всех подальше от магии, – продолжала Божена откровения, мягко коснувшись теперь уже ее руки. – Даже, когда ты связалась с тем магом, Олегом. Он, конечно, не посвящал тебя в свои дела, но я все равно боялась, что это может ослабить и сломать печать на твоих Силах. Тем более, если бы у тебя были дети, они могли унаследовать проклятие… Но я все сделала, чтобы он отменил эту никому не нужную свадьбу…
Ева кое-как подавила по-детски глупое желание ущипнуть себя побольнее, чтобы наверняка знать, что это не сон. Но такая чушь даже не приснится. Такое может происходить только наяву. Может, потом, когда чувства утихнут, Ева поймет ей и простит, но сейчас… Усмехнувшись творящемуся абсурду, девушка встала из-за стола и бросила на скатерть ложку, которая не понятно как снова оказалась в руках.
Божена что-то попыталась сказать, поднялась следом, зазвенела посуда на задетой скатерти, из ее чашки пролился чай. Но Ева не слышала спутанных объяснений и просьб, ведь слышать больше не хотела. Карточный домик? Да, очень похоже. Стабильность и вера в семью летела к чертям. Если и хотелось кого-то видеть, так это родителей, чтобы знать, что с ними все хорошо. Но для начала – просто уйти отсюда. Просто глотнуть воздуха.
Ева захлопнула дверь и прижала ее спиной. Она все еще была в тапочках и в кардигане, промерзлый подъезд охладил. Марк отвлекся от молчаливого созерцания лестничного пролета и повернулся к ней, выдыхая дым от тлеющей в пальцах сигареты. В глазах таяли зеленые искры.
– Что-то случилось?
Ева нервно рассмеялась:
– Кажется, моя прабабка собиралась убить вашу семью.
Марк криво усмехнулся, стряхивая пепел в пустоту пролета, и магией заставляя таять на лету.
– За давностью лет можно это списать в архив.
Девушка посмотрела на это незаметное маленькое чудо, застывшая улыбка померкла и исчезла, оставляя ее запутанные, расколотые чувства.
– Тебе, наверное, лучше уехать? – хотелось, чтобы было предложение, но прозвучало все равно как вопрос.
– Почему?
Марк с пониманием смотрел на нее, но ему был интересен озвученный ответ. Люди редко говорят то, что чувствуют, чаще их логика и мораль выдает совершенно противоположные вещи. Вот Еве было одновременно совестно и страшно, что он согласится.
– Потому что… Это, наверное, странно? Помогать мне после того, что мы узнали.
Такая милая! Такая самостоятельная и честная… Чернорецкий очень постарался не рассмеяться и протянул ей руку.
– Иди сюда.
Ева оттолкнулась от дверей ладонями и подошла. Маг обнял ее, прижимая к себе, делясь своим покоем и давая ту поддержку, которая нужна ей больше всего.
– Ева… Это очень старая история. И я с ней живу слишком долго, чтобы как-то реагировать на лишнее напоминание. Я понимаю, что тебе тяжело узнать это таким образом, но в моей жизни абсолютно ничего не поменялось. И у нас есть более приоритетные проблемы.
– Ты какой-то неправильный темный маг, – благодарно выдохнула девушка, обнимая его в ответ. Почему-то напоминание о более насущной опасности, чем столетнее проклятие, успокоило, вернуло в настоящее. Прижимаясь щекой к мелкой вязке элегантного джемпера, Ева слушала мерные, медленные удары его сердца. – И от тебя никогда не пахнет табаком…
Марк все же рассмеялся:
– Как и любой курильщик, я не люблю запах табака.
– Зачем тогда ты столько куришь?
Маг жестом фокусника, прячущего монету, заставил окурок исчезнуть из ладони и обнял девушку и второй рукой.
– Как бы я ни хотел не быть некромантом, но моя магия тесно связана с энергией смерти. И нет способа получить ее быстрее и эффективнее, чем медленно самоубиваясь. Моя регенерация, усиленная магией, делает эту привычку несущественной и безопасной, но я вижу мир под совершенно другим ракурсом.
Ева шаловливо прикусила губу:
– Ты там точно табак куришь?
– Абсолютно, – заверил парень со всей честностью, и сунул в рот следующую сигарету, затягиваясь. А потом развернул Еву к двери квартиры Божены и аккуратно прижал ладонь к ее шее, туда, где кровь пульсировала сильнее всего. – Смотри.
Ева тихо ахнула. Мир изменился, и в то же время остался прежним. Все приобрело дополнительную глубину, измененную структуру, у каждого предмета было совершенно разное излучение. Температура, материалы, осевшие эмоции, энергетика… Разобраться в этом с первого раза невозможно, но что-то в глубине тела будто считывало все, что окружало ее. Цвет, свет, вибрации… Так можно было разобрать на атомы любую вещь, даже не прикасаясь. Или пройти сквозь предметы, просто потому что может… А еще теперь Ева видела то, что заставило Марка задержать ее на площадке, не пустить в квартиру сразу… Деревянная рама дверей, холодная и сероватая в новом восприятии, была пронизана тысячами черных нитей, живых, двигающихся. Откуда-то на подсознательном уровне, девушка поняла, что так выглядит защита из некромантии. Наверное, и дом Чернорецких пронизан этой чернотой. Ева подняла руку, не собираясь касаться этой магии, лишь собираясь посмотреть, как она отреагирует. Нити уплотнились в клубок напротив ее руки и потянулись, отходя от крашеного косяка. Ева опустила руку, и они снова рассредоточились по старому дереву.
– Это удивительно…
– Цени. Ради твоего развлечения я сейчас жертвую жизнью.
– Так у тебя же ускоренная регенерация, – Ева продолжала осматриваться, жадно впитывая измененным восприятием окружающий мир. Интересно, какой он в более приятных и древних местах.
– Это все частности, факт остается фактом, – шутливо заупрямился некромант и убрал ладонь, позволяя миру в ее глазах вернуть прежние границы.
– Ты можешь показать это любому?
– Нет, конечно. Другие-то маги защищаются от воздействия на свою магию, это ты не умеешь.
– Ты просто… – она прикрыла глаза от переполняющих эмоций, – потрясающий.
– Знаю, – скромно согласился Чернорецкий. – Тебе вообще со мной очень повезло. Даже слишком повезло…
Последнее замечание прозвучало слишком задумчиво и уже не так весело. В чувствах мага тоже что-то изменилось, расслабленность незаметно обратилась сосредоточенностью и ощущением опасности.
– Что-то не так?
– Да, совпадений не существует.
Он быстро избавился от сигареты и, выдыхая дым, перехватил Еву за предплечье и потащил с собой обратно в квартиру. Захлопнув дверь и отпустив девушку в коридоре, он прошел в комнату, где Божена уже разглаживала ладонями чистую скатерть на пустом столе. Ева поспешила за ним, обескураженно наблюдая за происходящим.
– С кем из магов Вы общаетесь? – резко спросил Марк, останавливаясь неподалеку от стола.
– Что? – Божена выпрямилась, сняла мешающие очки.
– Вы сказали, что узнавали у кого-то, справились ли Чернорецкие с проклятием. Да и знания о наложении печати тоже не так просто добыть простому смертному, – терпеливо напомнил некромант. – И я спрашиваю, с кем Вы общаетесь из магов?
– Какое это имеет значение?
Причин для доверия у Божены действительно не было. Да и разговор они с Марком закончили не на самой радостной ноте.
– Ответь ему, – попросила Ева, прислоняясь к стене возле дивана. – Хватит уже тайн.
Божена посмотрела на нее с горечью и всем недоверием, которое питала к магу. С достоинством и неудовольствием, она соединила ладони на столешнице и села на стул.
– Это уже неважно. В прошлом году мой друг умер, больше я ни с кем из магов не общалась. Его звали Чистяков Андрей Иванович, и он был уважаемым магом и заслуженным работником Комитета!
Марк что-то прикинул про себя:
– Светлый?
– Светлый, – с затаенным довольством подтвердила Божена, будто в темных было что-то… темное.
– Да, очень светлая идея, запечатать все, – протянул Марк, поддразнивая старушку. – Как Вы нашли его?
– Познакомились мы давно, еще до первого моего замужества. Не скрою, он был моим поклонником, и когда я поняла, что Вишневские меня разыскивают, я нашла его, и он помог мне уехать, а затем мы поддерживали общение, когда я вернулась.
– А Вишневские?
– Ох, – Божена театрально взмахнула рукой, – для них я давно умерла.
– Спасибо, – воспитанно кивнул Чернорецкий. – Весьма был рад познакомиться.
С этими словами маг повернулся к коридору и собрался уходить. Проходя мимо Евы, он мягко коснулся ее руки, и девушка шагнула следом.
– Ева! – остановила ее бабушка, привставая. – Останься на пару слов.
Ева после всего услышанного больше доверяла Марку, поэтому неосознанно посмотрела ему вслед и дождалась уклончивого кивка. Его эмоции говорили больше, чем слова. Чернорецкий не видел ничего опасного в общении, и предлагал решить эту задачу самой. Но он в любом случае отпустит и подождет. Прочувствовав это все за одно мгновение всем телом, Ева не могла не улыбнуться. Им даже не обязательно разговаривать. В ответ на это веселье сознания коснулось обнадеживающая поддержка. И Ева на секунду остановилась, прикусывая губу. Прекрасно, когда тебе говорят, что ты что-то можешь, или что ты все делаешь правильно, но когда ты испытываешь эту поддержку изнутри… Это…
– Ева, – позвала Божена почти жалобно.
Девушка вдохнула поглубже, вылезая из уютного омута чужих чувств и подошла к бабушке. Она была так растеряна, как сама Ева совсем недавно. Безотчетное желание помочь и собрать ее хоть немного, заставило обнять хрупкие старческие плечики. Входная дверь захлопнулась. Марк будет ждать в машине.
