Текст книги "На страже Пустоты (СИ)"
Автор книги: Лилия Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Лучше все-таки вскипятить, – прокомментировал маг и начал раскладывать на столе еду из дома. – Достанешь посуду?
Ева обернулась к шкафам, вытащила с полок пару вполне современных кружек и тарелки. Марк стоял перед холодильником, что-то убирая туда, что-то оставляя на столе. Девушка поставила их на стол, стащила из коробки печенюшку и села на освободившийся стул, подвернув под себя ногу. Взгляд ее упал на провод от холодильника, сиротливо лежавший на полу.
– Почему было просто не провести электричество?
Марк захлопнул холодильник и занялся чаем. Годы, которые он провел вдалеке от этого дома, не притупили память, и маг двигался быстро и почти машинально, доставая чай, заваривая его. К сладковатому запаху дома и дыма, примешался аромат свежезаваренного чая и мяты.
– Моя бабушка была довольно старомодна и больше верила в магию, чем в электричество, – не без иронии ответил Марк, присаживаясь к столу. – Думаю, в чем-то она была права.
– И чем проще согреть еду, – Ева взяла вилку и положила себе на тарелку немного мяса с овощами, – магией или микроволновкой?
– Зависит от того, есть ли под рукой микроволновка.
– Допустим, что есть.
– Тогда – микроволновкой, чтобы по каждой ерунде не утруждаться. Тем более, с ней справится даже ребенок.
– И что, сильно утруждаешься? – девушка с сомнением посмотрела на источающий пар кусочек мяса на своей вилке.
– Внутри этого дома – нет. А так… Магия – это способность, а ведь даже говорить периодически устаешь.
Ева помолчала, обдумывая это утверждение.
– Я уже, кстати, дочитала ту книгу, но до сих пор не понимаю, как это работает. То есть, я поняла, что имелось в виду по всем этим формулам. Что для изменения, к примеру, физического состояния объектов нужно приложить Силу, и формулы описывают, что при этом происходит. Но я не понимаю, как вообще использовать эту силу.
Маг пожал плечами, отрезая ножом кусочек мяса и подталкивая на вилку тушеные овощи.
– Я повторюсь, что это способность, Ева. Ты часто задумываешься, как держать вилку? – На этих словах она посмотрела на вилку в своих руках, а маг продолжил: – Нет, ты просто хочешь это сделать, а тело подчиняется. И магия – это не высшая математика. Ты просто реализуешь намерение.
– У тебя все как-то слишком просто. Зачем же тогда все ваше обучение?
– Обучение, во-первых, учит контролировать силу, а во-вторых… Давай сравним среднестатистического человека и профессионального спринтера. Оба могут бегать. Разница в скорости, силе, выносливости и умении владеть своим телом максимально эффективно.
– Хм… Хорошее сравнение. Спасибо, все понятно.
– Я рад. Дети, к примеру, часто используют сил в разы больше, чем нужно. Получается что-то вроде «тушить свечу огнетушителем». Вот над этим мы и поработаем.
– Будем тушить свечи огнетушителем?
– Только в случае крайней необходимости, – улыбнулся Чернорецкий. И зацепился за что-то взглядом в гостиной, часть которой все-таки просматривалась в широком проеме входа.
Ева машинально обернулась, но с ее места виднелся лишь край стены с портретами, в которых тускло отсвечивал свет.
– Что там?
– Да так, показалось, – отмахнулся маг. – Дай мне руку.
Девушка поколебалась, но все-таки протянула ладонь. Марк взял ее за запястье и перевернул внутренней стороной вверх. Немного щекотно и волнительно стало оттого, как теплые пальцы темного обхватили кисть, словно блюдечко, а в центре ладони начало теплеть. Какое-то неуловимое мгновение, и прямо над кожей разгорелся огонек, отражаясь в зеленых глазах. Ева с изумлением смотрела на это чудо на собственной ладони.
– А теперь просто дыши ровно и удержи это ощущение, – Марк не отрываясь смотрел на маленький язычок пламени. – Оставь пламя именно такого размера.
Ева вздохнула поглубже и честно постаралась сделать, как он просит, но лишние мысли все равно лезли в голову и мешали сосредоточиться. Она начала волноваться, с паникой гипнотизируя пламя. И как это сделать? Как удержать что-то неосязаемое. Марк неодобрительно дернул ресницами, и в чувства девушки вмешалось чужое спокойствие, заполнив собой все. И тогда маг отпустил ее руку, любуясь эффектом.
Ева застыла, как каменное изваяние с протянутой рукой. На ладони трепетало настоящее пламя, и от каждого движения оранжево-желтого сгустка, девушка едва не вздрагивала. Едва – потому что пошевелиться было страшно.
– Ну что, Прометей, видишь, как все просто? – самодовольно промурлыкал он.
– Не вижу, – напряженно ответила Ева. С нее бы уже семь потов сошло, если бы кое-кто не подавлял ее панику.
– Скажешь, не нравится?
– Не знаю.
– Нравится. Ты просто еще не поняла, – резюмировал Марк. Впрочем, он эмпат, ему виднее. Он подался вперед, задул огонек и взял ее за все еще поднятую руку. – Считай это маленькой репетицией первого урока. Пойдем, покажу тебе комнату.
– Гостевую? – невинно уточнила девушка.
Потянув за руку, Марк помог Еве подняться со стула и притянул к себе, без зазрения совести наслаждаясь прикосновением мягкой груди. Зеленые глаза, если и не заглядывали в душу, то в чувства – точно. Он не двигался, просто наблюдал за ней, рассматривая черты лица. А потом поднял руку и пальцем очертил ее скулу, зрачки медленно расширялись. Ева вздохнула, и сама не в силах отвести взгляд. Не двигаясь навстречу, но и не отступая.
– Думаешь, в этом есть смысл?
– Идея была твоя, – безжалостно напомнила Ева.
Маг покаянно выдохнул, губами повторяя путь пальцев по ее скуле:
– Я всего лишь человек. Иногда мне тоже в голову приходят глупые идеи.
– Где бы это записать?
Ева закрыла глаза, с удовольствием позволяя себе утонуть в остром, тревожном, почти опасном предвкушении. Жадно ощущая это каждой клеткой тела. Марк задержался над ее губами, и почти целомудренным поцелуем коснулся уголка. А затем отстранился и потянул за собой. К темно-коричневой деревянной лестнице на второй этаж. Ступеньки тихо поскрипывали под шагами. На стене над лестницей висели потемневшие от времени пейзажи.
– А чемоданы?
– Потом подниму.
Достигнув конца лестницы, они вышли на второй этаж. Его заполняла осязаемая густая темнота, но стоило сделать шаг на площадку, как на стенах медленно разгорелись небольшие бра, похожие на газовые рожки. Темнота отступила, открывая взору старомодную и дорогую обстановку. Темно-зеленые ковры, почти в тон стенам, устилали полы, проем лестницы ограничивали резные поручни. Между запертыми дверьми висели картины, почему-то закрытые полотнами белой ткани, повешенными на рамы. Взгляд тянулся к коридору позади лестницы, там в конце тускло отражало свет овальное витражное окно. Кажется, там и находилась лестница, которая вела к выходу. Девушка припомнила иллюзию и поежилась.
– Сюда, – Марк потянул ее вправо, к одной из закрытых темно-коричневых дверей. Ева заинтересовалась чеканным изображением на круглой латунной ручке, но он накрыл ее ладонью и с усилием повернул. – Моя комната.
Лампы на стене вспыхнули, припорошенная пылью комната быстро преображалась, как фотография, которой добавляли резкости. Пыльный плен исчезал, краски возвращались. Волна магии прибоем прошла по всей комнате, воздух прогрелся. Здесь пахло пряно и тепло. Вдруг со стороны лестницы послышался скрип и будто бы тихий вздох. Ева обернулась, лестница частично проглядывалась отсюда.
– Это старый дом, Ева, – прокомментировал Марк и бережно подтолкнул ее в комнату.
При всей вычурности резной мебели, комната оказалась довольно строгой. Зеленые стены, густого, хвойного цвета; письменный стол в углу между двух окон с лампой и стопкой книг; комод с вместительными ящиками; массивная кровать с готической спинкой; высокий книжный шкаф, где на полках стояли не только книги, но и высокие стеклянные колбы и футляры с какой– то забальзамированной гадостью.
– Сколько, говоришь, тебе лет?
Ева прошла по комнате, обстановка которой напоминала спальню пушкинского современника.
– Двадцать шесть, – Чернорецкий сел на край кровати, вытащив из-под покрывала подушку и положив под спину.
Ева, как девушка начитанная, и вообще библиотекарь, подошла к книжному шкафу и с интересом принялась изучать полки. Что здесь было интереснее – книги или экспонаты, она и сама еще не решила. Но вторые внимания привлекали больше. Подняла и приблизила к глазам узкую колбу с мелкой гадюкой в пожелтевшем растворе.
– А вот и обещанная кунсткамера, – Ева покрутила колбу, ощерившаяся клыками змея сдвинулась в растворе. На обратной стороне оказался бумажный стикер с надписью. – Vipera berus.
– Гадюка обыкновенная, – рассеянно отозвался маг.
– Хм, – Ева поставила коблу обратно и отодвинула, читая вслух корешок одной из книг. – «Энергия смерти: виды и применение». Уж не некромант ли ты часом?
Девушка с усмешкой обернулась и застала крайне задумчивое выражение лица у мага.
– Это очень сложный вопрос.
– Почему?
– Потому что, в целом, да. Но я очень стараюсь им не быть.
Ева изогнула бровь, выражая и вопрос, и удивление. Она полностью повернулась к собеседнику и сложила на груди руки, испытующе рассматривая Чернорецкого.
– Тут бы надо дьявольски захохотать и тащить тебя на алтарь, но мне очень лень, – фыркнул маг и лег поудобнее. – Давай завтра?
– Так луна уже не растущая, – начала отнекиваться Ева, припоминая прошлый разговор о ежемесячных жертвоприношениях.
Некромант уже едва сдерживал привычную улыбку. Крайне смешливый парень.
– На растущую – это для Кровавого культа. А для души – самое то в полнолуние.
Ева покосилась в окно. Полная желто-белая луна едва-едва показалась из-за рваного края хвойного леса, обступающего дом. Мороз крепчал, небо было глубокое, синее. Выключишь в комнате свет – и звезды увидишь. Девушка подошла к окну ближе, любуясь видом. Свет из окон рассеивался, падая на снег, искрящимся гранями снежинок.
– А еще я не девственница, поздновато в жертву приносить.
Вот тут уже маг от смеха не удержался. Правда, до дьявольского не дотянул, вышло наредкость обидно и позабавлено. Девушка развернулась, опираясь на подоконник.
– Это же мифы сродни тому, что Земля – плоская.
– Но на чем-то же они основаны.
– Да, – развязно улыбался темный. – На суевериях.
– А как же невинность жертвы? – Ева подошла ближе и села на противоположный угол кровати, уложив локоть на нижнюю спинку. – В смысле – чем непорочнее и неиспорченнее жертва, тем эффективнее?
– Кажется, ты путаешь некромантов и оголтелых сатанистов. Для мага тело на алтаре – это сосуд энергии, которую можно высвободить и использовать в своих целях. И она не становится лучше или хуже от пола, поступков или наличия сексуального опыта. И если уж на то пошло…
Марк сел на кровати и ловко подтянул девушку к себе, обнимая и рассматривая. Хищно и оценивающе. Ева на провокацию не поддалась, прекрасно читая в его эмоциях скрытое веселье и интерес отнюдь не кровожадный. Она просто снова изогнула бровь, ожидая продолжения.
– Так вот… Для мага, приносящего жертву, нужны жизненные силы, и максимально. А секс – это же сильнейший механизм инстинкта самосохранения. Обеспечение вечной жизни своим генам… – Марк опрокинул ее на покрывало и навис над девушкой, над ее губами. – И во время секса, тело задействует столько ресурсов, столько энергии… Так что, разумнее приносить жертву во время секса… – И добавил серьезно и педантично: – КПД выше. И по передаче, и по преобразованию.
Ева коротко рассмеялась:
– Так, где здесь гостевая комната?
– Не поможет, – покачал головой некромант, – дом-то мой.
– Дом, милый дом, – пробормотала девушка, когда маг снова поднял ее, усаживая. Мысли царапнуло какое-то смутное воспоминание. – А зачем вообще нужно такое количество энергии?
– Для разных целей, – уклончиво ответил Марк. И с неудовольствием добавил: – Магия, и темная и светлая, не означает злую или добрую. Но использование чужой жизни и энергии переводит ее в разряд черной. Вне зависимости от источника. Некромантами могут становиться и светлые маги. Да и энергию не обязательно использовать от живого объекта.
– Ты говорил, что уничтожил медальон некромантией, – полувопросительно произнесла Ева.
– Так рядом со мной был труп. Энергия смерти портал открыла, и с помощью нее я портал закрыл.
Девушка задумалась. Мысли текли быстро, как река, память подкидывала в поток все новые и новые отрывки разговоров, которые теперь виделись под другим углом. Изменяя и дополняя общую картину.
– И дом стоит на костях не фигурально?
– Сюрприз, – кисло протянул Чернорецкий.
Ева кивнула, принимая это как должное. Но мнение не выразить не смогла.
– Какая жуть…
– Какая есть. Хочешь уехать?
Девушка задумалась над предложением. Суеверной она никогда не была, темноты тоже не боялась. И всегда жила уверенностью, что живых опасаться нужно все-таки больше, чем мертвых. И интуиция подсказывала, что с Марком все же безопаснее, чем без него. Наверное, выгоднее иметь некроманта в друзьях, а не во врагах.
– Нет, – она покачала головой. – Я хочу остаться. Если, конечно, у тебя здесь еще и привидений не водится?
– Ни одного не видел, – не моргнув глазом заверил Марк.
– Хм… Ну, ладно…
Немногим позже, разобрав вещи и оставив Еву в комнате, Чернорецкий спустился вниз. На столе в гостиной его ждал пакет с документами, принесенный из машины. Марк забрал его со скатерти, за спиной послышался шелестящий, на уровне слышимости шепот. Маг через плечо обернулся к стене с фотографиями и продолжил свой путь к закрытой двери рядом с печью. За ней скрывалась семейная библиотека. Помимо пыльных томов разной степени полезности и антикварности, она была полна жутких вещей и артефактов. Все-таки, прежде, чем проводить экскурсию для Евы, нужно убрать половину этих вещей подальше. И больше никогда не вытаскивать.
– Не уйдешь… – прошептал особенно отчетливо призрачный голос. – Не уйдешь от крови, не уйдешь…
Марк с чувством захлопнул дверь и прошел дальше, ко входу кабинета между стеллажами. Будто вчера запечатывал его, надеясь, что никогда не потребуется открывать. Надавив на ручку и отдавая короткий импульс своей магии, Марк толкнул дверь. Темное помещение привычно осветилось яркими лампами. Домашняя магия заботливо убрала скопившуюся грязь, разогрела застоявшийся воздух, обновляя его. Чернорецкий отпустил ручку, вошел в тихое помещение с темной мебелью. Стеллажи заполняли книги, инструменты, колбы, флаконы частично пустые, частично наполненные чем-то, под хрустальными колпаками на бархате покоилось пара черепов. На заваленном бумагами и тетрадями столе чуждо красовался старый компьютер. Все оставалось так, как при отце.
Марк бросил свою ношу на ближайшее кресло. Для начала стоило собрать бумаги. Подойдя вплотную к столу, маг взял сразу несколько листов, постучал их срезом по столешнице, приводя в вид аккуратной стопки, а потом вчитался. И поморщился – вот, первое правило уборки: «Не начать рассматривать вещи!». Обрывочный текст, записанный торопливым нечетким почерком, представлял собой заметки по какому-то эксперименту с порталами в Пустоту. Марк подтянул к себе кресло за подлокотник и сел, пытаясь уже найти начало и конец записей. Ночь обещала быть долгой.
Ева, в это же время, усевшись по-турецки на кровати и придвинув торшер, пила вкусный мятный чай с конфетами и читала новую книгу по магии. Теперь уже – по пространственной, в которой и заключалась основная проблема. Эта книга уже мало напоминала скучный учебник про основы, содержала практические советы, и под конфеты шла отлично. Девушка совсем расслабилась, зачитавшись. Дом заполняла тишина, уютная, теплая, совершенно не отвлекающая. Если не вспоминать жутких подробностей недавнего разговора и не смотреть в сторону книжного шкафа, то здесь было даже мило. Комнату пропитывало уютное спокойствие, уверенность в безопасности. Как будто ей снова десять, она у бабушки в деревне, и впереди целые каникулы. Ева улыбнулась и вернулась перечитать абзац, который пропустила, задумавшись.
На краю видимости вдруг мелькнула черная тень. Ева вскинула голову. Перед ней, буквально в паре шагов стояла полупрозрачная старуха в черном платье с широкой седой прядью в волосах, точеные ноздри раздувались от ярости.
– Если он еще раз в моем доме закурит, я ему лично сигарету в глотку затолкаю! – Зашипела она полузадушенным злым шепотом и протянула вперед призрачные руки, сжимая длинные черные когти, будто на чьей-то шее.
Ева поступила как всякая женщина на ее месте. Вскрикнула, бросила в нее чашку и свалилась с противоположного края кровати. То ли кубарем, то ли вообще кувырком. Чашка пролетела сквозь старуху, уже разлетающуюся дымком в воздухе, и разбилась о стену, оставив мокрую кляксу. Ева же пружинисто оттолкнулась от ковра и вылетела из комнаты. С Марком они уже повстречались на лестнице. Маг поймал ее за плечи и встревоженно спросил, что случилось.
– Там… – Ева по-детски ткнула рукой в сторону комнаты, все еще пытаясь прийти в себя. – Старуха была!
– Какая старуха? – опешил Чернорецкий, глядя в сторону открытой двери комнаты.
– Не знаю. В черном вся, прядь седая в волосах. Сказала, что затолкает тебе в глотку сигарету, если еще раз закуришь.
– Ааа… – вдруг облегченно засмеялся темный, обнимая девушку. – Узнаю бабушку Агату. Импозантная женщина была.
– У нее и при жизни такие черные когти были?
– Я же говорю – импозантная.
– Опять ваши иллюзии?
– Нет, я ведь сам привел тебя в дом, иллюзий можешь больше не опасаться.
– То есть, это призрак?! Ты ведь сказал, что здесь их нет!
Маг на всякий случай обнял девушку покрепче и проникновенно уточнил:
– Я не говорил, что их нет, я сказал, что я их не видел.
Ева мстительно ударила его кулачком по спине.
– Некромант! – Постепенно испуг проходил. От ситуации стало смешно, нервный смешок слетел с губ. – Бабушка… Бабушку твою на сигаретах печатать надо вместо рака легких и пародонтоза… Я бы не то, что в доме больше не курила, я бы вообще забыла, как это делается!
Маг рассмеялся, целуя ее в висок:
– Хочешь, с остальными родственниками познакомлю?
– Может, ограничимся сегодня бабушкой? Я и так чуть инфаркт не заработала!
– Ты вообще не должна была ее видеть, по идее, – серьезно сказал Марк и отпустил Еву, перенося руку ей на талию и увлекая по ступеням вниз. – Наверное, все еще связь с Пустотой сказывается. Здесь часть их энергии остается вмурованной в общую родовую магию, но они все равно мертвы, поэтому граница с Пустотой довольно тонкая. Это вообще побочный эффект некромантии.
– Надеюсь, я здесь порталов не понаоткрываю?
– Нет, дом защищен от Пустоты, Тени могут проявляться только в виде вот таких призраков, собирая свою энергию из общего фона.
Вместе они спустились в гостиную, где ярко горели лампы, и маг подвел гостью к стене, увешанной рамками. Да, это были фотографии и портреты. Разных лет, разных людей. Даже непохожих друг на друга. Но странное чувство, сосущее под ложечкой, подсказывало: за каждым портретом – души. Тянутся к свету через стекло. Ева прошла на несколько шагов, рассматривая изображения, ощущение чужих взглядом нарастало. На нескольких фотографиях жалобно звякнули о рамы стекла.
– Невеста… Колдуна невеста… – как легкое движение сквозняка прошелестели слова, обдавая мерзлым холодом.
– Я ему не невеста, – равнодушно ответила Ева, и шелест смолк, исчез, будто показалось.
Марк усмехнулся:
– Не слушай их, они слишком старые. В их времена за руки держаться разрешали на второй день свадьбы, вот и фантазируют.
– Ты тоже их слышишь?
Маг вытащил из кармана сигарету и сунул в рот, закуривая:
– Это моя семья, и пусть их кровь давно высохла, магия у нас одна.
Ева выразительно посмотрела на сигарету в его руках:
– А как же бабушка?
Чернорецкий подошел к одному из портретов:
– Пусть только сунется сюда из Пустоты, и я лично отправлю ее обратно.
– А ты мстительный.
– Весь в бабушку, – кивнул темный, поправляя портрет, чтобы висел ровно. И кажется, по стеклу раздался отчетливый скрип ногтей.
Ева подошла ближе. На дореволюционной фотографии в пол-оборота стояла статная женщина в светлом платье с рюшами, на темных волосах красовалась шляпка, в руках был кружевной зонт от солнца. Годы изменили ее черты, но они все равно остались узнаваемыми.
– Какого года эта фотография?
Марк понимающе хмыкнул:
– Маги живут очень долго, если им никто не мешает.
Наверху вдруг раздался звонок мобильного телефона. Ева обернулась на лестницу.
– Это мама. После десятого гудка она переходит в режим уничтожения, так что, я лучше отвечу. Иначе она решит, что ты меня все-таки принес в жертву.
По сравнению с живой и волнующейся мамой все мертвые родственники Чернорецкого были не так уж страшны. Поэтому Ева поспешила наверх, совершенно не думая о возможности снова столкнуться с Агатой. Марк выдохнул облако дыма и с осуждением посмотрел на стену с фотографиями.
– Придержали бы вы языки, дорогие родственники.
Свет вдруг замигал и погас. Перед фотографиями вырисовались из темноты смутные прозрачные силуэты, уходящие прямо за стену вдаль.
– Не сбежишь от судьбы. Не сбежишь от своей крови… Ты Чернорецкий… Проклятье найдет тебя везде…
Марк улыбнулся, с прищуром затянулся и выпустил дым прямо в призрачные фигуры. Они рассеялись вместе с дымом.
– Воронье, – беззлобно выдохнул Чернорецкий и растер пальцами окурок.
Телефон нашелся быстро, оставленный на кровати с книгой и конфетами, только номер на экране высветился неизвестный. Ева приложила телефон к уху, отвечая на звонок, и зашла за кровать, куда осыпались осколки безвременно почившей чашки. Однако чашка оказалась снова цела, просто лежала боком на мягком ковре. Пятно чая тоже толи высохло, толи магия убрала. Ева наклонилась, подняла с пола фарфоровую посудинку и выпрямилась с ней. И снова едва не выронила, когда услышала голос собеседника.
– Ева? А я боялся, ты номер сменила.
Девушка со стуком поставила чашку на подоконник:
– Я просто надеялась, что тебе хватит ума мне больше не звонить.
– Прости. Просто у меня все из головы не выходит наша встреча. Я понимаю, сколько боли я тебе причинил, но…
Слушать этот бред дальше Ева не стала, просто отключила соединение и с брезгливостью откинула телефон обратно на покрывало. Что бы он ни сказал, это просто лишние эмоции, лишняя информация, лишнее потраченное время. Больше ни минуты жизни на него! Но Олега она недооценила. Когда не нужно, он упрямился всерьез. И телефон почти моментально разразился новой мелодичной трелью. Как в насмешку, мелодия была та, которую Ева ставила на маму. Опять настройки слетели.
Разозлившись, девушка снова сбросила вызов и отключила телефон.
– Что-то случилось? – Марк бесшумно появился на пороге комнаты, привлеченным нетипичным для нее раздражением.
– Олег звонил. Представляешь, ему еще наглости хватило набрать мой номер!
В сердцах Ева сунула телефон в свою сумочку, повешенную на спинку стула, чтобы на глаза не попадался.
– И что сказал?
Она неодобрительно посмотрела на расслабленного мага. Его искреннее участие согревало, гнев сходил на нет сам собой. Ну, невозможно рядом с ним злиться, слишком, непрошибаемо спокоен. На него – запросто, а рядом – нет.
Ева пожала плечами:
– Да ничего не успел. Не хотела слушать этот… информационный мусор, – она улыбнулась, припомнив его выражение, а затем бессильно выдохнула. – Что-то я сегодня устала.
– День был насыщенный.
Марк подошел ближе и подтянул ее к себе в объятия. Ева закрыла глаза и уткнулась лбом ему в грудь. Ничего не хотелось больше, просто постоять так, осязая всем телом поддержку, которую мог дать этот мужчина сейчас. И пусть весь мир подождет.
– Как твоя рука? – Пробормотала Ева, не поднимая головы из своего уютного убежища.
– Спасибо, уже не беспокоит.
Девушка все-таки обратила к нему лицо:
– И царапина на губе затянулась.
Темный машинально дотронулся до места, куда пришелся удар Пустого. Действительно, трещина зажила. А прошло чуть больше суток… Это странно, но не необычно, если принять во внимание Силу дома.
– Ну, я ведь маг. На мне все заживает быстро, – почти не соврал Марк, но Ева все равно полуосознанно уловила его легкое замешательство. Ресницы дрогнули, зрачок расширился, пытаясь получить больше информации, верить или не верить, но концентрироваться на этом девушка не стала. И правда, устала. – Проводить тебя в ванную?
Она покачала головой и с сожалением высвободилась из теплых рук:
– Я сама.
Забрав из сумочки зубную щетку, а из комода смену белья и полотенце, Ева ушла в ванную, которую Марк показывал ей ранее. Место интересное, как и весь дом, сохранившее дореволюционный шик.
Оставшись в одиночестве, Марк стянул через голову джемпер и, бросив его на кровать, начал разматывать бинт. Рана не беспокоила с самого утра, когда он все-таки сделал перевязку, да и тогда уже боль притупилась, едва ощущаясь. Раскрутив марлю, маг откинул ее на стол и осмотрел рану. Точнее, что от нее осталось… Проколы зубов пустотной твари затягивались, покрывшись аккуратными корочками, покраснение вокруг них прошло. Ни следов яда, ни последствий гибельной магии. Просто прелестно. Но радоваться своей везучести почему-то не получалось. Неправильно это все, неправильно. Про регенерацию Марк не соврал, магия усиливала и ее и иммунитет, но ведь он все равно оставался человеком. Нахмурившись, Чернорецкий потянулся за оставленным бинтом. Можно, конечно, взять чистый и сделать перевязку по всем правилам, но что-то подсказывало, что, несмотря на нестерильный уже бинт, завтра рана исчезнет полностью.
Марк затянул узел на повязке, встряхнул джемпер и повесил на спинку стула. Предплечья, чуть ниже повязки, вдруг обожгло кожу холодное прикосновение. За спиной никого не было, но в оконном стекле, при свете превратившемся в зеркало, отобразилась Агата. Строгая, статная, жесткая, в старомодном черном платье, совсем такая, какой он ее запомнил. Ее можно было даже принять за живую, если бы не осунувшееся, заострившееся лицо.
– От тебя уже пахнет Пустотой, – голос будто доносился откуда-то издалека. Бесцветным отголоском. – Ты ошибся… Оно подействует все равно.
Маг смотрел в глаза призрачному отражению:
– Условия для проклятия не будут выполнены.
Отражение грустно улыбнулось:
– Ты только ускоришь неизбежное… И с тобой погибнем мы все… Смирись и прими условия, чтобы сохранить род.
Чернорецкий прищурился, в глазах тусклым переливом сверкнула зелень, призрак испарился, на прощание все же прошептав:
– Глупец…
– Холодновато здесь, – поежилась Ева, входя в комнату.
В руках она держала джинсы и свитер, в которых ходила днем, переодевшись в шорты и чистую футболку. Поэтому замечание вполне обосновано.
Марк обернулся, стараясь выкинуть из головы неприятный и пустой разговор. Стоило ли вообще приезжать? Нет, настолько ли серьезна опасность, чтобы приезжать сюда? Память услужливо подкинула напоминание о бумагах в кабинете. Стоило.
– Да, холодновато. Ложись под одеяло, – рассеянно проронил Марк. А потом снова стал ироничным насмешником и добавил в привычном тоне: – Заодно нагреешь кровать к моему приходу. Ненавижу ледяные простыни.
Ева ничего не сказала, но, если судить по взгляду, теперь вместо ледяных простыней его ждал ледяной прием. Маг усмехнулся и в глубине души порадовался, что приехал сюда не один.
Когда он вернулся, девушка уже спала, в комнате было темно и тихо, луна светила в другое окно, высвечивая дорожку света возле кровати. Марк быстро разделся и бесшумно, стараясь не разбудить ее, проскользнул под одеяло. Совсем бесшумно все равно не получилось, и девушка пошевелилась, поглубже зарываясь в тепло. Чернорецкий поудобнее уложил подушку под головой, закрывая глаза, чувствуя, как сознания касаются чужие эмоции, порожденные снами. Совсем непохожие на те, которые владеют телом во время бодрствования, в этих есть что-то гипнотическое, они гораздо глубже, иногда даже острее. Еве снилось что-то тревожное, впрочем, это неудивительно после событий дня. Марк помедлил немного, но все-таки подтянул девушку к себе. От прикосновения горячей спины к голой коже пробежала стайка мурашек. Ева на секунду вынырнула из толщи сна, но услышав тихое «Спи», расслабленно вытянулась рядом, слушая размеренное дыхание.
Только вот сон больше не шел… От спокойно лежащей на талии руки и прохладного, не согретого еще сном, тела, становилось волнительно, нервные окончания реагировали так остро, что снова заснуть не получалось. Ева вздохнула и открыла глаза, рассматривая изменившуюся в лунном свете комнату. Тишина давила, в отсутствии других звуков, дыхание хотелось затаить.
Не выдержав, Ева повернулась на спину, встречаясь глазами с магом, к которому сон тоже явно не шел.
– Я тебе мешаю? – Прозвучало так многозначно, что девушка не удержалась от улыбки.
– Нет, помогаешь.
Марк приподнялся на локте, подложив ладонь под голову.
– Хочешь расскажу что-нибудь скучное, и ты уснешь?
– Спасибо, мне после твоих рассказов и не спится.
– Тогда о себе что-нибудь расскажи.
Ева хмыкнула:
– Тогда уснешь ты, а я точно буду до утра ворочаться.
– Тебе не угодишь, – тяжко вздохнул парень, его рука, остававшаяся лежать на ее животе, сдвинулась чуть вверх, проникая под задравшуюся футболку и остановилась на ребрах, большим пальцем задевая теплое кружево. И не двигаясь больше ни на миллиметр. Раздражало жутко.
– Сам разбудил – сам виноват.
Горячая ладонь на ее коже сжалась чуть сильнее, Марк наклонился к ней, но девушка прижала к его губам кончики пальцев.
– Я зубы чистила пару часов назад.
– Спящая красавица их не чистила сто лет. Если вообще чистила.
Ева была непреклонна:
– Так в оригинале ее не поцелуем и будили!
Марк рассмеялся, наклоняясь ниже, к теплой шее:
– А ты умеешь уговаривать.
– Что? Я ничего такого в виду не имела!
Чернорецкий ответил не сразу, целуя тонкую кожу на шее, ключицу… Заставляя желанием отвечать на желание. Его ладонь медленно и уверенно прошла по ребрам, животу, тронутому чувствительными мурашками, и беспрепятственно продолжила путь ниже, под ткань шорт и трусиков.
– Уверена, что нет?
– Уверена, что нет смысла отвечать, – Ева прикусила губу, облизывая ее. Тело сдавалось быстрее, чем разум, приподнимаясь навстречу и позволяя его пальцам проникнуть глубже.
– Ох, она еще и мудра, – фальшиво восхитился маг, губами щекоча ключицу. Ева закрыла глаза, позволяя эмоциям снова смешаться.
– Я тебя покусаю.
Угроза должного эффекта не произвела. Марк быстро снял с нее одежду одной рукой и прижался к ароматной теплой коже, вспышка его удовольствия от этого простого прикосновения была такой сильной, что Ева распахнула ресницы. Глаза мага отдавали чуть мерцающей зеленью, и сейчас он живо напоминал ей кота, поймавшего аппетитную мышь в ее лице. Которая грозится кота съесть… И она почти задохнулась от этого взгляда и от сладкого напряжения, заставлявшего ее тело замирать в предчувствии, что вот-вот, сейчас… Она дойдет до края, до последней точки и…
