Текст книги "Романтика. Вампиры (антология 2012)"
Автор книги: Лилит Сэйнткроу (Сент-Кроу)
Соавторы: Алексис Морган,Нэнси Холдер,Карен Ченс,Кимберли Рей,Аманда Эшли,Дина Джеймс,Кэти Кламп,Триша Телеп,Рэйчел Винсент,Кэтлин Кирнан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)
– Повторяю, ваше требование нереально.
Алехандро и бровью не повел, но Томас знал, что сейчас случится. Охранник-вампир махнул рукой, и седой рухнул на пол рядом с трупами. Молодой мексиканец, которого прежде избрали в жертвы, потерял сознание, и его оттащили обратно в толпу.
– Приступай! – велел Алехандро брюнетке, не сводившей глаз с поверженного коллеги. – Сейчас же!
Девушка перевела взгляд на сидящего на троне монстра, и Томас понял: приказ она не исполнит. Это читалось на ее лице вместе с ужасом и отвращением. Один вид Алехандро внушал ей безотчетный страх. Томас сомневался, что она способна вспомнить свое имя, а от нее требовали прочесть сложное заклинание!
– Она не справится, – вдруг проговорила Сара. – Следующей жертвой будет мой брат.
Томас испуганно оглянулся по сторонам: вдруг их подслушали, но повода для тревоги не обнаружил. Ближайшие два вампира стояли в паре футов от них у основания лестницы и даже не вздрогнули. Стражники с интересом наблюдали за пленным, мучившимся рвотой: он то всхлипывал, то хрипел. Сара жестом показала на Шрама, который перебирал мелкие кости-четки с таким отсутствующим видом, словно происходящее в приемной Алехандро не стоило его внимания.
– Щит тишины накладывает, – пояснила Сара. – У тебя есть план или будем импровизировать?
Шрам снял свой туго набитый рюкзак и один за другим вставлял флаконы с пробками в обвешанный оружием пояс. Понятно, что у него на уме! Жаль только, через полминуты после начала атаки они все погибнут.
– Это штаб Алехандро, – проговорил Томас, стараясь объяснять как можно понятнее. – Помимо своей силы, он может использовать силу любого вампира, находящегося в этой пещере. Лобовая атака успеха не принесет.
– А что принесет?
Томас не сводил глаз с молодой некромантки, которая, плача, нараспев читала заклинание. Однако ни слезы, ни заклинание, ни мелодраматично воздетые к небу руки на трупы не действовали. По крайней мере, Томас результата не видел.
– А он не знает заклинания, которое помогло бы нам незаметно протиснуться сквозь толпу? – спросил Томас, показав на Фанатика.
– Здесь очень светло, и самое большее, на что он способен, – заклинание тени, которое сделает нас менее заметными. Смертные попросту не обратят на нас внимания, но как отреагируют вампиры, не знаю. – Сара взглянула на коллегу-фанатика, который без умолку что-то бормотал себе под нос, при этом увлеченно разглядывая древние письмена на стене. Пришлось дать ему пинка.
– Да-да, любой каприз, только на магистра учиться не буду!
– Я отвлеку Алехандро, а ты, пока он занят мной, проберись сквозь толпу и спаси брата.
– Другим пленным это не поможет.
– Если я одолею Алехандро, его полномочия перейдут ко мне и пленные получат свободу.
Шансов у Томаса оставалось куда меньше, чем он рассчитывал. Если бы подкараулить Алехандро в туннелях, одного или с небольшой свитой, надежда бы еще оставалась, но такого расклада он не предвидел…
Вероятно, эти сомнения звучали и в его голосе, потому что Сара подозрительно прищурилась:
– А если не одолеешь?
– Увидев меня, обо всем остальном свита разом забудет. Выведите оттуда побольше людей, пока я их отвлекаю.
– «Пока я их отвлекаю» значит «пока они меня убивают»? Чушь собачья!
– Я явился сюда, понимая, что смерть – наиболее вероятный исход.
– Вот еще одна вещь, о которой следовало сказать раньше. У нас с тобой столько недосказанного!
«Хватит тратить время на споры», – решил Томас. У некромантки ничего не вышло, сила Алехандро ураганом пронеслась через приемную и горячей петлей захлестнула шею Томаса. Алехандро злился, а когда он злился, умирали люди, много людей. Приказать свите уничтожить всех пленников – весьма в его духе. Словно подтверждая правоту Томаса, охранник, стоявший за некроманткой, шагнул к ней с угрожающе поднятой рукой.
Хорошо, что вампиры быстры как молния! Томас добрался до охранника прежде, чем тот сломал девушке шею. Томас стиснул руку вампира, хотя это оказалось лишним. Все присутствующие словно окаменели.
– Томас!
Голос Алехандро ничуть не изменился. Он звенел в сознании, как серебряный колокол, и голодным клещом проникал под кожу. Только той силы, которая навязывала волю Алехандро, Томас уже не ощущая. Впервые он почувствовал благодарность к своему нынешнему хозяину. Ненависть ненавистью, но Томас принадлежал Луи-Сесару, следовательно, внушения Алехандро действовали на него не больше, чем гипноз любого магистра первой степени, а этим титулом теперь обладал и он.
Томас отпустил вампира, и тот крысой шмыгнул прочь. Свита Алехандро приблизилась. Нападать они пока не собирались, хотя, для чего явился Томас, прекрасно понимал каждый.
Очевидно, это понимал и Алехандро, потому что, едва шагнув в его сторону, Томас почувствовал мощное сопротивление, словно его сдерживали сто невидимых рук. «Даже двести», – подумал Томас, глядя на названых братьев, которых когда-то считал своими. Пятнадцать футов до лестницы превратились в пятнадцать миль, за каждую пришлось сражаться со взглядами, сверлящими спину, и сильной тошнотой. Закружилась голова, Томас качнулся, словно в пьяном танце, и кто-то зло засмеялся. Кто-то, но не Алехандро. Его черные глаза опасно блестели, а особая насмешливая полуулыбка, которой он так любил прикрываться, исчезла без следа.
Когда Томас добрался до лестницы в двадцать ведущих к трону ступеней, он дышал тяжело, словно пробежал милю.
– Я вызывал тебя на бой, – начал он, борясь с тягучей холодной массой, которая поднималась по пищеводу и вызывала рвотные позывы, – но ты струсил. Поэтому я решил…
Хорошо, что Томас не потратил много времени на подготовку речи: произнести ее не удалось. Вампиры взяли его в кольцо и, толкая друг друга, набирались смелости для атаки. Томас надеялся, что уязвленная гордость заставит Алехандро лично сразиться со взбунтовавшимся рабом, особенно в такой благоприятной ситуации. Однако тот даже не шевельнулся, спокойно наблюдая, как заводятся и распаляются слуги. Наконец двое вырвались из толпы и с рыком бросились на Томаса.
Они налетели с противоположных сторон, и пока Томас всаживал нож в одного, другой ударил чем-то тяжелым по ноге. По той самой ноге, которую Томас повредил на кладбище и не залечил до конца. Томас рухнул на колени, и боль в треснувшей коленной чашечке превратила пещеру в кокон дикой агонии.
Томас вытащил нож из первого вампира, который с жалобным воем отполз обратно, и попытался полоснуть по горлу второго. Тот увернулся с молниеносной скоростью, и Томас промазал. Впрочем, точность и не требовалась, достаточно и физической силы. Вампир номер два был неопытен, и мощный удар вывел его из строя. Томас жалел лишь о том, что пришлось потратить драгоценную энергию: оставались еще десятки вампиров, и «братья» охотно ими пожертвуют, дабы его обезвредить.
Томас поднялся, дрожа от слабости: организм восстанавливал раздробленный хрящ и кости. Алехандро подался вперед, но встать так и не удосужился:
– Томас, ты правда рассчитываешь дойти до конца? Лично я рассчитываю сидеть и смотреть, как тебя рвут на части.
На Томаса бросились четыре вампира, он справился и с ними, и с магистром начального уровня, притаившимся с другой стороны, но пропустил топорик, который метнули из толпы. Алехандро жестом велел остановить атаку. Томас задрожал, и, когда коснулся лбом холодного мрамора третьей ступеньки, в ушах зазвенело. С четвертой, пятой или десятой попытки Томас, сделав несколько судорожных вдохов, поднял трясущиеся руки и вырвал топорик из живота.
– Томас, ты меня разочаровал. Я был о тебе лучшего мнения. – Алехандро наконец соизволил встать, но к Томасу не приблизился. – А ведь я хотел сделать тебя командиром своей армии. Видимо, придется выбрать другого.
Томас попытался встать – из раны в животе потянулись раскаленные щупальца боли. «Зато нога больше не тревожит!» – подумал Томас и хохотнул, чтобы сдержать рвущийся из горла крик. Единственный шанс – молниеносная атака на Алехандро. Стоит сильно его ранить – «братья» отступят: они не осмелятся тронуть того, кто, возможно, станет следующим хозяином. Если ползти к трону со скоростью больной черепахи, ничего хорошего не выйдет. Томас понимал, что он – единственная надежда несчастных!
Из глубины пещеры, куда согнали больше четырехсот человек, не доносилось ни звука. Неужели все они молча наблюдают за происходящим у трона? Или их заслонили Щитом тишины и выводят из приемной? Но по лабиринту еще брести и брести – очень многие смертные поняли это перед смертью, – а до города и того дальше. Шанс на спасение появится, только если дать им время, а в этом адском подземелье время означало боль.
«Боль не проблема, – решил Томас, глядя в насмешливые черные глаза Алехандро. – За века этот мерзавец стольких людей до смерти замучил! Сейчас его очередь».
– Знаешь, кто ты? Трус, корчащий из себя джентльмена! – прохрипел он и швырнул окровавленный топор в Алехандро.
Элегантным небрежным жестом бывший хозяин отмахнулся от топора, как от назойливой мухи. Но даже такой жест на мгновение отвлек внимание Алехандро, и Томас, прорвавшись сквозь заслон его силы, поднялся на десятую ступеньку. Секундой позже перед глазами все закрутилось, пол ушел из-под ног, тело пронзила острая боль. Лишь когда она чуть стихла, Томас понял, что еще один топор, на сей раз вонзившийся в спину, повалил его на пол.
Магистр ты или нет, моментально серьезную рану не залечишь. Руки и ноги перестали слушаться и повисли безвольными плетями. Охранники рванули вперед, чтобы прикончить Томаса, но Алехандро жестом остановил их и медленно спустился на несколько ступеней.
Алехандро встал так, что носки его сапог едва касались кровавой лужи, и вместо кола вытащил рапиру из кордовской стали, давая понять, что быстрой и легкой смерти Томас не получит.
– «Как низко пали великие…» – так ведь смертные поют? Вот до чего дошел мой лейтенант, а все из-за чрезмерного тщеславия!
Томас хотел возразить, что дело вовсе не в тщеславии, но голосовые связки не слушались. То, что неожиданно возникло за спиной Алехандро, могло лишить голоса кого угодно. Сперва Томас подумал, что ему все померещилось, но такие галлюцинации не могли родиться даже в его измученном болью сознании.
За спиной Алехандро появилась высохшая рука, обмотанная полуистлевшей тканью, под мертвой кожей синели тонкие вены. Затем показался коричневый череп, в огромных глазницах которого сияли глаза. Мертвец скользнул по Томасу полным древней злобы взглядом, схватил Алехандро за шею и впился в его горло растрескавшимися темно-желтыми зубами.
Алехандро едва успел охнуть, как на него набросились остальные – высохшие кости, бурая кожа, чуть светящаяся, словно под пергаментом зажгли карманный фонарь. Сила Алехандро до сих пор хлестала Томаса ураганным ветром, но мертвецы ее не чувствовали. Что-то хрустнуло, потом захлюпало, а потом воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском и скрипом, – так работали челюсти мертвых.
Короли вернулись!
Рядом с Томасом остановились чьи-то ноги, слегка задевшие его волосы. Томас поднял голову и увидел Джейсона, только теперь он напоминал не сонную сову, а сжатую пружину. Видимо, одного стоящего некроманта Алехандро все-таки похитил.
– Ты их вернул, – прохрипел Томас.
Джейсон завороженно смотрел на пирующих мертвецов:
– Они сами себя вернули.
Что имеет в виду Джейсон, Томас спросить не успел: в который раз за вечер пещера содрогнулась. Джейсон схватил Томаса за плечи и поволок к лестнице. Остановить их никто не попытался. Словно окаменев, свита Алехандро с немым ужасом наблюдала, как их хозяина пожирают якобы безобидные скелеты.
Они добрались туда, где держали пленных, когда сила Алехандро исчезла, словно кто-то нажал кнопку выключателя. Вампиры зароптали: они тоже почувствовали исчезновение силы и поняли, что это значит. Шока как не бывало, они оживились, но слишком поздно: посыпался известняк и пещера обвалилась.
Грязные и запыхавшиеся, у двери показались Сара и Шрам. Последний тут же рванул топор из спины Томаса и зашвырнул через плечо. Все четверо что было силы помчались прочь.
За спиной рухнула дверь, в воздухе заклубилась пыль, острые камешки кусали бегущих. Лабиринт точно сводило судорогой: пол поднимался, потолок грозил обрушиться в любую секунду. Шрам потерял равновесие и толкнул Томаса, который упал в объятия Сары. Как ни странно, это снова помогло. Томас обнял девушку, закрывая ее собой от камнепада, она прижалась к нему. Они так и стояли среди колючего дождя и удушающих клубов пыли, Сара что-то говорила, но из-за сильного грохота Томас не слышал. К счастью, обрушился не весь потолок, а когда из пещер они попали в старый храм, грохот постепенно затих.
Наконец четверка выбралась в джунгли. Там, под темным, усеянным звездами небом, жались друг к другу потрясенные люди. Шрам оставил Томаса одного у маленького пруда, в паре шагов от храма. Вода была зеленая, вонючая, с комьями тины, но людей это не смущало – они зачерпывали ее руками, шляпами, флягами. Кто-то обнимался, кто-то рыдал, какой-то мужчина хохотал, а Томас взирал на них в полном недоумении: неужели впервые за четыреста лет живые отмечают здесь День мертвых?
Джейсон принес воды в старой фляге, и Томас выпил, хотя воду уже давным-давно не пил. Вскоре к ним присоединился Фанатик. Видимо, ему поручили вывести из лабиринта людей, а Сара со Шрамом остались спасать Томаса. Фанатик обиделся, что ему не принесли обещанные кости, с любопытством взглянул на Томаса и отошел, как всегда что-то бормоча себе под нос.
Раненый, проголодавшийся, но живой – в это Томасу верилось с трудом.
– Как тебе это удалось? – спросил он Джейсона.
– Мне и не удалось: я просто разбудил мертвецов.
– Не понимаю…
– Многие верят, что даже после смерти короли инков следят за своим народом и хотят, чтобы живые вели себя достойно. Осквернявшие их останки быстро убеждались: во власти королей и награждать, и наказывать.
– Ну, это только легенда!
Джейсон растянул губы в кривоватой улыбке:
– В самом деле, очень странно и очень-очень расточительно отдавать львиную долю богатств страны в костлявые руки тех, кто не способен карать и защищаться. – Джейсон покачал головой. – Древние жрецы готовили мертвых королей на совесть. Мне оставалось лишь слегка их подтолкнуть…
– То есть…
Взгляд Джейсона затуманился:
– Они сказали, что давно следят за Алехандро. И что очень проголодались.
– Зато теперь, когда догрызут Алехандро, в их распоряжении еще и его свита, – проговорила подошедшая к ним Сара.
Она только что разыскала среди людей местных, которые могли бы вывести остальных из джунглей.
Томас живо представил, как мстительные короли инков гонят вампиров Алехандро по тем же пещерам, по которым вампиры когда-то гоняли людей, и улыбнулся.
– Напасть на ту тварь в одиночку – чистое безумие! – резковато сказала Сара. – Обожаю безумцев! Хочешь со мной работать?
Томас впился в нее взглядом. Он – магистр первого уровня. Подобных ему на свете совсем немного, и они в основном занимают руководящие должности в Серебряном круге, окружают себя свитой и уж точно не разгуливают с шайкой наемников, берущихся за работу, от которой другие шарахаются! Он убил Алехандро, почти убил и, принимая во внимание вампирские законы, может теперь занять его место и собрать свиту из вампиров, успевших выскользнуть из пещер до обвала. Он может стать новым главой Латиноамериканского сената, а значит, неуязвимым как для сената Северной Америки, который приговорил его к смерти, так и для Луи-Сесара, мечтающего вернуть своего раба. Он может возродить империю Алехандро и стать новым хозяином этих пещер. Богатый, властный, грозный, он ни в чем не будет уступать Алехандро, а со временем…
– Ну?
К числу терпеливых Сара явно не принадлежала, впрочем, одни терпеливыми рождаются, другие становятся. Они не касались друг друга, но стояли так близко, что Томас чувствовал запах девушки – смесь духов, пота и пороха, который успокаивал его, как ласковое прикосновение. Он глянул на ее лицо, обрамленное звездами, и впервые за бог весть какое долгое время увидел будущее.
– Где мне расписаться?
Перевод А. Ахмеровой
Нэнси Холдер
Вампир освобожденный
Нью-Йорк, туннели под Центральным парком.
Была ровно полночь – настоящий подарок для вампира, – черная, как угольная шахта или пустое зеркало. И ветер завывал, как вестник смерти. Шел дождь, достаточно сильный, чтобы впитаться в могильные камни и влажные, истекающие слизью кирпичные туннели, которые пахли болотом. Крысы бегали и пищали в отблесках свечей, пока гнездо из шестнадцати вампиров ожидало Эндрю Веллингтона, своего родителя. Свет от двух одинаковых старомодных деревянных факелов, закрепленных на стене, мерцал в пылающих красных глазах и рассыпался драгоценными камнями на клыках. Страх и жажда крови плыли через туннель подобно туману…
И все же это место было лучше, чем город над ним. Наводненный сверхъестественными существами, Нью-Йорк стал районом боевых действий: конкурирующие вампирские гнезда, колдуны-бокоры с их зомби и лоа, суккубы и инкубы… Казалось, список был бесконечен. Группа волшебников-людей объявила, что Палата Крови стерла грань между добром и злом. В общем, мир корчился в хаосе.
«Все, что я хотел сделать, – это предоставить своим безопасное убежище», – думал Лиэм Кадоган. Он был заместителем Эндрю, и его жизнь, хоть он и был вампиром, имела все шансы закончиться.
Борясь с четырьмя самыми сильными головорезами своего гнезда, Лиэм обнажил клыки в бесполезном гневе. Он был загнан в угол, шипел и огрызался. Его вампирская природа брала верх. Кое-кто смеялся при этом, другие с ужасом наблюдали за происходящим, некоторые отступили в тень.
Тогда Элизабет, супруга родителя (в те дни она была просто Лиз), выскользнула из темноты, таща за собой добычу – Клэр Росси, его женщину. Его человеческуюженщину.
Колени Лиэма подкосились при виде Клэр, плененной и испуганной. Ее темно-рыжие волосы были разбросаны по плечам и черному плащу. Глаза цвета темного шоколада умоляюще смотрели на него. Ее дыхание было отрывистым, она как будто задыхалась – от холода или от страха.
– Нет! – сдавленным шепотом произнес Лиэм.
– Да! О, да-а-а… – ответила Лиз с жестоким смешком. – Давайте начнем, Лиэм. После стольких лет на нашей стороне вы знаете, что от Эндрю ничего невозможно скрыть. Особенно нечто столь соблазнительное, как ваша шлюха.
Белые волосы Лиз длиной до талии скользнули по ее спине, когда она откинула голову, демонстрируя в свете факела свои инкрустированные драгоценными камнями клыки. Независимо от того, что они запланировали сегодня вечером, Лиэм выпьет ее досуха прежде, чем позволит причинить боль Клэр.
Он предположил, что его сочли предателем по настоянию родителя.
Длинные алые ногти Лиз прижались к красивой шее Клэр. Он задался вопросом, носила ли Клэр крестик. Хотя это и не имело большого значения.
Лиз не пустила кровь – это была не ее жертва. Другие вампиры наблюдали за происходящим в тишине. Они были похожи на Лиз гораздо больше, чем она сама: кожа – белая в мерцающем свете, глаза – пылающие, как тлеющие угли, богато украшенные клыки. Хотя почти все они носили современную одежду – черные кожаные брюки и жакеты, как и Лиэм, – он был единственным, кто выглядел абсолютно по-человечески. Да, Лиэм был бледен, но не снежно-белый. Его ореховые глаза мерцали красным, когда он испытывал жажду крови, но не постоянно. А его волосы имели красновато-коричневый оттенок, как и до той ночи, когда его обратили.
Эндрю сказал, что столетия отбелят его кожу. Что его клыки вырастут и его глаза будут пылать темно-красным. Однако он был вампиром уже более ста пятидесяти лет и, насколько мог судить, наблюдая за собой, мало изменился. Выглядел как всегда.
Эндрю часто ошибался в последнее время.
Отчаянное биение сердца Клэр, похожее на удары молота, причиняло Лиэму почти физическую боль. Он хотел сказать ей, что она не умрет. Он уже потерял одну любимую женщину и не собирался терять другую. Лиэм не мог позволить им утянуть Клэр в мир сумерек, крови и смерти. Она была дочерью солнца и такой останется!
«Но зачем?» – невесело подумал он. Ведь демоны заслонили ее солнце. Привидения стонали и носились по городу, как стаи животных. Улицы завалены кучами мусора. Целые кварталы в огне. «Если бы я мог вырвать ее из всего этого, я это сделал бы. Но куда мы пойдем?» – с горечью подумал Лиэм.
Лиз усмехалась и вызывающе водила пальцем по шее Клэр, словно играла на виолончели – своем любимом музыкальном инструменте. Другим ее любимым инструментом была плетка-девятихвостка, и она не раз спрашивала Лиэма, не хочет ли он поиграть. Он подозревал, что Клэр сейчас платит за его постоянное нежелание играть с Лиз, которая всегда плохо воспринимала отказы.
Будто прочитав его мысли, Лиз зашипела и нажала сильнее. Клэр застонала, и некоторые вампиры засмеялись. На ней были черные шерстяные брюки и ботинки, а еще красный свитер с высоким горлом, выглядывавший из-под черного пальто. Как всегда, она выглядела изящной – женщина, от которой захватывало дух, теплая и страстная, намного более чувственная в своей человечности, чем экстравагантно сексуальные вампиры женского пола.
Наверху гремел гром. Лиэм услышал отдаленные завывания оборотней, которые наводнили Центральный парк, и колебание крыльев любимцев вампиров, когда они собирались под почтенными старыми мостами. А еще он услышал знакомую поступь сеньора, своего родителя Эндрю Веллингтона.
Для Клэр и него наступал настоящий кошмар.
Он пристально смотрел на нее, в то время как по рядам вампиров пошла рябь. Мужчины, не державшие его, падали на одно колено, а женщины делали реверанс. Лиз осталась стоять, вцепившись в Клэр. Четыре собрата Лиэма схватили его еще крепче, будто решили, что он может вырваться и напасть на Эндрю.
Вполне разумная предосторожность!
– Плохо встреченный лунным светом, Лиэм Кадоган, – произнес Эндрю, появляясь в черном проеме туннеля.
Его низкий голос отозвался эхом. Высокий и алебастрово-белый, седой, с бегающими глазами, которые переливались кровью, и длинными, напоминавшими по цвету слоновую кость клыками, которые были не только украшены драгоценными камнями, но и покрыты резьбой в виде летучих мышей в китайском стиле. На нем были надеты черный свитер с высоким горлом и черные джинсы.
– Эндрю, да будет красной бегущая кровь, – ответил Лиэм, склонив голову.
Противостоять родителю не было никакого смысла.
– Не притворяйся! – бросил Эндрю. – Все кончено. Мы… это закончим.
Лиэм услышал боль в голосе Эндрю и сам ее почувствовал. Если бы он только мог рассказать, почему совершил такое – втайне контактировал с Палатой Феникса, ища компромисс, союз. У веллингтонского гнезда не было шансов пережить хаос в Нью-Йорке в одиночку. Изоляция стала непозволительной роскошью.
Эндрю кивнул четверым своим фаворитам, которые сжимали локти и запястья Лиэма с такой силой, что кости едва не захрустели. Эти четверо – Джеймс, Стив, Ларс и Тор – в своей смертной жизни занимались бодибилдингом, были вышибалами и рабочими-строителями. Став вампирами, они сохранили молодость и по-прежнему любили демонстрировать свою физическую силу. Или, может, они хотели причинить Лиэму боль, чтобы продемонстрировать лояльность Эндрю? Или просто ненавидели его?
– Приковать предателя к стене! – приказал Эндрю.
– Нет, – прошептала Клэр.
Взгляд Эндрю метнулся к ней, и Лиэм в отчаянии встряхнул головой. Лучше бы она молчала!
Темные волосы Лиэма задели грязную туннельную стену, когда четверо стражников надели на его запястья и лодыжки оковы, вделанные в мшистую кладку. Он помнил об этих манжетах все время, пока здесь жил, и еще раньше, после резни 1857-го, до того как Эндрю перевел их в красивый железистый песчаник в Верхнем Ист-Сайде. Здесь приковывали людей, когда еще не были готовы ими питаться. Хотя после такой казни виновных в убийстве его жены и детей Лиэм принимал участие в подобных пиршествах так редко, насколько мог, потому что не находил в этом никакой радости.
Джеймс, шипя, проверял застежки на наручниках вокруг левого запястья Лиэма. Ларс осмотрел другое запястье. Стив и Тор проверили цепи, которые впились в ноги Лиэма даже через тяжелые мотоциклетные ботинки.
Лиэм чувствовал запах крови на цепях: металл был непрочный, с коррозией и не сможет его долго удержать. Эндрю, конечно, знал об этом.
Четверо вампиров отступили, дав Эндрю сигнал, что Лиэм безопасен. С полностью обнаженными клыками, Эндрю выступил вперед, схватил Лиэма за простую черную футболку и разорвал ее. Лиэм не двигался, тяжелым взглядом впился в алые глаза своего родителя. Он знал, что все видят широкие ожоги на его груди: три дюйма шириной, багровые и белые. Раны, полученные в человеческой жизни, не заживают после того, как ты поднялся из могилы.
– Деревня Сенека, – сказал Эндрю убийственным тоном, указывая на шрамы Лиэма. – Это была первая деревня, где жили свободные мужчины цветных рас, немцы и немного ирландцев. Лиэм Кадоган, его жена и трое детей относились к последним. Будучи иноземцами, они три месяца жили в американской мечте, владея недвижимостью. Так, Лиэм? Creid в adh na nEireannach.
– Верьте в удачу ирландцев, – перевела Лиз.
Она тоже была там еще с двумя вампирами, которые превратились в пыль, посаженные на кол людьми.
– Его жена и дети умерли той ночью. Вы помните, Лиэм, как они кричали? Мойра, ваша прекрасная ирландская возлюбленная. Симус, маленький мальчик, еще в пеленках. Лиэм тоже умер бы от той раны в груди, если бы Лиз и я не спасли его.
Лиз обернулась к Клэр и мило улыбнулась.
– Я спросил, хочет ли он отомстить и станет ли их врагом. Потратит ли он вечность, будет ли питаться ими, чтобы откормить на убой им подобных.
Эндрю кружил по гнезду, обнажив клыки. Все вампиры расступились, их глаза пылали во тьме, как волшебные рубины.
Все, кроме Лиз, которая подошла ближе, таща за собой Клэр. Напряжение росло, что-то должно было произойти…
– Лиэм ответил «да», – продолжал Эндрю. При этом его глаза сверкали, как адское пламя. – Поклялся мне…
– Времена изменились, – ровно произнес Лиэм, надеясь отвлечь внимание Эндрю и найти выход из ситуации.
Взгляд Клэр остекленел, – казалось, она была в шоке.
– Но не изменились они, —парировал Эндрю. – Люди. Они остались такими же – жадными, примитивными и двуличными.
Эндрю было шестьсот лет. Он видел много войн, этнических чисток, ритуальных убийств, которые превращали жестокость и ограниченность в высокое искусство. Вместе с Лиэмом и Лиз, с растущим веллингтонским гнездом наблюдал обе мировые войны, Вьетнам и Ближний Восток. Люди были намного более жестокими, чем вампиры. К тому же они без зазрения совести использовали друг друга. В то время как вампир, напавший на собрата, не дожил бы до следующей ночи.
Эндрю взмахнул рукой:
– Вы все знаете это место как Центральный парк, мы охотились здесь много ночей. Но когда Лиэм пришел в эту жизнь, здесь находилась деревня Сенека – небольшая застава на болоте, о которой никто не знал. Несколько хижин, лавка и три церкви. Эти люди никому не сделали ничего плохого. Они просто были свободны как птицы.
Изможденное фарфоровое лицо Эндрю постепенно каменело.
– Однако богачам Нью-Йорка понадобился городской парк. Поэтому они снесли деревню и убили родных Лиэма.
Мерцающие алые глаза метнулись к Лиэму, изучая багрово-белый шрам, проходивший через всю грудь, – его смертельную рану.
– Теперь люди говорят,что им нужна наша помощь, – продолжал Эндрю.
– Люди в Палате Феникса, – вмешался Лиэм. – Дом Клэр, ее народ и семья.
Эндрю фыркнул:
– Палата Феникса – незаконная организация, состоящая из изменников и созданная преступником Жаном-Марком де Девро, знатоком магии, который называет себя Одаренным.
Гнездо зашевелилось – большинство никогда не слышало об Одаренных. Только некоторым из них Лиэм рассказал о том, что знал.
– Одаренные еще хуже, чем обычные люди, к числу которых принадлежит любовница Лиэма. Люди этой женщины ползли во внутренний двор замка как рабы, ища защиты великого лорда. – Эндрю вздернул подбородок и холодно посмотрел на Клэр. – В те дни я был рыцарем на службе у такого лорда. Мы использовали рабов в качестве пушечного мяса. Когда враг попытался морить нас голодом, мы убивали все лишние рты.
Клэр сузила глаза.
– Не всякий поступил бы так, – сказала она.
Все вампиры поглядели сначала на нее, затем на Эндрю, который расхохотался.
– А она привлекательна, Лиэм, – заметил он. – У нее есть темперамент. – Эндрю насмешливо отвесил поклон в направлении Клэр. – И трогательная наивность, с учетом того, насколько мы все стали циничными.
– Другие вампиры уже присоединились к Палате Феникса. – Голос Клэр дрожал, но она не колебалась. – Мы ко всем относимся одинаково, независимо от того, кто перед нами – Одаренные, Неодаренные или Сверхъестественные.
– Это не продлится долго. – Голос Эндрю был ледяным. – Моя дорогая девочка, вы все пойдете в расход.
Он резко бросился вперед, схватил Клэр за волосы и отвел ее голову назад, открывая шею. Лиэм бился в кандалах, тогда как Эндрю и Лиз обнажили клыки, шипя в ожидании.
Лиэм приготовился к прыжку.
«Думаю, жажды крови здесь не было, – размышлял Эндрю, осматривая шею Клэр, словно это был спелый фрукт. – Лиэм никогда на самом деле не хотел того, что есть у нас. Он – не любитель ночи, не знаток крови, не охотник. Не такой, как мы». Эндрю приблизил свои клыки вплотную к шее Клэр и услышал, как Лиэм зашипел. Однако родитель не стал впиваться в жертву сам, а кивнул Лиз:
– Прикуйте ее рядом с ним. – С этими словами он отошел и скрестил руки на груди.
Лиэм видел, как Лиз толкнула Клэр вперед, к стене. Щелк, щелк, щелк, щелк —и Клэр обездвижена. Лиэм мог слышать стук ее сердца, заколотившегося еще быстрее. Он чувствовал запах ее страха.
– Лиэм… – выдохнула она.
– Теперь ты должен полюбить ночь, Лиэм.
Эндрю скользнул к Клэр, словно не мог находиться вдали от нее и между ними существовала невидимая связь. Лиз наблюдала за ним, сузив глаза и обнажив клыки.
– Ты должен стать охотником, или ты будешь бесполезен даже для своей девушки. – Улыбка Эндрю была хищной, и Клэр вжалась во влажную, покрытую плесенью кирпичную стену. – Мирные времена закончены. Это война, не похожая ни на какую другую.
– В которой нам нужны союзники, – возразил Лиэм, сдерживаясь, чтобы не нанести удар. Он знал, что нападение на родителя или любого другого члена гнезда стоило бы им обоим жизни.
– Союзники, а не потребители, – парировал Эндрю, отвернувшись от Клэр к членам гнезда. – Я – ваш родитель, – напомнил он им. – Я прожил больше, чем любой из вас, включая Лиз, и знаю, с чем мы столкнулись. И еще я знаю, что не стоит ждать от людей ничего, кроме предательства.
