Текст книги "Романтика. Вампиры (антология 2012)"

Автор книги: Лилит Сэйнткроу (Сент-Кроу)

Соавторы: Алексис Морган,Нэнси Холдер,Карен Ченс,Кимберли Рей,Аманда Эшли,Дина Джеймс,Кэти Кламп,Триша Телеп,Рэйчел Винсент,Кэтлин Кирнан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

Я кивнула и опять подставила ему губы, аккуратно отогнув клыки к нёбу.

– И мы будем любить, Тим. В конце концов, это и есть самая суть человека.

Перевод Г. Соловьевой

Сьюзен Сайзмор
Танцы со звездами

Многие люди ходят в клуб «Альгамбра», чтобы получить то, что предлагаем мы – постоянные клиенты. Это приятное место, не безвкусно-роскошное внутри и едва заметное снаружи. Надо очень хотеть его найти и упорно искать. Если вы – смертный. А такие, как мы, используют его в качестве убежища почти целое столетие.

Прямо над баром стоял телевизор – большой, с плоским экраном и всегда показывавший картинку без звука. Я не обращала на него внимания, потому что была занята соблазнением красивого молодого человека со слишком большим, на мой личный вкус, количеством пирсинга на теле. (Имею в виду, что, если вам нужен пирсинг, могу сделать.) Но какие чудесные глаза и прекрасный голос! К тому же этим вечером в клубе было немного смертных – приходилось работать с тем, что есть. Я была не очень голодна и не сильно старалась. Телевизор меня вообще не интересовал, но моя подруга Тиана его смотрела. Было странно, когда она подошла и положила свою холодную руку мне на плечо, потому что обычно она не так бесцеремонна, чтобы мешать работать со «свежей пищей»:

– Ты слышала? Двенадцать машин разбились на Малхолланд.

Это не то, чем я обычно интересуюсь, но ее волнение привлекло мое внимание. Я вгляделась в экран телевизора. Пожар и массовая бойня, вырванные из темноты лучами белого света с кружащих в небе вертолетов. Текст в нижней части экрана содержал статистику мертвых и раненых и сведения о количестве спасательного оборудования. Белокурая растрепанная девушка-репортер взволнованно зачитывала страшные цифры.

Тиана начала тяжело дышать. Сложно было сказать, кто больше переживал из-за бедствия – репортер или моя подруга.

Я оглянулась на Тиану:

– И что?

Ее глаза блестели. Это был не голубой электрический взгляд существа, питающегося смертью, но в ее зрачках горели искорки ожидания.

– Не хочешь пойти взглянуть, Серафина? – спросила она.

Обычно такое мне неинтересно, но я почувствовала мольбу в ее голосе. Тиана была моим лучшим другом в течение очень долгого времени. Если бы вы знали, кто мы, вы бы не подумали, что у нас будет так много общего. Я – вампир, а она – гуль. Я питаюсь жизненной силой, она – энергией смерти. Но нам обеим нравится ходить по магазинам.

– Может, там найдется какая-нибудь умирающая кинозвезда и я смогу получить то, что хочу, – сказала она, потирая руки. – А продюсер был бы еще лучше.

Понимаю, как это звучит, однако скорее имеет отношение к экстрасенсорным способностям, чем к преследованию знаменитостей: в шоу-бизнесе есть много людей с мощной энергетикой, экстрасенсов, которые даже не знают об этом.

Я встала и телепатически сказала парню с пирсингом, что мы никогда не встречались.

– Конечно, – поддержала я Тиану. – Это была долгая ночь. Пойдем взглянем.

То, что произошло на Малхолланд-драйв, было ужасно. А Тиана буквально кожей впитывала энергию страха и боль. До меня дошел аромат пролитой крови. Но мне нужна кровь живого существа, горячая и свежая, пульсирующая. И предпочтительно от добровольца. Ведь мы живем в современное, гуманное время – в отличие от моих печально известных предков, я не получаю удовольствия, делая кому-то больно. Кровь жертв катастрофы испускала нездоровый аромат, который отозвался в моем желудке, хотя я пряталась в тени и с восхищением наблюдала за работой спасателей. Я интересуюсь судебными экспертизами и спасательными операциями, как все, кто смотрит гик-каналы по телику. Но это был прямой эфир, как сказал Макс Хэдрум в одном телешоу, которое, наверное, никто, кроме меня, не помнит. Это было занимательно, но спустя некоторое время я посмотрела на небо и вздохнула: ночь подходила к концу.

– Ты все? – спросила я. – А то, если будешь питаться дольше, не влезешь в свой второй размер. Между прочим, до восхода остался всего час.

Тиана вышла из счастливого транса и остановила на мне свой пылающий голубой взор:

– О, прости! Я потеряла чувство времени.

– Ничего, – ответила я и взяла ее за руку, чтобы помочь идти, зная по опыту, что она сейчас пьяна от кормления и у нее кружится голова.

Помогите мне! Где вы?

Здесь! – крикнула я, отвечая голосу в моей голове.

– Серафина!

Я смотрела на точки синего света. Это была Тиана. Я стояла на коленях, а она склонилась надо мной. Жестокая головная боль блокировала большую часть мыслей, но я знала, что наше расположение неправильное, – предполагалось, что я буду помогать ей.

Хотелось бежать назад, к месту аварии. Но когда я встала, почувствовала слабость в ногах. Я оглянулась. Тиана встряхнула меня за плечи.

– Надо идти. Восход солнца, – напомнила она.

Это единственное, что я поняла, продираясь сквозь окружавшие меня боль, страдание и смерть, – нужно идти. Сейчас. Независимо от того, что произошло. Надо вернуться домой. Я взяла Тиану за руку, и мы побежали.

У меня есть отличная квартира-студия, где я сплю на кушетке в огромной ванной без окон. Дверь ванной укреплена и имеет прочный замок. Это хорошо оборудованное убежище. Здание же, которым я владею, сдается под жилье людям вроде меня, поэтому особых причин для плохого сна нет. А еще я не вижу снов. Засыпаю и просыпаюсь. И все происходит так быстро… Как правило…

Дорога была сделана из кирпича, выложенного «елочкой». По ее краям росли кусты роз и цветущий в ночи жасмин. Воздух был настолько ароматным, что я могла его ощущать. Звезды там, наверху, лежали толстым одеялом света более яркого, чем я видела когда-то очень давно.

«Мне нужно выйти из города», – сказала я самой себе и пошла на звуки музыки, доносившиеся издалека.

На мне было длинное легкое светло-синее платье, сбрызнутое россыпью сверкающих кристаллов, в которых отражалось небо. Не более привычная для меня черная в обтяжку одежда. Зато правильно, женственно и красиво. Еще на мне были (честное слово!) стеклянные туфельки. Я – Золушка? Но ведь это сон! И все мое тело хотело не чего иного, как танцевать.

Когда в поле моего зрения попала башенка на крыше дома, напоминавшая белое кондитерское украшение на верхушке свадебного торта, я направилась к ней. Там меня ждало что-то невероятно прекрасное.

– Вы! – удивилась я, подходя ко входу и заметив человека со скрещенными на груди руками, прислонившегося к колонне.

– Я, – ответил незнакомец со знакомым голосом.

– Но вы же кинозвезда! – вырвалось у меня.

Это было настоящее обвинение. Я не ожидала, что мои очень редкие сны будут такими грандиозными и странными.

–  Я много работал, чтобы стать кинозвездой, – ответил он, ни капли не смущаясь того, что появился в моем сне.

– Вы хотели бы встретить знаменитость? – указал он на небольшое здание.

– Здесь? В нашем месте? – снова удивилась я.

Наше место? Да, это было так.

Я резко обернулась, и пышная юбка заплясала вокруг моих ног. В идеально отполированном, белом мраморном полу я видела свое отражение. Его отражение приблизилось. И надо сказать, что он двигался с изяществом Фреда Астера. (Я живу достаточно долго и видела, как танцуют Фред и его сестра Аделъ. Поверьте, я знаю, о чем говорю!)

Он коснулся меня, положив одну руку на талию, а другой мягко завладев моими пальцами. Его тепло против моей прохлады. Затем я помню, как мы кружились по комнате вдогонку музыке.

– Мы вальсируем! – воскликнула я. – Но ведь я не умею вальсировать.

– Я научился этому, когда был на прослушивании у господина Дарси. Роли не получил, но все же, – ответил незнакомец.

– Но вы научились танцевать, – заметила я.

– И в плохом бывает хорошее, – ответил он.

Я изучала его лицо: прядь темных волос, упавшая на черные изогнутые брови, проницательные зеленые глаза, строгие высокие скулы, смягченные полными и сочными губами.

–  Вы могли бы дать фору и великому Дарси! – сделала я комплимент.

У него было тело бога или по меньшей мере человека, который потратил состояние, много времени и сил на работу с личным тренером. Сейчас это изумительное тело прижималось ко мне. И мне это нравилось! И чем дольше мы танцевали, тем больше.

Моя кожа перестала быть холодной.

– Это хорошо, – заметил он.

– Только как-то странно, – ответила я.

– Вы заметили, не так ли? – поинтересовался «бог».

Я кивнула. Его зеленые глаза мерцали. Мы танцевали, кружась, в течение долгого времени, застывшего в музыке и в потоке энергии, возникшей между нами. Это и было для меня всем – поток и энергия, отдать и взять. На сей раз я знала, что отдаю столько же, сколько беру, и это было хорошо.

– Что вы, точнее, мы здесь делаем? – спросила я его.

–  Танцуем во сне, – просто ответил он. Его улыбка обезоруживала. – Я удивлен, как и вы. Плыл где-то в серых облаках, наверное, кричал, но вокруг не было ни души, даже меня самого, в общем-то, не было… а в следующий миг я очутился здесь с вами.

–  Я была в темноте, – поделилась я. – Но для меня это нормально.

– Серый цвет был ужасным, – сказал он, кружась все быстрее, пока мы оба не засмеялись. – Здесь намного лучше.

Он придвинулся ближе, и мы уже не танцевали, но музыка продолжала играть, а мир – кружиться.

– Никто не должен быть в темноте, – произнес он. – В сером или черном цвете. Главное – не в одиночестве.

Я попыталась объяснить, что и не думала оставаться одна, но, находясь рядом с ним, поняла, что была одинока и не знала об этом. Хоть я и смотрела ему в глаза, больше разговаривала сама с собой.

Потом мы долго молчали, продолжая изучать глаза друг друга и делить… Что? Наши эмоции, души, сущности – все сразу.

– Это такая ерунда, – сказала я наконец.

– Но вам это нравится, – заметил он.

Я отвела глаза, но не смогла выдержать длительное отсутствие зрительного контакта с ним.

– Если бы я могла покраснеть, покраснела бы, – призналась я, когда наши взгляды снова встретились.

– Здесь и сейчас все цинично относятся к любви, – ответил прекрасный незнакомец.

– Дорогуша! Я из Нью-Йорка. Люди в Лос-Анджелесе – сущие дети в плане цинизма, – парировала я.

Он покачал головой.

–  Я одно время жил в Нью-Йорке, – сказал он. – У меня был бар, во время учебы в театральной школе. Я видел там много разбитых сердец.

–  Держу пари, вы и сами разбили не одно, – выпалила я.

– Жаль, что тогда я не встретил вас, – спокойно ответил он.

Я рассмеялась:

– Я уехала задолго до того, как вы родились.

– Правда? А когда вы были там? И как получилось, что вы стали… – на мгновение он замялся, но потом все-таки произнес: – …вампиром?

Те, кто в курсе, обычно не задают такие вопросы. Вероятно, они думают, что это невежливо или что это тайна или просто боятся поплатиться разорванным горлом. Я очень долго никому не рассказывала свою историю.

– Давно, в тысяча девятьсот тридцатых я работала в «Плазе», – начала я.

– В отеле? – уточнил он.

Я кивнула:

– Я была оператором телефонной станции. И там жил один вор в законе.

–  Лаки Лучано? – уточнил он.

–  Вы слышали о нем? – удивилась я.

–  Я собирал информацию для роли, чтобы сыграть его в фильме, – объяснил он.

– Плохо! Не хочу видеть этого подонка идеализированным, – призналась я.

–  Он сделал вам что-то плохое? – предположил он.

– Он приказал убить меня. Решил, что я подслушала одну из его бесед и могла бы свидетельствовать в суде. Ко мне подослали наемного убийцу, оказавшегося голодным вампиром. Этот вампир выпил меня и оставил мертвой.

– Но…

– Но вампир не знал, что я состояла с ним в кровном родстве, – продолжала я.

– Вы уже были вампиром? – не понял он.

– Нет! Моя семья из Валахии. Существует некая генетическая мутация, которая активизируется, если кого-то укусит вампир. Старый Влад Цепеш действительно Дракула и наш король, – объяснила я.

– Удивительно! Я тоже частично венгр. И я тоже мог бы стать вампиром? – поинтересовался он.

– Думаю, это зависит от того, были ли ваши бабушки изнасилованы тем самым видом оккупантов. А вы хотите быть вампиром? – спросила я.

Он пожал плечами:

– Я хочу больше узнать о вас.

–  Хороший ответ! Мы закончили на том, что я проснулась мертвой.

– Вы искали того, кто вас обратил? – не унимался незнакомец.

– Вы явно смотрели фильмы про вампиров! – подколола я.

– Участвовал в одном, – признался он.

– Я видела этот фильм и должна заметить, что он не имеет ничего общего с моим миром. Но вы были хороши, – добавила я.

–  Вы очень мило говорите всякую ерунду. И все-таки что произошло с негодяем, который вас обратил? – не унимался он.

– Не знаю, был ли он негодяем, – призналась я.

– Но ведь он – наемный убийца! – воскликнул незнакомец.

Его негодование было восхитительным.

– Признаю, его профессия была негодяйской, – спокойно ответила я.

– Вы бы никогда не совершили ничего подобного! – воскликнул он.

Его уверенность в моем совершенстве была восхитительной.

– Да, я ничего подобного не совершала, – подтвердила я. – Но спустя какое-то время после борьбы с последствиями бессмертия получаешь особые представления о хорошем, плохом, целесообразном и тому подобном. Кстати, больше я его не видела. По крайней мере, не помню того. Я просто не успела как следует его разглядеть, пока он пил из меня жизненную силу.

– Но как вы выжили? Разве у вас не было учителя, наставника? Разве другой вампир не привел вас в темный мир? – продолжал он забрасывать вопросами.

Я засмеялась и погладила его по щеке:

– Может, где-нибудь и существует такая театральность, но я в ней не участвовала. Кроме реальной сцены, где меня убивает бандит, которого я в то время считала излишне эмоциональным.

Он гладил меня по спине, его рука скользила вверх и вниз, вызывая приятную дрожь по всему телу. А его сочувствие согревало меня даже больше, чем прикосновения.

–  Сожалею, что с вами произошло такое. Как вы выжили? – посочувствовал он.

– Я нашла правильный бар и заказала пива. Когда из тебя выпивают всю кровь, потом очень хочется пить, – призналась я.

–  Это был вампирский бар? – загорелся он.

Я кивнула.

– Инстинкт привел вас к себе подобным и они научили вас выживать?

Я снова кивнула. Он был умен и сообразителен, обладал многими хорошими качествами и танцевал так, что казалось, будто мы занимаемся сексом, только в вертикальном положении и одетые, без растрепанных волос и капелек пота. Не то чтобы вампиры потеют…

– Я рассказала о себе, – произнесла я. – А что вы? Как вы сюда попали? Где бы это ни было.

– Это проблема, да? Танцуем где-то в неопределенности. Но мне нравится быть здесь с вами, – честно сказал он.

Если бы это сказал кто-нибудь другой в любое иное время, я бы сочла эти слова ложью. Но его глаза излучали подлинное удовольствие и искренность.

– Знаете, я не очень хорошо себя контролирую, – призналась я.

– Я тоже. Это плохо? – спросил он.

Мы оба пожали плечами в такт музыке и засмеялись.

– Что касается меня, – продолжал он, – я помню, что встречался с друзьями у них дома и мы играли в «Эрудит».

Я люблю словесные игры.

– «Эрудит»? Вот как кинозвезды проводят вечер! – изумилась я.

–  Теперь вы знаете, почему папарацци меня ненавидят. Я веду тихую жизнь, – просто ответил он.

– Я тоже, – призналась я. – Но как вы попали сюда?

Какое-то время мы танцевали в тишине. Я наблюдала, как на его лице сменяются эмоции.

Наконец он сказал:

– Это имеет некоторое отношение к мороженому. – Он заглянул в мои глаза. – Звучит как бред?

– Возможно, – ответила я. – Но ведь жизнь по большей части не имеет никакого смысла…

– Жизнь и смерть… Я действительно мертв?

Я притянула его к себе, и мы долго стояли в центре башенки на крыше дома в крепких и приятных объятиях друг друга среди пугающих вопросов, на которые не было ответа.

–  Вы слишком хороши для меня, – наконец произнес он. – А я даже не знаю вашего имени.

– Зато все знают ваше. – Я печально усмехнулась. – Действительно, никто больше не знает моего имени. Я опять стала Серафиной, как в свою бытность хиппи.

Теперь настала его очередь улыбнуться, но очень мягко, без насмешки.

– Нет, так не пойдет! Это не ваше имя, оно слишком капризное. Вы же цельная, сильная и основательная.

Казалось, что он возвращает мне саму себя.

–  Стелла, – призналась я. – Меня зовут Стелла.

Его улыбка была благословением, Светом. Это было…

Я проснулась, как всегда, на закате солнца. Обычно это был самый приятный момент ночи, но на этот раз я открыла глаза с мучительным стоном. Лежа на спине, я пыталась заставить себя снова заснуть. Конечно не получилось. Все, что я могла делать, – это плакать, и слезы падали на наволочку, обнаруживая дикое сочетание крови, смешанной с соленой водой.

Я сняла постельное белье, бросила его в стирку и некоторое время неприкаянно бродила по комнате, удивляясь тому, что творилось в моей голове. Я старею? Меня захлестнуло одиночество, потрясло горе и страдание…

Страдание – очень сильное ощущение. Физическая боль шла из глубины моего существа, где надломленная душа болела из-за утраты своей половинки. Ну, или из-за чего-то подобного.

Мне было больно – эмоционально и физически, – потому что все было лишь сном. Понадобилось несколько часов, чтобы я смогла заставить себя отправиться в «Альгамбру», надеясь избавиться от болезненного чувства одиночества.

В клубе было немного народу, но, когда я пришла туда, все ходило ходуном. Толпа собралась у бара и гудела словно улей.

Я разыскала Тиану и спросила:

– Что произошло?

– Антон вспыхнул этим утром, – ответила она.

– Почему он это сделал, не устроив прощальную вечеринку? – удивилась я.

Антон был барменом и жил на втором этаже. Раньше жил.

– Он не хотел поднимать шум, – предположила Тиана.

– Как это случилось?

– Как обычно. Вышел на улицу, чтобы встретить рассвет.

Такое случается. Каждые несколько десятилетий у вампира возникает желание прекратить свою вечность. Я еще не полностью поддалась депрессии, но то, что я почувствовала сегодня вечером, заставило задуматься о выборе Антона. Я не была уверена, что моя обычная панацея в виде хождения по магазинам поможет и на этот раз.

– Пепел собрали? – поинтересовалась я.

– Ну да, – ответила Тиана. – Он уже хранится в баре внутри миленькой урны со стикером, напоминающим брызнуть туда немного крови через год или два. Вопрос в том, что делать с барменом?

Кровь возвращает нас к жизни, и после всех манипуляций с пеплом мы обычно готовы продолжить свои дела. Я была не в настроении обсуждать возможную замену Антона, но мне удалось получить место в баре. Скоро я поймала себя на том, что смотрю на экран телевизора.

В местных новостях все еще мусолили катастрофу прошлой ночи. «Ночь медленных новостей, – подумала я про себя. – Почему не показать гангстерские разборки или автогонки?»

– Мне скучно, – пожаловалась я.

– Тебе не скучно, – сказала Тиана, подходя ко мне. – Ты несчастлива. Я не имею в виду только эмоциональное состояние. Я не могу тебе помочь. Но почему ты грустишь? Антон?

Я фыркнула:

– Пусть Антон спит спокойно, из-за него я не волнуюсь. – Я снова повернулась к светящемуся экрану телевизора. – Что такого важного в этой катастрофе?

– Четыре человека умерли на месте, – произнесла Тиана. – Остальные госпитализированы, большинство находится в критическом состоянии. Но действительно, почему это так долго транслируют?

Повисшая пауза была к месту, потому что в тот момент на экране появилось егоизображение.

– Мой бог! – В мое сердце будто нож вонзили.

Рука Тианы коснулась моего плеча:

– Я в курсе, что ты фанат, но…

– Он жив! Скажите мне, что он не умер!

Я поняла, что трясу ее за плечи, когда она рявкнула:

– Прекрати! Отпусти меня!

Я сделала, как она сказала, и показала на экран:

– Это человек из моего сна.

– Человек из твоего сна? – удивилась она. – Это актер, от которого ты тащишься?

– Я не тащусь. Просто говорю, что именно этот человек был в моем последнем сне. И мы танцевали.

– Вампиры не видят снов. И пока ты спала, он был в интенсивной терапии, – спокойным тоном произнесла Тиана.

Я чуть не умерла от облегчения – если это вообще возможно. Было такое ощущение, что у меня сердечный приступ.

– Интенсивная терапия? Значит, он не мертв?

– Пока жив, но это вопрос времени. – Она взглянула на репортера на экране.

– Он дежурит у постели умирающего. Об этом говорят все СМИ. Они еще более ужасные кровопийцы, чем я.

Я погладила ее по плечу, зная, что признание задевает ее гордость, но мой ум занимало другое. Это был не сон! Так или иначе. Он и я – мы были там. Но черт возьми, где «там»?

– Как все произошло?

– Они с друзьями поехали за мороженым и попали в общую свалку, автомобиль свернул в сторону и упал с горы. Он единственный остался в живых из всей компании, но подключен к аппарату жизнеобеспечения. Объявили, что его мозг мертв.

– Его мозг не мертв, – сказала я. – И вообще он был не здесь, а танцевал там.

Я была в этом уверена. Телепатический контакт. Но как?

И вдруг я снова услышала голос, который проник в мой мозг тогда, на месте аварии.

Помогите мне! Где вы?

Конечно! Он – медиум и позвал на помощь, когда мы были на Малхолланд-драйв, и я ответила ему. Вот как мы встретились!

Я схватила холодную серую руку Тианы:

– Пойдем, друг-гуль!

– Куда? – спросила она, когда я потянула ее к двери.

Я засмеялась, и вся моя депрессия ушла, сменившись восторгом.

– Спасать, конечно!

– И что теперь? – спросила Тиана, когда мы вошли в приемную реанимации.

– Идем в палату интенсивной терапии, – ответила я. – Отведем его домой.

– Он подключен к аппарату. Наверняка есть полицейские и личная охрана в холле, – пыталась образумить меня подруга.

– Я о них позабочусь, – гнула я свое. – Все, что тебе надо сделать, – это устроить небольшую диверсию.

Тиана облизнула губы и кивнула. Ее кожа стала почти нормального человеческого цвета. Это отделение было одним из мест ее кормежки, и она знала, где можно прокрасться незамеченными. Оказалось, что это несложно, даже с таким балаганом на улице.

Такого дикого безумства СМИ и фанатов я ни разу не видела за все десятилетия своей жизни в этом городе. Повсюду фургоны с камерами, осветительное оборудование, пыхтящие электрогенераторы. Репортеры с торжественным видом произносили речи перед объективами камер. Папарацци – как сельдей в бочке. Кружились вертолеты. Полицейские с трудом сдерживали толпу за кордоном, окружавшим больницу. Люди держали плакаты, свечи и цветы. Некоторые напевали главную тему одного из его фильмов.

Я спросила себя, не смешнее ли мой собственный поступок, чем поведение его горюющих поклонников…

Люди в реанимации истекали кровью, стонали и кричали. Но их вопли казались тихими и мирными по сравнению с тем, что творилось на улице. Никто не обратил на нас внимания, когда мы с Тианой прошли через широкий дверной проем и направились вниз. Приходится учиться быть незаметным, если хочешь выжить под прицелом!

– Здесь есть три человека, которые готовы умереть, – сказала Тиана, когда мы оказались на этаже интенсивной терапии и проскользнули в пустую комнату.

У нее был грустный вид. Ну да, она – гуль, но это не означает, что она не испытывает добрых чувств.

– Ты можешь с этим работать? – спросила я.

Она кивнула:

– Я не хочу высасывать из них душу, но для них уже больше ничего нельзя сделать.

– Мой парень – один из трех? – спросила я встревоженно.

Она задумалась, потом помотала головой:

– Сил у него мало, но он стабилен. Пожалуй, я пойду работать.

Я попятилась из комнаты, когда она приоткрыла рот, чтобы издать крик, доступный только слуху человека, близкого к смерти. Услышав его, умирающие отдавали свою силу гулю.

Довольно скоро на этом этаже больницы началась такая же бурная деятельность, как снаружи. Медсестры на посту были встревожены, каталки сновали от палаты к палате, люди бегали и кричали, а я, растворившись в толпе, приблизилась к комнате с охраной у двери.

Я заставила охранника посмотреть мне в глаза, и он перестал быть проблемой.

– Внутри есть камера видеонаблюдения? – спросила я.

– Нет. Но есть медсестра, – добровольно уточнил он.

– Скажите медсестре ответить на сигнал экстренного вызова. Следуйте за ней и во всем помогайте, – приказала я.

Я надеялась, этого хватит, чтобы смягчить вину охранника, когда я украду его объект. Как только они оба ушли, я метнулась в комнату. И остановилась в дверях, пораженная. Человек, лежавший на кровати, был опутан таким количеством трубок и устройств, что я даже не знала, как начать его вызволение. Времени было мало, поэтому шепотом извиняясь за причиняемую боль, я начала рвать и вытягивать все провода подряд. Его кровь оставляла пятна на моей одежде, пока я взваливала тело себе на плечо. Его запах и тепло были опьяняющими, но я быстро справилась с внезапной жаждой крови. Мои клыки ныли, как на первой охоте.

Вес не был проблемой, но я – маленькая женщина, а он – высокий. Нести его было неудобно, но что делать…

Я спустила тело вниз по лестнице, затем перенесла через закрытое кафе в сад во внутреннем дворике, где осторожно положила его под небольшой пальмой. Потом я села рядом и положила его голову себе на колени. Мои пальцы коснулись его висков.

Вы здесь? Вы пришли за мной!

Голос звучал будто издалека, я едва его слышала.

Вы хотите жить? —спросила я. – Вы знаете, что я – вампир. Если захотите, я попытаюсь вас изменить. Хорошо подумайте, прежде чем сделать выбор.

В последовавшей за этим долгой тишине я упорно боролась с собой, чтобы не вонзить клыки в его плоть. Никогда раньше я настолько не возбуждалась от аромата крови! Но я не собиралась кусать его без разрешения. Он должен был сам принять решение.

Я думал, что должен быть из Валахии, – наконец услышала я его мысль.

Вы частично венгр. Есть шанс, что вы изменитесь.

Это зависит от того, были ли мои бабушки изнасилованы нужным видом оккупантов?

В значительной степени, —ответила я.

Иначе я умру, не так ли?

Да, —подтвердила я, – но это не значит, что вы должны захотеть стать кровопийцей и лунатиком, изгнанным из мира дневного света.

В действительности быть вампиром не так плохо, но есть некоторые трудности. Вампирский образ жизни не должен быть овеян романтическим ореолом для потенциальных новичков. Независимо от того, насколько вы хотите разделить с ними гроб.

Я могу остаться с вами, если изменюсь?

Мое сердце ликовало от этого вопроса. И – о, как болели мои клыки! Да, —сказала я, – настолько, насколько захотите. Можно и навсегда.

Навсегда – мне нравится, как это звучит. Сделайте это!

Помните, может и не получиться,предупредила я. Это…

Заткнись и укуси меня!

Я не могла с ним спорить и сделала это.

За все годы моего потребления «качественного материала» у меня никогда не было такого экстаза! Не сосчитать, сколько оргазмов меня сотрясло, прежде чем каждая капля его крови попала внутрь.

Я не должна была делить с ним свою кровь. Определенный фермент в моей слюне передавался ему с укусом, и он вызвал бы изменение, если бы оно было возможно. Но на всякий случай я укусила себя за запястье и влила несколько капель своей крови ему в рот. Не то чтобы он мог глотать… Выбор был такой: или он поправится, или мне придется избавляться от его тела, чтобы никто не заметил отметин на горле.

Я не хотела думать о последнем варианте, о том, что он когда-нибудь умрет. Я держала его обмякшее тело и чувствовала, что оно становится все более тяжелым и холодным, нервничала и плакала дикими кровавыми слезами вампира. Я не знаю, как долго это продолжалось. Но достаточно, чтобы я стала окончательно убитой горем. И достаточно долго, чтобы до восхода солнца оставалось всего час или два.

С приближением дневного света возникает чувство почти физического давления на кожу. Обычно в этот момент я начинаю думать об укрытии. Однако на этот раз я поклялась остаться здесь и позволить солнцу забрать меня, если он не придет в себя. Перспектива стать пеплом, развеянным по ветру, меня не пугала. Может, наши пеплы в итоге смешаются?

– Сентиментально, не так ли?

Я услышала мысль, но потребовалось время, чтобы я вышла из горестного забвения и поняла, что голос звучит не в моем воображении.

– Вы живы!

Не кричи. У меня будто похмелье. Это неправильно. Болит горло. Хочется пить. И во рту странный медный привкус.

– Это моя кровь. Вы живы, – повторила я, шепча эти слова прямо ему в ухо и помогая сесть. – И вы – вампир.

– Значит, моих бабушек изнасиловали правильные казаки!

Его голос напоминал хриплое карканье, но это был самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала. Он с трудом поднялся и настаивал на том, чтобы подать мне руку и помочь встать. Живой или мертвый, он всегда был джентльменом! Когда я поднялась, его руки обвили меня. Он был слаб, и на самом деле я поддерживала его, пока мы обнимались.

– Мы могли бы всегда так танцевать, – сказал он.

Я романтично вздохнула. «Могли бы, – подумала я, посмотрев вокруг, – если бы солнце не всходило. Нам пора уходить».

Он погладил меня по щеке и посмотрел на меня своим новым ночным взором:

– Вы столь же красивы, как и во сне, моя Стелла. Спасибо, что спасли меня и за то, что будете со мной сейчас и всегда!

Существует единственный способ, которым девочка может ответить на подобные слова. Я поцеловала его, и он вернул мне поцелуй. Это было реально и глубоко, лучше любого сна.

Через некоторое время он поднял голову и зашелся в частом сухом кашле:

– Извини! Хочется пить.

Я обняла его за талию и помогла дойти до двери сада.

– Я знаю только одно место, где мы можем получить пиво. Теперь, изменившись, вы можете найти его самостоятельно, – сказала я.

– Я бы лучше пошел вместе с вами, – ответил он.

Вы понятия не имеете, что это значило для меня!

Тиана встретила нас у кафе и вывела своим секретным путем из больницы, подальше от толпы. Он заметил суету, когда мы уезжали, и мы оба вжались в сиденье автомобиля Тианы.

– Не представляете, как я рад оставить эру знаменитости своей жизни позади, – признался он.

– Вы будете скучать по игре, – ответила я.

– Я буду искать способ вернуться к этому. Кстати, вампиры работают? Мне нужна работа? – поинтересовался он.

– Я – магнат в сфере недвижимости. Пока что вы можете жить за мой счет. Подождите… – Я вспомнила Антона. – Место, куда мы направляемся, называется клуб «Альгамбра», там нужен бармен. Я знаю владельца. Это я. Если вам, конечно, интересно…

Мы плотно прижимались друг к другу, но ему удалось притянуть меня еще ближе.

– В этом клубе есть танцпол?

Я засмеялась, счастливая как никогда.

– Будет, когда сделаем. Если вы этого хотите, – пообещала я.

– Танцевать и быть с вами – это все, чего я когда-либо хотел.

– Я тоже. – Я совсем по-девчоночьи хихикнула. – Думаю, что это – настоящая…

– Голливудская концовка, – закончил он мою мысль.

Ему не нужно было быть экстрасенсом, чтобы знать, о чем я думаю.