Текст книги "Романтика. Вампиры (антология 2012)"

Автор книги: Лилит Сэйнткроу (Сент-Кроу)

Соавторы: Алексис Морган,Нэнси Холдер,Карен Ченс,Кимберли Рей,Аманда Эшли,Дина Джеймс,Кэти Кламп,Триша Телеп,Рэйчел Винсент,Кэтлин Кирнан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

Вокруг был ночной Париж. Они стояли на самой верхней обзорной платформе Эйфелевой башни.

– Отель! – вырвалось у нее. – Отель «Тауэр»!

– Извини, – сказал Миклош, но в голосе его не было ни малейшего намека на раскаяние. – Это моя вина. Я разобрал только слово «tower», а ты ведь хотела оказаться именно здесь. Ты любишь Францию.

Катрина едва успела перевести дух – и вот они уже снова в Лондоне, в тени колонны перед ее отелем.

Ладони Миклоша бережно гладили плечи девушки.

– Ну же, – ласково подбодрил он, – дыши.

– Ничего этого не было, – кое-как выдавила Катрина, дрожа всем телом и безуспешно пытаясь унять эту дрожь. – Я слишком много выпила… или свалилась с чертовой лестницы в том кошмарном баре… или это все сон. И ты – наилучшее этому доказательство…

– Вот как? – отозвался Миклош. – И отчего же ты так решила?

– Ну… просто посмотри на себя, – пробормотала Катрина, попятившись от него на пару шагов. – И на меня. Ты красив, обаятелен, а я…

– Красавица, – с улыбкой перебил ее Миклош. – Ты ведь это хотела сказать, верно?

Катрина покраснела до ушей. Она хотела сказать совсем другое, но Миклош и так это знал. Верно?

– Да, верно, – вслух ответил он. И перевел взгляд на двери отеля. – Ты проведешь сегодняшнюю ночь в этом отеле? С ним?

Катрина, еще не оправившись от потрясения, молча кивнула. И тут же помотала головой, отрицая собственное невысказанное утверждение.

– Стало быть, ты все знаешь и принимаешь, – негромко произнес он, властно прижимая ее к себе и чувствуя, как внутри его разливается странное тепло.

– Я не верю в вампиров, – упрямо пробормотала Катрина.

– Правда не требует, чтобы в нее верили, – процитировал Миклош расхожую поговорку бессмертных.

– У тебя… – Катрина едва нашла в себе силы, чтобы выговорить это слово, – клыки.

– Да.

– И ты пьешь кровь? И за счет этого существуешь? Кровь нужна тебе, чтобы продлить свое существование или для чего-то еще?

– Не только для того, чтобы продлить существование, но и это тоже.

– Покажи, как ты это делаешь.

Услышав это требование, Миклош опешил.

– Как, прямо здесь? – пробормотал он, совершенно оторопев.

– А где же еще ты собирался это сделать? – осведомилась девушка. – Что ты, кстати, делал в том баре? Ты туда часто ходишь? Каждую ночь, да?

– Я зашел туда вслед за тобой, – насупясь, ответил Миклош. – Я думал… я чувствовал…

– Дети, хватит ссориться, – прозвучал из темноты голос Кайла.

Взгляд старшего вампира встретился со взглядом Миклоша.

– Дестрати! Чем ты ухитрился привести в ярость всю свою семью? Пошли со мной. Быстро.

Кайл едва взглянул на них, как Миклош и Катрина тут же оказались в большой темной комнате, освещенной масляными лампами, а их длинные тени падали на изысканную старинную кровать.

Снова Миклош испытал почти благоговейный трепет. Как легко и непринужденно это проделано! Как просто и естественно Кайл демонстрирует свою силу! Миклош знал цену своим способностям, но Кайлу даже не понадобилось прикасаться к ним, чтобы перенести обоих одновременно и переместиться самому. Миклош считался одним из лучших мастеров переноса, эта процедура всегда стоила ему больших усилий. Какое изящество! Он мог бы править…

– Об этом даже и не думай, Дестрати.

Голос Кайла прозвучал холодно и ровно. Угрожающе. Затем старший вампир улыбнулся Катрине.

– Добро пожаловать, сударыня, – проговорил он, поднося ее руку к губам. – Прошу прощения, что все произошло так сумбурно, Дестрати, увы, дурно воспитаны. Уверен, Миклош вам все объяснит. Ты ведь это сделаешь, Миклош, не так ли? А я покуда займусь твоими сородичами, которые следуют за вами по пятам.

И Кайл исчез прежде, чем Миклош успел ему ответить.

Катрина, понятия не имевшая, где находится, лишь безмолвно смотрела на Миклоша.

Слова не приходили. Единственный способ все объяснить, который приходил ему в голову, – действия.

Рука Миклоша мягко легла сзади на шею Катрины, другой рукой он обвил девушку за талию и притянул к себе. Под легким нажимом его большого пальца она наклонила голову набок, и он, чувствуя, что это у нее получилось почти добровольно, наклонился и поцеловал ее.

Девушка задрожала всем телом и закрыла глаза.

Миклош коснулся поцелуем ее нежной шеи, затем раздвинул языком ее губы. Он смаковал ее вкус, наслаждаясь трепетом ее тела.

Наслаждение. Вот чего еще долго, очень долго не хватало в его существовании. За один этот вечер Миклош улыбнулся столько раз, сколько за многие, многие годы, вместе взятые. И в эту минуту губы его тоже дрогнули в улыбке, прежде чем отыскать на нежном горле Катрины тоненькую жилочку пульса.

Девушка даже не почувствовала ничего, но знала, что он укусил ее и сейчас пьет ее кровь, словно в фильме ужасов. Одно было для Катрины непостижимо: почему это не ужасает, не отталкивает ее. Вместо ужаса и отвращения она испытала глубокую… гордость. Она может дать Миклошу то, в чем он нуждается. Катрина сейчас ощущала себя желанной и прекрасной. Никогда прежде с ней не бывало ничего подобного, и она хотела, чтобы только это ощущение длилось вечно.

Девушка запустила пальцы в волосы Миклоша, притянула ближе его голову и, выгнувшись, теснее прильнула к нему. Уже подступали слабость и головокружение, но это для нее не имело никакого значения.

– Ты нужна мне, – прошептал Миклош, дыханием щекоча ее нежную кожу. – Ты мне очень, очень нужна, Катрина Франческа. Ты ведь это знаешь, правда? Скажи, что ты это знаешь. Скажи, что ты это чувствуешь.

Катрина не знала, как ему ответить. Одна только попытка думать об этом требовала невероятных усилий. Впервые в жизни Катрина целиком и полностью отдалась на волю того, что с ней… происходило.

И бог ты мой, как же это было прекрасно! Все, все, чего бы он ни хотел от нее, было прекрасно – только бы это удивительное ощущение продолжалось.

– Ты должна сказать, – настойчиво прошептал Миклош. – Скажи, Катрина. Дай мне разрешение.

О боже. Разрешение? Шутит он, что ли? Впрочем, это отчего-то показалось ей восхитительным. Восхитительно было знать, что он не станет – не сможет – продолжать без ее разрешения.

Катрина отчасти овладела собой. Тело ее пылало, охваченное желанием, подобного которому она не испытывала никогда и ни с кем. Она немного отстранилась – лишь для того, чтобы посмотреть на Миклоша.

И увидела только одно – сладостную боль, исказившую его прекрасное лицо. В уголке его рта влажно блестела капелька алой крови. Помимо воли Катрина протянула руку и коснулась ладонью его щеки. Кончиком большого пальца она смахнула капельку своей крови и заглянула в глаза Миклоша.

Руки его еще крепче прижали ее. Неужели она в ужасе отшатнется от него? Именно сейчас, когда так ему нужна?

Девушка приложила ладонь к своему горлу. Осторожно коснулась шеи, а затем подставила пальцы под свет свечи. На них тоже влажно блестела кровь.

Она вновь перевела взгляд на Миклоша, погладила его по щеке, и он закрыл глаза, трепеща от этого прикосновения. Рука Катрины соскользнула к его губам, и он поцеловал ее пальцы, покаянно слизывая с них следы крови. Затем наклонился ниже и поцеловал уже заживающую ранку, которую сам же и нанес.

Разрешение было дано.

Руки Миклоша приподняли блузку Катрины и скользнули под нее.

Девушка закрыла глаза, отдаваясь его ласке. Она позволила Миклошу утолить голод, и теперь настало время для утоления иных желаний.

* * *

– Она нужна мне.

Миклош произнес эти слова мрачно и с вызовом, глядя в глаза Кайлу. Они стояли в парадно обставленной столовой дома Кайла.

– Это прекрасно, Дестрати, но неужели ты думаешь, что твои речи или желания хоть в малейшей степени тронут Доминика либо Сарину?

Кайл покачал хрустальный бокал с красным вином, небрежно зажатый между средним и безымянным пальцами.

– Мое имя – Миклош, – нахмурясь, проговорил молодой вампир.

– Да неужели? – насмешливо отозвался Кайл. – Ты так долго был Дестрати, что не помнишь даже собственной фамилии. Теперь, отыскав нечто невероятно ценное, готов пойти ради него против собственного семейства. И вдруг выясняется, что тебя оскорбляет их родовое имя?

– Меня оскорбляет то, как ты его произносишь, – ответил Миклош и оглянулся на дверь спальни, где спала Катрина.

– Я бы сказал, что она не столько спит, сколько приходит в себя, – продолжил Кайл, отпивая глоток из бокала. – Ты сделал все, как я тебя учил?

– Ты же знаешь, что сделал, – процедил Миклош с отвращением. – Зачем спрашивать о том, что и так уже знаешь?

– Из вежливости, – пояснил Кайл и, допив вино, поставил бокал на каминную полку, рассеянно любуясь языками огня. – В отличие от тебя, Дестрати, я не забываю правил хорошего тона.

– Почему ты нам помогаешь? – спросил Миклош. – Нам – и особенно мне. Твоя ненависть к Дестрати давно уже так же знаменита, как твое могущество.

Кайл с минуту задумчиво разглядывал его, выразительно вскинув бровь при слове «нам».

– Тебе так важно знать, что мной движет?

– Очень, – ответил Миклош. – Я слишком хорошо помню поговорку о бесплатном сыре.

– Умный мальчик, – отозвался Кайл с добродушной усмешкой, на мгновение обнажившей клыки. – Я знал, что с тобой стоит иметь дело.

С этими словами он многозначительно глянул в сторону спальни, где была Катрина.

Миклош понял значение этого взгляда и кивнул.

– А теперь, Миклош, слушай внимательно, потому что повторять я не стану.

* * *

Сарина нервно мерила шагами залу Совета клана Дестрати и, как ни старалась, остановиться не могла. Вестей не было – ни из материального мира, ни из эфирного. Ее черные глаза встретились – уже в который раз – со взглядом бледных глаз Доминика, и в который раз он не нашел для нее ни слов ободрения, ни иных слов.

Когда в дверях наконец появился вестник, в зале Совета явственно прозвучал вздох облегчения. Вестник приступил было к церемониальному поклону, однако Сарина нетерпеливым взмахом руки остановила его.

– Говори! – властно повелела она. – Какие вести ты нам доставил?

Вместо ответа, вестник оглянулся на дверь.

На пороге стоял Кайл. Взгляд его скрестился со взглядом Сарины.

– Кажется, пресловутая невежливость Дестрати заразила и их предводителей, – холодно заметил Кайл.

Вестник наскоро поклонился Доминику и Сарине, затем Кайлу – и поспешил удалиться. Кайл вошел в залу и отвесил поклон Сарине. Доминику он лишь кивнул.

Доминик в ответ наклонил голову, – правда, движение это выглядело внешне неловким и чопорным. Кайл усмехнулся и тут же отвел незримую руку своей силы, давившую на затылок предводителя клана.

– Не трудись приседать в реверансе, Сарина, – промолвил он. – Не сомневаюсь, что за долгие века ты начисто разучилась это делать, если вообще умела.

– Ты здесь нежеланный гость, Предатель, – зловеще прошипела Сарина. – Тебе нечего делать в зале нашего Сове…

Кайл безразлично махнул рукой – и голос Сарины резко оборвался.

Вампирша схватилась обеими руками за горло, словно этот жест мог вернуть ей дар речи.

– О нет, Сарина, Кайл явился сюда именно по делу, – проговорил Доминик, вставая из кресла во главе стола, – правда, голос его при этом едва заметно дрожал. – Каилю несвойственно тратить время на пустяки, а также являться без повода там, где его не хотят видеть. Не так ли, Древнейший?

– Подхалимство тебе не к лицу, Дестрати, – небрежным тоном отозвался Кайл. – Вам обоим хорошо известно, что я не Древнейший.

С этими словами он указал рукой на Сарину, и она тут же подошла к Доминику, встала рядом с ним.

– Вы испуганы, – вслух проговорил Кайл. – Это хорошо. Полагаю, теперь вы меня выслушаете.

Суверен и его фаворитка дружно кивнули.

– Поскольку никого другого вы двое не пожелали бы слушать, я говорю сейчас как посредник.

– От чьего имени? – спросил Доминик.

– От моего, – прозвучал голос Миклоша.

Молодой вампир вошел в залу и остановился позади Кайла.

Сарина рассмеялась и заговорила прежде, чем Доминик успел сказать хоть слово.

– Что это значит? – осведомилась она, глядя то на Миклоша, то на Кайла. – Дурная шутка? Неужели ты, Миклош, стакнулся с Предателем? С отверженным. С тем, на кого ты сам же и охотился, чтобы представить его на правый суд. И он же теперь говорит от твоего имени?

– Именно так, – официальным тоном подтвердил Кайл. – От имени Миклоша Пейтира из клана Дестрати я бросаю вызов на Поединок за Власть.

Сарина расхохоталась.

– На каком основании? – спросила она.

– Тираническое правление некогда мудрого Совета Дестрати, вмешательство в дела и даже в личную жизнь тех, кто принадлежит к клану Дестрати, – жестко отчеканил Кайл. – Чтобы членам клана не было позволено даже самим выбирать себе нареченных? Это больше чем тирания, это – безумие зарвавшегося диктатора, и так больше продолжаться не может.

– Миклош, – сладким голосом проворковала Сарина, – все мы видели, все мы знаем, как могуществен Каиль. Его сила вошла в легенды. Он – Предатель, отверженный, которого не признает своим ни один клан. И мы должны поверить, будто ты бросаешь этот вызов по собственной воле?

Прежде чем Миклош или Кайл успели ответить на этот выпад, она повернулась к Доминику.

– Я считаю, что Миклош находится под воздействием чар Каилькирилрона Предателя! – провозгласила она, заносчиво оглянувшись на Кайла.

– Какие все-таки грубияны эти Дестрати! – пробормотал Миклош, обращаясь к Кайлу.

– Да уж, – с легкой усмешкой согласился тот.

– Пора это изменить, – прибавил шепотом Миклош и улыбнулся, а затем повысил голос, чтобы его слова расслышали и Доминик, и Сарина: – Суверен, я отвергаю это обвинение и хочу напомнить Сарине, что вызов на Поединок за Власть невозможно бросить под воздействием чар. Более того, если Кайл так легендарно могуществен и притом вправду желает обрести власть над кланом, ему нет нужды для достижения своей цели прибегать к чарам. Вызов остается в силе.

– И да будет призван Совет клана Дестрати! – провозгласил Кайл, подняв руки к сводчатому потолку.

И вскинул брови, убедившись, что на этот призыв не откликнулся никто.

– Какой театральный жест пропал втуне! – удрученно заметил Кайл и обвел взглядом Доминика и Сарину. – Стало быть, вы двое и есть весьСовет?

– А ты догадлив, Предатель, – с ненавистью процедила вампирша.

– Сарина, – вполголоса одернул ее Доминик. Голос у него был виноватый.

– Мне и в голову не приходило, что «тираническое правление Совета» – это вы вдвоем, – задумчиво проговорил Кайл, искоса глянув на Миклоша. – За этим столом должны сидеть по крайней мере еще десять советников. Столько народу пыталось разлучить Миклоша с его избранницей, но не говорите, что вы послали на это дело не только своих верных прихвостней, но и членов Совета.А-а… теперь мне все ясно. Сарина, я от тебя такого не ожидал. Честное слово.

Сарина смешалась и с опаской покосилась на Доминика.

На лице Миклоша отразилось непонимание.

– Она в тебя влюблена, – негромко пояснил Кайл, обращаясь к Миклошу. – И хотела, чтобы ты, когда решишь выбрать нареченную, либо достался ей, либо остался холостяком, не так ли, Сарина?

Доминик поглядел на свою верную помощницу и тайную любовницу. Она старательно отводила взгляд.

– Я исполнял все твои желания, – в голосе Доминика была беспримерная боль, – делал даже то, что мне самому не нравилось, – только бы ублажить тебя. Ты правишь кланом вместе со мной…

– Доминик… – начала Сарина.

– Хватит! – прорычал Доминик, оборвав ее резким взмахом руки. – Нам брошен вызов. Свои дела мы уладим позже. Если уцелеем.

Он перевел взгляд на Миклоша:

– Какое оружие ты выбираешь?

– Сила, и только Сила, – твердо ответил Миклош.

– Нет! – в ужасе вскрикнула Сарина.

– Да полно, Сарина, – зловеще ухмыляясь, вмешался Кайл. – Миклош все-таки джентльмен – в некотором роде – и не посмеет поднять руку на даму, если только у нее не будет оружия в руках. Тебе следовало больше времени посвящать изучению менее… вооруженных средств защиты. – Он перевел взгляд на Миклоша. – Вызов твой. Оставляю тебя на милость Провидения.

Миклош протянул ему руку. Кайл взглянул на нее, мгновение – всего лишь мгновение – поколебался, а затем крепко пожал ее. И ушел, без малейшего труда преодолев все охранные системы, окружавшие залу Совета клана Дестрати. Миклош покачал головой и в последний раз взглянул на Сарину…

* * *

– Любовь моя, проснись.

Услышав голос Миклоша, Катрина очнулась. Он был рядом и крепко обнимал ее. Странно, она даже не помнит, как он встал с постели. И почему на ней ночная сорочка? Где ее одежда? Что…

– Погоди, успокойся, – нежно проговорил Миклош и погладил ее по голове. – Знаю, – ласково продолжал он, – ты всегда мечтала стать принцессой. Что ж, теперь эта мечта, можно сказать, сбылась, хотя и не так, как ты ожидала.

Катрина начала было говорить, но тут их взгляды встретились. Мгновение – и она уже знала, что произошло. Она слышала мысли Миклоша и поняла: эта новая ее способность как-то связана с тем, что Миклош пил ее кровь. Иного объяснения тут не было.

Панический ужас охватил ее на краткий миг, когда до нее дошло, что на самом деле прошло уже несколько недель. Кайл оберегал ее здесь, покуда Миклош разбирался со своим семейством. Миклош бросил вызов предводителю клана, сразился с ним и, победив, занял его место. Но… как же Дэн, как же ее, Катрины, родня, ее работа?

Миклош отмахнулся от этой мысли небрежным жестом – точь-в-точь как тем вечером в баре.

Девушка многозначительно приподняла бровь.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Тебе было скучно, – покаянно пояснил он.

Катрина невольно улыбнулась. Миклош просто очарователен, когда оправдывается. Она погладила его по щеке.

– Почему ты выбрал именно меня? – спросила она.

– Кайл говорит, потому что ты – половинка моей души, – ответил Миклош.

– Души, которой у тебя нет, – уточнила Катрина, испытующе разглядывая его.

Миклош отвел взгляд и кивнул.

– Почему Кайл помог тебе? Ты же охотился на него, верно? Разве он тебе не враг?

Миклош кивнул и тут же помотал головой, как сама Катрина в тот вечер, когда они познакомились.

– Он не друг мне, но больше не враг, – пояснил он. – Совсем не враг. Это он придумал представить тебя мертвой, а сам…

– А сам? – эхом повторила Катрина.

– Обучал меня раскрыть в полной мере свои способности, чтобы я смог бросить вызов предводителю Дестрати и занять его место, – продолжал Миклош. – Пришло время перемен. Наверное, мне тоже было скучно.

– Праздность доведет до греха, как любила говорить моя бабушка, – нервно хихикнув, заметила Катрина. – Значит, ты теперь – суверен?

– Клана Дестрати, – уточнил Миклош. – Не самый многочисленный вампирский клан, но самый могущественный.

– И в чем источник этого могущества? В тебе?

– Нет, – покачал головой Миклош. – Мы едины.

– Едины?

Миклош улыбнулся.

– Всему свое время, любовь моя, – ласково проговорил он. – Сейчас тебе нужно отдохнуть и подкрепиться.

– Я стала вампиром? – напрямик выпалила Катрина. – Ты укусил меня!

Миклош закатил глаза к потолку.

– Надо меньше смотреть телевизор, – шутливо упрекнул он. – Я сделал тебя не вампиром, а бессмертной. Как думаешь, почему мой клан так стремился помешать мне самому избрать нареченную? Неужели я обрек бы другую душу на муки ада? «Дестрати» означает «Губители». Я хотел погубить Каиля Предателя, а вместо этого нашел вторую половинку своей души. И я твердо намерен любить и лелеять ее – то есть тебя, моя милая, – до конца времен. Чтобы достичь этого, я должен был победить тех, кто хотел погубить меня. Доминик и Сарина никогда не позволили бы мне стать твоим нареченным.

Катрина обвила руками его шею. Миклош придвинулся ближе, чтобы поцеловать девушку, но она остановила его, приложив палец к его губам:

– Ты имеешь в виду, что мы теперь муж и жена?

– А ты хочешь услышать официальное предложение? – несколько опешив, осведомился Миклош.

– Нет, просто уточняю, – хихикнув, ответила девушка. – Хотя очень хочу, чтобы ты больше не принимал решений за меня. В наши дни так не принято.

– Дестрати дурно воспитаны, – заметил Миклош с лукавым смешком. – Кайл обожает напоминать мне об этом при каждом удобном случае. Быть может, ты, Катрина Франческа, выведешь нас из тьмы средневекового невежества.

Катрина громко застонала.

– Трина, – уточнила она. – Друзья зовут меня просто Трина. «Франческа» звучит так старомодно!

На лице Миклоша появилось обиженное выражение.

Катрина рассмеялась.

– Трина и Мик, – проговорила она, покачав головой. – Мамочке это понравится.

Глаза Миклоша округлились.

– Мамочке?!

Перевод Т. Кухты

Колин Глисон
Маскарад с разоблачениями

– Миледи, ваша мать протрет пол до дыр, – сказала Вербена, венчая прическу хозяйки последним локоном. – Она уверяет, что, если вы не поспешите, опоздаете на бал. А там, кажется, будет маркиз Рокли?

Мисс Виктория Гарделла-Гартворт посмотрела в зеркало, оценивая творение своей горничной – высокую прическу. Ее волосы были уложены в невероятно высокую башню и напудрены, отчего черные локоны казались скорее серыми, чем белыми. У основания башни примостился маленький зимородок, а на самой ее вершине покоился драгоценный гребень. Напудренные локоны украшали желтые и розовые цветочки и драгоценные камни.

– Сомневаюсь, что волосы Марии-Антуанетты были такого необычного оттенка, – заметила Виктория. – Но по-моему, вышло очень мило. И пожалуй, мне лучше спуститься вниз, пока матушка не стащила меня силой.

Она встала, и юбки поднялись вместе с ней, как живые. Обычно Виктория носила современные узкие платья с высокой талией, зато широкие обручи кринолина, покрытые слоями парчи, позволяли свободно шагать, не опасаясь запутаться в юбке. Другим очевидным преимуществом была возможность спрятать под ярдами ткани с оборками, кружевами и складочками деревянный кол. Она нащупала тот, который был скрыт под кружевным пуфом на правом боку.

– Надеюсь, у леди Петронильи сегодня не будет вампиров, – сказала она, натягивая перчатки. – В этом костюме невозможно сражаться.

– Но если и будут, миледи, вы к этому готовы, – сверкнула голубыми глазами Вербена. – Один колышек я вставила в прическу на затылке. – Она ткнула пальцем в тяжелый узел у самой макушки. – На всякий случай.

– Если его вытащить, вся прическа рассыплется, – вздохнула Виктория, нащупав колышек. – Но на крайний случай пусть будет. Надеюсь, он мне не понадобится. Хорошо бы хоть один вечер провести, не выдумывая предлогов, чтобы оставить общество и проткнуть колом вампира.

Вербена вручила хозяйке крошечный ридикюль:

– Святая вода и крестик. И вы прекрасно выглядите!

Возможно, Виктория выглядела обычной юной дебютанткой, но под платьем – будь то модное платье или старинный туалет – она скрывала секрет, отличавший ее от большинства девиц.

На ней была vis bulla – серебряный крестик-амулет, наделявший ее сверхъестественной силой и способностью быстро залечивать раны. Виктория Гарделла-Грантворт была венатором – охотницей за вампирами из старинного рода Гарделла. Ей предстояло не только оправдать надежды ничего не подозревавшей матери на удачное замужество, но и выслеживать вампиров, скрывающихся в тени лондонского высшего света и во всем мире. Кроме Виктории, были и другие венаторы. Например, ее двоюродная бабушка Евстасия, пока не стала слишком стара для охоты. А еще Макс Пезаро, не жалевший времени на обучение Виктории высокому искусству охоты. Он тоже был охотником за вампирами, хотя и не принадлежал к роду Гарделла.

Виктория очень ждала бала-маскарада у леди Петронильи. Макс пренебрегал светскими обязанностями, а значит, этим вечером никто не будет сверкать на нее глазами и отпускать язвительные замечания насчет мужчин, вписавших свои имена в ее бальную карту.

И Филипп, конечно, будет там.

При мысли о маркизе Рокли она широко улыбнулась и так, сияя, спустилась к матери, ожидавшей внизу.

– Ну-ну, – защебетала леди Мелли, красивая женщина, нарядившаяся в греческое платье Цирцеи. Два года назад она лишилась мужа, которого уважала, но не любила, и совсем недавно, после вдовьего траура, опять начала появляться в обществе. – Ты потрясающе выглядишь, милая Виктория. И Рокли, конечно, будет очарован. Эта черная мушка на щеке – восхитительный штрих. Хотя мне, право, кажется, что ты могла бы обойтись без этой деревянной шпильки в прическе. Право, не знаю, о чем думает горничная, когда укладывает тебе волосы!

Виктория плавно отстранилась от матери, потянувшейся к колышку в локонах.

– А мне нравится, матушка. И не пора ли выходить? Не знаю, сколько придется искать Рокли, ведь все будут в масках.

– О, об этом я не беспокоюсь, – призналась леди Мелли, без нужды подгоняя дочь.

Карета ждала у дверей. Форейтор стоял у открытой дверцы, а грум держал лошадей.

– Он оденется в наряд разбойника Робин Гуда. А я уж постаралась дать ему знать, кто скрывается под маской Марии-Антуанетты.

Виктория не стала расспрашивать, как матери удалось узнать о костюме Филиппа – так он просил его называть – и как сумела уведомить его о ее костюме. Это все ерунда. Пусть наслаждается интригами, хлопоча о браке с богатым маркизом.

Впрочем, Виктория не возражала: Филипп был хорош собой, обаятелен и, кажется, увлекся ею, как и она им. С первого выхода в свет он отыскивал ее на всех приемах… И однажды поцеловал, провожая через парк. Тогда-то он и настоял на том, чтобы Виктория называла его по имени, хотя они не были даже помолвлены.

Когда карета подъехала к дому леди Петронильи, Виктория терпеливо выслушала последние наставления матери и неловко вышла из кареты. Право же, эти юбки уж слишком пышны – под их тяжестью она едва не потеряла равновесие и наступила на подол.

Она искренне надеялась, что на этом вечере не будетвампиров.

Из вестибюля Виктория с матерью прошествовали в бальный зал. Дворецкий представил их как Марию-Антуанетту и Цирцею, ведь до полуночи все прятались за масками.

Вопреки намерению держаться холодно, Виктория поймала себя на том, что высматривает среди гостей Робин Гуда. Пальцы леди Мелли, словно когти, впились в ее локоть, давая понять, что мать не позволит ей затеряться в толпе, пока кавалер не найдется.

Но тут на них налетела пышная Афродита – ее юбки раздувались огромным розовым парусом. Леди Мелли выпустила локоть Виктории, чтобы приветствовать одну из двух ближайших подруг – герцогиню Фарнхем.

– О, Виктория, вы превосходно выглядите, – проворковала герцогиня, украшенная тяжелым гранатовым ожерельем и черными мушками. – Или мне следовало сказать «ваше величество»? Пожалуй, вам стоит немножко поправить маску, – добавила она.

– Действительно, – спохватилась леди Мелли, поспешно поправляя дочери маску и не замечая, что жесткий край царапает ей нос. – Что, если Бретлингтон или Бретлингтон-Лайс узнают тебя прежде Рокли? Тогда придется танцевать с ними. Какая жалость!

С последним Виктория не могла не согласиться, потому что Бретлингтон обдавал ее едким дыханием, без умолку рассказывая о своих борзых. Лайс, напротив, молчал, зато скалился, заглядывая ей за лиф и наступая на ноги.

Впрочем, в этот момент хлопоты матери принесли свои плоды. Виктория ощутила присутствие Филиппа за спиной раньше, чем тот заговорил. Быть может, его выдала любимая лимонно-розмариновая помада или просто между ними уже натянулась гудящая струна. Как бы то ни было, она медленно обернулась, не желая выдать свою радость, хотя он, конечно, знал, как она рада его видеть, и сразу поймала его взгляд за черной маской. Темные глаза под тяжелыми веками создавали ощущение глубокой задумчивости, но в их глубине угадывались юмор и чувственность.

– Неподражаемая прическа, ваше величество, – сказал он, снимая в поклоне мягкую шляпу с пером. – Просто чудо, что ваша стройная шея выдерживает такую тяжесть. И еще все эти камни и прочие украшения.

– Воистину, сэр Робин из Гуда, – отвечала она, – я надеюсь, что вы не замышляете избавить меня от груза упомянутых драгоценностей, прикрываясь заботой об облегчении моей бедной головки?

– Драгоценности? О нет, моя прекрасная королева! – отозвался Филипп, и его озорные глаза блеснули из-под маски. – Не драгоценности я желаю получить от вас.

Виктория чувствовала, что мать едва скрывает восторг, слушая их пикировку. У нее самой разгорелись щеки, а под ложечкой приятно защекотало.

Филипп, со свойственным ему чувством меры, выбрал этот момент, чтобы прервать шутку и повернулся к Цирцее с Афродитой. У обеих азартно блестели глаза, а пальцы безмолвно выражали восторг.

– Добрый вечер, миледи, – обратился к ним Филипп, снова сняв шляпу. – Как вы обе прекрасны в этот вечерний час! Надеюсь, вы позволите разбойнику похитить королеву на вальс, раз она отказывается расстаться со своими сокровищами.

– О, конечно! – воскликнула леди Мелли, основательно подтолкнув Викторию к Рокли.

К счастью, Филипп уже привык к энтузиазму леди Мелли и успел поймать Викторию за локоть, прежде чем та со всеми своими юбками споткнулась о его сапоги.

– Итак? – спросила она, интимно обхватив пальцами его теплую мускулистую руку.

И он увлек ее к танцующим. Только закончился сельский танец. Виктория разминулась с золотоволосым мужчиной в костюме средневекового лютниста. На нем была маска цвета крепкого чая, но топазовые глаза блеснули сквозь прорези и поймали ее взгляд.

По телу Виктории побежали мурашки, внутри что-то перевернулось – она его узнала. Пронизывающий взгляд и легкая усмешка в уголках полных губ. Несомненно, Себастьян Виже. Но что он здесь делает?

На этот раз Виктория все-таки споткнулась о проклятые юбки. Филипп плавно привлек ее к себе, оставшись на приличном расстоянии, и повел в танце на три такта.

Даже ощущая руку Филиппа на талии и утешительное тепло его пальцев на своей ладони, Виктория невольно следила глазами за лютнистом в маске. На нем была надета изумрудная рубаха с золотистой накидкой. В такой яркой одежде трудно затеряться в толпе.

В последний раз она видела Себастьяна Виже в «Серебряном кубке». Принадлежавший ему паб располагался в опасной близости от Сент-Жиля. Клиентуру составляли главным образом вампиры, хотя захаживали и отважные или неосведомленные смертные.

Себастьян каким-то образом распознал в Виктории венатора и не скрывал, что очарован. Потом тот момент в его кабинете…

– Вы так молчаливы, дорогая, – прервал ее воспоминания Филипп. – Надеюсь, мое появление не нарушило ваших планов, записанных в бальной карте? Хотя я должен признаться, что готов отстаивать свое право на вальс с вами. Или, смею надеяться, вальсы?

Виктория виновато улыбнулась. Она не раз отказывала ему или прерывала танец, когда долг призывал ее выследить и проткнуть вампира.

– Вальсы. Я с радостью принимаю множественное число, если вы не вздумаете похитить драгоценные шпильки из моей прически. Я, сэр Робин, наслышана о проворстве ваших пальцев.

В его глазах блеснуло одобрение.

– Как я имел смелость признаться, ваше величество, меня влекут не драгоценности.