355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лили Вайт » Сумасшедший дом (ЛП) » Текст книги (страница 13)
Сумасшедший дом (ЛП)
  • Текст добавлен: 15 апреля 2020, 21:00

Текст книги "Сумасшедший дом (ЛП)"


Автор книги: Лили Вайт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Слёзы, жалившие покрасневшую и опухшую кожу глаз, вырвались на свободу. Я попыталась сморгнуть их, чтобы сфокусироваться на его красивом, мужественном лице. Джереми обхватил своими тёплыми ладонями мои щёки, стирая непрекращающиеся слёзы. Из меня вырвались всхлипы, такие яростные и мучительные, несоответствующие такому слабому человеку, как я. Они поднялись, словно гром, из глубокой пропасти внутри меня, сотрясая каждую кость в моём теле, отчаянно пытаясь вырваться наружу.

Мне было так горько и больно. Как я ещё могла продолжать дышать, а моё сердце биться после стольких издевательств и лжи?

Всё ещё вытирая мои слёзы, Джереми заговорил.

– Я руковожу этим местом, Алекс. Моя работа заключается в том, чтобы оценить ситуацию и назначить план лечения для каждого пациента, кто проходит через эти двери. Я должен проводить с ними время, чтобы убедиться, что поставленный мною диагноз совпадает с тем, что забит в базе. Я ненавижу ярлыки. Ненавижу врачей, которые на скорую руку приписывают пациентам какие-то дерьмовые диагнозы, только чтобы побыстрее выпихнуть их со своих заведений в государственное учреждение. Я забочусь о каждом, кто находится здесь. Я бы не смог качественно выполнять свою работу, если бы не тратил время на своих пациентов, чтобы проверить их медицинские записи и назначить соответствующее лечение. Я не тот человек, который просто накачает кого-то лекарствами и посадит его перед окном, наплевав на его же интересы.

Я отстранилась от него, всё ещё не веря в то, что его слова были правдой. Сколько уже моих друзей подверглись этому «правильному» типу лечения? Эрин, Доун, а сейчас и Элейн. Все они испытали на себе шоковую терапию, были накачаны лекарствами, оказались беспомощными, и в итоге их затолкали в угол, где о них все забудут, а они, в свою очередь, будут просто пылиться.

– Нет. Ты лжёшь, Джереми. Я видела, что именно так всё и происходит. Это произошло с моими друзьями, а этим утром и с Элейн. Почему ты не можешь им помочь?

– Потому что я слишком занят, защищая тебя!

Я вздрогнула при звуке его раскатистого голоса. Он всегда был таким спокойным, таким терпеливым со мной. Гнев в его голосе заставил меня прислушаться к тому, что он пытался мне сказать.

– Мне пришлось нарушить очень много правил. Я не позволял оставаться тебе на ночь в палате, следил за тем, чтобы Терри всегда была рядом, когда ты не со мной. Это противоречит всяким принципам этого места, но я поступил так ради тебя. Я, блин, работал в стольких направлениях: администратором, главным психиатром, твоим психотерапевтом и, вдобавок ко всему, я занимался расследованием каждого довода, сделанного тобой об этом месте. Персонал до смерти напуган смертью Эмерсона. Они хотят, чтобы на тебя надели смирительную рубашку, накачали лекарствами, отгородили ото всех и поместили в изолятор, но я отказался от этого. Вот почему ты спишь со мной ночью в комнате для терапии, и даже это я должен держать в секрете. Слава богу, у меня есть Терри, или ничего бы не получилось.

Меня так достали эти никчёмные слёзы. Его слова помогли рассеять туман в моей голове, и я, наконец, поняла, сколько он сделал для меня.

«Вот глупый, всегда спешит сюда, чтобы присматривать за этим местом. Клянусь, мне кажется, будто он и вовсе не уходит домой. Он так предан своим пациентам. Нам с ним очень повезло». ― Мои мысли вернулись к тому, что Терри сказала этим утром. Она пыталась рассказать мне, а я не слушала. Вместо этого я отмахнулась от её слов, как от других непонятных комментариев. Она была в курсе ситуации всё это время и действовала сообща с Джереми, чтобы обеспечить мою безопасность.

– Мне... мне очень жаль, Джереми. Я бы не поверила, что ты занимаешься чем-то с другой пациенткой, если бы не услышала это от...

Он взорвался в неистовом смехе.

– От кого? Персонала? От людей, которые издеваются над тобой с того момента, как ты появилась здесь? Или ты услышала это от пациентов? От людей, которые половину времени находятся в бессознательном состоянии и даже не имеют понятия, какой сегодня день? Алекс, пожалуйста, скажи, что шутишь, потому что если ты доверяешь этим людям, то нет никакого шанса, что я смогу продолжить заниматься твоим лечением. Моя помощь будет бесполезна, пока ты не осознаешь, что я забочусь о твоём же благе.

– Я сожалею. ― Выдав слабые извинения, я съёжилась в комок, скрыв от него глаза за завесой волос и не позволяя видеть ему позор на моём лице. ― Мне так жаль. Мне просто... мне так тяжело, Джереми. Каждый день мне говорили разные вещи. Мне внушали слова, которые заставляли меня изменить мнение о каждом человеке, которого я встречала. Я не думаю, что пациенты преследовали цель навредить мне... только не они. Они попали в тот же кошмар, что и я.

– Ты должна была догадаться, что здесь что-то не так, когда персонал пытался заставить тебя поверить им. Лиза, Али, Джо: все эти люди против тебя, и теперь я точно знаю это. Но ты должна дать мне время, чтобы я нашёл доказательства, которые помогут мне избавиться от них. Я отвечаю за каждодневную работу этого места, но не могу уволить их без серьёзного доказательства, которое смогу предоставить государству.

Коснувшись моей щеки, он сдвинул в сторону волосы, за которыми я пряталась. Тихо дыша, Джереми произнёс мягким и дрожащим голосом:

– И если то, что произошло прошлой ночью, тебе не под силу, если это делает тебя такой уязвимой к чужой лжи, что она способна причинить тебе столько боли, то, думаю, что этого больше не должно повториться до тех пор, пока я не вылечу тебя и не вытащу из этого места.

Он нежно поцеловал меня в щёку, прежде чем прижаться своим лбом к моему.

– Я лично вытащу тебя отсюда, и когда это произойдёт, я буду не в силах оторваться от тебя. Я не смогу спать без тебя по ночам. Я не смогу жить без тебя, если тебя не будет рядом. Ты веришь мне?

Я ответила не сразу, и Джереми крепко зажмурил глаза, затем открыл их и пригвоздил меня к стене своим сапфирово-синим взглядом.

– Прошу, Алекс. Пожалуйста, скажи, что веришь мне.

Я не смогла вымолвить и слова. Все эмоции внутри меня встали комком в горле. Поэтому я сделала единственное, что показало бы ему моё доверие. Мне не нужно было куда-то двигаться, чтобы коснуться его губ и подарить мягкий поцелуй, который я надеялась, сказал бы обо всём, что он хотел услышать.

Джереми отстранился, но не отпустил меня. Держа меня на расстоянии вытянутой руки, он отыскал мои глаза для ответов. Я встретилась с ним взглядом и не отпустила его, решив без слов передать извинения и обещание.

– Алекс... ― это было не утверждение, а, скорее, вопрос, и я улыбнулась, дав ответ на его просьбу из одного слова. ― Я не поступлю так с тобой снова, просто не смогу...

Мне было плевать на то, что он сказал о вещах, которые не будет или не сможет делать. Я хотела его. Всего. Меня окутал стыд за то, что я позволила себе поверить, будто он был таким жестоким, что провёл со мной одну ночь, а следующей уже трахал другую пациентку. Я была такой дурой, что позволила людям, которые хотели причинить мне боль или же которые не ожидали ничего хорошего от персонала и постоянно подозревали каждого работника в жестокости, ввести меня в заблуждение.

– Я хочу тебя, Джереми. Я не смогу видеть тебя каждый день и не иметь возможности коснуться тебя. Пожалуйста, прости меня, пожалуйста... прошу, не уходи от меня. Прошлая ночь... она очень много значила для меня. Впервые с тех пор, как я проснулась в этом месте, я чувствовала себя в безопасности. Я чувствовала себя любимой. Пожалуйста, не отнимай это у меня. Мне так жаль. ― Произнесла я, подавив горькую боль и мучение этого дня.

Он колебался, всё ещё ища на моём лице любую зацепку, что я и вправду хотела, чтобы он был рядом. Что бы он там ни нашёл, ему этого было достаточно. В одно мгновение он был непоколебимым врачом, а уже в следующее любящим мужчиной, которого я помнила из прошлой ночи.

Зарывшись пальцами в мои волосы, Джереми поцеловал меня, сначала медленно, но с нарастающей интенсивностью, как только его мягкие губы коснулись моих. Его язык прошёлся по моим губам, заставив меня открыться ему, чтобы углубить поцелуй. Другая его рука развела мои колени, чтобы наши тела смогли стать ближе. Я не могла пошевелиться из-за смирительной рубашки, поэтому обернула ноги вокруг его талии и прижала его ещё ближе.

Я застонала, когда его руки скользнули по моим бёдрам. Своими пальцами он оставлял горячие дорожки, которые я чувствовала кожей даже через одежду. То, как он касался меня, с какой силой сжимал, не было похоже на то, что было прошлой ночью. Я что-то пробудила в нём или, возможно, что-то сломала. Без предупреждения он обернул руки вокруг меня, поднял со стола и поспешил в одну из раздельных комнат. Мне было плевать, что это была за комната, главным было наличие в ней кровати. Но стул тоже подойдёт. Я никогда не забуду то, как он показал мне, каким образом можно использовать стул.

После того, как я оказалась на мягком матрасе из чёрной комнаты, то услышала скрежетание металлических колец по карнизу, когда Джереми закрыл занавески. Едва ли сюда проникал какой-то свет, особенно учитывая, что он использовал одеяло цвета ночи, чтобы скрыть нас от другой части комнаты для терапии. Джереми пошёл обратно к кровати, загоняя меня в ловушку своим сапфировым взглядом, и улыбнулся так, будто обещал мучительное удовольствие.

– Не медли... прошу, я не смогу снова выдержать это.

Он наклонил голову и рассмеялся.

– Я буду делать всё, что захочу, Алекс. И судя по тому, что на тебе надето, ты ни черта не сможешь с этим поделать. Если я захочу медленно, я возьму тебя медленно.

Кровать прогнулась под его весом, а его рука, накрывающая мой рот, быстро сменилась его губами, как только я прекратила говорить. Одним только кончиком своего пальца он толкнул меня на спину, а я боролась со скованностью в движениях от смирительной рубашки. Я не хотела прекращать этот чувственный и горячий поцелуй, но рубашка сводила меня с ума из-за того, что я не могла прикоснуться к нему, не могла руководить этим страстным танцем, самой простой и первобытной вещью, которая только могла произойти между мужчиной и женщиной.

– Рубашка... пожалуйста, сними её. ― Умоляла я, рассоединив поцелуй.

Он улыбнулся мне, игривые искры сверкнули в его глазах. Уголок его губ поднялся в садистской усмешке.

– О, нет, красавица. Я думаю, что сейчас она мне пригодится. ― Покачав головой, ответил Джереми.

Он перевернул меня, прижав мою голову к матрасу и не дав мне ни секунды на возмущение. Используя другую руку, Джереми схватил меня за бёдра и подтянул мою попку ближе, чтобы я потёрлась о доказательство его возбуждения. Он толкнулся в меня бёдрами и, не теряя ни минуты, стянул до колен мои штаны, обнажая меня перед собой, а я даже не могла противиться из-за рубашки.

Я услышала, как Джереми расстегнул ремень. Я ожидала, что он погрузится в меня, растягивая толщиной своего члена, но вместо этого почувствовала мягкое тепло его губ, покрывающее лёгкими поцелуями мои ноги. Он развёл их руками настолько, что теперь мог облизывать внутреннюю сторону моих бёдер. Джереми опять тянул время, я чувствовала, как кровать вибрировала от его смеха каждый раз, как я стонала от медленно распространяющегося тепла, которое он посылал внутрь меня.

Я толкнулась к нему бёдрами, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он заполнил меня. Вместо этого я почувствовала жар его рта, когда он языком прошёлся по моему лону, пробуя, смакуя и воспламеняя меня, не торопясь переходить к чему-то большему.

Я закричала, мои ноги затряслись от того, как он мастерски орудовал своим ртом. Его язык спустился вниз, чтобы он смог подразнить мой клитор и пройтись языком вверх, снова кружа им по внешнему краю моего лона. Воздух покинул мои лёгкие, полностью вырвавшись из моего тела, когда я почувствовала, как меня начал накрывать оргазм. Я попыталась вырваться, слишком смущённая тем, что так быстро достигла пика, но он схватил мои ноги, удерживая меня на месте, пока продолжал кусать чувствительную плоть и, позволяя языку сосредоточиться на моей коже и довести меня до той точки, где удовольствие взяло надо мной верх.

Я не могла думать или говорить. Мой рот открылся в немом крике, когда он погрузился языком в меня, толкаясь им то внутрь, то наружу так, что кровать тряслась в такт с моим телом.

Я сильно и быстро кончила. Он посасывал меня, вылизывая мою кожу дочиста. Продолжая удерживать мои ноги, он опустился на колени, начав дразняще лизать мою попку, прежде чем подняться на ноги. Я подпрыгнула от непривычного ощущения.

– Теперь моя очередь. ― Усмехнувшись, сказал Джереми.

Он быстро расстегнул ремень, и я почувствовала, как по его ногам скользнули брюки и приземлились прямо на мои. Не теряя ни минуты, он сразу же толкнулся в меня, погружаясь так глубоко, что моё тело дёрнулось вперёд. Сначала он двигался во мне медленно, но затем каждый толчок стал наполняться скоростью и силой, а единственным звуком были только шлепки нашей кожи.

Он стиснул мои бёдра, насаживая меня на свой член. Мышцы моего тела сжали его, удерживая внутри, но расслабились, когда он вышел из меня, чтобы погрузиться ещё глубже, чем раньше. Джереми кончил, толкнувшись в меня так глубоко, что я снова распалась на части, а наш одновременный оргазм выжал из него всё.

Отпустив мои бёдра, он крепко обнял и грудью навалился на меня. Джереми тяжело дышал. Пройдясь ртом по моей шее, он оставил лёгкие поцелуи. Я упала, больше не в состоянии выдерживать наш вес, моя голова рухнула со смесью эйфории и полным блаженством.

Улыбка осветила моё лицо, когда он свернулся калачиком рядом со мной, придвинув меня ближе к себе и обернув руки вокруг моего тела. Я хотела уснуть в его объятиях и едва держала глаза открытыми, пока мы оба лежали, позволяя страсти поутихнуть, а нашим сердцам восстановить нормальный ритм.

Глава 23

«Интуитивное мышление – это священный дар, а рациональное мышление – верный слуга. Мы создали общество, которое отдаёт почести слуге, но забывшее о самом даре.»

― Альберт Эйнштейн.

– Я думаю, что нам всё-таки придётся когда-нибудь начать терапию. – Полушутя сказал Джереми и потянул за ремни смирительной рубашки, наконец, освободив меня.

После того, как он расстегнул ремни на моей спине, я перевернулась и с удивлением посмотрела на него, наблюдая, как Джереми расстегнул передние лямки, наполовину распахнув рубашку.

– О, что это у нас тут? – спросил он, надменно подняв брови.

Джереми наклонился и мягко укусил меня за грудь через хлопковую футболку.

Я засмеялась, когда он игриво вскинул голову, как собака, которая нашла новую игрушку.

– Они могли бы пригодиться несколько минут назад.

– Агааа, я тебя понял, но, думаю, я сохраню эту рубашку для тех моментов, когда ты будешь плохо себя вести. – Он поднял голову и быстро подмигнул мне, затем наклонился и подарил мне лёгкий поцелуй.

– Тебе нужно поесть, а после этого нам необходимо закончить ещё одно задание. Твой брат ждёт ответов.

Я застонала, не желая разрушать момент возвращением в этот ночной кошмар.

– Могу я поесть тут?

– Боюсь, что нет. Но обещаю тебе, я удостоверюсь в том, чтобы Терри была рядом. Я должен закончить кое-какие дела, но я освобожусь к двум часам. – Глядя на меня, он скорчил смешную рожицу, затем произнёс: – Я не должен был снимать с тебя рубашку. Терри нужно застёгивать тебя ремнями, чтобы сопровождать.

– И как долго я буду в таком состоянии? Ненавижу, когда нахожусь рядом с Джо и не имею возможности защитить себя. Даже если там и будут другие, я всё равно не могу быть уверена в том, что он оставит меня в покое и ничего не предпримет.

Когда Джереми посмотрел на меня, выражение его лица было нечитаемым. Я представила, как в его голове вращаются колёсики.

– Я могу нарушить правила ради тебя, Алекс. Но мне нужно, чтобы ты пообещала мне, что будешь вести себя должным образом. Мне не нужен ещё один такой инцидент, как с Эмерсоном...

И тут я действительно поняла, что не знаю ничего, что случилось с Эмерсоном. Последнее, что я помню, это себя в комнате с Али, Доун начала драться, и её куда-то потащил мужчина, которого я якобы убила.

– Что с ним случилось?

– Ты, правда, не знаешь? – пристально посмотрев на меня, Джереми обдумал всё, что знал о моём заболевании и добавил новую деталь в головоломку.

– Что последнее ты помнишь о той ночи?

Я пожала плечами.

– Эмерсон утащил меня из комнаты Али. После этого будто пустота. Я не помню многого до того момента, как проснулась следующим утром. – Всё, что я сказала, было правдой... почти. – Я помню мужчину в капюшоне, но не помню по какой причине.

Кивнув, он погладил свой подбородок. Он всегда так делал, когда над чем-то задумывался, а я воспользовалась возможностью рассмотреть его. Джереми был произведением искусства. У него было подтянутое тело во всех нужных местах, его широкие плечи и шея были такими же безупречными, как и все остальное. Мои глаза проследили форму его носа и опустились на полные губы, которые он умело использовал, чтобы вытянуть каждую частичку сексуального наслаждения из моего тела. Я задрожала от мысли о его умелом языке и была застигнута врасплох, когда он снова заговорил.

– Вполне возможно, что сочетание адреналина с твоими лекарствами могло вызвать провалы в памяти. Это бывает крайне редко, но твой мозг не полностью стабилен прямо сейчас. Учитывая твоё ослабленное восприятие вещей, это сочетание повлияло на твою неспособность вспомнить информацию. Ты говорила о мужчине в капюшоне, когда тебя нашла полиция, но я не понимаю, как это вообще возможно.

Он открыл занавески, чтобы выйти в основную зону комнаты, выйдя за порог, Джереми повернулся и произнёс:

– Я скажу Терри прекратить надевать на тебя смирительную рубашку. Но я должен быть уверен в том, что ты будешь с ней всё время. Даже если ты находишься в комнате отдыха, всё равно постарайся не уходить далеко. Как только мне выдастся шанс собрать все доказательства, я сразу же уволю Джо. После того, как он уйдёт, я займусь остальными, но это займёт немало времени, если у меня не будет никаких физических доказательств.

– Я понимаю. – Зная, что Терри будет рядом и что мне больше не надо надевать на себя цепи или смирительную рубашку, мне было легче покинуть комнату для терапии.

Он кивнул и опять надел эту маску невозмутимого и спокойного доктора. Я ненавидела это ощущение отстранённости между нами, но понимала, что произошедшее между нами не должна узнать ни одна душа, находящаяся в этой психушке.

***

– Ты не можешь сегодня съесть слишком много, Алекс, потому что скоро ты отправишься на терапию. Есть шанс, что тебя стошнит от лекарства, которое он тебе введёт, поэтому лучше сделай лёгкий перекус. – Терри сжала мою руку, ведя меня вдоль столовой.

Я была напугана тем, что здесь никого не было. Столовая представляла собой большое помещение с одинаковыми столами, простирающимися по всей комнате в 3 ряда. В передней части были две двери, а перед ними находилась зона самостоятельного обслуживания с едой. Стены были окрашены в стандартный для этого места белый цвет. Краска была такой старой, что в углах начала облупляться, открывая вид на серые, цементные блоки. Над нами мигали лампочки, и эту смену частоты колебания света мне было труднее всего переносить. Хотя я и шла в размеренном и спокойном темпе, но всё равно чувствовала, как моё тело дёргалось с каждым секундным мерцанием лампочек.

Я взяла сэндвич и бутылку воды и села с Терри за первый же столик.

Терри говорила обо всём, что только приходило ей в голову: о её детях, внуках, о книгах и фильмах, которые она любит, о рождественских подарках, которые она связала своим родственникам. Я лениво ела и внимательно слушала.

Спустя некоторое время она отклонилась от этих тем и перевела разговор на доктора Хатчинсона.

– И как продвигается твоя терапия, Алекс? Доктор Хатчинсон рассказал мне, что с каждым днём ты продвигаешься вперёд. Это говорит о том, что, может, у тебя и не было как таковой амнезии, по крайней мере, не такой сильной, как мы того ожидали. Признаю, я удивлена внезапным изменением твоего состояния. – Легонько похлопав меня по голове, она сказала, – может, твоему мозгу просто нужно немного больше времени, чем обычно, чтобы восстановиться.

– Думаю, всё идёт по плану. Я ещё не говорила об этом с Джер... – одёрнув себя, я вздрогнула, поняв, что почти назвала его в совершенно непрофессиональной форме. К счастью, только Терри слышала меня, не думаю, что она будет что-то додумывать, но всё же рисковать я не могла. – Доктор Хатчинсон. Я ещё не говорила об этом с доктором Хатчинсоном. Он, кажется, доволен прогрессом, так что я доверяю ему весь процесс.

Она многозначительно кивнула и положила руку мне на плечо в знак поддержки.

– Ты такая счастливица. Он проявляет к тебе особый интерес. – Ладонями она погладила мою спину, и от этого мне стало спокойнее. – Насколько я вижу, ты тоже заинтересована в нём не меньше.

Я замерла от шока, боясь того, что она расскажет остальным сотрудникам о своих догадках. Глубоко вдохнув, я попыталась приуменьшить свою реакцию, представ перед ней в таком свете, будто я никогда не рассматривала Джереми, как нечто большее, чем доктора.

– Он отличный специалист, и, кажется, наслаждается своей работой. Хорошо, когда у тебя есть кто-то, с кем можно поговорить. Надеюсь, он поймёт, в чём причина всех моих проблем, и разрешит их.

Она улыбнулась.

– Я уверена в этом, дорогая. Приятно знать, что есть люди на твоей стороне. Особенно учитывая всё, через что ты прошла. Какое безобразие, что тебя упекли в это место, и при этом у тебя нет никого в мире, кто позаботился бы о твоём благополучии.

Осмелившись, я положила голову на её плечо. Она не была мне мамой, но это не значит, что я не могла воспользоваться её материнскими качествами. Она была единственным человеком, помимо Джереми, кому я могла здесь доверять, и за это я была ей благодарна.

– Мы позаботимся о тебе, Алекс, и скоро ты выйдешь отсюда совершенно другой женщиной. Но пока тебе просто нужно потерпеть и поработать над тем, чтобы твой мозг вернулся в прежнее состояние. Я верю, что однажды доктор Хатчинсон полностью вылечит тебя, и ты не будешь испытывать ничего, кроме счастья всю оставшуюся жизнь.

Её слова прозвучали немного странно, но я предпочла не придавать этому значение. Терри всегда была оптимисткой, и я начала понимать, что бесконечная жизнерадостность, которую она источала, была просто её способом борьбы с мрачными перспективами, которые витали здесь на облаке из угнетённости и стыда.

Между нами повисло молчание, когда я закончила есть. После того, как я сделала последний глоток воды, Терри взяла меня за руку и помогла встать, поднимаясь одновременно со мной.

– Думаю, нам пора отвести тебя обратно. Доктор Хатчинсон скоро вернётся.

***

К тому времени, как мы вернулись в комнату, Джереми уже ждал нас за круглым столом в центре. Терри проводила меня до двери и помахала на прощание, оставив меня наедине с Джереми.

– Привет.

– Привет, – ответила я.

Он пристально посмотрел на меня из-за стола, сверху на нём был надет белый врачебный халат, а его сапфировые глаза были спрятаны за очками в проволочной оправе. Его щёки покрывала едва заметная щетина, на губах играла улыбка, а волосы беспорядочно лежали, выглядя так, будто он и не подумал расчесать их после того, как мы выбрались из кровати. Он поднялся со стула и зашагал ко мне. Я наблюдала за его приближением ко мне, чувствуя слабость в коленках от того, как двигается его тело.

Подойдя ко мне, он взял мои руки в свои и изучил моё лицо секунду или две, затем произнёс:

– Ты готова?

– Нет. – Я не буду врать на этот раз. Напрасная попытка. Он мог сказать, насколько я напугана, только почувствовав, как дрожали мои руки.

– По крайней мере, ты честна. Пока тебя не было, я поменял облик одной комнаты, чтобы она выглядела точно так же, какой ты её запомнила в тот день. Я не хочу пугать тебя и, как и всегда, буду здесь, если для тебя это будет чересчур. Реквизиты в этой комнате только для того, чтобы подстегнуть твою сенсорную память. – Он замолчал, что-то обдумывая, прежде чем добавил, – хотя теперь я не сомневаюсь, что мы имеем дело не с амнезией, и я не уверен, что мы активировали нужную форму памяти.

Ведя меня в новую комнату, Джереми объяснил, что думает по поводу моего состояния.

– Думаю, ты подавляешь воспоминания. Эмоциональная травма, особенно полученная в юности, может сильно повлиять как на самого человека, так и на его психику. В некоторых случаях, когда человек не в силах перенести ужасную травму, мозг блокирует эту информацию в сознании. Не человек делает это; это похоже на природный инстинкт, неподвластный нам самим. Твой же инстинкт был несколько нетипичным, но, думаю, в сочетании с неоднократными травматическими событиями и черепно-мозговой травмой ты испытала некоторые когнитивные сложности, которые случаются очень редко.

– Но это же можно как-то исправить? – опасливо спросила я.

Меня напугала мысль о том, что это могло быть чем-то трудноразрешимым и являлось нормой для возникших нарушений в моей памяти.

– Думаю, да. Конечно, процесс займёт некоторое время, но с усилиями и психологическими консультированиями у нас будет большая вероятность того, что работа твоего мозга будет приведена в норму.

Как только мы подошли к комнате, он отдёрнул занавески, и я едва узнала это место. Я не обратила особого внимания на фото, которое Даин показывал мне. Оглядевшись, я заметила дешёвую и практичную мебель и толстое, зелёное, ковровое покрытие. Покрывало в цветочек прекрасно сочеталось с такими же портьерами.

– Это гостиничный номер?

– Его копия. В данной ситуации тебе повезло с тем, что обстановка была не так детально проработана, как в доме Бобби. Одноместный номер станет отличным толчком для твоей памяти.

Я нахмурилась, когда подумала о СиДжее, вспоминая его смерть. Он был мне хорошим другом, в детстве. Мы часами играли вместе на нашей улице, я все ещё могла почувствовать запах свежеиспечённого шоколадного печенья, который, казалось, проникал через стены его дома. Его мама была хорошей подругой моей мамы, так что у нас было достаточно времени для того, чтобы вместе поиграть. У него был большой домик на дереве, который для него построил его отец на заднем дворе, и мы всегда притворялись, будто это наш собственный дом.

Вспоминая об этом, я поняла, что не было ничего необычного в том, что мы с СиДжеем нашли нужный путь, чтобы быть друг с другом. Я ненавидела то, что не могла вспомнить ничего о его смерти, а также о последних днях или месяцах, что мы провели вместе.

– Ты знаешь порядок проведения данной процедуры, Алекс. Ложись на кровать, а я сяду рядом с тобой. После того, как почувствуешь прокол иглой, ты уже будешь на пути к поиску ответов о том, что произошло в ночь смерти мистера Уоллеса.

Послушавшись его, я пересекла комнату и съёжилась, когда почувствовала грубую ткань одеяла на кровати. Джереми послал мне робкий взгляд, извиняясь, и сел рядом. Его блокнот и ручка уже лежали наготове на тумбочке. Я тяжело вздохнула, когда он вытащил из кармана халата шприц. Вытянув руку, я отвернулась, когда он нащупал пальцем вену и сжал кожу, вводя кончик иглы.

Та же самая эйфория, которую я чувствовала во время наших предыдущих сеансов, начала одолевать меня, а я слушала его успокаивающие слова, как он подводил меня к той ночи, которую я даже не хотела вспоминать. Мои руки и ноги превратились в кашу, голова была опьянена туманом, а его лёгкий южный акцент помог мне закрыть глаза и вернуться в далёкие воспоминания из прошлого.

Как только я расслабилась, он напомнил мне:

– Не забывай, что я всегда рядом. Всё, что ты увидишь или испытаешь больше для тебя не угроза. Они не могут причинить тебе физическую боль и не имеют никакого значения в твоей нынешней жизни. Это только лишь воспоминания, Алекс. Они могут разбить тебе сердце, укореняясь глубоко в твоей памяти, но не причинят никакую боль твоему телу. – Я почувствовала, как его тёплая ладонь скользнула в мою. – После того, как ты откопаешь кусочки, которые мне нужны для твоего исцеления, я обещаю, что помогу тебе заделать ту рану в сердце, которая появится с воспоминаниями о том, что случилось.

Глава 24

«Жизнь мёртвых продолжается в памяти живых.» 

– Марк Туллий Цицерон.



– Ты уверен, что нам достаточно лет, чтобы мы смогли снять номер? Я думала, нам должно быть как минимум по двадцать одному.

Сжав меня в объятиях, СиДжей достал из кармана маленькую ламинированную карточку и показал её мне.

– Сейчас новая эра технологий, Алекс. Поддельные документы совсем не сложно добыть. Ты просто должна знать, что делать, – прорычал он мне на ухо.

У меня расширились глаза, когда я увидела почти безупречно сделанные водительские права. Я рассмеялась, прочитав имя и возраст в карточке.

– Никто не поверит, что тебе двадцать пять. И почему ты не использовал своё настоящее имя?

– И рискнуть, если они вдруг попадут в чужие руки? Чёрта с два. Я не настолько глуп.

– Бен Довер? Ты использовал имя Бен Довер? Ты не думаешь, что кто-нибудь догадается о вымышленности этого имени? – я едва могла говорить сквозь смех, а он в ответ ребячески усмехнулся.

– Нравится, да? Вполне сойдёт за настоящее имя.

– Да, но только родители, ненавидящие своего ребёнка, могли дать ему такое имя. Оставшуюся ночь я буду звать тебя просто Бен.

– Ладно, миссис Довер. – Он подмигнул мне и сунул документы обратно в карман. – Готова? Не могу поверить, что мы проведём всю ночь вместе. Я ждал этого момента несколько месяцев.

Он открыл водительскую дверь и ступил в холодную ночь. Парковка этого дешёвого придорожного мотеля едва освещалась фонарями из-за сильного снегопада, который появился так же неожиданно, как и идея СиДжея о том, чтобы сбежать из дома и снять номер за городом.

Моя подруга, Кэтрин, позвала меня на ночёвку, когда я помогала СиДжею готовиться к экзамену по математике, который состоится на следующей неделе. Я согласилась, моя тётя тоже была не против, наоборот, она с восторгом отнеслась к тому, что я увижусь с друзьями после года домашнего обучения. Я стала затворницей с тех пор, как тётя забрала меня из школы, а СиДжей был единственным другом, которого я регулярно видела после этого. Кэтрин, конечно же, всё поняла, когда мы с СиДжеем немного побыли у неё и отправились по своим делам.

Наша дружба, в прошлом находившаяся на платоническом уровне, расцвела за то время, которое мы провели летом вместе. Моей тёте СиДжей очень нравился, она помнила его ещё с тех времён, когда он был совсем ребёнком, и мы жили по соседству. Она была не против того, что мы были так неразлучны, думая, что это будет напоминать мне о тех временах, когда мои родители были ещё живы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю