Текст книги "Сумасшедший дом (ЛП)"

Автор книги: Лили Вайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Эмерсон передал меня в руки Терри, прежде чем что-то пробурчал и ушёл. Я не позволяла своим глазам последовать за ним, выбрав вместо этого сосредоточить своё внимание на дружелюбной медсестре передо мной.

– У тебя усталый вид, Алекс, но я уверена, что это из-за препарата, который доктор Хатчинс использовал для терапии. ― нежно взяв мою руку, она повернулась, чтобы вести меня по коридору в сторону комнаты отдыха. Как обычно, свет над нами мерцал, и в результате я почувствовала неясность в голове.

– Доктор Хатчинс выглядел очень жизнерадостным и впечатлённым тем, что ́ ты сумела вспомнить этим утром. Думаю, это хороший знак. В этом месте так много безнадёжных, тех, кто забыл, что им причиняло страдания. Свет в конце их туннеля перекрыт большим количеством боли, которую они спрятали внутри себя.

Она болтала о пустяках, пока мы шли, но я позволила успокаивающему свойству её голоса успокоить тревогу, что Эмерсон создал внутри меня. Дойдя до комнаты отдыха, Терри открыла одну из створок двойной двери и позволила мне войти. Волосы на моих руках встали дыбом, я посмотрела направо и увидела, что Джо был одним из дежурных в комнате санитаров. Быстро посмотрев в сторону, я помолилась, чтобы он не подошёл ко мне.

– Итак, юная леди. Рекомендую прогуляться и познакомиться с людьми. Ты никогда не поправишься, если будешь держать всё внутри себя. Иногда то, что ты разговариваешь с другими людьми и слушаешь их, может стать лучшей формой терапии.

После этих слов, совета и ободрения она ушла, её небольшая фигура исчезла в коридоре, из которого мы только что вошли в комнату. Я отошла от двери так быстро, как будто бы мои ноги несли меня, поместив меня от Джо на как можно большее расстояние. Выбрав свободный стол, я опустилась на стул и оглядела комнату.

Осмотрев пациентов, я мгновенно взгрустнула при виде, развернувшемся передо мной. Большинство женщин сидели на стульях, уставившись на стены и пол, но не замечая того, что было перед ними. Из слюны, капающей из их ртов, я могла сказать, что они были напичканы лекарствами до уровня податливости. Некоторые пациенты собрались в группы, обсуждая вопросы приглушёнными голосами, в то же время бросая опасливые взгляды на медсестёр, дежуривших спереди.

– Привет.

Я подскочила на стуле, когда рука легла на моё плечо. Повернув голову, я посмотрела в красивые серые глаза девушки, которую видела днём ранее. Её звали Доун, так сказала мне Салли.

– Привет, ― ответила я.

Усевшись рядом со мной, она долго смотрела на меня, прежде чем наконец сказать:

– Извини, что вчера тебе пришлось стать свидетелем той сцены между мной и Элейн. Иногда мне нравится трахаться с ней. Я знаю, это неправильно, но... ― она пожала плечами, ― здесь не так уж и много развлечений.

Кивнув головой, я отвела взгляд, надеясь, что ей станет скучно от отсутствия у меня энтузиазма в избранном ею развлечении. Находиться в этом месте было страшно и без агитации других пациентов.

– Итак, ты ― чёрная вдова. Я уважаю тебя за это. Я не убивала своих мужчин. Просто меняла их. Не то чтобы они были моими мужчинами или мужчинами вообще, учитывая, куда они засовывали свои члены, но всё же... я не убивала их. Не так, как ты.

Громко вздохнув, я заскрежетала зубами от гнева. Тут все знают обо мне?

– Я не помню, чтобы кого-то убивала, так что нет никакой необходимости уважать меня за это. ― Я повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть её подмигивание и улыбку.

– Это хорошая отговорка, но я на это не куплюсь. Думаю, ты помнишь всё из-за чего застряла в этом месте. Все мы помним. Некоторых из нас это мучает больше, чем других, но не меня. Я горжусь тем, что сделала. Они заслужили это.

– Почему какой-то человек заслуживает быть убитым или пострадавшим? ― это был вопрос, который мне следовало оставить незаданным, но он вылетел из моего рта прежде, чем я успела подумать, какой шлюз открыла.

– За то, что касались своими членами детей, вот почему. И меня еще посчитали «сумасшедшей» за искалечивание ублюдков. Пфффф. Окей. ― Закатив глаза, она обвела взглядом комнату, остановив настороженный взгляд на Джо. Покачав головой в его сторону, она сказала: ― А если я ещё смогу добраться до этого урода? Да, скажем так, он бы пел сопрано всю оставшуюся жизнь и то, если бы я позволила ему попридержать язык. Этот сукин сын ― чудовище.

Дрожь пробежала по моей спине, когда я осмотрелась и увидела, что Джо смотрел прямо на меня. Он презрительное усмехнулся, как сумасшедший, планирующий следующее убийство, и я инстинктивно сжалась в комок в защите. Понизив голос до шёпота, я спросила,

– Что значит, ты искалечила их? И что тебе известно о Джо?

Она ухмыльнулась.

– Я отрезала им члены и яйца, милая. Всё просто. Ублюдки больше не касаются детей; можешь на это рассчитывать. Я же заперта здесь, пока эти гады продолжают разгуливать, живя своими жизнями, будто бы и не крали невинность беззащитного ребёнка. ― она ударила рукой о стол, и комната затихла. Все взоры были устремлены на нас, а Джо передвинулся, чтобы встать из-за стола.

Доун быстро успокоила его.

– Никаких проблем, Джо. Просто немного погорячилась. Только и всего.

Я замерла, безмолвно крича ему сесть и не подходить. Он молча смотрел, казалось, прошёл час, но в итоге он сел обратно. Ропот поднялся почти сразу же после того, как он сел.

– Извини за это. Так что, как бы там ни было, я бы оказалась в обычной тюрьме, если бы не хранила их члены в качестве трофеев. ― ярко улыбнувшись, она снова подмигнула. ― Но, ты знаешь, я горжусь тем, что сделала. Поэтому прибила члены к стенам моего дома.

Моргнув несколько раз, я наконец оправилась от шока.

– Это...

– Достойно восхищения, я знаю. ― сказала она.

Я хотела сказать «странно и отвратительно», но если она хотела верить, что это достойно восхищения, я не помешаю ей. Я признаю, что не обвиняю её, если эти мужчины действительно были педофилами. Но хранить их органы? Это немного пересиливает то, что может выдержать мой желудок.

Сменив тему, я спросила,

–Что тебе известно о Джо? Он...он сделал тебе больно? ― я не хотела говорить «изнасиловал», потому что не хотела начинать эту мысль, если это не было тем, что ей известно.

– Он насильник...

Я тяжело вздохнула, когда она подтвердила то, о чём я знала всё это время.

– Он заслуживает того, чтобы его подправили. Касаться тех женщин, когда они не в состоянии дать отпор: так бл*дь поступает только трус. Если бы у меня в руках было что-то острое, я бы очень быстро позаботилась о его заднице. Ну... ― она засмеялась, звук был пугающим. ― не слишком быстро. Мне нравится заставлять страдать.

Её волосы были убраны наверх и приколоты шпильками к голове. Из-за возрастных морщин кожа возле её губ и глаз сморщилась, но они никак не повлияли на её красоту. Она не то чтобы была супермоделью, но в ней было что-то, что привлекало внимание. Возможно, это её сила, даже если она была омрачена её невменяемостью.

– Ты говорила кому-нибудь о нём?

Она лишь усмехнулась в ответ.

– Дорогуша, они ни черта не поверят ни одной из нас, если мы скажем. Я думала, что новый доктор сможет сделать что-то с этим, но, увидев его вчера, могу сказать, он ещё более упоротый, чем остальные придурки, которые здесь работают. Чёрт, единственный более-менее хороший человек ― это Терри, а она слишком милая, чтобы поверить, что мы подвергаемся физическому насилию в этом месте. Но... ― она повернулась ко мне, понизив голос так, чтобы никто не могу её услышать. ― ...мы можем позаботиться о наших проблемах сами. Если мы переубедим других девушек, чтобы они согласились, то сможем одолеть Джо. Надо остаться с ним наедине, и тогда мы сможем приложить все силы, чтобы он больше никогда не прикасался к другим девушкам. Я сделаю это сама, хотя, наверно, придётся побороться с Лесли и Мишель за эту честь. Эти двое... ― свистя, она покрутила пальцем у виска, показывая, что она считала близняшек чокнутыми. ― ...Эти двое ― нечто.

Покачав бровями, она села обратно на стул, глядя на меня в ожидании ответа.

Было так много всего, о чём я хотела спросить. Что она имела в виду, когда говорила о докторе Хатчинсе? Я знала, в нём было что-то, что он скрывал, но я не заметила ничего, что заставило бы меня думать, что он жестокий.

– Я в деле. С радостью помогу замочить его.

Знакомый голос прозвучал позади нас, мы повернулись и увидели Салли, тихо стоящую в нескольких футах от нашего стола. У неё были опухшие глаза и красные пятна от слёз. Обернув руки вокруг тела, она шагнула вперёд. Я жестом показала ей на стол, дав понять, что не против того, чтобы она села.

– Его и Эмерсона. ― сказала она, когда села.

Мне захотелось обернуть руки вокруг неё, чтобы утешить бедную женщину. Просто услышав её голос, ко мне вернулся ужас той ночи. Даже думая о её клетке, которой завладел Эмерсон, я не могла избавиться от той боли, через которую она прошла. Я не хотела привлекать внимание к нашему столу, особенно учитывая Джо, дежурившего у входной двери, так что обернула руки вокруг себя и улыбнулась ей. Понизив голос, я спросила,

– Ты в порядке?

– Нет. ― выплюнула она со злостью, но ей всё же удалось сказать это шёпотом. ― Ни одна из нас не в порядке, но что мы можем сделать? Если ты что-нибудь сообщишь, то закончишь, как Эрин.

Я оглядела комнату, как только слова слетели с её губ. Эрин нигде не было видно. Страх пробился сквозь меня. Он быстро и болезненно промчался по моей спине и заставил каждый нерв в моём теле покалывать в тревоге.

– Что случилось с Эрин?

Салли пожала плечами.

– Она получила разряд тока. Однажды она должна была узнать, что не может показывать здесь свой характер. Думаю, она была зла, когда проснулась тем утром и поняла... ну... что была ночной бабочкой Джо. Всем хреново от Джо. Он уничтожает нас.

Смотря на свои руки, она пыталась скрыть, что снова плачет. После того, как быстро шмыгнула носом, она спросила:

– Думаю, Эрин была слишком крикливой тем утром, так что они помогли ей забыть. Вот как это работает.

Я чувствовала себя идиоткой, не понимая жаргон. Я знаю, что была здесь уже давно, но по какой-то причине у меня было такое чувство, будто я попала сюда лишь вчера.

– Что за разряд?

Они обе посмотрели на меня с широко открытыми глазами, что демонстрировало их полное неверие в мой вопрос.

Закинув руку мне на плечи, Доун прижала меня к своему телу и сказала:

– Милая, существует так много всего, что ты должна узнать об этом месте. Я знаю, что каждая женщина здесь согласится со мной, если я скажу, что мы застряли на самом нижнем уровне ада.

Глава 9

«Жить нужно, глядя вперед, но, чтобы понять жизнь, нужно её прожить.» 

― Сёрен Кьеркегор.

― Вы готовы к нашему второму сеансу? Он может занять больше времени, чем вчерашний, так как мы будем углубляться в воспоминания, в которых будут события, произошедшие после аварии. Нам потребуется больше времени, чтобы получить к ним доступ, если мы вообще сможем.

Джереми не был одет в свой обычный халат, и мне стал интересен его выбор в одежде. Он был одет в обтягивающую, изумрудно-зелёную футболку, заправленную в чёрные брюки, выглядя при этом гораздо более повседневно. На его лице была грубая щетина, а его глаза выглядели усталыми за очками. Даже со слабыми тёмными кругами под его ярко-голубыми глазами он был исключительно красив.

– Готова. Какая комната?

Я сидела, скрестив ноги, на большом круглом столе в центре комнаты. Джереми подозрительно смотрел на меня, будто я выбрала странное место, чтобы сесть, но его рот изогнулся в ухмылке, и он ничего не сказал на это.

Оторвавшись от бумаг, в которых он рыскал на противоположной стороне стола, он улыбнулся.

– Вы сегодня в хорошем настроении? Что-то случилось или вы, наконец, подстроились под новые лекарства?

Я пожала плечом в ответ, сразу заметив, что в его присутствии была более жизнерадостной.

– Не уверена. Думаю, я чувствую себя более уютно здесь. Здесь не так мрачно, как в остальной части психушки.

Я бы никогда не призналась, что именно его присутствие вызывало трепетное тепло внутри меня. Было забавно так чувствовать себя рядом с ним, но я поняла, что он был единственным подобием нормального человека в этом месте, кроме Терри. Я вспомнила комментарий Доун о нём, но отмахнулась от него, как от подозрения женщины, которая была изнасилована другими мужчинами, работающими здесь. Что касается меня, могу сказать, что доктор Хатчинс ― профессионал, который, как Терри, выглядит, как искренне заботящийся о здоровье своих пациентов.

Он тепло засмеялся на мой ответ, и я усмехнулась, услышав это.

– Выбор комнаты остаётся за вами, мисс Саттон, однако правила этой игры заключаются в том, что вы не можете выбрать комнату, в которой побывали ранее. ― пододвинув вверх оправу очков на переносице, он снова посмотрел на меня и уставился в ожидании моего ответа.

– Ладно... ― я оглядела варианты. Безусловно, эта комната должна быть цветной, но я была больше озабочена избеганием комнат, в которых были кровати. Я не понимала своё сопротивление этому. Это не было похоже на то, если бы Джо или Эмерсону разрешили присутствовать на сеансе терапии, но что-то было внутри меня, предупреждающее держаться подальше от зон, где я могла бы перенести худшее из плохого обращения. ― ...Начнём с зелёной на этот раз.

–Я почему-то знал, что это будет вашим выбором. ― он пробормотал слова так быстро, что я не была уверена, хотел ли он, чтобы я услышала их.

– Поэтому вы одели соответствующую футболку? Так вы можете сливаться с фоном? ― я указала на его одежду, и он посмотрел на себя.

Улыбнувшись, он посмотрел на меня и подмигнул.

– В очередной раз наблюдательны, да? Нет, это не входило в мои планы. Возможно, вы и я связаны больше, чем думаете.

Я сузила глаза на его реплику.

– Что вы имеете в виду?

Он пожал плечами.

– Ничего. Давайте приступим. ― кивнув в сторону зелёной комнаты, он жестом приказал мне идти. Как только он подошёл к комнате, то остановился в ожидании, затем занял моё место, перед тем, как закрыть занавеску за нами.

–Вам нужно лечь на шезлонг, мисс Саттон. Кресло для меня. ― он смотрел на меня с выражением лица, излучающим веселье.

–Я не хочу ложиться.

Он поднял бровь и заявил,

– Может, мы должны исследовать причины этого. Это довольное необычно, что вы так зациклены на том, чтобы остаться в сидячем положении. Я знаю, что ваш вчерашний выбор красной комнаты был из-за отсутствия там кровати.

– Я хочу находиться в таком положение, в котором чувствую себя в безопасности.

– Вас уже насиловали раньше?

Я вздрогнула от прямоты его вопроса.

– Нет. Насколько я знаю.

Отступив в сторону, он жестом пригласил меня переместиться на шезлонг. Я ненавидела делать это, но передвинула своё тело и пересекла небольшое помещение, выбрав сидячее положение вместо лежачего.

Взяв стул, он сказал,

– Я говорил вам ранее, что мне нужна полная открытость между нами. Если есть что-то, что с вами случилось...

– Что-то, что случилось со мной? Вы что, издеваетесь надо мной, Док?

Да, со мной случилось много вещей, и я пребывала в радостном положении, не вспоминая большинство тех событий.

– Я проснулась в грёбанном сумасшедшем доме, а вам интересно, случилось ли что-то со мной?

Встав со своего места, я кричала на него сверху вниз, не беспокоясь о том, что, наверно, получу сильную дозу успокоительного, как результат моего поведения.

– Меня держат против моей воли! Мне говорят, что я грёбанная убийца! И никто не верит мне, что ваши медбратья и санитары насилуют пациенток каждую ночь! Так теперь скажите мне, Док: со мной что-то случилось?

Он и глазом не моргнул в ответ на мой гнев. Глядя на меня со своей ручкой, принявшейся за работу, он сохранял пустое выражение лица, когда приказал мне,

– Сядьте, мисс Саттон. Ваше представление не принесёт вам никакой пользы.

– Почему? Потому что вы просто накачаете меня лекарствами до отметки, где я буду пускать на себя слюни и не смогу говорить? Может быть, вы дадите мне разряд тока, как и всем остальным!

Он моргнул, но не сказал ничего в течение нескольких напряжённых секунд. Когда он наконец заговорил, его голос, как всегда, был таким же спокойным и рассудительным. Мой гнев вообще не повлиял на него.

– Вы закончили? Или у вас есть ещё обвинения, чтобы бросить их в меня?

Выпустив раздражённый вздох, я снова заняла место, всё ещё отказываясь лечь на шезлонг.

– Вы достаточно спокойны, чтобы поговорить с толикой уравновешенности, мисс Саттон, или мне продолжать ждать, пока растворится ваш гнев?

Скрестив руки на груди, я выплюнула,

– Я в порядке.

– Конечно в порядке. Я могу сказать это по вашему языку тела.

Его сарказм не повлиял на меня, и я нахмурилась в ответ на его подначку.

Как только я притихла на время, достаточное для него, он снова заговорил.

– Прежде чем продолжить терапию, я бы хотел затронуть вашу выходку. Она показала вас с очень неподобающей стороны, и для меня, по крайней мере, очень несхожей с вашим характером. За последние два дня вы были чрезмерно сговорчивы, почти до жути. Что изменилось?

Я не знаю, что изменилось. После вчерашнего разговора с девушками в комнате отдыха у меня появился лёгкий туман гнева, возникший внутри. В одну минуту я была взбудораженной, а в другую уже спокойной. Я ходила в комнату для терапии в хорошем настроении, но малейшее могло вывести меня из себя.

– Может, это новые лекарства. Я чувствую себя с ними как-то противоречиво. Можем ли мы попробовать вообще не давать мне лекарства, чтобы увидеть, что происходит? ― я с нетерпением ждала его ответа, затаив дыхание. Мне не нравились седативные лекарства, которые мне прописал доктор Кеплер, и я начала сомневаться, как бы там ни было, что Джереми назначил что-то вместо них. Я не могла не задаться вопросом, что бы случилось, если бы я не была вынуждена принимать их. Какой цели они служили?

Он не ответил, и я спросила,

– Почему мне дают лекарства?

Вздохнув, он наконец ответил,

– Это для вашего же блага. У вас есть проблемы, которые требуют химического вмешательства.

– Например?

Покачав головой, он отказался отвечать на мой вопрос.

– Чувствуете ли вы себя достаточно спокойной, чтобы продолжить? Мне нужна ваша полная сосредоточенность, если это сработает.

Я не чувствовала себя спокойной. В моём разуме крутились вопросы, относящиеся к тому, в каких состояниях, по его мнению, я была. Насколько я знала, амнезия была моей единственной проблемой, но из-за коктейля из лекарств, который мне давали два раза в день, я начала верить в то, что, по их мнению, я была ещё более рехнувшейся, чем просто «беспамятной».

– Сделайте глубокий вдох, мисс Саттон, и успокойте своё тело. Когда я применяю этот препарат, мне нужно, чтобы вы были максимально спокойной. Если его принимать во время того, как вы расстроены, эти эмоции возьмут верх, и терапия будет бесполезной. ― опустив руку в карман, он достал прозрачный шприц.

Я отказывалась двигаться, пока он пересекал небольшое пространство. Как только он оказался в пределах досягаемости, он положил свои руки на мои плечи и заговорил голосом, который бы мог расплавить айсберги, если бы они были рядом. Его глаза сфокусировались на моих, а его губы двигались, производя такой глубокий и интенсивный звук, что я еле запоминала слова.

– Мы будем вместе в этом, Алекс... вы и я. Там не будет никого, кроме людей, которых вы помните. Потому как вы не можете сознательно вспомнить, я собираюсь вытащить их из вашей сенсорной памяти. Это значит, что мне потребуется немного больше участия, чем раньше. Я буду прикасаться к вам и не хочу, чтобы вы сходили с ума, когда это произойдёт. Вот почему мне нужно, чтобы вы выкинули из головы тот страх или гнев, созданный внутри вас, на это место. Понимаете?

Загипнотизированная успокаивающим свойством его баритона, я кивнула, не осознавая, что ответила бы на все его вопросы.

– Хорошо. Теперь ложитесь на шезлонг, и мы приступим. Как и вчера, мне нужно применить препарат, будет щипать, но я обещаю, что это закончится прежде, чем вы поймёте, что я сделал.

Моя спина коснулась подушки позади меня, и он взял мою руку, чтобы ввести лекарство. Щипало так же, как и раньше, но тогда это знакомое парящее чувство закралось внутрь, сопровождаясь мимолётной болью.

Всё ещё одурманенная от первого прилива препарата, я спросила,

– Так как вы будете прикасаться ко мне, Док? ― мои слова смешались воедино, а глаза закрылись, когда очередная волна химически введённой эйфории нахлынула на меня.

Он засмеялся, но звук внезапно прервался, и я знала, что если бы открыла глаза, он бы пристально смотрел на меня. Я не была уверена, смогла бы я посмотреть на него прямо в этот момент. Препарат делает больше, чем расслабляет меня. Он заводит меня. Последнее, что мне нужно, ― это вовлечь себя в какую-то игру, в которую он, возможно, играл.

– Вам не о чем беспокоиться, Алекс. ― Подвинув свой стул ближе ко мне, он взял мои руки в свои и сообщил: ― Расскажите мне о произошедшем после аварии, что сможете вспомнить. Вы помните, как проснулись в лечебнице?

Мои глаза закатились назад, а веки дрогнули. В качестве реакции на препарат я потерялась на облаке, плавающем в пространстве, где никто не мог причинить мне боль. Его слова имели смысл, но звучали так, будто он говорил издалека.

Картинки мелькали в голове, и я отчаянно пыталась разобраться в них. На большинстве из них были события, произошедшие до ДТП, но были и другие, размытые и бессвязные.

Джереми, должно быть, отпустил одну мою руку, потому что я почувствовала тепло его ладони на моей щеке. Он говорил, но я уплывала в место, где не могла понять, что он говорил. Единственное, на чём я смогла сосредоточиться, ― его прикосновение к моей коже.

***

– Я так сожалею о твоей маме и папе, Алекс.

Я могла слышать, как моя тётя говорит до того, как изображение стало чётким в моей голове. Я стояла на веранде, опоясывающей дом, глядя поверх её плеча, рассматривая фермерский дом, где буду жить после смерти моих родителей. Она протянула руку, чтобы погладить мою щёку и стереть тихие слёзы, не перестающие падать с тех пор, как проснулась в больнице. По её щеке тоже струились слёзы, и я попыталась вспомнить, что помимо всего она потеряла сестру, когда моя мама умерла.

Захлёбываясь собственными слезами, она даже не предприняла попытки обнять меня. Моя тётя никогда не была матерью, и я не была уверена, что она знала, как утешить ребёнка, который всё потерял. Схватив мою сумку с крыльца, она двинулась в дом, держа свою руку на моём плече, тем самым направляя меня.

– Я покажу тебе твою спальню и позволю обустроиться. Мне нужно доделать кое-что в сарае, но после этого мы сможем пойти куда-нибудь поесть, если ты хочешь. ― она не смотрела на меня, когда говорила. Она просто держала взгляд на коридоре перед нами, прежде чем подойти к двери и открыть её для меня, чтобы я вошла. Войдя, я тут же почувствовала запах свежей краски.

– Прости за запах, но я никогда не прикасалась к этой комнате с тех пор, как переехала сюда. Обои здесь были ужасные, поэтому я подумала, что тебе понравится что-то, что будет немного напоминать тебе о доме. Даин сказал мне, что тебе нравится зелёный цвет, поэтому я выбрала оттенок, который, думаю, красиво бы смотрелся здесь.

Приглушённый оттенок изумрудного цвета, который она выбрала, был неплох. На самом деле, он был прекрасен в контрасте с белыми занавесками и постельным бельём, которое было в комнате. С солнечным светом, который лился сквозь большие панорамные окна, тёмная краска не делала эту комнату маленькой, а цвет был прекрасным дополнением к светлой деревянной мебели.

– Здесь прекрасно. Спасибо.

– Ну, я знаю, что она не очень хорошо оформлена, но я подумала, что дам тебе выбрать, что ты хочешь. Я могу отвести тебя в другой твой дом завтра, чтобы мы вместе набрали вещей, или я могу пройтись с тобой по магазинам, если ты хочешь начать всё с начала. Это полностью зависит от тебя.

Я кивнула в ответ, и она поспешила выйти из комнаты.

–Я собираюсь закончить свою работу, но вернусь через час или около того. Чувствуй себя как дома.

Я не ответила ей и даже не сдвинулась с места, где стояла, пока звук её удаляющихся шагов больше не мог быть услышанным. Медленно дойдя до кровати, я кинула свои вещи посередине комнаты и села на мягкое одеяло. Матрас просел под моим весом, и я не смогла устоять перед тем, чтобы прилечь на то, что чувствовалась, как облако.

– Где мы, Алекс?

Подскочив с кровати, я широко открыла глаза и увидела Джереми, стоящего у одного из окон.

– Вы не знаете? ― спросила я.

– Нет. Я не могу видеть то, что видите вы. Вы только воображаете, что я могу, потому что можете слышать, что я говорю. ― он говорил без грамма юмора в его тоне, и я поверила, что он говорит правду.

– Мы находимся в доме моей тёти. В моей новой спальне. Она зелёная.

Он рассмеялся.

– Ну, тогда есть смысл в том, что вы вернулись туда. Вы чувствуете себя достаточно комфортно, чтобы продолжить?

Что же я чувствовала? И только потом я поняла, что хоть и плакала физически в какой-то иллюзии, в которой находилась, но не чувствовала тех эмоций, которые должны были душить меня на протяжении этого момента моей жизни.

– Я прекрасно себя чувствую.

– Хорошо. Позвольте своим мыслям свободно плыть по течению. Заставьте меня пройти через всё, что вспомните.

Закрыв глаза, я обратно рухнула на матрас и позволила уплыть мыслям в другое место.

Мои руки слегла задевали влажные травинки, и я могла слышать смех, льющийся из моих лёгких. Солнце согревало мою кожу, и я увидела себя в центре огромного поля, засеянного травой, моё маленькое тело поглотило обширное море зелени.

– Прекрати, Бобби. Кто-то может увидеть. ― он был позади меня, его руки обвились вокруг моего тела, а его губы щекотали меня там, где задевали мою шею.

– Я не могу удержаться, Алекс, ты пахнешь так чертовски хорошо. ― Укусив меня за ухо, он засмеялся, когда я задрожала перед ним.

– Так вот зачем ты привёз меня сюда? Потому что хочешь делать со мной всякие плохие вещи? ― я промурлыкала свой вопрос, ахнув, когда его ответом послужил быстрый щелчок языка на мочке моего уха.

– Кажется, будто прошла вечность с тех пор, как мы были вместе, детка. Всё, что я хочу, ― обратно мою девочку. Мы были вместе только несколько раз с тех пор, как всё произошло.

Странное чувство проникло в меня; боль, смешанная с чем-то ещё, что я не смогла определить.

– Ты знаешь, что у меня есть проблемы, Бобби. Я не могу...

– Я знаю. Ты рассказывала мне. Твоя тётя рассказала мне... все знают, но я не понимаю, как твои проблемы с памятью имеют что-то общее с нами. Не так уж всё и плохо. Ты помнишь меня...

Ещё один укус за моё ухо, и я судорожно дышу. Моё тело реагирует на него, хотя разум говорит, что что-то было ужасно неправильно. Я не всегда чувствовала это к нему, но прошло только несколько месяцев после смерти моих родителей, и мне вдруг стало неуютно, когда мы вместе. Я очень редко была наедине с ним и даже в случаях, когда была, я чувствовала, будто кто-то ещё всегда присутствовал рядом.

Схватив меня за плечи, он прижал моё тело к земле и продвигался по мне до тех пор, пока не оседлал мой живот. Он посмотрел на меня глазами, такими же зелёными, как поле, на котором мы сидели.

– Пожалуйста, Алекс, нам нужна эта связь или это может разрушить всё, что у нас есть.

Вот и оно. Такие заявления, как то, которое он только что сделал, заставляют чувствовать меня некомфортно. Оно было похоже на ультиматум: сдайся или убирайся. Но я никогда не замечала этого прежде. Гнев пронзил меня, и я попыталась оттолкнуть его.

– Я не хочу этого делать, Бобби. Не здесь, где любой может увидеть...

– Алекс. Вы в порядке? ― голос Джереми прозвучал из ниоткуда, а гнев, который я чувствовала в тот момент, рассеялся так внезапно, что у меня перехватило дыхание. Повернув голову в другую сторону, я увидела его, стоящего около дерева, которое находилось всего в нескольких футах от места, где мы сидели с Бобби.

– Думаю, да. ― ответила я, когда наконец смогла спокойно дышать.

– У вас повышенный пульс и учащённое дыхание. Где вы?

– В поле с Бобби.

– Вы можете продолжить? ― его голос звучал из ниоткуда и отовсюду одновременно. Хотя я и видела его, стоящего на расстоянии, мне казалось, что он окружил всё вокруг меня.

– Да.

После того, как я озвучила свой ответ, он исчез, а время вновь возобновилось.

– Давай же, детка. Мне нужно почувствовать тебя.

Его руки были повсюду на мне, поднимая вверх подол моей юбки так, что мои бёдра были открыты холодному воздуху. Переместив своё тело, он сел на мои ноги, чтобы задрать юбку вверх и стянуть через туловище. Его голова опустилась вниз, чтобы он мог целовать внутреннюю часть моих бёдер. Я застонала, не в состоянии контролировать желание, протекающее через меня. Даже тогда присутствовало немного беспокойства, охватившего меня изнутри.

– Бобби...

– Шшшш, я знаю, что тебе нравится.

Отбросив мои трусики в сторону, он скользнул пальцами по скользкой коже, потирая мой клитор и засмеявшись, когда мои бёдра начали двигаться сами по себе.

Мне нужно выбраться отсюда, необходимо быть как можно дальше от этого места. Отчаянно пытаясь вырваться из воспоминания, я умоляла,

– Вытащите меня отсюда, Док, ― говоря сквозь ветер, я очень надеялась, что Джереми услышит меня. Но никакого ответа не последовало, ничего, кроме шёпота ветерка, пробивавшегося сквозь ветки деревьев надо мной. У меня началась паника, когда я поняла, что была одна.

Я не хотела быть здесь, делать это. Моё тело просило большего, но мозг кричал, чтобы я остановила Бобби. Он был намного крупнее меня. Я была подавлена и прижата к земле, не в силах сделать что-нибудь с тем, что хотел сделать он.

Почему я не могу сказать ему «нет»? Что мешает мне позвать на помощь или привлечь столько внимания к нам, что он бы не смог продолжать?

– Моя тётя ждёт моего прихода домой через пару минут.

– Заткнись, Алекс. ― держа одну руку на моём рту, он использовал другую, чтобы освободить свой набухший член из штанов. Поглаживая ствол вверх-вниз, он посмотрел на меня с жаром, струящимся в его глазах. ― Я знаю, что тебе нравится грубо, детка, просто будь тихой и прими это, как хорошая девочка.

Поместив колени между моих, он развёл свои ноги, открыв мои так широко, что я была раскрыта ему. Головка его члена тёрлась о мою сердцевину, и моя голова вертелась из стороны в сторону на траве, где мы лежали. Его растрёпанные каштановые волосы свешивались на лицо, а когда он улыбался, у него появлялись ямочки на щеках. Я любила его, я знала это, но не была уверена, хотела ли такой тип отношений, который у меня был с ним до этого момента. Я не хочу быть просто хорошим трахом. Я хотела быть любимой и желанной, прекрасной в его глазах, независимо от того, была ли одета как секс-кошечка или нет. Этот образ был для Бобби, а я была ничего не понимающим влюблённым трофеем.