Текст книги "Другая (СИ)"
Автор книги: Лика Вериор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Другая
Лика Вериор
Пролог
Обычный день. Солнце за тучами, сырой холодный воздух. Ветерок трепал волосы человека, лежащего под мостом.
Он спит? Настолько устал, что лёг на холодную землю прямо в лужу грязи?
А вообще, это она…
А нет, это не грязь, это – кровь. Запёкшаяся, побуревшая кровь.
Чья же она?
ТВОЯ!
В каком смысле?
Да в прямом, дура! Ты мертва!
Что за бред? Вот же я, живая-здоровая…
Ага, и эфемерная, невидимая, а главное – летающая!
Что? Ой! Что за?..
Ага-ага.
Ты вообще кто?
Хммм, ну явно кто-то. Но это не важно. Куда интереснее – кто ты!
В смысле? Я это я…
Кто "я"?
Александра Ковальд, спецагент, выпускница института ФСБ…
Не-ет, она вон там, под мостом лежит. А кто есть ты, нам ещё предстоит узнать.
Что-то слышу… Тебя зовут… Как интерес-сно…
Глава 1
Я никогда не думал о будущем, оно приходит само достаточно скоро.
Алберт Эйнштейн
В первый раз меня разбудила дикая тошнота. В глазах было темно, и меня начала накрывать паника – я ослепла. Окружающее пространство начало проясняться ещё не скоро, за общим состоянием я и не обратила н это внимание. Тело, словно ватное, не слушалось, ощущения были странными, чужими… Только снова провалившись во тьму поняла, что незнакомо мне всё: постель, на которой я лежу, запахи вокруг, даже температура воздуха была какой-то иной.
Сон был тревожным, я не различала реальность, возможно, я и не просыпалась вовсе, но чувствовала чужие руки, мокрую ткань на своей коже, горький запах трав, сладкий раздражающий аромат каких-то цветов…
Этот запах, такой сильный, словно я спала в клумбе, меня и разбудил, а вместе с реальностью меня накрыла головная боль такой силы, что я застонала. Боже, как же мне плохо, ещё никогда я не испытывала ТАКОЙ гаммы чувств. Тошнота, головокружение, онемение всего тела, голод, а в завершение ещё и природная нужда.
И где я? Точно не в больнице, поняла это, как только в глазах прояснилось. Балдахинов не то, что в нашей части нет, их и в вип-палатах не бывает. Кто меня вырубил-то? Сзади по голове то ли треснули, то ли выстрелили… Не помню даже, но боль была – умереть можно. И почему меня не добили? Что за приколы такие? Пожалели? Кто-то явно плохо выполняет свою работу, и это не я: я-то свою работу выполнила, а что проснулась на больничной койке – это к делу не относится, это издержки профессии.
И всё же разве «больничной»? Явно нет.
Сквозь балдахин проходил яркий солнечный свет, значит, окна не зашторены, жалюзи нет тем более, ну и логично, что сейчас не ночь. Пролежала я не меньше двенадцати часов, м-да. Могло быть и хуже.
И всё же этот запах… Мерзость. Что за удушающие цветы-то, я только в морге подобное нюхала – сладковатый запах гнили. Преувеличиваю, конечно, но ассоциации именно такие.
Попыталась встать, но сделала это привычно резко, отчего ещё сильнее разболелась голова. Более того, встать не получилось вовсе, тело словно к кровати привязали. Непослушными руками ощупала себя – никаких пут не наблюдается, но почему такие странные ощущения? И что это за тряпьё на мне? Вроде и приятное наощупь, но как-то ткани многовато.
Снова ощупала тело и почувствовала неладное только тогда, когда руки наткнулись на внушительную грудь, которой у меня отродясь не имелось. И это были не упругие сделанные бидоны (ну а что, кто знает, куда я попала? Может, и к пластическому хирургу какому…), а что-то мягкое и податливое.
А ниже не менее мягкий и не менее податливый живот, а выше – слишком широкая шея… Боже, что со мной? Я мертва и переродилось в теле прикованной к постели старой толстой бабки?
Удивительно, но паника меня не одолела. То есть, даже не знаю… Всё воспринималось, словно со стороны? Наверное, да, именно так.
Нервничать начла, когда не смогла проснуться. И я щипала себя, и била по мягкому лицу уже послушными руками, но в реальность не возвращалась. Значит реальность здесь и сейчас. Встать смогла – не с первой попытки, но справилась с этой задачей. Яркий свет неприятно резанул по глазам, когда я, еле найдя край этой огромной прикроватной шторы, откинула полы балдахина.
Глаз сразу зацепился за тот самый вонючий букет (дойти бы до него и выкинуть куда-нибудь в окно), только потом началась оценка окружающего пространства. Помещение было какое-то… музейное, что ли? Ну где вы в двадцать первом веке в жилой комнате найдёте лепнину с позолотой и резную деревянную мебель? Если только в старых Питерских комуналках, но и там всё либо изрядно потрёпанным, либо фальшиво отреставрированным. А тут всё какое-то настоящее, не знаю. Не то чтобы я была знатоком антиквариата, но настоящее от подделки была способна отличить.
Но лепнина и мебель, всё было ещё страннее из-за того, что имело дурацкий розовый цвет. Обои, кажется, тканные, были розовыми в золотой узор, салфетки на комодах и столике, вазы, шторы, да даже этот идиотский балдахин и постельное бельё – всё розовое.
К какому психопату я угодила?..
Ноги коснулись мягкого ковра (не розового, между прочим), и я неосознанно глянула на них. Рядом с пушистыми фукорциновыми тапочками стояли две пухлые ноги с длинными нестриженными ногтями. И всё бы ничего, если бы эти две ноги не пошевелили пальцами тогда же, когда и я это сделала.
Так-так-та-ак… Что это у нас получается – я вдруг оказалась очень и очень толстой дамочкой? Сколько же я в коме пролежала? Десять лет? А откармливали меня МакДаком через капельницу?
И всё же психика у меня довольно-таки устойчивая, за это могу отвечать. Иначе почему я так здраво оцениваю ситуацию? Я на учёбе столько психотестов и тренировок проходила, что меня ничто в панику не вгонит, даже огромное жирное тело вместо моего маленького и спортивного.
И всё-таки тело это не моё, я хоть двести бы килограмм набрала, а такой груди бы не выросло. И вставать как-то боязно: в таком теле упасть – не встанешь никогда, ещё и пол проломить можно.
Но вставать надо, что я и сделала после недолги уговоров. Грудь и вес не единственное отличие от прошлой меня – сейчас я была высокой. По ощущениям – высокой, земля еще никогда не находилась так далеко от моей головы.
И как так вышло? Допустим, кто-то, вдохновившись «Головой профессора Доуэля» или «Гостьей», пересадил мой мозг (душу?) в другое тело. Я говорю – допустим. Но почему же тогда в такое тело? Что за странные эксперименты? Типа «посмотрим, что случится с личностью после резкой депривации»? Извините, но я никогда в жизни и килограмма лишнего не имела, более того, последние лет десять своей жизни я была практически сплошной мышцей, без шуток, а сейчас?.. Это даже не на эксперимент смахивает – на пытку.
Затрясла головой, отгоняя глупые (или же логичные?) мысли в сторону, да так, что снова грохнула в кровать, по пути зацепив балдахин. Хорошо, что прицепили его на совесть – балка, на которой он весел, не полетела мне на голову, а только скрипнула жалостливо. В этот же момент в комнату кто-то вошёл, и я скосила глаза, пытаясь рассмотреть гостя. Только вот обзор перекрывали щёки. Забавно – всё тело дряблое, а щёки упругие, стоячие… И всё же изловчилась (даже не хочу представлять, как это со стороны смотрелось…) и уставилась на вошедшую. Девушка в сером платье с белим воротником и манжетами, с тугой причёской под белым же чепцом, уставилась на меня в ответ. В её глазах, сначала задумчивых и отстранённых, отразилось что-то схожее с осознанием, после чего она издала какой-то кряк и выбежала из комнаты.
Не успела я удивиться, как в комнату буквально-таки ворвалась женщина, и я даже не сразу поняла, что это не та же самая, что была раньше. Эта была полнее и гораздо старше, лет эдак на тридцать, если не сорок, но, несмотря на свой преклонный возраст, бегала она достаточно резво, а когда упала на колени где-то у моих ног и заплакала, я прямо подскочила. Это где это видано, чтобы старые люди по полу ползали? Ей, похоже, совсем уж плохо…
Вскочила (если так можно назвать мои потуги) и сразу же потянулась к бабушке, а из горла вырвался несвойственный мне лепет:
– Что с вами? Вам плохо? Врача? Может водички?
Она лишь громче заплакала, теперь еще и бессвязно бормоча. Вот честно, ни разу еще не успокаивала нервных бабулек.
– Очнула-ась, девочка моя-а, маленькая моя-а, как же мы ждали этого-о, пышечка моя-а, – уж кем-кем, а пышечкой меня еще никогда не называли!
– Так, гражданочка, успокойтесь и расскажите мне, что произошло! – предприняла я последнюю попытку.
Помогло, даже странно.
– Ох, Нэлюшка, деточка моя, как же все волновались-то, герцог всех на уши-то поста-авил, всех лекарей да целителей в имение-то, сюда, созвали, сам Его Величество приезжал проведать племяшку свою, родимую-у… – ну, или почти помогло.
– А кто племянница? – ну а что, интересно же, да и бабушка, вроде, успокоилась.
– Нэлая, родненькая, что болит? Головушка? Животик? Что?
– Да ничего у меня не болит! Можете отвечать мне коротко и по существу, или я прибегну к допросным методам, – там как бы все тоже самое, но вдруг подействует?
– Да что отвечать-то, деточка? Пролежала ты в постели с два месяца почти, герцог волновался, уж как волновался! Да не только он! Как же я боялась, бедненькая моя, родименькая!
Хм, первый раз слышу слово "родименькая"…
– И что же со мной было?
– Простуда, деточка, она, окаянная. Сколько людей сгубила-то, спасибо лекарям-то и дядюшке твоему. Ух как всполошились они!..
От её причитаний с новой силой начала болеть голова, морщась, сжала виски, на что тут же отреагировала старушка:
– Ох, деточка моя, сейчас я лекаря позову, и служанку, ты же голодная. Ох, ужас-ужас, а как исхудала-то! – и она выбежала из комнаты, а меня только одно интересовало:
Это я-то исхудала? Точнее это тело. А может и я… Это же моё тело, по-видимому…
Решила найти ванную, но это оказалось не так-то просто: дверей было не мало, и кроме как искать методом «тыка» других вариантов не видела. Нашла балкон (но это было несложно, всё же стеклянная дверь с витражом), гардеробную, плотно забитую чем-то ещё более розовым и зефирным, чем комната. Вытянула пару платьев на свет божий, дабы разглядеть поближе, и поняла – а тело-то действительно всхуднуло. Вдали гардеробной стояло зеркало, но я пока отложила момент разглядывания новой себя, решила оставить это напоследок. Ещё одна дверь вела в другую комнату, похожую на гостевую, и там было ещё пару дверей, а предпоследней изучила маленькую замаскированную под общий рельеф дверцу. Хорошо замаскированную, но я была бы не я, если бы не заметила потёртости на паркете. Причём потёртости были покрыты лаком, и это говорит о том, что дверцу да-авно не открывали. Ладно, потом всё изучу, а сейчас ванная, естественно, последняя из оставшихся дверей. Иначе и быть не могло!
Только вот таких ванных комнат я ещё не видела… Если только в фильме «Астерикс и Обеликс против Цезаря», в подобной комнате Клеопатра со своими подружками в молоке плескалась. Кстати, в зеркале во всю стену отразилось что-то похожее на Обеликса, только не обладающее французским очарованием и харизмой Депардье.
Ладно, сходство было только весовое, остальное же…
Начнем с большего, то есть с минусов внешности этой, хм, дамы. Оптимисты же, как-никак!
Самое бросающееся в глаза – девушка была толстой. Девушка, даже не женщина, лицо было молодым, хоть и дряблым. И весом она-я была, наверное, килограммов в сто-сто двадцать, около того. Для меня-меня, которая весила стабильно сорок пять кило, это действительно… много. Ну, а дальше по мелочам (хотя я не уверенна в том, что это мелочи). Волосы были очень длинными, почти до колен, сухими и блёклыми (светлые, может, даже золотистые, или что-то в этом роде), кожа прыщавая, вся в гнойниках каких-то непонятных. Ногти неухоженные. На лице кожа тоже… Как и на всем теле. Тонкие брови ровной дугой находились выше положенного для них места, видимо, это единственное, за чем «ухаживали», когда тело было без сознания, зубы желтоватые, губы бледные, все лицо затекло жиром. Блестит еще противно так.
А сейчас к плюсам. Девушка была высокой (под сто восемьдесят сантиметров), особенно относительно меня прежней (метр с кепкой), немного закомплексованной из-за роста. Если мысленно убрать жир – длинные ноги и шея, изящные пальцы пианистки и рукодельницы. Лицо в целом тоже симпатичное, особенностью были глаза и нос. Заплывшие жиром глазки отличались длинными пушистыми ресничками и пока неразличимым после болезни цветом глаз. То ли зеленые, то ли серые, то ли голубые… Скорее голубые. А нос был красивым, тонким и прямым. У меня-то сломанный еще в далёком детстве.
За дверью послышался шум, и я вышла "в люди".
– Ваша светлость, с вами всё в порядке? – мужчина лет пятидесяти, невысокий, с проседью в каштановых волосах посмотрел на меня ясными светло-серыми глазами. В молодости этой человек разбил немало хрупких девичьих сердец, надо же быть таким красавчиком в этом возрасте. – В полнейшем! – я тряхнула головой, отчего в висках заболело. – Но от обезболивающего не отказалась бы…
– Ложитесь в кровать, вам надо отдохнуть, – он подошел ближе, а тем временем несколько девушек принесли подносы с накрытой крышками едой.
Когда я легла на кровать, все, кроме мужчины, вышли. Истеричная бабушка напоследок окинула меня тяжёлым взглядом, но потом всё же улыбнулась и последовала за остальными.
Пока врач (по-видимому), раскладывал баночки и заливал травы горячей водой, я размышляла над сложившейся ситуацией.
Вот, хоть убейте, я уверенна, что это никакая не операция. Абсурд, конечно, но я слышала (да и читала в детстве) про попаданок. Ну, таких неугомонных девиц, попадающих в другой мир после смерти или чего-нибудь в это роде. Там они еще мир, как правило, спасали. Хм-м, а вот интересно, как мне выкручиваться? И куда делась предыдущая обладательница сего в высшей степени могучего тела? Умерла? Насколько я поняла из слов все той же "истеричной женщины" (могу предположить, что это какая-нибудь нянюшка для юной герцогской дочурки) я (ну, теперь-то это я) болела простудой. Если я с простудой так долго валялась, значит, это явно не времена антибиотиков и тому подобного. Если судить по одежде "лекаря", этак средневековье. Хотя, насколько я знаю, этот период неизменно сопровождался дурными запахами, насекомыми и грызунами, а здесь я этого не вижу и не чую. Букетик не в счёт.
– Леди, вы немного странно себя ведёте, – заметил мужчина, прерывая мои мысли, – что-то не так?
– Нет… Да! Простите, я не знаю вашего имени…
– Тер Саш, – немного удивившись, представился мужчина.
– Тер Саш… – я начала вспоминать все фильмы, все книги про аристократок, видимые и прочитанные мной за всю жизнь. – Право слово, я… Я не знаю, как сказать вам…
– Говорите спокойно, ваша светлость, вы можете всецело мне доверять, – Тер Саш аккуратно дотронулся до моей руки, нащупывая пульс через шелковый платок.
– Наверное, виновата болезнь… Я не помню свою жизнь! – выдавила из себя я. Играла я хорошо, нас в спецке этому учили: вдруг на задании придётся кем-то притворяться?
– Как странно! – Тер Саш задумался, впрочем, не забыв дать мне кружку с травяным отваром. Приняв её, я осторожно отпила горячий напиток. Немного терпкий, необычный вкус. Приятный.
– Мне говорили, что вы падали с лестницы… – Да ну? Не удивительно! Земля эту тушу не держит даже! – Возможно, вы повредили голову. Да, скорее всего. Можно?..
Тер (скорее всего нельзя так называть и это только приставка к фамилии, но короче же) протянул руки к моей голове. Я кивнула, не зная, на что соглашаюсь.
Большие ладони водили по моей голове, оставляя за собой россыпь мурашек.
– Да уж… При падении мозг был немного поврежден, но это я вылечил еще в самом начале… – бормотал себе под нос мужчина.
Он посидел немного в задумчивости и выдал:
– Ваша светлость, ваш разум намеренно блокирует память прошлых дней. Из-за болезни вы потеряли много сил, и организм настроился на подавление лихорадки… – Мужчина замолчал, посмотрел на меня и попросил: – С вашего позволения я не буду вдаваться во все тонкости. Уж больно сложно объяснить это человеку, несведущему в лекарском деле.
Почему это несведущему? Вполне себе сведущему! Ну и ладно, мне эти объяснения не нужны, я-то знаю истинную причину.
– Ох, ваша светлость, простите меня своими разговорами я совсем отвлек вас. Вам нужно хорошо поесть! С вашего позволения…
Он встал, пододвинул ко мне столик на колёсиках, поклонился и вышел.
Уже в двери его догнала моя просьба – не беспокоить меня.
Я села и посмотрела на подносы с крышками, открывать было как-то боязно, и не зря. Неудивительно, что эта "их светлость" таких размеров! Мой обед представлял из себя первое трех видов, второе семи видов, пять различных десертов, множество всяких закусок, наверное, батона три нарезки, двухлитровый графин с каким-то питьем и много чего еще.
В животе громко заурчало.
Ан нет, дорогой, мы на диете!
Выбрала самое диетическое, что было на столе, и приступила к еде.
Я представляла, КАК это будет трудно – организм настойчиво требовал еды. Даже не так, он требовал ЖРАТВЫ. Ему надо было испытать полное насыщение, чтоб хозяйка прямо от стола отваливалась.
А вот фигушки! Где наша не пропадала! Мы и из этой бочки сделаем конфетку. Ко всему существовал барьер в моей голове, который не давал мне съесть такое количество еды, ведь я никогда так много не ела.
Не обращая внимания на оры желудка, минут с пятнадцать посидела, переваривая. А дальше…
А дальше у нас фитнесс! Пока только фитнесс, а потом пойдут уже полноценные тренировки! Ох, я прямо предвкушаю это! Как приятно, когда есть к чему стремиться!
Тело было в крайне плачевном состоянии. Что б вы понимали: два приседания, ноль отжиманий, пресс не получался вообще – складки жира мешали полноценно сложиться, растяжки никакой. Но и тут плюсы нашлись: у герцогини была отличная осанка, да и выправка довольно-таки хорошая, не армейская, конечно, но нам и не надо.
Ну, я была бы не я, если бы не возвела "возможности возможные" в квадрат и не упала в полном изнеможении на пол. А точнее просто не встала с него после отжиманий. Как вы поняли ноль в квадрат не возводится, но мы это исправим! Нет, не законы математики, тут я и вправду бессильно, а возможности моего нового тела.
Я пролежала так до прихода служанок и нянюшки, которая, честно следуя моей просьбе, не беспокоила, но потом не выдержала и пришла. Тер Саш рассказал ей о моем "недуге", над чем Сояна (так её звали, женщина иногда говорила о себе в третьем лице) вдоволь порыдала и пообещала рассказать всё в следующий раз. Потом она поняла, что её высокородная воспитанница совсем не высокородно валяется на полу (а пол был мягким, ковер пушистенький). Совместными усилиями (я тоже старалась, как могла) худенькие, бедные служанки перетащили меня в ванную и положили в бассейн, предварительно заполнив его горячей душистой водой. Потом было долгое отмывание моего тела, с причитаниями по типу "совсем, доча, исхудала", и тщательным промыванием волос. Еще вытирание со сдиранием старой кожи и лопаньем гнойных прыщиков, маникюр с педикюром и массаж, после которого меня уложили в кровать, где я сразу же вырубилась. Уже сквозь сон услышала бормотание насчёт того, что я ничего не поела.
Глава 2
Терпение и труд всё перетрут.
Народная мудрость
Утро встретило меня поздно, скорее даже днём, и как только сон окончательно сошёл, я села на кровати и задумалась.
Итак, что мы сделаем сегодня… Ну, тренировка – это без вопросов, библиотека также, надо же хоть немного узнать об этом мире. А еще поспрашивать Сояну о своё прошлом.
С этими мыслями позвонила в лежащий на прикроватной тумбочке колокольчик, и в тот же миг комнату наполнили служанки, за ними следовала няня.
– С добрым утром, Сояна. Ты помнишь своё обещание?
– Да-да, деточка, конечно помню! Но сначала поешь!
Переползла со своей огромной кровати на пол и пошла умываться, под удивлённым взглядом няни. И всё же женщина молчала, не задавая лишних вопросов.
Ора всё также не проговорила и слова, когда я еда, потому я демонстративно отложила ложку и посмотрела на неё. Это имело результат – женщина начала рассказ.
Итак, я – дочь герцога Сальдийского, родного брата Его Величества Императора Даниэля IV, то есть я еще и принцесса. Ниче так! Так вот, у меня есть женихи, целый список; свой конь, на котором, впрочем, я никогда не ездила ("зачем девочке это"); даже своя сотня есть! Ну, солдатики. А вот это уже ОЧЕНЬ интересно! Вот встану с колен, всё разузнаю!
А дальше был глупый лепет, из которого я поняла, что принцесса Нэлая – очень, ОЧЕНЬ недалекая девушка, глупая как пробка, не интересующаяся ничем, кроме еды, вышивания, музицировния и мужчин. Девушка не знала истории, плохо читала и писала, про счёт вообще не слышала. Сояна говорила об это, как о великом достижении. Ужас!
А еще оказалось, что мой отец, как главный советник Его Величества, был отправлен в соседнее королевство, чтобы обсудить и подписать мирный договор. Вроде как там целая история с этим, столетняя, нужно будет поискать информацию.
Выгнав служанок вместе с едой и няней, принялась за зарядку, даже ноющие мышцы меня не остановили. Вот что ноет, так это моё самолюбие!
Хотя массаж вчерашний делу очень помог, надо бы приказать делать его ежедневно. Хм-м, а я быстро втянулась, уже приказываю…
Впрочем, ко многому я не скоро привыкну. Например, к тому, что одеваться мне помогают служанки (да и вообще эта стайка девушек – странная штука), и к вкусу нынешней Нэлаи – одели меня в розово-жёлтое непотребство, которое еще и не по фигуре было. Интересно, каких размеров герцогиня была до болезни? Исполинских?
Девушки затянули корсет, собрали мне волосы и притащили откуда-то зеркало. Я даже восхитилась своему отражению – словно сошла с полотна восемнадцатого века. Не такая уж и плохая фигура, но всё же… Я понимаю, я слишком категорична и требовательна, но не смогу я жить в подобном теле, не смогу.
– Проводите меня в библиотеку, – сказала, отворачиваясь от зеркала, и тут же наткнулась на искреннее недоумение, которое выглядело по меньшей мере забавно: девушки выпучили глаза и пооткрывали рты. М-да, какие-то неустойчивые все тут, но что ещё будет!..
И в обители знаний я пропала надолго… Как много интересного я узнала (и съела, каюсь)! Я брала книги с собой в комнату, везде ходила с ними, изучала все фолианты от корки до корки и к концу недели уже знала многим больше, чем моя предшественница, я в этом уверенна!
Если кратко, то мир называется Донной, население в основном люди, но имеются и орки, гномы, писали и по следы эльфов. Существовал и такой вид как нечисть, и тут были знакомые мне фольклорные «чудики» – лесные, типа кикимор и леших, морские – русалки. Самое жуткое, на Донне присутствовала нежить, а это, ни много ни мало, – восставшие мертвецы.
Из всего вышесказанного несложно догадаться, что весь мир пропитан магией. Технологии здесь заменялись так называемой Силой, причём удачно так заменялись. В этом мире воздух не загрязнялся, не было никаких химических отходов (хотя, как было написано в одном умном трактате, здесь реактивы и тому подобное заменяла черная магия). Общие характеристики, описанные в книге о народах мира, совпадали с нашими фэнтезийными. Ну, например, эльфы (или эльвы, или перворожденные, как их еще называют) – высокие красавцы с длинными заостренными ушами, светлыми волосами и зелеными или голубыми немного раскосыми глазами, гномы – бородатые карлики, орки – остроухие клыкастые переростки.
Вообще, этот мир человеческий. Изначально здесь были эльфы и демоны, но те свалили в другие миры, остались только некоторые особи. Другие гуманоиды, такие как гномы, орки – пришельцы с других миров, они живут обособленно и в некоторых регионах считаются выдумками. Люди – коренные жители, появившиеся, если верить книге, не далее, чем три тысячи лет назад. Раса молодая, как было написано, в сравнении с теми же перворожденными. Эльфы и демоны появились на этой планете очень и очень давно.
Интересно, как вместе уживались "зелёные" эльфы и "тёмные" демоны?
А вроде и никак. "До появления людей, детей Алоиса и Эвариды, царили на Донне Хаос и Разруха…" Алоис и Эварида, по-видимому, наши Адам и Ева. Хм, интересно.
Еще я проштудировала свод законов империи, которая, кстати, называлась Донния (оригинально, да). И несколько томов учебника по политологии. Занятная вещичка, скажу я вам, но, в целом, местный общественный строй почти не отличался от старого нашего. Можно даже представить, что я снимаюсь в историческом фильме, наверное…
Следующая неделя тоже ничем не отличалась, я всё ещё не выходила на улицу, не видела людей, кроме Тер Саша (который все чаще с задумчивостью на меня поглядывал), няни (которая постоянно пыталась впихнуть в меня еду) и нескольких служанок (имен которых я так и не спросила, не до них), боролась с несварением и болями в желудке (свежие фрукты самое злостное из зол). К концу недели приехал вызванный мною столичный дизайнер, и мы обговорили с ним то, как будет выглядит моя комната. Мужик оказался умным, лишних вопросов не задавал, не зазнавался. Правда, попытался навязать мне свою идею дизайна, с золотом, канделябрами и всякой подобной фигнёй, но быстро сдался.
Худеть было очень сложно. Нет, я не жалуюсь, но пара шишек, полученных во время очередного голодного обморока, давала о себе знать. Голодные обмороки, м-да, и это при том, что я ела пять-шесть раз в сутки. Только крупы и овощи с фруктами, а после и варенное мясо. А ещё я пила специальные отвары, способствующие выходу лишней воды из организма. Потела я, конечно, знатно…
А еще через неделю приехал отец. Первым делом он прибежал ко мне в комнату и крепко обнял. Как ни странно, а этого человека я вспомнила. Всё-всё, связанное с ним: заморские подарки, которые он привозил мне каждый раз, все его похвалы, наши с ним прогулки, смерть мамы…
Я расплакалась и сильнее обняла мужчину. Возможно, это и называется дочерняя любовь, я ведь никогда её не испытывала, но сердце щемило, а нос щекотал знакомый-незнакомый родной запах, появилось чувство защищённости.
Так у меня появился отец.
Его звали Николетом, он был высоким блондином с чистыми голубыми глазами, легкими морщинками на лбу и у глаз и светлой улыбкой. На вид папе было лет сорок от силы, хотя на самом деле этот невероятный мужчина разменял уже шестой десяток. А еще он очень меня любил! Это было так приятно и необычно, что я даже чувствовала себя неловко. Совсем не хотелось думать, что всё это – ложь, ложь, выстроенная мной самой.
Отец знал о моём "недуге" и пытался восполнить мои воспоминания, но, к сожалению, у первого советника Его Величества много дел, и он не мог постоянно сидеть со своей нерадивой дочерью.
Перед его очередным отъездом мы сидели в его кабинете и болтали, это стало так правильно и привычно.
– Па, а у меня к тебе просьба, – начала я.
– Всё, что угодно моей принцессе, – улыбнулся тот.
– Можешь мне учителей нанять? Ну там грамматика, этикет, история, география, арифметика… Политология.
Мужчина выпал в астрал, а когда вернулся в это измерение, с удивленной ухмылкой спросил:
– Зачем тебе это, малышка?
– Я хочу быть достойной наследницей своего отца, – я улыбнулась во все зубы, изрядно побелевшие благодаря моим усилиям и лечебным настоям Тер Саша.
– Доченька, ты будешь достойной наследницей и выйдешь за достойного мужчину, уж я-то позабочусь! – к чему это он тут про замужество? Ладно, отложим это на потом.
– Па-ап, я хочу учиться. Так приятно знать что-то, понимать политическое устройство мира… Ах да! Еще я хочу знать несколько языков, но это уже на твой выбор. Как минимум три! Хотя бы разговорный. Вот.
И это не просто блажь, гуляя по замку (или это поместье?), часто слышала незнакомую речь. Да, у меня паранойя, но я чувствую себя некомфортно, когда что-то не понимаю, словно говорят что-то важное, может даже обо мне.
Отец долго раздумывал над моей просьбой, но согласился. Как отказать любимой доченьке?
Николет уехал. Теперь вместо задушевных разговоров я усиленно бегала по бальному залу с утяжелителями в виде платья с корсетом и кринолином. И вроде мир магический, а «аксессуары» тут варварские.
По истечению восьмой недели меня было невозможно узнать! Я скинула около тридцати килограммов! Невозможно? А вот фигли! Были обмороки, были слезы, были истерики в закрытой на ключ комнате, но я выдержала. Правда это всё не только мой тяжёлый труд, а силами Тер Саша килограммы легко уходят, но всё же это была победа. Остался последний рывок, еще двадцать-тридцать кило, – и всё. А потом ежедневные тренировки – отвисшая кожа должна стянуться. У Тер Саша я попросила мазь от растяжек и обвислой кожи, а целитель только рад был пихнуть мне очередное своё творение. Он искренне восхищался мной, да я сама от себя в шоке была!
Я даже предположить не могла, что из того дряблого кусочка тела, получится такая вкусная конфетка! Нэлая была невероятно красивой, я бы назвала её эльфийкой, если бы не большая грудь и человеческие уши. Но весь образ какой-то… Даже не знаю, волшебный, что ли? Не верится, что это я.
За это время я переехала в другую комнату, в моей происходил капитальный ремонт. Еще наведывались портные, который сняли с меня мерки, но я попросила рассчитывать на немного меньший размер. Долго спорили с ними насчёт фасонов (эти люди искусства, кажется, единственные, кто смеет со мной спорить), в конце концов заказали платьев тридцать по нынешней моде, только цвета я забраковала сразу же. Никаких розовых с зеленым, красных с тем же зеленым, канареечных и так далее. Я смогла убедить портного, что к тому времени, как они все это пошьют, мода успеет поменяться, и мы сошлись на базовых тонах. А также мне пошили несколько костюмов для верховой езды сдержанных тонов, семь-восемь повседневных платьев пастельных тонов и тренировочных костюмов из мягкой кожи. С обувью тоже повозились, моя стопа стала уже, а благодаря кремам от Тер Саша, еще и невероятно нежной на ощупь, как и остальная кожа. Сапожки, туфли… Бедный папочка, надеюсь, он не разорится.
Как приятно покупать себе много различной одежды, раньше я не могла позволить себе подобного, даже не из-за финансов – зачем закупаться, если не носишь? Почти всю жизнь я провела в работе…
Самой моей большой гордостью (конечно после стремительной потери веса) было избавление от прыщей. Еще не до конца, но кожа начала принимать ровный оттенок, в некоторых местах ещё были пупырышки, но уже без гноя.
Что странно, у Тера имелись нужные моей коже лекарства, но ранее эта дура Нэлая пренебрегала уважаемым доктором, не доверяя его таланту. Она пользовалась какой-то сомнительной пованивающей косметикой, которую я сразу же выбросила.
